Главная Налоговые проверки Миг 27 кайра. Тот, кто воевал

Миг 27 кайра. Тот, кто воевал

Обозначение НАТО: FLOGGER-B

Хищный образ истребителя-бомбардировщика МиГ-27, стремительно мчащегося над землей, незабываем! Известно, что после того, как южно-африканские войска в конце 1980 годов под ударами кубинцев вынуждены были оставить один из населенных пунктов юга Анголы, на стене полуразрушенного здания была обнаружена красноречивая надпись, сделанная “бурами”: “Эти МиГи ударили нас в самое сердце!” Похвала достойного противника - лучшая оценка труда создателей оружия!

Потребность в новой легкой ударной машине для советских ВВС возникла во второй половине 1960 годов, когда военное и политическое руководство страны вынуждено было сделать вывод о том, что, помимо всеобщей ракетно-ядерной войны с США, СССР угрожают и локальные конфликты с применением обычного оружия. Кроме того, по изменившимся взглядам, “большая” война в Европе могла протекать и без использования атомных бомб. Однако, как оказалось, в составе фронтовой авиации отсутствует ударный самолет, соответствующий новым требованиям. Последние штурмовики Ил-10M “тихо скончались”, на аэродромных свалках где-то в конце 1950-х, реактивный Ил-40, появившийся в 1953 г., несмотря на неоднократные попытки “продвинуть” его в серию, так и остался в опытных экземплярах.

В 1960-х годах пришедшая на смену штурмовой истребительно-бомбардировочная авиация оснащалась самолетами МиГ-17 и Су-7Б. Их вооружение составляли две-четыре бомбы массой от 100 до 500 кг или столько же блоков НАР калибром 55 мм, а также пушки. Слабость вооружения этих самолетов усугублялась недостаточным обзором вперед - вниз: большая скорость полета не оставляла летчику времени на поиск и опознавание наземной цели. На истребителях-бомбардировщиках фактически отсутствовало бронирование, у Су-7Б явно неудовлетворительными являлись и взлетно-посадочные характеристики, огромная посадочная скорость препятствовала использованию этого самолета с полевых аэродромов. Между тем опыт войн во Вьетнаме, Индостане и Ближнем Востоке свидетельствовал о том, что ВВС нуждается, в первую очередь, в сравнительно легком ударном самолете, способном действовать над линией соприкосновения наземных войск, бороться с танками и другими мобильными целями, наносить удары в ближнем тылу противника, поражать его коммуникации, изолируя поле боя от подхода неприятельских резервов. Такой самолет должен был нести большое число свободно-падавших бомб относительно малого калибра (ведь для того, чтобы уничтожить вражеский танк или автомобиль вовсе не обязательна “пятисотка”, вполне хватит и боеприпаса калибром 50-100 кг). Новому истребителю-бомбардировщику требовался улучшенный обзор вперед-вниз, позволяющий летчику самостоятельно обнаруживать малоразмерные наземные цели. Кроме того, самолет должен был нести перспективное оборудование и вооружение, в частности - прицельно-навигационную систему, лазерный дальномер и управляемые ракеты класса воздух - поверхность.

В США в ходе войны во Вьетнаме также столкнулись с проблемой тактического ударного самолета. Основной истребитель-бомбардировщик ВВС США - Рипаблик F-105 “Тандерчиф” - имел все недостатки, присущие Су-7Б, при еще большей технической сложности и стоимости; оптимизированный для нанесения ядерных ударов со сложных видов маневра, он оказался малопригодным для поражения точечных целей, а низкая боевая живучесть привела к огромным потерям самолетов этого типа от огня малокалиберной зенитной артиллерии и пулеметов вьетнамцев. Уже в ходе войны для ВВС США был создан самолет непосредственной поддержки Цессна А-37 “Драгонфлай” (переделка учебно-тренировочного самолета Т-37), оптимизированный для условий Вьетнама.

Однако он воспринимался как временная мера. Обобщив опыт локальных войн последнего времени, американцы пришли к выводу, что им требуется дозвуковой, хорошо бронированный самолет, основным вооружением которого является пушка большой мощности калибром не менее 30 мм. Именно такой калибр оказался наиболее эффективным для действий по наземным легкобронированным целям, начавшим играть все большую роль на поле боя: тяжелые снаряды орудий DEFA, установленных на израильских “Мистэрах” и “Миражах”, пробирали тонкую броню египетских и сирийских ПТ-76, БТР-152 и БТР-60, дырявили и поджигали внешние топливные баки средних танков, выводили из строя танковые оптические приборы и другое уязвимое оборудование.

Не менее успешно применяли свои “колотушки” - тридцатимиллиметровки HP-30 - индийские Су-7Б, действовавшие против пакистанских механизированных войск.

Не лишне вспомнить, что инициатива вооружения штурмовиков авиационными пушками увеличенного калибра с бронебойными снарядами, имеющими высокую начальную скорость, принадлежат нашим конструкторам: еще в 1930-х гг. в СССР была создана длинноствольная авиационная пушка Таубина калибром 23 мм, в годы войны самолеты Ил-2 вооружались орудиями калибра 37 мм, создавались специальные противотанковые авиационные снаряды с металлокерамическим сердечником повышенной бронепробиваемости. Однако после “разгрома” советской авиации, учиненного Н. С, Хрущевым, многие отечественные приоритеты были утеряны.

Для нового американского штурмовика А-Х (по этой программе были построены опытные самолеты YA-9 и YA-10) в соответствии с заданием ВВС США создана сверхмощная противотанковая авиационная пушка GAU-8A “Эвенджер” (30 мм). Ее размеры и вес получились поистине гигантскими: многие авиационные издания мира обошла фотография GAU-8A на фоне легкового автомобиля “Фольксваген”, где маленький “Жук” выглядел еще невзрачней рядом с американской “царь-пушкой”. GAU-8A с трудом вписалась в носовую часть штурмовика, но ее создатели достигли своей цели: ВВС США получили в свое распоряжение мощное противотанковое средство.

Еще одним тактическим ударным самолетом нового поколения в ВВС США стал дозвуковой истребитель-бомбардировщик Воу A-7D “Корсар-2”, совершивший полет в 1968 году. Он являлся “сухопутной” версией палубного штурмовика А-7А, созданного в 1965 году путем модернизации палубного истребителя F-8 “Крусейдер”.

A-7D предназначался для укомплектования частей национальной гвардии и оснащался ТРДД Аллисон TF41-A-1, выпускаемым в США по английской лицензии. В отличие от сверхзвукового “Крусейдера”, истребитель-бомбардировщик имел дозвуковую скорость, по мнению американцев, вполне достаточную для машины данного класса (в дальнейшем ВВС США все же пересмотрели это мнение, предприняв в конце 1980 годов попытку создать сверхзвуковой вариант “Корсара”2). Остекление кабины A-7D обеспечивало отличный обзор (что вообще характерно для палубных самолетов). На нем было установлено довольно мощное бронирование. Пушечное вооружение, состоящее на F-8 из четырех 20-мм пушек, заменили на шестиствольную пушку М61А-1 того же калибра, обеспечивающую возможность ведения “шквального” огня со скорострельностью 6000 выстрелов в минуту.

В советской авиации на роль самолета непосредственной поддержки первоначально предназначался “фронтовой перехватчик” МиГ-23, несмотря на свое название, создававшийся, фактически, как многоцелевой самолет. Однако вскоре стало ясно, что использование этой машины в качестве низковысотного истребителя-бомбардировщика не может удовлетворить требования военных, нуждающихся в специализированном самолете с другим оборудованием, вооружением и улучшенным обзором для летчика.

ОКБ А. Н. Микояна и раньше занималось созданием тактических ударных самолетов. Не лишне вспомнить, что еще в 1939-40 гг. там велись работы над одноместными бронированными штурмовиками ПБШ-1 (моноплан) и ПБШ-2 (биплан), оснащенными двигателями АМ-38 (1х1600 л. с.) и двумя пушками Таубина калибра 23 мм. В 1950-х годах был построен самолет МиГ-15бис ИШ - истребитель-штурмовик с двумя пилонами для для подвески НАР, в конце 1950-х - начале 1960-х гг. многие фронтовые истребители МиГ-15бис и МиГ-17 были переклассифицированы в истребители-бомбардировщики.

Таким образом, включение “микояновцев” в работы по легким ударным самолетам нового поколения явилось делом вполне естественным В конце 1960-х гг. в ОКБ исследовалось несколько проектов такой машины.

