Труд — это деятельность, направленная на развитие человека и преобразование ресурсов природы в материальные, интеллектуальные и духовные блага. Такая деятельность может осуществляться либо по принуждению, либо по внутреннему побуждению, либо по тому и другому.

Социологические функции труда:

Социально-экономическая функция заключается в воздействии субъектов труда (работников) на объекты и элементы природной среды (ресурсы) с целью их преобразования в предметы удовлетворения потребностей членов общества, то есть в материальные блага и услуги.

Продуктивная функция заключается в удовлетворении потребности людей в творчестве и самовыражении. Благодаря этой функции труда создаются новые предметы и технологии.

Социально-структурирующая функция труда заключается в дифференциации и интегрировании усилий людей, участвующих в трудовом процессе. С одной стороны, закрепление за разными категориями участников трудового процесса различных функций ведет к дифференцированию и созданию специализированных видов труда. С другой стороны, обмен результатами трудовой деятельности ведет к установлению определенных связей между разными категориями участников трудового процесса. Таким образом, данная функция труда способствует созданию социально- экономческих связей между различными группами людей.

Социально-контролирующая функция труда обусловлена тем, что труд организовывает сложную систему социальных отношений, регулируемую посредством ценностей, норм поведения, стандартов, санкций и др., представляющих собой систему социального контроля трудовых отношений. К ней относятся трудовое законодательство, экономические и технические нормативы, уставы организаций, должностные инструкции, неформальные нормы, определенная организационная культура.

Социализирующая функция труда связана с тем, что трудовая деятельность расширяет и обогащает состав социальных ролей, образцов поведения, норм и ценностей работников, что позволяет людям чувствовать себя полноправными участниками общественной жизни. Данная функция дает людям возможность приобрести определенный статус, ощутить социальную принадлежность и идентичность.

Социально-развивающая функция труда проявляется в воздействии содержания труда на работников, коллективы и общество в целом. Этот связано с тем, что по мере развития и совершенствования средств труда происходит усложнение и обновление содержания труда. Данный процесс обусловлен творческой природой человека. Таким образом, происходит повышение требований к уровню знаний и квалификации сотрудников практически во всех отраслях современной экономики. Функция обучения работников является одной из приоритетных функций управления персоналом современной организации.

Социально-стратификационная функция труда является производной от социально-структурирующей и связана с тем, что результаты различных видов труда по- разному вознаграждаются и оцениваются обществом. Соответственно одни виды трудовой деятельности признаются более, а другие — менее важными и престижными. Таким образом, трудовая деятельность способствует формированию и поддержанию доминирующей системы ценностей в обществе и выполняет функцию ранжирования участников трудовой деятельности по рангам — ступеням стратификационной пирамиды и лестницы престижа.

Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод о том, что трудовая деятельность обусловливает ряд взаимосвязанных социальных и экономических явлений и процессов в современном обществе. Изучение позволяет выявить наиболее эффективные пути управления организации.

Основные категории науки о труде

• сложность труда;
• профессиональная пригодность работника;
• степень самостоятельности работника.

Первый признак содержания труда — сложность . Понятно, что труд ученого сложнее, чем труд токаря, а директора магазина — труда кассира. Но для обоснования меры оплаты различных видов труда требуется их сравнение. Для соизмерения сложного и простого труда применяют понятие "редукция труда". Редукция труда — это процесс сведения сложного труда к простому для определения меры оплаты труда различной сложности. С развитием общества увеличивается доля сложного труда , что объясняется повышением уровня технической оснащенности предприятий и требований к образованию работников.

Отличия сложного труда от простого:

• выполнение работником таких функций умственного труда, как планирование, анализ, контроль и координация действий;
• концентрация активного мышления и целеустремленное сосредоточение работника;
• последовательность в принятии решений и действий;
• точность и адекватная реакция организма работника на внешние раздражители;
• быстрые, ловкие и разнообразные трудовые движения;
• ответственность за результаты труда.

Второй признак содержания труда — профессиональная пригодность . Ее влияние на результаты труда обусловлены способностями человека, формированием и развитием его генетических задатков, удачными выбором профессии, условиями развития и отбора кадров. Существенную роль в профессиональном отборе играют специальные методы определения профессиональной пригодности.

Третий признак содержания труда — степень самостоятельности работника — зависит как от внешних ограничений, связанных с формой собственности, так и внутренних, диктуемых масштабом и уровнем сложности работы. Уменьшение ограничений в принятии решения при повышении меры ответственности означает большую свободу действий, творчество и возможность неформального подхода к решению проблем. Самостоятельность работника выступает критерием уровня самосознания развитой личности, ее меры ответственности за результаты работы.

Характер труда как категория науки о труде представляет отношения между участниками трудового процесса, которые влияют и на отношения работника к труду, и на производительность труда. С точки зрения характера труда различают, с одной стороны, труд предпринимателя и, с другой стороны, труд наемный, коллективный или индивидуальный. Труд предпринимателя отличается высокой степенью самостоятельности в принятии решения и его осуществлении, а также высокой мерой ответственности за результаты. Наемный труд — это труд работника, призванного по условиям соглашения выполнять должностные обязанности по отношению к работодателю.

Современная наука о труде

Современная наука о труде включает ряд основных дисциплин:

1. традиционно включает проблемы производительности и эффективности труда, трудовых ресурсов, рынка труда и занятости, доходов и заработной платы, планирования численности, проблемы нормирования труда.
2. Экономика персонала исследует поведение работников при выполнении ими должностных обязанностей. Дисциплина изучает влияние различных факторов на результативность труда.
3. Медицина труда — изучает связанные с трудом факторы, которые могут вызвать травмы, заболевания или причинить другой вред здоровью работника.
4. Физиология труда исследует функции человеческого организма в процессе труда: физиология двигательного аппарата, выработка и тренировка трудовых навыков, работоспособность и ее регуляция, санитарно-гигиенические условия труда, тяжесть труда.
5. Психология труда исследует требования к психике человека, связанные с его отношением к работе.
6. Управление персоналом изучает проблемы планирования численности, отбора, обучения и аттестации персонала, мотивации труда, стилей управления, взаимоотношений в трудовых коллективах, процедур управления.
7. Социология труда изучает воздействие работников на общество и наоборот — общества на работника.
8. Педагогика труда как наука рассматривает вопросы обучения работников.
9. Эргономика изучает организацию процесса приспособления средств труда к особенностям, возможностям и пределам человеческого организма.
10. Менеджмент труда изучает основы проектирования трудовых процессов рабочих мест. Рассматриваются такие вопросы, как выявление потребности в персонале, вербовка и выбор персонала, задействование работников, их высвобождение, развитие, контроллинг персонала, т.е. управление, координация и информирование структурирование работ, политика вознаграждения, участие в успехе, управление затратами на персонал и руководство сотрудниками.
11. Безопасность труда исследует комплекс проблем, связанных с обеспечением безопасной трудовой деятельности.
12. Трудовое право анализирует комплекс юридических аспектов труда и управления. Это особенно важно при найме и увольнении, разработке систем поощрений и наказаний, решении имущественных проблем, управлении социальными конфликтами.

Основы современной экономики труда

Экономика труда — изучает экономические закономерности в области трудовых отношений, в том числе специфические формы проявления сущности труда, такие, как организация, оплата, эффективность и занятость.

Объектом изучения экономики труда является труд — целесообразная деятельность человека, направленная на создание материальных благ и оказание услуг.

Предмет экономики труда — социально-экономические отношения, складывающиеся в процессе труда под влиянием различных факторов — технического, организационного, кадрового и иного характера.

Целью экономики труда являются исследования в области управления человеческими ресурсами.

Главная задача экономики труда — изучение сущности и механизмов экономических процессов в сфере труда в контексте жизнедеятельности человека и общества.

Пути повышения эффективности трудовой деятельности

Один из наиболее важных элементов повышения эффективности трудовой деятельности человека — совершенствование умений и навыков в результате трудового обучения. С психофизической точки зрения производственное обучение представляет собой процесс приспособления и соответствующего изменения физиологических функций организма человека для наиболее эффективного выполнения конкретной работы. В результате тренировки возрастают мышечная сила и выносливость, повышаются точность и скорость рабочих движений, быстрее восстанавливаются физиологические функции после окончания работы.

Рациональная организация рабочего места

Рациональная организация (обеспечение удобной позы и свободы трудовых движений, использование оборудования, отвечающего требованиям эргономики и инженерной психологии) обеспечивает наиболее эффективный , уменьшает утомляемость и предотвращает опасность возникновения профессиональных заболеваний. Кроме этого, рабочее место должно отвечать следующим требованиям: наличие достаточного рабочего пространства; достаточные физические, слуховые и зрительные связи между челове-ком и машиной; оптимальное размещение рабочего места в пространстве; допустимый уровень действия вредных производственных факторов; наличие средств защиты от опасных производственных факторов.

Удобная рабочая поза

Удобная рабочая поза человека в процессе трудовой деятельности обеспечивает высокую работоспособность и производительность труда. Удобной рабочей позой следует считать такую, при которой работнику не требуется наклоняться вперед более чем на 10-15 градусов; наклоны назад и в стороны нежелательны; основное требование к рабочей позе — это прямая осанка.

