Избранное в Рунете

Сухейль Фарах

Диалог или столкновение культур: состояние и надежда

Фарах Сухейль Наим – философ, профессор Ливанского университета, председатель Ливано-Российского Дома (Дейс), иностранный член Российской академии образования.

Действительность

На этой земле с ее множеством рас, языков, религий, культур и общественных формаций движение к партнерству и сотрудничеству, единению и согласию идет параллельно с усилением самоуправства, всплесками эгоизма, явлениями отчуждения и неприятия друг друга; зло, фанатизм и ненависть сопутствуют добру, великодушию и любви, тревоги и ужасы войны - стремлению к спокойствию и миру. Человек живет в сюрреалистической среде – между жизнью и нежизнью, среде, где правят бал душевный покой и бури эмоций, благородство и низость, мудрость и безумие, чувства радости и ощущение безысходной тоски.

В мире не прекращается борьба между идеями противоборства и идеями согласия, борьба, порождающая модели поведения, формы представлений, предания и мифы, а также опыт взаимной враждебности, как и опыт совместного бытия. Существуют две главные формы связи и взаимодействия между цивилизациями:

- враждебная ,использующая различные средства для уничтожения традиционной культуры того этноса, или другого, и замены ее культурой, навязывающей себя извне;

- дружественная , в основе которой тяга к подлинному взаимопониманию и уважение свободы выбора каждой из сторон.

Между этими двумя крайностями сосуществуют цивилизации и народы. Любая культура демонстрирует широту или узость своего кругозора по сравнению с другой на примере собственного опыта, независимо от того, выступает она в роли знаменосца, возглавляющего колонну ушедшей вперед цивилизации, или в качестве боковой цивилизационной ветви.

Борьба в современном мире

Несмотря на стремление тихих мечтателей к миру, в котором господствовали бы идеи дружбы, любви, справедливого и равноправного сотрудничества, борьба остается характерной чертой бытия и формой отношения человека к его окружению. На всех этапах возникновения, развития и экспансии цивилизаций существовала тяга к противоборству и гегемонии, служившая интересам племени, этноса, религии, класса или идеологии. Со временем совершенствовались методы и технологии воинствующего гегемонизма. То, что происходит сегодня, являет собой невиданную ранее опасность, угрожающую всем нам: на наших глазах разрушаются традиционные ценности, большинство этнических групп, святыни и культуры, на смену которым приходит культурная новация, построенная на принципах корысти и обожествления вещей, принижении значения печатного слова и утверждении роли визуального образа, освобождении культурного творчества от любых сдерживающих начал и превращении его в предмет купли-продажи, повсеместного навязывания аудиовизуальной культуры.

Третья промышленная революция и революция в информатике открыли новую эпоху в цивилизационном общении между людьми, приведя к репродукции и распространению ценностей и достижений различных культур на новых основах – в ином пространственном измерении и отличных от прошлого формах. Возникли новые виды знания и новые ценности, заполнившие сферу отношений между странами и народами, и материальные ценности цивилизации потребления стали общими для всей ойкумены.

Американской цивилизации в ее вселенском измерении («цивилизация мира, где правит Макдональдс», - как определил ее Бенджамин Барбер) не интересны ни демократия, ни национальные чаяния, ни формы культурной самобытности, ни эстетические ценности. «Ее цель – всемирное общество потребления, в котором нет ни рас, ни граждан, ибо все они бесполезны как клиенты. Существует только одна новая раса мужчин и женщин – потребители» .

Ценности рынка довлеют над всем

Новые лица украшают фасад новой цивилизации – политические знаменитости, теле- и кинозвезды, кинорежиссеры, хозяева транснациональных банков и крупных корпораций, нефтяные бароны, эксперты по проблемам народонаселения, аудиторы, адвокаты и спортсмены, короли информатики и разработчики информационных систем. Эти люди говорят на двух языках – на языке доллара и на английском.

Все они лишены этнической, культурной и религиозной принадлежности. Их родина – бизнес, их цивилизация – потребление, их божество – материальные ценности. Барбер говорит в этой связи: «Торговые центры – это столицы и парки мира, где правит Макдональдс. Там не найти ни настоящего театра, ни детского диспансера. Там не остановишься, чтобы поболтать с девушкой, проходящей мимо, и не уединишься для молитвы. Там нет ни сельхозтоварищества, ни школы. Видишь только сеть торговых точек, которые заставляют нас забыть, кто мы на самом деле, дабы, не обращая внимания на других, полностью насладиться приобретательством» . Так глобализация вторгается в сферу национальных ценностей, символов и мифов, которые ранее составляли неразделимое замкнутое единство. Вокруг них-то и складывалась культурная самобытность – основа самобытности национальной.

Глобализация и псевдодемократия

В эпоху мондиализации наблюдается возрождение идеи конфессионального плюрализма и явления псевдодемократии. Новый «международный порядок» стойко поддерживает этнические и религиозные группы, чтобы выбрать именно псевдодемократический путь. Это ошибочный путь, который даёт противоположные представления о разумной демократии, основанной на принципе свободы и справедливости гражданского общества. Под определениями и знаниями плюрализма и псевдодемократии, возникли многочисленные этнические группы, которые проводят сугубо узкие конфессиональные программы. Эти конфессии предоставляют себе все человеческие права, но отрицают эти же права для других этнических и культурных групп. Вместо того, чтобы основать здравую и мирную платформу для жизнеспособной и лояльной демократии на месте, наоборот, возрождают новые конфликты и войны. Каждая этническая группа замыкается вокруг себя, ищет свою историческую память обо всех явлениях, которые разжигают и провоцируют нетерпимость и враждебность к другим этносам и культурам. Подобного типа примеры мы видим в Индии и Турции, Ливане и Югославии, Судане и Нигерии, Филиппинах и Индонезии, Испании и на Северном Кавказе и в Латинской Америке, а также в других регионах мира.

