Михайлов Андрей 12.03.2012 в 15:00
Это была первая реальная катастрофа в советском атомном подводном флоте. Ровно 42 года назад вышла в море атомная подлодка "К-8". Менее чем через месяц она затонет в результате пожара в Бискайском заливе. Погибли 52 человека. По роковому стечению обстоятельств первая большая радиационная авария в СССР случилась на этой же несчастливой подлодке.
"К-8" (проект 627А, класс "Ноябрь" по классификации НАТО) была третьей атомной лодкой, построенной на стапелях Северодвинска. Вступила в состав ВМФ в 1960 году. Первая на атомных подводных лодках авария ядерной установки в море произошла именно на ней 13 октября 1960 года. В результате разрыва парогенератора в турбинный отсек вместе с паром второго контура вышел газ - гелий из компенсатора объема первого контура атомного реактора.
Экипаж справился с аварией, и лодка самостоятельно вернулась на базу. Однако почти у всего личного состава наблюдались первичные признаки лучевой болезни - рвота, головная боль, повышенная утомляемость, потливость, особенно ладоней и ног, плохой сон, нервозность, возбудимость, нетерпимость к окружающим.
Медики отобрали для обследования 13 человек. Их отправили в госпиталь в Полярном, где впервые в СССР спешно открыли специальное "радиационное" отделение. У некоторых моряков из этой группы впоследствии выпали волосы…
Но вернемся к аварии, после которой "К-8" затонула. Находившаяся на боевом дежурстве в Средиземном море подводная лодка была направлена в район Северной Атлантики для участия в крупнейших за всю историю советского ВМФ учениях "Океан-70", в которых были задействованы силы всех флотов СССР. "К-8" должна была обозначить подводные силы "противника", прорывающиеся к берегам Советского Союза. Торжественно закончить учения планировалось к 100-летию со дня рождения Владимира Ленина, то есть к 22 апреля 1970 года.
Вечером 8 апреля, когда подлодка находилась севернее Азорских островов, при всплытии "К-8" со 160-метровой глубины для сеанса радиосвязи возник пожар в рубке гидроакустиков, расположенной в центральном посту АПЛ.
Одновременно огонь вспыхнул в седьмом отсеке - там загорелась регенерация. Представьте себе - два пожара сразу, причем оба очень серьезные! Через пять минут лодка всплыла. Пожар пошел по воздуховодам. Моряки самоотверженно боролись за корабль.
События развивались трагически. Прямо на боевом посту погиб весь состав первой смены главной энергетической установки. Видя, что пламя может попасть в их пост, офицеры задраили двери, зная, что выбраться наружу уже не смогут. Погибая, они успели заглушить ядерные реакторы. Так подводники ценой своих жизней сделали главное - предотвратили тепловой взрыв атомных реакторов.
Из восьмого отсека людей пытались вывести через спасательный люк. Но концентрация окиси углерода столь велика, что спасти никого не смогли. В ночь с 10 на 11 апреля в район аварии прибыли три судна гражданского морского флота СССР, но шторм помешал взять подводную лодку на буксир.
Часть личного состава лодки была переправлена на судно "Касимов", а на борту "К-8" осталось 22 человека во главе с командиром подлодки капитаном II ранга Всеволодом Бессоновым. Они продолжили бороться за за живучесть корабля. Но 12 апреля в 6 часов 13 минут в результате потери запаса плавучести и продольной остойчивости подводная лодка затонула на глубине 4680 метров в Бискайском заливе - в 490 километрах от северо-западного берега Испании…
Гибель АПЛ "К-8" стала первой крупной катастрофой в истории отечественного атомного флота. Всего в результате аварии погибли 52 члена экипажа. Правительственная комиссия по расследованию причин аварии пришла к выводу, что командир действовал правильно. Командиру подлодки Всеволоду Борисовичу Бессонову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Погибших подводников наградили орденами Красной Звезды. Оставшиеся в живых были удостоены государственных наград. Однако всем подводникам было приказано молчать о катастрофе. Ну как же, в год 100-летия вождя - и вдруг такая неприятность! Подробности аварии стали известны много позже.
В базе подводников Гремиха через несколько лет был установлен памятник ПЛА "К-8" с именами всех погибших членов экипажа подлодки. Две улицы военного городка Островной назвали именами командира Бессонова и капитана медицинской службы Арсения Соловья. Корабельный врач Арсений Соловей во время аварии отдал свой дыхательный аппарат главному старшине Юрию Ильченко, которому сделал операцию по удалению аппендицита в Норвежском море. Старшина был спасен, а вот самоотверженный врач погиб.
Стоит вспомнить и другие атомные подлодки, канувшие в бездну. Всего с 1955 по 2010 год затонуло восемь атомных субмарин: четыре советских, две российских и две американских. Все они погибли в результате различных аварий: три из-за технических неисправностей, две из-за проблем с вооружением, еще две погубили пожары. Точная причина гибели подлодки "Курск" так и осталась неизвестной.
09:30 / 07.04.2011 Мир
Тайная история жизни и гибели «проклятой» атомной подводной лодки К-8 (ФОТО)
41 год назад погиб первенец советского атомного подводного флота
7 апреля 1989 года вошло в сердца всех подводников, тогда еще великого и могучего государства, имя которому было, Советский Союз, как день памяти и скорби по экипажу атомной подводной лодки «Комсомолец».
Эта всенародная катастрофа не только «открыла глаза» мирному советскому обществу на риск профессии подводника, но и приоткрыла занавес таинственности перед молохом огня и воды, главными врагами подводников. Только после этой даты, ставшей Днем Памяти подводников, появилась правда о гибели десятка субмарин. Не остались без внимания и аварии на лодках, трагедии которых были не столь масштабными. Но все же -- были. Причем, число погибших с каждым годом увеличивало и без того скорбный список тех, кого навечно взяло море, но кого мы помнили и обязаны помнить, ведь треть всех погибших - украинцы.
Видимо настало время назвать, если не имена, то хотя бы число членов экипажей подводных кораблей флота, отдавших свои жизни во имя защиты рубежей Родины. Только на подводных лодках при выполнении задач боевой службы и боевого дежурства в море погибло официально 895 человек. Много это или мало…
В масштабах представителей пехоты-«царицы полей» -- это всего полк. Но в масштабах флота -- это целая флотилия подготовленных экипажей.
Говоря об этом, в день памяти подводников, 7 апреля, хочется сказать, что, несмотря на провозглашенный лозунг «никто не забыт и ничто не забыто», остаются еще события, оставшиеся «Белыми пятнами истории». И за 19 лет до трагического 7 апреля 1989 года, когда погиб К-278 «Комсомолец», было еще 8 апреля 1970 года, день гибели лодки К-8..
Это трагедии-близнецы: одинаковые причины аварии, одинаковые трагедии, практически одинаковое число погибших. Но если о «Комсомольце» сказано практически все, то о К-8 еще не все сказано.
К-8 после всплытия в аварийном режиме. Фотография сделана с борта американского патрульного самолета
Сорок один год назад, 8 апреля 1970 года, в преддверии 100-летия со дня рождения вождя пролетариата, в 22 часа 29 минут на атомной подводной лодке К-8 произошла беда, стоившая впоследствии жизни кораблю и 52 членам экипажа. Об этой катастрофе кое-что сказано, но именно о данной трагической дате, почему-то забывают именно 7 апреля. Как забывают и о том, что были погибшие, были спасенные, а были и спасатели.
Один из первенцев советского атомного подводного флота стал еще одной жертвой «холодной войны». Когда Советский Союз активно включился в гонку вооружений и вслед за американцами разработали проекты атомных подводных лодок, каждой из них пророчили славное будущее. Один за другим судостроительные заводы покидали мощнейшие атомоходы, предназначенные для несения боевой службы в океане.
Нечасто советский народ мог услышать об успешных походах подводников, что уж говорить о тех случаях, когда субмарина навсегда уходила в глубины морей и океанов. Это событие становилось реальным только в военных городках, где в один момент своих мужей и отцов могли потерять сотни семей. Тогда говорить о катастрофах было не принято.
«ПРОКЛЯТАЯ ВОСЬМЕРКА»
Первенцем в серии в 1959 году стала К-3, названная со временем «Ленинский комсомол» и вошедшая с этим именем в историю флота. Следом за ней 29 декабря того же 1959-го в строй вступила К-5. А через два дня, 31 декабря -- и К-8. Должна была стать следующая «семеркой», счастливой К-7, но, под самый-самый Новый Год, под планы «партии и советского правительства» вышла на просторы «восьмерка». А серия лодок этого проекта 627 состояла из … 13 единиц.
На протяжении всей службы, «восьмерку» подстерегали аварии. Именно она должна была первой из советских атомоходов всплыть в районе Северного полюса . Но из-за аварии реактора, покорение полюса досталось «Ленинскому комсомолу».
Она же, должна была идти в свою первую автономку (боевую службу в Атлантику), однако вновь авария и ремонт. Уже она в далеком гарнизоне Гремиха - у всех лодок «норма», а на «восьмерке» опять авария. Так продолжалось до мая 1969-го, когда К-8 принял под свое командование опытный подводник, кавалер ордена Красного Знамени за нанесение реального торпедного ядерного удара, капитан 2-го ранга Всеволод Борисович Бессонов.
Экипаж «восьмерки» с радостью узнал, что лодке, наконец-то, предстоит выполнение задач боевой службы в Атлантике. С радостью потому, что, по мнению ранее служивших на К-8, ей было дано имя «проклятой лодки». По воспоминаниям немногочисленных ветеранов известно, что экипаж прямо рвался в море, чтобы доказать свою полноценность, как экипажа, так и корабля.