На формирование рабочей позы в положении “сидя” влияет высота рабочей поверхности, определяемая расстоянием от пола до горизонтальной поверхности, на которой совершается трудовой процесс. Высоту рабочей поверхности устанавливают в зависимости от характера, тяжести и точности работ. Удобная рабочая поза при работе “сидя” обеспечивается также конструкцией стула (размерами, формой, площадью и наклоном сиденья, регулировкой по высоте).

Высокая работоспособность и жизнедеятельность организма поддерживаются рациональным чередованием периодов труда и отдыха.

Рациональный режим труда и отдыха

Рациональный режим труда и отдыха — это такое соотношение и содержание периодов работы и отдыха, при которых высокая произво-дительность труда сочетается с высокой и устойчивой работоспособностью человека без признаков чрезмерного утомления в течение длительного времени. Такое чередование периодов труда и отдыха соблюдается в различные отрезки времени: в течение рабочей смены, суток, недели, года в соответствии с режимом работы предприятия.

Продолжительность отдыха в течение смены (регламентированные перерывы) зависит в основном от тяжести труда и условий его осуществления. При определении продолжительности отдыха в течение рабочего времени необходимо учитывать следующие производственные факторы, вызывающие утомление: физические усилия, нервное напряжение, темп работы, рабочее положение, монотонность работы, микроклимат, загрязненность воздуха, аэроионный состав воздуха, производственный шум, вибрация, освещение. В зависимости от силы влияния каждого из этих факторов на организм человека устанавливается время на отдых.

Внутрисменный режим труда и отдыха должен включать в себя перерыв на обед и кратковременные перерывы на отдых, который должен быть регламентированным, так как он более эффективен, чем перерывы, возникающие нерегулярно, по усмотрению работника.

Кратковременные перерывы на отдых предназначены для уменьшения развивающегося в процессе труда утомления . Количество и длительность кратковременных перерывов определяют исходя из характера трудового процесса, степени интенсивности и тяжести труда. Ориентиром для установления начала перерывов на отдых служат моменты снижения работоспособности. Чтобы предупредить ее спад, перерыв на отдых назначается до наступления утомления организма. Во второй половине рабочего дня в связи с более глубоким утомлением количество перерывов на отдых должно быть больше, чем в первой половине смены. Физиологами установлено, что для большинства видов работ оптимальная продолжительность перерыва 5-10 минут . Именно этот перерыв позволяет восстановить физиологические функции, снизить утомление и сохранить рабочую установку. При глубоком утомлении необходимо идти как по линии увеличения количества перерывов, так и увеличения их длительности. Но кратковременные перерывы длительностью более 20 минут нарушают уже сложившееся состояние врабатывания.

Отдых может быть активным и пассивным . Активный отдых рекомендуется на работах, протекающих в неблагоприятных условиях труда. Наиболее эффективная форма активного отдыха — производственная гимнастика. Активный отдых ускоряет восстановление сил, так как при смене деятельности энергия, затраченная работающим органом, восстанавливается быстрее. В результате производственной гимнастики увеличивается жизненная емкость легких, улучшается деятельность сердечно-сосудистой системы, увеличиваются мышечная сила и выносливость.

Труд - это целесообразная деятельность людей, направленная на создание материальных и культурных ценностей. Труд есть основа и непременное условие жизнедеятельности людей. Воздействуя на окружающую природную среду, изменяя и приспосабливая ее к своим потребностям, люди не только обеспечивают свое существование, но и создают условия для развития и прогресса общества.

1. Социальная сущность труда, его характер и содержание

Любой процесс труда предполагает наличие предмета труда, средства труда и самого труда как деятельности по приданию предмету труда необходимых человеку свойств.

Предметы труда - это все то, на что направлен труд, что претерпевает изменения для приобретения полезных свойств и удовлетворения тем самым человеческих потребностей.

Средства труда - это то, при помощи чего человек воздействует на предметы труда. К ним относятся машины, механизмы, инструменты, приспособления и другие орудия труда, а также здания и сооружения, создающие необходимые условия для эффективного использования этих орудий.

Средства производства - это совокупность средств труда и предметов труда.

Технология - это способ воздействия на предметы труда, порядок использования орудий труда.

В результате завершения процесса труда образуются продукты труда - вещество природы, предметы или другие объекты, обладающие необходимыми свойствами и приспособленные к человеческим потребностям.

Процесс труда - явление сложное, многоаспектное. Основными формами проявления труда являются:

- Затраты человеческой энергии. Это психофизиологическая сторона трудовой деятельности, выражающаяся в расходовании энергии мускулов, мозга, нервов, органов чувств. Затраты энергии человека определяются степенью тяжести труда и уровнем нервно-психологической напряженности, они формируют такие состояния как утомление и усталость. От уровня затрат человеческой энергии зависят работоспособность, здоровье человека и его развитие.

- Взаимодействие работника со средствами производства - предметами и средствами труда. Это организационно-технологический аспект трудовой деятельности. Он определяется уровнем технической оснащенности труда, степенью его механизации и автоматизации, совершенством технологии, организацией рабочего места, квалификацией работника, его опытом, применяемыми им приемами и методами труда и т.д. Организационно-технологические параметры деятельности предъявляют требования к специальной подготовке работников, к их квалификационному уровню.

- Производственное взаимодействие работников друг с другом как по горизонтали (отношение соучастия в едином трудовом процессе), так и по вертикали (отношения между руководителем и подчиненным) определяет организационно-экономическую сторону трудовой деятельности. Она зависит от уровня разделения и кооперации труда, от формы организации труда - индивидуальной или коллективной, от численности работающих, от организационно-правовой формы предприятия (учреждения).

Проблемы трудовой деятельности служат объектом изучения многих научных дисциплин: физиологии и психологии труда, статистики труда, трудового права и т.д.

Изучение проблемы развития общества невозможно без изучения социальной сущности труда, отношения к нему, поскольку все, что необходимо для жизни и развития людей, создается трудом. Труд - основа функционирования и развития любого человеческого общества, независимое от всяких общественных форм условие существования людей, вечная, естественная необходимость, без него не была возможна сама человеческая жизнь.

Труд, прежде всего процесс, совершающийся между человеком и природой, процесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой. Также нужно учитывать, что человек, воздействуя на природу, используя и изменяя ее в целях создания потребительных стоимостей, необходимых для удовлетворения своих материальных и духовных потребностей, не только создает материальные (пищу, одежду, жилище) и духовные блага (искусство, литературу, науку), но и изменяет свою собственную природу. Он развивает свои способности и дарования, вырабатывает у себя необходимые социальные качества, формирует себя как личность.

Труд - первопричина развития человека. Человек обязан труду в разделении функций между верхними и нижними конечностями, развитии речи, постепенном превращении мозга животного в развитый мозг человека, в совершенствовании органов чувств. В процессе труда у человека расширялся круг восприятий и представлений, его трудовые действия постепенно стали носить сознательный характер.

Таким образом, понятие "труд" не только экономическая, но и социологическая категория, имеющая определяющее значение в характеристике общества в целом и отдельных его индивидов.

Выполняя трудовые функции, люди взаимодействуют, вступают в отношения друг с другом и именно труд является той первичной категорией, в которой заключено все многообразие конкретных общественных явлений и отношений.

Общественный труд является общей базой, истоком всех социальных явлений. Он изменяет положение различных групп работников, их социальные качества, в чем и проявляется сущность труда как базового социального процесса. Наиболее полно социальная сущность труда раскрывается в категориях "характера труда" и "содержания труда" (Рис. 1).

Характер труда отражает в основном его социальную сущность, по которой труд всегда является общественным. Однако общественный труд состоит из труда индивидов, а в различных общественно экономических формациях связь между индивидуальным и общественным трудом различна, что и определяет характер труда. Он выражает социально-экономический способ соединения работников со средствами труда, т.е. процесс взаимодействия человека с обществом и зависит от того, на кого человек работает. Характер труда определяется особенностями производственных отношений, при которых труд совершается, и выражает степень их развитости. Он отражает социально-экономическое положение трудящихся в общественном производстве, отношение между трудом всего обществ и трудом каждого отдельного работника. Но общественные формы труда обусловлены типом производственных отношений и в различных общественных формациях различны. Для более полного понимания социальной сущности труда необходимо рассмотреть изменение его характера при изменении общественных формаций.

К показателям характера труда относится форма собственности, отношение работников к средствам производства и своему труду, распределительные отношения, степень социальных различий в процессе труда и др.

Содержание труда выражает распределение функций (исполнительских, регистрации и контроля, наблюдения, наладки и др.) на рабочем месте и определяется совокупностью выполняемых операций. Оно отражает производственно-техническую сторону труда, показывает уровень развития производительных сил, технических способов соединения личного и вещественного элементов производства, т.е. раскрывает труд прежде всего как процесс взаимодействия человека с природой, средствами труда в процессе трудовой деятельности.

