Составил список самых крупных преступных индустрий мира - от наркоторговли до незаконного откачивания нефти. Недавно прогремевшее похищение работ Пикассо и Матисса на $125 млн из парижского Музея современных искусств привлекло внимание всего мира к индустрии незаконной торговли произведениями искусства, пишет журнал. По оценкам ФБР, бизнес незаконной продажи и покупки краденых произведений искусства, приносит в общей сложности порядка $6 млрд преступникам разных стран мира.

А вот наркоторговля, как выяснилось, приносит до $300 млрд, что обеспечило ей первое место в списке самых крупных криминальных индустрий. Контрабанда кокаина, марихуаны, героина и других наркотиков продолжает обогащать наркобаронов вопреки усилиям правительств разных стран мира.

Наркоторговля породила помимо крупной глобальной индустрии множество политических проблем, обеспечивая финансирование таким агрессивно настроенным группировкам как Талибан, а также наркокартелям, в настоящее время создающим угрозу стабильности в таких странах как Афганистан и Мексика.

Значимость роли наркоторговли в некоторых государствах была недавно ярко проиллюстрирована дестабилизацией на Ямайке, где вся страна всколыхнулась в едином порыве протеста, когда власти попытались арестовать главного наркобарона острова Кристофера Коука.

Причем, пишет Forbes, это не единственный криминальный бизнес, который приносит миллиарды долларов ежегодно и продолжает активно развиваться в обход законов разных стран. Более того, эти преступные предприятия вовсю осваивают новые технологии и пользуются преимуществами глобализации.

Точный объем таких индустрий можно оценить только с определенной степенью приближенности, однако то, что они имеют огромное влияние на современное общество и отражаются на экономике, трудно отрицать. И хотя масштабы и степень распространенности глобальных преступных сетей поражает, существуют, пишет журнал, и некоторые поводы для оптимизма.

Правоохранительные органы разных стран учатся сотрудничать в борьбе с международной преступностью и тоже прибегают к новым технологиям: программам, отслеживающим отмывание денег, биркам на товарах, позволяющим находить украденное, средствам слежения для поиска преступников.

Самые крупные криминальные индустрии мира:

Наркотики
Примерный объем: $300 млрд
Лидер среди преступных бизнесов, по приблизительным оценкам Управления ООН по борьбе с преступностью и наркотиками, приносит в год порядка $300 млрд. Некоторые эксперты считают эти цифры завышенными.

Контрафактная продукция
Примерный объем: $250 млрд
Мир наводнен подделками: от фальшивой газировки с этикетами Pepsi, до выпущенных с нарушениями авторских прав дисков и таких высокотехнологичных продуктов как лекарственные препараты и микропроцессоры. По оценкам Всемирной таможенной организации, на долю контрафакта приходится от 5% до 7% от мировой торговли.

Незаконная торговля оружием
Примерный объем: неизвестен
Об объеме незаконного рынка оружия можно только догадываться. Кроме того, трудно определить момент, с которого торговля мелкокалиберным оружием становится противозаконным действием. При этом незаконная торговля оружием подпитывает гражданские войны и беспокоит организации, борющиеся с терроризмом, в особенности, когда речь идет о ядерных боеголовках.

Сигареты
Примерный объем: $30 млрд
Ежегодно в мире контрабандой провозится 600 млрд сигарет. Из всех легальных товаров сигареты чаще всего становятся продуктом контрабанды. В большинстве случаев эта контрабанда является следствием высоких налогов, которые в некоторых странах используют в рамках борьбы с курением.

Похищение грузов
Примерный объем: $30 млрд
К числу грузов, подвергающихся похищениям, может относиться все, что угодно: от костюмов и микропроцессоров до замороженных креветок и туалетной бумаги. Часто такие преступления осуществляются без применения насилия во время транзита. К странам, грузы которой в наибольшей степени подвергаются риску перехвата, относятся США, Мексика, Бразилия, ЮАР, Россия, Индия и Великобритания.

Торговля людьми
Примерный объем: $28 млрд
К этому прискорбному виду бизнеса относятся различные формы современного рабства, сексуальная эксплуатация или использование органов похищенных. Этот преступный бизнес относится к числу наиболее стремительно развивающихся.

Кража нефти
Примерный объем: миллиарды долларов
По оценке Shell, в прошлом году в Нигерии ежедневно похищалось порядка 100 тысяч баррелей нефти. Убытки от этого на тот момент исчислялись в $1,6 млрд в год.

Торговля крадеными произведениями искусства
Примерный объем: $6 млрд
Менее известные похищенные произведения искусства тайно продают, более известные - предлагают вернуть музеями за выкуп. Охрана в музеях и галереях часто недостаточно бдительна, поэтому основная проблема для похитителей - как получить деньги за похищенное.

Незаконная торговля животными продуктами
Примерный объем: $5 млрд
Сюда относится мировая торговля слоновой костью или экзотическими животными, икрой, рогами носорога и другими незаконными товарами из сферы живой природы.

В банду я попал из-за собственного любопытства. Но – все по порядку...

Родился я в Москве, в семье военнослужащего. Отец мой – полковник. По достижении определенного возраста он вышел в отставку. Мать – инженер на одном из московских предприятий. Кроме них, у меня была старшая сестра. Вот с нее-то все и началось.

Ленка была старше меня на два года. В девятнадцать лет она вышла замуж. Первый муж ее был студентом-однокурсником. Закончив институт, муж начал работать. Но надежной опорой для семьи он не стал – постоянно гулял со своими друзьями, зарабатывал немного. Жить стали плохо, часто ругались, в конце концов развелись. Ленка осталась одна. Но одиночество длилось недолго. Через полгода она познакомилась с коммерсантом, который стал активно ухаживать за ней. Вскоре он помог сестре устроиться в одну из коммерческих фирм. Ленка стала зарабатывать хорошие деньги, купила однокомнатную квартиру недалеко от дома, где жили мы.

Я часто бывал у Ленки в квартире, встречался там с девчонками. Мне было восемнадцать лет, школа позади, до армии было время. Я не знал, кем мне быть и чем заниматься. Да и особого желания работать у меня не возникало. К тому времени многое изменилось, в России наступил капитализм, появилась прослойка богатых людей, которые жили достаточно хорошо. Меня тянуло к ним.

И вот однажды Ленка познакомила меня со своим ухажером, Эдиком. На меня он произвел большое впечатление. Во-первых – иномарки, на которых он приезжал за Ленкой. К тому же он очень хорошо одевался, часто водил Ленку в рестораны. А когда он познакомился со мной, то иногда стал брать в рестораны и меня.

Сначала я думал, что Эдик – бизнесмен, так как у него всегда было много денег. Но на мои вопросы о том, где именно он работает, Эдик отвечал только одно: по коммерческой части.

Однажды, когда я в очередной раз пришел к Ленке домой в то время, когда она была на работе, и стал бродить по комнате, то невзначай наткнулся на барсетку, валявшуюся под диваном. Открыв ее, я увидел с ужасом, что там лежит пистолет «макаров». «Странно, зачем Эдику пистолет?» – подумал я.

Вскоре появились Ленка и Эдик. Эдик обрадовался, увидев меня. Мы пошли на кухню покурить и выпить кофе. Вот тут я и спросил про барсетку. Ленка сделала вид, что понятия не имеет, о какой барсетке идет речь. Но Эдик повел себя иначе.

– Барсетка моя, вчера ее забыл у твоей сестры, – спокойно сказал он. А через несколько минут вывел меня на балкон и спросил: – А ты видел, что лежит в этой барсетке?

– Да, пистолет, по-моему, «макаров»...

– Точно, «макаров». – И Эдик похлопал меня по плечу. – А ты в оружии разбираешься!

– Так кто ты – бизнесмен?

– Сейчас я в охранной фирме работаю. Кстати, пойдем, я покажу тебе свою новую машину!

Новой машиной Эдика был «БМВ» 850-й модели, двухдверный, низкий, спортивный.

– Сколько же такая стоит? – поинтересовался я.

– Сто тысяч марок.

– Это твоя машина?

– Как тебе сказать... Вообще-то машина фирмы, но пользуюсь ею я.

Вскоре Эдик исчез. Его не было около двух недель. На все мои вопросы Ленка отвечала – уехал в командировку.

На пятнадцатый день Эдик появился снова, помятый, с двумя синяками на лице. Тогда у меня и возникло первое подозрение, что в профессии Эдика что-то нечисто. Самого Эдика я спросить не решился и обратился к Ленке:

– Что с ним случилось?

– Его в милицию забрали. С гаишниками поругался, они его забрали, избили, да еще и на пятнадцать суток посадили. Но Эдик выкупил себя и вышел немного раньше.

Конечно, я не поверил этому. Какие тут разборки с ГАИ? Конечно, гаишники могут создать проблемы, но только на дороге, не более того. Но чтобы в отделение милиции на пятнадцать суток? Я допускал, что Эдик оказал сопротивление сотрудникам милиции. Но дело в том, что Эдик не пьет. Нет, он пьет, но очень мало. Я замечал, как он вел себя в ресторане, в квартире у Ленки.

Скорее, Ленка больше уделяла внимание спиртным напиткам, поэтому я не очень верил в версию задержания Эдика гаишниками.

Ответ пришел сам по себе. В один из вечеров мы решили поехать покататься. Эдик, как обычно, приехал на своем «БМВ», сначала ко мне домой. Но в это время у меня заболела мама, Ленка ухаживала за ней, да и сама плохо себя чувствовала. Поездка была отменена. Но мне очень хотелось покататься по ночной Москве. Эдик, взглянув на меня, улыбнулся и сказал:

– Ну что, братишка, поехали, вдвоем покатаемся!

Ездить по ночной Москве было здорово. Машин мало, можно было набрать большую скорость. Единственная проблема – гаишники, стоящие на дорогах. Многие из них отлавливали пьяных водителей. Каждые несколько километров нашу машину останавливали. Неожиданно Эдик резко нажал на тормоз.

– Что случилось? – спросил я.

– Неприятности. Неужели все опять повторяется? – зло произнес Эдик.

