(Из рукописи Книги Памяти выпускников Севастопольского ВВМИУ, погибших при исполнении служебных обязанностей)
31 год назад погибла атомная подводная лодка К-8
Атомная подводная лодка проекта 627А «Кит». 9 сентября 1957 года заложена на стапеле цеха №-42 ССЗ №-402в г. Молотовск как крейсерская подводная лодка. 2 марта 1958 года зачислена в списки кораблей ВМФ. 31 мая 1959 года спущена на воду. Входила в состав 339-й Бригады строящихся и ремонтирующихся подводных лодок Беломорской флотилии.
26 июня-16 ноября 1959 года прошла швартовные испытания. 16 ноября 1959 года прошла заводской наладочный ремонт. 4 декабря 1959 года торжественно поднят Военно-Морской флаг. С 4 по 31 декабря 1959 года подводная лодка К-8 прошла ходовые испытания, во время которых на подводной лодке, дважды самопроизвольно отдавался кормовой аварийный буй, а буйреп наматывался на винты. 31 декабря 1959 года К-8, после межбазового перехода, совместно с атомной подводной лодкой К-14, прибыла к постоянному месту базирования в бухту Малая Лопаткина губы Западная Лица и вошла в состав 206-й Отдельной Бригады подводных лодок Северного флота. 31 декабря 1959 года вступила в строй. 31 августа 1960 года вошла в состав СФ. Включена в состав 206-йотдельной Бригады подводных лодок СФ с базированием на бухту Малая Лопаткина.
13 октября 1960 года вышла в море для похода к Северному Полюсу. На К-8 было укреплено ограждение рубки, установлены вторые комплекты эхолота и эхоледомера, пульт штурмана, два дополнительных гидроазимута, самописец для обсерваций по подводным взрывам. В Баренцевом море в 19.03 произошел разрыв парогенератора. При ликвидации аварии 13 человек переоблучились, подводная лодка вернулась в дизель-генераторном режиме. Всего в течение года совершила 6 выходов в море. 1 июня при отработке задач Боевой подготовки в море образовалась течь активной воды из парогенератора. Часть личного состава получила облучение. Впоследствии один человек был списан на берег. В июля 1961 года перечислена в состав 3-й Дивизии подводных лодок 1-й Флотилии подводных лодок СФ с прежним местом базирования. 8 октября 1961 года во время атаки отряда боевых кораблей на первенство ВМФ вновь открылась течь активной воды из парогенератора. 11 ноября 1961 года по 31 декабря 1963 года на ПО «Севмашпредпрятие» в г. Северодвинске прошла средний ремонт. В апреле 1964 года при выходе в море на отработку задач Боевой подготовки от командира БЧ-5 поступил доклад, что испарительная установка не рассаливается. За несколько часов ремонтных работ наладить работу установки не удалось, и подводная лодка была вынуждена прервать выход и зайти в губу Гремиха для пополнения запасов воды.
Летом 1964 года К-8 впервые заступила на Боевое дежурство в пункте базирования. В 1965 году при выполнении торпедной стрельбы боевой торпедой по мысу Пикшуев, торпеда, пройдя некоторое расстояние, внезапно развернулась и пошла на сближение с подводной лодкой. Энергичным маневром по курсу, скорости и глубине К-8 уклонилась от собственной торпеды. С августа 1966 года по июля 1968 года на СРЗ «Звездочка» в г. Северодвинске прошла средний ремонт с заменой парогенераторов. Тогда же на подводной лодке демонтировали противогидролокационное покрытие в связи с прекращением его производства. В 1968 году перечислена в состав 17-й Дивизии подводной лодки Йоканьгской ВМБ с базированием в губе Гремиха. В 1969 году выполнила задачи первой Боевой службы продолжительностью 21 сутки. В сентябре 1969 года в группе еще с двумя подводными лодками из состава 17-й Дивизии подводных лодок приняла участие в учениях «Панель» в районе острова Медвежий, в ходе которых исследовались варианты покрытий корпусов подводных лодок.
17 февраля 1970 года вышла в море для выполнения задач второй Боевой службы. В течение похода К-8, обогнув Скандинавский полуостров и миновав Фареро-Исландский противолодочный рубеж, форсировала пролив Гибралтар и в Средиземном море вела слежение за американскими авианосцами CVB 41 «Midway» и CVA 60 «Saratoga». На подходе к Гибралтару при погружении на 140 метров во втором отсеке обнаружилась течь по периметру съемного листа. К-8 всплыла в надводное положение, был поджат лист, но течь не прекратилась. Командир принял решение устранять течь после форсирования Гибралтара. Пролив подводная лодка прошла под днищем БПК «Неуловимый». Через 8 часов всплыла у острова Албаран для замены всей резиновой прокладки съемного листа. В Средиземном море К-8 была обнаружена тремя эсминцами вероятного противника. Через несколько часов преследования подводная лодка резко ушла на 140 метров, изменила курс и на полном ходу оторвалась от преследования. 15 марта 1970 года в районе острова Капри К-8 всплыла для встречи с БПК «Бойкий». С борта надводного корабля были погружены запасы регенерации и продуктов для обратного перехода. 1 апреля 1970 года было получено приказание на возвращение. Пролив Гибралтар был форсирован в течение 6 часов под днищем БПК «Бойкий». 6 апреля 1970 года атомная подводная лодка К-8 была переразвернута в северо-восточную часть Атлантического океана для участия в маневрах «Океан-70».
8 апреля 1970 года в 22.30 на глубине 120 метров почти одновременно в рубке гидроакустиков в 3 отсеке и в труднодоступном месте 7 отсека из-за короткого замыкания произошел пожар. Увеличивая ход с 10 до 16 узлов, в 22.36 К-8 всплыла. Очаг возгорания в 3 отсеке был ликвидирован системой ВПЛ, но из-за сильного задымления и высокой концентрации угарного газа личный состав 3 отсека был выведен в 4 отсек. Очаг пожара в 7 отсеке был большой интенсивности из-за поступления масла системы смазки АТГ и раскрытия регенеративных патронов В-64. Пожар тушился системой ВПЛ. Уже через 2 минуты после начала пожара личный состав 7 отсека был выеден в 8 отсек. Сработала аварийная защита ядерного реактора левого борта, затем была сброшена аварийная защита ядерного реактора правого борта. Вышла из строя вся электроэнергетическая система, К-8 лишилась хода, электроэнергии и связи. Оба дизель-генератора были пущены, но принять нагрузку на них не смогли из-за обесточенного щита гребного электродвигателя в 7 отсеке. Через 40 минут работы начался перегрев, и дизель-генераторы пришлось остановить. Средства пожаротушения применялись не эффективно. Пожар тушили методом герметизации отсеков. Через 4 минуты после всплытия личный состав ПУ ГЭУ из-за невозможности пребывания в нем был переведен в 6 отсек, а через 30 минут из-за высокой температуры и загазованности все находившиеся в 6 отсеке, включившись в ИДА-59, перешли в 4 отсек. Аварийно-спасательный люк 8 отсека первоначально отдраить не удалось из-за поступления воздуха в 8 отсек. Сравнять давление воздуха в 8 отсеке через клапан отсоса воздуха водолазом также не удалось. Аварийные партии дважды осматривали 3 и 4 отсеки, при этом потушили вновь возникшее пламя в 3 отсеке в рубке гидроакустиков. В момент объявления тревоги в лазарете после операции находился старшина 1 статьи срочной службы Ю. Ильченко. Его ИДА находился в другом отсеке, и, спасая своего подопечного, начальник медицинской службы капитан медицинской службы А. Соловей отдал ему свой дыхательный аппарат.
9 апреля 1970 года весь личный состав 4 отсека выеден на мостик через 3 отсек. Израсходовав запас воздуха в ИДА, погибли от угарного газа 15 человек. В живых осталось четверо, в том числе и Ю. Ильченко, который рассказал о подвиге корабельного врача. В 2 часа ночи был отдраен люк 8 отсека и выведено 4 человека, вынесено 13 погибших от отравления окисью углерода. К 4 часам утра выведен весь личный состав кормовых отсеков, в дальнейшем эти отсеки не осматривались, их состояние осталось неизвестным. К-8 оставалась в дрейфе без связи, были загазованы отсеки с третьего по девятый. На перекличке выяснилось, что в результате пожара погибло 30 человек. Личный состав расположился в первом и втором отсеках, часть на верхней палубе. В 14.15 на горизонте появилось судно. Был подан сигнал пятью красными ракетами.
Подошедший сухогруз оказался канадским «Clyvde Ore». Приблизившись к лодке на 15 кабельтовых, канадское судно обошло ее по дуге и, развернувшись на прежний курс, не оказав помощи терпящей бедствие подводной лодке, полным ходом удалилось. Для поддержания дифферента была в первый раз продута кормовая группа ЦГБ.
10 апреля 1970 года только через 30 часов после начала аварии К-8 случайно обнаружило болгарское судно «Авиор» с советским капитаном-наставником на борту. Через его радиостанцию в Варну было передано сообщение об аварии. Из Варны сигнал об аварии был передан в Москву, таким образом, в ГШ ВМФ стало известно об аварии. На помощь К-8 были посланы подводные лодки К-83 проекта 629, Б-109 и Б-413 проекта 641, судно разведки «Харитон Лаптев», гидрографические суда «Лотлинь» и «Гидрорулевой», БПК «Бойкий», буксир «СБ-38» и килектор КИЛ-22. К 17.00 на «Авиор» была переправлена группа экипажа из 43 человек, не занятых ликвидацией аварии. В 10.30 были еще раз продуты кормовые балластные цистерны. Положение подводной лодки было тяжелым: запас ВВД был на исходе, пополнение его не было возможным, поскольку К-8 была обесточена, дифферент на корму постоянно нарастал, погода ухудшалась, запас баллонов для ИДА также был израсходован.