При этом имеется ввиду само функциональное взаимодействие без учета тех социальных отношений, в которые люди обязательно вступают в процессе труда. Содержание труда индивидуально на каждом рабочем месте, очень подвижно и изменчиво. Оно характеризуется структурой выполняемых функций, разнообразием (монотонностью), соотношением исполнительских и организаторских элементов, физическими и нервно-психическими нагрузками, степенью интеллектуального напряжения, самостоятельности деятельности, самоорганизацией труда, наличием новизны (нестереотипности, творчества) в принимаемых решениях относительно производственного процесса, квалифицированностью, сложностью труда (объем знаний общего образования и профессиональной подготовки), социально-экономической оценкой работников, выполняющих данный вид труда.

Достигнутый уровень общественного разделения труда порождает полную взаимосвязь товаропроизводителей и требует всесторонней связи между ними. Труд частного производителя становится общественным тогда, когда при обмене получает признание на рынке.

По отношению к характеру труда его содержание является более частным понятием. Это находит обоснование даже в том, что характер труда (в частности, разделение между физическим и умственным трудом) выражает классовые различия, а содержание - лишь внутриклассовую дифференциацию.

Разный по содержанию труд требует от работников неодинакового уровня профессиональных знаний, разной степени участия в управлении производственным процессом, различного уровня общей культуры, отражается на структуре его потребностей. Различия в содержании труда порождают различия в квалификации работников, влияют на их отношение к труду, уровень трудовой активности. Обогащение содержания труда, улучшение его условий облегчают труд человека, создают для него эмоциональный и интеллектуальный стимул, увеличивают тем самым его производственную отдачу и удовлетворенность трудом, способствуют развитию личности.

В зависимости от различий в содержании труд классифицируется на:

• творческий и репродуктивный (стереотипный),
• физический и умственный,
• простой и сложный,
• исполнительный и организаторский (управленческий),
• самоорганизованный и регламентированный.

Творческий труд предполагает постоянный поиск новых решений, новых постановок задач, активное варьирование функций, самостоятельность и неповторимость движения к искомому результату.

труд является основным, естественном, общественно признанным, моральным способом удовольствия все материальные и очень многих духовных потребностей, как отдельного человека, так и человечества, в целом.

труд создает общественное богатство, приспосабливает естественные условия для удобства людей, опосредствует, регулирует, контролирует получение человеком естественных благ.

труд формирует сообщества людей, общество в целом и определяет общественный прогресс. Труд и его результаты признаются обществом как естественная основа социальной дифференциации, они являются сердцевиной всех социальных отношений.

труд и подготовка к ней становится основной движущей силой развития человека. Создавая и совершенствуя материальные и духовные блага, человек приобретает знания, трудовые навыки, умение эффективно взаимодействовать с другими людьми. Труд - это определяющая сфера социализации человека в обществе.

в труде и благодаря труду люди познают как законы своего развития, так и законы природы. Интеллектуальный, творческий труд открывает каждому отдельному человеку и человечеству в целом путь к свободе, включая свободу от естественных опасностей, от болезней, от материальных лишений.

Процесс труда является сложным социально-экономическим явлением, которое раскрывается в двух аспектах. С одного бока, это процесс целесообразной деятельности человека, направленный на превращение предметов труда в потребительскую стоимость. Влияя на предметы труда, превращая их и видоизменяя для достижения конкретной цели производства, человек тратит физическую и нервную энергию. Это определяет физиологичный аспект процесса труда, хотя в то же время труд является и материальным процессом, выражая отношение людей к природе.

С другой стороны, в процессе труда человек не только целеустремленно влияет на предметы труда с помощью средств труда, но и взаимодействует с другими людьми, вступая в определенные общественные отношения. То есть в этом аспекте труд проявляется как общественное явление. То есть труд по своему содержанию является материальным процессом отношения людей к природе, а за характером - общественным процессом, который выражает взаимоотношения людей в процессе их совместной деятельности. Труд в каждом конкретном случае приобретает определенную форму организации и отбивает социально-экономические особенности самых существенных признаков производственных отношений.

Рассматривая понятие «содержание труда», стоит отметить, что содержание труда является сложной категорией, которая охватывает комплекс явлений, взаимодействую человека и природы. Это понятие характеризует взаимодействие личностных и вещественных факторов процесса труда, объем и структуру трудовых функций человека, ее профессиональные знания, необходимые для осуществления трудового процесса умения и навыка. К основным элементам, которые характеризуют содержание труда, относят такие категории, как «производительная сила», «интенсивность», «качество», «сложность» и «тяжесть» труда.

Производительная сила труда характеризует технические, организационные, культурные и другие возможности производственной деятельности человека; это объективные обстоятельства труды (например, параметры оборудования, уровень общей и профессиональной культуры, методы организации труда, плодородие земли и тому подобное), которые предопределяют дееспособность работника и результативность усилий. Производительность труда выражается в ее результативности. Полнота реализации возможностей, заложенных в производительную силу труда, в значительной мере зависит от и интенсивности.

Интенсивность труда характеризует объем трудовых расходов (физической и умственной энергии) на единицу рабочего времени, напряженность труда. Человек за определенный промежуток рабочего времени (день, час) способен потратить определенное количество своей жизненной силы, энергии, и в зависимости от ее объема (то есть уровня интенсивности труда) полностью или частично реализуется имеющаяся производительная сила труда. Повышение интенсивности труда за своими результатами равнозначно увеличению длительности рабочего дня.

Особенности потраченной рабочей силы, отличия ее, с точки зрения внутренних свойств характеризует категория качества труда, который определяется уровнем профессионального мастерства работника, его образованностью, добросовестностью, творчеством, заинтересованностью, коммуникабельностью и тому подобное.

Сложность труда характеризуется функциями, которые выполняют работники в производственном процессе. Чем более сложный труд, тем в большей специальной профессиональной подготовке и лучших способностях работника она нуждается.

В любом трудовом процессе на организм человека влияют факторы производственной среды, которые характеризует категория тяжести труда. Она определяется уровнем физических усилий и нервного напряжения, необходимым для нормального выполнения работы. Физическая тяжесть труда, как правило, сопровождает работы небольшой сложности (например, передвижение груза), психическая тяжесть, напротив, работы очень высокой сложности и ответственности (например, сложные хирургические операции). Самыми тяжелыми являются работы, в которых совмещается физическая и психическая нагрузки, в ходе которых возникает опасность для жизни (например, работа спасателей, пожарников, и т. др.).

Все отмечены, выше категории отображают разные стороны трудовой деятельности человека и испытывают постоянные изменения под воздействием трансформаций в содержании труды, которые происходят в результате научно-технического прогресса.

Рассматривая категорию «характер труда», стоит обратить внимание на существование двух взглядов на это понятие. Один заключается в том, что понятие характера труда отображает особенности процесса труда, который осуществляется в тех или других организационно технических условиях (например, ручной или механизированный труд, простой или сложный за характером труд, творческий или рутинный и тому подобное). В этом случае понятие «содержание» и «характер» труда налагаются друг на друга, поскольку за их помощью выражаются одни и те же явления из сферы взаимодействия человека и природы. Именно поэтому стоит обратить внимание на другой взгляд, который определяет характер труда как категорию, которая отображает особенности взаимосвязи людей в процессе их совместной трудовой деятельности, специфику отношений между ними в зависимости от их участия в процессе труда (труд частный и наемный, индивидуальный и коллективный). Вообще от односторонней трактовки характера труда нужно отказаться, а рассматривать это понятие необходимо комплексно - с точки зрения общественной формы труда, и как категорию, которая формируется под воздействием особенностей содержания труда за признаками уровня квалификации, условий труда, чистки физического и умственного труда, и тому подобное.

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

Человек, желая добыть себе пищу, построить жилье или сшить одежду - все, что необходимо ему для жизни и защиты от неблагоприятных воздействий окружающей среды, употребляет материалы природы, Которые позволяют ему добиться более удобных условий существования.Эти материалы он преобразует себя на пользу. Труд - это целесообразная деятельность человека, направленная на преобразование природных материалов. Сначала человек ставит цель своих действий. Наличие цели отличает труд сознательного существа, каким является человек, от работы, например, лошади или машины. Имея цель и Используя материалы природы - пшеницу или рожь, дерево или глину, лен, шерсть или кожу, человек создает новый продукт, т. Е. Сознательно и последовательно выполняет трудовые действия, Используя физическую и умственную энергию своего организма. Уровень энергетических затрат человека зависит от вида деятельности и используемых средств труда. Таким образом, если описать процесс труда, то он включает три основные составляющие: сырьевой материал, средства труда, затраты живого труда.

Результатом взаимодействия ЭТИХ трех составляющих является продукт труда - новое вещество природы, приспособленное к потребностям человека: Собранный урожай или выращенные скот, Построенный дом или мост, сшитые платье и обувь. Труд - источник богатства. Он является первым и обязательным условием существования человека. История развития человека и общества свидетельствует о решающей роли труда в этом процессе. Изменяя окружающую природу, люди под воздействием меняющихся собственных потребностей изменяют и свою природу: обогащают знания, развивают способности и приобретают новые навыки.