– Что повторяется?

– Гаишники стоят с ментами.

Я увидел, что впереди стоят две милицейские машины, на одной надпись «ПМГ», на другой – «ГАИ». Эдик затормозил и, неожиданно повернувшись ко мне, сказал:

– Послушай, у меня тут два ствола в барсетке лежат. Конечно, они законные, так как я охранник, но я не могу их носить в нерабочее время. Ты можешь их к себе сунуть или хотя бы подержать?

– Конечно, – кивнул я.

Эдик пристально посмотрел на меня.

– А ты знаешь, что будет, если у тебя их найдут? – спросил он. – Ты же под статью пойдешь.

– Да выкручусь как-нибудь! Мне еще восемнадцать лет.

Эдик улыбнулся:

– Ну, братишка, ты даешь!

Вскоре нас остановили гаишники. Эдик не ошибся. Машину подвергли досмотру. Я вышел из машины, прижимая левой рукой к боку барсетку Эдика. Улучив момент, когда менты осматривали машину, я незаметно засунул барсетку себе под пояс. Милиционеры осмотрели багажник, под сиденьями, проверили аптечку, лежавшую сзади, и сумку с инструментами. Они что-то искали. Неожиданно один милиционер подошел к Эдику почти вплотную.

– Мы же его недавно задерживали! – показывая на Эдика, обратился он к своим коллегам. – Это же бандит из коптевской группировки!

Эдик стал возмущаться:

– Какая группировка? Какой я бандит? Ребята, вы что-то путаете! Я из Архангельска приехал! Посмотрите мои документы. Вот мой паспорт.

Милиционер заулыбался:

– Да ладно! Что, мы не знаем, что твои земляки под коптевскими ходят? Всем это известно.

– Да вы что-то путаете! – пытался протестовать Эдик. Но милиционеры не обращали на него внимания.

– Давай внимательно посмотрим еще раз, – сказал один милиционер.

Улучив момент, я отошел в сторону. Не знаю, было ли это везение или менты просто забыли про меня, так как все внимание было обращено на Эдика и его машину. Эдик стоял с расставленными ногами, опершись руками на капот. Его обыскивал один из милиционеров. Остальные вторично досматривали машину. Но поиски были безуспешными.

– Ладно, гуляй пока, до следующего раза! – сказал старший из милиционеров и похлопал Эдика по плечу.

Вскоре мы тронулись с места.

– А ты ничего пацан, не сдрейфил! – сказал мне Эдик.

Мы подъехали к ресторану «Эльдорадо». Поставив машину на стоянку, Эдик пригласил меня в ресторан.

– Скажи честно, все-таки испугался? – улыбнулся он.

– Да ничего я не испугался!

– Но у тебя же два пистолета было!

– Ничего, все было очень быстро. Да и в азарт я вошел, не мог себя остановить.

– Во-во, – усмехнулся Эдик, – у меня тоже так часто бывает. Но ты, парень, молодец! Крепко на ногах стоишь!

– Эдик, скажи мне честно, ты действительно бандит? – решился спросить я.

Эдик помолчал, подвинул к себе стакан, стоящий на столе, и медленно стал тянуть из него апельсиновый сок.

– Ну что тебе сказать... Смотря кто называет тебя бандитом. Мы – не бандиты. Мы это слово не любим. Конечно, я не работаю в охранной фирме. Точнее, фирма у нас есть своя, и мы как бы оказываем охранные услуги. Но если называть все своими именами, то мы – семья. Мы, как это в фильмах говорят, – мафия, но в хорошем смысле слова. Мы оберегаем своих людей, кто с нами работает, и в обиду их не даем. Поэтому я и не имел права в сегодняшний вечер подставляться, так как на завтра у нас запланировано очень важное мероприятие.

Мы с ним разговорились, и Эдик стал отвечать на мои вопросы. А интересовало меня многое – чем они занимаются, какая у них жизнь, сколько денег он получает. В другой ситуации Эдик не стал бы отвечать. Но в тот момент, когда я выручил его и все было расставлено по своим местам, Эдик давал правдивые ответы. Но от некоторых он уходил. Например, вопрос, занимаются ли они заказными убийствами, Эдик оставил без внимания и сказал после этого:

– Послушай, парень, по-моему, ты задаешь слишком много вопросов.

Так прошел вечер.

Два-три дня я только и думал о той работе, которой занимался Эдик. Теперь я уже знал, что получает Эдик достаточно много денег. Кроме этого, он может пользоваться любой машиной, конечно, с разрешения старших товарищей, как он говорил. А машин у них было немало. Да и работа была непыльная, как я понял. Мне безумно захотелось попасть в бригаду, где работал Эдик, и я начал постепенно уговаривать его.

Вначале Эдик на мои просьбы реагировал отрицательно:

– Что ты, парень, не говори глупостей! Пойдешь в армию или учиться... Зачем тебе это нужно?

Но я не отставал.

Дня через три, на шашлыках за городом, я опять поднял тот же вопрос.

– Ты меня достал, – ответил Эдик. – Конечно, я могу тебя порекомендовать. И скорее всего тебя возьмут. Но понимаешь, если ты войдешь к нам, то выйти сам ты не сможешь. У нас не принимаются заявления по собственному желанию. Ты это понимаешь?

– Ну и что?

В конце концов, у меня был свой расчет. Я прекрасно знал, что годик я продержусь. Даже если что-то будет не так, то через год меня заберут в армию. А уж от армии я отказаться не смогу. Причина уважительная.

Эдик сдался. На следующий день он позвонил мне и сказал:

– Ромка, ты готов к собеседованию?

– Конечно! – ответил я.

– Тогда я за тобой подъеду.

Минут через двадцать Эдик, одетый в обычный костюм с галстуком, подъехал к моему дому.

– Только вот что, – Эдик положил мне руку на плечо, – давай договоримся так, что, как бы там все ни было, я тебя к нам не затаскивал. Ты сам напросился.

– Это для кого?

– Для Ленки, для родителей твоих... Впрочем, так оно и есть, не правда ли? – Эдик посмотрел на меня серьезно.

– Конечно, так и есть.

Вскоре мы направились в центр Москвы. Эдик долго плутал по переулкам, время от времени поглядывая назад. Наконец он остановил машину и, взяв мобильный телефон, набрал какой-то номер.

– Мы подъезжаем, будем минут через пять, – сказал он. – Как там, все спокойно?

Вероятно, получив утвердительный ответ, Эдик убрал телефон в карман и подрулил к стоянке. Я заметил, что на стоянке, рядом с которой находилось небольшое кафе, стояло несколько машин, в которых сидели такие же по возрасту, как Эдик, ребята крепкого телосложения.

Эдик вышел из машины, я за ним. Он стал здороваться со многими ребятами, кое с кем обниматься и целоваться. «Вот она, мафия, – подумал я, – вот бандиты...» Я стал вглядываться в каждого. Ничего особенного, обычные люди, такие же ребята, как я. Единственное – более сдержанные.

Наконец Эдик повел меня в сторону кафе. Перед самым входом, на скамье, сидел еще один парень. В руках у него была рация. Увидев Эдика, парень тут же громко, чтобы Эдик услышал, сказал:

– Алло, Илья, здесь Бармалей нарисовался, с каким-то фраером...

Выслушав ответ, парень коротко ответил:

– Понял, пропустить.

Он протянул руку Эдику и поздоровался с ним. Эдик, похлопав меня по плечу, сказал:

– Это со мной.

– Давай, – махнул рукой парень.

– А почему тебя Бармалеем зовут? – спросил я у Эдика.

– Фамилия у меня похожая на эту кличку. Это друзья так зовут, в шутку. А вообще, у нас с дисциплиной строго. Мы все друг за друга горой. В общем, единая семья. Я тебя сейчас познакомлю с человеком, который решит, возьмут тебя или нет.

– Он что, самый главный? – спросил я.

– Послушай, парень, – оборвал меня Эдик, – давай-ка поменьше вопросов задавай, а то, боюсь, экзамен не состоится.

Я понял, что чем меньше говоришь, тем больше тебя будут ценить.

– Но все же, кто это?

– Он не старший, он у нас бригадир. Над ним есть еще старшие. Но это первая ступень. Главное – поменьше болтай.

– Хорошо, – я кивнул головой.

Вскоре мы вошли в почти пустынное кафе. За столиком в конце зала сидели три человека. Бригадира я выделил сразу. Он был грузный, молчаливый, с серьезным лицом, чем-то похож на рыбу. Стрижка была очень короткая, почти под ноль. Одет он был в серый пиджак и черную рубашку. Рядом с ним сидели два парня помоложе и постройнее. На столе лежали две маленькие рации и несколько мобильных телефонов. Бригадир пил чай с пирожным.

Эдик указал мне на соседний столик, за которым никого не было, и сказал:

– Посиди пока, а я пойду переговорю.

Он подошел к сидящим за соседним столиком и о чем-то стал шептаться. Бригадир кивал, слушая. Через несколько минут парни, сидевшие вместе с бригадиром, встали и пересели за соседний столик. Эдик подозвал меня.

Я подсел к столику. Илья Рыбин по кличке Рыба, который был бригадиром, в дальнейшем подставил меня, подвел под смертный приговор. Но сначала все было хорошо. Он поздоровался со мной за руку, предложил сесть. Спросил, не хочу ли я что-либо выпить. Я отказался.

– Может быть, чаю? – сказал он.

Через несколько минут официантка поставила передо мной поднос, на котором стояли чашки, сахар, тарелка с пирожными, заварной чайник.

– Попробуй, советую – чай с ромашкой, – сказал Рыбин голосом знатока. – Или все же чего-нибудь покрепче хочешь выпить?

– Нет, я не пью, – отказался я.

– Это правильно, – одобрительно кивнул Рыбин. – У нас тут сухой закон. С пьянством мы боремся, точнее, истребляем. У нас его не должно быть. Понял меня?

Я кивнул головой.

– Мне Бармалей... то есть Эдик, сказал, что ты хочешь быть с нами?

Я снова кивнул.