11 апреля 1970 года в 3 часа утра к подводной лодке подошел теплоход «Саша Ковалев». В 04.20 - теплоход «Комсомолец Литвы», чуть позже – «Касимов». К середине дня подводники с «Авиора» перешли на «Касимов». «Комсомолец Литвы» в это время безуспешно пытался завести буксирный конец на подводную лодку. Мешала волна 5-6 баллов. В 19.00 это удалось сделать, но трос буквально сразу лопнул. К этому времени вся кормовая надстройка подводной лодки от 8 отсека была постоянно в воде. В 19.00 из Североморска вышли плавбаза «Волга» с экипажем подводной лодки К-5 и руководителем операции по спасению, крейсер «Мурманск» с Командующим флотом на борту. В 22.10 в носовых отсеках стало невозможно находиться – угарный газ поступал через неплотности переборок. Еще 30 моряков были эвакуированы на «Касимов». На подводной лодке остались 22 человека, которые разместились в ограждении рубки. Волна, проходя от кормы в нос, заливала всю надстройку, вплоть до 1 отсека. Дифферент составлял около трех градусов на корму.
12 апреля 1970 года в 02.40 к подводной лодке подошел КРТР «Харитон Лаптев». В 06.13 второй помощник капитана судна «Касимов» заметил красную ракету с направления, где была подводная лодка, а радиолокационная отметка от подводной лодки стала быстро исчезать. Через минуту раздались два гидравлических удара, свидетельствующие о гибели подводной лодки К-8. В 06.35 суда подошли в точку гибели, но поднять на борт в условиях шторма удалось лишь тело командира 2-го дивизиона БЧ-5. Было также обнаружено тело командира подводной лодки капитана 2 ранга В.Б. Бессонова, но поднять его не удалось – труп ушел под корпус «Харитона Лаптева». К-8 затонула на глубине 4 125 метров от потери продольной остойчивости.
Определенную роль в невозможности длительного удержания подводной лодки в надводном положении в штормовых условиях сыграла безкингстонность ЦГБ – через шпигаты постепенно стравливался воздух, находящийся в цистернах, которые постепенно заполнялись водой, и К-8 теряла запас плавучести. Причины пожара остались неизвестны. Наиболее вероятная причина – короткое замыкание в кабельных трассах. Наиболее вероятная причина затопления отсеков – выгорание кабельных уплотнений и поступление воды через уплотнение дейдвудных сальников. Погибло 52 подводника, из них тридцать отравились продуктами горения и двадцать два подводника погибли в результате затопления подводной лодки. На борту атомной подводной лодки К-8 затонуло 4 торпеды с ядерным боезапасом.
13 февраля 1971 года подводная лодка К-8 исключена из состава Военно-Морского флота. Гибель К-8 и 52 членов экипажа стали первой потерей советского атомного флота. Бессонову В.Б. было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно, погибшие члены экипажа закрытым Указом Президиума Совета министров СССР были награждены орденом Красного Знамени, оставшиеся в живых – медалью Ушакова. Именем начальника медицинской службы Соловья, отдавшего свой ИДА больному матросу, была названа улица в поселке Гремиха, где базировалась К-8, там же погибшим морякам поставили памятник.
ГИБЕЛЬ К-8
Какая то неделя странная…Слишком много постов о затонувших подводных лодок — так вот совпало, вот и еще одна годовщина приблизилась — 12 апреля 1970 года советская подводная лодка К-8 затонула в Бискайском заливе
Подводная лодка К-8, находившаяся на боевом дежурстве в Средиземном море была направлена в район Северной Атлантики для принятия участия в крупнейших за всю историю советского ВМФ учениях «Океан-70», в которых участвовали силы всех флотов СССР. Её задачей было обозначение подводных сил «противника», прорывающихся к берегам Советского Союза. Начало учений планировалось на 14 апреля, окончание - к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина - 22 апреля 1970 года.
К-8 относилась к числу атомных подводных лодок проекта 627А «Кит». Постановление об их создании подписал ещё Сталин 12 сентября 1952 года. Первая подводная лодка этой серии К-3 под названием «Ленинский Комсомол» вступила в строй уже в 17 декабря 1958 года, но она имела статус опытового корабля.
В отличие от американского «Наутилуса», имевшего традиционную штевневую форму носа, проект подводные лодки типа «Кит» получил более оптимизированную для подводного хода скруглённую элипсовидную форму носовой оконечности. На большей части длины корпус имел цилиндрическую форму с небольшой обтекаемой рубкой, утолщением для размещения ГАС в носовой части и выраженным хвостовым оперением. Два винта располагались в горизонтальной плоскости.
С целью повышения надёжности было введено дублирование основных агрегатов, поэтому была принята двухвальная двухвинтовая схема движения. Основой энергетической системы стали два водо-водяных атомных реактора ВМ-А, показавших себя весьма ненадёжными, особенно в части трубопроводов первого контура, имевших значительную протяжённость. Возросшая скорость подводного хода обусловила применение систем автоматизации: для стабилизации курса по направлению использовалась система «Курс», а для стабилизации по глубине - система «Стрела».
Первоначально главным калибром проекта 627 должна была быть термоядерная «Царь-торпеда» Т-15, которая должна была нести 100-мегатонный заряд. При взрыве этого заряда под водой образовалась бы волна цунами высотой 300 метров, которая смыла бы все прибрежные города. аппаратами калибра 533 мм. Однако в 1954 году проект «Царь-торпеды» закрыли по настоянию Хрущёва, и основным вооружением «Китов» стали 8 носовых торпедных аппаратов калибра 533 мм. Боекомплект состоял из 20 торпед.
Лодки могли нести торпеды всех существующих типов, в том числе спецбоеприпасы с ядерными боевыми частями. В обычном боекомплекте из 20 торпед 6 были с ядерными зарядами. В этом проекте впервые в СССР была реализована возможность осуществления стрельб с глубин до 100 метров, управление стрельбой осуществлялось с помощью автоматической системы «Торий». Головной корабль кроме носовых ТА имел два кормовых торпедных аппарата калибра 406 мм. На серийных кораблях кормовые аппараты не устанавливались
Обеспечение нормальной работы экипажа в условиях длительного пребывания под водой без контакта с атмосферой и в соседстве с работающими атомными реакторами стало важной проблемой. Для её решения была применена комплексная система кондиционирования и вентиляции, однако используемый в ней пожароопасный способ рециркуляции кислорода и поглощения углекислого газа стал источником частых проблем.
Вечером 8 апреля 1970 года, когда К-8 находилась севернее Азорских островов, при всплытии К-8 с глубины 160 метров под перископ для сеанса радиосвязи возник пожар в рубке В. Г. Хаславский, инженер-капитан-лейтенант А. С. Чудинов, инженер-капитан-лейтенант А. В. Поликарпов и старшие инженер-лейтенанты Г. В. Шостаковский и Г. Н. Чугунов. Видя, что пламя вот-вот ворвётся в пост ГЭУ, офицеры наглухо задраили двери, зная, что выхода наружу уже не будет. Погибая, они успели заглушить ядерные реакторs. Расчёт ГЭУ ценой своих жизней сделал главное - предотвратил возможность теплового взрыва.
Много людей скопилось в восьмом отсеке. Их выводили через верхний люк. Концентрация окиси углерода в отсеке была уже смертельной. И хотя товарищи пытались спасать вынесенных, из 16, находившихся в восьмом отсеке, спасти не удалось никого.
После аварийного всплытия бо́льшая часть экипажа была спасена экипажем болгарского теплохода «Авиор», через который сообщили об аварии в Москву. К этому времени погода резко ухудшилась, стало ясно, что в 7-й отсек поступает вода, запасы ВВД закончились. Дифферент продолжал нарастать. В условиях сильного шторма болгарское судно сняло с К-8 46 человек.
Ночью к месту аварии подошли советские суда «Касымов», «Комсомолец Литвы» и «Харитон Лаптев», но их попытки взять подводную лодку на буксир не увенчались успехом. К концу третьих суток аварии положение ещё более осложнилось — носовые отсеки постепенно загазовывались, а в кормовые поступала вода, затапливались безгингстонные цистерны главного балласта. Оценив ситуацию, командир БЧ-5 начал настаивать на покидании корабля. Командир всё ещё надеялся продолжить борьбу за живучесть, и на борту К-8 осталась одна боевая смена из 22 человек во главе с командиром лодки капитаном 2-го ранга Бессоновым.
12 апреля 1970 года в 06 час 13 мин, не имея крена, К-8 неожиданно утратила продольную остойчивость, резко опрокинулась на корму и затонула. В условиях восьмибального шторма спасти оставшихся на плаву моряков не удалось. Бессонову было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно, погибшие члены экипажа закрытым Указом Президиума Совета министров были награждены орденом Красного знамени, оставшиеся в живых - медалью Ушакова. Именем начальника медслужбы Соловья, отдавшего свой дыхательный аппарат, больному матросу была названа улица в посёлке Гремиха, где базировался атомоход. Там же погибшим морякам поставили памятник.
К-8 стала первой советской затонувшей атомной подводной лодкой. к этому времени на дне Атлантического океана уже лежали две американские АПЛ - «Трешер» и «Скорпион». Всего же с 1955 года затонуло восемь атомных субмарин: шесть наших и две американских.
К-8 стала первой ядерной субмариной, которую потерял ВМФ СССР
В этом году исполняется 35 лет первому крупному учению Военно-морского флота СССР, получившему кодовое наименование "Океан" и проводившемуся по инициативе и под непосредственным контролем главкома ВМФ Сергея Горшкова. Большинство западных адмиралов и военно-морских теоретиков только после этих крупномасштабных маневров стали однозначно считать советский флот по-настоящему сильным, определив его своим главным соперником на океанских коммуникациях.
Однако российская общественность так и не знает о том, что в ходе учения "Океан" произошла авария, в результате которой впервые в истории отечественного ВМФ затонула атомная субмарина. Это была К-8 - первая серийная атомная подводная лодка проекта 627А. А знать об этом следует, поскольку экипаж в ходе борьбы за живучесть корабля проявил беспримерное мужество и героизм, продемонстрировав невиданное даже для нашего флота самопожертвование.
"Несчасливая" подлодка
Первоначально участие АПЛ К-8 в учении "Океан" не предусматривалось. Сам атомоход в это время возвращался с боевой службы, проведенной в Средиземном море. Моряки, находившиеся в море с февраля месяца, уже начали отсчет дней до того радостного момента, когда они обнимут в Гремихе своих родных и близких, стойко переносящих эти длительные и тяжелые разлуки, длящиеся порой по полгода, а то и больше. Однако судьба в лице командования ВМФ распорядилась иначе.