Мондиализация псевдодемократии не только отрицательно влияет на развитие жизненного процесса разных этнических групп, развивающихся стран, но и оказывает отрицательное влияние на внутреннюю этническую структуру наиболее развитых стран. В последнее время, это наблюдается подъёмом элементов фанатизма и консерватизма в протестантизме и католицизме. Ясным примером, на данном этапе, является духовный отец этнической группы «Ку-Клу-Клан», господин Дейвид Дьюк, который достиг поста сенатора в США. Он откровенно объявил вести беспощадную войну против цветной расы и сказал: «мы должны вести острую борьбу против любой стороны, которая пытается изменить белое христианское наследие Америки» .

Опасность этого явления заключается в том, что борьба и конфликты не носят общий национальный характер против других цивилизаций, а она проникает во внутреннюю нацию своей цивилизации. Каждый этнос и религия, болезненно пытается закрыть себя и враждебно относится к другой.

Этнические и культурные войны последних лет заменили собой противоборства и в ХХI веке займут, очевидно, место социальных конфликтов минувших столетий. Идет конфронтация с применением грубейшего насилия. Маэстро, направляющий ее развитие, вооружен, без сомнения, глубокой исторической памятью и владеет убийственными технологиями. Он похож на проектировщика или инженера, который шутки ради спланировал военно-космический корабль, подобный тем, какими в фильмах и видеоиграх увлекаются дети и подростки. Двигатель его корабля – это, конечно, голый интерес, а рулевой механизм – злобное стремление к обладанию силой. Под его разрушительной мощью все, чем богаты культуры народов, обращается в прах и жалкие обломки, которым нельзя вернуть жизнь.

Серж Москович, один из теоретиков постмодернизма, писал, что жизни на нашей планете угрожают убийственные последствия загрязнения природной среды и воздействия множащихся технологий. При этом, говорит он, обитающие в ее пределах общественные коллективы изолируются друг от друга, чуждаясь любых форм социальной или культурной интеграции. Ален Турен, со своей стороны, упрекает теорию и практику модернизма в трагическом разрыве с областью сакрального и разрушении ее посредством рационалистических представлений о мире. По его словам, мы живем «в анархическом обществе, где организационно-технологическая и эмоционально-культурная сферы находятся в резком конфликте друг с другом» .

Перед лицом глобализации народы, тем более малые этнические и культурные общности, уже не являются хозяевами своей судьбы. Активизируются попытки сделать наш мир однополярным и одномерным, где всем распоряжался бы «дядя Сэм», стремящийся увековечить на планете гегемонию своей «культуры».

Тем не менее, как указывает Тоффлер, один из выдающихся американских футурологов, отношения господства и подчинения находятся в состоянии «непрерывного изменения, как не прекращаются изменения и в отношениях между людьми» . Не вечны ни политические режимы, ни мировые империи, ни господствующие культуры, сколько бы ни было в них силы. Отношения между странами, народами, профессиональными коллективами и общественными объединениями подвержены постоянным переменам. Тот же Тоффлер говорит: «С людьми и природной средой, с технологиями, культурами и многими другими формообразованиями происходят великие метаморфозы, приводящие к переворотам и конфликтам. В итоге перераспределяются источники власти» .

Диалог и встреча

Альтернативой соперничеству и конфронтации служит стремление многих объединений землян к диалогу и сближению. Ценности, понятия, принципы и представления могут циркулировать в рамках одной обособленной культуры, но могут и вступать во взаимодействие с содержанием иных культур. Для начала всем нужно освободиться от порочности субкультуры – подчиненности инстинкту и приверженности наркомании, преклонения перед насилием и дешевым сексом, глупой привязанности к материальным ценностям. Человечество, — справедливо подчеркивает русский мыслитель Игорь Бестужев-Лада, - «осуществилось посредством устранения опасности бескультурья» .

Прежде чем освободиться от конфликта с Другим, нужно спросить себя, не в нас ли кроется причина нашей неспособности найти с ним общий язык для спокойного диалога и теплой встречи. Отринем нашу замкнутость, наш фанатизм и экстремизм и окинем себя критическим взглядом. Чем более мы искренни по отношению к Другому, тем сильнее его тяга к диалогу с нами. Аналогичным образом обстоит дело с отношениями между теми или иными общностями, теми или иными культурами. Межцивилизационные связи могут строиться и на прочных, бесконфликтных основах.

В каждой культуре, развитой или отсталой, в любой религиозной или этнической общности, между соседями по кварталу, среди членов одной семьи, как и в наших собственных душах сосуществуют открытые пространства и закрытые уголки, просторы для великодушия и закоулки для фанатизма, приюты для демократичности и места для тирании, храмы для любви и западни для ненависти, обители для мира и прибежища для насилия. Всем нам нужно воспитывать позитивные качества самих в себе и в других.