– Ты хорошо подумал, парень?

– Да, хорошо. Я хочу с вами быть.

– А чем мы занимаемся, знаешь?

Я пожал плечами:

– Эдик мне ничего не говорил... Но я догадываюсь.

– И о чем ты догадываешься?

Теперь я стал думать, как мне назвать этих людей – бандиты, мафия...

– Я так понимаю, что вы – семья. Помогаете людям и себя в обиду не даете.

– Правильно понимаешь, – улыбнулся Рыбин. Видимо, мое определение ему очень понравилось. – Мы живем по принципу – нам чужого не надо, но и своего мы не отдадим. Это хороший принцип. Ну что, теперь давай рассказывай о себе. Правда, что твой отец – полковник?

Я коротко рассказал свою биографию. Тогда я не знал, что меня планировали взять кем-то типа завхоза. Там все ребята были приезжими, никто из них московской прописки не имел, а для некоторых действий нужна была именно московская прописка. Вот и решили взять меня интендантом, завхозом – мобильные телефоны на меня оформить, что-то еще сделать. В общем, я должен был быть на первое время экспедитором в группировке.

После короткого разговора Рыбин сказал, что я ему в принципе подхожу, но берут меня с испытательным сроком. И оклад мне положили на первое время пятьсот долларов в месяц. Шикарный оклад! Попробуй заработай такие деньги где-либо!

– А что делать-то нужно? – спросил я.

– Ничего особенного, – ответил бригадир. – Завтра поедешь в «Би Лайн», в офис, купишь двенадцать телефонов. – И он достал из бокового кармана пачку долларов. – Здесь десять штук. Оформишь, сдачу привезешь.

– А как я вас найду? – спросил я.

– Себе пейджер купи. У нас связь будет через пейджеры или мобилы. У Эдика все подробности узнаешь. И еще вот что я хочу тебе сказать. У нас очень строгая дисциплина. Если тебе дается задание, то оно должно быть выполнено на сто процентов. Никакие отказы мы не принимаем. За нарушение дисциплины мы строго наказываем. Короче, Эдик все расскажет. А теперь считай, что ты принят на работу. – И Рыба протянул мне руку на прощание. – Давай, держись, пацан, может, после испытательного срока ты братишкой станешь!

Так я был принят на работу в группировку.

Первым заданием была покупка мобильных телефонов. Я поехал и полдня проторчал в офисе мобильной связи, где оформил больше десятка контрактов. Девушка, оформляющая документы, смотрела на меня удивленными глазами. Она впервые видела человека, который собирается одновременно разговаривать по десятку телефонов.

Затем я привез покупку и отчитался. Рыба был доволен. Он тут же расписал, кому необходимо раздать мобильники, и передал все Эдику. Эдик хорошо знал ребят. Рыба записал номера всех телефонов. Один из мобильников он оставил. Мне показалось, что этот аппарат предназначался для меня. Но потом я понял, что этот мобильник был оставлен для любовницы Рыбы. Я же стал обладателем небольшой черной коробочки – пейджера.

Следующим моим заданием было снятие нескольких квартир для ребят. Я уже знал, что все члены группировки живут на съемных квартирах, обычно по два-три человека, причем каждый выбирает сам, с кем будет жить. Но иногда, в силу обстоятельств, Рыба или другие старшие определяли, кто с кем будет жить.

Одним из главных условий было то, что квартиры должны оформляться на мой паспорт. Первым делом в каждой квартире нужно было отключить телефон. Я тогда не знал, для чего это нужно. Мне это казалось очень странным. Все телефонные аппараты складывались в моей квартире.

В один из дней Рыба поинтересовался, не хочу ли я жить отдельно от родителей. Я утвердительно кивнул головой.

– Так присмотри себе, с кем будешь жить. У нас все живут с кем-то, кроме Витька. Кстати, ты с Витьком будешь работать в одной бригаде.

– Как в бригаде? – удивился я. – Я же вроде интендант...

– А мы решили тебя в деле проверить. Но работа не бей лежачего. Одного лоха надо поводить. Точнее... – Рыба понял, что я еще не понимаю их криминального сленга, и сказал: – Нужно проследить за одним коммерсантом. Он нам денег должен. И твоим напарником будет Витюха. Эдик познакомит тебя с ним. Завтра к десяти утра подъезжай к кинотеатру «Ударник». И не опаздывай!

Ровно в десять утра следующего дня я был возле «Ударника». Эдик подъехал на вишневой «девятке» с тонированными стеклами. За рулем сидел парень, высокий, светловолосый. Я подошел к машине. Эдик вышел из машины, парень за ним.

– Братишки, знакомьтесь. Это Ромка, считай, мой родственник.

Недавно Эдик стал жить вместе с моей сестрой в ее квартире и поэтому назвал меня своим родственником.

Эдик повернулся и пошел к стоянке, где его ждала еще одна машина. Сел в «БМВ» и уехал.

– Ты что, правда в Москве живешь? – спросил меня Витек.

– Да, правда.

– И отец у тебя полковник?

– Да, вернее, был полковником, сейчас в отставке.

– В каких войсках служил твой отец? – поинтересовался Витек.

– Он в академии преподавал, а до этого в Германии танкистом служил.

– Понятно. А в Москве давно живешь?

– Я тут родился.

– А я тут уже два года и жену перевез. Жену мою Викой зовут. А ты в Москве где живешь?

Я назвал свой адрес.

Прочитал чуть не офуел-))

