НИТУ «МИСиС» при поддержке Минобрнауки и Минпромторга совершил системный прорыв общероссийского масштаба в образовании и прикладной инженерии. Университет завершил строительство Инжинирингового центра прототипирования высокой сложности. На данной площадке будет создано производство полного цикла — от научных разработок до их воплощения в образцы, востребованные в промышленности.

Центр МИСиС является универсальной современной высокотехнологичной цифровой лабораторией по созданию и промышленному дизайну функциональных прототипов. Сочетание передовых технологий и мощной производственной базы позволит центру выпускать высокоточные детали малых серий и промышленные образцы высокой степени технологической проработки, отвечающие современным требованиям промышленного дизайна. Размеры изделий, создаваемых из материалов различной твердости, варьируются от микрона до… космических кораблей.

На площадке в более 3 000 кв. м. расположены 29 новейших единиц технологического оборудования и станков: малый фрезерный станок, 3D-принтер по металлу, электроэрозионные станки, гидроабразивная установка, которая может резать сталь толщиной в 30 см в пяти координатах и другие. Большой фрезерный 5-ти координатный высокоточный станок способен обрабатывать композитные материалы. На данный момент в России всего три таких установки.

Очевидно, возможности центра по доведению научных разработок до стадии пробного производства будут востребованы предприятиями из разных отраслей, прежде всего в военно-промышленном комплексе, биоинженерии и медицине, авиации и космонавтике. Центр в сотрудничестве с НПП «Звезда» уже создал прототип космического корабля нового поколения по заказу РКК «Энергия». Особо стоит отметить тот факт, что на базе центра могут вестись разработки и создаваться прототипы в межотраслевом формате. Для многих российских промышленных компаний, сталкивающихся с технологическими пробелами в процессе межотраслевого взаимодействия, это уже давно стало необходимостью.

Создание инжинирингового центра прототипирования МИСиС открывает новые перспективы и в образовательной среде. В центре будут отслеживаться мировые тенденции и тренды, создаваться форсайты векторов технологического развития, проводиться научные исследования, появится библиотека новейших технологий и материалов. На базе площадки совместно с Массачусетским Технологическим Институтом (MIT USA) и Миланским техническим университетом (Politecnico di Milano) будет открыта прикладная магистратура. Центр позволит готовить универсальных специалистов, способных реализовать проект от идеи до создания сложного прототипа. Ректор НИТУ «МИСиС» Алевтина Черникова, главный идейный вдохновитель проекта, говорит, что создание центра стало переворотом в российской системе образования, который в последующие годы привнесет в нее масштабные и качественные перемены.

Появление в университете научно-производственной площадки замкнутого цикла повысит привлекательность МИСиС в качестве места работы для ведущих научных кадров, в том числе для успешно работающих за рубежом российских ученых. Стоит отметить, что сам руководитель центра прототипирования — известный промышленный дизайнер Владимир Пирожков — 20 лет жил и работал в Европе. Для компании Citroën он разработал интерьеры моделей Xantia X2, C5, концепт-кара C3 Lumiere. Пирожков также был старшим дизайнером в европейском дизайн-центре Toyota в Ницце, участвовал в создании моделей Yaris, Auris, Corolla, C3 Air и других. Сотрудничество с МИСиС позволяет промышленному дизайнеру строить свою карьеру в России. Он возглавлял разработку официальной раскраски и элементов фирменного стиля нового пассажирского самолёта Sukhoi Superjet 100 компании «Гражданские самолеты Сухого». Под руководством специалиста был разработан дизайн факелов Эстафет Олимпийского и Паралимпийского огня XXII зимних Олимпийских игр 2014 года в Сочи. Владимир Пирожков утверждает, что центров, подобных открытому на базе МИСиС, в мире пока еще нет, и надеется, что его детище привлечет многих ученых и инженеров.

Развитие практически ориентированного инженерного образования — актуальная задача, которая стоит перед отечественными техническими университетами. Ее реализация должна вывести российскую экономику на инновационный путь развития. Cоздав свой инжиниринговый центр прототипирования, НИТУ «МИСиС» задал для других вузов определенную модель движения к новому технологическому укладу.

Несколько лет назад Владимир Пирожков был известен как автомобильный дизайнер, сделавший головокружительную карьеру на Западе, автор популярных моделей Citroën и Тoyota. В 2007 году он переехал из Ниццы в Москву, чтобы создавать продукты, которые выведут Россию на новый технологический уровень, и растить здесь инженеров будущего. Подробности - в нашем интервью.

Владимир Пирожков. Родился в Кишинёве (1968 г.). Учился в Свердловском архитектурном институте по специальности «промышленный дизайн» (1985—1992 гг.). Два года стажировался в швейцарской студии знаменитого дизайнера Луиджи Коллани. Разрабатывал проекты для Adidas, Ferrari, Yves Saint Loran. Защитил диплом в Свердловске по теме «Дизайн автомобиля Ferrari Testa d’Oro». Далее продолжил обучение в Швейцарии в Art Center College of Design.С 1994 года работал в компании Citroën (являлся разработчиком интерьеров моделей Xantia X2, C5, концепт-кара C3 Lumiere, C3 Air, C6 Lignage, C4 Volcane, автором рестайлинга модели Xsara). С 2000 года — старший дизайнер в европейском дизайн-центре Toyota в Ницце, участвовал в создании моделей Yaris, Auris, Corolla, Avensis и концепт-каров MTRC и UUV. С 2007 года работает в России. В настоящее время создает Инжиниринговый центр прототипирования высокой сложности МИСиС-Кинетика и инженерную магистратуру при НИТУ МИСиС.

