09:30 / 07.04.2011 Мир
Тайная история жизни и гибели «проклятой» атомной подводной лодки К-8 (ФОТО)
41 год назад погиб первенец советского атомного подводного флота
7 апреля 1989 года вошло в сердца всех подводников, тогда еще великого и могучего государства, имя которому было, Советский Союз, как день памяти и скорби по экипажу атомной подводной лодки «Комсомолец».
Эта всенародная катастрофа не только «открыла глаза» мирному советскому обществу на риск профессии подводника, но и приоткрыла занавес таинственности перед молохом огня и воды, главными врагами подводников. Только после этой даты, ставшей Днем Памяти подводников, появилась правда о гибели десятка субмарин. Не остались без внимания и аварии на лодках, трагедии которых были не столь масштабными. Но все же -- были. Причем, число погибших с каждым годом увеличивало и без того скорбный список тех, кого навечно взяло море, но кого мы помнили и обязаны помнить, ведь треть всех погибших - украинцы.
Видимо настало время назвать, если не имена, то хотя бы число членов экипажей подводных кораблей флота, отдавших свои жизни во имя защиты рубежей Родины. Только на подводных лодках при выполнении задач боевой службы и боевого дежурства в море погибло официально 895 человек. Много это или мало…
В масштабах представителей пехоты-«царицы полей» -- это всего полк. Но в масштабах флота -- это целая флотилия подготовленных экипажей.
Говоря об этом, в день памяти подводников, 7 апреля, хочется сказать, что, несмотря на провозглашенный лозунг «никто не забыт и ничто не забыто», остаются еще события, оставшиеся «Белыми пятнами истории». И за 19 лет до трагического 7 апреля 1989 года, когда погиб К-278 «Комсомолец», было еще 8 апреля 1970 года, день гибели лодки К-8..
Это трагедии-близнецы: одинаковые причины аварии, одинаковые трагедии, практически одинаковое число погибших. Но если о «Комсомольце» сказано практически все, то о К-8 еще не все сказано.
К-8 после всплытия в аварийном режиме. Фотография сделана с борта американского патрульного самолета
Сорок один год назад, 8 апреля 1970 года, в преддверии 100-летия со дня рождения вождя пролетариата, в 22 часа 29 минут на атомной подводной лодке К-8 произошла беда, стоившая впоследствии жизни кораблю и 52 членам экипажа. Об этой катастрофе кое-что сказано, но именно о данной трагической дате, почему-то забывают именно 7 апреля. Как забывают и о том, что были погибшие, были спасенные, а были и спасатели.
Один из первенцев советского атомного подводного флота стал еще одной жертвой «холодной войны». Когда Советский Союз активно включился в гонку вооружений и вслед за американцами разработали проекты атомных подводных лодок, каждой из них пророчили славное будущее. Один за другим судостроительные заводы покидали мощнейшие атомоходы, предназначенные для несения боевой службы в океане.
Нечасто советский народ мог услышать об успешных походах подводников, что уж говорить о тех случаях, когда субмарина навсегда уходила в глубины морей и океанов. Это событие становилось реальным только в военных городках, где в один момент своих мужей и отцов могли потерять сотни семей. Тогда говорить о катастрофах было не принято.
«ПРОКЛЯТАЯ ВОСЬМЕРКА»
Первенцем в серии в 1959 году стала К-3, названная со временем «Ленинский комсомол» и вошедшая с этим именем в историю флота. Следом за ней 29 декабря того же 1959-го в строй вступила К-5. А через два дня, 31 декабря -- и К-8. Должна была стать следующая «семеркой», счастливой К-7, но, под самый-самый Новый Год, под планы «партии и советского правительства» вышла на просторы «восьмерка». А серия лодок этого проекта 627 состояла из … 13 единиц.
На протяжении всей службы, «восьмерку» подстерегали аварии. Именно она должна была первой из советских атомоходов всплыть в районе Северного полюса . Но из-за аварии реактора, покорение полюса досталось «Ленинскому комсомолу».
Она же, должна была идти в свою первую автономку (боевую службу в Атлантику), однако вновь авария и ремонт. Уже она в далеком гарнизоне Гремиха - у всех лодок «норма», а на «восьмерке» опять авария. Так продолжалось до мая 1969-го, когда К-8 принял под свое командование опытный подводник, кавалер ордена Красного Знамени за нанесение реального торпедного ядерного удара, капитан 2-го ранга Всеволод Борисович Бессонов.
Экипаж «восьмерки» с радостью узнал, что лодке, наконец-то, предстоит выполнение задач боевой службы в Атлантике. С радостью потому, что, по мнению ранее служивших на К-8, ей было дано имя «проклятой лодки». По воспоминаниям немногочисленных ветеранов известно, что экипаж прямо рвался в море, чтобы доказать свою полноценность, как экипажа, так и корабля.
В полярную ночь с 16 на 17 февраля 1970-го «восьмерка» вышла на свою первую и … последнюю автономку. Впереди Атлантика, выполнение боевых задач в Средиземном море и возвращение к 17 апреля в родную Гремиху. Весь экипаж был полон решимости доказать всем - командованию флота и флотилии, товарищам с других «бортов», а главное себе, что «восьмерка» полноценная боевая единица. Все 125 человек, которые были на ее борту. И все это на фоне праздника 100-летия со дня рождения Владимира Ульянова-Ленина.
Наступил судный день 8 апреля, день который перевернет жизнь многих . И тех, кто был на лодке, и тех, кто ждал их на берегу… Все шло по плану до тех пор, пока… Из рубки гидроакустиков не повалил густой дым. «Аварийная тревога!» раздалось в центральном отсеке.
Это короткое словосочетание и сегодня стремглав подымет с дивана не одного ветерана. А тогда по команде все как один бросились на посты. Не успели занять свои места, как новый пожар вспыхнул в седьмом отсеке. Но лодка на ходу, рули «на всплытие», еще «дышит» реактор, вот-вот подводники «в перископы увидят волну…».
Пожар развивался столь стремительно, что не все из седьмого отсека успели воспользоваться индивидуальными дыхательными аппаратами. Тогда и появились первые жертвы главных врагов подводников - пожара и дыма.
Лодка всплыла, часть экипажа приступила к борьбе за живучесть и оказанию помощи первым раненым.