В полярную ночь с 16 на 17 февраля 1970-го «восьмерка» вышла на свою первую и … последнюю автономку. Впереди Атлантика, выполнение боевых задач в Средиземном море и возвращение к 17 апреля в родную Гремиху. Весь экипаж был полон решимости доказать всем - командованию флота и флотилии, товарищам с других «бортов», а главное себе, что «восьмерка» полноценная боевая единица. Все 125 человек, которые были на ее борту. И все это на фоне праздника 100-летия со дня рождения Владимира Ульянова-Ленина.
Наступил судный день 8 апреля, день который перевернет жизнь многих . И тех, кто был на лодке, и тех, кто ждал их на берегу… Все шло по плану до тех пор, пока… Из рубки гидроакустиков не повалил густой дым. «Аварийная тревога!» раздалось в центральном отсеке.
Это короткое словосочетание и сегодня стремглав подымет с дивана не одного ветерана. А тогда по команде все как один бросились на посты. Не успели занять свои места, как новый пожар вспыхнул в седьмом отсеке. Но лодка на ходу, рули «на всплытие», еще «дышит» реактор, вот-вот подводники «в перископы увидят волну…».
Пожар развивался столь стремительно, что не все из седьмого отсека успели воспользоваться индивидуальными дыхательными аппаратами. Тогда и появились первые жертвы главных врагов подводников - пожара и дыма.
Лодка всплыла, часть экипажа приступила к борьбе за живучесть и оказанию помощи первым раненым.
Но в это же самое время в том же седьмом отсеке на пульте управления ГЭУ (атомного реактора) находилось четверо офицеров, даже не помышлявших об оставлении отсека. Спустя сорок один год мы можем сказать, что имена всех четверых достойны того, чтобы быть вписанными в историю, пусть бывшего, но нашего Отечества, золотыми буквами.
Вот эти имена: Валентин Хаславский, Александр Чудинов, Геннадий Чугунов и Георгий Шостаковский. Они просто не имели права покинуть пульт до того, пока не заглушат ядерный реактор. Они понимали, что погибнут, но в то же время не могли покинуть боевой пост. Их последними словами были: «Кислорода больше нет! Ребята, прощайте, не поминайте нас лихом! Все!»
В это же время число погибших стремительно стало увеличиваться - пять, восемь, тринадцать… Тринадцатым по роковому совпадению стал тот, в чьи обязанности входила борьба за жизнь - корабельный врач капитан Анатолий Мефодиевич Соловей.
На лодках проекта 627 восьмой отсек был жилым . В нем был корабельный лазарет, в котором находился два дня назад прооперированный старшина 1-й статьи Юрий Ильченко. Врач, верный клятве Гиппократа, одел свой аппарат на старшину, и тем спас его ценой своей жизни. К моменту окончательного всплытия лодки и возможности открыть верхний кормовой люк, погибших было уже 30…
Последняя фотография корабельного врача. В лазарете он снят с тем, кого спас ценой своей жизни…
Всех погибших, которых можно было достать через люк восьмого отсека, положили в кормовую надстройку рубки. Там они и остались навсегда.
А что же лодка? «Восьмерка» была наплаву, но не более. Из-за огромной температуры вышли из строя генераторы, не работали основные средства связи, а резервные были пригодны лишь к работе в зоне видимости. Только сигнальными ракетами и могли подводники аварийной лодки привлечь к себе внимание в центре Бискайского залива. В таком неведении и томительном ожидании, имея треть экипажа погибших, а часть пораженных, прошла ночь и полдня 9 апреля. В районе 14 часов 15 минут на горизонте был замечен сухогруз. По приказанию командира были даны пять красных ракет, на которые среагировал канадский транспорт «Глоу Де Ор». Среагировать-то, среагировал, да подойдя на дистанцию в 15 кабельтовых, резко изменил курс и … убыл своим курсом.
Почему так поступил «канадец», и сегодня непонятно. Даже с точки зрения «холодной войны» морское братство не отменяло ни НАТО, ни Варшавский Договор.
Пошли вторые сутки аварии, но ни в Главном Штабе, ни в родной базе не знают, что случилось с лодкой - для всех К-8 в боевом строю и готова выполнить любой приказ Родины - у нее торпеды, как с обычным, так и ядерным зарядом.
Наступило утро 10 апреля, когда на горизонте появилось судно. После очередных пяти ракет к лодке подошел болгарский сухогруз «Авиор», капитаном которого был Рем Германович Смирнов из Мурманского морского пароходства. Как обрадовались советские моряки, когда с борта сухогруза им сказали: «Держитесь братушки».
А еще запомнили оставшиеся в живых вкус сигарет «Шипка», той Шипки, которая и сегодня является символом славянской дружбы. По сложной цепочке радионитей (Болгарское морское пароходство в Варне - ВМС Болгарии, там же - оперативный дежурный ЧФ в Севастополе - Главный штаб ВМФ в Москве), да и то не сразу, было доложено о ситуации. И уже находящиеся рядом советские суда министерства морского флота и корабли ВМФ ринулись на помощь К-8. А дифферент на корму все время увеличивался. И потому командир отправил на болгарский сухогруз часть экипажа, нахождение которого на лодке не было столь необходимым.
К вечеру на место аварии прибыли советские суда «Касимов», «Саша Ковалев», «Комсомолец Литвы», чуть позднее «гидрограф» Северного флота «Харитон Лаптев», корабль, выполняющий задачи в море в интересах разведки. Связь с Москвой была налажена, тревоги, судя по докладам командира, ничто не вызывало. Из Североморска и районов учений «Океан» к месту аварии спешили, а фактически «летели на всех парах» паросиловые крейсер «Мурманск» и плавбаза «Волга» с резервным экипажем.
И в это же самое время, а точнее чуть раньше, в самом центре Москвы, в Главном Штабе ВМФ СССР наконец-то осознали всю сложность ситуации. Длительные переговоры с командованием болгарского флота и лично с командующим вице-адмиралом Добревым убедили Горшкова, что в Бискайском заливе терпит бедствие именно советская лодка. Сколько же времени было упущено на то, чтобы поверить болгарским коллегам о трагедии в Бискае…
Ведь это же надо: учения «Океан» в самом разгаре, доклады со всех флотов четкие, конкретные, а главное - радужные, ведь все идет по плану, а тут, вдруг, в полдень 10 апреля на ЦКП ВМФ …
Далее языком документов: «Часы показывали 12.40. Голос оперативного дежурного Черноморского флота был взволнован и сбивчив: - Только что к нам позвонил командующий болгарским ВМФ Добрев, сообщил, что радистом их пароходства принята следующая радиограмма: «Молния. Теплоход «Авиор» В Ш- 48 гр. 10 мин. северная, Д-20 гр. 09 мин. западная терпит бедствие советская подводная лодка». - Больше никаких подробностей? - переспросил дежурный адмирал. - Нет! Оперативный ВМФ тут же соединился с Главкомом. Горшков выслушал доклад молча, так же молча положил телефонную трубку. Через несколько минут он был уже на ЦКП. Вместе с ним прибыл туда и начальник Главного штаба адмирал Сергеев. Перед Главнокомандующим разложили карту Северной Атлантики. - Точка с переданными координатами находится на маршруте перехода К-8! - доложил начальник оперативного управления вице-адмирал Комаров. - Вижу! - хмуро кивнул Горшков и повернулся к начальнику Главного штаба. - Николай Сергеевич, передайте на К-8 мое приказание: немедленно доложить свое место и действия! А главное - спасти лодку!»
Что мог доложить командир Бессонов, когда на лодке осталось лишь 22 человека вместе с ним, когда можно находиться лишь в ограждении рубки, да в первом отсеке и то, временно. Несмотря на предупреждения командира электромеханической боевой части о начавшейся катастрофе , командир АПЛ стоял на своем - Приказ Главкома я выполню (точно также было спустя 19 лет на К-278 «Комсомольце»)… Он уже не мог спасти корабль, но часть экипажа - да, но с лодки так и не сошел… 12 апреля 1970-го К-8, навсегда ушла в пучину и как боевая единица, перестала существовать.
Последние часы жизни К-8 и части ее экипажа
За всю историю советского подводного флота периода «холодной войны» к уголовной ответственности за гибель лодки и части экипажа были привлечены лишь два командира: командир С-178 капитан 3-го ранга Валерий Маранго и командир К-429 капитан 1-го ранга Николай Суворов. Командир К-8 сам себе вынес приговор (по свидетельству ряда очевидцев), но за мужество и стойкость при выполнении задач по спасению лодки и части экипажа был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза , А экипаж, причем весь, был награжден орденами и медалями…
24 мая 1970-го работа XVI съезда ВЛКСМ была начата с минуты молчания в честь героически погибшего делегата от комсомола Мурманской области Леонида Чекмарева… Старшина 1-й статьи Чекмарев Леонид Венедиктович был секретарем комсомольской организации К-8…
А поселок Гремиха осиротел на одну подводную лодку и 52 своих мужчин. Что творилось в гарнизоне - объяснять не надо. Даже занятия в школе были отменены, что считалось недопустимым, но подводники и их семьи, иногда живут по другим законам...
Но, прошел апрель, а с ним и 22 число, наступило 1 мая и уже в Гремихе, тогда еще расцветающем поселке подводников , проходит первомайская демонстрация. Мало что напоминает о трагедии 8 - 12 апреля, ведь жены (именно жены, а не вдовы) уже получают разрешение на переезд к избранному месту жительства, ожидают ученики завершения учебного года, да со слезами на глазах прощаются семьи с пирсами, с сопками, оставляя навсегда своих друзей в далеком заполярном гарнизоне.
Спустя восемь лет на сопке появится памятник-парус экипажу К-8, мужественно сражавшемуся со стихией и погибшим на ее борту
Что можно сказать о данной катастрофе? Случись она в 1969-м или в 1971-м, а не в преддверии годовщины вождя, оценки действий экипажа и, особенно, его командира, могли быть совсем иными . Притом, что никто и никогда не усомнится в мужестве подводников «восьмерки».
18 февраля 1971-го Приказом Главнокомандующего ВМФ СССР атомная подводная лодка К-8 была выведена из состава сил флота. Экипаж, точнее оставшаяся его часть, был расформирован и отправлен служить в другие части на других флотах - подальше от Гремихи.