Владимир Пирожков, генеральный директор Инжинирингового центра прототипирования высокой сложности МИСиС-Кинетика

Владимир, у вас незаурядная биография и огромный, наверное, уникальный для отечественного дизайнера профессиональный опыт. Мы планируем о нем серию публикаций, которую хотели бы начать с того, чем вы занимаетесь сейчас. Расскажите, что такое Инжиниринговый центр прототипирования высокой сложности МИСиС-Кинетика, который вы создаете? Как он появился и на чем специализируется?

Началось все с того, что в 2007 году Герман Греф пригласил меня вернуться в Россию и помочь в разработке нескольких прототипов. Сначала это был «Сухой Суперджет» на финальной стадии, потом вертолет Камова, а дальше, по заказу Ракетно-космической корпорации «Энергия», мы работали над пилотируемым транспортным космическим кораблем нового поколения, тем, что придет на смену Союзам. Только интерьер этого нового корабля состоял из 12 тысяч сложнейших уникальных деталей.

Эскиз пилотируемого траснпортного космического корабля нового поколения

Макет концепции интерьера космического корабля

Единого комплекса, где их можно было изготовить, не существовало, пришлось заказывать в разных местах, поставщики подводили, и качество было очень сложно контролировать. Поэтому лет пять назад мы поговорили с Дмитрием Викторовичем Ливановым, на тот момент ректором МИСиСа, и нашли формулу опытного промышленного производства полного цикла. Принцип был таков: собрать в одном месте, на территории 3,5 тыс. кв. м, самое передовое оборудование, технологическую цепочку, объединяющую процессы по созданию объектов высокой сложности. Из любых материалов и в любом размере.

На фото вверху и внизу: помещения Инжинирингового центра прототипирования высокой сложности

Мы закупили, в Швейцарии в основном, цифровые фрезерные, лазерные, печатные станки, 3D-принтеры, покрасочные камеры, новейшие измерительные приборы. Всего - около 30 единиц оборудования. На этой производственной площадке можно сделать функциональный прототип любой сложности. Это такая волшебная палочка, опытное производство полного цикла, центр инноваций. Инновации - модное и заезженное сегодня слово, но на самом деле - это создание несуществующих ранее процессов и объектов. Этим мы и занимаемся.

О какого рода процессах и объектах, кроме космических кораблей, идет речь?

Это может быть даже антигравитация или машина времени. Вы можете сейчас похихикать, но если это не сделаем мы, это сделают наши западные, как сейчас принято говорить, партнеры. Россия находится на технологическом перепутье. Или мы будем догонять ползком улетающих шмелей или попробуем, как кузнечики, делать дальние прыжки. Собственно говоря, наша страна так всегда и развивалась. Один из прыжков был сделан при Петре, второй - при Сталине. У нас сейчас нет выбора. Третий прыжок должен быть очень мощным. Если мы будем модернизировать уже существующие образцы техники, то мы просто будем обновлять старые вещи, созданные лет 20 назад за рубежом. Гораздо важнее делать то, чего не было раньше: с наперстка перейти на швейную машину, а от нее на 3D принтер, а не делать еще одну швейную машину с дополнительной кнопочкой для кондиционирования воздуха. Мы могли бы, к примеру, добавить к плоскостному передвижению и строительству дорогих дорог персональное перемещение по воздуху.

Проект 3D транспорта, Алексей Комаров, МГХПА им. Строганова - научный руководитель В. Пирожков

На летающих автомобилях? У вас ведь был такой проект.

Да, несколько лет назад мы практически построили прототип аэромобиля, и он даже летал. Потом проект заморозили. Сейчас у нас есть все условия, инструмент, чтобы его разморозить. По сути, это национальная идея. У нас очень большие пространства, которые мы слабо осваиваем. Когда появился мобильный телефон, это был переход от плоскостного аппарата, привязанного к проводу, к «объемному». То же самое произойдет с летательными аппаратами. Мы отсоединимся от дороги, она - тот же провод, и получим бездорожный транспорт и свободу передвижения в пространстве. И тогда - как одно из экономических преимуществ - девелоперы получили бы стимул покупать землю не в 20, а в 400 километрах от Москвы. Продавая усадьбу за миллион долларов, они могли бы дарить клиенту аэромобиль по цене, предположительно, 150 000 долларов.

А насколько это экологичный вид транспорта, на какой энергии он будет работать?

Пока нет такого фотонного двигателя, который бы дезинтегрировал наши молекулы и интегрировал бы их в другом месте абсолютно без вреда для окружающей среды. Мы начали с того, что есть. Первые подходы - это дизельные электрические силовые агрегаты. Дизельное топливо есть везде - на армейских аэродромах и автомобильных заправочных станциях. Я не буду вам сейчас рассказывать мелочи. А концептуально - если человечество взлетит, это будет «Пятый элемент», реализация будущего. И кто первым это сделает, тот и победит. Ареал муровейника - 1 км, а ареал улья - 300 км. Вот и посмотрите, у кого возможностей больше. Но даже если мы не будем первыми - сейчас уже многие страны продвинулись в этой области - мы хотя бы решим проблему пробок.

Проект 3D транспорта, Александр Старых, МГХПА им. Строганова - научный руководитель В. Пирожков

Ваш центр - открытая структура? Здесь смогут изготавливать свои прототипы какие-то дизайн-компании?

По принципу мастерских-коворкингов? Такого уже много. У нас другие задачи. Мы ориентированы на заказы от крупных промышленных корпораций. Чтобы от старых решений, найденных еще нашими крутыми дедами, они смогли перейти на следующий технологический уровень, им сегодня нужно создавать прототипы продукции, которую они будут выпускать завтра, а то и послезавтра. И наш клиент - это человек, принимающий решение на таком ультрасовременном производстве. В идеале это должен быть принципиально новый продукт или подход. Грубо говоря, не колесо от танка, а биодрон, комар, который может уничтожить танк. Колесо от танка мы делать не будем.