Но в это же самое время в том же седьмом отсеке на пульте управления ГЭУ (атомного реактора) находилось четверо офицеров, даже не помышлявших об оставлении отсека. Спустя сорок один год мы можем сказать, что имена всех четверых достойны того, чтобы быть вписанными в историю, пусть бывшего, но нашего Отечества, золотыми буквами.
Вот эти имена: Валентин Хаславский, Александр Чудинов, Геннадий Чугунов и Георгий Шостаковский. Они просто не имели права покинуть пульт до того, пока не заглушат ядерный реактор. Они понимали, что погибнут, но в то же время не могли покинуть боевой пост. Их последними словами были: «Кислорода больше нет! Ребята, прощайте, не поминайте нас лихом! Все!»
В это же время число погибших стремительно стало увеличиваться - пять, восемь, тринадцать… Тринадцатым по роковому совпадению стал тот, в чьи обязанности входила борьба за жизнь - корабельный врач капитан Анатолий Мефодиевич Соловей.
На лодках проекта 627 восьмой отсек был жилым . В нем был корабельный лазарет, в котором находился два дня назад прооперированный старшина 1-й статьи Юрий Ильченко. Врач, верный клятве Гиппократа, одел свой аппарат на старшину, и тем спас его ценой своей жизни. К моменту окончательного всплытия лодки и возможности открыть верхний кормовой люк, погибших было уже 30…
Последняя фотография корабельного врача. В лазарете он снят с тем, кого спас ценой своей жизни…
Всех погибших, которых можно было достать через люк восьмого отсека, положили в кормовую надстройку рубки. Там они и остались навсегда.
А что же лодка? «Восьмерка» была наплаву, но не более. Из-за огромной температуры вышли из строя генераторы, не работали основные средства связи, а резервные были пригодны лишь к работе в зоне видимости. Только сигнальными ракетами и могли подводники аварийной лодки привлечь к себе внимание в центре Бискайского залива. В таком неведении и томительном ожидании, имея треть экипажа погибших, а часть пораженных, прошла ночь и полдня 9 апреля. В районе 14 часов 15 минут на горизонте был замечен сухогруз. По приказанию командира были даны пять красных ракет, на которые среагировал канадский транспорт «Глоу Де Ор». Среагировать-то, среагировал, да подойдя на дистанцию в 15 кабельтовых, резко изменил курс и … убыл своим курсом.
Почему так поступил «канадец», и сегодня непонятно. Даже с точки зрения «холодной войны» морское братство не отменяло ни НАТО, ни Варшавский Договор.
Пошли вторые сутки аварии, но ни в Главном Штабе, ни в родной базе не знают, что случилось с лодкой - для всех К-8 в боевом строю и готова выполнить любой приказ Родины - у нее торпеды, как с обычным, так и ядерным зарядом.
Наступило утро 10 апреля, когда на горизонте появилось судно. После очередных пяти ракет к лодке подошел болгарский сухогруз «Авиор», капитаном которого был Рем Германович Смирнов из Мурманского морского пароходства. Как обрадовались советские моряки, когда с борта сухогруза им сказали: «Держитесь братушки».
А еще запомнили оставшиеся в живых вкус сигарет «Шипка», той Шипки, которая и сегодня является символом славянской дружбы. По сложной цепочке радионитей (Болгарское морское пароходство в Варне - ВМС Болгарии, там же - оперативный дежурный ЧФ в Севастополе - Главный штаб ВМФ в Москве), да и то не сразу, было доложено о ситуации. И уже находящиеся рядом советские суда министерства морского флота и корабли ВМФ ринулись на помощь К-8. А дифферент на корму все время увеличивался. И потому командир отправил на болгарский сухогруз часть экипажа, нахождение которого на лодке не было столь необходимым.
К вечеру на место аварии прибыли советские суда «Касимов», «Саша Ковалев», «Комсомолец Литвы», чуть позднее «гидрограф» Северного флота «Харитон Лаптев», корабль, выполняющий задачи в море в интересах разведки. Связь с Москвой была налажена, тревоги, судя по докладам командира, ничто не вызывало. Из Североморска и районов учений «Океан» к месту аварии спешили, а фактически «летели на всех парах» паросиловые крейсер «Мурманск» и плавбаза «Волга» с резервным экипажем.
И в это же самое время, а точнее чуть раньше, в самом центре Москвы, в Главном Штабе ВМФ СССР наконец-то осознали всю сложность ситуации. Длительные переговоры с командованием болгарского флота и лично с командующим вице-адмиралом Добревым убедили Горшкова, что в Бискайском заливе терпит бедствие именно советская лодка. Сколько же времени было упущено на то, чтобы поверить болгарским коллегам о трагедии в Бискае…
Ведь это же надо: учения «Океан» в самом разгаре, доклады со всех флотов четкие, конкретные, а главное - радужные, ведь все идет по плану, а тут, вдруг, в полдень 10 апреля на ЦКП ВМФ …
Далее языком документов: «Часы показывали 12.40. Голос оперативного дежурного Черноморского флота был взволнован и сбивчив: - Только что к нам позвонил командующий болгарским ВМФ Добрев, сообщил, что радистом их пароходства принята следующая радиограмма: «Молния. Теплоход «Авиор» В Ш- 48 гр. 10 мин. северная, Д-20 гр. 09 мин. западная терпит бедствие советская подводная лодка». - Больше никаких подробностей? - переспросил дежурный адмирал. - Нет! Оперативный ВМФ тут же соединился с Главкомом. Горшков выслушал доклад молча, так же молча положил телефонную трубку. Через несколько минут он был уже на ЦКП. Вместе с ним прибыл туда и начальник Главного штаба адмирал Сергеев. Перед Главнокомандующим разложили карту Северной Атлантики. - Точка с переданными координатами находится на маршруте перехода К-8! - доложил начальник оперативного управления вице-адмирал Комаров. - Вижу! - хмуро кивнул Горшков и повернулся к начальнику Главного штаба. - Николай Сергеевич, передайте на К-8 мое приказание: немедленно доложить свое место и действия! А главное - спасти лодку!»
Что мог доложить командир Бессонов, когда на лодке осталось лишь 22 человека вместе с ним, когда можно находиться лишь в ограждении рубки, да в первом отсеке и то, временно. Несмотря на предупреждения командира электромеханической боевой части о начавшейся катастрофе , командир АПЛ стоял на своем - Приказ Главкома я выполню (точно также было спустя 19 лет на К-278 «Комсомольце»)… Он уже не мог спасти корабль, но часть экипажа - да, но с лодки так и не сошел… 12 апреля 1970-го К-8, навсегда ушла в пучину и как боевая единица, перестала существовать.