Еще одним направлением криминальной деятельности ТОП ДВ считается нелегальный автобизнес. Его особенностью заключается в том, что речь идет о вторичном авторынке, то есть о торговле автомобилями иностранного производства после трех и более лет эксплуатации. При этом ценятся автомобили без пробега по России и странам СНГ. Этот рынок напрямую связан с близлежащими зарубежными странами, в первую очередь Японией, Китаем, Южной Кореей. Он входит в единый нелегальный авторынок, который носит транснациональный характер. Отечественный автотранспорт на ДВ в результате действия экономических законов рынка практически полностью вытеснен зарубежными дешевыми автомобилями.
Собственно с такого автобизнеса в начале 90-х годов начался процесс первоначального накопления капитала для многих лидеров местных преступных группировок и коррумпированных чиновников различных органов и ведомств. Моряки, рыбаки, работники государственных органов и учреждений, туристы и иные категории населения в массовом порядке стали везти из этих стран автомашины для себя, родственников и знакомых, а также на продажу по льготным тарифам. Значительная часть ввозимых автомобилей продается путем оформления так называемой генеральной доверенности с правом по истечении двух лет через договор купли-продажи доверенному лицу сам на себя оформить автомобиль. Причем основная плата за автомобиль производится не через магазин, а непосредственно покупателя с продавцом автомобиля с занижением размеров всевозможных выплат в бюджет.
Почти одновременно с неорганизованной торговлей такими автомобилями криминальные структуры стали создавать специализированные официальные фирмы и организованно везти автомобили и продавать их на внутреннем российском рынке или стран СНГ. К тому же такой автобизнес стал создаваться совместно с иностранными компаньонами. В частности, вышеупомянутая банда Ларионовых в 1991 году на базе ”Востокрыбхолодфлот” (ВРХФ), а ныне - ”Востоктрансфлот”, совместно с японским гражданином Хиратакэ Идзуми создали совместную компанию ”Кэйавто”. В течение нескольких лет компания занималась поставками автомобилей из Японии в Россию. При этом составлялись двойные контракты с разными ценами на автомобиль. Только в 1993 году разница в ценах у этой компании составила 750 тысяч долларов. Хиратакэ занимался переводом денег братьев Ларионовых на зарубежные банковские счета. Это была не единственная преступная группировка на ДВ, занимавшаяся подобным автобизнесом.
В те годы (1994) в российской печати даже сообщалось об аресте группы японских мошенников в самой Японии, специализировавшейся на торговле автомобилями для российского рынка. В связи с обвинением в мошенничестве был арестован некий Есио Фукасава – президент компании ”Фукасава Дзидося” (техническое обслуживание автомобилей), Цудои Эгути – президент компании ”Джип Лэнд” (продажа автомобилей) и Норио Симагаки – президент компании ”Симагаки Дзидося” (продажа автомобилей). В ходе расследования было установлено, что Фукасава с 1990 года якобы проводил технические осмотры автомобилей, продаваемые Эгути и Симагаки российским морякам, и выдавал соответствующий сертификат для их оформления на экспорт через министерство иностранной торговли и промышленности Японии. При этом он незаконно получал от отделения ассоциации по контролю за эксплуатацией автомобилей в Ниигате по 4 тысячи йен за каждую автомашину. За время до ареста Фукасавы их ежегодно проходило через его фирму свыше 200 автомобилей. Помимо денег от ассоциации Фукасава получал по 5 тысяч йен за каждую автомашину от Эгути и Симагаки за продажу ими автомобилей с фальсифицированными документами.
В 1997 году разгорелся очередной международный скандал: официальный представитель японской полиции заявил о разгроме ОПГ, промышлявшей кражами автомашин престижных марок по заказу русских бизнесменов. Банда орудовала в 9 крупных префектурах Японии. По данным японской газеты ”Токио симбун”, было предъявлено обвинение 30 японским гражданам, которые по заявлению полиции похитили около 600 автомобилей на сумму более 25 миллионов долларов. Организацию похищения автомобилей возглавлял бывший глава известной крупнейшей преступной группировки Японии ”Ямагучи” Омоэда, офис которого находился в г. Тояме. Здесь он получал заказы на автомобили от российских ОПГ, а затем передавал эту информацию доверенным лицам в порты, куда заходили российские корабли. К их приходу на специализированных автостоянках ожидали покупателей сотни автомобилей. Среди них были и ”заказные”. По заявлению представителя УВД Приморского края фактов продажи в России угнанных в Японии автомобилей не имелось.
Но вот после создания российского отделения Интерпола на ДВ такой факт появился. Такого случая в истории государственных отношений между Японией и Россией еще не было. Началось все в 1999 году в Японии, когда у законопослушного японца украли автомашину ”Тойоту-Марк-2” в хорошем техническом состоянии. Угон осуществила одна из преступных группировок из числа выходцев со Среднего Востока. – пакистанцев или иранцев, специализирующихся на угонах. Автомашина была перегнана на западное побережье Японии в один из портов, где через некоторое время была продана постоянному клиенту из России. Еще до прихода судна в порт Владивосток о краденной машине знали в ”Интерполе”.Судьбу автомобиля и интересы японского и российского владельцев рассматривает российский суд.
Отлаженная система поставок украденных автомобилей из Японии в Россию, по некоторым оценкам, позволила угнать свыше 1000 автомобилей. За причастность к этому бизнесу в Фукуоке, Тояме и семи других префектурах Японии было арестовано 55 человек.
На высокодоходном нелегальном автобизнесе ”кормится” много народа: от безработных моряков, ”туристов” и преступных группировок до госчиновников различных министерств и ведомств, участвующих в оформлении документов, выдаче различных разрешений, контроле за ввозом, регистрацией и продажей автомобилей по обе стороны Государственной границы.
Современный автобизнес на ДВ по форме вроде бы законен, но по существу полностью криминализирован. Надо сказать, что большинство действий автодилера в России и за рубежом входит в противоречие с действующим законодательством не только России, но и зарубежных стран. Поэтому автобизнес ДВ – это криминальное явление транснационального характера.
По нашим наблюдениям, сложился определенный механизм транснациональной криминальной деятельности в сфере вторичного авто-бизнеса, который выглядит следующим образом. Криминальные или около криминальные структуры сами, либо под их прикрытием иные структуры и частные лица официально открывают сеть автомагазинов, автостоянок, авторынков, автосалонов, автосервисов, автозаправок, авторазборок для работы с автомобилями.
Практически все известные ОПГ в портовых городах ДВ имеют в частной собственности непосредственно или через подставных лиц подобную автосеть. Она является необходимым звеном в преступной цепочке международного автобизнеса стран-участниц вторичного экономического автомобильного рынка. Поэтому в цену автомобиля закладывается также цена за риск разоблачения незаконных действий хозяев или наемных работников этих хозяйствующих субъектов, которые скрыты от посторонних лиц. К сожалению вероятность обнаружения, фиксирования, доказывания и представления в суд виновных в этих действиях в России минимальная.
Частью этого механизма стало право сношения с зарубежными партнерами по нелегальному автобизнесу ОПГ ДВ, завоеванное в ходе криминальных войн с сибирскими, московскими и другими ОПФ.
ДВ регион по существу превратился в транзитную территорию, определенные слои населения которой участвуют в нелегальном автобизнесе. Примерно четвертая часть населения портовых городов тем или иным образом связана с эти бизнесом. Их усилиями более 80% ввозимого объема автотранспорта через ДВ переправляется в европейскую часть страны, страны СНГ и Прибалтику.
С этой целью на авторынке работает около 20% оптовых покупателей из этих стран и районов. Непосредственно в зарубежные страны за автомобилями они не допускаются. Покупателям ”разъясняется”, насколько это экономически невыгодно и опасно для их жизни или здоровья. Для большей убедительности они ”лишаются” денег, предназначенных для покупки автомашин, после чего только через несколько месяцев без денег и машин возвращаются домой. В лучшем случае, даже появившись за рубежом, они не имеют возможности сойти на берег и посетить места продажи автомобилей либо встретиться с местными автодилерами и купить нужную машину. После этого они возвращаются обратно в российский порт, где приобретают автомобили по предлагаемой цене.
Остальные 20% автомашин от всего ввезенного объема скупается непосредственно местными жителями. Данная категория населения организована и структурирована. По горизонтали они связаны родственно-семейными или корпоративными (по ведомствам и производственным отраслям) связями. По вертикали они связаны с местными ОПГ через авто-сеть, либо непосредственно с оптовыми покупателями. Во втором случае материальная выгода более ощутима. Такая связь, как правило, осуществляется под прикрытием ”красной крыши”, то есть под защитой коррумпированных сотрудников от административных органов власти или правоохранительных органов, в частности. Это особенно видно по стоявшим автомашинам у зданий соответствующих государственных учреждений или по месту жительства их чиновников, в местах, где расположены так называемые элитные дома.
Доставка покупателей за рубеж также является специализированной частью единого международного криминального автобизнеса. С этой целью под прикрытием соответствующих официальных и неофициальных структур создана целая сеть из нескольких сотен туристических фирм, специализирующихся на морских круизах. Основными ”туристами” таких фирм являются автомобильные дилеры. Большая часть таких дилеров – это моряк, который вписывается в судовую роль (штатное расписание судна) при наличии туристической путевки и документального обоснования. Ими выкупаются на судне места для автомашин. В среднем на одном судне регистрируется по два – три экипажа, записанные на одну судовую роль.
Соответствующие должностные лица на это закрывают глаза за определенное вознаграждение. За несколько сотен долларов также может покупаться паспорт моряка, для которого имеется льгота на покупку автомобиля по более низкой цене. Либо дилер за вознаграждение оформляет документы на покупку автомобиля на члена официального экипажа.
На одном судне набирается до тридцати автодилеров. Путевка, например, в Японию, стоит в пределах $220 и $350 одно авто-место на судне. Личный доход автодилера с одной автомашины может составлять от 300 до 3000 долларов. Один дилер покупает от 2-3 до несколько десятков автомест. Ежедневно в таком рейсе участвует около десяти судов. Рейсы совершаются ежедневно и круглогодично. Каждый экипаж от матроса до капитана судна и капитана портаискл каким-либо образом ”подрабатывают” на сделках с автомобилями.
Следующая часть механизма нелегального автобизнеса состоит из процесса покупки подержанного автомобиля за рубежом и его доставки в Россию. Как уже отмечалось выше, данный бизнес в Японии полностью находится в руках ”борекудан”. Чтобы иметь значительную материальную выгоду от торговли поддержанными автомобилями, необходимо идти на всякого рода сомнительные операции, граничащие с нарушением законов вплоть до угонов автомобилей, которые во всех странах мира подпадают под действие уголовного закона. Поэтому на такую работу часто идут нелегальные иммигранты или ”профессионалы” нелегального авто-бизнеса. Многими владельцами или управляющими компаний по продаже старых автомобилей, в частности в Японии, являются выходцы из Пакистана, Ирана и даже России. Есть управляющие, специально приглашенные из Владивостока автодилеры с большим стажем работы в нелегальном автобизнесе.
Главный документ для регистрации и продажи автомобиля - это документ, выданный в таможне. Поэтому основное звено в механизме международного нелегального автобизнеса лежит в сфере таможенного оформления, которое усиленно опекается ТОП. В связи с этим это звено наиболее коррумпированно.
Если таможня в меньшей степени коррумпирована, то суда, люди и автомашины проверяются с особой тщательностью. Тогда выявляется факт нелегального ввоза автомобиля. Если вся таможенная структура коррумпирована, то проверки даже не проводятся. Причем вопросы проверок решаются на более высоком уровне, чем тот или иной таможенный пост.
Японский вторичный авторынок в значительной степени формируется по заказам дилеров из России. В заказ могут входить любые заявки будущих автовладельцев: от года выпуска до цвета обивки салона автомобиля. Персонифицированный заказ обычно делают на дорогие марки импортных автомобилей по высоким ценам. Такие автомобили ОПФ ТОП крадут как в Японии для ”новых русских”, так и в странах Европы для ”новых китайцев”.
Кстати, в Китай отправляют автомобили марки ”мерседес” и БМВ, которые в России предпочитают уголовные авторитеты. В японских портах с небольшой численностью населения, где коррумпированы все соответствующие структуры, имеются склады с потайными подвалами, в которых хранятся угнанные дорогие автомобили. На специальном лифте выбранный автомобиль поднимается из подвала и доставляется прямо на палубу судна без всякого оформления. В России на них беспрепятственно выдаются необходимые таможенные и иные документы.
В купле-продаже такого автомобиля роль дилера сводится к простому его сопровождению. Если дилер хочет ”заработать” на любой другой сомнительной автомашине, то он зачеркивает старые и вносит новые сведения об автомобиле (меняет год выпуска на более поздний или объем двигателя на больший и т. п.). Если судно в основном загружено такими сомнительными автомобилями, то оно по команде ”сверху” (официальной или криминальной) идет в ”нужный” порт с ”нужной” таможней. Это, как правило, удаленные порты с малочисленной таможней в небольших городах или поселках, где семейные и коррумпированные связи создают надежную корпоративную защиту от любого правосудия.

Преступная группа, состоявшая из должностных лиц таможни и предпринимателей, выявлена прокуратурой Приморского края. Возглавлял криминальное сообщество начальник одного из отделов Дальневосточной оперативной таможни подполковник Владимир Старовойтов. В одной связке с ним оказались сотрудники таможни и несколько бизнесменов.
Еще в марте 2004 года служба собственной безопасности Дальневосточного таможенного управления (ДВТУ) в ходе плановой проверки выявила нарушения в деятельности Владивостокого автотранспортного таможенного поста. Материалы по этому делу были переданы в прокуратуру которая придала ему гласность. Таможенникам пришлось в срочном порядке провести пресс-конференцию, на которой начальник организационно - инспекторской службы ДВТУ Владимир Гаврилов внес ясность.
По сути дела в ходе проверки была предана гласности очередная схема ввоза автомобилей с заниженным таможенным платежом. На этот раз попали легковые пассажирские автобусы Toyota Hi Аce 1996-2000 гг. выпуска. Эти автобусы оформлялись как грузопассажирские, всего было обнаружено 119 фактов такого нарушения. В результате в бюджет государства не поступило около 22 млн руб. таможенных платежей, около $ 6 тыс. за один автомобиль. Канал действовал довольно долго, минимум, весь 2003 год и до весны 2004-го, за это время на Владивостокском автотранспортном посту было оформлено более 120 тыс. автомобилей.