Когда-то жизнь в Гремихе кипела, даже после апреля 1970-го. Но сегодня она там умирает…
ТАЙНА ЗАБЫТОГОКАПИТАНА
Как правило, когда речь идет об авариях лодок, то сперва говорят о погибших, затем, об оставшихся в живых и лишь потом, о тех, кто был рядом и помогал. А рядом все это время был болгарский сухогруз с советским капитаном на борту. Долгое время умалчивался этот факт, но во времена перестройки было названо и имя судна, и его капитана. И все. Но ведь все это время болгарские моряки не только не отходили от смертельно раненого корабля, но и спасали его экипаж.
Лишь сейчас стало известно, сколько заботы и внимания советским подводникам уделили болгарские братья. До сих пор они вспоминают имена мурманчанина Рема Смирнова (к сожалению, уже скончавшегося, о чем автору рассказал его внук), болгар Георгия Петрова, Богдана Младенова, Любена Волковича, Гавриила Спирова, Святослава Илиева, Владимира Архангелова, Димитра Антонова, Николу Гюрчева, Янко Стоянова, Николу Ангелова, Божидара Милчева, Георгия Янкова, Стефана Николова и остальных членов экипажа «Авиора».
Некоторые из них до сих пор живут в Варне и, наверное, помнят день 10 апреля, когда им довелось подать руку помощи русским братьям. А капитан судна рисковал не только судном и его экипажем, находясь в штормовом районе, но и своей судьбой. Гражданин Советского Союза, капитан болгарского судна, он безо всяких раздумываний вышел на связь с болгарским пароходством и передал сигнал беды «открытым текстом». Верный морскому братству, он взял на борт большую часть экипажа «восьмерки».
Так и хочется не столько сказать, сколько пропеть: «Знаете, каким он парнем был…». Вот таким он и был, капитан «Авиора», советский моряк Рем Смирнов. Фотографии публикуются впервые с разрешения Дмитрия Фирсова
Лишь спустя годы, внук капитана, Дмитрий Фирсов, смог рассказать, по воспоминаниям деда, как сложно проходили переговоры с Варной, а затем с Севастополем и Москвой. Не любил дед вспоминать те дни. Долгие годы Рем Германович не рассказывал о тех днях апреля 1970-го, ни родным, ни друзьям.
Но, однажды, все-таки рассказал, как не поверили его докладу в Севастополе, как по пять раз просили на связь представителя командования К-8 и расспрашивали о составе семьи командира, о точном адресе замполита, об имени жены старпома.
Словом, компетентные органы все хотели убедиться - а не провокация ли это на фоне 100-летия Великого Вождя. Так было потеряно пять часов. Но советский капитан выполнил главный долг моряка - не бросил оказавшихся в беде.
Живых и погибших советских подводников наградили орденами и медалями. А как же экипаж «Авиора» и его капитан, спросит читатель. Наградили капитана … биноклем.
Это награды за мужество от советского командования…
Но болгарское правительство само определило «уровень героизма» болгарских моряков и советского капитана. С учетом секретности и таинственности событий апреля 1970-го и 100-летия Ленина, отдельным закрытым постановлением Президиума Народного Собрания Народной Республики Болгария Рем Смирнов был награжден высшим гражданским орденом «За гражданскую доблесть и заслуги» 1-й степени.
Рем Германович гордился своими наградами. Обратите внимание на то, что орденская книжка без фотографии. Вместо нее написано «Важи без снимка» или «Действительна без фотографии». Так поступали с награжденными по «закрытым указам»… Да и сам Указ был приурочен к 9 сентября - Дню освобождения Болгарии, чтобы скрыть связь с событиями апреля
А еще Рем Смирнов был награжден боевой медалью «За заслуги перед БНА», т.е. перед Болгарской народной Армией. И эта медаль была первой!
А болгарская медаль «За заслуги» под № 1 тоже о чем-то свидетельствует. Вот только заслуги капитана не самым должным образом были оценены на Родине
Ежегодно к памятнику погибшим в океане возлагаются венки и все меньше приходит тех, кто помнит те страшные апрельские дни 1970-го
Трагично сложилась и судьба последней лодки из серии «Ленинского Комсомола». В августе 2003 года во время буксировки из Гремихи на утилизацию утонула последняя лодка этого проекта - K-159. Это произошло в трех милях от берега. Ночью во время шторма от лодки оторвались понтоны, которые удерживали ее на плаву. Вместе с К-159 погиб почти весь экипаж - из десяти моряков выжил только один.
Атомная подводная лодка К-159 незадолго до своей гибели. В Гремихе…
Сегодня в составе ВМС Украины есть одна подводная лодка, причем, по заверению командования, боеспособная. Имя ей «Запорожье». Именно она, тогда еще Б-435 , была принята в состав ВМФ СССР 29 апреля 1970-го, приняв эстафету мужества и отваги от К-8. И дай Бог нашим ребятам, которые, как и все подводники, понят о дате 7 апреля, жить по девизу подводников «всех времен и народов», а именно: «чтобы количество погружений всегда равнялось количеству всплытий».
Подводная лодка ВМС Украины «Запорожье»
Сергей Смолянников
Вконтакте
К-8 – АПЛ 627А проекта, по классификации НАТО - «Ноябрь». Первая советская серийная атомная подводная лодка.
И, несомненно, самая «невезучая» из всех 13 АПЛ этого проекта,
Проектант 627 А проекта - Специальное конструкторское бюро 143.
Главный конструктор - В. Н. Перегудов.
Общее руководство проектированием осуществлял академик Александров.
По боевому назначению, К-8 многоцелевая атомная подводная лодка с торпедным вооружением, электрифицированная, как и все АПЛ первого поколения, на постоянном токе, что существенно снижало ее пожарную безопасность.
Тактико-технические характеристики АПЛ проекта 627А
Скорость (надводная) – 15,2 узла
Скорость (подводная) – 30 узлов
Предельная глубина погружения – 300 м
Автономность плавания 60 суток
Экипаж – 104 человека (в т.ч. 30 офицеров)
Водоизмещение надводное – 3 065
Водоизмещение подводное – 4 750
Длина наибольшая (по конструктивной ватерлинии, КВЛ) – 107,4 м
Ширина корпуса наибольшая – 7,9 м
Средняя осадка (по КВЛ) 5,65 м
Прочный корпус лодки - веретёнообразной формы, разделенный водонепроницаемыми переборками на 9 отсеков.
Первый отсек подводной лодки - торпедный, с восьмью торпедными аппаратами, и 12ю запасными торпедами, лежащими на стеллажах. В обычной комплектации – шесть из них с ядерными зарядами по 15 килотонн.
Второй-отсек - аккумуляторный. Аккумуляторная батарея (АБ) могла заряжаться в подводном положении корабля, без связи с атмосферой. Для этого имелся специальный комплекс, включавший в себя систему вентиляции с фильтрами для поглощения аэрозолей и печь для дожигания водорода. Во втором отсеке расположена офицерская кают-компания и каюты.
В третьем отсеке расположен центральный пост с перископами, выдвижными устройствами радиолокационных станций и станций связи; В нем находятся рубки с оборудованием акустиков и радистов.
Четвёртый отсек – отсек дизельных электрогенераторов (ДГ) и вспомогательных механизмов. Два ДГ являются резервными источником электроэнергии. В четвёртом отсеке находится камбуз.
Пятый отсек – отсек паропроизводящей установки (ППУ), с парогенераторами и двумя водяными ядерными реакторами (ЯР) тепловой мощностью по 70 мВт. Реакторы размещены в диаметральной плоскости корабля, друг за другом. Всё оборудование ППУ расположено в специальной герметичной необитаемой выгородке, закрытой экранами биологической защиты. Пространство выгородки, для поддержания разряжения, снабжено системой вакуумирования.
Шестой отсек турбинный, с двумя главными турбозубчатыми агрегатами (ГТЗА) суммарной мощностью 35.000 л.с. Крутящие моменты роторов турбин, через редукторные передачи, шинно-пневматические (ШПМ) и зубчатые муфты, передаётся гребным валам.
Седьмой отсек – электротехнический. В нем находятся два, навешенных на ГТЗА, турбогенератора (НТГ) со станциями управления. Два вспомогательных гребных электродвигателя (ГЭД), связанных, после ШПМ, с линиями валов, и станции управления ГЭД размещены ближе к корме. В носу седьмого отсека находится выгородка пультов управления реакторами, а вдоль прохода – каюты офицеров.
Восьмой отсек - вспомогательных механизмов и жилой отсек;
В девятом отсеке находятся рулевые машины и другое вспомогательное оборудование. Отсек - жилой.
Формирование и обучение экипажа для АПЛ К-8 началось в Обнинске, еще на стадии проектирования, в 1956 г., одновременно с экипажем другой АПЛ с несчастной судьбой К-19 «Хиросимой».
АПЛ К-8 была заложена 9 сентября 1957 года, в нынешнем Северодвинске на заводе, который сейчас называется Северным машиностроительным предприятием (СМП).
Спущена на воду 31 мая 1959 года.
В декабре 1959 г. начались совмещённые (заводские ходовые и государственные) испытания для сокращения сроков сдачи лодки флоту.
Испытания проводились в неблагоприятных метеорологических условиях.
При проведении испытаний, не единожды, возникали неприятности то с аварийным буем, который при погружении самопроизвольно отдавался, и буйреп наматывался на винт. То с не герметичностью системы гидравлики рулевых устройств, когда отсек заполнился масляным туманом. А главное - проявились микротечи в парогенераторах, из-за которых, аэрозольная активность в реакторной выгородке значительно превышала норму.
Сложная, не до конца совершенная, техника атомных подводных лодок первого поколения увеличивала риск возникновения аварий. В полной мере это сказалась и на АПЛ К-8.