Рассматривался, в частности, штурмовик на базе истребителя МиГ-21 с усиленным бомбовым и ракетным вооружением, поворотными в вертикальной плоскости 23 мм пушками, новой сплющенной, “крокодилообразной” носовой частью фюзеляжа, обеспечивающей хороший обзор вперед-вниз, и боковыми воздухозаборниками (к 1969 г. в ОКБ был построен натурный макет этого самолета).

Прорабатывался и более экзотический тип самолета - штурмовика, выполненный по схеме “бесхвостка”, с крылом оживальной формы (как на “Аналоге” - экспериментальном МиГ-21И, построенном в рамках программы сверхзвукового лайнера Ту-144), двумя двигателями в хвостовой части фюзеляжа, мощным бронированием и большим числом узлов внешней подвески. Эта машина внешне напоминала американский опытный истребитель-бомбардировщик Дженерал Дайнэмикс F-16XL, созданный значительно позже, в 1982 г.

Однако схема легкого боевого самолета с оживальным крылом не нашла поддержки в ЦАГИ, да и сам А. И. Микоян более склонялся к крылу изменяемой геометрии. Кроме того, разработка самолета принципиально новой конструкции требовала больших финансовых затрат. В этих условиях более предпочтительным был признан предложенный в 1969 г. проект легкого ударного самолета на базе массового истребителя МиГ-23.

Новый самолет “32-24”, первоначально классифицированный как “легкий штурмовик”, в дальнейшем получил обозначение истребитель-бомбардировщик МиГ-235.20 августа 1970 г. эта машина, выкрашенная, как и серийные МиГ-23С, в светло-серый цвет, впервые поднялась в воздух. Ее пилотировал летчик-испытатель П. М. Остапенко.

МиГ-23Б был в целом аналогичен истребителю МиГ-23С, однако носовая часть самолета имела совершенно иную конструкцию: бортовая РАС отсутствовала, что позволило значительно улучшить обзор из кабины летчика, на самом “кончике носа” имелось оптическое окно для лазерного дальномера (за “хищное выражение лица” самолет быстро был окрещен “Крокодилом Геной”, впрочем, имело хождение и другое название - “УТКОНОС”).

МиГ-23Б предназначался, в первую очередь, для нанесения ударов по неподвижным и подвижным наземным целям в тылу противника в светлое время суток, а также для штурмовых действий с использованием пушки и неуправляемых ракет. Самолет мог вести и маневренный воздушный бой с использованием пушки. Однако управляемое оружие класса воздух-воздух отсутствовало.

МиГ-23Б был снабжен лазерной системой “фон”, прицельной системой “Сокол-23С”, оптимизированной для действий по наземным целям с малых высот (основу системы составлял оптический прицел С-17ВГ-1) и навигационной системой КН-23 с доплеровской РАС и аналоговым вычислителем, способной “запоминать” координаты трех пунктов поворота маршрута (ППМ) и четырех аэродромов, на которые самолет мог бы совершить посадку после выполнения боевой задачи.

Самолет оснащался системой автоматизированного управления САУ-23Б и радиовысотомером РВ-5Р.

Впервые после 12-летнего перерыва на машине ОКБ А.И. Микояна был установлен двигатель, разработанный под руководством А. М. Люльки - АЛ-21Ф (8900 кгс). На серийных самолетах установили модернизированный двигатель АЛ-31Ф-3 (изделие “89”) с увеличенной тягой (11200 кгс на форсажном режиме и 8000 кгс - без форсажа) в компоновке “Б” - т. е. оптимизированной для истребителя-бомбардировщика МиГ-23Б (АЛ-21Ф-3 в компоновке “Т” предназначался для бомбардировщика Су-24, а в компоновке “С” - для истребителя-бомбардировщика Су-17М). Новый вариант двигателя отличался наличием дополнительной (“нулевой”) ступени компрессора и увеличенным диаметром входа.

В отличие от истребителя МиГ-23С, ударный самолет получил накладное бронирование, устанавливаемое с внешней стороны кабины летчика. Внутренний запас топлива увеличился до 5400 л за счет дополнительного бака № 1А, размещенного под поликом закабинного отсека. Максимальная взлетная масса возросла до 20 т. Это, а также необходимость обеспечить возможность эксплуатации с грунтовых ВПП, заставили конструкторов увеличить размер колес - ширина пневматиков носовой стойки была увеличена с 125 до 140 мм, а основных стоек - с 270 до 360 мм. Чтобы вписать в фюзеляж самолета колесо увеличенного размера, створка ниши основного шасси получила небольшую выпуклость. Одновременно давление в шинах основного шасси снизили с 12,5 кГс/см до 11 кГс/см, что улучшало проходимость (самолет получил способность базироваться на аэродромах второго класса, а также на грунтовых ВПП).

Бомбовое вооружение МиГ-23Б общей массой до 3000 кг, впервые на отечественных серийных самолетах, размещенное на многозамковых балочных держателях, могло включать до 18 бомб калибра 50~100 кг или восемь бомб калибра 500 кг на подкрыльевых и подфюзеляжных узлах подвески. Самолет мог брать на борт и тактическую ядерную бомбу. В другой вариант вооружения входило четыре блока НАР УБ-32А с 32 ракетами С-5 калибра 57 мм или четыре более современных блока Б-8М с 20 НАР С-8 калибра 80 мм. Кроме того, под крылом предусматривалась подвеска двух управляемых ракет Х-23, наведение которых осуществлялось посредством радиокоманд по методу “трех точек”. Контейнер с аппаратурой командного управления “Дельта-НМ” предполагалось подвешивать на подфюзеляжном узле. Однако к моменту появления МиГ-23Б УР Х-23 еще не была создана, а ракету Х-66, наводящуюся по радиолокационному лучу, истребитель-бомбардировщик, в отличие от истребителя МиГ-23, не мог использовать изза отсутствия БРЛС.

Пушечное вооружение, так же, как и на МиГ-23С, состояло из двухствольной пушки ГШ-23Л со скорострельностью около 3000 выстр./мин. с боекомплектом 200 патронов и предназначалось, главным образом, для ведения ближнего воздушного боя. Кроме того, мог формироваться пушечный (штурмовой) вариант вооружения истребителя-бомбардировщика, в соответствии с которым под крылом подвешивалось два контейнера У ПК-23- 250 с пушкой ГШ-23 и боекомплектом 250 патронов на контейнер. МиГ-23Б стал первым самолетом с таким вооружением.

По оценкам, эффективность нового самолета при действиях по наземным целям в 1,5 превзошла эффективность истребителя МиГ-23М.

В ходе испытаний МиГ-23Б показал высокие летные характеристики. Так, летчик-испытатель Федотов пролетел на высоте 600 м без подвесных топливных баков расстояние более 1000 км (для сравнения, англо-французский “Ягуар” и американский F-16 - основные истребители-бомбардировщики НАТО - могут покрыть на малой высоте лишь около 900 км).

Серийный выпуск истребителя-бомбардировщика был начат в 1971 г. и завершился осенью того же года постройкой 24 самолетов, поступивших на вооружение советских ВВС.

В 1973 г. был создан усовершенствованный истребитель-бомбардировщик МиГ-23БН, на котором было применено крыло с “клыком” (как на МиГ-23М), более легкий и дешевый (хотя и менее экономичный) двигатель Р-29А-300, установленный на нескольких самолетах и обеспечивающий унификацию с силовой установкой истребителей МиГ-23М. Этот двигатель вскоре заменили на специализированный “бомбардировочный” Р-29Б-300 (1х8000/11500 кгс), оптимизированный для полетов на малой высоте. От “истребительных” модификации Р-29 этот двигатель отличался более легким хвостовым коком из титанового сплава и двухпозиционным соплом упрощенной конструкции. Замена АЛ-21Ф-3 на Р-29Б-300 была обусловлена, в значительной степени, недоведенностью первого (на самолетах Су-24 силовую установку удалось довести лишь к середине 1970-х годов).

На самолете была установлена усовершенствованная навигационно-бомбардировочная система “Сокол”-23Н и два дополнительных узла внешней подвески в хвостовой части фюзеляжа, а также усилено бронирование боков кабины летчика. В состав вооружения включена управляемая ракета Х-23, а впоследствии - Х-25МП (две УР подвешивались под крылом), Станция “Дельта-НМ” размещалась на правом крыльевом пилоне. Для ведения воздушного боя самолет оснащался ракетами малой дальности с тепловой системой самонаведения Р-ЗС или Р-13М (две УР размещались на подфюзеляжных узлах подвески).