В Москве решили привлечь АПЛ к участию в таком важном мероприятии, когда впервые все флоты ВМФ Советского Союза, поделенные на две условно противоборствующие группировки, "схлестнулись" на просторах Мирового океана. ВМФ СССР впервые расправлял свои плечи по-настоящему, желая продемонстрировать свою сокрушительную мощь всем потенциальным агрессорам. Любой вероятный противник должен был воочию убедиться, что наш флот не только может оборонять огромное по протяженности побережье своей страны, но и проводить операции в удаленных районах Мирового океана. А потому привлекать к такому архиважному мероприятию стремились все возможные силы, имеющиеся в наличии. Получила приказ следовать в район учения и К-8. Дальше же события развивались для нее трагично.
Так уж случилось, что К-8 стала первой атомной ПЛ отечественного ВМФ, открывшей счет авариям. Еще 13 октября 1960 г., то есть в первый же год службы на флоте, на атомоходе произошел разрыв парогенератора, вследствие чего в турбинный отсек вместе с паром второго контура АЭУ вышел гелий из компенсатора объема первого контура. Экипаж тогда с аварией справился, и корабль самостоятельно вернулся в базу. А почти через 10 лет последовала новая авария, еще более страшная.
Список погибших на АПЛ К-8
1. Капитан 2 ранга Бессонов В.Б.(командир АПЛ)
2. Капитан 2 ранга Ткачев В.А. (старший помощник командира АПЛ)
3. Инженер-капитан 3 ранга Рубеко В.П.
4. Инженер-капитан 3 ранга Хаславский В.Г.
5. Инженер-капитан-лейтенант Кузнеченко И.Б.
6. Инженер-капитан-лейтенант Лисин А.И.
7. Инженер-капитан-лейтенант Поликарпов А.В.
8. Инженер-капитан-лейтенант Чудинов А.С.
9. Инженер-капитан-лейтенант Ясько Н.Ф.
10. Капитан медицинской службы Соловей А.М. (начальник медслужбы)
11. Инженер-старший лейтенант Гусев М.Б.
12. Инженер-старший лейтенант Лавриченко А.Н.
13. Старший лейтенант Полежаев Ю.П.
14. Старший лейтенант Шмаков Н.В. (командир БЧ-1)
15. Инженер-старший лейтенант Шостаковский Г.В.
16. Инженер-старший лейтенант Чугунов Г.Н.
17. Лейтенант Шабанов В.А. (командир минно-торпедной группы)
18. Инженер-лейтенант Шевцов В.И.
19. Мичман Блещенков А.И.
20. Мичман Деревянко Л.Н.
21. Мичман Ермакович П.С.
22. Мичман Кулаков В.Г.
23. Мичман Маевский В.Н.
24. Мичман Мартынов Л.Ф.
25. Мичман Петров Е.А.
26. Мичман Устенко А.А.
27. Главный старшина Добрынин В.И.
28. Главный старшина Леонов В.В.
29. Главный старшина Савоник В.В.
30. Старшина 1 статьи Бусарев А.С.
31. Старшина 1 статьи Федоров Е.Г.
32. Старшина 1 статьи Чекмарев Л.Б.
33. Старшина 2 статьи Гатаулин Р.Г.
34. Старший матрос Астахов В.Н.
35. Старший матрос Бурцев Н.С.
36. Старший матрос Инамуков Б.И.
37. Старший матрос Кирин А.М.
38. Старший матрос Колесников В.А.
39. Старший матрос Комков Н.А.
40. Старший матрос Кулаков А.А.
41. Старший матрос Мажута Ю.А.
42. Старший матрос Мищенко В.М.
43. Старший матрос Паньков Е.В.
44. Матрос Девяткин В.Н.
45. Матрос Коровин Н.М.
46. Матрос Кузовков В.И.
47. Матрос Кульш А.С.
48. Матрос Печерских Ю.Ф.
49. Матрос Самсонов Е.А.
50. Матрос Фрешер К.Г.
51. Матрос Фролов В.Ф.
52. Матрос Шишаев А.П.
Ад в замкнутом пространстве
8 апреля 1970 г., 22 часа 30 минут. На АПЛ только что закончился традиционный и особо любимый моряками вечерний чай. Субмарина, находившаяся в это время в подводном положении на глубине 160 м (по другим данным - 140 м), начала выполнять всплытие на глубину 40 м для проведения сеанса связи. Вот тогда-то в 22 часа 31 минуту и возник пожар, причем сразу в двух отсеках: третьем (центральный пост) и седьмом (электротехнический). Причина возгорания была до обидного банальна - короткое замыкание силовых электрокабелей вследствие низкого сопротивления изоляции.
Первым доложил мичман Леонид Оголь: "Пожар в рубке гидроакустиков". Тут же была сыграна аварийная тревога. К этому времени подлодка находилась в море уже 52-е сутки, экипаж порядком устал, но среагировал на аварийную ситуацию мгновенно - как и полагается по уставу. И тут через короткий промежуток времени поступают доклады о возникновении пожара в седьмом отсеке - загорелась регенерация. Обстановка на корабле в первые же минуты аварии сложилась крайне тяжелая - центральный отсек сильно задымлен и загазован, в электротехническом на правом борту горит регенерация, которую потушить крайне трудно.
Командовал К-8 37-летний капитан 2 ранга Всеволод Бессонов, уже награжденный к тому времени орденом Красного Знамени. Грамотный командир, один из лучших в подплаве. Частично благодаря его умелым и хладнокровным действиям АПЛ смогла выжить в первой фазе аварии и большая часть экипажа была спасена. Но это все - потом, сейчас же - аварийная тревога.
В сложившейся ситуации командир подлодки отдал приказ на всплытие и выключение атомной энергетической установки (АЭУ). При выполнении аварийного всплытия тут же сработала аварийная защита (АЗ) реактора левого борта, а вот на правом борту реактор глушить пришлось уже вручную (по официальным данным, ко времени остановки в АЭУ накопленная активность составила 250 тыс. кюри). Ценой своей жизни это сделали четыре офицера-управленца первой смены поста управления ГЭУ: инженер-капитан 3 ранга В.Г. Хаславский, инженер-капитан-лейтенанты А.С. Чудинов и А.В. Поликарпов и инженер-старший лейтенант Г.В. Шостаковский. Так как огонь вот-вот должен был уже ворваться в пост, они наглухо задраили дверь в него и продолжали глушить реактор.
Позднее оставшиеся в живых вспоминали, что последние слова, которые команда услышала от них по трансляции, были: "Нечем дышать. Кончается кислород. Прощайте, ребята, не поминайте нас лихом"...
Все попытки ликвидировать пожар в центральном посту (ЦП), даже с применением общекорабельной системы пожаротушения, успеха не имели, а потому сразу же после всплытия АПЛ на поверхность командир корабля приказал покинуть ЦП и попытаться затушить пожар в нем путем герметизации (частично это получилось, но все оборудование было повреждено). Личный состав вышел на мостик, а кого-то уже пришлось даже и выводить - люди получили сильное отравление ядовитыми продуктами горения, сам же отсек загерметизировали. Так, командир электронавигационной группы БЧ-1 лейтенант Петр Петров, сделав запись в навигационном журнале о факте всплытия АПЛ в надводное положение, сразу же потерял сознание от отравления угарным газом. На его счастье находившийся поблизости командир БЧ-5 капитан 2 ранга Валентин Пашин заметил в кромешном дыму упавшего товарища, поднял его и на себе вытащил из ЦП.
Хуже всего было то, что в результате пожара в ЦП была уничтожена рубка связи - погибающий корабль не мог никому даже дать знать о себе, что грозило вылиться в "пропали без вести" со всеми вытекающими отсюда последствиями. Незадолго перед этим также "без вести" пропала дизельная ПЛ с БР К-129 под командованием капитана 1 ранга В.И. Кобзаря.
В это время в седьмом отсеке экипажу также пришлось отступить под натиском пожара. Личный состав был выведен в восьмой отсек, а из шестого - перешел в пятый.
Подвиг врача
Врач с большой буквы. Именно так можно говорить о начальнике медслужбы АПЛ капитане медицинской службы Арсении Соловье. И никак иначе, поскольку подвиг его не имеет себе равных. Хотя, на самом деле, он просто честно выполнил свой долг - долг медицинского работника по отношению к своему пациенту. А дело было так.
Незадолго перед аварией Соловей сделал операцию по удалению аппендицита старшине 1 статьи Ильченко. Так что к началу трагических событий на корабле последний находился в послеоперационном состоянии и фактически самостоятельно ходить не мог.
Когда восьмой отсек, в котором располагался лазарет, начал заполняться дымом, капитан медслужбы А. Соловей взял свой штатный ИДА (индивидуальный дыхательный аппарат) и надел его на старшину, обрекая тем самым себя на гибель...
Освобождение из плена
Из-за сильной загазованности кормовых отсеков в конечном итоге командир корабля принял решение эвакуировать оттуда личный состав - покинуть отсеки. Но сделать это было уже не совсем просто.
Все попытки открыть крышку верхнего люка в восьмом отсеке оказались тщетными. Кувалдой по ней били до тех пор, пока не сломали запоры. Тогда на помощь восьмому отсеку пошли лейтенант П. Петров, капитан-лейтенант А. Лисин и старшина 1 статьи Л. Чекмарев. Не сразу, но им все же удалось отдраить люк, открыв дорогу к спасению запертым в отсеке подводникам. Трое моряков поднялись наверх самостоятельно, остальных же пришлось выносить на руках. Спустившийся первым в порядком задымленный отсек, Леонид Чекмарев вынес наверх старшину 1 статьи Ильченко. Затем ему на помощь подошел и Петров. Вместе они начали выносить лежащих уже без сознания моряков. Лишь к двум часам ночи, уже 9 апреля, удалось вывести всех находившихся в восьмом отсеке на палубу. Однако затем в течение полутора часов 15 из них погибли - сказалось сильное отравление угарным газом (к тому времени еще пять человек погибли в пятом отсеке).
Закончив с личным составом восьмого отсека, Петров и Чекмарев снова пошли внутрь корабля - помогать выходить подводникам из девятого отсека. При этом П. Петров во второй раз отравился угарным газом, и его самого пришлось уже выносить наверх.
В девятом отсеке подводникам, что называется, повезло. У них оказался грамотный командир. Старший отсека капитан-лейтенант Г. Симаков сумел сохранить всех людей, несмотря на то, что аппаратов ИДА на всех не хватало: 6 аппаратов на 19 человек! Приходилось включаться в них поочередно. И отсек свой подводники покинули организованно, без потерь.