Последние часы жизни К-8 и части ее экипажа
За всю историю советского подводного флота периода «холодной войны» к уголовной ответственности за гибель лодки и части экипажа были привлечены лишь два командира: командир С-178 капитан 3-го ранга Валерий Маранго и командир К-429 капитан 1-го ранга Николай Суворов. Командир К-8 сам себе вынес приговор (по свидетельству ряда очевидцев), но за мужество и стойкость при выполнении задач по спасению лодки и части экипажа был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза , А экипаж, причем весь, был награжден орденами и медалями…
24 мая 1970-го работа XVI съезда ВЛКСМ была начата с минуты молчания в честь героически погибшего делегата от комсомола Мурманской области Леонида Чекмарева… Старшина 1-й статьи Чекмарев Леонид Венедиктович был секретарем комсомольской организации К-8…
А поселок Гремиха осиротел на одну подводную лодку и 52 своих мужчин. Что творилось в гарнизоне - объяснять не надо. Даже занятия в школе были отменены, что считалось недопустимым, но подводники и их семьи, иногда живут по другим законам...
Но, прошел апрель, а с ним и 22 число, наступило 1 мая и уже в Гремихе, тогда еще расцветающем поселке подводников , проходит первомайская демонстрация. Мало что напоминает о трагедии 8 - 12 апреля, ведь жены (именно жены, а не вдовы) уже получают разрешение на переезд к избранному месту жительства, ожидают ученики завершения учебного года, да со слезами на глазах прощаются семьи с пирсами, с сопками, оставляя навсегда своих друзей в далеком заполярном гарнизоне.
Спустя восемь лет на сопке появится памятник-парус экипажу К-8, мужественно сражавшемуся со стихией и погибшим на ее борту
Что можно сказать о данной катастрофе? Случись она в 1969-м или в 1971-м, а не в преддверии годовщины вождя, оценки действий экипажа и, особенно, его командира, могли быть совсем иными . Притом, что никто и никогда не усомнится в мужестве подводников «восьмерки».
18 февраля 1971-го Приказом Главнокомандующего ВМФ СССР атомная подводная лодка К-8 была выведена из состава сил флота. Экипаж, точнее оставшаяся его часть, был расформирован и отправлен служить в другие части на других флотах - подальше от Гремихи.
Когда-то жизнь в Гремихе кипела, даже после апреля 1970-го. Но сегодня она там умирает…
ТАЙНА ЗАБЫТОГОКАПИТАНА
Как правило, когда речь идет об авариях лодок, то сперва говорят о погибших, затем, об оставшихся в живых и лишь потом, о тех, кто был рядом и помогал. А рядом все это время был болгарский сухогруз с советским капитаном на борту. Долгое время умалчивался этот факт, но во времена перестройки было названо и имя судна, и его капитана. И все. Но ведь все это время болгарские моряки не только не отходили от смертельно раненого корабля, но и спасали его экипаж.
Лишь сейчас стало известно, сколько заботы и внимания советским подводникам уделили болгарские братья. До сих пор они вспоминают имена мурманчанина Рема Смирнова (к сожалению, уже скончавшегося, о чем автору рассказал его внук), болгар Георгия Петрова, Богдана Младенова, Любена Волковича, Гавриила Спирова, Святослава Илиева, Владимира Архангелова, Димитра Антонова, Николу Гюрчева, Янко Стоянова, Николу Ангелова, Божидара Милчева, Георгия Янкова, Стефана Николова и остальных членов экипажа «Авиора».
Некоторые из них до сих пор живут в Варне и, наверное, помнят день 10 апреля, когда им довелось подать руку помощи русским братьям. А капитан судна рисковал не только судном и его экипажем, находясь в штормовом районе, но и своей судьбой. Гражданин Советского Союза, капитан болгарского судна, он безо всяких раздумываний вышел на связь с болгарским пароходством и передал сигнал беды «открытым текстом». Верный морскому братству, он взял на борт большую часть экипажа «восьмерки».
Так и хочется не столько сказать, сколько пропеть: «Знаете, каким он парнем был…». Вот таким он и был, капитан «Авиора», советский моряк Рем Смирнов. Фотографии публикуются впервые с разрешения Дмитрия Фирсова
Лишь спустя годы, внук капитана, Дмитрий Фирсов, смог рассказать, по воспоминаниям деда, как сложно проходили переговоры с Варной, а затем с Севастополем и Москвой. Не любил дед вспоминать те дни. Долгие годы Рем Германович не рассказывал о тех днях апреля 1970-го, ни родным, ни друзьям.
Но, однажды, все-таки рассказал, как не поверили его докладу в Севастополе, как по пять раз просили на связь представителя командования К-8 и расспрашивали о составе семьи командира, о точном адресе замполита, об имени жены старпома.
Словом, компетентные органы все хотели убедиться - а не провокация ли это на фоне 100-летия Великого Вождя. Так было потеряно пять часов. Но советский капитан выполнил главный долг моряка - не бросил оказавшихся в беде.
Живых и погибших советских подводников наградили орденами и медалями. А как же экипаж «Авиора» и его капитан, спросит читатель. Наградили капитана … биноклем.
Это награды за мужество от советского командования…
Но болгарское правительство само определило «уровень героизма» болгарских моряков и советского капитана. С учетом секретности и таинственности событий апреля 1970-го и 100-летия Ленина, отдельным закрытым постановлением Президиума Народного Собрания Народной Республики Болгария Рем Смирнов был награжден высшим гражданским орденом «За гражданскую доблесть и заслуги» 1-й степени.
Рем Германович гордился своими наградами. Обратите внимание на то, что орденская книжка без фотографии. Вместо нее написано «Важи без снимка» или «Действительна без фотографии». Так поступали с награжденными по «закрытым указам»… Да и сам Указ был приурочен к 9 сентября - Дню освобождения Болгарии, чтобы скрыть связь с событиями апреля
А еще Рем Смирнов был награжден боевой медалью «За заслуги перед БНА», т.е. перед Болгарской народной Армией. И эта медаль была первой!