МиГ-23БН строился большой серией и в основном поставлялся на экспорт в страны Восточной Европы, Ближнего Востока и на Кубу. Часть самолетов МиГ-23БН была переоборудована из истребителей МиГ-23М непосредственно на ремонтных предприятиях ВВС, что обеспечивалось общностью конструкции МиГ-23М и МиГ-23БН, составлявшей приблизительно 80%.

Для оснащения советских ВВС в 1973 г. был создан истребитель-бомбардировщик с повышенной боевой эффективностью МиГ-23БМ (“32-25”), получивший прицельно-навигационный комплекс ПрНК-23 с цифровым, вычислителем. Эта машина и стала прототипом истребителя-бомбардировщика МиГ-27.

В 1974 г. начались летные испытания нового истребителя-бомбардировщика МиГ-23БК (“32-26”), на котором отрабатывался прицельно-навигационный комплекс нового поколения ПрНК-23К, в состав которого вошла лазерно-телевизионная прицельная система “Кайра”, позволяющая захватывать наземные цели на относительно большом расстоянии (до 7-8 км) и значительно повышающая боевую эффективность самолета. МиГ-23БК стал прототипом истребителя-бомбардировщика МиГ-27К - самой совершенной машины в семействе истребителей-бомбардировщиков “МиГ”.

В целом ударный вариант МиГ-23 получился вполне удачной машиной, однако не все его характеристики в полной мере устраивали ВВС. Двухствольная легкая пушка ГШ-23Л, оптимизированная для ближнего воздушного боя с истребителями противника, оказалась малоэффективной при стрельбе по наземным целям. Однако в 1974 г. (почти одновременно с американской GAU-8A) в нашей стране была принята на вооружение шестиствольная пушка большой мощности ГШ-6-30 (ОА-621), по ряду показателей превзошедшая американское орудие, а главное, не имеющая столь чудовищного веса и габаритов (сравнительные характеристики GAU-8A и ГШ-6-30 приведены в таблице).

Очевидно, относительно малочисленные танковые силы НАТО не рассматривались в 1970-е годы советскими военоначальниками в качестве серьезной угрозы, чего нельзя сказать о советских танках Т-62, Т-64 и Т-72, воспринимавшихся на Западе как “опасность №1”. Однако нельзя забывать, что в то время армия Китая имела более десяти тысяч танков (в основном типа Т-34, Т-54 и ИС-2), против которых мощная 30-мм пушка в сочетании с хорошим набором неуправляемых авиационных ракет (НАР) и кассетными бомбами была вполне эффективным средством.

В качестве платформы для новой мощной пушки решили использовать истребитель-бомбардировщик типа МиГ-23, к тому времени освоенный промышленностью (другого подходящего самолета на роль “летающего лафета” просто не имелось: на Су-17 пушка ГШ-6-30 не вписывалась, а бомбардировщик Су-24 для самолета поля боя слишком велик и дорогостоящ.

Снижение скорости истребителей-бомбардировщиков до соответствующей М-1,7 (что было обусловлено изменением аэродинамики и применением дополнительного бомбового вооружения) позволило отказаться от использования на новой модификации ударного самолета, получившей обозначение МиГ-27, регулируемого воздухозаборника, что упростило и облегчило конструкцию планера.

Само происхождение индекса “МиГ-27” не совсем ясно: было бы логичней присвоить новое название самолету МиГ-23В - первому в ряду истребителей-бомбардировщиков, созданных на базе истребителя МиГ-23. По одной из версий, первоначально “МиГ-27” предполагали называть варианты самолета МиГ-23Б, предназначенные на экспорт (как это было сделано с экспортными вариантами Су-17, названными Су-20 и Су-22), однако все получилось наоборот: МиГ-27 за рубеж почти не продавался, тогда как МиГ-23БН шел в основном на экспорт. Впрочем, в дальнейшем ВВС переименовали в МиГ-27 и все предшествующие модификации истребителя-бомбардировщика МиГ-23.

Как и МиГ-23Б, самолет МиГ-27 предназначался для действий по стационарным и мобильным наземным целям. Бомбометание выполнялось и при отсутствии видимости цели, в том числе со сложных видов маневра. Предусматривалась возможность обеспечить в одном заходе применение оружия двух различных видов. Допускался и повторный автоматический заход на цель, координаты которой “запоминались” бортовым компьютером.

Боевая живучесть МиГ-27, помимо установки по бокам кабины летчика броневых накладок (как и на МиГ-23Б), была повышена за счет наддува топливных баков нейтральным газом (это новшество впервые отработано на МиГ-23БМ).

В 1973 г. был построен первый истребитель-бомбардировщик МиГ-27, поднятый в 1974 г. в воздух летчиком-испытателем В. Е. Меницким. В летных испытаниях принимали участие также А. В, Федотов, Б. А. Орлов, А. Г. Фастовец, Т. О. Аубакиров, В. В. Рйндин и другие летчики-испытатели ОКБ и ЛИ И. Серийное производство МиГ-27 началось на Иркутском авиазаводе в 1973 г. и продолжалось до 1977 г., всего выпущено 560 самолетов этого типа.

Появление истребителя-бомбардировщика МиГ-27 в ВВС прошло относительно незаметно. Авиаторы, разумеется, слышали о самолете с таким названием (слухи, как правило, опережают появление реальной машины на несколько лет), но это связывалось с туманными разговорами о каких-то сверхсовременных экзотических истребителях наподобие F-14 или F-15. Когда же на- аэродромах стали появляться самолеты, внешне почти не отличавшиеся от уже известных МиГ-23Б, мало кто поверил, что это и есть те самые таинственные “двадцатьседьмые”...

Однако скромное начало биографии МиГ-27 не помешало ему постепенно стать одним из наиболее массовых и удачных самолетов отечественной тактической авиации и выпускаться по лицензии за рубежом. Крыло изменяемой геометрии, зарекомендовавшее себя довольно спорным нововведением на истребителе МиГ-23, оказалось более “на месте” в конструкции тактического ударного самолета, оптимизированного для полетов на малых высотах и базирующегося на фронтовых аэродромах с ВПП ограниченной длины, МиГ-27 получил на вооружение УР класса воздух-поверхность Х-23 (Х-23М) с радиокомандной системой наведения, что повысило возможности самолета по борьбе с малоразмерными наземными целями. К достоинствам этой ракеты, по сравнению предшествующей Х-66, относилась возможность поражать противника не только с пикирования, но и в горизонтальном полете. Кроме того, новая УР обладала повышенной точностью. К недостаткам Х-23 (как, впрочем, и других тактических ракет класса воздух-поверхность первого поколения) следует отмести низкую помехозащищенность каналов линии связи, необходимость практически прямолинейного полета самолета от момента старта до подрыва БЧ, невозможность залпового пуска, а также сильная зависимость результатов стрельбы от квалификации летчика.

На двух подкрыльевых и подфюзеляжном узле подвески МиГ-27 могло размещаться до трех подвесных топливных баков емкостью по 790 л. Так как размеры пушки ГШ-6-23 все же оказались довольно солидными, она была установлена вне фюзеляжа МиГа, прямо в потоке, как бы на внешней подвеске. Такое решение, лишь незначительно ухудшая аэродинамику исходного самолета (что не имело особого значения для штурмовика, основная область боевого применения которого - малые высоты и дозвуковые скорости), позволило оставить практически неизменным конструкцию планера, обеспечило отличный доступ к оружию и упростило решение проблемы охлаждения блока стволов.

В соответствии с требованиями балансировки скорость перекладки крыла была выбрана такой, чтобы при разгоне и торможении самолета крыло успевало занять положение, соответствующее скорости полета, разрешенной для данной стреловидности. Закрылок по всему размаху консоли крыла использовался при угле стреловидности 16 град. и мог отклоняться на 25 град. при взлете и 50 град. при посадке. Нормальный посадочный угол атаки составлял 15 град. (10 град. при “жесткой” посадке). На самолете был применен новый крестообразный тормозной парашют площадью 21 кв.м.