Конфронтации и войны занимают важное место в отношениях между Мной и Другим. Но существуют и возможности для взаимодействия и творческой связи между Нами. Этому нужно всемерно способствовать.

Анализируя высказывания Хантингтона о столкновении цивилизаций, русский ученый Борис Ерасов подчеркивает, что существуют развитые формы межцивилизационных отношений, «основанные прежде всего на взаимодействии в сфере "высокой" культуры, взаимном знакомстве и обмене интеллектуальными, духовными, моральными и научными достижениями. Результаты такого взаимодействия оказываются в высокой степени благоприятными для обогащения достояния "принимающей" цивилизации и престижа "дающей" цивилизации» .

Возможно, самый блистательный образ будущего – тот, который предполагает создание прочных основ для диалога, взаимного ознакомления, взаимодействия и сближения. История межцивилизационных отношений включает немало славных страниц, запечатлевших результаты совместных усилий в области градостроительства, изобразительного искусства и литературного творчества, развития науки, туризма и общей культуры. Примеры сотрудничества в реализации различных научных, туристических и развлекательных программ неизгладимы из памяти народов и цивилизаций.

Надежда

Оценка межцивилизационных отношений в постмодернистскую эпоху наводит на следующие размышления:

С тех пор как завершилась конфронтация двух политико-экономических систем, развивающиеся связи между цивилизациями этносами и религиями, принимая характер конфронтации или сотрудничества, отчуждения или диалога, играют главную роль в геополитическом контексте. Опыт настоящего переходного периода говорит о том, что конфликт между цивилизациями Востока и Запада будет усиливаться, пропасть между богатыми и бедными народами - становиться все глубже. Будет активизирована борьба за сферы влияния, источники энергии и иные природные богатства. Умножится число стран, представляющих боковые ветви цивилизаций, возрастут противоречия между ними.

Все это вызывает тревогу, порожденную ожиданием лихорадочного нагнетания напряженности, пределы которой будут шириться, а острота – возрастать. С увеличением числа стран, обладающих оружием массового поражения, приблизится опасность уничтожения человеческой цивилизации, по крайней мере, какой-либо из ее частей. Жизнь на земле может вступить в новый биологический цикл.

Приходит на ум и иное соображение. К будущему можно отнестись с верой, предполагая создание разумных условий для сближения и взаимодействия земных цивилизаций на основе справедливых подходов, равноправного диалога и бескорыстного сотрудничества, цель которых - устранить поводы для войн, сплотиться в борьбе с техногенными и экологическими катастрофами, решить проблемы голода и бедности, избавления человечества от опасных заболеваний, эффективно помочь достижению большей отдачи от деятельности экономических объединений, научных центров и технологических сообществ, выступить с общих позиций в разработке широкомасштабных гуманитарных, образовательных и общекультурных программ, уделить особое внимание проведению идеологических и информационных кампаний, призванных помочь формированию нового сознания у молодого поколения, которое в ХХI столетии могло бы жить и развиваться в единой всемирной цивилизационной атмосфере.

Общие знаменатели и интересы, стимулирующие дух сотрудничества, сближения и встречи, чаще всего относятся к области науки, искусства, туризма, взаимного наслаждения духовными ценностями. Здесь-то и наполняются жизненной силой души людей, устремляясь навстречу друг другу под властью благородных эстетических чувств. Японский мыслитель Дасияко Икеда говорит: «Воля человека движима сильной и подлинной верой в общую жизнь и надеждой на возрождение, в основе которых – новая жизненная философия и новый культурно-образовательный проект для молодого поколения. Этого достаточно для того, чтобы сдвинуть в сторону оптимизма чашу весов на этой планете» .

Потому академические умы, духовные авторитеты и светила культуры призваны соединить усилия, чтобы посредством непрерывной серии семинаров и конференций сделать предметом внимания творцов политики и лидеров экономики мечту о встрече культур. Ее реализация, конечно, будет означать радующий нас выбор в пользу сближения и сотрудничества между всеми этносами и культурами. В позитивном плане на дело могла бы серьезно повлиять ООН и все ее организации, в том числе та, которая особенно дорога нам, интеллигентам, - ЮНЕСКО.

Но, без сомнения, возможность того или иного решения зависит прежде всего от тех, кто контролирует факторы материальной и моральной силы, находясь на вершине пирамиды власти в лидирующих странах. Между двумя крайностями – выбором в пользу надежды и выбором в пользу отчаяния существует множество промежуточных решений. Последнее слово, разумеется, принадлежит политическим и военным лидерам, как и тем, в чьих руках власть денег, средства пропаганды и инструменты информатики.

Но и любой из нас, в свою очередь, отвечает за будущее цивилизации. Тот или иной ход событий зависит от усилий каждого из сынов человеческих. Очень легко разрушить то, что создавалось в течение десятков миллионов лет, и трудно сохранить эстетические, духовные и культурные сокровища, созданные лучшими умами человечества. Есть ли миссия благороднее той, что являет заботу о сохранении и приумножении этого богатства, открывая новые горизонты для сотрудничества и взаимодействия, основанных на обоюдном доверии и уважении друг друга.

Примечания

Бенджамин Барбер: «Мир, где правит Макдональдс», как создает его Америка», ан-Нахар, октябрь 7 октября 1200 г., стр. 11.

“Tame Magazine Daily” Pathfinder, july 13,1996.