В процессе своей эволюции труд существенно усложнился: человек стал выполнять более сложные и разнообразные операции, применять все более организованные средства труда, ставит перед собой и достигать более высокие цели. Труд стал многосторонни, разнообразным, совершенным, а человек, постоянно Развивая свою рабочую силу, стал создавать новые стоимости, намного превышающие стоимость жизненных благ, необходимых для восстановления затрат самой рабочей силы.

Изменяется и организация труда. В условиях применения более совершенных ресурсов и средств труда она оказывает возрастающее влияние на окружающую среду, иногда во вред среде. Поэтому экологический аспект в трудовой деятельности приобретает новое звучание. На первый план выдвигается принцип: "Не навреди".Защитить окружающую природную среду от сиюминутной пользы - одно из основных требований организации труда, которая в настоящее время серьезно озабочен проблемами восстановления и сохранения природы.

Совместный труд людей представляет собой нечто большее, чем простая сумма затраченном ими труда. Совместный труд рассматривается как динамично развивающееся и прогрессирующее единство совокупных результатов труда. Взаимодействие человека с природными материалами, средствами труда, а также отношения, в Которые при этом вступают люди, - все это называется созданием, где создаются новые потребности, под влиянием которых постепенно происходит преобразование общества. Человек, Осваивая материальные и культурные ценности, созданные в него, совершенствует свои потребительские привычки. Создавая и потребляете продукты труда, проявляйте свои способности, человек совершенствуется сам, развивается и общество.

Анализ человеческого труда был дан Марксом в соответствующем разделе "Капитала", который так и называется – "Процесс труда". Маркс различает в процессе труда три его "простых момента", т.е. три составляющих его компонента:

1) целенаправленная деятельность, или самый труд,

2) предмет труда,

3) средства труда. Каждый из этих трех элементов подвергнут глубокому рассмотрению; в частности, "средства труда" отнюдь не сводятся к орудиям труда, а подвергнуты анализу во всей полноте.

Получатся совершенно различные смыслы в зависимости от того, на котором из этих элементов сделать мысленный акцент. Если на том, который Маркс не случайно поставил на первое место как "самый труд" и определил, как мы помним, весьма важными психологическими отличительными чертами, перед нами выступит специально человеческий труд в его неповторимой особенности. Если же, отвлекаясь от первого элемента, акцент сделаем на третьем, мы получим понятие не только человеческого труда. Выбор акцента и тем самым содержания понятия "труд" зависит, во-первых, от стоящей перед нами логической задачи – рассмотреть человека в его отличии от всех других животных или в его относительной общности с некоторыми видами животных, во-вторых, от степени господства над нашим мышлением привычек робинзонады, когда мы теоретизируем о людях. Если мы имеем перед глазами только взаимодействие между организмом человека и окружающей средой, только обмен веществ между ними – это робинзонада. В поле зрения находится индивид и те орудия, которые он изготовил и использует для воздействия на среду. К сожалению, этой робинзонаде подчинены рассуждения иных видных антропологов и археологов (см., например, в сборнике "У истоков человечества" статьи С. А. Семенова, В. И. Кочетковой); в той или иной мере едва ли не все археологи, занимающиеся палеолитом, остаются тоже в схеме "особь – среда", лишь отчасти разбавляя ее "коллективными облавами", о которых они почти ничего конкретного сказать не могут. Точнее эту схему следовало бы изобразить как трехчленную: "индивид – орудие – среда", причем акцент делается на орудии, ибо, собственно, только о нем или, вернее, лишь об одном варианте – каменном орудии – археологи имеют ясные и точные знания. Легко за ними воображать индивида, который сам по себе, как Робинзон, мастерит их и употребляет. Но, по Марксу, "человек по своей природе есть животное общественное". В определении труда, специфичного только для человека, незримо присутствует общение людей, общественное начало: оно выражено в присутствии "внешнего" фактора, действующего "как закон" по отношению к этому процессу обмена веществ между организмом и средой с помощью того или иного орудия. Этот подлинно социальный фактор – целенаправленность, целеполагание; даже если последнее выступает не в обнаженной форме социального заказа или приказа, а во вполне интериоризованной форме намерения, замысла, все равно цель, подчиняющая процесс труда, – это продукт принадлежности человека к общественной среде и его предшествовавших коммуникаций с нею.

Итак, данное Марксом расчленение и определение процесса труда таит в себе возможность двух разных понятий. Оба они в определенных контекстах правомерны. Энгельс в своих работах о древнейших моментах предыстории человека и о его дальнейшем развитии говорит о труде в обоих значениях этого термина в зависимости от рассматриваемого вопроса. С одной стороны, труд анализируется им как фактор превращения обезьяны в человека; следовательно, труд выступает здесь как свойство, присущее некоторой части "обезьян" (высших человекообразных приматов), иными словами, не людям, и на протяжении сотен тысяч лет подготавливавшее их преобразование в людей. В этом случае перед нами то понятие, которое возникает при логическом акценте на третий из "простых моментов" труда, перечисленных Марксом. Это понятие концентрировано вокруг применяемых средств труда. "Труд начинается с изготовления орудий", – говорит Энгельс. Но когда Энгельс в другом месте говорит о труде как признаке, отличающем человека на протяжении всей его истории от животных, здесь за тем же термином стоит другое понятие. Можно сказать, что в этом контексте труд начинается с появления того, что, по Марксу, отличает самого плохого архитектора от самой лучшей пчелы (или любого другого животного из числа создающих орудия), – с появления "идеального", т.е. предвосхищаемого в голове и служащего планом трудовых действий, будущего результата.

Необходимо согласиться, что слово "труд" берется в двух разных значениях, хотя и связанных между собой наличием некоторого общего признака. Есть две формы труда, два смысла слова "труд" – инстинктивный и сознательный труд. Диалектика отношений того и другого, перехода одного в другое – очень серьезная задача. Но прежде всего надо уметь их различать.

В I томе "Капитала", где Маркс дает изложение всей теории труда, он противопоставляет труд в его развитой форме, изучаемой в "Капитале", труду в его древнейших, первоначальных формах: "Мы не будем рассматривать здесь первых животнообразных инстинктивных форм труда. Состояние общества, когда рабочий выступает на товарном рынке как продавец своей собственной рабочей силы, и то его уходящее в глубь первобытных времен состояние, когда человеческий труд еще не освободился от своей примитивной, инстинктивной формы, разделено огромным интервалом. Мы предполагаем (в "Капитале". – Б.П.) труд в такой форме, в которой он составляет исключительное достояние человека". Дальше следует знаменитое противопоставление пчелы и архитектора.

В этом классическом анализе труда речь идет по сути о том же, что и у Ленина. В. И. Ленин писал: "В действительности "зоологический индивидуализм" обуздала не идея бога, обуздало его и первобытное стадо и первобытная коммуна". Понятие "инстинктивный" относится именно к "первобытному" времени, понятие "животно-образный" аналогично ленинскому слову "стадо". Труд в своей "примитивной, инстинктивной форме", по точному смыслу слов Маркса, не составляет "исключительного достояния человека", не дает еще принципиального отличия предков человека от животного, поэтому он и назван "животнообразным". Этот инстинктивный, первобытный, животнообразный труд в принципе еще столь же отличен от сознательного, целенаправленного труда архитектора, как и труд пчелы.

По мнению же идеалистов, сначала возникает творческий разум, мышление как отличие человека от животного; затем мысль воплощается в труде, в орудиях труда как своих материальных выражениях. А раз так, идеалист согласен, чтобы все остальное в истории человечества объяснялось развитием орудий труда. В таком случае глубоко материалистические положения Энгельса "труд создал самого человека", "труд начинается с изготовления орудий" приобретают совершенно иной смысл, ибо к ним неявно добавляют: а труд всегда отличается от инстинктивной деятельности пчелы и любого животного тем, что он предваряется в антропогенезе разумом, абстрактным мышлением. Древнейшие орудия труда в таком случае оказываются "свидетельствами", "проявлениями" того, что их создатель был существом мыслящим. Подобным образом рассуждал, например, Л. Нуаре.

Отсюда ясно, что признание древнейших форм труда "животнообразными", "инстинктивными" диктуется логикой материализма: только в этом случае тезис о том, что "труд создал самого человека", имеет материалистический характер, да и вообще, как выше сказано, логичен.

Ленин не потому говорил об "инстинктивном человеке" и "первобытном стаде", что он излагал на основе тех или иных археологических данных какую-то догадку, гипотезу, которую, скажем, новейшее изучение оседлости или праворукости существа шелльской эпохи может опровергнуть (как думают некоторые ученые), а потому, что иначе с точки зрения материалистического мировоззрения и не может быть – иначе от него пришлось бы отказаться. Так рассуждал и Энгельс, теоретически предвосхищая открытие еще почти неизвестного тогда раннего палеолита: "И хотя оно (это состояние. – Б.П.) длилось, вероятно, много тысячелетий, доказать его существование на основании прямых свидетельств мы не можем; но, признав происхождение человека из царства животных, необходимо допустить такое переходное состояние". Отдельные признаки, которыми Энгельс предположительно характеризовал это состояние, не подтвердились, но неопровержимым остается основной дух всего раздела о "низшей ступени дикости" – подчеркивание сходства предков современных людей на этой ступени с животными.