А болгарская медаль «За заслуги» под № 1 тоже о чем-то свидетельствует. Вот только заслуги капитана не самым должным образом были оценены на Родине
Ежегодно к памятнику погибшим в океане возлагаются венки и все меньше приходит тех, кто помнит те страшные апрельские дни 1970-го
Трагично сложилась и судьба последней лодки из серии «Ленинского Комсомола». В августе 2003 года во время буксировки из Гремихи на утилизацию утонула последняя лодка этого проекта - K-159. Это произошло в трех милях от берега. Ночью во время шторма от лодки оторвались понтоны, которые удерживали ее на плаву. Вместе с К-159 погиб почти весь экипаж - из десяти моряков выжил только один.
Атомная подводная лодка К-159 незадолго до своей гибели. В Гремихе…
Сегодня в составе ВМС Украины есть одна подводная лодка, причем, по заверению командования, боеспособная. Имя ей «Запорожье». Именно она, тогда еще Б-435 , была принята в состав ВМФ СССР 29 апреля 1970-го, приняв эстафету мужества и отваги от К-8. И дай Бог нашим ребятам, которые, как и все подводники, понят о дате 7 апреля, жить по девизу подводников «всех времен и народов», а именно: «чтобы количество погружений всегда равнялось количеству всплытий».
Подводная лодка ВМС Украины «Запорожье»
Сергей Смолянников
Вконтакте
Неизвестные подробности первой катастрофы с советской атомной подлодкой
«Ваш сын погиб и похоронен в море с почестями» - это все, что знали о судьбе старшего матроса Николая Комкова с подводной лодки «К-8» его близкие. Только 43 года спустя им стали известны подробности его героической смерти. В минувшую пятницу из Петербурга в эстонскую Нарву была торжественно передана капсула с водой из Бискайского залива, где покоятся подлодка «К-8» и 52 члена ее экипажа. Это была первая трагедия с советской атомной субмариной, которая едва не стоила жизни и здоровья миллионам европейцев.
Невезучая лодка
Об этой трагедии известно гораздо меньше, чем о гибели подлодок «Комсомолец» и тем более «Курск». Четверть века о «К-8» нельзя было рассказывать. А потом уже о ней не вспоминали за давностью лет. Этот атомный ракетоносец первого поколения спустили на воду в мае 1959 года. В первые два года эксплуатации на нем произошли три аварии, связанные с повреждением атомного реактора. Но лодку подремонтировали, и она продолжила выходить в море.
В сентябре 1969 года мы находились в Норвежском море, несли боевую службу, выполняли научные задания. При очередном погружении нос вдруг стал проваливаться, а корма задираться, - вспоминает один из выживших участников последнего похода «К-8» капитан II ранга запаса Станислав Посохин. - Дифферент достиг 45 градусов. Тогда нам удалось быстро всплыть, а на поверхности выяснилось, что у всех гирокомпасов и гироазимутов шкалы перевернулись на 180 градусов.
В марте 1970 года «К-8» возвращалась на базу - в поселок Гремиха Мурманской области - с боевого дежурства из Средиземного моря. Но 1 апреля поступило новое задание. Лодку отправили участвовать в масштабных учения ВМФ в Бискайский залив. А 8 апреля на ней начался пожар.
Огонь и угарный газ распространялись по всем помещениям лодки очень быстро. По сигналу тревоги экипаж занял свои места и задраил переборки между отсеками, чтобы остановить пожар. Но из-за этого многие моряки задохнулись.
Мой муж Валентин Хаславский был командиром главной энергетической установки (ГЭУ). Он и еще трое человек вручную останавливали реактор, так как автоматика отключилась, - рассказывает вдова офицера Тамара Хаславская. - В их отсеке было безумно жарко, но они успели сделать порядка 600 оборотов специального барабана, остановить ядерную реакцию и тем самым предотвратили атомный взрыв, который мог быть в десять раз сильнее чернобыльского.
Лодка в этот момент находилась в 490 километрах от берегов Испании. Если бы реактор взорвался, радиоактивным облаком могло бы накрыть пол-Европы. Вся смена ГЭУ подлодки погибла на своем посту. Люди сгорели заживо. Судя по тому, что стенки люков их отсека оплавились, температура внутри доходила до 2000 градусов. Но офицеры до конца выполняли свой долг.
Кок погиб за друга-матроса
Тем временем в других отсеках также шла борьба за жизнь. В центральном по тревоге занял свое место и старший матрос Николай Комков. Ему был всего 21 год. Матрос-срочник служил на подлодке коком.
Он был призван на флот в 1968 году из Липецкой области, где мы тогда жили, - рассказала сестра матроса Любовь Степченко. - Брат пошел в армию вопреки воле матери, хотя мог получить отсрочку, так как заканчивал учебу в техникуме. Когда мама узнала, что он призван, то отстегала его как мальчишку мокрым полотенцем.
Но Николай очень хотел служить именно во флоте. После призыва полгода отучился в Ленинграде, а потом был отправлен на Северный флот, на ту самую «К-8». В деревне у него оставалась невеста Галя. Она работала почтальоном и первая получала Колины письма.
Он писал, что ему все очень нравится и что он хочет остаться на сверхсрочную службу. Мать снова ругалась. Но он обещал приехать в отпуск и обо всем с ней поговорить, - говорит Любовь Степченко.
Семья очень ждала Николая. Но больше года от него не было никаких вестей. Родственники к тому времени перебрались жить из Липецкой области в Эстонию.
А в 1971-м нам написала наша бабушка из деревни, она возмущалась, почему мы не рассказываем ей о смерти Коли. Она об этом узнала в местном военкомате. А до нас никакие сведения не доходили. Тогда мать собрала вещи и уехала выяснять, что случилось, - вспоминает Степченко.
Военком сначала вообще сказал женщине, что ее сына смыло за борт. Бабушка показала похоронку. И никаких подробностей. Только недавно родственники узнали, что Николай погиб во время пожара на подлодке, но в конце жизни он спас товарища.
Их было несколько человек в центральном отсеке. Дыхательных аппаратов на всех не хватало. И кок Комков отдал свой другу, тоже матросу, - говорит руководитель движения «Вахта памяти» Марина Русина. - Тот человек спасся. Он жив до сих пор. Но он не хочет рассказывать о себе, говорит, что «не может примазываться к чести погибших товарищей». Он лишь обмолвился, что в тот момент взял аппарат у Николая, потому что от удушья уже плохо соображал. Но он благодарен матросу Комкову за свое спасение и понимает, что обязан ему своей жизнью. Кстати, на лодке погиб и второй кок - Башир Инамуков. Он тоже отдал свой дыхательный аппарат другому матросу…
Посмертно Николая Комкова наградили орденом Красной Звезды.