Ален Турен: «Критика модернизма», Париж, Файар, 1992, стр.228.

А.Тоффлер: «Метаморфозы власти», Дамаск, 1991 г., стр.830.

Тот же источник, стр. 832.

И. Бестужев-Лада: «Альтернативная цивилизация», Москва, 1998г., стр. 296.

Б. С. Ерасов: «Сравнительное изучение цивилизаций», Москва, 1998 г., стр. 520.

Дасияко Икеда: Цикл лекций под названием «К возрождению надежды», Москва, 1994г.

When
Cultures
Collide
Managing
successfully
across cultures

Richard D. Lewis

NICHOLAS
BREALEY
PUBLISHING

Р.Д. Льюис

ДЕЛОВЫЕ
КУЛЬТУРЫ

В
МЕЖДУНАРОДНОМ
БИЗНЕСЕ
От столкновения к
взаимопониманию

Академия народного хозяйства при
Правительстве Российской Федерации
Москва
Издательство "ДЕЛО"
2001

Перевод с английского
Т. А. Нестика
Общая редакция и вступительная статья профессор, доктор
психологических наук, директор Центра социальных и
психологических исследовании Высшей школы международного
бизнеса АНХ П. Н. Шихирев

Льюис Ричард Д.
Деловые культуры в международном бизнесе О г столкновения
к взаимопониманию Пер с англ. - 2-е изд. - М. Дело, 2001.-
448с
ISBN 1-85788-086-2 (англ.)
ISBN 5-7749 0103 3 (русск.)
Книга является практическим руководством по общению с
представителями различных культур и стран. Значительная ее часть
посвящена характеристике особенностей культур 14 ведущих стран мира,
представляющих все континенты. По каждой стране предлагается набор
практических рекомендаций. Они позволяют предвидеть и учитывать
реакцию и возможные варианты поведения людей и важны для управления
многонациональными коллективами, ведения переговоров заключения
сделок и в целом для формирования успешного долгосрочного
сотрудничества.
Для предпринимателей, менеджеров студентов, преподавателей вузов и
слушателей курсов по международному бизнесу лиц, интересующихся
проблемами межкультурного общения.
УДК 159.9224-316.77
ББК 88.53

Copyright © Richard D Lewis 1996 First publislished by Nicholas Brealey Puhlisliing Ltd
London 1996 This translation is published by arrangement with Nicholas
Brealey Publishing Ltd and permission for this edition was arranged by the
Matlock
Literary
Agency
ISBN
1-85788-086-2
(англ.)
©Издательство «Дело» перевод на русский язык вступительная статья
оформление 1999

Вступительная статья. П. Н. Шихирев
От столкновения деловых культур к становлению их
общей основы
Предисловие к русскому изданию

Предисловие: Мы и они

79
Часть первая

Постигая разнообразие культур
1 Разные языки, разные миры
2 Влияние культуры

Часть вторая
Менеджмент в международном бизнесе
3 Классификация культур
4 Использование времени
5 Статус, лидерство и организация
6 Культурные горизонты и создание международных
команд
7 Преодолевая пропасть непонимания
8 Встреча разумов
9 Манеры (и обычаи)

64
85
101
127
139
167
203

Часть третья
Узнаем друг друга
10. Соединенные Штаты Америки................................................234
11. Великобритания........................................................................244
12. Австралия, Новая Зеландия и Южная Африка.......................252
13. Финляндия................................................................................. 265
14. Франция.................................................................................... 281
15. Германия.................................................................................... 290
16. Италия........................................................................................ 301
17. Португалия................................................................................307
18. Россия.........................................................................................315
19. Испания......................................................................................327
20. Швеция...................................................................................... 332
21. Арабские страны.......................................................................342
22. Япония.....................................................................................350
23. Китай.......................................................................................... 370
24. Индия и Юго-Восточная Азия................................................. 385
Эпилог: Достижение эмпатии......................................................... 412
Библиография...................................................................................42 4
Словарь..............................................................................................427

Вступительная статья
ОТ СТОЛКНОВЕНИЯ
ДЕЛОВЫХ КУЛЬТУР К
СТАНОВЛЕНИЮ ИХ
ОБЩЕЙ ОСНОВЫ
ЭКОНОМИКИ,
ЕЕ
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ,
превращение в единую взаимосвязанную систему - очевидные
характеристики конца XX в. Уже к началу 90-х гг. не менее 30°/о
глобального
валового
продукта
производилось
совместными
предприятиями, а сегодня этот показатель приближается к 40%. Все
труднее становится определять национальную принадлежность товаров и
услуг. Сплошь и рядом продукт может быть произведен в одной стране
по технологии другой с участием специалистов из третьих, четвертых и
продан во многих других странах мира. И как бы ни относиться к этому
поистине вавилонскому смешению экономик, оно неизбежно и
объективно.
Сбываются далеко опередившие свое время предсказания
выдающегося русского философа С. Н. Булгакова о едином мировом
хозяйстве, сформулированные им еще в начале нашего века.1 Эта идея,
родившаяся на основе мощной и детально разработанной религиознофилософской концепции мирового всеединства В. С. Соловьева, не имела
в то время убедительных эмпирических свидетельств в сфере экономики.
Она строилась на представлении о духовном единстве людей, мира и
ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗАЦИЯ

См.: Булгаков С.Н. Философия хозяйства. СПб., 1911.