Итак, спор идет не о частностях. Либо человек начал с того, что "изобрел" свои орудия труда, "наблюдая" природу, "открыв" некоторые ее свойства, создав сначала в своем мышлении, идеально то, что потом, хотя бы и крайне неуклюже, стала воплощать материально его рука. Либо его труд носил сначала животнообразный, инстинктивный характер, оставаясь долгое время не более как предпосылкой, возможностью труда в человеческом смысле, пока накопление изменений в этой деятельности и преобразование самого субъекта труда не привело к новому качеству – второй сигнальной системе, обществу, человеческому разуму. Цитированный выше раздел о процессе труда Маркс начинает с определения труда в чисто естественном, материальном плане: веществу природы человек сам противостоит как сила природы, труд есть прежде всего процесс, совершающийся между человеком и природой, "обмен веществ" между ними. Для того чтобы присвоить вещество природы в пригодной для себя форме, человек приводит в движение принадлежащие его телу естественные силы, т.е. тоже вещество природы. Таков и логический и исторический исходный пункт. Только в ходе этого материального воздействия на внешнюю природу предок человека постепенно меняет и свою собственную природу: в последней сначала еще только "дремлет" потенциальная возможность превращения его в существо какого-то нового качества, отличное от остальной природы; но рано или поздно игра естественных сил, говорит Маркс, подчиняется власти специально человеческой, т.е. общественным закономерностям, и труд становится сознательным трудом. В таком контексте Маркс и отмечает, что не будет в данной работе рассматривать "первых животнообразных инстинктивных форм труда", а берет его уже в такой форме, "в которой он составляет исключительное достояние человека". Для этой формы характерно подчинение воли работника той или иной сознательной цели как закону. Эта целенаправленная воля необходима тем более, чем менее труд увлекает сам по себе, т.е. чем менее он схож с животнообразным трудом – игрой естественных сил.

Так, согласно историческому материализму, в процессе труда изменилась сама природа человека; создав же человека, создав общество, труд тем самым изменил и свою природу.

Итак, до возникновения общества прошли сотни тысяч лет, в течение которых доисторический предок человека трудился, но труд его еще носил животнообразный характер. Это был долгий путь от "примитивной организации стада обезьян, берущих палки", до состояния "людей, объединенных в клановые (т.е. в родовые, наидревнейшие. – Б.П.) общества...".

Энгельс пишет, что от начала труда прошел огромный период, "прежде чем первый камень при помощи человеческой руки был превращен в нож". При этом он имел в виду данные этнографов о живущих на земле народах, пользующихся еще каменными ножами, что явствует и из упоминания им в других местах о "каменных ножах" у огнеземельцев и их употреблении в обрядах у других народов. Он подчеркивал этим примером, что даже самые примитивные орудия современного человека бесконечно далеки от тех, какими пользовался его обезьяноподобный предок.

Как не понять, что сопоставление, данное Энгельсом, имеет целью показать именно тот результат, к которому привел человека труд, а вовсе не исходный пункт этого процесса. В исходном пункте – обезьянья рука, выполняющая примитивнейший труд, в результате – человеческая рука, вооруженная каменным ножом и другими, все более усложняющимися орудиями, как и возможностью создавать творения скульптуры, музыки и т.д.

Маркс подчеркивал, что производство и употребление орудий являются специфическим достоянием человека, но при этом считал нужным оговорить, что, хотя в несоизмеримой степени и с иным качественным значением, некоторые виды животных все же создают и употребляют орудия. То же отмечал Энгельс: "И животные в более узком смысле слова имеют орудия, но лишь в виде (правильнее перевести – в качестве. – Б.П.) членов своего тела: муравей, пчела, бобр...". Роль орудий у животных, правда, не идет ни в какое сравнение с их значением и развитием у человека. Если, однако, мы не хотим, чтобы за словами "труд создал самого человека" могло укрываться представление об идеях, творческой мысли человека, проявившихся в возникновении труда, в изобретении орудий, мы должны всячески подчеркнуть эти замечания Маркса и Энгельса о том, что, хотя и в зародышевой форме, в узком смысле орудия и труд были у животных до возникновения человека. Что значит: животные имеют орудия лишь в качестве членов своего тела? Энгельс не случайно назвал пчелу, а не жука, бобра, а не зайца, вообще он писал не просто о животных, а о некоторых видах. Известно также, что о животнообразном труде пчелы писал Маркс, указывая не на ее жало, а на ее восковые ячейки. Не представляет труда объяснить, почему Энгельс выбрал именно муравьев, пчел и бобров: об их сооружениях много написано. Эти виды создают искусственные, т.е. предварительно обработанные, комплексы предметов, помещаемые между ними и средой (муравейники, соты, гидротехнические сооружения). Данные виды пользуются этими искусственными изделиями как раз в качестве членов своего тела, т.е. это "экзосоматические органы". Изготовление и употребление их является инстинктом данного вида. Это сложный наследственный безусловный рефлекс. Список видов, имеющих орудия, хотя число таких видов в общем весьма невелико, конечно, не исчерпывается тремя наиболее популярными примерами, приведенными Энгельсом.

Возьмем такой пример: дятел не мог бы раздалбливать еловые и сосновые шишки, держа их в лапах; сначала он выдалбливает в толстой ветви углубление, в которое, как в станочек, вставляет шишку, причем благодаря конусообразности такого желобка или углубления может использовать его для тысяч шишек разных калибров. Здесь налицо все признаки искусственного орудия. Мышка-малютка берет листок, разрезает его на тонкие ленточки, особыми движениями создает из них плетеный кошелек, служащий затем основой для висячего гнезда, набитого мягким материалом. Примеры из области строительства гнезд, нор, берлог, заслонов более обильны. Паутина паука представляет собой настоящее орудие охоты. Хорошо известны "хатки", плотины и каналы бобров. Бобры валят деревья, перегрызая стволы внизу, очищают их от ветвей, разгрызают на куски и из этого материала, сплавляемого по воде (иногда по специально вырытым для этого узким каналам), а также из сгребаемого песка, ила и мелких ветвей строят на берегах сложные многокамерные жилища с подводными и надводными выходами. Для удержания воды в реке на одном уровне служат плотины, опирающиеся на вертикальные сваи и достигающие в длину до 600 метров, которые бобры располагают в зависимости от особенностей течения и местности – то поперек реки, то в форме дуги, то с выступающим в середине углом. Иногда эта деятельность бобров совершенно преобразует лесную речку, превращая ее в цепь прудов. Подобные примеры давно описаны зоологией. Большое внимание привлекли данные (Н. Н. Ладыгина-Коте, Г. Ф. Хрустов) об искусственных подправках, улучшениях, выпрямлении палочек, которыми шимпанзе пользуется для извлечения пищи из полых предметов.

Словом, животные могут и расчленять элементы окружающей природы, и соединять их по-новому, и противопоставлять одни элементы природы другим. Во всем этом нельзя видеть абсолютную специфику человеческих орудий. Ни геометрическая правильность, фиксированность формы орудий, ни, напротив, их известная вариабельность, приспособление стереотипа к особенностям наличного материала и условиям среды не дают оснований для домысла о наличии у животных абстрактных понятий, творческой мысли. Первобытная мифология заключает, что раз бобры так умело строят, следовательно, они обладают человеческим разумом и душой. Наука отбрасывает такую логику. Хоть пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых архитекторов, это вовсе не свидетельствует о наличии у нее специфически человеческого мышления. Древнейшие искусственно оббитые нижнепалеолитические кремни, в большинстве имеющие случайную, атипическую форму, далеко уступают в совершенстве восковым ячейкам пчелы. Тем не менее А. Я. Брюсов видел важнейший аргумент против применения к нижнему палеолиту понятий "стадо" и "обезьянолюди" в умозаключении, что, раз были искусственно сделанные орудия, следовательно, передавался из поколения в поколение "производственный опыт", существовала членораздельная речь, а значит, были и абстрактные понятия.

Высказывалось также мнение, будто сам факт искусственного изготовления орудий уже говорит о некотором уровне "сознательного планирования" предком человека своей деятельности, так как он должен был "отвлекаться" от непосредственного воздействия предметов, от непосредственной цели – добывания пищи – и устремлять свои усилия на создание того, что только впоследствии должно послужить средством ее обеспечения. Однако такая степень "отвлечения" доступна и любому виду животных, изготовляющих указанные зародышевые формы орудий, строящих гнезда, создающих запасы и т.д. У них только иногда наблюдается своеобразная утеря связи этой инстинктивной деятельности с конечной целью: например, бобры подчас валят гораздо больше деревьев, чем им нужно, и оставляют их на месте. Можно думать, что этим объясняются и известные археологам скопления тысяч заготовленных, но, видимо, не использованных нижнепалеолитических каменных орудий (например, стоянка Эт-Табун).