Сахалинской транспортной прокуратурой задержан начальник отдела таможенного досмотра Корсаковского поста (Сахалинская область) Игорь Галушко. Как сообщили РИА «Восток-Медиа» в пресс-службе областной прокуратуры, ему предъявлено обвинение в контрабанде и служебном подлоге. По версии следствия поводом для возбуждения уголовного дела послужил факт незаконного перемещения в ноябре 2005 года через таможенную границу РФ автомобиля «Мицубиси Делика», 1997 года выпуска, по подложным документам. Легковой автомобиль был оформлен как грузовой «Мицубиси Кантер». В начале марта в отношении Игоря Галушко прокуратурой уже было возбуждено уголовное дело по аналогичному преступлению.

По данным УВД Приморского края, контрабанда краденых японских автомобилей в Россию стала одним из самых распространенных видов преступного бизнеса. Причем местные власти убеждены, что всплеск нелегального импорта стал следствием предпринятых правительством мер по ограничению ввоза подержанных иномарок в нашу страну. В свою очередь японская полиция все жестче реагирует на это.
17 сентября 2003 года в порту Отару на острове Хоккайдо были арестованы капитан российского судна ”Ленинградская” А. Зеленев и 5 членов экипажа. Приморским морякам предъявлено обвинение в контрабанде в Россию угнанных в Японии автомобилей. Полиция уже предъявила команде сухогруза обвинение.
Судно было задержано в территориальных водах Японии две недели назад кораблями управления безопасности на море. По сообщению японской полиции, в августе 2003 года они были уличены в попытке вывоза из Японии двух автомобилей, которые не прошли таможенный контроль. Одна из этих машин, по данным следствия, была ранее угнана в городе Саппоро. Полиция с помощью камер слежения зафиксировала погрузку на его борт джипа Toyota Land Cruiser через пять с половиной часов после получения сигнала об угоне автомобиля. Следователи подозревают задержанных в причастности к организованной международной преступной группе, которая занимается угонами и переправкой в Россию японских машин машин высокого класса.
Стоит отметить, что это не первый случай задержания членов экипажа российских судов по подозрению в контрабанде краденых автомобилей. 9 июля 2003 года на японском острове Хоккайдо был арестован капитан российского грузового судна ”Эпсилон-1” Семен Ягаров и и еще однин член экипажа при попытке погрузить на борт четыре машины, числящиеся в угоне вместе с партией бывших в употреблении покрышек. Ранее судом Ниигаты за угоны автомобилей к 1,5 годам тюрьмы был приговорен россиянин Александр Ратников. Напомним также, что в 2002 году в Японии прошла целая серия арестов российских граждан по подозрению в угоне автомобилей. Так, в городе Такаяма по подозрению в краже автомобилей были задержаны трое граждан России, в том числе один моряк. Как установила полиция, они угнали два внедорожника Honda с гостиничной стоянки, и еще один от жилого дома. За неделю до этого были арестованы 6 русских угонщиков, которые, по версии властей, угоняли дорогие машины и продавали их в Россию. Всего арестованных подозревают в 125 угонах, а сумма украденного оценивается в 300 млн йен (около 3 млн долларов). Тогда власти заявили, что среди задержаных есть один "гангстер из префектуры Шизуока" и "торговец подержанными машинами из префектуры Фукушима". Известно, что машины переправлялись через порт Оханама, куда часто заходят российские суда с Дальнего Востока.
Большая часть японских машин, привозимых из Японии в России, продается жителям Дальнего Востока, но речь идет о подержанных и недорогих автомобилях.
По сообщениям японской прессы, если еще несколько лет назад наши бандиты пользовались в Японии услугами местных угонщиков, то теперь часто действуют самостоятельно. В то же время для японской полиции, расследующей такие дела, существует непреодолимая преграда в виде госграницы. Россияне, имеющие отношение к контрабанде машин, уезжают из Японии еще до того, как сыщики выходят на их след. "Боссы международных преступных групп находятся вне Японии", - заявил один из руководителей полицейского управления Отару. В ноябре 2000 года полиция японской префектуры Айти объявила в розыск двух россиян - Игоря Сайгоучинского и Ивана Старостина, которых называет "главарями русской мафии". Их обвиняют в скупке краденого имущества, в том числе угнанных автомобилей, и его контрабанде в Россию. Полиция утверждает, что россияне вступили в сговор с президентом одной из местных фирм Нобуо Такэмурой и впоследствии возглавили мощный криминальный синдикат, который орудовал, главным образом, на ближайшем к России острове Хоккайдо. По данным японских властей, русские преступники как минимум трижды приезжали в Японию с Сахалина. В ходе расследования данного дела были арестованы уже 30 человек.
Пока известен только один случай, когда угнанная в Японии и вывезенная в Россию машина была возвращена владельцу. 20 августа 2003 года сотрудники Дальневосточной оперативной таможни вернули страховой компании Sony Insurance Inc угнанный в Саппоро джип Toyota Land Cruiser Prado. Довести это дело до суда удалось только потому, что страховая фирма оперативно направила в Дальневосточную таможню заявление о возврате автомобиля и оригиналы всех документов, подтверждающих право собственности. Из-за отсутствия этих бумаг большинство дел, возбужденных таможенниками в таких ситуациях, не удавалось расследовать до конца. В последнее время японские пограничники стали активнее сотрудничать с российскими правоохранительными органами в попытке пресечь каналы переправки краденых машин.

Незаконный автобизнес. Для борьбы с ним в России уже создана единая компьютерная база данных обо всех автомобилях: либо находящихся во внутрироссийском и международном розыске, либо ввезенных контрабандой и не прошедших на границе законную ”расторможку”, числящихся в угонах и т.п.. Такая мера оказалась не лишней. Кражи машин в Японии поставлены на прочную основу, приобрели огромные масштабы.
В марте 2001 года японские правоохранительные органы задержали интернациональную банду, созданную двумя русскими, в которую входили 38 японцев и один пакистанец. На счету банды 744 угнанных автомобилей. В Японии ежегодно угоняются более 600 тысяч автомобилей, свыше 60% которых попадают в ОАЭ и Россию. Многие организованные преступные группировки совместно с японскими криминальными группировками наладили каналы поставки таких автомашин в Россию, а через Россию в Китай, Европу и Америку.
В октябре 2001 года японские власти на Хоккайдо задержали российское судно ”ПТР-03”, на котором незаконно вывозились три новеньких легковых автомобиля. В порту Исикари, где судно стояло под погрузкой морепродуктов, автомобили скрытно погрузили на борт рефрижератора, после чего оно пыталось скрыться, но было задержано японскими патрульными катерами.
11 октября 2002 года при пограничном и таможенном оформлении СТР ”Солнечногорск” в порту Находка были обнаружены четыре джипа ”Тойота Лэнд Крузер Прадо”, которые были украдены в префектуре Отару Японии с 4 по 6 октября того же года. Капитан судна признался на суде, что постоянно получал от криминальных структур России по $ 100 за каждый перевозимый автомобиль. Годом раньше в марте в порту Фусики японские власти задержали судно под камбоджийским флагом, но с российским экипажем и восемью украденными японскими джипами 1998-99 гг. производства.

Криминальные "бригады" в российской действительности уже давно стали историей. По большому счету, период наибольшей их силы пришелся на конец 1980-х - начало 2000-х. годов. В некотором роде, конечно, организованная преступность (в особенности этническая), существует и сегодня. Однако в данном материале мы разберем именно классические ОПГ "из 90-х", наводившие страх как на обывателей, так и на бизнес и даже органы правопорядка.

Одним из первых городов, где возникли криминальные группировки, стала Казань. Позднее группировки именно этого города стали "образцовыми" для остального криминального мира. Наиболее жесткая и яркая сторона ОПГ - молодежные группировки, пехота криминалитета, является лишь самой верхушкой айсберга. Но обо всем по порядку.

Кризис социалистической системы, а также некоторые демографические процессы породили так называемый "казанский" феномен - еще в середине 1970-х годов. Именно ситуация с казанской группировкой "Тяп-Ляп", жертвами преступных действий которых стали сотни человек, а несколько были ими убиты, стала первым тревожным звоночком. Уже к концу 1980-х Казань фактически поделили на сферы влияния несколько криминальных группировок.

При советском строе группировки в основном занимались не особо серьезным "бизнесом" - "крышеванием" подпольных предпринимателей - цеховиков, грабежом прохожих и кражами в особо крупном размере соц.имущества. Но дальше - больше. Благо эти группировки, пока еще не столь могущественные, стали отличной площадкой для воспитания нового поколения жестоких и циничных преступников. Через десяток лет кто-то из них ляжет в землю, а кто-то станет успешным "авторитетным" предпринимателем, пойдет в законодательные органы или стане акционером нефтедобывающих компаний.

По-настоящему серьезным "делами" группировки занялись на рубеже 1980-х-1990-х годов. Именно тогда криминалитет плотно начал охаживать легализованное предпринимательство. В те годы практически весь бизнес, так или иначе, контролировался различными преступными группами. Да, основы многомиллиардных состояний были заложены именно тогда.

“Криминальная империя”

В самом низу преступной цепочки стояли молодежные группировки. Они также обладали серьезной иерархией. В самом начале находились школьники-новобранцы (до 15-16 лет), "мальцы", являющиеся потенциальными рекрутами и силой группировки, собирающие "оброк" со школьников, в виде поборов "за крышу" или откровенный грабежей. Почти все получаемые деньги они сдавали "старшим, в общак". С одного школьника, в пересчете на современные реалии, выходили суммы в 200-500 рублей.

Выше них стояли "пацаны". Возраст их составлял 16 - 25 лет. Они были основной боевой силой группировок - выполняли мелкие поручения "старших", начиная от крышевания школьников, торговли легкими наркотиками, участия в битвах за территорию и заканчивая охранными функциями и соучастием в рекете и убийствах. По словам одного из бывших участников Бауманской группировки (Москва), один такой боец в персчетена на современные деньги, приносил 4-5 тысяч рублей в месяц. А даже не у самой большой группировки их были сотни, а то и тысячи.