В состав БРЭО вошел прицельно-навигационный комплекс ПрНК-23 с цифровым процессором (система была приспособлена вычислять траекторию самолета, артиллерийских снарядов, выпущенных из бортовой пушки, ракет и бомб), лазерный дальномер “фон”, навигационный вычислитель КН-23, способный “держать в памяти” шесть ППМ и четыре аэродрома, оборудование системы ближней навигации РСБН 6С, доплеровская навигационная РЛС НИ-50БМ, система автоматического управления САУ 23Б1, система речевой аварийной сигнализации РИ-65, подающая летчику в аварийных ситуациях 16 различных информационных сообщений и команд, записанных на магнитофонную ленту женским голосом (отсюда и название этой системы - “Рита”; установлено, что в критической обстановке приятный женский голос быстрее доходит до сознания летчика, чем мужская речь), система обнаружения излучения неприятельских РЛС СГ-1, система радиоопознавания СРЗО/СРО-1П, радиовысотомер РВ-5Р.

Дальнейшим развитием МиГ-27 явился истребитель-бомбардировщик МиГ-27К, созданный в 1975 г. на базе самолета МиГ-23БК и предназначенный, в отличие от своих предшественников, для круглосуточного боевого использования с применением новейшего высокоточного оружия. Самолет имел наиболее совершенное для своего времени бортовое оборудование, по ряду параметров превосходящее БРЭО американских самолетов аналогичного класса. МиГ-27К оснастили прицельно-навигационным комплексом ПрНК-23К, в состав которого входила цифровая электронно-вычислительная машина “Орбита-20-23 К” и лазерно-телевизионная прицельная система “Кайра-1”. Оптическая головка лазерного прицела-дальномера могла вращаться в ограниченном секторе (+/- 40 град. по азимуту, 130 град. по углу места), обеспечивая сопровождение цели при маневрах самолета. При слежении за невидимой целью, координаты которой введены в бортовую ЭВМ, подсветка осуществлялась в программном режиме, когда лазерный луч автоматически отклоняется на определенный угол в зависимости от скорости перемещения самолета и постоянно удерживаясь на цели. Размер оптического окна для лазерного дальномера-целеуказателя был увеличен. Визуальное сопровождение цели осуществлялось при помощи стабилизированной телекамеры (в кабине летчика устанавливался телевизионный индикатор прямой видимости).ПрНК-23К обеспечивала новые режимы применения оружия: ПМС - прицеливание маневром самолета (при бомбометании и стрльбе из пушки и НАР) и ПКС - программно-корректируемое слежение за целью и навигационное бомбометание ночью или в облаках.

В составе навигационного комплекса КН-23 радиотехническая система ближней навигации РСБН-бс была заменена более современной системой аналогичного назначения “Радикал”, имеющей повышенную точность.

МиГ-27К был снабжен автоматизированным оборонительным комплексом радиоэлектронного противодействия и новой системой создания пассивных помех. Система управления вооружением (СУВ) МиГ-27К обеспечивала автоматический сброс бомб как по одиночке, так и сериями, индикацию о сбросе боеприпасов и наличии их на борту самолета.

По сравнению с МиГ-27 резко расширялась номенклатура бортового вооружения самолета. МиГ-27К стал первым в мире серийным истребителем-бомбардировщиком, вооруженным управляемыми ракетами класса воздух-поверхность второго поколения. Самолет получил ракету с лазерным полуактивным наведением Х-25Л, разработанную МКБ “Звезда”. Для подсветки цели использовался лазерный целеуказатель на борту самолета или наземный пост целеуказателя. Ракета предназначалась для поражения как неподвижных, так и подвижных наземных или морских малоразмерных целей. Более тяжелая и мощная ракета Х-29Л, предназначенная для поражения особо прочных и трудноуязвимых целей, имела лазерный координатор, аналогичный примененному на Х-25, однако ее система управления позволяла формировать траекторию полета типа “горка”, увеличивающую угол подхода к цели при пуске с малых высот, что значительно повышало эффективность БЧ.

К существенным достоинствам ракет нового поколения относилась возможность залпового пуска, а также пуска при углах пеленга цели в пределах ±20 град. в горизонтальной плоскости. При этом была существенно повышена точность наведения и появилась возможность послепускового маневра самолета-носителя.

На базе ракеты Х-29Л была создана УР Х-29Т с пассивной телевизионной системой самонаведения, позволяющей поражать цели по принципу “запустил-забыл”, а при достаточно больших дальностях обнаружения атакуемых целей - производить последовательный пуск двух ракет по различным объектам групповой цели.

По своим основным характеристикам отечественные высокоточные ракеты второго поколения были близки к УР AGM-65 “Мейврик”, появившимся на вооружении авиации США и ВМС США лишь на рубеже 1970-80-х годов.

Самолет МиГ-27К мог использоваться для борьбы с РАС противника, для этого он оснащался подвесным контейнером “Вьюга” с оборудованием, обеспечивающим целераспределение и управление пуском противорадиолокационных УР Х-27ПС, созданных в 1978 г. Ракеты предназначались для поражения РАС управления огнем зенитно-ракетных комплексов “Хок” и “Найк Геркулес”.

В начале 1980-х годов на вооружение истребителей-бомбардировщиков поступила новая модификация ракеты Х-27ПС - Х-25ПМ, с уменьшенной в три раза минимальной дальностью пуска. В дальнейшем на базе этой ракеты была разработана модульная система, включающая УР Х-25МР с радиокомандной системой наведения и X-25МЛ с лазерным полуактивным наведением. Ракеты имели унифицированные планер, двигатель, боевую часть и автопилот. Хотя эффективность У? повысилась незначительно, однако существенно снизилась стоимость их серийного производства и эксплуатации.

В комплект вооружения самолета вошли и корректируемые авиационные бомбы - новый класс оружия, сочетающий высокую точность поражения малоразмерных целей, мощную боевую часть и относительно низкую стоимость. МиГ-27К мог брать на борт две бомбы с лазерной системой самонаведения: КАБ-500Л с проникающей БЧ или кассетную КАБ-500ЛК. Самолет также мог нести бомбы с телевизионной корреляционной головкой самонаведения, способной захватить цель класса “самолет на стоянке” на удалении до 15-17 км. В отличие от американских КАБ с телевизионным или тепловизионным самонаведением, у которых цель отслеживалась по контрасту, отечественные боеприпасы обладали способностью поражать “видеть” (или, скорее, “вычислять”) слабоконтрастные или замаскированные цели (если их координаты были заранее известны). КАБ-500КР имела бронебойную БЧ, способную пробить преграду толщиной 1,5 м проникая в грунт на 10-метровую глубину, а “вакуумная бомба” КАБ-500Д оснащалась объемно-детонирующей боевой частью.

Другое управляемое вооружение, размещенное на внешних узлах подвески самолета МиГ-27К, включало двечетыре ракеты ближнего воздушного боя Р-60 (Р-60М), сменившие УР Р-ЗС и значительно повысившие оборонительный потенциал истребителя-бомбардировщика.

Неуправляемое вооружение состояло из сверхмощных НАР С-25 с различными боевыми частями калибром 340 или 420 мм (за фаллическую внешность прозванные авиаторами - любителями отечественной поэзии “Лука Мудищев” в честь бессмертного персонажа одноименной поэмы); ракет С-24 и С-24Б (240 мм); блоков УБ-32А или УБ-16 с ракетами С-5 калибром 55 мм или блоков Б-8М1 с НАР С-8 калибром 80 мм.

Самолет мог нести до 22 свободнопадающих бомб калибром 50 или 100 кг, до девяти бомб калибра 250 кг или до восьми бомб калибра 500 кг. Под МиГ-27К могли подвешиваться разовые бомбовые кассеты РБК-250, бетонобойные боеприпасы с реактивным ускорителем БегаАБ-250 и БетаАБ-500, бронебойные бомбы БРАБ-200ДС, БРАБ-220, БРАБ-500 и БРАВ-1000, баки с напалмом Боеприпасы небольшого калибра размещались на многозамковых балочных держателях МБДЗ-У6-68, а более крупные, массой до 500 кг - на двухзамковых балочных, имеющих улучшенную аэродинамику.

Самолет имел индикатор на лобовом стекле (ИЛС), САУ 23БИ, приемник радиосистемы ближней навигации “Коралл-И”, радиовысотомер АО-31. Навигационная система обеспечивала двойное стандартное отклонение менее 1,0%.

МиГ-27К по праву считался наиболее эффективным самолетом в семействе истребителей-бомбардировщиков на базе МиГ-23. Испытания показали, что, по сравнению с самолетами МиГ-23БН и МиГ-27, потребное число новых истребителей-бомбардировщиков, необходимое для решения одних и тех же боевых задач, могло быть снижено в 2,0-2,5 раза, а уровень боевых потерь уменьшался при этом в 1,5-3,0 раза.