Вскоре пришлось оставить и четвертый отсек, старшим которого был Гамардахан Аджиев. Под его руководством мотористы запустили дизель на отсос воздуха из быстро загазовывающегося отсека. Однако вскоре старший лейтенант Аджиев потерял сознание и командование принял на себя матрос Филимонов, прослуживший к тому времени на лодке уже почти два года и знавший свое дело досконально. Когда была получена команда покинуть отсек и отдраили верхний рубочный люк, Филимонов включил в ИДА своего командира - Аджиева - и вынес его на себе, а также руководил выходом наверх личного состава.
Уцелевшие моряки из четвертого и пятого отсеков могли выйти наверх только через уже полностью прогоревший ЦП. В сплошном дыму и темноте этот не особо длинный в обычной ситуации путь до трапа смогли преодолеть только пять человек, а на свежий воздух вышло и того меньше - всего трое.
Рассвет 9 апреля К-8 встречала, дрейфуя в неспокойных водах Бискайского залива, - еле живой, вышедшей из тяжелого боя со смертью, которая затаилась внутри прочного корпуса, оставив подводникам всего два обитаемых отсека - в носу корабля. Но в любой момент она была готова вырваться и забрать весь экипаж с собой - уже начал появляться дифферент на корму, закончились исправные средства защиты.
Из 125 членов экипажа к тому времени уже погибли 30 человек: 14 остались в прочном корпусе, а остальные 16 лежали на мостике, вызывая у скучившегося вокруг рубки экипажа тревожные мысли. Хода - нет. Энергопитания - нет. Связи - нет. Через некоторое время после всплытия недалеко проходил иностранный сухогруз. С лодки ему подали сигнал бедствия - пять красных ракет, после чего судно описало вокруг АПЛ дугу и: удалилось прочь.
Только 10 апреля, почти через двое суток отчаянной борьбы за выживание корабля и экипажа, на АПЛ вышел болгарский теплоход "Авиор". Капитан судна, оказавшийся соотечественником, в рупор спросил, что случилось и в чем нуждается экипаж. На вопрос командира К-8, нельзя ли связаться с Москвой, с теплохода ответили: "Только через Варну". После того как теплоход передал радиограмму, с атомохода поблагодарили и дали "добро" уходить. Однако капитан судна решил оставаться рядом с аварийным кораблем и ждать ответа от своего начальства.
А обстановка становилась все хуже. Все отсеки АПЛ к тому времени уже были загазованы. Через прогоревшие сальники седьмого отсека внутрь прочного корпуса поступала вода, и лодка медленно, но неуклонно оседала на корму. Запасы воздуха высокого давления также закончились. Дело осложнялось тем, что погода начала резко портиться - сильно штормило, волны стали захлестывать палубу и рубку АПЛ.
В этих условиях командир корабля Всеволод Бессонов принял решение снять с лодки часть личного состава на все еще находившееся рядом болгарское судно. После многократных попыток на "Авиор" удалось переправить 46 человек. А в это время по приказу из Москвы к терпящей бедствие К-8 на всех парах шли находившиеся рядом советские корабли и суда.
Помощь подходит, но...
Наконец, в ночь с 10 на 11 апреля в район аварии подошли транспорт "Комсомолец Литвы" и теплоход "Касимов", а несколько позднее - гидрографическое судно "Харитон Лаптев", через которое и был сделан подробный доклад об обстановке в ГШ ВМФ.
С "Комсомольца Литвы" попытались взять атомоход на буксир, но в сильный шторм толстый буксирный трос лопнул словно шнурок для ботинок. Пришлось вновь снимать не занятый во все продолжающейся на лодке борьбе за живучесть личный состав при помощи шлюпочных средств. С огромным трудом на теплоход "Касимов" переправили 30 моряков.
Среди тех, кого командир АПЛ определил для эвакуации, был и секретарь комсомольской организации корабля старшина 1 статьи Леонид Чекмарев. Но он попросил командира отправить вместо него старшину 2 статьи Б. Кирпиченко под тем предлогом, что у того дома жена и маленький сын. Всеволод Бессонов согласился, а Леонид Чекмарев тем самым фактически отделил себя от мира живых - сам он этого еще не знал.
К-8 же постепенно умирала. Героически сопротивлялась пожару и напору забортной воды, но все же умирала. Кормовые отсеки все быстрее заполнялись водой, затапливались бескингстонные цистерны главного балласта, носовые отсеки все более загазовывались. К этому времени на борту АПЛ оставалась только одна боевая смена в составе 22 человек во главе с командиром корабля капитаном 2 ранга В. Бессоновым (старпом капитан 2 ранга В. Ткачев отказался покинуть корабль вопреки приказанию командира сделать это). Командир все еще надеялся с наступлением утра продолжить борьбу за живучесть родного корабля и всячески пытался спасти его, хотя командир БЧ-5 высказался за оставление подлодки. Бессонов не согласился с мнением своего "стармеха" в оценке состояния аварийной АПЛ, посчитав его слова проявлением паники, и оказался не прав. Но кто посмеет осудить командира, которому предстояло принять единственно верное решение в чрезвычайно сложной обстановке?
12 апреля 1970 г. в 6 часов 13 минут атомоход неожиданно утратил продольную остойчивость, резко опрокинулся на корму и камнем ушел на дно с находившимися на нем подводниками. Находившийся на вахте второй помощник капитана теплохода "Касимов" заметил взвившуюся в воздух красную ракету, а потом он увидел на экране радиолокатора в месте нахождения АПЛ быстро увеличившееся пятно. И тут отметка о цели пропала. Экран был чист.
В условиях шторма силой восемь баллов попытки спасти из воды хоть кого-то успехом не увенчались. В результате быстро организованного поиска с вельбота (спущен с "Харитона Лаптева") в воде был обнаружен сначала командир второго дивизиона - уже мертвый, затем штурман - боцман с "Харитона Лаптева" пытался зацепить его за китель кошкой, но сукно порвалось, и офицер скрылся под водой. Потом заметили командира АПЛ Всеволода Бессонова, но вытащить его не удалось - он буквально ушел из рук спасателей и скрылся под водой. Все, что удалось, - это только взять из руки капитана 2 ранга книжку "Боевой номер", в которой командир записал фамилии тех 22 моряков, которые остались с ним на АПЛ в последнюю роковую ночь жизни К-8.
3 часа15 минут
Столько времени длилась авария, и столько времени экипаж К-8 один на один в тесном замкнутом пространстве атомохода бился со смертью, которая ядовитым дымом и огнем пыталась сломить волю подводников и забрать их с собой. Моряки выстояли, но цену они заплатили за это высокую - самую высокую из всех, какие могут быть на свете: пятьдесят две человеческие жизни.
Всех оставшихся в живых моряков посадили на подошедшую плавбазу ВМФ СССР "Волга", на которой уже находился член военного совета - начальник политического управления Краснознаменного Северного флота вице-адмирал Ф. Сизов. По прибытии в Североморск всех подводников отвезли на базу отдыха, а в штабах началось расследование. На однотипной с К-8 атомной ПЛ в ходе разбирательства выжившие члены экипажа проиграли весь ход аварии и борьбы за живучесть. Вывод членов комиссии был един - командир подлодки и его подчиненные действовали грамотно, правильно и решительно.
Впоследствии закрытым указом Президиума Верховного Совета СССР членов экипажа отметили высокими наградами:
Командиру АПЛ капитану 2 ранга Всеволоду Борисовичу Бессонову - присвоено звание Герой Советского Союза (посмертно);
Всех оставшихся в живых офицеров и мичманов, а также всех погибших моряков - наградили орденом Красной Звезды;
Оставшихся в живых старшин и матросов срочной службы - медалью Ушакова;
Командир БЧ-5 капитан 2 ранга Валентин Николаевич Пашин, доказавший государственной комиссии по расследованию причин аварии правильность своей оценки состояния аварийной АПЛ, был награжден орденом Ленина.
Выжившие подводники К-8 просили министра обороны А. Гречко отправить их на строящуюся АПЛ, где они могли бы составить костяк нового экипажа. Однако от командующего КСФ адмирала С. Лобова последовал отказ в этой просьбе людям, прошедшим горнило страшной аварии и не дрогнувшим в ней. Мотивация была такая - якобы большинство спасенных по медицинским показаниям уже не подходят для службы на подводных лодках.
Моряков раскидали по всему Северному флоту, а некоторых даже перевели на другие моря. Вдовам выдали рублей по 50, и на этом все закончилось. Когда в 1974 г. в Гремихе, наконец-то, открыли памятник погибшим (на нем изображен эпизод передачи врачом аппарата ИДА своему пациенту), оставшихся в живых подводников с К-8 никто даже не удосужился пригласить. Как объяснил затем один из адмиралов, "на верху" не хотели травмировать(!) молодежь рассказами о гибели моряков. Более кощунственной причины и придумать сложно.
Без сомнения, военно-политическое руководство нашей страны проявило бы чуткость и понимание, восстановив справедливость в отношении практически преданного забвению подвига экипажа АПЛ К-8. По крайней мере, капитан медслужбы А. Соловей заслужил своим высоконравственным и беспримерным поступком Золотую Звезду - разве спасение врачом своего пациента ценой собственной жизни (а смерть он принял мучительную) не является подвигом, достойным звания Героя?
И все же самая настоящая благодарность - это благодарность простых людей, сослуживцев. В поселке Гремиха в память о капитане 2 ранга Всеволоде Бессонове и капитане медслужбы Арсении Соловье были названы улицы, а имя последнего было присвоено и местной школе.
Показать источник
40 лет назад, 8 апреля 1970 года на атомной подводной лодке К-8 при пожаре в Бискайском заливе погибли 52 человека.
"К-8" - советская атомная подводная лодка проекта 627А «Кит». Она была заложена 9 сентября 1957 г. на Северном машиностроительном предприятии (СМП) в городе Северодвинске. Государственные испытания на ней были завершены 31 декабря 1959 г. Вступила в состав Северного флота 31 августа 1960 г.