Далее шли "старшие" - бригадиры и прочие "командиры" молодежных группировок, координирующие и контролирующие их деятельность. Именно они показывали кого и где надо крышевать, кто и сколько будет платить "в общак" и выбирали "пацанов" для особых поручений. В большинстве случаев им было от 22 до 30 лет. В подчинении таких бригадиров находилось от 50 до 300-400 "пацанов". Также они занимались аккумулированием поступающих средств от молодежных банд, оставляя себе небольшой процент (6-7%) награбленного и собранного, остальное передавая в виде твердой валюты "наверх".

Выше в организационной иерархии стояла собственно "взрослая" ОПГ.

Наиболее многочисленной частью были "бойцы". Молодые люди из "пацанов", в возрасте 20-35 лет, как правило, посещающие качалки и отслужившие в армии. Именно они становились основной ударной силой группировок, как правило, были неплохо вооружены огнестрельным оружием. Количество "стволов", к примеру, в казанской группировке "Первые горки", одной из крупнейших в городе, достигало 200 человек.

Особой группой бойцов были "стрелки", единственным предназначением которых была ликвидация неугодных бизнесменов и членов конкурирующих банд. Их было намного меньше, как правило около десятка в банде.

"Бойцы" уже на платили "в общак", а сами находились на содержании у авторитетов, зарабатывая, по современным ценам 70-80, а в ряде случаев и до 200 тысяч рублей. Кроме того, им перепадало и из награбленного имущества - дорогие иномарки, элитная мебель, бытовая техника...

Кровью группировок были не "авторитеты" (их было немного), а члены "команды", как правило, 50-60 человек, непосредственно занимающиеся планированием операций, руководящих бойцами, сидящих в советах директоров "крышуемых" компаний... Их можно сравнить с менеджерами среднего звена и руководителями отделов. в современных компаниях. Их доход достигал, по современным меркам, 600-800 тысяч рублей в месяц.

“НАПРИМЕР: МЕСЯЧНЫЙ ОБОРОТ КАЗАНСКОЙ ГРУППИРОВКИ "ПЕРВЫЕ ГОРКИ" СОСТАВЛЯЛ 10-12 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ В МЕСЯЦ.”

"Авторитеты" и прочие главари были топ-составом группировок, как правило их было 5-7 человек, принимавших коллегиальные решения по поводу жизнедеятельности группировки. Часто находились под прицелом конкурентов. Их доход мог достигать нескольких миллионов долларов в месяц.

С блекджеком и...

Теперь разберем, с чего получали свой доход группировки.У криминала в 90-е было несколько статей доходов.

Первой из них являлся "общак":те деньги, что присылали им молодые члены группировок. В среднем,в месяц "набегало" от 200 до 800 тысяч долларов. Это деньги, получались, как правило, криминальным путем - грабежи, угоны, кражи.

Второй статьей дохода были криминальные мероприятия собственно ОПГ - в основном, рэкет малого и среднего бизнеса, участие в приватизации и акционировании заводов, а также заказные убийства, грабежи банков. Все это приносило группировке от 2 до 5 миллионов долларов в месяц.

Третьей статьей дохода был криминальный бизнес - проституция, торговля наркотиками, оружием и подпольные игры. В месяц эта статья доходов приносила от 3 до 9 миллионов долларов.

Четвертой статьей доходов было участие "верхушки" в легальном бизнесе - на правах акционеров или инвесторов, а также создание собственного бизнеса, среди самых распространенных - магазины, рынки, автосалоны и казино (до начала 2000-х).

Таким образом, криминальный бизнес значительно диверсифицировал свои доходы. Впрочем это не помогло - уже в начале 2000-х годов большинство криминальных группировок было уничтожено правоохранительными органами.

Сколько ей осталось жить, Елена Болдырева не знает сама. У неё инвалидность второй группы, каждые шесть месяцев она должна проводить неделю в больнице, но не была там уже четыре года - сначала следователь из прокуратуры Армавира не отпускал из-под домашнего ареста, а теперь Болдырева вообще в СИЗО. Все эти годы её, жену индивидуального предпринимателя, торговавшего бакалеей, обвиняют в «распространении наркотиков через продажу кондитерского мака», хотя ни одного обвинительного приговора не вынесено. Лишь два оправдательных.

Болдырева - одна из миллионов предпринимателей, которые отказались от ведения бизнеса в России. Только с 2013 года их количество, по подсчётам Ассоциации российских банков и Института социологии РАН, сократилось с 4,3 млн до 2,8 млн человек. В такой ситуации государство, желающее, чтобы больше граждан слезло с его шеи и открыло своё дело, должно максимально облегчать жизнь бизнесу и стимулировать рост стартапов. Но Россия идёт своим путём: силовики продолжают сажать предпринимателей - за последние три года количество «экономических» арестантов в СИЗО почти удвоилось .

Прекрасная эпоха, когда можно было открыть своё дело, зарабатывать миллионы и иметь какую-никакую уверенность, что без веских причин к тебе не докопаются, кончилась. «Секрет» расследовал три знаковые истории предпринимателей - разного масштаба и взглядов, - разочаровавшихся в бизнесе в России.

Клубная жизнь

В нулевые россияне начинали бизнес охотнее, чем десятилетием раньше. Их воодушевлял рост потребления, последовавший за взлётом цены на нефть - она добивала до $143 за баррель. Однако чем дальше, тем безнаказаннее себя чувствовали силовики и другие чиновники. После дела ЮКОСа предприниматели начали догадываться, что без независимого суда нет легальной защиты для компании любого калибра: если бизнес понравился чиновнику или его родственнику - либо с ним можно прощаться, либо надо идти договариваться.

Медведевская «оттепель» и слоган президента с айфоном «хватит кошмарить бизнес» никого не обманули - ходатайств об аресте предпринимателей меньше не стало, и их удовлетворяют в 96% случаев. Именно в конце нулевых появился знаменитый «Бутырка-блог » Ольги Романовой и Алексея Козлова, а Яна Яковлева после заключения по «делу химиков » учредила правозащитную организацию «Бизнес-солидарность» и стала помогать предпринимателям, которых преследуют по уголовным статьям.

Москвичке Наталье Малиновской все эти коллизии казались далёкими, нездешними. У неё был только позитивный бизнес-опыт. Сейчас ей 32 года, она кутается в чёрное меховое манто, носит четыре золотых кольца и ездит на чёрном представительском Nissan. А в 2009 году они с бывшим мужем руководили компанией «Новый город», устанавливали рекламные конструкции и оформляли, в частности, горнолыжный комплекс «Снеж.ком», волейбольный центр в Одинцове, ледовый дворец «Арена Балашиха». Контракт на оформление заправок ЛУКОЙЛ приносил полсотни миллионов рублей в год.

Молодые миллионеры спускали деньги в клубах, затем остепенились, но мечта открыть ночное заведение у Малиновской осталась. В 2009 году она нашла помещение в Балашихе, на бывшей трикотажной фабрике. Оно принадлежало «Компании "Русский трикотаж"», выпускающей одежду под брендом «Твоё». От компании договор заключал Илья Усольцев, гендиректор ООО «Балашихинская хлопкопрядильная фабрика» и по совместительству местный депутат от «Единой России». Малиновская запомнила, что в его кабинете висел портрет рукопожатия Усольцева с Владимиром Путиным, а во время первого, довольно дружелюбного разговора депутат вскользь упоминал о связях в силовых ведомствах.

Клуб «Завод» должен был открыться перед 31 декабря 2009 года. За несколько дней до назначенной даты владельцы здания вдруг взялись обрабатывать лестницы пескоструем. В воздухе повисла взвесь кирпичной пыли и песка, приглашать в такое место гостей было стыдно. Когда закончился ремонт, сгорела «Хромая лошадь». В «Завод» несколько раз приходили проверяющие. Претензий у них не нашлось, но открытие снова перенесли - уже на конец января.

Старт оказался успешным. Тусовщики приезжали в Балашиху из Москвы, на сцене выступали группа «Винтаж» и хитмейкеры 1990-х, мероприятия регулярно и бесплатно анонсировало радио Energy. В будни клуб использовали для банкетов, корпоративов и дней рождения. Как уверяет Малиновская, мэр Балашихи регулярно советовал место высокопоставленным гостям.

Но это не помогло. В августе помощник Усольцева вызвал Малиновскую к себе и, по её словам, предложил поставить собственную охрану, которая будет не столько охранять, сколько продавать посетителям наркотики. «Тогда у меня ещё не было привычки записывать на диктофон всё, что мне говорят», - сетует предпринимательница, которая теперь не может подтвердить эти слова. Усольцев на запрос «Секрета» не ответил.

Малиновская отказалась - и через месяц наступила расплата: владельцы здания отключили электричество. Усольцев потребовал у неё сначала 30 000 рублей (она заплатила, свет не включили), потом 70 000 (отказалась), потом 300 000 (отказалась).

Утром 25 октября Малиновская перечислила на счёт «Русского трикотажа» очередной арендный платёж. Через несколько часов ей позвонили сотрудники: «Наталья, тут какие-то люди в масках требуют, чтобы мы покинули помещение». Малиновская, уверенная в том, что это какая-то ошибка, попросила не оказывать сопротивления и пустить всех желающих. Больше «Завод» для посетителей не открывался.

В тот день она приехала к клубу и получила акт об опломбировании и уведомление о нарушении сроков оплаты. Малиновская тут же позвонила в банк и уточнила, дошли ли деньги. Там ответили, что уже зачислили их на счёт контрагента.

Малиновская проплакала четыре дня. На пятый сорвала печати и проникла в клуб. Внутри ничего не тронули. Алкоголь на 800 000 рублей, закупленный к Хеллоуину, стоял в ящиках целёхонький. После её визита двери заварили электросваркой.

Тогда же Малиновская встретилась с Усольцевым. Она рассказывает, что депутат говорил, будто знает, где учится её ребёнок, что «найти у неё килограмм героина не проблема», что за ним партия и т. д. Владельцы «Русского трикотажа» эффективно уклонялись от разговора. Принимать заявление на Усольцева в милиции отказывались, называя конфликт «спором хозяйствующих субъектов». Тогда Малиновская написала заявление на «неизвестных лиц» с просьбой выяснить, кто заварил двери клуба, в котором хранится её имущество. Регистрация документа стала отдельной проблемой - участковые брали однодневные отпуска, заболевали, отсутствовали на рабочем месте. Но в какой-то момент Малиновской повезло: один балашихинский участковый собирался увольняться, ему было нечего терять - и он принял заявление и даже взял объяснения у Усольцева.