Секретную лодку не торопились спасать
Из матросов на той подлодке погибли 18 человек. И если родственники офицеров спустя какое-то время все-таки узнали о судьбе своих мужей и сыновей, то семьи рядовых до наших дней оставались в неведении. Ведь срочников призывали из глухих деревень со всей России, их близкие просто не знали, где и как искать информацию о погибших, - посетовала Марина Русина.
Она работает в Университете морского и речного флота имени Макарова. Несколько лет назад Русина познакомилась с Тамарой Хаславской, вдовой офицера, спасшего мир от ядерной катастрофы, которая к тому времени собрала информацию о всех погибших моряках с «К-8», получила копии их личных дел и фотографии.
В 2010 году, к 40-й годовщине гибели подлодки, по моей просьбе моряки из Макаровки, ходившие на торговых судах, сделали забор воды с места, где лежит «К-8», - объяснила Марина Русина. - Эту воду мы теперь разливаем по колбам и передаем родственникам погибших матросов. Николай Комков стал шестым, чьи близкие получили такую символическую капсулу.
В пятницу ее подзахоронили в Нарве на кладбище рядом с могилой матери Николая. На церемонии присутствовали его сестры и отец.
А первым в нашем списке матросов, чьих родных мы разыскали, был Юрий Печерских. Деревни, где он жил, уже давно нет на карте. В соседнем поселке нам удалось разыскать его бывшего учителя и через него выйти на родственников. Оказалось, что Юрий был из многодетной семьи. Его очень любили и ждали. А погиб он не от пожара, а утонул в ночь на 12 апреля, до конца борясь за свою подлодку, - рассказала Марина Русина.
«К-8», в трюмах которой бушевал пожар, смогла всплыть. Большая часть экипажа поднялась на палубу и в верхние отсеки, где можно было дышать. Первым терпящую бедствие субмарину заметил канадский танкер, но он прошел мимо. 10-го числа к лодке приблизился болгарский сухогруз, которым командовал советский капитан. Только со второй попытки ему удалось сообщить в Москву о «К-8». В штабе ВМФ не сразу признали, что наша АПЛ находится в Бискайском заливе.
Прощальное послание командира
В ночь на 11 апреля к лодке подошли три советских торговых судна. Моряков пересадили к ним на борт. Но командир Всеволод Бессонов остался на своей подлодке. Он хотел спасти ее, удержать на плаву до прихода буксиров.
С ним остался еще 21 человек. Все добровольцы. Причем брали только неженатых и из многодетных семей, понимая, что лодка может затонуть в любой момент, - отметила Русина.
Ночью начался шторм.
12 апреля около 6 часов утра по московскому времени я почувствовал сильный глухой гидравлический взрыв, затем второй, но послабее, и потом все стихло, - вспоминает Станислав Посохин. - Как мы предполагали, лодка кормой ушла в воду, в аккумуляторной яме стал скапливаться водород, и начал вытекать электролит. Из-за этого произошел взрыв.
Стоявшие неподалеку советские суда направились к месту, где стояла подлодка. Но она уже ушла на дно, на глубину 4650 метров, увлекая за собой и свой последний экипаж.
Освещая беснующуюся воду прожекторами, моряки с наших сухогрузов спустили шлюпки, они надеялись обнаружить кого-то из наших товарищей. Найти удалось только тело командира. Его подтянули к борту, но набежавшая волна подняла и отбросила шлюпку в сторону, и спасатель выпустил руку Бессонова. Его тело исчезло под корпусом сухогруза. А в руках у того человека осталась лишь книжка «Боевой номер», в которую были вписаны все остававшиеся на «К-8» подводники.
На вторые сутки поисков обнаружили труп командира электротехнического дивизиона капитана III ранга Владимира Рубеко. В тот же день его захоронили по морскому обычаю, спустив тело в воду. Больше никого ни живым, ни мертвым обнаружить не удалось. Всего из 125 членов экипажа АПЛ погибли 52 человека.
апрель 1970 года
Советская атомная подводная лодка затонула в результате пожара в Бискайском заливе. Погибли 52 человека.
Судьбы кораблей сродни людским одни складываются счастливо, другие, наоборот, трагично. Именно трагичная судьба ожидала атомную подводную лодку (АПЛ) К-8, ставшую первой, но, увы, не последней жертвой отечественного атомного подводного флота и унесшей на дно 52 человеческих жизни.
Атомная торпедная подводная лодка К-8 принадлежала к первому поколению наших атомоходов - тех, на чью долю выпали первые походы на полюс и кругосветные плавания. Отечественный атомный подводный флот в то время еще только создавался, и первые лодки таили в себе массу недоделок, грозивших обернуться ежеминутной бедой.
Одна из крупнейших катастроф атомного флота России четверть века была окружена строжайшей тайной.
Итак, в феврале 1970 года командир субмарины К-8 капитан 2-го ранга Всеволод Бессонов впервые вышел на боевом судне в дальний поход. Во флотской службе он зарекомендовал себя опытным подводником, боевым и решительным командиром. Экипаж его очень уважал, и в немалой степени потому, что командир все свое свободное время отдавал кораблю и подчиненным. Личной жизни у него по сути не было.
По плану лодка должна была вернуться на базу 10 апреля. Но поскольку в это время разворачивались маневры «Океан», возвращение задержали. К-8 предстояло участвовать в маневрах в Северной Атлантике, поэтому в Средиземном море их загрузили с надводного корабля необходимыми средствами жизнеобеспечения, продуктами, водой. Некоторые из членов экипажа, воспользовавшись оказией, отправили письма домой.
Катастрофа случилась на глубине 40 метров около 10 часов вечера. Что явилось ее причиной - сказать трудно. Как предположила потом комиссия, в седьмом энергетическом отсеке, по правому борту подводной лодки, начался пожар. Дым по системе вентиляции втянуло в трубку гидроакустиков. К тому же с первых минут вышла из строя вся радиосвязь. На корабле немедленно была поднята аварийная тревога. Командир приказал всплывать. Лодка выскочила на поверхность и закачалась на волнах.