Несмотря на то, что в свой первый морской поход из Северодвинска Западную Лицу, к месту постоянной дислокации, подводная лодка К-8 шла на одной энергетической установке, но 31 декабря 1959 г. члены правительственной комиссии, под бой курантов, и крики «ура», подписали акт о приемке К-8 в состав ВМФ.
.
И вряд ли, более принципиальное отношение государственной комиссии к исполнению требований руководящих документов по госприёмке кораблей, позволило бы исключить ядерное происшествие на этой АПЛ, случившееся менее чем через 9 месяцев, в октябре 1960 года.
В то время, разработка, строительство и передача военной техники и вооружения регламентировались указами и постановлениями различных министерств и ведомств, а также совместными решениями, подготовленными Министерством судостроения и ВМФ.
Комиссии судостроительных заводов не только занималась выработкой норм по строительству и передачи в эксплуатацию техники и вооружения, но и сама следила за их исполнением. Это приводило к тому, что сам флот был, практически отстранен от возможности влиять на принимаемые решения по сдаче в эксплуатацию корабельного оборудования.
В тех случаях, когда принципиальные военпреды отказывались принимать, заведомо дефектное, оборудование, системой резолюций и постановлений МСП и ВМФ подгонялось строительство и передача атомных подводных лодок флоту. Срок сдачи каждого «заказа» утверждался на заседаниях Политбюро ЦК КПСС, и заводы не имели права передвинуть сроки завершения строительства.
Пытаясь успеть сдать лодку в утвержденные сроки, заводы шли на упрощение технических условий и процедур сдачи АПЛ. Такая практика приводила к тому, что корабли принимались в эксплуатацию «совместным решением» с указанием «недоделок», которые строители обязались устранить уже после приема корабля.
На протяжении всей службы на Северном флоте "восьмерку" подстерегали неудачи, проблемы, аварии.
Вспоминает бывший главнокомандующий ВМФ СССР адмирал флота Владимир Чернавин, в 60 годах прошедший командирскую службу на АПЛ 627А проекта: “Первые лодки были, конечно же, ненадежны по своему техническому состоянию. Были и конструкторские просчеты, требовалось время для отработки различных механизмов. Однако одной из самых ненадежных серийных лодок этой серии, конечно же, была “восьмерка”. Буквально каждый ее выход в море заканчивался очередным ЧП. Сколько помню, она больше стояла, чем плавала, и все равно постоянно ломалась»
Следует отметить, что эксплуатацию АПЛ первого поколения, особенно в 60е годы, осуществлял личный состав, отличавшийся своей самоотверженностью, однако еще не обладающий достаточным опытом и тем, что называется "культурой эксплуатации и безопасности".
Весной 1960 года К-8 стали готовили к плаванию под лёд к Северному полюсу. Для укрепления ограждения рубки и других работ К-8 встала на модернизацию. Были приварены на рубку швеллера для взламывания льда. Установлены самописцы для ориентации по подводным взрывам, дополнительные эхоледомер и эхолот. Усовершенствован навигационный комплекс.
В мае АПЛ К-8 отработала элементы задачи № 2 – плавание вблизи берегов и в открытом море с заходом под лёд. Отрабатывались приёмы ведения навигационной прокладки и способы определения места по подводным взрывам, и другие элементы, необходимые для плавания к Северному полюсу.
К 10 октября все приготовления для похода к Северному полюсу были закончены. Для навигационно-гидрографического обеспечения похода прибыла группа специалистов из 9-го НИИ ВМФ.
Без крупных замечаний ввели в действие в главную энергетическую установку. Вышли в море и взяли курс в полигон боевой подготовки.
К сожалению, уверенности в полной исправности работы ППУ не было. Постоянно работали насосы вакуумирования реакторных выгородок, что свидетельствовало о не полной герметичности парогенераторов.
Планом похода, предусматривалось проведение испытаний ГЭУ на всех режимах, в полигоне боевой подготовки.
Авария произошла 13 октября 1960 года, во время испытания ГЭУ в режиме полного хода. Это была первое серьёзное ядерное происшествие на наших атомных подводных лодках.
Об этой аварии вспоминает бывший командир первого дивизиона К-8, ныне контр-адмирал в отставке Л. Б. Никитин:
“Дату аварии помню хорошо, так как это и день моего рождения.
Как раз, при вручении мне командиром праздничного торта в кают-компании, из центрального поста прозвучала команда, вызывавшая меня в турбинный отсек. Пробегая через центральный пост, узнал от вахтенного инженера-механика о большой потере запаса питательной воды.
В турбинном отсеке я со старшиной 1-й статьи Т. Г. Шевченко, оценив обстановку, приступил к ликвидации аварии. Работа подходила к концу, когда, находясь глубоко в трюме среди работающих механизмов, мы поняли, что наверху что-то случилось - по беготне и многочисленным командам по боевой трансляции.
Послав Шевченко наверх для руководства личным составом отсека, я устранил неисправность и вышел наверх. В отсеке было пусто. В это время из пульта управления ГЭУ стали поступать команды, связанные с выводом обоих реакторов и турбин из действия, что мне и пришлось выполнять.
Объясняясь с пультом управления ГЭУ, я с ужасом обнаружил значительное изменение условий прохождения звука в отсеке и догадался, что это связано с выходом в турбинный отсек вместе с паром второго контура газа из компенсаторов объема первого контура (в то время использовался гелий). Очевидно, произошел разрыв парогенератора».
По докладу Никитина, командир БЧ-5 Бахарев Е.П. принял решение использовать для охлаждения реактора питьевую воду, что позволило бы избежать трагических последствий аварии. Начали проливку реактора, по штатной аварийной схеме охлаждения активной зоны. Но это не дало положительных результатов. Как потом выяснилось, в штатном трубопроводе оказалась заглушка, поставленная туда при строительстве корабля.
Никитин предложил смонтировать нештатную систему проливки реактора. Решение было командиром утверждено. И, после напряженной работы, система проливки была смонтирована. Работа производилась старшиной трюмных Фурсом и старшиной 1 статьи Шевченко под руководством командира первого дивизиона Никитина. Система оказалась эффективной, температура реактора стала быстро падать.
Для уменьшения степени облучения личного состава АПЛ, были приняты все возможные меры, включая постоянную работу системы вакуумирования выгородки реактора и непрерывное вентилирование в атмосферу отсеков подводной лодки.
Однако, не только не удалось избежать облучения, в том числе и потому, что не было возможности контролировать его степень. Индивидуальных дозиметров у личного состава не было, а стационарные приборы зашкаливало.
Подводная лодка между тем шла в базу. Почти у всех наблюдались первичные признаки лучевой болезни - рвота, головная боль. Корабельный врач выдал облученным морякам лекарство.
По возвращении АПЛ в базу на КДП экипаж, из-за высокой «загрязнённости», был раздет, помыт, переодет в новую спецодежду и направлен на плавбазу «В. Егоров». Но не всем разрешили сойти с корабля, остался личный состав первого дивизиона, во главе с Никитиным, для приведения в исходное состояние систем ГЭУ и проведения расхолаживания установки.
Контр-адмирал Никитин рассказывает:
« Оценить в море загрязненность концевых отсеков не могли, так как приборы зашкаливали. В базе оценку сделали, но она была уже не первичной. Знаю только, что после приведения систем ГЭУ в исходное состояние, нас на контрольно-дозиметрическом пункте отмывали около трех часов. В результате такой “отмывки” у меня на спине почти не осталось кожи.
На другой день, прибывший из Москвы специалист по радиационной медицине, отобрал по внешним признакам группу из 13 человек, в которую вошли, в том числе, Никитин, Фурс, Шевченко. Их отправили в город Полярный, где в госпитале было спешно открыто специальное отделение.
В госпитале все прошли, скорее, обследование, чем лечение. Никаких отметок в медицинских книжках, кроме регистрации, не делали. Им лишь сообщили, что они получили по 180-200 бэр, и обнадежили, что все пройдет».
Рассказывает командир БЧ-1 Портнов Ю.А. :
«Остальные остались под наблюдением врачей на ПБ «В. Егоров». Офицерам позволялось принимать спиртные напитки без ограничений, что способствовало, якобы, очищению организма давно и всем известным способом. У сверхсрочников были ограничения в приёме спиртного, а срочнослужащие принимали только пайковое сухое вино. Врачи и здесь занимались наукой.
В затворничестве мы пробыли около двух недель. За это время нас посетили, благодарили и проявляли заботу многие руководители, в том числе главком ВМФ Горшков С.Г., академик Александров А.П. и даже Начальник Главного политуправления СА и ВМФ Голиков Ф.И.
В конце октября нас выпустили из заточения. Каких-либо записей в личных делах и медицинских книжках об аварии и результатах её воздействия на состояние здоровья экипажа не было сделано, остались записи только в вахтенных журналах.
После этой аварии у меня появились периодические головные боли и кашель, стали ныть кости, слух полностью так и не восстановился. Личный состав срочной службы в основном был уволен в запас. Офицеры и сверхсрочники, с учётом желания, были назначены на береговые должности, дизельные ПЛ и строящиеся АПЛ».
Вот так сложилась дальнейшая служба у моряков с К-8, упоминаемых в этом рассказе
Командир БЧ-5 Бахарев Е.П. был назначен начальником практического обучения в 16 учебный центр ВМФ в г. Обнинске.
В январе 1967 года, когда мне довелось проходить там подготовку, мой однофамилец, капитан 1 ранга Бахарев Е.П., был заместителем начальника учебного центра у Л.О. Осипенко, первого командира первой советской АПЛ К-3. С этой должности ушел в запас.
Командир 1 дивизиона БЧ-5, Никитин Л.Б. был назначен командиром БЧ-5 на АПЛ второго поколения, К-43, 670 проекта, потом служил на различных должностях, помощником, заместителем, начальником ЭМС Первой флотилии. Демобилизовался с должности заместителя командующего 1 флотилией АПЛ по ЭМЧ – начальника ЭМС
Командир БЧ-1 Портнов Ю.А. получил назначение в учебный центр ВМФ в г. Палдиски. Закончил службу капитаном 1 ранга, начальником цикла в учебном центре ВМФ в г. Сосновый бор.