Важнейшим признаком, отличающим орудия человека от орудий животных, служит факт развития, изменения орудий у человека при неизменности его как биологического вида. Те виды животных, которые изготовляют или употребляют какое-либо орудие, срощены с ним, как улитка с раковиной; у общественного же человека-неоантропа возникновение все новых орудий, а тем самым и все новых приемов труда не связано ни с какими анатомо-морфологическими изменениями или возникновением новых наследственных инстинктов (безусловных рефлексов). Антрополог Я. Я. Рогинский убедительно показал, что этот признак налицо только с появлением человека современного типа – Homo sapiens; изменения, происходившие в палеолите до кроманьонца, говорит он, "в целом были неразрывно связаны с ходом формирования самого человека, с процессом человеческой эволюции, все же последующие изменения в истории общества никакого отношения к биологическим закономерностям не имели", т.е. не требовали перестройки анатомии и физиологии человека.

Безграничная изменчивость средств труда при полной неизменности вида со времени оформления Homo sapiens -свидетельство решающего качественного скачка, возникновения общества. Пассивное приспособление к природе сменяется активным воздействием на нее, господством над ней в смысле создания все новых источников питания и средств существования. Энгельс отмечал. что стадо обезьян или коз, съев наличный корм, вынуждено или вымирать, или начать биологически перестраиваться. "Это "хищническое хозяйство" животных играет важную роль в процессе постепенного изменения видов, так как оно заставляет их приспособляться к новым, необычным для них родам пищи...". Постоянное развитие средств, в том числе орудий труда, – условие, объясняющее неизменность вида Homo sapiens, так как оно сняло действие закона естественного отбора, законов биологической эволюции. Только с того времени, когда орудия изменяются, а вид стабилизируется, можно говорить о производстве в собственном смысле – об общественном производстве.

Итак, орудия животных неизменно присущи данному виду, а орудия человека имеют историю, развиваются. Однако и эту истину можно довести до логического абсурда, если понятие неизменности орудий у животных берется безотносительно: 1) к вопросу об анатомо-морфологических изменениях самого вида или внутри его, 2) к вопросу об изменениях его экологических условий. Виды и разновидности муравьев строят разные типы и вариации муравейников; если бы муравейники геологического прошлого уцелели в слоях земли, можно было бы установить постепенную эволюцию, смену типов муравейников. На протяжении нижнего и среднего палеолита менялись не только орудия, за это время в организме, в морфологии троглодитид сдвиги и изменения происходили более интенсивно, чем в их орудиях. Конечно, вовсе не обязательно, чтобы связь между морфологическими изменениями и изменениями тех или иных инстинктов поведения носила строго автоматический характер, – эта связь констатируется биологией лишь в крупных масштабах эволюции. Можно ли безоговорочно утверждать, что ульи пчел, плотины бобров неизменны, пока неизменен вид? Мы указали на варианты плотин бобров, зависящие, между прочим, от быстроты течения рек. Но мы можем представить себе, что течение ускоряется на протяжении длительной эпохи, и в таком случае окажется, что бобры сменили первый тип плотин на второй, затем второй – на третий, т.е. в известном смысле "совершенствовали" свои сооружения. Вот другой пример. Один знакомый Уоллеса в юности отнес в музей одно из обычных в его городе ласточкиных гнезд. Вернувшись на родину через 40 лет, он обнаружил, что птицы за это время стали строить гнезда другой формы, по его мнению, более "совершенные"; хотя ему показалось, что это изменение. даже обогнало прогресс городской архитектуры, несомненно, что именно какие-то свойства городских домов, например, штукатурка, потребовали быстрой смены типа гнезда, может быть, отбора лишь одного варианта из числа доступных этим птицам.

Если так, вправе ли мы скидывать со счетов специфику ледниковой эпохи, в которой жили и развивались ископаемые троглодитиды? На протяжении четвертичного периода имело место несколько глубоких изменений географической среды -климата, флоры, фауны. Исторический материализм учит нас не считать географическую среду главной причиной общественных изменений, поскольку последние происходят гораздо быстрее изменений географической среды, обычно даже при ее полной неизменности. Иное дело "история" троглодитид в четвертичный период: их орудия менялись отнюдь не быстрее, чем менялась их географическая среда.

Да, их орудия, например орудия археоантропов, не оставались неизменными на протяжении всей шелльской эпохи: раннешелльские рубила отличимы от позднешелльских, не говоря уже об отчетливых различиях на протяжении ашельской эпохи. Но все это не опровергает, а лишь конкретизирует наше представление о дообщественной природе шелльцев и ашельцев: они существовали в такую биологическую эпоху, когда глубокие сдвиги в природе снова и снова не только в коренных чертах, но и в более детальных нарушали их "экологическую нишу". На древнейших этапах большинство этих тонко приспособленных к трупоядению существ каждый раз при таких сдвигах вымирало; приспособление оставшихся шло как по линии морфологической эволюции, так и по линии модификации того специфического приспособления в виде каменных орудий, которое они посредством имитационного механизма получили в наследие от предыдущей ступени. Нельзя утверждать, что эти модификации во всех отношениях неизменно означают техническое "совершенствование": мы наблюдаем и регрессы в некоторых отношениях, утрату отдельных, с нашей точки зрения, ценных приемов обработки камня.

Но чрезвычайно важно, что в течение плейстоцена модификации приемов обработки камня становятся все более частыми, темп их нарастает, хотя в абсолютных величинах интервалы все равно остаются грандиозно большими. Вряд ли это нарастание темпа можно объяснить только ускоряющимся ритмом оледенении (или плювиальных периодов), как и ритмом смены фаунистических комплексов. Вероятно, тут есть и другая причина: каждая новая модификация этих приемов, очевидно, все более мешала глубокому наследственному закреплению данной инстинктивной формы поведения, т.е. все более облегчала возможность следующей модификации уже без вымирания большинства особей. Ледниковый периода шаг за шагом расшатал прежде неразрывную связь эволюции орудий с эволюцией вида; в результате этого к концу его сложилась возможность эволюции орудий при неизменности вида. Но только возникновение общества окончательно превратило эту возможность в действительность. Общество дало толчок эволюции орудий при неизменности не только вида, но и среды. Итак, логика материализма требует признания, что первоначально труд, "создавший самого человека", был не плодом сознания, творческой мысли предка человека, а животнообразным, инстинктивным трудом, что древнейшие орудия труда существовали еще "в качестве органов его тела". "Инстинктивный человек" – это двуногое неговорящее существо между обезьяной и человеком, обезьяночеловек в смысле прямохождения, плотоядения и т.д., т.е. животное, принадлежащее к семейству троглодитид.

"Скачок" от обезьяны к человеку необъясним, мистичен, если имеется в виду обезьяна, ничем существенным не отличающаяся, скажем, от шимпанзе и гориллы, не имеющая сколько-нибудь значительных накопленных предпосылок для скачка: прямохождения, привычки к мясной пище, пользования зародышевыми орудиями, высокоразвитой высшей нервной деятельности. Напротив, скачок понятен, если речь идет о происхождении человека от троглодитид, представляющих собой своеобразное, в известном смысле очень специализированное семейство, развившееся из антропоморфных обезьян третичного периода. Но его представители, даже высшие, еще не обладают общественной и духовной природой человека. "Первая предпосылка всякой человеческой истории, – писали Маркс и Энгельс, – это, конечно, существование живых человеческих индивидов (лучше перевести: особей. – Б. П.). Поэтому первый конкретный факт, который подлежит констатированию, – телесная организация этих индивидов (особей. – Б.П.) и обусловленное ею отношение их к остальной природе". Палеоантропология как раз и устанавливает этот конкретный факт, служащий предпосылкой человеческой истории. Троглодитиды не обезьяны в том смысле, что ряд морфологических признаков (комплекс прямохождения) и экология (комплекс плотоядения) отличает их от остальных обезьян, и эти признаки войдут впоследствии в характеристику исторического человека, но эти признаки совершенно недостаточны, чтобы назвать троглодитид людьми.

К их телесной организации следует, несомненно, отнести также чрезвычайно высокий уровень индивидуальной высшей нервной деятельности. Способность организма к образованию условных рефлексов, к дифференцированию воздействий окружающей среды и двигательных реакций была у них, безусловно, еще выше, чем у антропоморфных обезьян, которые в свою очередь стоят в этом отношении выше других млекопитающих. От бобра до шимпанзе – огромная дистанция эволюционного развития головного мозга и его функций, а от шимпанзе до археоантропа и палеоантропа – не меньшая. Общим между всеми ними является лишь то, что их нервная деятельность оставалась в рамках первой сигнальной системы.

Что касается зародышевых орудий, то приведенные выше примеры показали, что пользование орудиями вовсе не характеризует "высшую" или "низшую" ступень биологической эволюции, – они встречаются у некоторых насекомых, рыб, птиц, зверей. Троглодитиды не отличались в принципе этим признаком от других делающих зачаточные орудия животных, хотя бы он и был у них выражен более ярко, чем у бобров. Но при наличии совокупности прочих условий этот признак оказался предпосылкой, фактором очеловечения. Нельзя смешивать предпосылку и результат, не скатившись к телеологии. Нельзя отождествлять возможность с необходимостью и с действительностью.