Экипаж корабля во главе с командиром Бессоновым сражался на пределе возможностей. Героем в той неравной битве был каждый. Несколько часов провел один в горящем отсеке мичман Посохин. Задыхаясь от дыма, он продолжал борьбу с огнем, пока не был спасен товарищами. Врач капитан медицинской службы Арсений Соловей пожертвовал собой, отдав свой изолирующий противогаз недавно прооперированному старшине. В полном составе погибла на посту первая смена главной энергетической установки (ГЭУ) атомохода: капитан 3-го ранга Хославский, капитан-лейтенант Чудинов и старшие мичманы Шостаковский и Чугунов. Понимая, что огонь вот-вот ворвется в пост, офицеры наглухо задраили дверь. Умирая, они успели заглушить реактор, посадив компенсирующую решетку на концовики. Расчет ГЭУ ценою своих жизней сделал главное - предотвратил возможный тепловой взрыв. Бывшие в других отсеках подводники слышали по внутрикорабельной связи их последние слова: «Нечем дышать. Кончается кислород. Прощайте, ребята, не поминайте нас лихом!..»
Тем временем командир корабля, капитан 2-го ранга Бессонов пытался сообщить о случившемся в Москву, организовать борьбу с быстро распространявшимся пожаром. Несколько раз моряки спускались в горящий центральный пост, чтобы ввести в строй радиостанцию, но все попытки оказывались неудачными.
Много людей скопилось в восьмом отсеке. Их выводили на палубу через верхний люк. Концентрация окиси углерода в отсеке к тому времени была уже смертельной: последних выносили на руках, они были в агонии и состоянии клинической смерти. И хотя товарищи пытались их спасти, делая искусственное дыхание, из шестнадцати вынесенных наверх никого спасти не удалось. Еще четырнадцать подводников навсегда остались в горящих отсеках.
На центральном посту включилась сирена - сработала аварийная защита реакторов и турбин. Лодка осталась без хода и без электроэнергии.
К-8 медленно раскачивалась на волнах Атлантического океана. Проходившему невдалеке канадскому судну подали сигнал бедствия - пять красных сигнальных ракет. Но судно описало вокруг лодки дугу и удалилось, скрывшись за горизонтом.
Утром 10 апреля на горизонте показалось другое судно. Снова дали сигнальные ракеты. К терпящим бедствие морякам подошло болгарское торговое судно «Авиор». Немедленно через Варну в Москву ушла радиограмма. Теперь К-8 могла рассчитывать на помощь. Вопрос был в другом: успеют ли спасательные силы прийти на помощь подводной лодке? Смогут ли подводники дождаться их прихода?
На центральном командном пункте ВМФ руководство спасательной операцией взял на себя главнокомандующий, адмирал флота С. Горшков. В район происшествия направлялось все, что только можно. Корабли шли самым полным ходом, но расстояние было слишком большим от ближайшего из кораблей - гидрографического судна «Харитон Лаптев» - до терпящей бедствие лодки лежало без малого 470 миль.
Тем временем стала резко ухудшаться погода. Бискайский залив - место, печально известное своими штормами, достигающими здесь небывалой силы. Теперь экипажу К-8 предстоял еще и бой с разбушевавшейся стихией. К этому времени Бессонов уже переправил шлюпками на борт «Авиора» и подошедшего советского теплохода «Касимов» две большие группы подводников. К вечеру 11 апреля на борту атомохода оставалось лишь 22 человека во главе с командиром и старшим помощником Виктором Ткачевым.
Уходившие последней шлюпкой видели, как высоко вверх задрался нос лодки и осела в воду корма. Было ясно, что в выгоревшие кормовые отсеки поступает вода. Но Бессонов все же рассчитывал спасти свой корабль. К утру подойдут спасатели, и можно будет отбуксировать лодку на базу. Этого же требовал в своих радиограммах и главком ВМФ: «Главное - удержаться на плаву…» Категоричность главкома вполне объяснима: до того времени советский флот еще не потерял ни одного атомохода, в то время как американцы лишились двух. Даже после самых тяжелых аварий советские атомоходы возвращались домой. Адмирал флота Горшков, конечно же, не желал открыть (в преддверии столетия Ленина!) список потерь. Тем более что он имел скудную информацию о состоянии лодки. На вопросы Москвы: «Продержитесь ли до подхода спасательных сил?» - Бессонов отвечал: «У нас все нормально. Продержимся».
Ночью подоспели два советских транспорта - «Комсомолец Литвы» и «Касимов», куда с болгарского судна переправили спасенных подводников. Чуть позже к месту аварии подошел «Харитон Лаптев». Через него в Главный штаб ВМФ было подробно доложено об обстановке на атомоходе.
Из-за большого волнения и снежных зарядов завести на лодку швартовый конец не удалось. Решено было дожидаться рассвета. Подошедшие суда держались невдалеке от лодки, наблюдая за ней локационными станциями.
Между тем из горящих отсеков по всему кораблю стал распространяться угарный газ. Многих оставшихся на лодке стало тошнить. Бессонов приказал вывести всех людей на верхнюю палубу. Но и на мостики попадала разыгравшаяся морская волна. Командир решил часть оставшихся подводников отправить на одно из военных судов.
Лодка тем временем все сильнее кренилась кормой. Инженер-капитан Пашин, командир электромеханической боевой части, еще раз предупредил Бессонова о том, что положение критическое.
В 6 часов 13 минут утра 12 апреля находившийся на вахте второй помощник капитана теплохода «Касимов» заметил взвившуюся в воздух красную ракету. Вскоре отметка лодки на экране радиолокатора исчезла. А еще через минуту корпус «Касимова» вздрогнул от двух мощных гидравлических ударов.
Суда бросились к месту гибели атомохода. «Харитон Лаптев» спустил вельбот. Прожектора выхватывали в круговерти волн то спасательный круг, то обломки пробки. Слышны были крики погибавших в волнах: «Люди, спасите!..»
Подняли из воды командира второго дивизиона, обнаружили державшегося на плаву штурмана, старшего лейтенанта Шмакова Боцман с «Харитона Лаптева» сумел зацепить его кошкой за китель. Однако китель разорвался, и штурман пошел ко дну. С баркаса матросы увидели в волнах командира лодки. Бессонов не подавал признаков жизни. Его удалось зацепить багром, схватить за руку. Однако мощная волна тут же отбросила баркас. В руке спасающего осталась только книжка со списком оставшихся на корабле членов экипажа, которую Бессонов, уже будучи мертвым, все еще сжимал в руке. Исполнив свой последний долг, он передал живым имена 22 подводников, погибших вместе с ним.