Старшина 1 статьи Шевченко длительное время служил в учебном центре, а затем вновь, уже мичманом, плавал на подводных лодках второго поколения. Старшина 1-й статьи Фурс умер через два года после демобилизации, то есть в 1962 году. Ему в то время было 22 года.
Авария парогенератора на К-8 была первой столь тяжелой для всего советского атомного флота. Первой, но не последней на К-8. Уже через полгода,
в июне 1961 г., во время отработки задач боевой подготовки произошёл разрыв парогенератора. Один человек комиссован с острой формой лучевой болезни. Часть личного состава получила различные дозы облучения.
Еще через 4 месяца, в октябре 1961 г., во время отработки атаки группы кораблей на первенство ВМФ, вновь открылась течь активной воды в парогенераторе. Часть личного состава облучилась. Один человек списан на берег.
Подобные аварии, связанные с течью парогенераторов, на подводных лодках первого поколения, считались типичными.
В 1961 году АПЛ К-8 совершила 5 выходов в море, и прошла 4683 мили.
После аварии ППУ в октябре 1961 года, лодка до 1965 года находилась в ремонте.
После выхода из ремонта начались новые неприятности.
В 1965 году "К-8" должна была обозначить начало флотских учений выстрелом боевой торпеды по одной из скал мыса Пикшуев. Пройдя некоторое расстояние, торпеда внезапно развернулась и пошла на лодку. Манёвром по курсу, скорости и глубине восьмёрка сумела уклониться от собственной торпеды.
С августа 1966 по июль 1968 года К-8 находилась в плановом ремонте с заменой парогенераторов.
По окончанию ремонта подводная лодка была переведена на базирование в Гремиху, в состав 17-й дивизии в пос. Островной.
В 1969 году, на контрольном выходе перед трёхнедельной боевой службой, лодка при всплытии сильно ударилась о лёд.
В сентябре 1969 года "К-8" в группе ещё с двумя лодками 17-й дивизии принимала участие в учениях в районе острова Медвежий, в процессе которых исследовались гидроакустические свойства разных типов покрытий корпусов подводных лодок.
По результатам учений, АПЛ "К-8" заслужила благодарность Командующего флотом.
16 февраля 1970 года, К-8 вышла из военно-морской базы Гремиха для несения боевой службы в Средиземном море. Лодка должна была обогнув Скандинавию и миновав Фареро-Исландский противолодочный рубеж, форсировать Гибралтар и, проникнуть в Средиземное море. Целью боевой службы должно было слежение за авианосцами "Мидуэй" и "Саратога".
Командовал АПЛ 37-летний капитан 2 ранга Всеволод Бессонов, уже награжденный к тому времени орденом Красного Знамени.
Успешно миновали Фареро-Исландский противолодочный рубеж, маскируясь шумами советских рыболовных судов
При глубоководном погружении, на подходе к Гибралтарскому проливу, обнаружилась течь по периметру съёмного листа второго отсека. Всплыли в надводное положение, поджали крепёжные болты, но течь не прекратилась. Течь удалось устранить только после замены всей резиновой прокладки съёмного листа.
Гибралтарский пролив, оборудованный гидроакустическими системами наблюдения вероятного противника, прошли под днищем большого ракетного корабля "Неуловимый".
15 марта ночью недалеко от острова Капри лодка всплыла для встречи с большим ракетным кораблём "Бойкий". На ПЛ загрузили регенерацию, продукты, заправили водой. Членам экипажа, позволили воспользоваться оказией, и отправить домой письма через корабль.
Прошла еще половина месяца боевой службы и, наконец, первого апреля пришёл долгожданный приказ следовать в Гремиху. Гибралтар форсировали, прикрываясь шумами большого ракетного корабля "Бойкий".
По плану К-8 должна была вернуться в базу 10 апреля. Но первоапрельский приказ оказался «шуткой».
6 апреля 1970 года был получен новый приказ, следовать в северо-восточную часть Атлантического океана для участия в манёврах «Океан», крупнейших за всю историю советского ВМФ учений. Начало учений планировалось на 14 апреля, окончание – к 100-летию со дня рождения Ленина – 22 апреля 1970г.
Подводной лодке поставили новую задачу обозначать подводные силы "противника", прорывающихся к берегам Советского Союза.
8 апреля 1970 года, когда подлодка находилась в Бискайском заливе, севернее Азорских островов, при всплытии с глубины 160 метров под перископ для сеанса радиосвязи, в 22 часа 31 минуту, возник пожар, причем сразу в двух отсеках: третьем и седьмом. Первопричиной одновременного возгорания было, по-видимому, короткое замыкание силовых электрических кабелей вследствие снижения сопротивления изоляции. При этом, в любой момент может возникнуть короткое замыкание с эффектом сварочной электрической дуги.
Как показали последующие расследования, на К-8 в течение боевой службы неоднократно выпадал аварийный сигнал «корпус», который вскоре исчезал.
Но, вполне вероятно, что причиной снижения изоляции могли служить недавно загруженные банки с регенерацией. Штатных мест, для хранения большого количества имеющихся на ПЛ банок, не хватает и их рассовывает во все более-менее свободные места, в том числе на кабельные трассы. Как правило, в таких местах закреплены они плохо, что создаёт возможность повреждения изоляции кабелей острыми углами жестяной банки.
Из заключения государственной комиссии по выяснению гибели атомной подводной лодки «К-8»:
«Во всяком случае, пожар начался с этой регенерации в электротехническом отсеке по правому борту. А регенерация горит, давая температуру до 3000 градусов. И ее ничем не погасишь. Это, по сути дела, концентрированный кислород».
Первым о пожаре в третьем отсеке, доложил из рубки гидроакустиков мичман Оголь.
Немедленно, была сыграна аварийная тревога. И тут же, практически сразу, поступил доклад о сильном пожаре в седьмом отсеке. Горит регенерация.
В течение минуты, по сигналу аварийной тревоги в ЦП прибыл командир ПЛ Бессонов, и командир БЧ-5 Пашин, приступившие к руководству борьбой за живучесть корабля. В сложившейся ситуации, командир подлодки отдал приказ на всплытие.
По его команде, увеличив ход с 10 до 16 узлов, в 22.36 лодка всплыла в надводное положение.
Обстановка на корабле продолжала оставаться крайне тяжелой. Центральный отсек был сильно задымлён, в электротехническом отсеке сильнейший пожар, подпитываемый кислородом из воспламенившейся регенерации.
Упала аварийная защита одного борта, но установку второго борта надо было выводить вручную, на что поступила команда из ЦП.
Ценой своей жизни это сделали офицеры первой смены поста управления ГЭУ
Понимая, что пламя, из горящего седьмого отсека, может ворваться в пост управления реакторами, офицеры наглухо задраили переборку, понимая, что выхода наружу уже не будет.
Капитан 3 ранга Хаславский, капитан-лейтенанты Чудинов и Поликарпов, старшие лейтенанты Шостаковский и Чугунов погибли мученической смертью, выполнив главную задачу - заглушив ядерный реактор, и не допустив возможности теплового взрыва. Еще раньше офицеров, погибших в пульте управления ГЭУ, сгорели заживо в седьмом отсеке матросы, обеспечивающие работу от аккумуляторной батареи механизмов расхолаживания реакторов, Паньков, Бурцев, Колесников, Мищенко, Фролов.
Ценой жизни этих офицеров и матросов, возможность развития радиационной катастрофы у берегов Западной Европы, была предотвращена
Позднее, выжившие в этой страшной аварии, вспоминали, что последние слова, которые услышали от них по трансляции, были: "Нечем дышать. Кончается кислород. Прощайте, ребята, не поминайте нас лихом".
Почти сразу после остановки реакторов была дана команда запустить дизель-генераторы. Они были запущены, но нагрузку принять не смогли, так как автомат отключался. Отключились и батарейные автоматы. Полностью погасло освещение. Остались только аварийные фонари.
Последняя надежда командира дать энергию на аварийный корабль пропала..
Все попытки личного состава третьего и седьмого отсеков ликвидировать пожар были безуспешны. Поэтому сразу же после всплытия, командир корабля приказал покинуть загазованный ЦП, перейти в рубку, и попытаться затушить пожар, путем его герметизации.
Медлить не было ни какой возможности. Из-за сильной загазованности люди в отсеке начали терять сознание.
Командир штурманской группы лейтенант Петров, сделав запись в навигационном журнале о факте всплытия АПЛ в надводное положение, сразу же отключился, отравленный угарным газом. Командир БЧ-5, капитан 2 ранга Пашин, разглядев в чёрном дыму упавшего моряка, поднял его, и на себе вытащил на верхнюю палубу.
Из горящего третьего отсека дым и ядовитые газы начали фильтроваться в 4 отсек.
Там, в момент объявления тревоги, в лазарете находился старшина 1 статьи Ильченко. К началу аварии он был в послеоперационном состоянии и фактически самостоятельно ходить не мог. А его индивидуальный дыхательный аппарат был в другом отсеке. Больной начал задыхаться.
Увидев это, капитан медицинской службы Соловей А.М., сделавший, еще в Норвежском море, старшине Ильченко полостную операцию по удалению аппендицита, надел на него свой дыхательный аппарат, обрекая тем самым себя на гибель.
Вскоре пришлось оставить и четвертый отсек, старшим которого был старший лейтенант Аджиев. Под его руководством мотористы запускали дизельгенератор. Когда Аджиев потерял сознание, командование отсеком принял на себя матрос Филимонов, прослуживший к тому времени на лодке уже почти два года и хорошо знавший своё дело.
Когда была получена команда покинуть отсек, и отдраили верхний рубочный люк, Филимонов включил в ИДА своего командира - Аджиева - и вынес его на себе.