МиГ-27К строился серийно с 1977 по 1982 г. на Иркутском авиационном заводе, где было выпущено 200 самолетов. Более простой и дешевой модификацией МиГ-27 стал истребитель-бомбардировщик МиГ-27М (“32-39”), созданный в 1976 г. и выпускавшийся в 1978-83 гг. в Иркутске (всего построено 150 машин этого типа). Вместо дорогостоящей и сложной “Кайры”, выпуск которой задерживался промышленностью, в носовой части самолета установлен лазерный дальномер-целеуказатель “Клен-ПМ”, луч подсвета которого также был подвижным относительно оси самолета.

Сохранялась навигационная система КН-23С, применявшаяся на МиГ-27, однако вместо РСБН 6С устанавливалась система “Клистрон”. По аналогии с МиГ-27К был применен усовершенствованный радиовысотомер АО-31, в кабине летчика появился телевизионный индикатор прямой видимости, который, в отличие от МиГ-27К, мог работать только совместно с телевизионной головкой наведения УР или корректируемой бомбы, так как на самолете не устанавливалась бортовая телекамера. ИЛС отсутствовал.

МиГ-27М получил новую станцию предупреждения о радиолокационном облучении “Береза-Л”. На неподвижной части крыла появились небольшие наплывы с антеннами системы РЭБ, кроме своего прямого функционального предназначения несколько улучшающие характеристики самолета на больших углах атаки.

Была усовершенствована аэродинамика подфюзеляжной пушечной установки МиГ-27М (увеличен обтекатель казенной части пушки и установлены щитки-дефлекторы пороховых газов). Состав управляемого вооружения был такой же, как и на МиГ-27К.

Вместо подвесных пушечных установок СППУ-23 самолет получил новые СППУ-22, стволы которых были способны отклоняться в вертикальной плоскости на угол до 30 град., что увеличивало длительность огневого воздействия на цель при штурмовке.

Стремление приблизить боевые возможности ранее построенных МиГ-27 к характеристикам МиГ-27М вызвало появление самолета МиГ-27Д (изделия 32-27) - “доработки” МиГ-27 до уровня МиГ-27М. Переоборудование самолетов началось в 1982 г. на авиазаводе в г. Улан-Удэ и завершилось в 1985 г. Всего модернизировано около 500 МиГ-27 - почти все имевшиеся в войсках.

МиГ-27Д мог оснащаться контейнером с аэрофотоаппаратами и использоваться как фронтовой разведчик. Эволюция коснулась и “масти” истребителей-бомбардировщиков. Первые МиГ-23Б имели серую окраску, но МиГ-23БН уже были камуфлированы наподобие МиГ-23МФ. Все серийные МиГ-27 первоначально также имели стандартный трехцветный камуфляж, замененный впоследствии на более сложный четырехцветный, однако некоторые самолеты красились и в темно-серый, почти черный “ночной” цвет. Для зимнего времени была отработана временная окраска с использованием белого цвета.

Экспортным вариантом МиГ-27М стал истребитель-бомбардировщик МиГ-27МЛ (“32-29Л”), выпущенный в 1982 г. Самолет был разработан по заказу Индии и выпускается фирмой HAL на авиазаводе в г. Насик под названием “Бахадур” (“Храбрец”). Небольшая серия МиГ-27МЛ и детали-”полуфа6рикаты” для Индии изготавливались на заводе в Иркутске. Сборка первого индийского МиГ-27, изготовленного из деталей, поставленных СССР, была завершена 11 января 1986 г„ в 1988 г. началась постройка чисто индийских “Бахадуров”, Официальное принятие самолета МиГ-27МЛ на вооружение ВВС Индии состоялось II января 1986 г. Первоначально существовала договоренность о постройке в Индии 165 машин этого типа, в дальнейшем это число было увеличено до 200. Однако спад производства в СССР и вызванная им недопоставка комплектующих привели к тому, что в 1993-1994 гг. фирмой HAL был построен лишь один новый самолет МиГ-27МЛ.

Одновременно с постройкой истребителей-бомбардировщиков в Индии осуществляется программа модернизации их БРЭО (а также БРЭО истребителей-бомбардировщиков МиГ-23БН, имеющихся в ВВС Индии). К началу 1994 г. было модернизировано 125 истребителей-бомбардировщиков. В дальнейшем индийцы предполагают переоснастить самолеты “Бахадур” западным БРЭО, созданным для индийского варианта самолета “Ягуар” и включающим ПрНК Смит Индастриес “Дария”, а также, возможно, БРЛС Томпсон-CSF “Агав”. О последовательном совершенствовании боевых возможностей ударных модификаций самолета МиГ-23 свидетельствует таблица.

МиГ-27 внес свою “лепту” и в создание отечественной палубной авиации: один из серийных истребителей-бомбардировщиков был в конце 1970-х годов переоборудован в летающую лабораторию и использовался в ЛИИ для отработки методики посадки на палубу корабля, а также для создания принципиальных элементов авиационно-технической системы корабля (АТСК), в состав которой входила оптическая система посадки, различные радиотехнические средства и т. п. В полетах по этой программе принимал участие летчик-испытатель А. Богородский. Летающая лаборатория была оборудована задерживающим гаком, что повлекло за собой изменение формы подфюзеляжного киля, площадь которого уменьшили. Вместо коллиматорного прицела в кабине установлена кинокамера, фиксирующая лицо летчика во время взлета и посадки с большими перегрузками.

Боевое применение МиГ-27

К истре6ителям-6ом6ардировщикамМиГ-23Б/МиГ-27 перешли многие “детские болезни” истребителя МиГ-23. Так, на самолетах раннего выпуска “трещали” и текли сварные швы топливного бака № 2. Текли и крыльевые топливные баки. Стрельба из мощной пушки, установленной на МиГ-27, вызывала коробление ниши шасси, что, в ряде случаев, приводило к невыходу передней стойки. Имели место неполадки в топливной системе (в частности, отказ топливного насоса бака № 1А из-за обрыва цепи питания фильтра помех, размещенного вблизи пушки). Сама пушка поначалу также не отличалась высокой надежностью, имелись случаи разрушения звеньеотвода.

На модификациях МиГ-27М, МиГ-27К и МиГ-27Л многие недостатки удалось устранить, и истребители-бомбардировщики стали вполне надежными машинами.

Так же, как и истребители МиГ-23, МиГ-27БН стали почти неизменными участниками всех сколько-нибудь серьезных локальных конфликтов 1970-80-х годов. Весьма активно самолеты этого типа использовались в боях в Ливане летом 1982 г. С 6 по 11 июня полк в составе сирийских ВВС, нанес несколько мощных бомбовых ударов по целям в глубине израильских боевых порядком Совместно с истребителями-бомбардировщиками Су-22М МиГи выполнили 40 боевых вылетов, уничтожив, по сирийским данным, 80 танков и около двух батальонов израильской пехоты. Однако планирование сирийцами ударных операций нельзя было признать удачным; если в ходе первого налета, оказавшегося неожиданным для израильтян, МиГи причинили значительный ущерб противнику и не понесли потерь, то во время последующих ударов по этим же целям, нанесенных через несколько часов после первого, ПВО (в частности, ЗСУ “Вулкан” и ЗРК “Маулер”), “пришла в себя”, начала воевать более эффективно и совместно с истребителями F-16A, действовавшими на малых высотах, сбила 14 МиГ-23БН. Израильским зенитчикам бросилось в глаза отсутствие грамотного планирования сирийцами боевых вылетов: по их словам, “МиГи шли волнами, одна за другой, последовательно поражаясь средствами ПВО”.

Впрочем, хотя использование истребителей-бомбардировщиков МиГ-23БН было организовано далеко не лучшим образом, летчиков выручала живучесть и высокие летные характеристики самолета. По рассказам советских военных советников, находившихся в то время в Сирии, один МиГ, “заблудившись” в дымке, повисшей в “небе Галилеи” из-за многочисленных пожаров, не смог найти свою цель - колонну израильских танков, “проскочил” Ливан и неожиданно вышел на Хайфу. Промчавшись над ней, сотрясая стекла домов ревом турбины, МиГ сбросил 16 ФАБ-100 на случайно подвернувшуюся в колонну боевой техники и, пройдя над морем, благополучно возвратился на свой аэродром, отделавшись одной пробоиной. Был случай, когда на базу Дахлак вернулись два горящих МиГ-23БН, успешно выполнившие посадку и “благополучно догоревшие” уже на земле.