Поиски людей продолжались еще несколько суток и успехом не увенчались.
Оставшиеся в живых члены экипажа были пересажены на подошедшую плавбазу «Волга», которая взяла курс к родным берегам.
Можно ли было спасти лодку? Часть специалистов склонна считать, что такой шанс был. Но этому помешали как минимум два обстоятельства: отсутствие связи, что не позволило вовремя сообщить о происшедшем пожаре, а также шторм, разыгравшийся в ночь на 12 апреля и значительно ускоривший трагическую развязку.
Тем временем в заполярном гарнизоне Гремиха оповещались семьи погибших. Женам о случившемся сообщали более чем лаконично: «Ваш муж, выполняя боевую задачу, погиб и захоронен в море». В политическом донесении в адрес московского начальства говорилось: «Весть о гибели мужей и отцов в семьях воспринята с пониманием. Горечь утраты переносится мужественно. Неправильных настроений, высказываний среди жителей поселка нет…»
Затем экипаж был расформирован. Вдовам помогли с жильем, выдали 50-рублевые пенсии. На этом все и закончилось. О К-8, о подвиге ее экипажа, до конца выполнившего свой воинский долг, было забыто.
Но экипаж «восьмерки» не исчез. Моряки-подводники и семьи погибших до сих поддерживают связь друг с другом, стараются собираться вместе в день гибели К-8.
ГИБЕЛЬ К-8
Какая то неделя странная…Слишком много постов о затонувших подводных лодок — так вот совпало, вот и еще одна годовщина приблизилась — 12 апреля 1970 года советская подводная лодка К-8 затонула в Бискайском заливе
Подводная лодка К-8, находившаяся на боевом дежурстве в Средиземном море была направлена в район Северной Атлантики для принятия участия в крупнейших за всю историю советского ВМФ учениях «Океан-70», в которых участвовали силы всех флотов СССР. Её задачей было обозначение подводных сил «противника», прорывающихся к берегам Советского Союза. Начало учений планировалось на 14 апреля, окончание - к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина - 22 апреля 1970 года.
К-8 относилась к числу атомных подводных лодок проекта 627А «Кит». Постановление об их создании подписал ещё Сталин 12 сентября 1952 года. Первая подводная лодка этой серии К-3 под названием «Ленинский Комсомол» вступила в строй уже в 17 декабря 1958 года, но она имела статус опытового корабля.
В отличие от американского «Наутилуса», имевшего традиционную штевневую форму носа, проект подводные лодки типа «Кит» получил более оптимизированную для подводного хода скруглённую элипсовидную форму носовой оконечности. На большей части длины корпус имел цилиндрическую форму с небольшой обтекаемой рубкой, утолщением для размещения ГАС в носовой части и выраженным хвостовым оперением. Два винта располагались в горизонтальной плоскости.
С целью повышения надёжности было введено дублирование основных агрегатов, поэтому была принята двухвальная двухвинтовая схема движения. Основой энергетической системы стали два водо-водяных атомных реактора ВМ-А, показавших себя весьма ненадёжными, особенно в части трубопроводов первого контура, имевших значительную протяжённость. Возросшая скорость подводного хода обусловила применение систем автоматизации: для стабилизации курса по направлению использовалась система «Курс», а для стабилизации по глубине - система «Стрела».
Первоначально главным калибром проекта 627 должна была быть термоядерная «Царь-торпеда» Т-15, которая должна была нести 100-мегатонный заряд. При взрыве этого заряда под водой образовалась бы волна цунами высотой 300 метров, которая смыла бы все прибрежные города. аппаратами калибра 533 мм. Однако в 1954 году проект «Царь-торпеды» закрыли по настоянию Хрущёва, и основным вооружением «Китов» стали 8 носовых торпедных аппаратов калибра 533 мм. Боекомплект состоял из 20 торпед.
Лодки могли нести торпеды всех существующих типов, в том числе спецбоеприпасы с ядерными боевыми частями. В обычном боекомплекте из 20 торпед 6 были с ядерными зарядами. В этом проекте впервые в СССР была реализована возможность осуществления стрельб с глубин до 100 метров, управление стрельбой осуществлялось с помощью автоматической системы «Торий». Головной корабль кроме носовых ТА имел два кормовых торпедных аппарата калибра 406 мм. На серийных кораблях кормовые аппараты не устанавливались
Обеспечение нормальной работы экипажа в условиях длительного пребывания под водой без контакта с атмосферой и в соседстве с работающими атомными реакторами стало важной проблемой. Для её решения была применена комплексная система кондиционирования и вентиляции, однако используемый в ней пожароопасный способ рециркуляции кислорода и поглощения углекислого газа стал источником частых проблем.
Вечером 8 апреля 1970 года, когда К-8 находилась севернее Азорских островов, при всплытии К-8 с глубины 160 метров под перископ для сеанса радиосвязи возник пожар в рубке В. Г. Хаславский, инженер-капитан-лейтенант А. С. Чудинов, инженер-капитан-лейтенант А. В. Поликарпов и старшие инженер-лейтенанты Г. В. Шостаковский и Г. Н. Чугунов. Видя, что пламя вот-вот ворвётся в пост ГЭУ, офицеры наглухо задраили двери, зная, что выхода наружу уже не будет. Погибая, они успели заглушить ядерные реакторs. Расчёт ГЭУ ценой своих жизней сделал главное - предотвратил возможность теплового взрыва.
Много людей скопилось в восьмом отсеке. Их выводили через верхний люк. Концентрация окиси углерода в отсеке была уже смертельной. И хотя товарищи пытались спасать вынесенных, из 16, находившихся в восьмом отсеке, спасти не удалось никого.
После аварийного всплытия бо́льшая часть экипажа была спасена экипажем болгарского теплохода «Авиор», через который сообщили об аварии в Москву. К этому времени погода резко ухудшилась, стало ясно, что в 7-й отсек поступает вода, запасы ВВД закончились. Дифферент продолжал нарастать. В условиях сильного шторма болгарское судно сняло с К-8 46 человек.