Тактико-технические характеристики АПЛ проекта 627А "Кит"
Скорость (надводная) - 15,2 узла
Скорость (подводная) - 28-30 узлов
Предельная глубина погружения - 300 м
Автономность плавания 50 60 суток
Экипаж - 104 человека (в т.ч. 30 офицеров)
Размеры:
Водоизмещение надводное - 3 065
Водоизмещение подводное - 4 750
Длина наибольшая (по конструктивной ватерлинии, КВЛ) - 107,4 м
Ширина корпуса наибольшая - 7,9 м
Средняя осадка (по КВЛ) 5,65 м
Силовая установка:
Атомная, двухвальная, типа ВМ-А, модификации с двумя водо-водяными реакторами. Тепловая мощность 2 x 70 МВт, мощность на валу 2 x 17 500 л.с.
Вооружение:
Торпедно-минное вооружение - восемь носовых торпедных аппарата (ТА) калибра 533 мм, 20 торпед, в обычной комплектации - шесть с ядерными зарядами по 15 килотонн.
Находившаяся на боевом дежурстве в Средиземном море подводная лодка была направлена в район Северной Атлантики для принятия участия в крупнейших за всю историю советского ВМФ учениях "Океан 70", в которых участвовали силы всех флотов СССР. Ее задачей было обозначение подводных сил "противника", прорывающихся к берегам Советского Союза. Начало учений планировалось на 14 апреля, окончание - к 100-летию со дня рождения Ленина - 22 апреля 1970 г.
Вечером 8 апреля 1970 г., когда подлодка находилась севернее Азорских островов, при всплытии "К 8" с глубины 160 метров под перископ для сеанса радиосвязи возник пожар в рубке гидроакустиков, расположенной в центральном посту (ЦП) АПЛ.
В течение минуты по сигналу аварийной тревоги в ЦП прибыло все командование лодки и её командир, начавший руководство борьбой за живучесть корабля. Одновременно поступил доклад о пожаре в седьмом отсеке, где горела регенерация. Еще через пять минут лодка всплыла в надводное положение. Далее пожар стал распространяться по воздуховодам.
На боевом посту погиб весь состав первой смены главной энергетической установки (ГЭУ) АПЛ: инженер капитан 3-го ранга Валентин Хаславский, инженер-капитан-лейтенант Александр Чудинов и старшие инженер-лейтенанты Георгий Шостаковский и Геннадий Чугунов. Видя, что пламя может попасть в пост ГЭУ, офицеры наглухо задраили двери, зная, что выхода наружу уже не будет. Погибая, они успели заглушить ядерные реакторы. Расчет ГЭУ ценой своих жизней сделал главное - предотвратил возможность теплового взрыва.
Скопившихся в восьмом отсеке людей выводили через верхний люк. Концентрация окиси углерода в отсеке была смертельной - из 16-ти членов экипажа, бывших в восьмом отсеке, спасти не удалось никого.
В ночь с 10 на 11 апреля в район аварии прибыли три судна Морского флота СССР, но из-за разыгравшегося шторма взять подводную лодку на буксир не удалось. Часть личного состава ПЛА была переправлена на судно "Касимов", а на борту "К-8" осталось 22 человека во главе с командиром подлодки капитаном 2 ранга Всеволодом Бессоновым для продолжения борьбы за живучесть корабля.
Но 12 апреля в 6 часов 13 минут в результате потери запаса плавучести и продольной остойчивости подводная лодка затонула на глубине 4 680 метров в Бискайском заливе Атлантического океана.
Всего в результате аварии погибли 52 члена экипажа. Созданная правительственная комиссия по расследованию причин аварии пришла к выводу, что командир действовал правильно.
Гибель АПЛ "К-8" стало первой крупной катастрофой в истории отечественного атомного флота. В настоящее время АПЛ покоится на глубине порядка 4 680 м в 490 км северо-западнее Испании.
Командиру подводной лодки "К-8" капитану 2 ранга Всеволоду Борисовичу Бессонову было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Погибших подводников наградили орденами Красной Звезды. Оставшиеся в живых были удостоены государственных наград.
В городе Островной (Гремиха) Мурманской области установлен памятник ПЛА "К-8" с именами всех погибших на ней подводников. Две улицы военного городка назвали именами командира Бессонова и капитана медицинской службы Арсения Соловья.
Корабельный врач Арсений Соловей во время аварии отдал свой дыхательный аппарат главному старшине Юрию Ильченко, которому сделал полостную операцию по удалению аппендицита в Норвежском море. Старшина был спасен, а врач погиб.
Ежегодно 12 апреля в поселок Островной у обелиска погибшим подводникам ПЛА "К-8" проводятся торжественные траурные мероприятия . В этот же день в Николо-Богоявленский Морской Собор Санкт-Петербурга, где открыта мемориальная доска в память погибших моряков-подводников "К-8", приходят оставшиеся в живых члены экипажа, бывшие сослуживцы, вдовы и родственники погибших, чтобы помянуть тех, кто исполнил до конца свой долг перед Отечеством.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников
К-8 – АПЛ 627А проекта, по классификации НАТО - «Ноябрь». Первая советская серийная атомная подводная лодка.
И, несомненно, самая «невезучая» из всех 13 АПЛ этого проекта,
Проектант 627 А проекта - Специальное конструкторское бюро 143.
Главный конструктор - В. Н. Перегудов.
Общее руководство проектированием осуществлял академик Александров.
По боевому назначению, К-8 многоцелевая атомная подводная лодка с торпедным вооружением, электрифицированная, как и все АПЛ первого поколения, на постоянном токе, что существенно снижало ее пожарную безопасность.
Тактико-технические характеристики АПЛ проекта 627А
Скорость (надводная) – 15,2 узла
Скорость (подводная) – 30 узлов
Предельная глубина погружения – 300 м
Автономность плавания 60 суток
Экипаж – 104 человека (в т.ч. 30 офицеров)
Водоизмещение надводное – 3 065
Водоизмещение подводное – 4 750
Длина наибольшая (по конструктивной ватерлинии, КВЛ) – 107,4 м
Ширина корпуса наибольшая – 7,9 м
Средняя осадка (по КВЛ) 5,65 м
Прочный корпус лодки - веретёнообразной формы, разделенный водонепроницаемыми переборками на 9 отсеков.
Первый отсек подводной лодки - торпедный, с восьмью торпедными аппаратами, и 12ю запасными торпедами, лежащими на стеллажах. В обычной комплектации – шесть из них с ядерными зарядами по 15 килотонн.
Второй-отсек - аккумуляторный. Аккумуляторная батарея (АБ) могла заряжаться в подводном положении корабля, без связи с атмосферой. Для этого имелся специальный комплекс, включавший в себя систему вентиляции с фильтрами для поглощения аэрозолей и печь для дожигания водорода. Во втором отсеке расположена офицерская кают-компания и каюты.
В третьем отсеке расположен центральный пост с перископами, выдвижными устройствами радиолокационных станций и станций связи; В нем находятся рубки с оборудованием акустиков и радистов.
Четвёртый отсек – отсек дизельных электрогенераторов (ДГ) и вспомогательных механизмов. Два ДГ являются резервными источником электроэнергии. В четвёртом отсеке находится камбуз.
Пятый отсек – отсек паропроизводящей установки (ППУ), с парогенераторами и двумя водяными ядерными реакторами (ЯР) тепловой мощностью по 70 мВт. Реакторы размещены в диаметральной плоскости корабля, друг за другом. Всё оборудование ППУ расположено в специальной герметичной необитаемой выгородке, закрытой экранами биологической защиты. Пространство выгородки, для поддержания разряжения, снабжено системой вакуумирования.
Шестой отсек турбинный, с двумя главными турбозубчатыми агрегатами (ГТЗА) суммарной мощностью 35.000 л.с. Крутящие моменты роторов турбин, через редукторные передачи, шинно-пневматические (ШПМ) и зубчатые муфты, передаётся гребным валам.
Седьмой отсек – электротехнический. В нем находятся два, навешенных на ГТЗА, турбогенератора (НТГ) со станциями управления. Два вспомогательных гребных электродвигателя (ГЭД), связанных, после ШПМ, с линиями валов, и станции управления ГЭД размещены ближе к корме. В носу седьмого отсека находится выгородка пультов управления реакторами, а вдоль прохода – каюты офицеров.
Восьмой отсек - вспомогательных механизмов и жилой отсек;
В девятом отсеке находятся рулевые машины и другое вспомогательное оборудование. Отсек - жилой.
Формирование и обучение экипажа для АПЛ К-8 началось в Обнинске, еще на стадии проектирования, в 1956 г., одновременно с экипажем другой АПЛ с несчастной судьбой К-19 «Хиросимой».
АПЛ К-8 была заложена 9 сентября 1957 года, в нынешнем Северодвинске на заводе, который сейчас называется Северным машиностроительным предприятием (СМП).
Спущена на воду 31 мая 1959 года.
В декабре 1959 г. начались совмещённые (заводские ходовые и государственные) испытания для сокращения сроков сдачи лодки флоту.
Испытания проводились в неблагоприятных метеорологических условиях.
При проведении испытаний, не единожды, возникали неприятности то с аварийным буем, который при погружении самопроизвольно отдавался, и буйреп наматывался на винт. То с не герметичностью системы гидравлики рулевых устройств, когда отсек заполнился масляным туманом. А главное - проявились микротечи в парогенераторах, из-за которых, аэрозольная активность в реакторной выгородке значительно превышала норму.
Сложная, не до конца совершенная, техника атомных подводных лодок первого поколения увеличивала риск возникновения аварий. В полной мере это сказалась и на АПЛ К-8.
Несмотря на то, что в свой первый морской поход из Северодвинска Западную Лицу, к месту постоянной дислокации, подводная лодка К-8 шла на одной энергетической установке, но 31 декабря 1959 г. члены правительственной комиссии, под бой курантов, и крики «ура», подписали акт о приемке К-8 в состав ВМФ.
.
И вряд ли, более принципиальное отношение государственной комиссии к исполнению требований руководящих документов по госприёмке кораблей, позволило бы исключить ядерное происшествие на этой АПЛ, случившееся менее чем через 9 месяцев, в октябре 1960 года.
В то время, разработка, строительство и передача военной техники и вооружения регламентировались указами и постановлениями различных министерств и ведомств, а также совместными решениями, подготовленными Министерством судостроения и ВМФ.
Комиссии судостроительных заводов не только занималась выработкой норм по строительству и передачи в эксплуатацию техники и вооружения, но и сама следила за их исполнением. Это приводило к тому, что сам флот был, практически отстранен от возможности влиять на принимаемые решения по сдаче в эксплуатацию корабельного оборудования.