МиГ-23БН успешно применялись в Анголе для ударов по наземным целям, в частности по боевым позициям и коммуникациям войск ЮАР и УНИТА Один МиГ-23БН был сбит зенитным огнем противника в конце 1985 г., еще два истребителя-бомбардировщика было уничтожено в 1987 г. также огнем с земли. Всего же на юге страны в 1987 г. от огня повстанцев, а также ПВО и ВВС ЮАР, ангольцы потеряли 20 самолетов (в том числе шесть боевых) и семь вертолетов.

Во время Ирако-Иранской войны 1980-1988 гг. истребители-бомбардировщики МиГ-23БН (а на заключительном этапа - и МиГ-27) использовались для нанесения ударов по отдаленным нефтяным терминалам и морским целям в Персидском заливе. Боевые возможности иракских самолетов еще более увеличились после оснащения их неубирающейся штангой для дозаправки в воздухе, аналогичной установленной на истребителе “Мираж”, а также контейнером с оптоэлектронной системой слежения и целеуказания ATLIS французского производства, что позволило увеличить дальность пуска УР Х-29Л с 8 до 14 км.

Особенно интенсивно иракские МиГи применялись в 1986-1987 гг. во время “нефтяной войны” (нефть была главным источников валюты для Ирана, не имевшего собственной развитой оборонной промышленности и вынужденного для продолжения борьбы прибетать к закупкам техники и оружия за рубежом, в частности, в Китае, Северной Корее, США и Израиле). 12 автуста нанесен бомбовый удар по острову Ширри, где располагаются нефтяные поля. Был разрушен нефтяной терминал на о. Харк. 25 ноября 1986 г. бомбардировке подвергнут новый нефтяной терминал, лишь недавно выстроенный на о. Лорак в Ормузском проливе (иранцы считали, что из-за большой удаленности от аэродромов противника их сооружения окажутся в безопасности, однако Ирак применил МиГ-23БН, дозаправлявшиеся в воздухе от самолетов АН-12).

В результате действий иракской авиации по объектам нефтяной промышленности Ирана общий ущерб составил 18,6 млр. долл., что заметно ограничило возможности иранцев в ведении наступательных действий и в конечном счете способствовало прекращению войны.

В ходе Афганской войны, в отличие от МиГ-23, истребители-бомбардировщики МиГ-27 почти не использовались в боевых действиях. В октябре 1988 г. в Афганистан (г. Шинданд) был направлен один полк этих самолетов, который участвовал в боях до февраля 1989 г., когда начался “наш уход из Кабула”. Одним из наиболее эффективных образцов вооружений, применявшихся МиГ-27 в Афганистане, стали боеприпасы объемного взрыва, в частности ОДАБ-500П, поражающие живую силу, расположенную как открыто, так и в фортификационных сооружениях, в радиусе до 400 м (от места взрыва.

Описание конструкции самолёта

Самолет МиГ-27 выполнен по нормальной аэродинамической схеме с высокорасположенным крылом изменяемой стреловидности, цельноповоротным горизонтальным оперением и трехопорным шасси.

ПЛАНЕР конструктивно разделен на следующие основные части:

Носовую часть фюзеляжа;

Головную часть фюзеляжа, включающую закабинные отсеки спецоборудования, топливные баки, неподвижную часть крыла и боковые воздухозаборники;

Фонарь кабины;

Подвижные консоли крыла с интерцепторами, управляемыми носками, закрылками, топливными баками-отсеками;

Хвостовую часть фюзеляжа с топливным баком, килем, рулем поворота и стабилизатором.

ФЮЗЕЛЯЖ самолета - полумонокок, имеющий клепаную и сварную части. В клепаной части использован листовой материал из алюминиевого сплава, а для силовых элементов - штамповки из стали и алюминиевого сплава.

Технологически клепаная часть фюзеляжа выполнена из большого числа панелей, соединенных заклепками и точечной сваркой. Сварная часть состоит из отдельных панелей на контактной и аргоно-дуговой сварке.

Для удобства обслуживания наиболее часто вскрываемые крышки люков выполнены откидывающимися на шомпольно-петлевых креплениях с легкоразъемными замками, которые отрываются при повороте штыря при помощи отвертки против часовой стрелки на угол 90 град.

КРЫЛО состоит из двух неподвижных частей, закрепленных на фюзеляже, и двух поворотных трапециевидных консолей. Изменение угла стреловидности консолей осуществляется в пределах 16-72 град. Центральный отсек - основной силовой элемент неподвижной части крыла. Он приваривается к верхним частям шпангоутов № 18 и № 20. В отсеке размещаются узлы поворота консолей (они же - узлы крепления консолей) и отсеки крыльевых топливных баков.

Узел поворота крыла представляет собой сварную кессонную конструкцию, переходящую в мощную вилку, в которую вставляется поворотный узел подвижной консоли.

Поворотная часть крыла двухлонжеронная. Консоль технологически делится на носовую, центральную и хвостовую части. Вихреобразующий “клык” имеет радиопрозрачную обшивку.

Поворот консолей производится специальным приводом системы СПК-1, который имеет винтовые шариковые преобразователи, трансформирующие вращательное движение в поступательное (управление перекладкой консолей - при помощи рычага, установленного в кабине на левом борту, рядом с РУД).

Отклоняемый носок поворотной части крыла - четырехсекционный. Секции связаны между собой тягами управления. Отклонение и уборка производятся от общей гидросистемы. Для исключения образования щели между носком и верхней поверхностью крыла служит козырек из стали, по которому скользит профиль носка.

Лонжероны крыла изготовлены методом горячей штамповки из алюминиевого сплава. Герметизация отсеков крыла осуществляется герметиком, нагнетаемым через отверстия под болты, соединяющие панели обшивки с каркасом, в канавки, расположенные по всему периметру отсека. Второй герметизирующей барьер - резиновый жгут (валик), проложенный по всему периметру между каркасом и панелями. На верхней поверхности крыла имеется двухсекционный интерцептор.

Закрылок - трехсекционный, его носовая часть выполнена из титанового сплава (1-я секция) и алюмининиевого сплава (2-я и 3-я секции). Хвостовая часть закрылка представляет собой сотовый блок, образованный обшивкой из алюминиевого сплава и заполнителем из алюминиевой фольги толщиной 0,03 мм. По наружной поверхности закрылка проложена лента из стали, по которой скользит бобышка на прижимном щитке, закрывающая щель выреза в фюзеляже (в нее входит крыло при повороте). Управление закрылками осуществляется при помощи гидроцилиндров от общей гидросистемы. Все три секции закрылков соединены между собой цангами, но каждая секция управляется своим гидроцилиндром.

Щитки между поверхностью убранных консолей и фюзеляжем, а также просветы между выпущенными консолями и фюзеляжем закрываются снизу и сверху неподвижными и подвижными щитками, которые одновременно выполняют роль аэродинамических зализов. Щитки обеспечивают необходимое уплотнение на любом угле атаки и при деформации крыла.

Неподвижные щитки центроплана - панели клепаной конструкции, закрепленные на узле поворота крыла. На эти панели навешиваются нижний и верхний неподвижные щитки центроплана. Передние верхние и нижние щитки прижимаются к поверхности крыла при помощи пневмоцилиндров, закрепленных на фюзеляже. Для снижения трения к профилям герметизации неподвижных и подвижных щитков прикреплены фторопластовые накладки. Вертикальные шторки нижних щитков закрыты обтекателями. Между шторками и обтекателями с одной стороны и фюзеляжем - с другой также имеются фторопластовые накладки.

Цельноповоротное горизонтальное оперение состоит из переднего стрингера, лонжерона, набора нервюр и обшивки. Центральная часть имеет фрезерованные панели, носовая и хвостовая части - клепаные. Внутри хвостовой части - сотовое заполнение. Каждая половина стабилизатора вращается на двух подшипниках. Корневой подшипник -комбинированный (игольчатый и сферический), установлен в бортовой нервюре, концевой - роликовый, расположен внутри стабилизатора.

В режиме поперечного управления одна половина стабилизатора отклоняется вверх, другая вниз на один и тот же угол, не превышающий 10 град. при угле установки крыла 16-55 град. и 6,5 град, при угле установки крыла более 55 град.