Гендиректор фабрики утверждал, что с «Заводом» расторгли договор в одностороннем порядке из-за долга за аренду. Долга, которого не было, так как аренду Малиновская оплачивала, даже несмотря на отключение электричества. Дело отказались возбуждать, забыв про показания, взятые участковым. Это мотивировали наличием иска «Русского трикотажа» к Малиновской о взыскании долга за хранение имущества.

В июле 2012 года суд отклонил требование компании, так как хранение имущества не было добровольным. Кроме того, с декабря помещение за более высокую цену, чем была у Малиновской, уже сдали в аренду под другой клуб, который частично использовал оборудование и мебель, купленные предпринимательницей для «Завода».

Добиться возбуждения уголовного дела против своего обидчика Малиновской удалось лишь спустя три года. Всё это время балашихинская прокуратура отказывала в возбуждении, Малиновская подавала жалобу, Московская областная прокуратура направляла дело на дополнительную проверку, балашихинская теряла материалы - и так до бесконечности. В какой-то момент предпринимательница продала всё имущество: «Чтобы судиться, нужно быть небедным человеком».

Пройдя все круги бюрократического ада, Малиновская отправилась в Генпрокуратуру и только с её помощью добилась желаемого. И то не сразу: сначала балашихинская прокуратура возбудила дело не по той статье, потом его закрыли и открыли новое. До суда дело не дошло до сих пор, но, по словам Малиновской, сейчас шансов на то, что это всё же случится, гораздо больше.

Бывшая предпринимательница на фоне этой истории превратилась в правозащитника. Помогает подмосковным предпринимателям и обычным жителям, учится на адвоката и посещает Школу общественного защитника организации Ольги Романовой «Русь сидящая». Бизнесом в России она заниматься больше не хочет никогда, а виноватой в подобных историях считает коррумпированных чиновников. По её мнению, спасти ситуацию могли бы честные выборы, как федеральные, так и региональные.

Мочить до конца

Мы созваниваемся по скайпу с Алексеем Зорькиным - он живёт в Испании. Я начинаю задавать вопросы, но Зорькин обрывает разговор: «Я не очень доверяю скайпу - давайте перейдём в Viber». Два года назад он уехал из России, опасаясь за свою жизнь, и боится до сих пор.

46-летний Зорькин окончил военно-строительный институт в Санкт-Петербурге, но отслужить в армии отказался. Шли 90-е, военные бедствовали, и он устроился экспедитором в концерн «Орими». К 2000 году дорос до руководителя направления, но компания после убийства владельца Дмитрия Варварина распалась.

Зорькин пустился в одиночное плавание и открыл фирму «Петро-Сорб-Комплектация». Сначала поставлял на российский рынок системы управления двигателем, позволяющие экономно расходовать топливо, но продукт оказался не слишком востребованным. Тогда он задумал организовать производство анализаторов взрывчатых веществ. Идея пришла после взрывов жилых домов в Москве - Зорькину показалось, что расследование велось не слишком тщательно. Во взрывчатке он разбирался со времён вуза, организовывать производства умел благодаря предыдущей работе. Не хватало только связей в МВД - предполагаемом главном потребителе продукта.

Зорькин отправил несколько писем - и они сработали, так как, по его словам, анализаторов такого уровня и простоты использования ни у кого не было. Предприниматель уверен, что тогда силовики ещё были заинтересованы в улучшении работы, а не только в «распилах», а потому положительно отреагировали на предложение. Вскоре он стал поставщиком анализаторов и завсегдатаем различных совещаний, на которых узнавал о потребностях МВД в технологичных продуктах.

К 2011 году Зорькин стал крупнейшим поставщиком алкометров, производил те же анализаторы, стационарные системы видеофиксации, видеорегистраторы с программным обеспечением. Оборот компании достиг $3,5 млн, она работала в 60 регионах России. В том году «Петро-Сорб-Комплектация» выиграла первый тендер на поставку всех видеорегистраторов в московской ГИБДД. При изначальной цене контракта в 30 млн рублей Зорькин согласился выполнить его за 18,5 млн - хотел застолбить за собой нишу. С такой визитной карточкой он был уверен, что легко добьётся побед и на региональных конкурсах. Но что-то пошло не так.

С 2009 года компанию стали снимать с конкурсов по странным причинам: то вес прибора не подходит, то цвет одной кнопки, то её расположение (документы, подтверждающие снятие компании с конкурсов, есть в распоряжении редакции). С 2011-го техзадания для конкурсов в регионы стали отправлять из главка МВД. Все они, по словам Зорькина, писались в интересах определённых компаний, подконтрольных руководству министерства. В офис стали заходить проверяющие. Самым серьёзным ударом по бизнесу Зорькина стала дисквалификация на конкурсе на поставку алкометров в Татарстан - уже после победы. Организатор торгов посчитал, что «Петро-Сорб-Комплектация» не успеет выполнить поставки в срок, и перезаключил контракт с другой компанией без судебного решения. Вскоре знакомые чиновники передали предпринимателю слова одного из начальников МВД: «Компанию Зорькина мочить до конца».

Весной 2013 года Зорькин вышел из петербургского офиса «Петро-Сорб-Комплектации». Ему сразу бросилась в глаза серая «Шкода», которую он уже где-то видел. В ней курили двое, издалека опознать их предпринимателю не удалось. Он выключил сигнализацию своего автомобиля, не приближаясь к нему. Подойдя, на всякий случай проверил днище машины. Ничего не было, он сел за руль и поехал по своим делам.

«Шкода» держалась чуть позади, но Зорькин всё равно догадался, что за ним следят. На одном из светофоров он разглядел в машине своего бывшего сотрудника Евгения Курышева. Вместе с несколькими другими подчинёнными он не так давно перешёл к конкурентам из «Алкотектора». Зорькин уверен, что эта компания связана с высшими начальниками МВД, и даже называет конкретные имена: заместитель министра внутренних дел (до декабря 2015 года) Виктор Кирьянов и начальник ГИБДД Татарстана, брат президента республики Рифкат Минниханов. По словам бизнесмена, он судился с ними из-за результатов одного из конкурсов, а они увели у него сотрудников, чтобы получить доступ к документации фирмы, и сами сотрудники потом создали идентичную компанию - поставщика алкометров и видеорегистраторов. За год «Алкотектор» выиграл конкурсы, инициированные МВД, на 120 млн рублей, а поставляемые приборы, по словам Зорькина, тупо украли с его склада бывшие сотрудники.

Представитель «Алкотектора», подошедший к телефону, сообщила «Секрету», что руководство компании в командировке и времени на разговоры у него нет. К тому же «о Зорькине генеральный директор разговаривать не захочет». На вопрос «почему», представитель компании ответила: «Если вы понимаете ситуацию в целом, то мне нет нужды вам объяснять». Пояснить это высказывание она отказалась.

Осознав, что за ним следят, Зорькин поехал в Центральное РОВД по Санкт-Петербургу и подал заявление. Ему ответили: «Ну вас же не убили» - и в возбуждении дела отказали. Предприниматель по-настоящему испугался. Он неплохо знал руководителей МВД и был уверен, что они могут пойти на всё, а потому в начале 2014 года уехал в Испанию, где давно приобрёл дом. Зорькин уверяет, что изначально хотел купить землю в Ломоносовском районе Ленинградской области, но присмотренный и забронированный им участок отдали какому-то полицейскому начальнику.

Зорькин прожил за границей чуть больше года. Открыл новый бизнес с двумя офисами в Санкт-Петербурге и Испании - продавал местную недвижимость россиянам. По признанию самого предпринимателя, его компания пока не стала коммерчески успешной, но это лучше, чем не заниматься ничем.

За это время его лишили 50% в компании «Петро-Сорб-Комплектация», назначили туда нового директора, сняли деньги со счёта и фактически разорили. Но Зорькин всё ещё рассчитывает её вернуть, подаёт иски в Арбитражный суд Санкт-Петербурга.

Ещё один способ борьбы для него - помощь оппозиции. После убийства Бориса Немцова предприниматель вернулся в Россию, чтобы помогать Демократической коалиции на выборах в Костроме. Он проработал всю кампанию, а в октябре ненадолго вернулся в Испанию, чтобы спустя пару недель снова приехать в Россию. Пока Зорькин был в Испании, в офисе его новой фирмы прошёл обыск - вроде бы ничего страшного, просто изъяли документы, касающиеся «Петро-Сорб-Комплектации». Но он воспринял это как знак, что его присутствие в России нежелательно. Поэтому пока посещать родину не планирует.

Зорькин мечтает вернуться, когда «падёт режим Путина». Он убеждён, что этот момент не за горами, и надеется, что новые власти люстрируют всех силовиков и создадут независимую судебную систему, а он сам возродит славное имя своей компании. Пока этого не произошло, бизнесом в России он заниматься не будет. Зорькин уверен, что Путин и организованная им структура взаимоотношений с бизнесом - корень всех предпринимательских бед. Вероятно, к такому мнению его подтолкнуло среди прочего то, что он четырежды писал президенту письма с жалобами на свои проблемы (в каждом предупреждая, что это письмо последнее), но ответа не получил.

Маковое дело

В июне 2011 года Елена Болдырева - торговец бакалеей, в том числе маком - приехала из налоговой на оптовую базу Армавира. Серые одноэтажные складские постройки, наваленные друг на друга палеты, обёртки, упаковки, бумажки на разогретом солнцем асфальте. Обойдя прилавок, она просунулась в крохотную комнатку для персонала. Там её ждал муж Дмитрий.

Тут из «Сета» заходили. Я ему заказал вермишель быстрого приготовления и макароны. Они сказали, что если ещё чуть-чуть дозакажем, то сделают нам скидку на 9%.