Ночью к месту аварии подошли советские суда «Касымов», «Комсомолец Литвы» и «Харитон Лаптев», но их попытки взять подводную лодку на буксир не увенчались успехом. К концу третьих суток аварии положение ещё более осложнилось — носовые отсеки постепенно загазовывались, а в кормовые поступала вода, затапливались безгингстонные цистерны главного балласта. Оценив ситуацию, командир БЧ-5 начал настаивать на покидании корабля. Командир всё ещё надеялся продолжить борьбу за живучесть, и на борту К-8 осталась одна боевая смена из 22 человек во главе с командиром лодки капитаном 2-го ранга Бессоновым.
12 апреля 1970 года в 06 час 13 мин, не имея крена, К-8 неожиданно утратила продольную остойчивость, резко опрокинулась на корму и затонула. В условиях восьмибального шторма спасти оставшихся на плаву моряков не удалось. Бессонову было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно, погибшие члены экипажа закрытым Указом Президиума Совета министров были награждены орденом Красного знамени, оставшиеся в живых - медалью Ушакова. Именем начальника медслужбы Соловья, отдавшего свой дыхательный аппарат, больному матросу была названа улица в посёлке Гремиха, где базировался атомоход. Там же погибшим морякам поставили памятник.
К-8 стала первой советской затонувшей атомной подводной лодкой. к этому времени на дне Атлантического океана уже лежали две американские АПЛ - «Трешер» и «Скорпион». Всего же с 1955 года затонуло восемь атомных субмарин: шесть наших и две американских.
Михайлов Андрей 12.03.2012 в 15:00
Это была первая реальная катастрофа в советском атомном подводном флоте. Ровно 42 года назад вышла в море атомная подлодка "К-8". Менее чем через месяц она затонет в результате пожара в Бискайском заливе. Погибли 52 человека. По роковому стечению обстоятельств первая большая радиационная авария в СССР случилась на этой же несчастливой подлодке.
"К-8" (проект 627А, класс "Ноябрь" по классификации НАТО) была третьей атомной лодкой, построенной на стапелях Северодвинска. Вступила в состав ВМФ в 1960 году. Первая на атомных подводных лодках авария ядерной установки в море произошла именно на ней 13 октября 1960 года. В результате разрыва парогенератора в турбинный отсек вместе с паром второго контура вышел газ - гелий из компенсатора объема первого контура атомного реактора.
Экипаж справился с аварией, и лодка самостоятельно вернулась на базу. Однако почти у всего личного состава наблюдались первичные признаки лучевой болезни - рвота, головная боль, повышенная утомляемость, потливость, особенно ладоней и ног, плохой сон, нервозность, возбудимость, нетерпимость к окружающим.
Медики отобрали для обследования 13 человек. Их отправили в госпиталь в Полярном, где впервые в СССР спешно открыли специальное "радиационное" отделение. У некоторых моряков из этой группы впоследствии выпали волосы…
Но вернемся к аварии, после которой "К-8" затонула. Находившаяся на боевом дежурстве в Средиземном море подводная лодка была направлена в район Северной Атлантики для участия в крупнейших за всю историю советского ВМФ учениях "Океан-70", в которых были задействованы силы всех флотов СССР. "К-8" должна была обозначить подводные силы "противника", прорывающиеся к берегам Советского Союза. Торжественно закончить учения планировалось к 100-летию со дня рождения Владимира Ленина, то есть к 22 апреля 1970 года.
Вечером 8 апреля, когда подлодка находилась севернее Азорских островов, при всплытии "К-8" со 160-метровой глубины для сеанса радиосвязи возник пожар в рубке гидроакустиков, расположенной в центральном посту АПЛ.
Одновременно огонь вспыхнул в седьмом отсеке - там загорелась регенерация. Представьте себе - два пожара сразу, причем оба очень серьезные! Через пять минут лодка всплыла. Пожар пошел по воздуховодам. Моряки самоотверженно боролись за корабль.
События развивались трагически. Прямо на боевом посту погиб весь состав первой смены главной энергетической установки. Видя, что пламя может попасть в их пост, офицеры задраили двери, зная, что выбраться наружу уже не смогут. Погибая, они успели заглушить ядерные реакторы. Так подводники ценой своих жизней сделали главное - предотвратили тепловой взрыв атомных реакторов.
Из восьмого отсека людей пытались вывести через спасательный люк. Но концентрация окиси углерода столь велика, что спасти никого не смогли. В ночь с 10 на 11 апреля в район аварии прибыли три судна гражданского морского флота СССР, но шторм помешал взять подводную лодку на буксир.
Часть личного состава лодки была переправлена на судно "Касимов", а на борту "К-8" осталось 22 человека во главе с командиром подлодки капитаном II ранга Всеволодом Бессоновым. Они продолжили бороться за за живучесть корабля. Но 12 апреля в 6 часов 13 минут в результате потери запаса плавучести и продольной остойчивости подводная лодка затонула на глубине 4680 метров в Бискайском заливе - в 490 километрах от северо-западного берега Испании…
Гибель АПЛ "К-8" стала первой крупной катастрофой в истории отечественного атомного флота. Всего в результате аварии погибли 52 члена экипажа. Правительственная комиссия по расследованию причин аварии пришла к выводу, что командир действовал правильно. Командиру подлодки Всеволоду Борисовичу Бессонову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Погибших подводников наградили орденами Красной Звезды. Оставшиеся в живых были удостоены государственных наград. Однако всем подводникам было приказано молчать о катастрофе. Ну как же, в год 100-летия вождя - и вдруг такая неприятность! Подробности аварии стали известны много позже.
В базе подводников Гремиха через несколько лет был установлен памятник ПЛА "К-8" с именами всех погибших членов экипажа подлодки. Две улицы военного городка Островной назвали именами командира Бессонова и капитана медицинской службы Арсения Соловья. Корабельный врач Арсений Соловей во время аварии отдал свой дыхательный аппарат главному старшине Юрию Ильченко, которому сделал операцию по удалению аппендицита в Норвежском море. Старшина был спасен, а вот самоотверженный врач погиб.
Стоит вспомнить и другие атомные подлодки, канувшие в бездну. Всего с 1955 по 2010 год затонуло восемь атомных субмарин: четыре советских, две российских и две американских. Все они погибли в результате различных аварий: три из-за технических неисправностей, две из-за проблем с вооружением, еще две погубили пожары. Точная причина гибели подлодки "Курск" так и осталась неизвестной.