Уцелевшие моряки из четвертого и пятого отсеков могли выйти наверх только через, уже полностью загазованный, центральный пост. В сплошном дыму и темноте этот путь до трапа смогли преодолеть только пять человек, а на свежий воздух вышло и того меньше - всего трое, включенные в ИДА, в том числе и старшина 1 статьи Ильченко.
Через три года после гибели К-8, нам офицерам 46 экипажа 705 проекта, прибывшим на межпоходовую подготовку в учебный центр г.Палдиски, рассказывал об этих трагических событий бывший командир БЧ-5 АПЛ К-8 капитан 2 ранга Пашин.
Даже слушать его было тяжело, во время рассказа он переживал случившееся, как будто это было вчера. Его трясло. Мне особо запомнился один эпизод его рассказа, как молодой и здоровый мичман Деревянко, попытался, не имея ИДА, выскочить из 4 отсека на одном дыхании.
Он почти вышел, его голова показалась в просвете рубочного люка, но, не удержался и, вдохнув отравленный воздух, свалился вниз. Его подняли на верхнюю палубу, но он, не прейдя в сознание, вскоре умер.
Ситуация в корме была еще хуже. В седьмом отсеке экипажу также пришлось отступить под натиском пожара. Выживший личный состав был выведен в восьмой отсек, отсек - убежище. Но из-за сильнейшего пожара в 7 отсеке прогорели переборочные сальники и ядовитые газы, продукты сгорания, поступали в 8 отсек. А дыхательные аппараты не все успели забрать с собой, когда эвакуировались из горящего отсека.
Находящиеся в 8 отсеке моряки пытались выйти на верхнюю палубу через люк 8 отсека, но люк не поддавался. С верхней палубы в него попыталась проникнуть аварийная партия под руководством капитан-лейтенанта Лисина, лейтенант Петров и старшина 1 статьи Чекмарев. С большим трудом, им удалось открыть люк.
Подняться на верхнюю палубу самостоятельно смогли только четверо подводников, остальные, даже включенные в ИДА, израсходовав запас воздуха, медленно умирали.
Спустившийся первым в сильно задымленный отсек, старшина 1 статьи Чекмарёв, вместе с лейтенантом Петровым начали доставать потерявших сознание моряков.
.Лишь к двум часам ночи 9 апреля, удалось вынести всех находившихся в восьмом отсеке на палубу.
Закончив с личным составом восьмого отсека, Петров и Чекмарёв снова спустились в прочный корпус, за подводниками девятого отсека.
Благодаря находчивости и распорядительности старшины 9 отсека, капитан-лейтенант Г. Симакова, здесь дела обстояли лучше.
Симаков сумел спасти всех людей, несмотря на то, что было всего 6 аппаратов на 19 человек. Приказав включаться в них поочередно. Поэтому отсек свой подводники покинули организованно, без потерь. Но, лейтенант П. Петров, к этому времени уже так надышался угарным газом, что его самого пришлось выносить наверх.
К сожалению, никого из пятнадцати человек, поднятых Чекмарёвым и Петровым из 8 отсека, спасти не удалось, отравленные угарным газом, они умерли в течении ближайших полутора часов.
.
Рассвет 9 апреля для К-8 был безрадостен. Лодка потеряла ход, связи не было. Подсчитали, что из 125 членов экипажа уже погибли 30 человек: 14 остались в прочном корпусе, а остальные 16 лежали на мостике, не добавляя оптимизма живым. Не хватало мичмана С. Посохина, которого видели перед эвакуацией в 3 отсеке.
Отдраили верхний рубочный люк, и, через несколько минут, показался, включенный в ИДА, Посохин. Он один несколько часов боролся с пожаром в трюме третьего отсека.
Была снаряжена аварийная партия для выяснения состояния передатчика. В центральном посту пожар потух, но радиостанция не работала. УКВ передатчика был не эффективен, дальность его действия не превышала 10 миль.
К полудню погода стала портиться. Было решено моряков перевести внутрь прочного корпуса в носовые отсеки. Уже тогда кормовую надстройку стала захлёстывать волна.
А обстановка продолжала ухудшаться. Постепенно ядовитый газ и дым поступали в первый и второй отсеки. Через прогоревшие сальники седьмого отсека внутрь прочного корпуса поступала вода, и лодка медленно, но неуклонно получала дифферент на корму. Заканчивались запасы воздуха высокого давления.
В 14:15 на горизонте показался корабль. Был подан сигнал пятью красными ракетами. Судно оказалось канадским сухогрузом "Clyvde Ore". Сухогруз подошел к лодке на 15 Кб, но, не подавая сигнала, развернулся на прежний курс и удалился.
В середине дня, 9 апреля для выравнивания дифферента, была в первый раз продута кормовая группа ЦГБ. Утром 10 апреля снова пришлось продувать кормовые цистерны.
Вскоре, аврийную подводную лодку обнаружило болгарское судно "Авиор" с советским капитаном-наставником. На вопрос командира К-8, нельзя ли связаться с Москвой, с «Авиора» ответили,что могут связаться только через Варну. С теплоход передали радиограмму, а капитан судна решил оставаться рядом с аварийным кораблем и ждать ответа от своего начальства.
Из Варны связались с Москвой, и таким образом в ГШ ВМФ стало известно об аварии. И по приказу из Москвы, к терпящей бедствие подводной лодке были направлены находившиеся рядом советские корабли и суда.
В 18:30 были ещё раз продуты кормовые балластные цистерны. Положение лодки стало трагическим: запас ВВД был на исходе, а пополнять его не было возможности, так как лодка была обесточена. Дифферент на корму постоянно нарастал. Погода ухудшалась. С 3-го по 9-й отсеки в аварийном состоянии были загерметизированы. Запас баллонов с кислородом для ИДА также был израсходован.
Командир БЧ-5 доложил командиру, что необходима срочная эвакуация всех подводников, так как при наличии такой осадки и такой скорости увеличения дифферента, подводная лодки, не имеющей кингстонов, с минуты на минуту потеряет продольную остойчивость. Кроме того, бессмысленно сохранять вахту в загазованных носовых отсеках
Но ссылки на диаграмму продольной остойчивости не помогли. Бессонов, решил, что командир БЧ-5 паникует. Своим решением, он отстранил капитана 2 ранга Пашина от занимаемой должности, и включив его в список подлежащий эвакуации, возложив исполнение обязанности командира БЧ-5 на командира дивизиона живучести. Как показало дальнейшее развитие событий, капитан 2 ранга Пашин был прав.
В этой ситуации, командир корабля Всеволод Бессонов принимает половинчатое решение, снять с лодки часть личного состава на все еще находившееся рядом болгарское судно. Из-за большой волны, только после многократных попыток, удалось переправить на "Авиор" 46 человек.
Наконец, в ночь с 10 на 11 апреля в район аварии подошли транспорт "Комсомолец Литвы" и теплоход "Касимов", а несколько позднее - гидрографическое судно "Харитон Лаптев", через которое и был сделан подробный доклад об обстановке в ГШ ВМФ.
Наконец, в носовых отсеках стало невозможно находиться, угарный газ поступал через сальники переборок. Волна заливала уже всю надстройку вплоть до 1-го отсека. Дифферент, порой, доходил до 7 градусов на корму.
Было ясно, что через прогоревшие сальники размагничивающего устройства в корму поступает вода. Но командир ПЛ, однако, рассчитывал спасти корабль. Этого же требовал в своей радиограмме и Главком ВМФ: «Главное – удержаться на плаву…» И на вопрос Москвы: «Продержитесь ли до подхода спасательных сил?», Бессонов ответил: «У нас всё нормально. Продержимся».
Всё же, понимая трагичность ситуации, командир распорядился снять с аварийной подводной лодки еще 30 моряков, оставив в ограждение рубки 22 человека.
Среди моряков, определенных для второй эвакуации, был и старшина 1 статьи Чекмарев. Но он предложил командиру отправить вместо себя старшину 2 статьи Кирпиченко, так как у того дома жена и маленький сын. Предложение было принято.
Отказался покидать аварийную подводную лодку и старший помощник капитан 2 ранга Ткачев. Своим волевым решением, и тот и другой, ещё не зная того, выбрали смерть. С огромным трудом, шлюпками на теплоход "Касимов" переправили 30 моряков.
С "Комсомольца Литвы" попытались взять атомоход на буксир, но в сильный шторм толстый буксирный трос лопнул. К этому времени вся кормовая надстройка лодки от 8-го отсека была постоянно в воде. Остатками воздуха ещё раз немного продули ЦГБ.
12 апреля, рано утром, с судна "Касимов" заметил красную ракету с подводной лодки, и радиолокационная отметка от "К-8" стала быстро исчезать. Еще через несколько секунд, гидроакустики услышали два гидравлических удара, свидетельствующие, что утонувшую лодку давлением воды раздавило. В результате случившейся катастрофы погибли 52 человека, из которых 30 отравились продуктами горения и 22 утонули вместе с командиром АПЛ.
В 6:35 суда подошли в точку гибели
В условиях шторма силой восемь баллов попытки спасти из воды хоть кого-то успехом не увенчались. С вельбота, спущенного с "Харитона Лаптева", в воде был обнаружен сначала тело командира второго дивизиона. Подняли на борт. Затем обнаружили, державшееся на плаву, тело штурмана. Боцман с «Харитона Лаптева» сумел зацепить его кошкой за китель. Однако китель разорвался, и тело затянуло под дно вельбота.
Потом заметили тело командира АПЛ, но и его вытащить не удалось. Все, что смогли, - выхватить из, сведенной судорогой, руки Бессонова книжку "Боевой номер", в которой командир записал фамилии тех 22 моряков, которые остались с ним на АПЛ в последнюю роковую ночь жизни К-8.
Поиски людей продолжались ещё несколько суток и успехом не увенчались. Оставшиеся в живых члены экипажа были пересажены на подошедшую плавбазу «Волга», которая взяла курс к родным берегам.