3D транспорт, концепция конвертоплана, центр прототипирования МИСиС-Кинетика

И все же, где в этом процессе место дизайнера? Есть мнение, что проблема российского дизайна и промышленности в том, что они существуют по отдельности. Талантов в стране хватает, но примеров их успешного взаимодействия с производителями до сих пор крайне мало.

Нужно начать с того, что проектов новых изделий в стране, в принципе мало. Обычно, новый продукт — копия или римейк западных аналогов. Если же речь о новом, инновационном продукте, к дизайнерам обращаются нечасто. Если обращаются предприятия с государственным бюджетированием (80% новой продукции России), включается проблематика стоимости и оплаты услуг. В графе НИОКР предприятия не могут найти категорию «промышленный дизайн». Её там нет. Соответственно, оплата идет по каким-то другим категориям. Например, «ремонт крыши». Небольшая дизайн-студия должна быть укомплектована полным штатом юристов, финансистов, экономистов и прочих непрофильных спецов, чтобы не попасть под нецелевой расход средств. Нужно же всё корректно делать. Откуда взять средства на содержание такого штата? Поэтому, порой талантливые дизайнеры-одиночки работают с частным заказчиком, которого всё меньше в России. Такой дизайнер «выживает». Или студия при «взрослом» заводе, но там новые продукты не часты. Также, технологические процессы на заводах достаточно винтажны, мягко говоря, и молодежь с ними почти не знакома. Времени на ознакомление с ними и на адаптацию терять не хочет. Проще приклеиться к существующей отработанной системе на Западе или Востоке. Таланты, в основном, уезжают, к сожалению. Но в стране есть несколько успешных студий промышленного дизайна. Они на слуху. Опытные. Работают. Нужно больше новых проектов! Страна должна думать о будущем. Тогда она в нём будет!

Помимо Центра прототипирования, вы создаете при МИСиС школу - магистратуру, если мы правильно поняли, для инженеров и дизайнеров. Вы будете давать ее студентам навыки продвижения себя, своих проектов, взаимодействия с государственным и частным производством?

Мы, конечно, дадим базовые знания по экономике производства. Если человек будет себя чувствовать больше как инженер, ему их хватит. Но если он захочет развиваться как коммерсант, ему нужно будет пойти в бизнес-школу и доучиться там. И мы бы не хотели разделять инженеров и дизайнеров. В последнее время очень ценятся так называемые креативные инженеры - люди, способные не только нарисовать фантастическую картинку, но и создать точный цифровой файл, по которому станки воплотят его идею в жизнь. Эта школа - своего рода технологический спецназ. Мы очень надеемся, что сюда придут учиться ребята после Бауманки, МИФИ, Физтеха, Санкт-Петербургского Политеха или Новосибирского Университета, со свежими, незашоренными мозгами, способные придумывать экстраординарные, но и функциональные вещи. Например, зубную щетку, уничтожающую кариес, универсальную розетку или биоробота. И они смогут реализовать свои мечты, прототипы своих изобретений на нашем производстве.

Сколько человек вы планируете набрать, и сколько будет стоить обучение?

Около 20 человек в год. Государству по большому счету нужно много таких инженеров, но мы пока делаем скорее «бутик». Первый год магистранты будут учиться в России, второй, по партнерским программам, в Массачусетском технологическом институте, Аахенском университете прикладных наук или Миланском Политехе. Учеба будет стоить примерно 20 000 евро в год, это сопоставимо с аналогичным образованием за рубежом. При этом мы понимаем, что талантливые люди не всегда богаты, и надеемся, что нам удастся сделать какие-то стипендиальные места. Я по себе знаю, что успех - это чаще вопрос предоставленного шанса, а не денег. А дальше все зависит уже от характера и трудолюбия.

Какие отрасли в России, на ваш взгляд, наиболее готовы к сотрудничеству с дизайнерами?

В первую очередь ВПК. У нас уже сейчас есть от него заказы. Оружие - особая история. Дизайн нужен и в нашей медицине, на детских и спортивных площадках, в оборудовании кинотеатров, упаковочной индустрии, да, в общем-то, везде, потому что практические все вокруг нас - импортное. Если мы хотим быть страной, которая обрабатывает ресурсы и поэтому имеет высокую маржинальность, то нам нужно нефть не продавать просто так, сырую, а из нефти делать пластики, из пластиков - телефоны, из телефонов - мегабизнес, типа Kaspersky lab, который востребован по всему миру.

Кавитационная подводная лодка, 500 км под водой, Антон Крошечкин, МГХПА им. Строганова, научный руководитель - В. Пирожков.

А есть ли у вас какие-то предложения для обустройства городской среды, для Москвы например? Какой вы нашли столицу, когда вернулись?

Я вижу проблемы Москвы - точечную застройку, бесконечную перекладку плитки, но вижу и то, как она похорошела. Первое, что я мог бы предложить как дизайнер-транспортник касается троллейбусов. Я часто наблюдаю, как днем неповоротливые ЗИУвские динозавры перевозят одну-две старушки, занимая половину проезжей части. А можно было бы сделать такой компактный кубик, вдвое меньше размером, но пустить его чаще. Вообще, я считаю, что электрического транспорта в городе должно быть больше.

Эскиз вертолета Камов-62

Еще у нас, на территории МИСиСа, есть 10 га земли - между Ленинским проспектом и Парком Горького. Их можно было бы превратить в креативный сад, соединив экологическую и технологические составляющие. Создать ландшафт по образцу японских садов - в этом нас может поддержать сообщество японских высокотехнологичных компаний, разместить в нем шоу-румы инновационной продукции и лаборатории. Парк Горького нас в этом поддерживает, но нужна и поддержка города. И есть идея создания вертикальной парковки, которая разгрузила бы двор МИСиСа, вечно забитый машинами.

Вы не жалеете о том, что оставили успешную карьеру дизайнера за границей? Столкновение с российскими реалиями не разочаровало вас?