ВЕРТИКАЛЬНОЕ ОПЕРЕНИЕ включает киль и руль поворота. Каркас киля состоит из переднего стрингера, двух лонжеронов, набора листовых штампованных нервюр, фрезерованной нервюры № 9 и бортовой нервюры. Вся средняя часть киля изготовлена из фрезерованных панелей. В верхней части имеется радиопрозрачная законцовка с антеннами.

Руль поворота крепится к килю на трех опорах. Носок руля - стальной, штампованный, в нем расположены демпферы СД-16-5000-0 А. Обшивка выполнена из алюминиевого сплава. Внутри носка имеется сотовый заполнитель,

ФОНАРЬ КАБИНЫ состоит из козырька и откидной части, поднимающейся и опускающейся при помощи воздушного цилиндра. Фонарь оборудован эксплуатационной системой управления откидной частью и аварийной системой сбрасывания.

Эксплуатационная система управления обеспечивает открывание и закрывание фонаря, его фиксацию на фюзеляже и герметизацию. Для предотвращения обледенения лобового стекла имеется электросистема обогрева.

Чтобы не допустить запотевания стекол, внутри, по периметру нижней части фонаря, установлены трубы обдува горчим воздухом, отбираемым от компрессора ТРДФ.

Для вентиляции кабины при рулении или дежурстве на земле фонарь может быть приподнят на 100 мм (в таком положении фонаря самолет может рулить на скорости до 30 км/ч).

Обзор назад обеспечивается при помощи смотрового прибора ТС-27АМШ, установленного на откидной части фонаря. На передней дуге откидной части расположены, также, два зеркала, обеспечивающие обзор плоскостей крыла.

При аварийном сбросе четыре замка фонаря открываются энергией пиропатрона ПК-ЗМ-1.

КАТАПУЛЬТНОЕ КРЕСЛО КМ-1М обеспечивает покидание самолета на всех высотах полета в диапазоне скоростей от 130 км/ч до предельных для МиГ-27 во всем диапазоне высот (от 0 м) и включает глубокий заголовник, ограничитель разброса рук летчика, систему фиксации летчика в кресле, комплект ККО-5, обеспечивающий защиту летчика от потока. Кресло укомплектовано автоматическим маяком - связной радиостанцией “Комар-2М”, начинающим действовать сразу после срабатывания парашютной системы.

Для дублирования подрыва радиоаппаратуры системы “свой-чужой” имеется специальный механизм замыкания, срабатывающий одновременно с катапультой.

Процесс катапультирования проходит следующим образом: при вытягивании сдвоенной ручки катапультирования в начальный момент выдергивается чека, происходит накол капсюлей и срабатывание пиромеханизма плечевого притяга. Под давлением пороховых газов происходит притяг плечевых ремней, выпуск ограничителей разброса рук и выдвижение штока толкателя на кресло, при этом происходит поворот качалки, одно плечо которой приводит в срабатывание микровыключатель автоматического опускания светофильтра шлема ЭШ-5А, другое плечо через трос выдергивает чеку газогенератора сброса фонаря.

ШАССИ самолета - трехстоечное. Носовая стойка имеет два колеса с бескамерными шинами 520х140, основные стойки - по одному колесу с бескамерными шинами 840х360.

Основная стойка состоит из сварной балки, поворотного узла, консольной полувилки, механизма дополнительного разворота и выносного амортизатора. Амортизатор и полувилка закреплены на поворотном узле, установленном на балке и фиксирующимся от поворота при выпущенном шасси упорным болтом и кинематическим замком, образуемым качалкой и тягой.

При уборке шасси щиток гидроцилиндра, убираясь, производит поворот балки относительно оси ее крепления, одновременно с этим происходит дополнительный разворот полувилки с колесом Носовая стойка оборудована механизмом возврата колеса в нейтральное положение по полету, размещенным внутри стойки.

На осях полувилок основных стоек и на оси колес носовой стойки установлены грязезащитные щитки, позволяющие самолету рулить и взлетать с грунтовых размокших аэродромов.

Носовая стойка шасси оборудована механизмом поворота МРК-ЗО, предназначенным для разворота колес на углы, пропорциональные отклонению педалей управления.

Тормоза МиГ-27 - дисковые, система торможения пневматическая.

ВОЗДУХОЗАБОРНИК самолета - нерегулируемый. Входные части воздухозаборника отстоят от боковой поверхности фюзеляжа на 80 мм, образуя щели для слива пограничного слоя.

ТУРБОРЕАКТИВНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ Р-29Б-300, изготавливаемый Уфимским моторостроительным производственным объединением, имеет 11-ступенчатый компрессор, 2-ступенчатую турбину, кольцевую камеру сгорания и форсажную камеру.

Имеется система автоматического поддержания постоянного значения температуры газов за турбиной на заданном режиме.

Система запуска ТРДФ - автоматическая автономная от турбостартера ТС-21, представляющего собой малогабаритный ТРД со свободной турбиной и центральным компрессором, рассчитанный на работу в течение не более 60 с. (используется топливо основного двигателя). Воздух в турбостартер поступает через управляемую створку в хвостовой части фюзеляжа (ее отрывание и закрывание сблокировано с системой уборки и выпуска шасси).

В полете запуск двигателя осуществляется от авторотации. На большой высоте, где воздух разряжен, для запуска используется система кислородной подпитки двигателя (для этого на самолете установлен специальный кислородный баллон).

Все агрегаты замкнутой масляной системы ТРДФ смонтированы непосредственно на двигателе, при его установке на самолет никакие дополнительные подсоединения коммуникаций не требуются.

Имеется система охлаждения двигательного отсека, работающая как в полете, так и на земле. В наземных условиях при работающем ТРДФ двигательный отсек охлаждается воздухом, поступающим через тарельчатые клапаны диаметром 70 мм, расположенные на нижних кромках люков двигательного отсека. Клапаны открываются внутрь отсека вследствие разряжения, возникающего в фюзеляже при работе двигателя.

Двигатель отличает относительно низкий удельный расход топлива на всех режимах, малый удельный вес, низкий уровень эмиссии загрязняющих воздух веществ.

ТУРБОРЕАКТИВНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ Р-29Б-300

Тяга на режимах:

крейсерский - 4200 кгс

полный форсаж - 11500 кгс

Удельный расход топлива на режимах:

крейсерский - 0,78 кг/кгс*ч

полный форсаж - 1,80 кг/кгс*ч

Температура газа перед турбиной - 1130 град. С0

Расход воздуха - 105 кг/с

Степень повышения давления

на режиме “Максимал” - 12,2

Длина двигателя - 4991,5 мм

Диаметр по фланцу турбины - 968 мм

Сухая масса двигателя - 1777 кг

Удельная масса - 0,154

ТОПЛИВНАЯ СИСТЕМА включает пять фюзеляжных и шесть крыльевых баков-отсеков, а также два отсека, обеспечивающих питание двигателя топливом при отрицательных перегрузках.

Фюзеляжный бак № 1 расположен вокруг воздушного канала двигателя, бак № 1А расположен под поликом закабинного отсека, бак № 3 размещается над двигателем и имеет форму полукольца, бак № 4 расположен в кольцевой части фюзеляжа, бак № 2 - расходный.

Заданный порядок выработки топливных баков померживается автоматически при помощи специальных клапанов.

Крыльевые ПТБ емкостью по 800 л устанавливаются и сбрасываются совместно с держателем (сброс производится при помощи пиротолкателя). Их эксплуатация возможна только при крыле, установленном на угол 16 град.

Система заправки топливом - централизованная для всех баков (кроме ПТБ), осуществляется через приемный узел заправки. Допускается и открытая заправка топливом через заливные горловины топливных баков.

ГИДРОСИСТЕМА подразделяется на две автономные системы: бустерную и общую. Каждая из них имеет насос переменной производительности НП-70А-3, приводимый в действие от самолетного двигателя.

Бустернад система обслуживает одну из камер двухкамерных бустеров стабилизатора (БУ-170А) и интерцепторов (БУ-190А), а также правый гидромотор системы поворота крыла СПК-1.

Общая гидросистема обеспечивает питанием однокамерный бустер БУ-270 руля направления, вторую камеру бустеров стабилизаторов и интерцепторов, левый гидродвигатель системы СПК-1, а также работу шасси, закрылков, тормозных щитков, механизма разворота носовых колес, системы СОУА, поворотной части гребня (подфюзеляжного киля), турбрстартера ТС-21, механизма летной загрузки педалей, переключение ступеней управления стабилизатором в режиме крена и автоматическое торможение колес при уборке шасси.