В тех случаях, когда принципиальные военпреды отказывались принимать, заведомо дефектное, оборудование, системой резолюций и постановлений МСП и ВМФ подгонялось строительство и передача атомных подводных лодок флоту. Срок сдачи каждого «заказа» утверждался на заседаниях Политбюро ЦК КПСС, и заводы не имели права передвинуть сроки завершения строительства.
Пытаясь успеть сдать лодку в утвержденные сроки, заводы шли на упрощение технических условий и процедур сдачи АПЛ. Такая практика приводила к тому, что корабли принимались в эксплуатацию «совместным решением» с указанием «недоделок», которые строители обязались устранить уже после приема корабля.
На протяжении всей службы на Северном флоте "восьмерку" подстерегали неудачи, проблемы, аварии.
Вспоминает бывший главнокомандующий ВМФ СССР адмирал флота Владимир Чернавин, в 60 годах прошедший командирскую службу на АПЛ 627А проекта: “Первые лодки были, конечно же, ненадежны по своему техническому состоянию. Были и конструкторские просчеты, требовалось время для отработки различных механизмов. Однако одной из самых ненадежных серийных лодок этой серии, конечно же, была “восьмерка”. Буквально каждый ее выход в море заканчивался очередным ЧП. Сколько помню, она больше стояла, чем плавала, и все равно постоянно ломалась»
Следует отметить, что эксплуатацию АПЛ первого поколения, особенно в 60е годы, осуществлял личный состав, отличавшийся своей самоотверженностью, однако еще не обладающий достаточным опытом и тем, что называется "культурой эксплуатации и безопасности".
Весной 1960 года К-8 стали готовили к плаванию под лёд к Северному полюсу. Для укрепления ограждения рубки и других работ К-8 встала на модернизацию. Были приварены на рубку швеллера для взламывания льда. Установлены самописцы для ориентации по подводным взрывам, дополнительные эхоледомер и эхолот. Усовершенствован навигационный комплекс.
В мае АПЛ К-8 отработала элементы задачи № 2 – плавание вблизи берегов и в открытом море с заходом под лёд. Отрабатывались приёмы ведения навигационной прокладки и способы определения места по подводным взрывам, и другие элементы, необходимые для плавания к Северному полюсу.
К 10 октября все приготовления для похода к Северному полюсу были закончены. Для навигационно-гидрографического обеспечения похода прибыла группа специалистов из 9-го НИИ ВМФ.
Без крупных замечаний ввели в действие в главную энергетическую установку. Вышли в море и взяли курс в полигон боевой подготовки.
К сожалению, уверенности в полной исправности работы ППУ не было. Постоянно работали насосы вакуумирования реакторных выгородок, что свидетельствовало о не полной герметичности парогенераторов.
Планом похода, предусматривалось проведение испытаний ГЭУ на всех режимах, в полигоне боевой подготовки.
Авария произошла 13 октября 1960 года, во время испытания ГЭУ в режиме полного хода. Это была первое серьёзное ядерное происшествие на наших атомных подводных лодках.
Об этой аварии вспоминает бывший командир первого дивизиона К-8, ныне контр-адмирал в отставке Л. Б. Никитин:
“Дату аварии помню хорошо, так как это и день моего рождения.
Как раз, при вручении мне командиром праздничного торта в кают-компании, из центрального поста прозвучала команда, вызывавшая меня в турбинный отсек. Пробегая через центральный пост, узнал от вахтенного инженера-механика о большой потере запаса питательной воды.
В турбинном отсеке я со старшиной 1-й статьи Т. Г. Шевченко, оценив обстановку, приступил к ликвидации аварии. Работа подходила к концу, когда, находясь глубоко в трюме среди работающих механизмов, мы поняли, что наверху что-то случилось - по беготне и многочисленным командам по боевой трансляции.
Послав Шевченко наверх для руководства личным составом отсека, я устранил неисправность и вышел наверх. В отсеке было пусто. В это время из пульта управления ГЭУ стали поступать команды, связанные с выводом обоих реакторов и турбин из действия, что мне и пришлось выполнять.
Объясняясь с пультом управления ГЭУ, я с ужасом обнаружил значительное изменение условий прохождения звука в отсеке и догадался, что это связано с выходом в турбинный отсек вместе с паром второго контура газа из компенсаторов объема первого контура (в то время использовался гелий). Очевидно, произошел разрыв парогенератора».
По докладу Никитина, командир БЧ-5 Бахарев Е.П. принял решение использовать для охлаждения реактора питьевую воду, что позволило бы избежать трагических последствий аварии. Начали проливку реактора, по штатной аварийной схеме охлаждения активной зоны. Но это не дало положительных результатов. Как потом выяснилось, в штатном трубопроводе оказалась заглушка, поставленная туда при строительстве корабля.
Никитин предложил смонтировать нештатную систему проливки реактора. Решение было командиром утверждено. И, после напряженной работы, система проливки была смонтирована. Работа производилась старшиной трюмных Фурсом и старшиной 1 статьи Шевченко под руководством командира первого дивизиона Никитина. Система оказалась эффективной, температура реактора стала быстро падать.
Для уменьшения степени облучения личного состава АПЛ, были приняты все возможные меры, включая постоянную работу системы вакуумирования выгородки реактора и непрерывное вентилирование в атмосферу отсеков подводной лодки.
Однако, не только не удалось избежать облучения, в том числе и потому, что не было возможности контролировать его степень. Индивидуальных дозиметров у личного состава не было, а стационарные приборы зашкаливало.
Подводная лодка между тем шла в базу. Почти у всех наблюдались первичные признаки лучевой болезни - рвота, головная боль. Корабельный врач выдал облученным морякам лекарство.
По возвращении АПЛ в базу на КДП экипаж, из-за высокой «загрязнённости», был раздет, помыт, переодет в новую спецодежду и направлен на плавбазу «В. Егоров». Но не всем разрешили сойти с корабля, остался личный состав первого дивизиона, во главе с Никитиным, для приведения в исходное состояние систем ГЭУ и проведения расхолаживания установки.
Контр-адмирал Никитин рассказывает:
« Оценить в море загрязненность концевых отсеков не могли, так как приборы зашкаливали. В базе оценку сделали, но она была уже не первичной. Знаю только, что после приведения систем ГЭУ в исходное состояние, нас на контрольно-дозиметрическом пункте отмывали около трех часов. В результате такой “отмывки” у меня на спине почти не осталось кожи.
На другой день, прибывший из Москвы специалист по радиационной медицине, отобрал по внешним признакам группу из 13 человек, в которую вошли, в том числе, Никитин, Фурс, Шевченко. Их отправили в город Полярный, где в госпитале было спешно открыто специальное отделение.
В госпитале все прошли, скорее, обследование, чем лечение. Никаких отметок в медицинских книжках, кроме регистрации, не делали. Им лишь сообщили, что они получили по 180-200 бэр, и обнадежили, что все пройдет».
Рассказывает командир БЧ-1 Портнов Ю.А. :
«Остальные остались под наблюдением врачей на ПБ «В. Егоров». Офицерам позволялось принимать спиртные напитки без ограничений, что способствовало, якобы, очищению организма давно и всем известным способом. У сверхсрочников были ограничения в приёме спиртного, а срочнослужащие принимали только пайковое сухое вино. Врачи и здесь занимались наукой.
В затворничестве мы пробыли около двух недель. За это время нас посетили, благодарили и проявляли заботу многие руководители, в том числе главком ВМФ Горшков С.Г., академик Александров А.П. и даже Начальник Главного политуправления СА и ВМФ Голиков Ф.И.
В конце октября нас выпустили из заточения. Каких-либо записей в личных делах и медицинских книжках об аварии и результатах её воздействия на состояние здоровья экипажа не было сделано, остались записи только в вахтенных журналах.
После этой аварии у меня появились периодические головные боли и кашель, стали ныть кости, слух полностью так и не восстановился. Личный состав срочной службы в основном был уволен в запас. Офицеры и сверхсрочники, с учётом желания, были назначены на береговые должности, дизельные ПЛ и строящиеся АПЛ».
Вот так сложилась дальнейшая служба у моряков с К-8, упоминаемых в этом рассказе
Командир БЧ-5 Бахарев Е.П. был назначен начальником практического обучения в 16 учебный центр ВМФ в г. Обнинске.
В январе 1967 года, когда мне довелось проходить там подготовку, мой однофамилец, капитан 1 ранга Бахарев Е.П., был заместителем начальника учебного центра у Л.О. Осипенко, первого командира первой советской АПЛ К-3. С этой должности ушел в запас.
Командир 1 дивизиона БЧ-5, Никитин Л.Б. был назначен командиром БЧ-5 на АПЛ второго поколения, К-43, 670 проекта, потом служил на различных должностях, помощником, заместителем, начальником ЭМС Первой флотилии. Демобилизовался с должности заместителя командующего 1 флотилией АПЛ по ЭМЧ – начальника ЭМС
Командир БЧ-1 Портнов Ю.А. получил назначение в учебный центр ВМФ в г. Палдиски. Закончил службу капитаном 1 ранга, начальником цикла в учебном центре ВМФ в г. Сосновый бор.
Старшина 1 статьи Шевченко длительное время служил в учебном центре, а затем вновь, уже мичманом, плавал на подводных лодках второго поколения. Старшина 1-й статьи Фурс умер через два года после демобилизации, то есть в 1962 году. Ему в то время было 22 года.
Авария парогенератора на К-8 была первой столь тяжелой для всего советского атомного флота. Первой, но не последней на К-8. Уже через полгода,
в июне 1961 г., во время отработки задач боевой подготовки произошёл разрыв парогенератора. Один человек комиссован с острой формой лучевой болезни. Часть личного состава получила различные дозы облучения.
Еще через 4 месяца, в октябре 1961 г., во время отработки атаки группы кораблей на первенство ВМФ, вновь открылась течь активной воды в парогенераторе. Часть личного состава облучилась. Один человек списан на берег.
Подобные аварии, связанные с течью парогенераторов, на подводных лодках первого поколения, считались типичными.
В 1961 году АПЛ К-8 совершила 5 выходов в море, и прошла 4683 мили.
После аварии ППУ в октябре 1961 года, лодка до 1965 года находилась в ремонте.
После выхода из ремонта начались новые неприятности.