Я вижу в России гораздо больше возможностей, чем на Западе, где многое уже сделано. Нам нужно вновь привести эту территорию с ее колоссальными богатствами к процветанию. И я приехал, чтобы возвратить наши отечественные компании к прибылям. Надо просто прекратить ныть, как все плохо, предлагать конкретные вещи и много работать.

МОСКВА, 25 фев - РИА Новости. Национальный исследовательский технологический университет "МИСиС" завершил строительство Инжинирингового центра прототипирования высокой сложности, который начнет работать осенью, сообщила журналистам в четверг ректор НИТУ "МИСиС" Алевтина Черникова.

По замыслу создателей, Центр станет универсальной современной высокотехнологичной цифровой лабораторией по созданию и промышленному дизайну функциональных прототипов высокой сложности для отечественной и мировой промышленности.

Инжиниринговый центр прототипирования создается именно в стенах НИТУ "МИСиС", так как в последнее время университет стал ведущим вузом в России в области материаловедения, металлургии и горного дела, и в нем есть вся необходимая инфраструктура для решения сложных технических задач, сообщила журналистам Алевтина Черникова.

"Российским ученым все чаще приходится сталкиваться с задачами национального и глобального масштаба, требующими междисциплинарного подхода, и ни одна лаборатория в одиночку их не решит. Инфраструктура нашего университета поможет ученым сделать это в сотрудничестве с зарубежными коллегами", — рассказала она.

Черникова: Программа 5-100 – это образовательная и научная экспансия Проект повышения конкурентоспособности российских университетов 5-100 предполагает, что пять российских вузов к 2020 году войдут в первую сотню ведущих университетов мира. О значимости проекта для российского образования РИА Новости рассказывает ректор Национального исследовательского технологического университета "МИСиС" Алевтина Черникова.

НИТУ "МИСиС" рассчитывает на площадке центра собрать полный цикл разработки инновационной продукции, начиная с отбора мотивированных абитуриентов, отметила Алевтина Черникова.

"Наши усилия направлены на то, чтобы университет мог достойно отвечать на вызовы бизнес-сообщества, формировать собственную научную повестку и, конечно, готовить специалистов, которые будут работать в таких высокотехнологичных центрах", — подчеркнула она.

Основные направления деятельности Центра - авиация, биоинженерия, медицина, космонавтика, ВПК. Сотрудники Центра уже осуществили ряд проектов для ведущих корпораций страны, среди которых - прототип космического корабля нового поколения по заказу РКК "Энергия", создание нового кресла для космонавтов в сотрудничестве с НПП "Звезда", рассказал журналистам руководитель Центра - промышленный дизайнер, создатель олимпийского факела Сочи-2014 Владимир Пирожков.

"Прототип - это объект, которого раньше не существовало. Когда придумывают новый космический корабль, автомобиль или спутник, его нужно построить в первый раз. В России всегда подобная работа проводилась на базе предприятий, но немногие из них могут себе это позволить. Поэтому мы решили сделать мультиотраслевую точку, где можно сделать практически любой объект, который придет в голову. В мире таких центров, наверное, пока еще нет", — сообщил он.

Руководитель Центра также отметил важность максимального приближения профессионального образования к реальному производству, чтобы у выпускников технических вузов не было проблем с трудоустройством.

"Мы решили адаптировать наших студентов к новой жизни. Для этого мы наладили партнерство с Массачусетским технологическим институтом, договариваемся о совместной прикладной магистратуре с несколькими итальянскими университетами. Мы также хотим, чтобы наши соотечественники, работающие за границей, могли вернуться жить и работать в России. И наш центр сможет стать "магнитом" для многих ученых и инженеров", — подчеркнул он.

Производственная база центра - 29 новейших единиц технологического оборудования и станков, способных производить высокоточные детали малых серий и промышленные образцы высокой степени технологической проработки, отвечающие современным требованиям промышленного дизайна. Общая площадь центра — 3,5 тыс. кв. м.

Функционал Центра позволит рассчитывать и строить в цифровом формате сложные функциональные изделия в мультиотраслевых форматах. Размеры создаваемого объекта смогут варьироваться от микрона до 20 м.

"Наш центр станет своего рода "волшебной палочкой" для ученых. Если у кого-то есть мечта создать антигравитацию и, например, переместиться во времени, то у нас можно будет попробовать это сделать", — пошутил Владимир Пирожков.

Инжиниринговый центр прототипирования высокой сложности НИТУ "МИСиС" создан при поддержке Министерства образования и науки РФ и Министерства промышленности и торговли РФ.

Владимир Пирожков, президент центра «Кинетика» МИСиС: "Мечи на орала перекуем позже".

Исследование "Война будущего" провели специалисты Центра промышленного дизайна и инноваций "Кинетика" МИСиС. Это, бесспорно, новость: в нынешней раскаленной телевизором атмосфере даже сугубо гражданские институции и люди "залипают" на военную тему.

"Огонек": - Что представляет собой ваше исследование?

Владимир Пирожков , дизайнер, президент центра «Кинетика» МИСиС: - Это объемный том, около 800 страниц. В нем три части. Первая - это анализ глобальной ситуации. Из него следует, что война в какой-то форме весьма возможна и даже близка. Вторая - "анализ анализов", выжимка на несколько страниц о том, какими могут быть потенциальные конфликты. И третья часть - своего рода техзадание, которое мы написали для себя и производителей: что мы должны сделать, чтобы помочь армии и ОПК подготовиться к ситуации. Мы вычленили элементы, которыми нам предстоит заниматься, создавая экипировку солдата будущего - например, системы поражения, жизнеобеспечения, защиты, энергообеспечения, управления. В этих секторах мы работаем и будем работать в ближайшее время совместно с профильными организациями.

- А нужно готовиться?