Выражение "инстинктивный труд" одними авторами ныне принято, у других вызывает протест, так что на всесоюзном симпозиуме по проблемам происхождения общества было принято даже что-то вроде запрещения впредь им пользоваться. Придется пояснить еще раз. Не всякая жизнедеятельность, не всякий процесс, совершающийся между организмом и природой, может быть назван трудом. Согласно точному смыслу слова, труд налицо там, где есть не только процесс (или субъект) труда и предмет труда, но и третий элемент, средство (и как частный случай – орудие) труда. Только при наличии и этого третьего элемента понятие "труд" допустимо применять. В рамках этого общего определения труд и может быть разбит на две основные формы: а) инстинктивный животнообразный труд и б) общественный сознательный труд.

Средство труда – это не принадлежащий к органам тела предмет (или комплекс предметов), помещаемый между тем, кто трудится, и предметом труда и подвергнутый предварительной обработке для механического, физического, химического, наконец, биологического воздействия на предмет труда или же для устранения воздействия с его стороны. В связи с этим определением следует подчеркнуть, что политическая экономия и исторический материализм не проводят какого-либо радикального различия между понятиями "средство труда" и "орудия". Сводить общетеоретический вопрос о роли средств труда в генезисе человека и общества только к механическим орудиям нет логических оснований. Просто в центре споров оказалось это явление из-за профессионального кругозора археологов. Маркс же "главную роль" среди средств труда в доисторическое время отвел не орудиям, а прирученным животным. Мне представляется это гениальным провидением. Маркс писал: "В пещерах древнейшего человека мы находим каменные орудия и каменное оружие. Наряду с обработанным камнем, деревом, костями и раковинами главную роль, как средство труда, на первых ступенях человеческой истории, играют прирученные, следовательно уже измененные посредством труда, выращенные человеком животные". Выше я показал, что эта тема и посейчас ждет разработки, и даже серьезные специалисты еще путают "приручение" животных с "одомашниванием". Здесь это важно подчеркнуть для охлаждения пылкой фетишизации роли именно механических орудий в становлении столь сложного феномена, как человек. Среди прочих средств труда Маркс ставит "механические средства труда", т.е. собственно орудия, лишь на более важное место, чем средства труда, служащие для хранения чего-либо.

Другая важная мысль К. Маркса, относящаяся к понятию животнообразного труда: в переносном смысле могут быть "естественные орудия", т.е. не подвергнутые предварительной обработке, но все же уже "на первых ступенях человеческой истории", у "древнейшего человека" роль орудий и оружия играли обработанные камни и т.п.; "вообще, когда процесс труда достиг хотя бы некоторого развития, он нуждается уже в подвергшихся обработке средствах труда". В общем неправомерно говорить о каком бы то ни было труде, в том числе животнообразном инстинктивном труде некоторых видов животных, в отличие от жизнедеятельности всех остальных, там, где нет изготовления орудий или средств труда, т.е. изменения каких-либо элементов внешней среды специально для воздействия ими на другие элементы внешней среды. Поэтому понятие "естественные орудия" напоминает "холодное тепло", а "искусственные орудия" – выражение, аналогичное "масляному маслу".

Одно из недоразумений по поводу понятия "инстинктивный труд" следует рассмотреть специально. Противопоставление понятий "инстинктивный" и "сознательный" известно, им пользовались прошлые поколения ученых и писателей, это противопоставление налицо в цитированных местах из Маркса и Ленина. Если перевести их на термины современной нейрофизиологии, то это синонимы понятий: "находящийся в рамках первой сигнальной системы" и "принадлежащий второй сигнальной системе". Но это не имеет никакой связи с вопросом о соотношении безусловных и условных рефлексов. Некоторые зоопсихологи уже давно пытаются использовать павловское понятие индивидуально приобретенного опыта, т. е. прижизненного навыка, или условного рефлекса, для того, чтобы соединить это понятие в некое целое с человеческим мышлением, или сознанием, и противопоставить это мнимое целое понятию "инстинкта" как чисто врожденного, наследственного автоматизма действий. На деле у высших животных не бывает безусловных рефлексов, никак не связанных с условнорефлекторным регулированием их протекания, а с другой стороны, нет и условных рефлексов, не служащих для регулирования протекания безусловных рефлексов. Например, почти все классические опыты школы Павлова выясняли роль условных раздражителей в торможении или стимулировании пищевого безусловного рефлекса. Вся индивидуальная деятельность анализаторов высших отделов нервной системы служит лишь для наиточнейшего определения целесообразности или нецелесообразности вступления в действие того или иного из наследственно заложенных в организме безусловных рефлексов и для их протекания с наибольшей "пригонкой" к конкретным особенностям объекта, среды.

Итак, некоторые авторы под предлогом возражений против понятия "инстинктивный труд" предлагают оторвать условные рефлексы от безусловных (инстинктов) и трактовать условнорефлекторную деятельность как самодовлеющую, психическую, духовную. Принять эту позицию значило бы далеко уйти от учения И. П. Павлова.

Если слишком трудно укладывается в сознание археологов и антропологов понятие "инстинктивный труд" применительно к деятельности археоантропов и палеоантропов, если оно наталкивается на укоренившиеся привычки мышления и словоупотребления, то лучше уж отказаться от второго слова в этом выражении, чем от первого.

Я хочу сказать, что, может быть, применительно к тем временам следует брать слова "труд", "орудия" в кавычках. Этим мы выражали бы существенное отличие от собственно человеческого труда и от его орудий. Может быть, применение кавычек – недостаточно эффективное средство и нужны просто какие-то другие термины. Вероятно, если подыщется другое слово для обозначения оббитых камней троглодитид, их изготовления и употребления, то суть не очень пострадала бы. Но вот если отказаться от слова "инстинктивный" -пострадала бы именно самая суть дела.

Обыденный "здравый смысл" – плохой советчик, когда дело идет о доисторических временах. Все ему кажется "очень просто": археоантропы и палеоантропы – это люди с той же сущностью, с теми же потребностями, что и мы, только находящиеся, так сказать, в положении робинзонов – голые, почти безоружные, ничего не умеющие. "Первый англичанин" (как называли "пильтдаунского человека") терпит бедствие, но как всякий джентльмен он при первой возможности постарается затопить камин, съесть бифштекс. Откуда взялись у него, однако, потребности согреваться или есть жареное мясо, отличающие его от животных? Все "очень просто": эти и другие потребности как раз и отличали его от обезьян, а средства для их удовлетворения ему понемногу подсказал его ум, который открыл эти средства в изготовлении орудий, в действиях коллективом и т.д.

Маркс показал, что в конечном счете производство предшествует "потребностям", так как предопределяет конкретную форму потребления: "Голод есть голод, однако голод, который утоляется вареным мясом, поедаемым с помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при котором проглатывают сырое мясо с помощью рук, ногтей и зубов. Не только предмет потребления, но также и способ потребления создается, таким образом, производством, не только объективно, но также и субъективно. Производство, таким образом, создает потребителя". Производство создает потребление, создавая определенный способ потребления и его притягательную силу, т.е. "потребность". Ничего этого нет ни у обезьян, ни у троглодитид в доисторическую эпоху первобытной дикости, по отношению к которой мы вправе говорить лишь о потреблении в физиологическом смысле, но не о потребностях в психологическом смысле, ибо оно не имеет той субъективной "притягательной силы", "цели", которая, по нашим обычным представлениям, предшествует производству. Маркс ярко подчеркивает противоположность этих состояний: "Когда потребление выходит из своей первоначальной природной грубости и непосредственности, – – а длительное пребывание его на этой ступени само было бы результатом закосневшего в природной грубости производства, – то оно само, как побуждение, опосредствуется предметом" (т.е. становится "потребностью").

Таким образом, совершенно неверно исходить из "потребностей" археоантропов и палеоантропов и видеть в их орудиях или кострищах сознательные средства, пусть несовершенные, для удовлетворения этих потребностей. Это столь же неверно, как выражения "собака захотела", "собака подумала" и т.п., за употребление которых И. П. Павлов "штрафовал" сотрудников своих лабораторий. Ученым, исследующим ранний палеолит, неплохо бы ввести такое же правило. Сказанное находится в полном соответствии с тем, что Энгельс рассматривает весь этот огромный период в сотни тысяч лет как дообщественный. Общество возникло, по его мнению, только вместе с "готовым человеком". Как легко видит всякий внимательный читатель его работы "Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека", Энгельс различал три ступени в процессе этого превращения: 1) сначала появляется примитивный труд, 2) в результате долгого развития труда появляется речь, 3) в результате нового долгого развития труда и вместе с ним речи появляется общество. Только эта третья ступень служит, по Энгельсу, моментом "окончательного отделения человека от обезьяны". Выражение "обезьяна" в этом контексте в свете современных представлений можно передать более общим термином "животное".