В 1965 году "К-8" должна была обозначить начало флотских учений выстрелом боевой торпеды по одной из скал мыса Пикшуев. Пройдя некоторое расстояние, торпеда внезапно развернулась и пошла на лодку. Манёвром по курсу, скорости и глубине восьмёрка сумела уклониться от собственной торпеды.
С августа 1966 по июль 1968 года К-8 находилась в плановом ремонте с заменой парогенераторов.
По окончанию ремонта подводная лодка была переведена на базирование в Гремиху, в состав 17-й дивизии в пос. Островной.
В 1969 году, на контрольном выходе перед трёхнедельной боевой службой, лодка при всплытии сильно ударилась о лёд.
В сентябре 1969 года "К-8" в группе ещё с двумя лодками 17-й дивизии принимала участие в учениях в районе острова Медвежий, в процессе которых исследовались гидроакустические свойства разных типов покрытий корпусов подводных лодок.
По результатам учений, АПЛ "К-8" заслужила благодарность Командующего флотом.
16 февраля 1970 года, К-8 вышла из военно-морской базы Гремиха для несения боевой службы в Средиземном море. Лодка должна была обогнув Скандинавию и миновав Фареро-Исландский противолодочный рубеж, форсировать Гибралтар и, проникнуть в Средиземное море. Целью боевой службы должно было слежение за авианосцами "Мидуэй" и "Саратога".
Командовал АПЛ 37-летний капитан 2 ранга Всеволод Бессонов, уже награжденный к тому времени орденом Красного Знамени.
Успешно миновали Фареро-Исландский противолодочный рубеж, маскируясь шумами советских рыболовных судов
При глубоководном погружении, на подходе к Гибралтарскому проливу, обнаружилась течь по периметру съёмного листа второго отсека. Всплыли в надводное положение, поджали крепёжные болты, но течь не прекратилась. Течь удалось устранить только после замены всей резиновой прокладки съёмного листа.
Гибралтарский пролив, оборудованный гидроакустическими системами наблюдения вероятного противника, прошли под днищем большого ракетного корабля "Неуловимый".
15 марта ночью недалеко от острова Капри лодка всплыла для встречи с большим ракетным кораблём "Бойкий". На ПЛ загрузили регенерацию, продукты, заправили водой. Членам экипажа, позволили воспользоваться оказией, и отправить домой письма через корабль.
Прошла еще половина месяца боевой службы и, наконец, первого апреля пришёл долгожданный приказ следовать в Гремиху. Гибралтар форсировали, прикрываясь шумами большого ракетного корабля "Бойкий".
По плану К-8 должна была вернуться в базу 10 апреля. Но первоапрельский приказ оказался «шуткой».
6 апреля 1970 года был получен новый приказ, следовать в северо-восточную часть Атлантического океана для участия в манёврах «Океан», крупнейших за всю историю советского ВМФ учений. Начало учений планировалось на 14 апреля, окончание – к 100-летию со дня рождения Ленина – 22 апреля 1970г.
Подводной лодке поставили новую задачу обозначать подводные силы "противника", прорывающихся к берегам Советского Союза.
8 апреля 1970 года, когда подлодка находилась в Бискайском заливе, севернее Азорских островов, при всплытии с глубины 160 метров под перископ для сеанса радиосвязи, в 22 часа 31 минуту, возник пожар, причем сразу в двух отсеках: третьем и седьмом. Первопричиной одновременного возгорания было, по-видимому, короткое замыкание силовых электрических кабелей вследствие снижения сопротивления изоляции. При этом, в любой момент может возникнуть короткое замыкание с эффектом сварочной электрической дуги.
Как показали последующие расследования, на К-8 в течение боевой службы неоднократно выпадал аварийный сигнал «корпус», который вскоре исчезал.
Но, вполне вероятно, что причиной снижения изоляции могли служить недавно загруженные банки с регенерацией. Штатных мест, для хранения большого количества имеющихся на ПЛ банок, не хватает и их рассовывает во все более-менее свободные места, в том числе на кабельные трассы. Как правило, в таких местах закреплены они плохо, что создаёт возможность повреждения изоляции кабелей острыми углами жестяной банки.
Из заключения государственной комиссии по выяснению гибели атомной подводной лодки «К-8»:
«Во всяком случае, пожар начался с этой регенерации в электротехническом отсеке по правому борту. А регенерация горит, давая температуру до 3000 градусов. И ее ничем не погасишь. Это, по сути дела, концентрированный кислород».
Первым о пожаре в третьем отсеке, доложил из рубки гидроакустиков мичман Оголь.
Немедленно, была сыграна аварийная тревога. И тут же, практически сразу, поступил доклад о сильном пожаре в седьмом отсеке. Горит регенерация.
В течение минуты, по сигналу аварийной тревоги в ЦП прибыл командир ПЛ Бессонов, и командир БЧ-5 Пашин, приступившие к руководству борьбой за живучесть корабля. В сложившейся ситуации, командир подлодки отдал приказ на всплытие.
По его команде, увеличив ход с 10 до 16 узлов, в 22.36 лодка всплыла в надводное положение.
Обстановка на корабле продолжала оставаться крайне тяжелой. Центральный отсек был сильно задымлён, в электротехническом отсеке сильнейший пожар, подпитываемый кислородом из воспламенившейся регенерации.
Упала аварийная защита одного борта, но установку второго борта надо было выводить вручную, на что поступила команда из ЦП.
Ценой своей жизни это сделали офицеры первой смены поста управления ГЭУ
Понимая, что пламя, из горящего седьмого отсека, может ворваться в пост управления реакторами, офицеры наглухо задраили переборку, понимая, что выхода наружу уже не будет.
Капитан 3 ранга Хаславский, капитан-лейтенанты Чудинов и Поликарпов, старшие лейтенанты Шостаковский и Чугунов погибли мученической смертью, выполнив главную задачу - заглушив ядерный реактор, и не допустив возможности теплового взрыва. Еще раньше офицеров, погибших в пульте управления ГЭУ, сгорели заживо в седьмом отсеке матросы, обеспечивающие работу от аккумуляторной батареи механизмов расхолаживания реакторов, Паньков, Бурцев, Колесников, Мищенко, Фролов.
Ценой жизни этих офицеров и матросов, возможность развития радиационной катастрофы у берегов Западной Европы, была предотвращена
Позднее, выжившие в этой страшной аварии, вспоминали, что последние слова, которые услышали от них по трансляции, были: "Нечем дышать. Кончается кислород. Прощайте, ребята, не поминайте нас лихом".
Почти сразу после остановки реакторов была дана команда запустить дизель-генераторы. Они были запущены, но нагрузку принять не смогли, так как автомат отключался. Отключились и батарейные автоматы. Полностью погасло освещение. Остались только аварийные фонари.
Последняя надежда командира дать энергию на аварийный корабль пропала..
Все попытки личного состава третьего и седьмого отсеков ликвидировать пожар были безуспешны. Поэтому сразу же после всплытия, командир корабля приказал покинуть загазованный ЦП, перейти в рубку, и попытаться затушить пожар, путем его герметизации.
Медлить не было ни какой возможности. Из-за сильной загазованности люди в отсеке начали терять сознание.
Командир штурманской группы лейтенант Петров, сделав запись в навигационном журнале о факте всплытия АПЛ в надводное положение, сразу же отключился, отравленный угарным газом. Командир БЧ-5, капитан 2 ранга Пашин, разглядев в чёрном дыму упавшего моряка, поднял его, и на себе вытащил на верхнюю палубу.
Из горящего третьего отсека дым и ядовитые газы начали фильтроваться в 4 отсек.
Там, в момент объявления тревоги, в лазарете находился старшина 1 статьи Ильченко. К началу аварии он был в послеоперационном состоянии и фактически самостоятельно ходить не мог. А его индивидуальный дыхательный аппарат был в другом отсеке. Больной начал задыхаться.
Увидев это, капитан медицинской службы Соловей А.М., сделавший, еще в Норвежском море, старшине Ильченко полостную операцию по удалению аппендицита, надел на него свой дыхательный аппарат, обрекая тем самым себя на гибель.
Вскоре пришлось оставить и четвертый отсек, старшим которого был старший лейтенант Аджиев. Под его руководством мотористы запускали дизельгенератор. Когда Аджиев потерял сознание, командование отсеком принял на себя матрос Филимонов, прослуживший к тому времени на лодке уже почти два года и хорошо знавший своё дело.
Когда была получена команда покинуть отсек, и отдраили верхний рубочный люк, Филимонов включил в ИДА своего командира - Аджиева - и вынес его на себе.
Уцелевшие моряки из четвертого и пятого отсеков могли выйти наверх только через, уже полностью загазованный, центральный пост. В сплошном дыму и темноте этот путь до трапа смогли преодолеть только пять человек, а на свежий воздух вышло и того меньше - всего трое, включенные в ИДА, в том числе и старшина 1 статьи Ильченко.
Через три года после гибели К-8, нам офицерам 46 экипажа 705 проекта, прибывшим на межпоходовую подготовку в учебный центр г.Палдиски, рассказывал об этих трагических событий бывший командир БЧ-5 АПЛ К-8 капитан 2 ранга Пашин.
Даже слушать его было тяжело, во время рассказа он переживал случившееся, как будто это было вчера. Его трясло. Мне особо запомнился один эпизод его рассказа, как молодой и здоровый мичман Деревянко, попытался, не имея ИДА, выскочить из 4 отсека на одном дыхании.
Он почти вышел, его голова показалась в просвете рубочного люка, но, не удержался и, вдохнув отравленный воздух, свалился вниз. Его подняли на верхнюю палубу, но он, не прейдя в сознание, вскоре умер.
Ситуация в корме была еще хуже. В седьмом отсеке экипажу также пришлось отступить под натиском пожара. Выживший личный состав был выведен в восьмой отсек, отсек - убежище. Но из-за сильнейшего пожара в 7 отсеке прогорели переборочные сальники и ядовитые газы, продукты сгорания, поступали в 8 отсек. А дыхательные аппараты не все успели забрать с собой, когда эвакуировались из горящего отсека.
Находящиеся в 8 отсеке моряки пытались выйти на верхнюю палубу через люк 8 отсека, но люк не поддавался. С верхней палубы в него попыталась проникнуть аварийная партия под руководством капитан-лейтенанта Лисина, лейтенант Петров и старшина 1 статьи Чекмарев. С большим трудом, им удалось открыть люк.