Бога (именуемого также Космосом, Логосом, Всемирным разумом и т. п.
в зависимости от воззрений того или иного мыслителя). Что же касается
реальной экономической действительности, то люди, в нее вовлеченные,
исходили в основном из постулата о "правильности" собственной
культуры и "странности" или даже неразвитости всех иных культур. Впоследствии эта позиция стала называться культуроцентристской, т. е.
такой, при которой моя культура и мои способы решения проблем
ставятся в центре мироздания, оцениваются как наиболее эффективные и,
стало быть, практически доказанные как истинные, а все прочие - как
отклонения от этого единственно верного пути. К этому надо добавить и
не менее распространенный в целом среди людей эгоцентризм - помещение себя испокон века в центр социальных отношений. Если
добавить к этому такие "аргументы", как военное или технологическое
превосходство, то станет понятно, почему в эпоху великих колониальных
и прочих империй культуроцентризм представлялся самоочевидной и
вполне обоснованной точкой зрения. Напомним, что и у древних греков, и
римлян все иные народы считались не просто другими, непохожими, но
менее развитыми, менее цивилизованными, менее культурными и т. п.
Много веков потребовалось человечеству, чтобы понять, что
способы жизнедеятельности людей, живущих в разных условиях, не
могут оцениваться по шкале какой-либо одной страны. Все они адекватны
конкретным условиям. Сильный импульс этому прозрению был придан
усилением взаимозависимости людей, уплотнением контактов,
ускорением темпа общения и коммуникации. Достаточно сравнить
скорость и доступность коммуникации с помощью обычной почты в
начале XIX в. и электронной - в конце нашего. В этом ускоряющемся
вихре общения столкновения людей, представляющих разные культуры,
разные способы решения, в сущности, одних и тех же проблем, стали
повседневным явлением. Кроме того, все большая выгода кооперации,
сотрудничества, потребность в достижении компромисса, с одной
стороны, и малая эффективность силовых методов - с другой, заставили
усомниться в доселе непреложной истинности культуроцентризма.
Процесс
пере

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ

Смотра этой догмы развивался как встречное движение науки
(культурологии, этнографии, кросс-культурной психологии1) и практики.
Наука находила все новые свидетельства тому, что люди более сходны в
своем внутреннем, нравственном, этическом измерении и различаются
главным образом во внешних проявлениях, обычаях, ритуалах, одежде и
т. п. Практика искала способы нейтрализации этих различий: их
распознания, примирения, согласования - и разрабатывала методы
обучения совместной работе представителей различных культур. Основной сферой практических поисков стала сфера бизнеса, где
целесообразность любого нововведения, новой идеи доказывается быстро
и просто - получением большей прибыли, достижением большей
эффективности. В 90-е гг. практические технологии в области кросскультурного сравнения развивались и распространялись стремительными
темпами, количество публикаций на эту тему ежегодно удваивалось,
семинары по кросс-культурному тренингу стали доходным занятием для
целого слоя профессионалов, соединяющих в себе качества ученых и
практиков.
Предлагаемый перевод книги Р. Льюиса - одно из наиболее ярких
проявлений описанного выше процесса, а ее автор - не менее яркая
личность. Возглавляемая им организация "Richard Lewis Communications"
представляет
собой
центр
по
изучению
кросс-культурного
взаимодействия и имеет филиалы в 30 странах. Здесь бизнесмены из
крупнейших корпораций мира обучаются не только иностранным языкам,
но и главным образом навыкам делового общения с представителями
иных культур. Среди клиентов центра такие гиганты современной
мировой экономики, как "Дойче Банк", "БМВ", "Жиллетт", "Нокия",
"IBM", и многие другие такого же масштаба. Сам Льюис говорит на
десяти европейских и двух восточных языках, в течение пяти лет он был
домашним учителем семьи императора Японии.
Книга "Деловые культуры в международном бизнесе" задумана и
построена как учебное пособие для практиков, бизнес1

Область психологической науки, занимающаяся сравнением культур.

Менов, желающих избежать ненужных коллизий, конфликтов по причине
собственного невежества и связанных с этим финансовых и моральнопсихологических издержек.
Логика автора проста. Вначале в достаточно краткой первой части он
формулирует самые общие понятия и представления о роли языка в
культуре, о самой культуре, которую он определяет как "коллективное
программирование поведения". Вторая, более развернутая часть
представляет собой анализ аспектов, общих для всех типов деловой
культуры и специфических для каждого из них: использования времени,
пространства, структуры принятия решений, ритуалов и т. п. Наконец, в
третьей части он характеризует деловые культуры как отдельных стран,
так и целых регионов, включая Россию.
Поэтому книга представляет большой интерес и для специалистов по
кросс-культурным исследованиям, и для бизнесменов. Ученого больше
привлечет постановка теоретических проблем, практика - конкретные
рекомендации относительно поведения в новой для него среде.
Соответственно и тот и другой будут оценивать работу Льюиса с точки
зрения вклада, который она вносит в уже имеющиеся разработки, ведь
литературы на тему столкновения культур опубликовано достаточно
много. Остановимся на этом моменте более подробно.
В теоретическом плане Р. Льюис предложил весьма оригинальный
подход к решению одной из самых трудных загадок современной
сравнительной культурологии - критерия для сопоставления культур. В
настоящее время одной из немногих переменных, относительно которой у
специалистов нет больших разногласий, является континуум:
"индивидуализм" - "коллективизм". Иными словами, признано, что
большинство существующих культур можно расположить на некоторой
шкале между этими двумя полюсами, т. е, в одной культуре человек будет
принимать решения, ориентируясь на потенциальную реакцию
соответствующей социальной группы, в другой же - на собственную,
личную оценку.
Льюис вводит новый критерий: способ организации такого
объективного измерения реальности, как время. По нему культуры
делятся на три типа: моноактивные (или линейно органи-