В истории бывали случаи, когда мы вступали в конфликты неподготовленными. Есть простое правило: у тех, кто не готов, разрушений, ущерба, человеческих жертв больше, чем у тех, кто готовился. Нас 140 млн человек, и нам себя нужно беречь. Да и других тоже. В мировой практике сегодня считается циничной нормой расчет 1:5, то есть на одного погибшего бойца должно приходиться пять солдат противника. Но и противник тоже так считает. Конечно, лучше 0:0, но это, к сожалению, недостижимый идеал.

- Какой видится война будущего?

Это будет так называемая сетецентрическая война. Термин введен американцами, имеющими опыт участия в конфликтах последних лет. Отдельные ее признаки мы уже наблюдаем в локальных войнах. "Сетецентрическая война" предполагает создание разветвленной сети хорошо информированных, но географически рассеянных сил. Вот ее главные признаки. Первый: высокоэффективная информационная система, обеспечивающая доступ каждого бойца ко всей необходимой информации. Второй: высокоточное оружие с большой дальностью поражения цели и маневренностью. Третий: высокоэффективная система управления и командования. Четвертый: так называемая интегрированная "сенсорная решетка". Это система быстрого принятия решений и исполнения на основе точной информации по схеме "инфо-решение-стрелок". Причем решения могут приниматься не обязательно в центре управления боем, потому и называется "решетка". В технологическом плане все это предполагает внедрение новых систем управления, слежения, разведки, контроля, компьютерного моделирования.

- Как будут проходить боевые действия?

Современные войны происходят в основном в городских условиях и затрагивают логистические операции. Это подтверждают конфликты в Ираке, Афганистане, Сирии и других горячих точках. Иначе говоря, война все больше переходит из горизонтальной фазы в вертикальную. Бой может быть даже межэтажным, когда противники располагаются на разных этажах одного здания, как, например, это было в донецком аэропорту. Авиация, танки и артиллерия, разумеется, нужны, но, как и раньше, успех в основном зависит от бойца. Человек - базовый элемент любого конфликта. Отсюда возникает огромное количество различных факторов, влияющих на боевые действия: бетонные или кирпичные стены, стекло, переборки, лестницы, подземные ходы...И соответственно появляются новые системы обнаружения противника - ультразвуковые, инфракрасные, тепловые, ночного видения и так далее.

Появляется новый вид управления боем, так называемые сержанты трех кварталов. На первый план выходят люди, хорошо знающие особенности городской застройки на своем участке боя и способные принимать самостоятельные решения. От каждого солдата и от командира взвода или роты теперь требуется самостоятельность принятия решений, а не слепое выполнение приказов командира полка или дивизии. Поэтому сейчас главный упор должен делаться на подготовке младших командиров.

Важный момент: боевая группа солдат усиливается за счет применения информационно-коммуникационных технологий, то есть создается локальный пункт связи. Все подразделения и все бойцы, участвующие в операции, знают, что делают другие. Это легко сказать, но трудно сделать. В Германии, например, эта проблема решается с помощью бронированной техники. Скажем, десять бойцов всегда на связи с бронетранспортом, который является центральной станцией передачи информации. Но у всех армий разные подходы.

Современная война - это не только боевые действия, но и мощная информационная поддержка армии. Такой поддержки не было, например, в российско-грузинской войне 2008 года, и от этого она выглядит очень противоречиво. Разные эксперты в разных странах по-разному отвечают на вопрос, кто первый начал стрелять. Вот поэтому информационная подготовка приобретает все большее значение.

- Некоторое время назад была принята программа вооружений до 2020 года, на которую было выделено 20 трлн рублей. Это подготовка к войне прошлой или будущей?

Я комментировать программу не могу, выскажу только субъективное мнение. В первую очередь стояла задача поднять предприятия, которые производят конкретные виды военной техники для Вооруженных сил РФ. Вывести заводы из застойного состояния, в котором они находились. В основе были те образцы техники, которые на заводах производились, и технологии, которые использовались ранее. Но за последние десять лет появились и новый танк Т-14 "Армата", и самолеты пятого поколения Т-50, и костюм солдата "Ратник", и многое другое. Более полутора тысяч предприятий стали "на крыло". И это отразилось на выпуске не только военной, но и гражданской продукции.

- Почему вы, промышленный дизайнер, сделавший карьеру в мировом автопроме, занялись вооружениями?

Есть вещи, которые мне представляются сегодня более важными для нашей страны. Позже, когда мировая конъюнктура успокоится, перекуем мечи на орала. Тем более что опыт есть. Системы стрелкового вооружения - это лишь часть из того, чем занимается сегодня Центр промышленного дизайна и инноваций "Кинетика".

- Кто вас позвал в оборонную отрасль?

Один из сотрудников Златоустовского машиностроительного завода пригласил меня посмотреть линейку изделий, которые выпускает это предприятие. Я поехал, познакомился с директором, тогда это был Сергей Лемешевский, мы с ним нашли общий язык. Сейчас он руководит НПО им. Лавочкина. Но мы с ним продолжаем сотрудничать. Златмаш вывел нас на Центральный научно-исследовательский институт точного машиностроения, который входит в госкорпорацию "Ростех". Директор ЦНИИ Точмаш Дмитрий Семизоров познакомил меня с Фондом перспективных исследований (ФПИ), который занимается инновациями в оборонной сфере.

- Вы занимаетесь ракетами, танками?

Нет. Ракете с ядерной боеголовкой дизайн не нужен. Это изделие разового применения. Есть у нас и космические войска, и прекрасные самолеты, корабли, танки. Там, конечно, много работы для нас. Но есть два базовых элемента войны, с которых имеет смысл начать. Первый - это солдат, он главный. На подготовку солдата, на его экипировку сегодня затрачиваются немалые средства. И второй элемент - боеприпас. Патрон для стрелкового оружия - как ДНК - задает систему всех видов стрелкового оружия и его модификаций.