Да у нас вроде всё есть, - не сразу сообразила Болдырева.

Ну я подумал, что можно чего-нибудь новенькое взять, ассортимент расширить. Они предложили специи там, мак, ну я и согласился.

«Вот больше и не о чем разговаривать. Взяли и стали торговать», - вспоминает Болдырева. Я приехал к ней в Армавир в прошлом сентябре. Мне открыла дверь женщина за 40, с растрёпанными волосами неопределённого цвета, в ярких лосинах и красном балахоне. Интервью Болдырева давала, жаря картошку: «Магазин приносил до 100 000 рублей прибыли в месяц, перед новым годом получалось даже больше. А сейчас продали наш Porsche Cayenne, живём на мою и мамину пенсию в 9000 рублей и подработки сына. Питаемся в основном макаронами, которые ещё со склада остались».

Через пару месяцев после первой закупки мака на склад к Болдыревой зашли работники ФСКН. «Вели себя культурно», пригласили посетить их на следующий день с документами. Болдыревы не очень понимали, в чём дело, но они занимались бизнесом давно, к общению с проверяющими привыкли. Единственное, что их удивило, - их вызвали в ФСКН в субботу.

Опасения подтвердились. В ФСКН Болдыревой сначала объяснили, что в маке могут содержаться наркотические примеси, а потому торговать им нельзя, дали предостережение, а потом, по её словам, предложили «откупиться». Она отказалась, и её отпустили.

До февраля 2012 года Болдыревы продолжали работать как ни в чём не бывало, только сменили поставщика мака - на всякий случай, ведь продажа кондитерского мака в России не запрещена. По армавирским меркам семья жила шикарно и собиралась диверсифицировать бизнес - заложила фундамент под гостиницу на трассе к Краснодару. Всё разрушилось в один момент.

Между первым посещением ФСКН и февралём Болдыревы стали замечать, что в их магазин на базе регулярно заходят четыре странноватых посетителя - «выглядели бледно, вели себя как-то лениво, говорили медленно». Предпринимательница догадывалась, что, скорее всего, это наркоманы, тем более что они покупали мак, но не понимала, что с ними делать: «Что мне - у них анализы просить? Или кричать: "Ты наркоман, иди отсюда!"?»

6 февраля поставщики из Ростова-на-Дону везли Болдыревым самую большую партию мака в истории их торговли - 147 кг. Это как три больших сахарных мешка. По дороге у поставщиков сломалась машина, они задержались, поэтому выгрузили партию на месте будущей гостиницы, не доехав до оптовой базы. Утром Болдыревы отвезли часть мака на базу, продали первые пять пакетиков местному грузчику-алкоголику и увидели, как в их магазин врываются вооружённые люди. «Руки на стол, телефоны выключить, нашего сотрудника за шкирку затащили в комнату», - вспоминает Болдырева.

До пяти часов вечера описывали склад. Потом поехали к Болдыревым домой, где с утра дежурил один оперативник. 19-летнего сына Богдана, который проснулся только с приходом милиции, всё это время не выпускали в туалет, не давали одеться. Что происходит, не объясняли. Из дома Болдыревых отправили в обезьянник, Богдану без анализов написали справку, что задержали его в состоянии наркотического опьянения, и оставили в КПЗ до утра.

На следующий день суд назначил Болдыревым, охраннику склада Молоткову и водителю Гаджиеву мерой пресечения содержание под стражей. Правда, через три недели Болдыреву отпустили под домашний арест из-за инвалидности. В июне Апелляционная коллегия Краснодарского края признала дело незаконно возбуждённым, а в декабре такой же приговор вынес Армавирский суд. Там посчитали, что Болдыревы продавали официально купленный у поставщиков кондитерский мак в пакетиках, на которых отсутствуют следы вскрытия, а потому не могли знать, что в них содержатся наркотические примеси. Обвиняемых освободили в зале суда.

Они отправились искать работу к родственникам в Москву. Болдырева просыпалась в шесть утра, садилась на «Тимирязевской» на монорельс и ехала на работу кассиром в «Ленту» на ВДНХ. Муж устроился туда же охранником. «Всю жизнь были предпринимателями, а теперь сами стали продавцами», - вздыхает она. После освобождения на возобновление бизнеса денег у них не было. В Москве они зарабатывали по 2000 рублей в день.

Однажды в мае у дверей магазина Болдыреву окликнули двое прохожих в штатском: «Здравствуйте, вы случайно не Елена?» В первую секунду она подумала, что её хотят оштрафовать за отсутствие столичной прописки, но ошиблась: «Мы бы хотели поговорить о вашем армавирском деле». Экс-предпринимательница выдохнула: «А, ну у меня оправдательный, всё в порядке, давайте после работы поговорим». - «Нет, к сожалению, мы должны проехать в отделение».

В ОВД Болдыревой сообщили, что оправдательный приговор отменил Краснодарский краевой суд. Тот же самый, который ранее признал дело незаконно возбуждённым. Самих Болдыревых объявили в федеральный розыск - а они и не знали, что должны скрываться. На следующий день их отправили по этапу в Армавир. Мужа снова закрыли в СИЗО, а Елену отправили под домашний арест...

Богдан уверен, что родителей освободят, только если они «дойдут до Москвы». Но до Верховного суда им нужно пройти ещё немало кругов судебно-бюрократического ада. После возвращения из Москвы в мае 2013 года Болдыревых оправдали ещё раз. Краснодарский суд вновь отменил решение и вернул дело в Армавирский. С тех пор тот пять раз возвращал его на доследование. Всё это время Болдырев-старший, Молотков и Гаджиев сидят в СИЗО.

Дело давно перешло грань абсурда. На последней экспертизе в маке, у которого давно истёк срок годности, нашли уже не кодеин с морфином, а 0,00146 г соломы опийного мака. Следователь ФСКН Елена Котляр в разговоре с корреспондентом «Секрета» объяснила это тем, что новая экспертиза проводилась на более совершенном оборудовании. В любом случае по ранее действовавшему ГОСТу мак имел допустимую сорность в 0,2%. Для 50-граммового пакетика это 0,1 г. Но тот ГОСТ пару лет назад отменили.

Болдырева считает, что дело идёт с процессуальными нарушениями - например, новые экспертизы, обнаружившие в маке солому, провели во время доследования, хотя осуществление подобных процедур на этом этапе запрещено. Следователь Котляр не соглашается со мной в том, что отсутствие на пакетах кондитерского мака следов вскрытия освобождает Болдыревых от ответственности. По её словам, они должны были знать, что в кондитерском маке содержатся наркосодержащие примеси. То есть фактически следователь объявляет вне закона торговлю кондитерским маком на территории России. Это подтверждают многочисленные «маковые» дела по всей России.

В разговоре со мной Болдырева буднично сообщает, что жизнь её семьи, если посмотреть со стороны, разрушена, но она продолжит бороться, потому что ничего другого ей всё равно не остаётся. В личной катастрофе она, как и Зорькин, винит Путина и тот «беспредел, который он учинил».

В декабре 2015 года Болдыревой изменили меру пресечения на содержание под стражей. По словам её адвоката Эллы Пешной, медкомиссия не обнаружила у неё ранее диагностированной болезни, а инвалидность сняли, так как следователь не отпускал её на подтверждение. Кроме того, Болдырева несколько раз нарушила режим содержания под домашним арестом - в частности, пересекла на «семёрке» двойную сплошную и пользовалась телефоном.

Дело опять рассматривает суд Армавира.

Исход

Спустя месяц после своей второй инаугурации Владимир Путин учредил должность бизнес-омбудсмена и назначил на неё владельца винзавода «Абрау-Дюрсо» Бориса Титова . Правда, полномочия чиновника оказались сильно ограниченными. Его единственное оружие - письма в поддержку предпринимателей, равносильные депутатским запросам. Обращаться в суд о признании недействительными решений госорганов он может, только если это решения не прокуратуры, СК или суда.

Самой успешной инициативой Титова стала амнистия предпринимателей 2013 года. По ней тюрьмы досрочно покинули 2466 человек. Освободить предполагалось ещё больше арестантов, но несколько статей УК исключили из окончательной редакции законопроекта об амнистии.

По мнению Яны Яковлевой из «Бизнес-солидарности», омбудсмен должен не помогать конкретным предпринимателям, а выявлять преступные схемы, по которым их сажают, но для этого ему недостаёт полномочий. Так или иначе проблема решена не была - разбираться с раком административной системы позвали ещё одного бюрократа. Теперь Титов сфокусировался на политической карьере в партии «Правое дело».

Три героя этой статьи - люди из разных социальных страт, они сделали бизнес разного масштаба, но все их надежды сожрал один и тот же левиафан. Сохранившая прежний уровень жизни Малиновская защищает униженных и оскорблённых, оппозиционер Зорькин скромно живёт в Испании, а семья Болдыревых, когда-то наторговавшая себе на Porsche Cayenne, сидит уже четыре года, несмотря на оправдательные приговоры.

В послании Федеральному собранию Путин заметил, что в 2014 году на предпринимателей завели 200 000 уголовных дел, из которых до суда дошли только 30 000. Тренд, казалось бы, очевиден: дела используются для устрашения предпринимателей, и, судя по всему, вымогатели часто получают бизнес или откуп в досудебном порядке. Но президент сделал из этого тренда какого-то свой вывод и создал группу для разбора конфликтов между бизнесом и силовиками - по сути, официальную структуру для «решения вопросов».

Экономист Андрей Мовчан назвал такую систему отношений «позднефеодальной». Грубо говоря, бизнес - это нечто, чем можно пользоваться, но нельзя безоговорочно владеть. И если он приглянётся влиятельному персонажу, легальных методов защиты у вас не будет. Глядя на последние события в диапазоне от ареста владельца Домодедова Каменщика до массового сноса торговых павильонов, а также - шире - на ухудшение инвестклимата и отсутствие реформ, предприниматели всё менее охотно начинают бизнес в России.

Иллюстрации: Роман Вечтомов / «Секрет Фирмы»