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ
11

Зеванные), полиактивные и реактивные. В моноактивной культуре
человек, пользуясь терминами Льюиса, приучен делать какое-либо дело,
разбивая деятельность на следующие друг за другом этапы, не отвлекаясь
на другие задачи. Типичными представителями такой культуры являются
англосаксы: американцы, англичане, немцы, северные европейцы,
методично, последовательно и пунктуально организующие свое время и
жизнедеятельность.
В культуре полиактивной, типичными представителями которой
выступают латиноамериканцы, южные европейцы, принято делать
одновременно несколько дел (заметим попутно, нередко не доводя их до
конца).
Наконец, в реактивной культуре, характерной для азиатских стран,
деятельность организуется также не по строгому и неизменному плану, а в
зависимости от меняющегося контекста, как реакция на эти изменения.
Пока
трудно
сказать,
насколько
предлагаемая
Льюисом
классификация соответствует строгим канонам научно доказанного факта.
Важно другое: собранный им практический материал убедительно
свидетельствует в пользу этой идеи. Она, как принято говорить,
"работает". То же самое можно сказать и о параметрах делового
взаимодействия, обсуждаемых во второй части: об иерархии деловых
отношений, о способах ведения переговоров и ряде других неотъемлемых
характеристик делового взаимодействия. Будучи сведены в одну систему,
они образуют профиль конкретной деловой культуры, что позволяет
прогнозировать возможные расхождения и предотвращать потенциальные
конфликты.
Тем самым схема Льюиса становится важным практическим
инструментом повышения эффективности международного бизнеса.
Дальнейшая детализация - по странам и регионам - составляет почти
половину книги. Здесь собран богатейший материал наблюдений за
"правилами игры" при ведении дел в мире. Пытаться резюмировать его -
невыполнимая задача, настолько плотно и насыщенно он изложен. Нельзя,
однако, обойти главу, посвященную России. В целом она выгодно
отличается от многих зарубежных работ на эту тему, но все равно выдает
(в отличие от большинства разделов по другим странам) отсутствие

ДЕЛОВЫЕ КУЛЬТУРЫ.

Личного знакомства автора с Россией. Российский предприниматель,
знакомясь с его представлениями о нашей действительности, наверняка
внесет соответствующие коррективы.
Пока можно отметить лишь следующий парадокс. По типу делового
поведения российская деловая культура гораздо ближе к
латиноамериканской, т. е. к полиактивной, кроме того, "отношенческой",
т. е. ориентированной скорее на создание и сохранение хороших
отношений с партнером как гарантии успешной сделки, нежели на
конечный результат и эффективность. В то же время достаточно
представительные опросы российских предпринимателей выявляют, что
они предпочитают выбирать в качестве идеальных партнеров
представителей моноактивной культуры: американцев, немцев,
скандинавов. Тем самым этот выбор свидетельствует в пользу иной
деловой культуры, нежели собственная1. Да и сами носители
моноактивной деловой культуры предпочитают вести дела скорее с себе
подобными. Над этим следует задуматься, размышляя о перспективах
трех выделенных Льюисом типов культур.
Вместе с тем необходимо признать, что российская действительность
изменяется настолько быстро, что уследить за ней и тем более выявить
какие-то устойчивые закономерности достаточно трудно, даже живя в
России. В этой связи возникает ряд принципиальных вопросов: на какие
образцы и стандарты поведения следует ориентироваться российским
бизнесменам? какие особенности, привычки, ритуалы, обычаи других
культур следует воспринимать как нечто неизменное, неизбежное, а
каким надо учиться и какие просто нейтрализовывать? Как в целом будет
трансформироваться столь пестрое кросс-культурное полотно, ярко
изображенное в книге? каковы перспективы "столкновения культур"?
приведет ли оно к дальнейшей дифференциации или будет двигаться в
направлении интеграции, становления некой общей основы, на которой
станет
возможным
эффективное
международное
деловое
взаимодействие?
1

О последствиях выбора американцев см., Андерсон Г., Шихирев П. Н. "Акулы" и
"дельфины": Психология и этика российско-американского делового партнерства. М.:
Дело ЛТД 1994.