- У вас главный рабочий инструмент - ноутбук. Между ним и реальным производством оружия должны быть какие-то промежуточные звенья?

Нам, дизайнерам, надо быть открытыми миру, нужно смотреть, что делается вокруг, анализировать, создавать изделия лучше, чем у других. В этом суть нашей работы. Да, у нас есть специальные задания от научно-исследовательских институтов оборонной отрасли. На основе тех емких исследований, о которых мы с вами сегодня говорим, мы, скорее, создаем функциональные прототипы. Желательно эстетичные, удобные, надежные, произведенные в России. У нас есть необходимые лицензии на создание опытных образцов. Мы делаем все, кроме ствола. Ствол - это закрытая зона, которой занимаются только специалисты, мы туда не ходим. Строим не только прототипы оружия, но и то, о чем я говорил вначале,- прототипы механизмов, 3D-транспорта, способного перемещаться в трех измерениях. Для разработки прототипов, то есть работающих образцов, нужна специальная мощная технологическая база. Мы ее сейчас создаем. Строим в центре Москвы, на территории Национального исследовательского технологического университета МИСиС, между Парком культуры и Ленинским проспектом, подземный Центр прототипирования высокой сложности. Работы близки к завершению. Уже установлены обрабатывающие центры высочайшей точности, проработаны практически все базовые технологические процессы. Это будет опытное производство полного цикла в очень компактном формате.

- Что собой представляет мировой рынок стрелковых вооружений? Есть ли у него запрос на новые виды оружия?

Рынок колоссальный! Есть боевое оружие, спортивное, различные не стреляющие макеты... Но самое сложное, самое мощное оружие - боевое. Оно должно быть неприхотливым, работать в любой среде, в жару и мороз. Надо, чтобы оно легко перезаряжалось, было безотказным, надежным, не подводило в нужные моменты, когда стоит вопрос "либо ты, либо тебя". Если кратко, есть пять критериев боевого оружия: скорость подготовки к использованию, точность, дальность стрельбы, надежность, дешевизна.

- Вооружение нашей армии отвечает таким критериям?

Я не конструктор и буду в оценках осторожен. Мне кажется, надо работать над эргономикой наших оружейных систем. Нужно использовать современные материалы, сегодня всюду сталь заменяется пластиком, композитными материалами. Очень важный момент - покрытия металлов. Здесь еще много работы. Дизайна оружия у нас в стране как такового не было. Конструкторы всегда отталкивались лишь от функции. По-своему это оправданно. Но сейчас мы выходим на глобальные рынки, нужно быть лучшими. Нам надо создавать стрелковые комплексы.

- Что значит "стрелковый комплекс"?

В современных армиях отдельно винтовки или автоматы используются все реже. На смену приходят системы, включающие нашлемные прицельные устройства, мощную оптику, лазерные и тепловизионные приборы, новые системы хранения и транспортировки амуниции. Например, знаменитый автомат Калашникова требует двух рук бойца. А если нужно стрелять одной рукой? Или без рук? Можно, но неудобно. Другой вариант решения такой задачи: на плече солдата закреплен такой "попугай", который стреляет туда, куда человек смотрит. Еще вариант: прицел встроен в очки на шлеме солдата. А если у него есть приспособления, чтобы смотреть за угол? Или сквозь стену? И к этому добавить прибор, различающий своих и чужих? И это все должно быть взаимосвязано, облегчено и просто в использовании. Над такими инновациями мы и работаем.

- Каких именно технологий требуют современные оружейные системы?

Вот традиционный пистолет с металлическим спусковым крюком. Крючок делают на фрезерном станке с тремя-четырьмя перестановками заготовки плюс сварка. Такой метод значительно повышает стоимость изделия и увеличивает время изготовления. А вот спрессованный из порошка крючок гораздо дешевле. На Западе сейчас применяют очень много пластика. Но у таких технологий есть минус: пластик при сильных морозах крошится, колется. Значит, такое оружие неприменимо в Арктике. А оно там может потребоваться. Если учесть и рассчитать количество мелких деталей в механизме, их потенциальную модульность и взаимозаменяемость, себестоимость изделия можно сократить в разы, если не на порядок!

Западные образцы, например, технологичнее наших в производстве. Но не факт, что лучше. Ведь качество проявляется в конкретных условиях. Одно дело - Европа, другое - Россия. И дороги другие, и бетон, и стекло. Нужны серьезные программы испытаний, улучшения характеристик, инновационные решения. Еще одно перспективное направление: почему бы не печатать патроны прямо в поле перед боем?

- Как это?

Сегодня существуют 3D-принтеры, которые могут воспроизводить любое изделие любой формы по цифровым файлам. Главное, чтобы были нужные материалы. В мастерской ставится линия принтеров. Нужны металлические трубочки для гильз, пороха, а пули могут быть разными - трассирующими, бронебойными. Вечером командир сделал заказ на два миллиона патронов, утром все готово. И тем самым отменить их логистику вагонами и самолетами за тысячи километров и не возить с собой в обозе.

Или, например, в условиях Арктики, которая может стать одним из театров военных действий, требуется особые покрытия, которые по прочности превосходит сам металл. Обычный пластик при температуре минус 60 градусов превращается в подобие стекла. Значит, нужны специальные композитные добавки. Вместо металлической рукоятки надо ставить керамическую, по структуре напоминающую морскую ракушку рапан, она обладает высокой прочностью при меньшем весе. Сейчас из подобных керамических материалов у нас делают бронежилеты и каски, они считаются лучшими в мире. Это так называемый бионический дизайн.

- Мы подошли к экипировке солдата...

Так точно. Это еще одно направление нашей работы, экипировка будущего.

- Костюм "Ратник", "зеленые человечки" в Крыму?

Нет, это был, "предратник". Даже не первое поколение нового костюма солдата. Настоящий "Ратник" уже в войсках, и эта система очень конкурентна в контексте мировых аналогов. В мире сейчас есть шесть или семь подобных систем.