Утром 12 апреля патрульным самолётам американских ВМС удалось обнаружить на том месте, где была лодка, только два нефтяных пятна.
Была правительственная комиссия, она сделала анализ происшедшего. В акте комиссии, указывалось, что гибель «К-8» «…произошла вследствие опрокидывания, вызванного потерей продольной остойчивости, вследствие накопления воды в кормовых отсеках прочного корпуса, проникающей туда через выгоревшие сальники» Действия личного состава были названы правильными.
Закрытым указом Президиума Верховного Совета СССР, всех членов экипажа АПЛ К-8 наградили:
Командиру АПЛ капитану 2 ранга Всеволоду Борисовичу Бессонову присвоили звание Герой Советского Союза (посмертно);
Командиру БЧ-5 капитан 2 ранга Валентину Николаевичу Пашину, доказавшему государственной комиссии по расследованию причин аварии правильность своей оценки состояния аварийной АПЛ, вручили орден Ленина.
Всех оставшихся в живых офицеров и мичманов, а также всех погибших моряков удостоили орденом Красной Звезды;
Оставшихся в живых старшин и матросов срочной службы отметили медалью Ушакова;
В посёлке Гремиха, последнем пункте базирования АПЛ К-8, открыли памятник подводникам, погибшим в океане. На нем изображен эпизод передачи капитаном Соловьем аппарата ИДА своему пациенту, старшине 1 статьи Ильченко. А в память о капитане 2 ранга Всеволоде Бессонове и капитане медицинской службы Арсении Соловье, были названы улицы.
Вот что пишет, недавно посетивший памятник, друг одного из погибших на АПЛ К-8 подводников:
«На памятнике выбиты фамилии всех 52-х погибших, но только к этому памятнику уже и ходить некому, не то, что цветы положить. Памятник постарел, видно некому за ним ухаживать, так как в Гремихе остались только несколько списанных атомных лодок с малочисленным экипажем, который наблюдает за тем, чтобы они, стоя у пирса не утонули.
Разбитые дома с пустыми глазницами окон и случайно попавший в кадр одинокий матрос…
Поселок оставлен военными моряками в последние годы в результате очередных сокращений флота, некому там больше жить, сократили всех. Только небольшим составом продолжают моряки следить за находящимися на отстое подводными лодками, ждущими своей очереди на разделку и утилизацию».
(Из рукописи Книги Памяти выпускников Севастопольского ВВМИУ, погибших при исполнении служебных обязанностей)
31 год назад погибла атомная подводная лодка К-8
Атомная подводная лодка проекта 627А «Кит». 9 сентября 1957 года заложена на стапеле цеха №-42 ССЗ №-402в г. Молотовск как крейсерская подводная лодка. 2 марта 1958 года зачислена в списки кораблей ВМФ. 31 мая 1959 года спущена на воду. Входила в состав 339-й Бригады строящихся и ремонтирующихся подводных лодок Беломорской флотилии.
26 июня-16 ноября 1959 года прошла швартовные испытания. 16 ноября 1959 года прошла заводской наладочный ремонт. 4 декабря 1959 года торжественно поднят Военно-Морской флаг. С 4 по 31 декабря 1959 года подводная лодка К-8 прошла ходовые испытания, во время которых на подводной лодке, дважды самопроизвольно отдавался кормовой аварийный буй, а буйреп наматывался на винты. 31 декабря 1959 года К-8, после межбазового перехода, совместно с атомной подводной лодкой К-14, прибыла к постоянному месту базирования в бухту Малая Лопаткина губы Западная Лица и вошла в состав 206-й Отдельной Бригады подводных лодок Северного флота. 31 декабря 1959 года вступила в строй. 31 августа 1960 года вошла в состав СФ. Включена в состав 206-йотдельной Бригады подводных лодок СФ с базированием на бухту Малая Лопаткина.
13 октября 1960 года вышла в море для похода к Северному Полюсу. На К-8 было укреплено ограждение рубки, установлены вторые комплекты эхолота и эхоледомера, пульт штурмана, два дополнительных гидроазимута, самописец для обсерваций по подводным взрывам. В Баренцевом море в 19.03 произошел разрыв парогенератора. При ликвидации аварии 13 человек переоблучились, подводная лодка вернулась в дизель-генераторном режиме. Всего в течение года совершила 6 выходов в море. 1 июня при отработке задач Боевой подготовки в море образовалась течь активной воды из парогенератора. Часть личного состава получила облучение. Впоследствии один человек был списан на берег. В июля 1961 года перечислена в состав 3-й Дивизии подводных лодок 1-й Флотилии подводных лодок СФ с прежним местом базирования. 8 октября 1961 года во время атаки отряда боевых кораблей на первенство ВМФ вновь открылась течь активной воды из парогенератора. 11 ноября 1961 года по 31 декабря 1963 года на ПО «Севмашпредпрятие» в г. Северодвинске прошла средний ремонт. В апреле 1964 года при выходе в море на отработку задач Боевой подготовки от командира БЧ-5 поступил доклад, что испарительная установка не рассаливается. За несколько часов ремонтных работ наладить работу установки не удалось, и подводная лодка была вынуждена прервать выход и зайти в губу Гремиха для пополнения запасов воды.
Летом 1964 года К-8 впервые заступила на Боевое дежурство в пункте базирования. В 1965 году при выполнении торпедной стрельбы боевой торпедой по мысу Пикшуев, торпеда, пройдя некоторое расстояние, внезапно развернулась и пошла на сближение с подводной лодкой. Энергичным маневром по курсу, скорости и глубине К-8 уклонилась от собственной торпеды. С августа 1966 года по июля 1968 года на СРЗ «Звездочка» в г. Северодвинске прошла средний ремонт с заменой парогенераторов. Тогда же на подводной лодке демонтировали противогидролокационное покрытие в связи с прекращением его производства. В 1968 году перечислена в состав 17-й Дивизии подводной лодки Йоканьгской ВМБ с базированием в губе Гремиха. В 1969 году выполнила задачи первой Боевой службы продолжительностью 21 сутки. В сентябре 1969 года в группе еще с двумя подводными лодками из состава 17-й Дивизии подводных лодок приняла участие в учениях «Панель» в районе острова Медвежий, в ходе которых исследовались варианты покрытий корпусов подводных лодок.
17 февраля 1970 года вышла в море для выполнения задач второй Боевой службы. В течение похода К-8, обогнув Скандинавский полуостров и миновав Фареро-Исландский противолодочный рубеж, форсировала пролив Гибралтар и в Средиземном море вела слежение за американскими авианосцами CVB 41 «Midway» и CVA 60 «Saratoga». На подходе к Гибралтару при погружении на 140 метров во втором отсеке обнаружилась течь по периметру съемного листа. К-8 всплыла в надводное положение, был поджат лист, но течь не прекратилась. Командир принял решение устранять течь после форсирования Гибралтара. Пролив подводная лодка прошла под днищем БПК «Неуловимый». Через 8 часов всплыла у острова Албаран для замены всей резиновой прокладки съемного листа. В Средиземном море К-8 была обнаружена тремя эсминцами вероятного противника. Через несколько часов преследования подводная лодка резко ушла на 140 метров, изменила курс и на полном ходу оторвалась от преследования. 15 марта 1970 года в районе острова Капри К-8 всплыла для встречи с БПК «Бойкий». С борта надводного корабля были погружены запасы регенерации и продуктов для обратного перехода. 1 апреля 1970 года было получено приказание на возвращение. Пролив Гибралтар был форсирован в течение 6 часов под днищем БПК «Бойкий». 6 апреля 1970 года атомная подводная лодка К-8 была переразвернута в северо-восточную часть Атлантического океана для участия в маневрах «Океан-70».
8 апреля 1970 года в 22.30 на глубине 120 метров почти одновременно в рубке гидроакустиков в 3 отсеке и в труднодоступном месте 7 отсека из-за короткого замыкания произошел пожар. Увеличивая ход с 10 до 16 узлов, в 22.36 К-8 всплыла. Очаг возгорания в 3 отсеке был ликвидирован системой ВПЛ, но из-за сильного задымления и высокой концентрации угарного газа личный состав 3 отсека был выведен в 4 отсек. Очаг пожара в 7 отсеке был большой интенсивности из-за поступления масла системы смазки АТГ и раскрытия регенеративных патронов В-64. Пожар тушился системой ВПЛ. Уже через 2 минуты после начала пожара личный состав 7 отсека был выеден в 8 отсек. Сработала аварийная защита ядерного реактора левого борта, затем была сброшена аварийная защита ядерного реактора правого борта. Вышла из строя вся электроэнергетическая система, К-8 лишилась хода, электроэнергии и связи. Оба дизель-генератора были пущены, но принять нагрузку на них не смогли из-за обесточенного щита гребного электродвигателя в 7 отсеке. Через 40 минут работы начался перегрев, и дизель-генераторы пришлось остановить. Средства пожаротушения применялись не эффективно. Пожар тушили методом герметизации отсеков. Через 4 минуты после всплытия личный состав ПУ ГЭУ из-за невозможности пребывания в нем был переведен в 6 отсек, а через 30 минут из-за высокой температуры и загазованности все находившиеся в 6 отсеке, включившись в ИДА-59, перешли в 4 отсек. Аварийно-спасательный люк 8 отсека первоначально отдраить не удалось из-за поступления воздуха в 8 отсек. Сравнять давление воздуха в 8 отсеке через клапан отсоса воздуха водолазом также не удалось. Аварийные партии дважды осматривали 3 и 4 отсеки, при этом потушили вновь возникшее пламя в 3 отсеке в рубке гидроакустиков. В момент объявления тревоги в лазарете после операции находился старшина 1 статьи срочной службы Ю. Ильченко. Его ИДА находился в другом отсеке, и, спасая своего подопечного, начальник медицинской службы капитан медицинской службы А. Соловей отдал ему свой дыхательный аппарат.