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ

Льюис не ставит перед собой задачи ответить на все эти вопросы,
некоторые из них он лишь затрагивает. Так, в эпилоге он формулирует
положение об эмпатии (способности к сопереживанию) как важнейшем
условии преодоления "культурного империализма", культуроцентризма и
"культурной
близорукости",
называет
семнадцать
социальнопсихологических характеристик поведения участника международных
переговоров. По ходу книги он замечает, что в глубинах человеческой
природы гораздо больше общего, чем различного, что непредубежденное,
искреннее, доброжелательное отношение к партнеру из другой культуры
очень помогает преодолеть усвоенные ранее стереотипы - эти
схематичные и весьма часто негативные представления о других народах
и странах. С такими выводами нельзя не согласиться, но для ответа на
поставленные выше вопросы этого недостаточно. Необходимо
углубиться еще дальше в сущность человека. Сделав этот шаг, мы обнаруживаем, что оказываемся в области ядра человеческой психики -
регулирующих ее универсальных, общечеловеческих моральных
ценностей. Это область этики, применительно к теме книги - этики
бизнеса, которой Льюис практически не касается, уделяя основное
внимание работе с тем слоем ценностной структуры личности, который
вырастает вокруг этого ядра и порой скрывает его.
В этой связи предлагаем следующую метафору. Личность бизнесмена
можно представить в виде матрешки - известной русской игрушки. В
таком случае самая маленькая матрешка будет представлять набор
базовых ценностей, сходных для всех людей: здоровье, уважение близких
и друзей, теплота отношений с ними, материальное благосостояние,
ощущение осмысленности жизни. Следующая матрешка представляет
набор ценностей, сформировавшихся в данной цивилизации. Примерами
служат приоритет личности в западной цивилизации и принцип
коллективизма - в восточной. Затем идет матрешка, содержащая набор

Столкновение культур

В Великобритании министерство образования традиционно доверяли интеллектуалам или, по крайней мере, людям ярким, склонным к борьбе идей и к умозрительным философским размышлениям и рассуждениям. Маргарет Тэтчер имела ученую степень магистра химии, и всё. Она с презрением относилась к расплывчатым идеям и вялым прогрессивным течениям, она питала страсть к действию. Чиновники, работавшие у нее в подчинении, описывали ее как «полный ноль в философии», как «консерватора-экстремиста», как женщину, которая «в интеллектуальном плане далеко не достигла пика». В партии консерваторов, в основном состоявшей из выпускников «Оксбриджа», из людей прослушавших знаменитый курс философии, политики и экономики в Оксфорде, какие-нибудь Эдварды Бойлы или лорды Хейлшемы могли оставить по себе добрую память, ведь они умели вести ученые споры о педагогике, выпуская на ветер потоки слов и так мало совершая действий. Маргарет была полной противоположностью этих господ, и контраст был поразителен. Хотя ее назначение на должность министра образования было как бы продолжением ее функций в теневом кабинете, эту работу вряд ли можно назвать синекурой. Если бы Тэд Хит хотел преподнести Маргарет отравленный ядом подарок, он поступил бы именно так.

Действительно, Маргарет пришлось сразу же столкнуться с высокопоставленными чиновниками ведомства, людьми благовоспитанными, элегантными, изысканными, но к работе равнодушными, привыкшими к стилю руководства, «основанному на консенсусе», потому жесткий стиль ее директив и требование их выполнения были восприняты в штыки, как она пишет в мемуарах. Эти господа на гражданской службе разделяли идеи «социализма, пронизанного уверенностью в завтрашнем дне», то есть верили в автоматическую способность социологов и составителей различных планов создать модель лучшего мира. «Для них в их поведении не было ничего циничного. Для них, людей, не отдававших себе отчета в том, какие последствия для качества образования будет иметь введение единообразия, равенство в системе обучения было трамплином на пути к социальному равенству, польза которого в их глазах - неоспорима». Надо сказать, что так называемые прогрессивные идеи были в моде в этой среде, так как высокопоставленные чиновники, работавшие в министерстве образования, часто испытывали чувство неудовлетворенности и даже втайне считали себя неудачниками. Это было не то место работы, которое выбирали и которого добивались, его скорее сносили, как испытание. Разве могло оно сравниться с министерством иностранных дел или с министерством финансов?! Вот чиновники от образования и утешались тем, что работают «ради счастливого будущего». И Маргарет, судя обо всем трезво, пишет: «У меня друзей среди них не было».

Попав в министерство образования, она будет тратить уйму времени на горячие споры со своим чиновничьим аппаратом. Первой мишенью ее нападок стал управляющий делами министерства, сэр Уильям Пайл. Аристократ, по мнению многих, «человек гениальный, сдержанный», любитель курить трубку, видевший только блестящую сторону вещей и явлений, он считал Маргарет «наглой» и «малоодаренной» и всегда противился ее попыткам отстранить от должности чиновников, отказывавшихся выполнять ее указания. Один из инспекторов министерства так вспоминает о ней как министре: «Это же убийца! Она же уничтожает идеи, репутации и людей! Если вы с ней не согласны, то <…> лишитесь работы. Она составляет себе о ком-нибудь мнение за десять секунд и редко его меняет <…>; я думал, что она создана изо льда <…>; даже когда она была взволнованна, ее манеры оставались безупречными». Маргарет не выносила пристрастности своих подчиненных, полагая, что чиновник должен следовать в русле политики, избранной властью, и хранить верность только одному «господину» - государству. Она была шокирована, когда заметила, что некоторые чиновники делят свою «верность» между правительством и профсоюзами. На конгрессе Национального союза учителей в сентябре 1970 года она с неудовольствием констатировала, что между элитой ее министерства и вожаками профсоюзов существуют многочисленные дружеские связи: «На банкете они обменивались шуточками и понятными им намеками; всё, вплоть до жестов, свидетельствовало о том, что в их отношениях есть нечто гораздо более серьезное, чем простая любезность; там ощущалась настоящая взаимная симпатия».