Костюм солдата будущего - это фактически полуроботизированный комплекс. Главная задача, которая перед нами стоит,- сохранение жизни бойца. Вообще, отличие этого комплекса от традиционной формы в том, что в нем увязано несколько систем. В костюме солдата встроены до полусотни различных изделий.

Главная задача - в интеграции усилий множества предприятий в одно комплексное изделие. Каждое предприятие выпускает какое-то свое изделие и при этом постоянно его совершенствует. Причем систему надо упрощать, чем она проще, тем надежнее в реальных боевых условиях. Элементы системы должны быть взаимозаменяемыми, что-то можно поставить из другого комплекта, если это потребуется. И делать это прямо на поле боя.

- Как решается проблема выживания солдата в случае ранения?

Над этим работа тоже идет. Мы исходим из правила "золотого часа": если раненому оказать помощь в первый час, у него будет 80-процентный шанс на выживание. Во второй час - уже только 15-20 процентов. Следовательно, нужно оказать помощь солдату прямо на поле боя, а потом переводить его на следующий уровень медицинской помощи. Значит, нужны специальные приспособления для транспортировки раненого. Какие именно? Какими должны быть носилки? Как товарищ раненого может его транспортировать, если на обоих по 20 кг экипировки плюс оружие? Ведь в прежних войнах такого не было. Во Вторую мировую медсестра могла вытащить на плащ-палатке раненого бойца с поля боя. Сегодня это уже сложновато. Все это важные вопросы, которые требуют специальных решений. Недавно мы были на учениях в Подмосковье, где как раз эти проблемы отрабатывались.

- Несколько лет назад один из наших известных дизайнеров уже разрабатывал комплект военной формы. Не боитесь повторить печальный опыт?

Я не комментирую работу коллег по цеху. Думаю, что любой бы профессионально выполнил поставленную перед ним задачу. Возможно, было другое время и были другие цели. Честно говоря, я вообще не хотел бы заниматься войной. Но сегодня надо заботиться о защите и боеспособности наших молодых ребят, которым, возможно, придется принять участие в каком-то из конфликтов. Нужно, чтобы они были уверены в себе. А самое важное, чтобы родные не получали плохих новостей.

В прошлом дизайнер Citroen и Toyota , Владимир Пирожков вернулся в Россию по приглашению Германа Грефа 10 лет назад. Куратор направления «Транспорт» в рамках «Дней промышленного дизайна в Сколково» — один из самых медийных представителей российского промдизайна. В портфолио его бюро «МИСиС-Кинетика», созданном 10 лет назад, — проект космического корабля, факел Олимпийских игр, но основная работа — Инжиниринговый центр прототипирования высокой сложности в МИСиС.

Вы уже довольно давно анонсировали центр создания прототипов на базе Московского института стали и сплавов, на каком вы сейчас этапе?

Уже полгода, как открыты и работаем, но пока широко это не анонсируем. Официальное название — Инжиниринговый центр прототипирования высокой сложности НИТУ МИСиС «Кинетика», это на Октябрьской, на территории института, в основном под землей. Представьте волшебную палочку, только в виде завода, — мы можем работать в любых материалах, создавая прототипы размером от микрона до небольшого вертолета.

С командой мы создаем инфраструктуру для внедрения промышленного дизайна в производство, а не просто экспозиции красивых картинок, которые могли бы быть реализованы лет через 20. Мы можем создать первый опытный образец в тех материалах, в которых он задуман, это настоящий функциональный прототип, который работает и готов к постановке на производство. Время — от полутора до пяти месяцев, в зависимости от сложности продукта. Заводам и предприятиям как результат мы даем цифровой файл с понятным им языком, с учетом их машинного парка. Мы подстраиваем продукт под возможности их производства — это тоже ускоряет процесс.

Здесь же мы достраиваем образовательный центр. «Школа инженеров будущего» — проект для детей от 6 до 12 лет. Она будет работать в формате технологических кружков «Юный техник» и фаблаба.

Осенью запускаем прикладную магистратуру при МИСиС, так называемый «Технологический спецназ» для выпускников-бакалавров ведущих технологических вузов в партнерстве с MIT (USA) и RWTH Aachen University. Я очень жду момента, когда смогу немного помечтать с этими инженерами и зайти в проектах дальше, чем вопросы импортозамещения, подумать в сторону гравитации, машины времени, заглянуть в фантастическое.

Какие рабочие проекты у вас есть на данный момент?

Мы сделали концепт-макет «Федерация», полноразмерный макет космического корабля. Он проходит предварительные эргономические испытания в Ракетно-космической корпорации «Энергия» в городе Королев, мы его выполнили по их чертежам и цифровым файлам. Вместе с конструкторами и инженерами «Энергии» мы создавали внутреннюю конфигурацию корабля, в которой наши космонавты будут в последующие 50 лет штурмовать далекий космос. В итоговом виде этот проект будет представлен и, возможно, полетит в 2023 году.

Значительная часть нашей работы связана с безопасностью и военными проектами, о них мы не говорим.

Также у нас есть совместный продукт с компанией NeuroTrend http://neurotrend.ru/ по созданию прибора для помощи постинсультным больным. Фактически это похоже на алгоритм по чтению мысли, мы сейчас работаем над внешним видом и функциональностью устройства, чтобы оно было глобально конкурентоспособно. Это медицинский прибор, который облегчит жизнь многим людям, позволив больным общаться между собой, с доктором и медицинским персоналом.

Есть еще проект инновационного двигателя, состоящего всего из 5 частей. Он напечатан из титана, и это новая система силовых установок, которую мы еще будем исследовать и испытывать.

Государство — ваш основной заказчик?