О возникновении общества, общественных отношений как новой формы движения материи авторами разных сочинений об антропогенезе сказано до крайности мало и неопределенно. Первым поставил вопрос о дообщественном характере по крайней мере эпохи нижнего палеолита, следуя мысли Энгельса, еще в 1934 г. советский автор М. П. Жаков. Независимо от него много лет спустя я встал на тот же путь и пошел дальше.

Труд рассматривается нами как важнейшая предпосылка возникновения общества. Соответственно данная концепция утверждает, что переходный период между господством биологических законов и социальных начинается не со времени древнейших засвидетельствованных следов "труда" четвертичных прямоходящих высших приматов, а позже, когда эта предпосылка накопилась и сделала возможным возникновение высшей формы движения материи – общественных отношений, управляемых качественно особыми общественными законами. Переходный период длится, пока эти последние развиваются от зачатков до победы и утверждения. Каким археологическим и антропологическим вехам соответствует начальная и завершающая ступень переходного периода? Что касается М. П. Жакова, он ограничился принципиальной постановкой вопроса и высказал лишь предположение, что начальная дата возникновения общества лежит после нижнего палеолита и что вскоре исследователи смогут указать конкретные археологические рубежи. Предложенный же мною ответ состоит в том, что первые симптомы принципиально новых явлений, знаменующих грядущее человеческое общение и человеческое общество, наблюдаются во второй половине мустьерского времени, а завершается борьба за господство между биологическими и общественными законами едва ли раньше конца верхнего палеолита, а может быть, лишь с переходом к неолиту.

Диалектический материализм учит, что ни одна высшая форма движения материи не сводима к низшей. Так, законы жизни органического мира не могут быть сведены к физико-химическим законам, управляющим неорганическим веществом. Социологические законы в свою очередь не могут быть сведены к биологическим. Но коренной качественный переход, отделяющий одну форму движения материи от другой, не означает их разрыва. Каждая высшая форма движения материи не привнесена откуда-то извне, а покоится на предшествующей и представляет собой плод ее собственной долгой и сложной истории. Одна из самых трудных задач науки как раз состоит в изучении этих переходов: перехода от некоторых сложнейших высокоспециальных химических соединений к живому белку; перехода от некоторых сложнейших высокоспециальных видов животных к общественному человеку. Эта последняя форма движения не сводима к низшей, биологической; в биологическом мире нет никаких "зачатков" социологических закономерностей. Искать у животных "социальность", хотя бы самую микроскопическую, это значит совершенно не понимать, что такое социальность, что такое общество, какие законы управляют этим явлением. Но бесспорно, что весь строительный материал при возникновении общества, при начале человеческой истории имел биологическую природу. Мир органической природы дал все кирпичи, все физиологические, анатомические, экологические, словом, все биологические элементы, необходимые для появления общества. Ни один элемент не был добавлен откуда-либо извне. В противном случае мы признали бы вмешательство бога.

Каковы же минимальные признаки общества? Чтобы говорить об обществе, необходимо наличие трех качественно особых и взаимосвязанных явлений, выражаемых историческим материализмом в трех коренных социологических категориях: 1) производительные силы, 2) общественно-производственные отношения (или экономический базис), 3) надстройка. Общество есть только там, где есть налицо все эти три его стороны. Они находятся в строгой причинной зависимости между собой. Эта зависимость и составляет открытый Марксом основной объективный закон существования и исторического движения человеческого общества. Их нельзя рассматривать порознь, так как они существуют только в своей взаимосвязи, только друг через друга. Однако эта взаимосвязь есть в то же время относительное взаимное отрицание, переходящее даже во взаимную противоположность определенных производительных сил и производственных отношений, производственных отношений и надстройки. Причинная зависимость и диалектическое единство этих трех сторон и составляют сущность общества как высшей формы движения материи. Следовательно, говорить о возникновении общества – значит говорить о возникновении этой закономерной связи трех сторон, а не какой-либо стороны в отдельности.

Все же при конкретном исследовании вопрос о возникновении общества выдвигает на первый план базис, т. е. вопрос о возникновении производственных отношений (ибо оголенных от них производительных сил не может быть: общественное производство – это единство производительных сил и производственных отношений). Нельзя представить себе иного понимания проблемы возникновения общества с точки зрения марксизма. При этом те или иные формы соединения труда (не смешивать с устойчивым разделением труда), наблюдавшиеся в нижнем и среднем палеолите, не входят в категорию производственных отношений.

К последним принадлежит та или иная форма собственности на средства производства. Маркс разъяснял: "...ни о каком производстве, а стало быть, ни о каком обществе, не может быть речи там, где не существует никакой формы собственности...". Но даже самые примитивные формы собственности, в том числе коллективной собственности, не могут в отличие от примитивного труда носить "животнообразного" "инстинктивного" характера. Только вульгарные буржуазные экономисты отождествляют собственность с "присвоением" животным или человеком тех или иных элементов природы. Марксизм учит, что собственность есть не просто отношение людей к вещам, а отношение между людьми посредством особого ограничения пользования вещами.

Как вообще совершается переход от одного качества в другое, в частности от одной формы движения материи к другой? Нельзя свести этот вопрос только к количественному нарастанию нового качества от слабых зачатков до полного раскрытия и вытеснения им старого качества, т.е. к вопросу о борьбе нового и старого; о неодолимой победе нового над старым. Это, несомненно, важная сторона вопроса о развитии нового качества. Учитывать ее необходимо, когда уяснены конкретные причины зарождения хотя бы слабых зачатков нового качества. Но уклоняться от выяснения этих причин, ссылаясь на диалектику, нельзя.

Как возникли хотя бы зачатки нового качества? Из еще меньших зачатков? А те из еще меньших? Но это не диалектика, а количественный эволюционизм, избегающий ответа с помощью ссылки на "постепенность". Однако с таким же успехом можно пытаться избежать ответа на вопрос, откуда взялся ребенок, ссылкой на то, что он развился "постепенно". Вся задача тут сведена к тому, чтобы новое качество мысленно редуцировать до самого крохотного зернышка, из которого потом все развилось. Но каковы причины появления этого волшебного зернышка? В концепциях антропологов и археологов нет ответа, если не считать этих самых общих ссылок на эволюцию, на постепенность. Тут и не возникает задачи подвергнуть пристальному изучению именно старое качество непосредственно накануне зарождения нового, чтобы открыть в нем конкретные причины и конкретный механизм появления этого зернышка. Иное дело, если мы рассматриваем инстинктивный, животнообразный труд, пользование орудиями, известную изменчивость и эволюцию орудий как свойство, присущее еще старому качеству – миру дообщественных закономерностей. В таком случае можно со всей конкретностью исследовать накопление изменений этого свойства, его количественный рост до того порога, когда количество переходит в качество, т.е. появляется завязь совершенно нового, социального качества. А отсюда начинается уже переходный период – история борьбы нового и старого.

Не лучше, если ученые ограничиваются констатацией: до такого-то рубежа зачатков нового качества нет, с этого момента они налицо и развиваются далее. Здесь тоже обходится вопрос о причинах появления нового качества.

Многие археологи и антропологи сходятся на том, что сложность орудий может служить доказательством наличия у их создателей определенного образного представления или даже абстрактного понятия. Поэтому приложено особенно много усилий для доказательства того, что нижнепалеолитические орудия были довольно многообразны и сложны. Однако усилия эти кажутся мне не ведущими к цели, ибо ошибочно само умозаключение от "сложности" вещественного результата к участию понятий и других высших мыслительных функций. "Сложность" – категория сравнительная, а не абсолютная. Допустим, что набор нижнепалеолитических орудий действительно сложнее, т.е. потребовал более сложной цепи действий, подчиненных конечной задаче, чем, скажем, комплекс гидротехнических сооружений бобра или какое-нибудь замысловатое птичье гнездо. Но как доказать, что именно тут проходит граница сложности, требующая уже принципиально нового психического механизма? Или, может быть, надо считать, что и бобром и птицей руководят абстрактные понятия, но только менее развитые соответственно меньшей сложности их продукции?

Я исхожу из совершенно иных представлений в этом вопросе. Возникновение понятийного мышления, по моему мнению, невозможно объяснить в плане прямолинейного эволюционного усложнения взаимодействий между организмом и средой. Его истоки лежат в новых отношениях между индивидами, а не в отношениях единоличника-индивида к природе. Это не какая-либо другая проблема наряду с проблемой возникновения общества, а другая сторона той же самой проблемы. Речь возникла прежде всего как проявление и средство формирующихся общественных отношений: средство людей воздействовать на поведение в отношении друг друга. Чтобы было понятие, должно быть налицо не только отношение индивида к среде, но и отношение между индивидами, причем такое, какого нет ни у каких животных даже в зародыше, ибо оно противоположно отношениям животных.

Надо понять, что две ошибки одинаково плохи: нельзя ни биологизировать явления, управляемые общественными законами, ни втягивать социологизм и психологизм в область биологических явлений. В вопросах антропогенеза надо прежде всего выяснить на практике, насколько методы биологических наук помогают объяснять факты. Только тогда мы ясно увидим границу новых, уже не биологических закономерностей.