К министрам, ведающим отдельными вопросами по поручению премьер-министра, и к своим заместителям она относилась так же, как и к другим высокопоставленным чиновникам. По ее словам, из троих один был другом, второй - врагом, а третий сохранял нейтралитет.

Другом Маргарет был лорд Экклз, истинный консерватор, министр, занимавшийся по поручению премьер-министра вопросами искусства и исторических памятников. Он когда-то возглавлял все министерство и, учитывая его богатый опыт, не был на самом деле подчинен Мэгги; роль его была почетной и второстепенной. К тому же его ведомство располагалось не на Керзон-стрит, а на Белгрейв-сквер. А потому он почти ничем не мог помочь своей молодой коллеге, чью викторианскую энергию, а также умение говорить правду в глаза он высоко ценил.

Врагом Маргарет стал Уильям Ван Штаубензее, верный друг и преданный слуга Тэда Хита. Маргарет поняла, что он находится в министерстве, чтобы наблюдать за ней. Отношения с этим «агентом», которого ей подсунули, чтобы за ней шпионить, были ужасны. Она загружала его тяжелой, нудной, малозначительной работой, не предоставляла ему никакой информации, а когда он отбыл заниматься «ирландскими делами», наградила его напоследок замечательным прозвищем «недалекий медведь».

Нейтралитета придерживался лорд Белстед. Она относилась к нему немногим лучше, нежели к предыдущему. Впоследствии он сделал вполне приличную карьеру, став в 1980-е годы председателем палаты лордов, а она написала, что сей «блестящий господин был послушным сердцеедом, но совершенно отсталым и неспособным действовать так, как нужно».

Сменившие этих господ в 1972 году Норман Сент-Джон-Стевас и лорд Станфорд также будут на второстепенных ролях. В 1981 году Сент-Джон-Стевас, «оставшийся в стороне» от правительства консерваторов, вспоминал о Маргарет периода 1972 года не очень любезно: «Я удивлялся тому, что у нее есть свое определенное мнение <…>, даже если оно и было неправильным, ложным. Я удивлялся тому, что она все видела либо черным, либо белым, ведь мой мир был окрашен во все оттенки».

Настоящими союзниками Маргарет были люди из секретариата ее министерства. В отличие от Франции, где секретариаты министерств уже давно стали центрами власти, в Англии система частных или личных советников была еще в зачаточном состоянии. Маргарет Тэтчер первая нашла в них опору. Заведующий секретариатом Филипп Халси, личная секретарша Маргарет и технические советники стали сердцем Керзон-стрит, к великому несчастью старых заправил министерства.

С теми же, кто был близок Маргарет по духу и убеждениям, она поддерживала самые теплые отношения. Эта женщина, про которую говорили, что она создана изо льда, могла быть очень внимательной и благородной. Многие припоминают, как она сама готовила кофе в зале для заседаний или на кухне в министерстве яичницу-болтунью, если заседание затягивалось допоздна. Она знала вкусы каждого из сотрудников и, не считая нужным беспокоить обслуживающий персонал, для одних делала омлет, другим варила яйца вкрутую, и память никогда ее не подводила. К тем, кто верой и правдой служил ей, она относилась «внимательно», «человечно», «по-матерински заботливо». Человек либо был членом ее клана, либо нет, третьего было не дано; к членам своего клана она относилась как курица к своим цыплятам. Она их поддерживала, ободряла и продвигала вперед. Власть была для нее страстью, службой, идеалом, долгом, а не гонкой за привилегиями. Простота была манерой ее поведения, и в этом она не имела ничего общего с представителями английской элиты, превращавшими летописи монархии в продолжение своих собственных изукрашенных гербами «потолков», то есть тех уровней, что они достигли; отличалась она в этом и от представителей французской элиты, довольно урчавших под грузом золота Республики, возлежа на коврах мануфактуры Савонри, унаследованных от старого режима.

Но приятные моменты в отношениях с единомышленниками практически ничего не меняли в малоприятном характере того министерства, которое было вверено заботам Маргарет. Для женщины, сделавшей борьбу с излишними общественными расходами частью своего кредо, было особенно неприятно возглавлять министерство, живущее за счет бюджета и тратившее денег больше, чем ему было предназначено. В течение трех лет и восьми месяцев, проведенных ею в министерстве образования, она без устали просила у министерства финансов дополнительные субсидии, защищая свой бюджет. Но для нее это было «министерство ренегатства», ибо вынуждало ее изменять своим принципам. Именно по этой причине она говорила об «ужасном министерстве», назначая в 1979 году Кита Джозефа министром образования.

Министерство образования было не только «министерством ренегатства», но и «министерством бессилия». В основном власть над школами была в руках местных органов образования, которые утверждали программы, набирали учителей, и они же вносили предложения о превращении классических школ в компрехенсив скулз. Что же касается профсоюзов, то они так привыкли к тому, что с ними советуются по любым вопросам, что в итоге де-факто «наложили лапу» на политику в сфере образования. Всякое несогласие воспринималось ими как «акт агрессии против экспертов-педагогов». По словам Мэгги, Национальный союз учителей превратился в «государство в государстве <…>; государство годилось для того, чтобы платить зарплату, но оно не должно было принимать решения». Короче говоря, возглавлять министерство образования было равносильно тому, «чтобы плыть в лодке, вооружившись резиновым веслом». Вскоре тому, что Маргарет бессильна в борьбе с созданием компрехенсив скулз, было представлено убедительное доказательство.