Госконтракты — это около 70% нашей работы. Это достаточно сложный системный механизм, нужно пройти тендеры и решить серьезные юридические вопросы, но это реализуемо. Для нас важно работать с большими заводами, хоть они сложны в обслуживании и управлении, но так как частный бизнес занимает совсем малую долю российского рынка, то госконтракты на данный момент — серьезные возможности для любых бюро и компании.

У страны не так много инновационных проектов, как бы нам этого хотелось и как заявляется. У нас ограниченное количество продуктов, которые устремлены в будущее, ими занимаются обычно сами предприятия. Ракетно-космическая корпорация «Энергия» создает новый космический корабль или посадочный модуль для Луны, кто еще, кроме них, может сделать такие вещи? Соответственно, мы можем создавать для них прототипы, ускорять процесс перехода объекта из виртуального мира в реальный.

Понятно, что сейчас в России идет большая стройка, нужно провести реновацию Москвы. К этому мы уже пристрастились, в стране есть много организаций, которые строят дома, — хорошо или плохо, но они их строят. А вот гиперболоид инженера Гарина мы создать не всегда можем, как любой новый продукт. Было бы правильным смотреть немного в будущее, а не в прошлое, поэтому мы стараемся быть функциональной единицей для тех корпораций, которые работают в этом направлении, а их не так много.

Объективно у нас есть определенное количество изделий, которые вводятся в эксплуатацию, как, например, тренажер пилотов для самолета МС-21, созданный совместно с компанией «Динамика», или окраска самолета «Сухой Суперджет», ранняя стадия дизайна вертолета Ка-62, но это на самом деле разработки, которые были сделаны достаточно давно. Если мы говорим о революционных, инновационных вещах — ни у кого нет таких технологий. Мы хотим работать с антигравитацией, машиной времени, перемещениями в пространстве, передачей мысли на расстояние, но нет заказчика. Это нормально. Люди слабо представляют будущее. Поэтому мы инициируем какие-то проекты в этом направлении.

Вам интересно в России? Был момент, когда вы стали рок-звездой и при слове «промдизайн» первой всегда упоминалась ваша фамилия.

Такого ощущения у меня нет. Большого количества заказчиков у нас нет, и денег на инновации в стране не много. Колоссальные инвестиции в инновационную инфраструктуру в той же Америке — это 485 миллиардов долларов в год, если я не ошибаюсь, эти деньги уходят на НИОКР — научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. В 2015 году в России эта цифра составляла 29 миллиардов долларов. И не факт, что все на это пошли. 485 и 29 — это гигантская разница, поэтому мы не имеем права ошибаться. Два или три раза переделывать самолет для нас будет слишком дорого, мы должны стараться делать с первого раза, но это не всегда получается. И это обычная практика.

Слово «промдизайн» происходит от слова «промышленность», оно ключевое в понимании нашей работы. Все остальное, что мы подразумеваем под дизайном, — ландшафт, интерьер, не так завязано на производстве, а в нашем случае это основное. Промышленность понимает определенный язык — чертежей и цифровых файлов, очень многие заводы в России к этому пока не готовы, переходят на этот формат медленно. То, что произошло на Западе в технологиях и производстве 30 лет назад, только сейчас происходит в России.

«Импортозамещение» — сейчас очень модный термин, всем оно нужно, но нужно делать это очень осторожно. Если страна начинает работать над отечественными продуктами, то всегда нужно понимать, что им нужна определенная испытательная база. За границей их тестировали 20-30 лет назад и улучшали постепенно, а мы многое начинаем делать с нуля, соответственно, должны более тщательно относиться к запуску. С моим бюро мы ищем альтернативные пути, если хотите, инновационные, создавать продукты, релевантные россиянам и российскому бизнесу, у которого не так много денег, как, например, у США, Люксембурга или Саудовской Аравии.

Центр прототипирования на какие деньги построен? И как он устроен?

Это государственное финансирование, он создан по инициативе Дмитрия Ливанова, бывшего министра образования, и Дениса Мантурова, министра промышленности и торговли, при поддержке Дмитрия Медведева.

Школа «Технологический спецназ» — это верхняя часть айсберга, все остальное — под землей, гораздо больше, чем можно представить. Оборудование, которое здесь есть, — уникально, это высокие технологии, которые стоят колоссальных средств. С нами работают высококвалифицированные опытные операторы и инженеры.

В рамках Дней промышленного дизайна в Сколково я буду делать презентацию про центр, для российского промдизайна — это главное событие последних лет. Колоссальный масштаб, уникальнейший инструмент создания прототипов высокой сложности — таких в мире мало. Мы заходим на территорию, где только нам известно, как продукт и технология будут себя вести. Здесь уже можно говорить о создании мировых стандартов, поэтому мы ищем партнеров и проекты, которые ставят цели большие, чем импортозамещение.

Есть ли возможность стать частью вашей команды?

Тот штат, что нам был нужен, уже набран, но всегда есть возможность проходить здесь стажировку. Если мы понимаем, что человек нам интересен и нужен в текущих проектах, то мы найдем возможность его занять. Один-два студента из разных университетов работают в центре постоянно, сейчас будет студент из Строгановки проходить практику, также студент-архитектор из Волгограда. Я также планирую пригласить студента-медика — попробовать печать живых организмов. В центре заложена медицинская лаборатория, которая позволит создавать новые формы жизни. Это полумедицинская, полуинженерная история, над которой еще надо работать под руководством опытного ученого с мировым именем.

Мы не делаем массового студенческого забега, мы еще официально не открылись, пока присматриваемся, но та школа, которую мы строим, через год уже будет работать, и мы будем набирать стажеров — наш «технологический спецназ». Мне бы очень хотелось с выпускниками и молодыми инженерами Бауманки, Физтеха, МИФИ поработать, помечтать о новых физических принципах и новых продуктах, которые могли бы дать нашей стране прорыв в будущее, создавать новые принципы и алгоритмы — это больше, чем просто промышленный дизайн.