9 апреля 1970 года весь личный состав 4 отсека выеден на мостик через 3 отсек. Израсходовав запас воздуха в ИДА, погибли от угарного газа 15 человек. В живых осталось четверо, в том числе и Ю. Ильченко, который рассказал о подвиге корабельного врача. В 2 часа ночи был отдраен люк 8 отсека и выведено 4 человека, вынесено 13 погибших от отравления окисью углерода. К 4 часам утра выведен весь личный состав кормовых отсеков, в дальнейшем эти отсеки не осматривались, их состояние осталось неизвестным. К-8 оставалась в дрейфе без связи, были загазованы отсеки с третьего по девятый. На перекличке выяснилось, что в результате пожара погибло 30 человек. Личный состав расположился в первом и втором отсеках, часть на верхней палубе. В 14.15 на горизонте появилось судно. Был подан сигнал пятью красными ракетами.
Подошедший сухогруз оказался канадским «Clyvde Ore». Приблизившись к лодке на 15 кабельтовых, канадское судно обошло ее по дуге и, развернувшись на прежний курс, не оказав помощи терпящей бедствие подводной лодке, полным ходом удалилось. Для поддержания дифферента была в первый раз продута кормовая группа ЦГБ.
10 апреля 1970 года только через 30 часов после начала аварии К-8 случайно обнаружило болгарское судно «Авиор» с советским капитаном-наставником на борту. Через его радиостанцию в Варну было передано сообщение об аварии. Из Варны сигнал об аварии был передан в Москву, таким образом, в ГШ ВМФ стало известно об аварии. На помощь К-8 были посланы подводные лодки К-83 проекта 629, Б-109 и Б-413 проекта 641, судно разведки «Харитон Лаптев», гидрографические суда «Лотлинь» и «Гидрорулевой», БПК «Бойкий», буксир «СБ-38» и килектор КИЛ-22. К 17.00 на «Авиор» была переправлена группа экипажа из 43 человек, не занятых ликвидацией аварии. В 10.30 были еще раз продуты кормовые балластные цистерны. Положение подводной лодки было тяжелым: запас ВВД был на исходе, пополнение его не было возможным, поскольку К-8 была обесточена, дифферент на корму постоянно нарастал, погода ухудшалась, запас баллонов для ИДА также был израсходован.
11 апреля 1970 года в 3 часа утра к подводной лодке подошел теплоход «Саша Ковалев». В 04.20 - теплоход «Комсомолец Литвы», чуть позже – «Касимов». К середине дня подводники с «Авиора» перешли на «Касимов». «Комсомолец Литвы» в это время безуспешно пытался завести буксирный конец на подводную лодку. Мешала волна 5-6 баллов. В 19.00 это удалось сделать, но трос буквально сразу лопнул. К этому времени вся кормовая надстройка подводной лодки от 8 отсека была постоянно в воде. В 19.00 из Североморска вышли плавбаза «Волга» с экипажем подводной лодки К-5 и руководителем операции по спасению, крейсер «Мурманск» с Командующим флотом на борту. В 22.10 в носовых отсеках стало невозможно находиться – угарный газ поступал через неплотности переборок. Еще 30 моряков были эвакуированы на «Касимов». На подводной лодке остались 22 человека, которые разместились в ограждении рубки. Волна, проходя от кормы в нос, заливала всю надстройку, вплоть до 1 отсека. Дифферент составлял около трех градусов на корму.
12 апреля 1970 года в 02.40 к подводной лодке подошел КРТР «Харитон Лаптев». В 06.13 второй помощник капитана судна «Касимов» заметил красную ракету с направления, где была подводная лодка, а радиолокационная отметка от подводной лодки стала быстро исчезать. Через минуту раздались два гидравлических удара, свидетельствующие о гибели подводной лодки К-8. В 06.35 суда подошли в точку гибели, но поднять на борт в условиях шторма удалось лишь тело командира 2-го дивизиона БЧ-5. Было также обнаружено тело командира подводной лодки капитана 2 ранга В.Б. Бессонова, но поднять его не удалось – труп ушел под корпус «Харитона Лаптева». К-8 затонула на глубине 4 125 метров от потери продольной остойчивости.
Определенную роль в невозможности длительного удержания подводной лодки в надводном положении в штормовых условиях сыграла безкингстонность ЦГБ – через шпигаты постепенно стравливался воздух, находящийся в цистернах, которые постепенно заполнялись водой, и К-8 теряла запас плавучести. Причины пожара остались неизвестны. Наиболее вероятная причина – короткое замыкание в кабельных трассах. Наиболее вероятная причина затопления отсеков – выгорание кабельных уплотнений и поступление воды через уплотнение дейдвудных сальников. Погибло 52 подводника, из них тридцать отравились продуктами горения и двадцать два подводника погибли в результате затопления подводной лодки. На борту атомной подводной лодки К-8 затонуло 4 торпеды с ядерным боезапасом.
13 февраля 1971 года подводная лодка К-8 исключена из состава Военно-Морского флота. Гибель К-8 и 52 членов экипажа стали первой потерей советского атомного флота. Бессонову В.Б. было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно, погибшие члены экипажа закрытым Указом Президиума Совета министров СССР были награждены орденом Красного Знамени, оставшиеся в живых – медалью Ушакова. Именем начальника медицинской службы Соловья, отдавшего свой ИДА больному матросу, была названа улица в поселке Гремиха, где базировалась К-8, там же погибшим морякам поставили памятник.
в Бискайском заливе
минное вооружение
История строительства
Заложена в цехе судостроительного завода № 402 в Молотовске как крейсерская подводная лодка 9 сентября 1957 года .
Радиационные аварии
Гибель
Находившаяся на боевом дежурстве в Средиземном море подводная лодка была направлена в район Северной Атлантики для принятия участия в крупнейших за всю историю советского ВМФ учениях «Океан-70 », в которых участвовали силы всех флотов СССР. Её задачей было обозначение подводных сил «противника», прорывающихся к берегам Советского Союза. Начало учений планировалось на 14 апреля , окончание - к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина - 22 апреля 1970 года. Вечером 8 апреля 1970 года, когда подлодка находилась севернее Азорских островов , при всплытии «К-8» с глубины 160 метров под перископ для сеанса радиосвязи возник пожар в рубке гидроакустиков, расположенной в центральном посту (ЦП) АПЛ. В течение минуты по сигналу аварийной тревоги в ЦП прибыло всё командование лодки и её командир, начавший руководство борьбой за живучесть корабля. Одновременно поступил доклад о пожаре в 7-м отсеке, где горела регенерация. Ещё через пять минут лодка всплыла в надводное положение. Далее пожар стал распространяться по воздуховодам. На боевом посту погиб весь состав первой смены главной энергетической установки (ГЭУ) АПЛ: инженер-капитан 3-го ранга В. Г. Хаславский, инженер-капитан-лейтенант А. С. Чудинов, инженер-капитан-лейтенант А. В. Поликарпов и старшие инженер-лейтенанты Г. В. Шостаковский и Г. Н. Чугунов. Видя, что пламя вот-вот ворвётся в пост ГЭУ, офицеры наглухо задраили двери, зная, что выхода наружу уже не будет. Погибая, они успели заглушить ядерные реакторы . Расчёт ГЭУ ценой своих жизней сделал главное - предотвратил возможность теплового взрыва.
Много людей скопилось в восьмом отсеке. Их выводили через верхний люк. Концентрация окиси углерода в отсеке была уже смертельной. И хотя товарищи пытались спасать вынесенных, из шестнадцати, бывших в восьмом отсеке, спасти не удалось никого.
После аварийного всплытия бо́льшая часть экипажа была спасена при участии болгарского теплохода «Авиор», позже переименован «Хаджи Димитр» . В условиях 8-балльного шторма на борту лодки продолжала борьбу за живучесть боевая смена из 21 человека во главе с капитаном второго ранга В. Б. Бессоновым . Корабль потерял остойчивость и в течение короткого времени затонул. Гибель К-8 и 52 членов экипажа стали первой потерей советского атомного флота .
В настоящее время АПЛ с четырьмя ядерными торпедами на борту покоится на глубине порядка 4680 м в 490 км северо-западнее Испании .
Расследование
На подошедшей к месту трагедии плавбазе «Волга» оставшиеся в живых члены экипажа были доставлены в Североморск , где уже работала Правительственная комиссия по расследованию причин катастрофы. На однотипной АПЛ «К-181 » спасённые члены экипажа для восстановления ситуации полностью проиграли весь ход событий на «К-8», что существенно помогло понять ход развития аварии.
Вывод членов комиссии был единодушным - командир действовал грамотно, правильно, решительно. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1970 года за мужество и отвагу, проявленные при выполнении воинского долга, капитану 2-го ранга Бессонову Всеволоду Борисовичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза .
Всю команду - и погибших, и живых - представили к государственным наградам: офицеров и мичманов, а также всех погибших, независимо от воинского звания, - наградили орденом Красной Звезды , оставшихся в живых матросов - медалью Ушакова .
Память
Именами командира «К-8» В. Б. Бессонова и корабельного врача А. М. Соловья, отдавшего свой дыхательный аппарат прооперированному им незадолго до пожара старшине Юрию Ильченко, названы улицы посёлка Гремиха. Имя В. Б. Бессонова присвоено средней школе № 1 г. Льгова Курской области .
Наличие ядерного оружия
До сих пор ведутся споры о наличии и количестве ядерных боеприпасов на борту лодки. В частности, существует версия Марио Скарамеллы , о наличии на борту в момент катастрофы 24 боеголовок с расщепляющимися материалами, и что 10 января 1970 года лодка положила на дно Неаполитанского залива 20 ядерных торпед в качестве управляемых мин против 6 флота США . По заявлениям Скарамеллы в 2004 году бывшие советские официальные лица подтвердили эту теорию, однако существование торпед подвергается обоснованному сомнению.