Подняться на верхнюю палубу самостоятельно смогли только четверо подводников, остальные, даже включенные в ИДА, израсходовав запас воздуха, медленно умирали.
Спустившийся первым в сильно задымленный отсек, старшина 1 статьи Чекмарёв, вместе с лейтенантом Петровым начали доставать потерявших сознание моряков.
.Лишь к двум часам ночи 9 апреля, удалось вынести всех находившихся в восьмом отсеке на палубу.
Закончив с личным составом восьмого отсека, Петров и Чекмарёв снова спустились в прочный корпус, за подводниками девятого отсека.
Благодаря находчивости и распорядительности старшины 9 отсека, капитан-лейтенант Г. Симакова, здесь дела обстояли лучше.
Симаков сумел спасти всех людей, несмотря на то, что было всего 6 аппаратов на 19 человек. Приказав включаться в них поочередно. Поэтому отсек свой подводники покинули организованно, без потерь. Но, лейтенант П. Петров, к этому времени уже так надышался угарным газом, что его самого пришлось выносить наверх.
К сожалению, никого из пятнадцати человек, поднятых Чекмарёвым и Петровым из 8 отсека, спасти не удалось, отравленные угарным газом, они умерли в течении ближайших полутора часов.
.
Рассвет 9 апреля для К-8 был безрадостен. Лодка потеряла ход, связи не было. Подсчитали, что из 125 членов экипажа уже погибли 30 человек: 14 остались в прочном корпусе, а остальные 16 лежали на мостике, не добавляя оптимизма живым. Не хватало мичмана С. Посохина, которого видели перед эвакуацией в 3 отсеке.
Отдраили верхний рубочный люк, и, через несколько минут, показался, включенный в ИДА, Посохин. Он один несколько часов боролся с пожаром в трюме третьего отсека.
Была снаряжена аварийная партия для выяснения состояния передатчика. В центральном посту пожар потух, но радиостанция не работала. УКВ передатчика был не эффективен, дальность его действия не превышала 10 миль.
К полудню погода стала портиться. Было решено моряков перевести внутрь прочного корпуса в носовые отсеки. Уже тогда кормовую надстройку стала захлёстывать волна.
А обстановка продолжала ухудшаться. Постепенно ядовитый газ и дым поступали в первый и второй отсеки. Через прогоревшие сальники седьмого отсека внутрь прочного корпуса поступала вода, и лодка медленно, но неуклонно получала дифферент на корму. Заканчивались запасы воздуха высокого давления.
В 14:15 на горизонте показался корабль. Был подан сигнал пятью красными ракетами. Судно оказалось канадским сухогрузом "Clyvde Ore". Сухогруз подошел к лодке на 15 Кб, но, не подавая сигнала, развернулся на прежний курс и удалился.
В середине дня, 9 апреля для выравнивания дифферента, была в первый раз продута кормовая группа ЦГБ. Утром 10 апреля снова пришлось продувать кормовые цистерны.
Вскоре, аврийную подводную лодку обнаружило болгарское судно "Авиор" с советским капитаном-наставником. На вопрос командира К-8, нельзя ли связаться с Москвой, с «Авиора» ответили,что могут связаться только через Варну. С теплоход передали радиограмму, а капитан судна решил оставаться рядом с аварийным кораблем и ждать ответа от своего начальства.
Из Варны связались с Москвой, и таким образом в ГШ ВМФ стало известно об аварии. И по приказу из Москвы, к терпящей бедствие подводной лодке были направлены находившиеся рядом советские корабли и суда.
В 18:30 были ещё раз продуты кормовые балластные цистерны. Положение лодки стало трагическим: запас ВВД был на исходе, а пополнять его не было возможности, так как лодка была обесточена. Дифферент на корму постоянно нарастал. Погода ухудшалась. С 3-го по 9-й отсеки в аварийном состоянии были загерметизированы. Запас баллонов с кислородом для ИДА также был израсходован.
Командир БЧ-5 доложил командиру, что необходима срочная эвакуация всех подводников, так как при наличии такой осадки и такой скорости увеличения дифферента, подводная лодки, не имеющей кингстонов, с минуты на минуту потеряет продольную остойчивость. Кроме того, бессмысленно сохранять вахту в загазованных носовых отсеках
Но ссылки на диаграмму продольной остойчивости не помогли. Бессонов, решил, что командир БЧ-5 паникует. Своим решением, он отстранил капитана 2 ранга Пашина от занимаемой должности, и включив его в список подлежащий эвакуации, возложив исполнение обязанности командира БЧ-5 на командира дивизиона живучести. Как показало дальнейшее развитие событий, капитан 2 ранга Пашин был прав.
В этой ситуации, командир корабля Всеволод Бессонов принимает половинчатое решение, снять с лодки часть личного состава на все еще находившееся рядом болгарское судно. Из-за большой волны, только после многократных попыток, удалось переправить на "Авиор" 46 человек.
Наконец, в ночь с 10 на 11 апреля в район аварии подошли транспорт "Комсомолец Литвы" и теплоход "Касимов", а несколько позднее - гидрографическое судно "Харитон Лаптев", через которое и был сделан подробный доклад об обстановке в ГШ ВМФ.
Наконец, в носовых отсеках стало невозможно находиться, угарный газ поступал через сальники переборок. Волна заливала уже всю надстройку вплоть до 1-го отсека. Дифферент, порой, доходил до 7 градусов на корму.
Было ясно, что через прогоревшие сальники размагничивающего устройства в корму поступает вода. Но командир ПЛ, однако, рассчитывал спасти корабль. Этого же требовал в своей радиограмме и Главком ВМФ: «Главное – удержаться на плаву…» И на вопрос Москвы: «Продержитесь ли до подхода спасательных сил?», Бессонов ответил: «У нас всё нормально. Продержимся».
Всё же, понимая трагичность ситуации, командир распорядился снять с аварийной подводной лодки еще 30 моряков, оставив в ограждение рубки 22 человека.
Среди моряков, определенных для второй эвакуации, был и старшина 1 статьи Чекмарев. Но он предложил командиру отправить вместо себя старшину 2 статьи Кирпиченко, так как у того дома жена и маленький сын. Предложение было принято.
Отказался покидать аварийную подводную лодку и старший помощник капитан 2 ранга Ткачев. Своим волевым решением, и тот и другой, ещё не зная того, выбрали смерть. С огромным трудом, шлюпками на теплоход "Касимов" переправили 30 моряков.
С "Комсомольца Литвы" попытались взять атомоход на буксир, но в сильный шторм толстый буксирный трос лопнул. К этому времени вся кормовая надстройка лодки от 8-го отсека была постоянно в воде. Остатками воздуха ещё раз немного продули ЦГБ.
12 апреля, рано утром, с судна "Касимов" заметил красную ракету с подводной лодки, и радиолокационная отметка от "К-8" стала быстро исчезать. Еще через несколько секунд, гидроакустики услышали два гидравлических удара, свидетельствующие, что утонувшую лодку давлением воды раздавило. В результате случившейся катастрофы погибли 52 человека, из которых 30 отравились продуктами горения и 22 утонули вместе с командиром АПЛ.
В 6:35 суда подошли в точку гибели
В условиях шторма силой восемь баллов попытки спасти из воды хоть кого-то успехом не увенчались. С вельбота, спущенного с "Харитона Лаптева", в воде был обнаружен сначала тело командира второго дивизиона. Подняли на борт. Затем обнаружили, державшееся на плаву, тело штурмана. Боцман с «Харитона Лаптева» сумел зацепить его кошкой за китель. Однако китель разорвался, и тело затянуло под дно вельбота.
Потом заметили тело командира АПЛ, но и его вытащить не удалось. Все, что смогли, - выхватить из, сведенной судорогой, руки Бессонова книжку "Боевой номер", в которой командир записал фамилии тех 22 моряков, которые остались с ним на АПЛ в последнюю роковую ночь жизни К-8.
Поиски людей продолжались ещё несколько суток и успехом не увенчались. Оставшиеся в живых члены экипажа были пересажены на подошедшую плавбазу «Волга», которая взяла курс к родным берегам.
Утром 12 апреля патрульным самолётам американских ВМС удалось обнаружить на том месте, где была лодка, только два нефтяных пятна.
Была правительственная комиссия, она сделала анализ происшедшего. В акте комиссии, указывалось, что гибель «К-8» «…произошла вследствие опрокидывания, вызванного потерей продольной остойчивости, вследствие накопления воды в кормовых отсеках прочного корпуса, проникающей туда через выгоревшие сальники» Действия личного состава были названы правильными.
Закрытым указом Президиума Верховного Совета СССР, всех членов экипажа АПЛ К-8 наградили:
Командиру АПЛ капитану 2 ранга Всеволоду Борисовичу Бессонову присвоили звание Герой Советского Союза (посмертно);
Командиру БЧ-5 капитан 2 ранга Валентину Николаевичу Пашину, доказавшему государственной комиссии по расследованию причин аварии правильность своей оценки состояния аварийной АПЛ, вручили орден Ленина.
Всех оставшихся в живых офицеров и мичманов, а также всех погибших моряков удостоили орденом Красной Звезды;
Оставшихся в живых старшин и матросов срочной службы отметили медалью Ушакова;
В посёлке Гремиха, последнем пункте базирования АПЛ К-8, открыли памятник подводникам, погибшим в океане. На нем изображен эпизод передачи капитаном Соловьем аппарата ИДА своему пациенту, старшине 1 статьи Ильченко. А в память о капитане 2 ранга Всеволоде Бессонове и капитане медицинской службы Арсении Соловье, были названы улицы.
Вот что пишет, недавно посетивший памятник, друг одного из погибших на АПЛ К-8 подводников:
«На памятнике выбиты фамилии всех 52-х погибших, но только к этому памятнику уже и ходить некому, не то, что цветы положить. Памятник постарел, видно некому за ним ухаживать, так как в Гремихе остались только несколько списанных атомных лодок с малочисленным экипажем, который наблюдает за тем, чтобы они, стоя у пирса не утонули.
Разбитые дома с пустыми глазницами окон и случайно попавший в кадр одинокий матрос…
Поселок оставлен военными моряками в последние годы в результате очередных сокращений флота, некому там больше жить, сократили всех. Только небольшим составом продолжают моряки следить за находящимися на отстое подводными лодками, ждущими своей очереди на разделку и утилизацию».