Дополнительным источником гидравлической энергии являются шаровые гидроаккумуляторы, установленные по одному в каждой системе и обеспечивающие работоспособность системы при мгновенных расходах рабочей жидкости. Газовые полости гидроаккумуляторов заряжаются техническим азотом.

При работе двигателя в режиме авторотации гидронасос бустерной системы может быть переведен на аварийный привод, выполненный в виде отдельного агрегата, вмонтированного в корпус коробки передач. Рабочее давление в гидросистеме -210 кг/см,. ВОЗДУШНАЯ СИСТЕМА состоит из двух систем: основной и аварийной.

Основная система обеспечивает герметизацию и подъем фонаря, пневмосистему прижима крыльевых щитков-уплотнений между подвижными поворотными консолями и неподвижными частями крыла и планером, торможение колес шасси, закрытие перекрываемого клапана топливной системы, управление тормозным парашютом.

Аварийная система обеспечивает аварийное торможение основных колес шасси и аварийный выпуск шасси с одновременной уборкой поворотной части гребня.

В качестве баллонов воздушной системы использованы полости основных стоек шасси и осей их вращения.

Воздушным баллоном основной системы является полость балки правой стойки шасси, баллоном аварийной системы служит балка левой стойки шасси.

Полость оси вращения левой стойки является воздушным баллоном пневмосистемы прижима крыльевых щитков. Система управления тормозным парашютом имеет отдельный воздушный баллон. Зарядка воздухом основной и аварийной систем выполняется через общий зарядный штуцер и воздушный фильтр.

СИСТЕМА КОНДИЦИОНИРОВАНИЯ КАБИНЫ служит для поддержания в кабине летчика и некоторых отсеках БРЭО оптимального температурного режима и давления. На высотах 0-2000 и осуществляется свободная вентиляция кабины, с высоты более 2000 м давление постепенно возрастает, достигая на высоте 9000-12000 м величины 0,3 кгс/кв.см эта величина поддерживается до потолка самолета без изменений.

Регулировка давления производится регулятором АРД-57В. При чрезмерно больших давлениях срабатывает предохранительный клапан 127Т.

Воздух “холодной” линии для питания кабины отбирается от копрессора двигателя, проходит через охладительное устройство (в состав его входит воздушный радиатор, испарительный радиатор и турбохолодильник). По “горячей” линии воздух подходит к обратному клапану, минуя охладительное устройство. Перед входом в обратный клапан обе линии соединяются в одну и смешанный воздух подается к крану питания кабины и в коллекторы обдува фонаря, козырька и ног летчика.

ЦЕЛЕВОЕ ОБОРУДОВАНИЕ. Истребитель-бомбардировщик МиГ-23Б оснащался системой автоматического управления самолетом САУ-23Б, навигационным комплексом КН-23, прицельной системой “Сокол-23С”, стрелковым прицелом АСП-17В, лазерным дальномером “Фон”, бомбардировочным прицелом ПБК-З, доплеровским измерителем скорости и сноса ДИСС-7, радиокомпасом АРК-15М, радиовысотомером РВ-4, блоком системы ближней навигации РСБН-6С, системой радиоопознавания СРО-2, СПО-10. Имелась система подстановки помех СПС-141.

МиГ-27 имеет станцию наведения “Дельта-2НГ”, служащей для управления УР класса “воздух-поверхность” Х-25МР МиГ-27М и МиГ-27Д имеют прицельно-навигационный комплекс ПрНК-23М Лазерная система подсветки “Фон” заменена на более совершенный лазерный дальномер-целеуказатель “Клен-ПМ”.

МиГ-27К оснащен прицельно-навигационным комплексом ПрНК-23К, оптоэлектронной системой “Кайра”, станцией наведения “Дельта-НЗГ”, системой ближней навигации РСБН-6С, радиовысотомером РВ-5/10, СПО-15, СО-69, новыми средствами постановки активных помех СПС-142/143/144/145.

ВООРУЖЕНИЕ. Самолет МиГ-27М может брать на борт:

До двух ракет класса воздух-поверхность типа Х-29;

До четырех ракет класса воздух-поверхность типа Х-25;

До двух ракет класса воздух-поверхность типа Х-23 с блоком управления “Дельта-НМ”;

До двух противорадиолокационных ракет Х-27ПС с блоком управления “Вьюга”;

До четырех ракет класса воздух-воздух Р-60 (Р-60М);

До четырех блоков УБ-32 со 128 НАР С-5 (55 мм);

До четырех блоков Б-8М с 80 НАР С-8 (80 мм);

До четырех НАР С-24;

До 22 бомб ОФАБ-100 (перегрузочный вариант);

До девяти бомб ФАБ-250 (расположены под крылом по схеме тандем);

До восьми бомб ФАБ-500 (при максимальной взлетной массе, под крылом по схеме тандем);

До четырех зажигательных баков ЗБ-500;

До двух подвесных пушечных установок СП ПУ-22;

До трех ПТБ емкостью по 800 л.

Ни в одной стране мира, самостоятельно производящей авиационную технику, самолеты с изменяемым углом стреловидности не занимали такое видное место, как в СССР. По сути, именно они составляли основу наших ВВС в 80-х годах. Один из "родовых кланов" этих недавних лет образовал самолет МиГ-23.

Технически рискованный проект (у Су-17 поворачивались лишь небольшие части крыла) породил истребитель со сложной судьбой. Многочисленные доработки, коренные модификации, поиски тактической роли и места самолета в ВВС, а в результате, будучи еще весьма "свежей" машиной, МиГ-23 морально состарился раньше Су-17, потомка древнего Су-7.

Одной из самых разительных метаморфоз истребителя стало рождение модификации фронтового истребителя-бомбардировщика МиГ-23, давшего жизнь практически новому семейству легких ударных самолетов МиГ-27.

Поначалу это был тот же МиГ-23 с измененным прицельным оборудованием и двумя дополнительными узлами подвески бомб на хвостовой части фюзеляжа. Но форма его носовой части стала иной. Скошенный вниз, слегка приплюснутый (отсутствовала РЛС) цельнометаллический нос полумонокок, напоминавший клюв утки (из-за которого самолет получил в отдельных частях прозвище "Утконос"), значительно улучшал обзор из кабины летчика вперед и вниз, подчеркивая назначение машины - атака наземных целей. Венчал носовую часть небольшой иллюминатор из просветленной оптики для работы лазерной станции подсвета цели "Фон". Летные данные практически соответствовали характеристикам истребителя МиГ-23М.

Разработка истребителя-бомбардировщика МиГ-27 (изделие 32 - 25) началась в 1972 году на базе МиГ-23БМ. Первый полет на нем выполнил в 1974 г. летчик-испытатель ОКБ имени Микояна В. Меницкий. На Иркутском авиационном заводе до 1977 г. выпущено 560 машин.

Самолет МиГ-27 представлял собой уже полностью самостоятельную машину. Силовая установка его состояла из одного двухвального одноконтурного ТРДФ Р29Б300 статической тягой на форсаже 11 500 кГс, на максимале 8000 кГс (незначительное количество самолетов было оснащено двигателем АЛ-21Ф). Сопло внешнего контура заменили более легким хвостовым коком из титанового сплава, что снизило тягу силовой установки. Упразднение системы управления воздухозаборниками облегчило машину на 300 кг, но уменьшило максимальную скорость полета с числа М=2,35 до М=1,7 по газодинамической устойчивости силовой установки. Надо сказать, что в строевых частях на МиГ-27 никогда не летали на сверхзвуковых скоростях, поэтому установка дозвукового, с закругленными передними кромками, воздухозаборника была оправдана назначением самолета.

Снятие 500-килограммовой РЛС "родителя" позволило для обеспечения требуемой центровки установить на МиГ-27 пару кованых бронеплит трапециевидной формы по бортам кабины летчика. Запас топлива увеличился до 5400 л (без подвесных баков) за счет дополнительного топливного бака № 1а под поликом закабинного отсека. Наддув баков азотом в боевых условиях повышал живучесть самолета. Однако в повседневной практике система эта никогда не заправлялась, наддув баков осуществлялся воздухом, отбираемым от компрессора двигателя.

Подвесные топливные баки, емкостью по 800 л каждый, унаследованы от МиГ-23. Подфюзеляжный ПТБ ограничивал скорость до числа М=1,4, а два подкрыльевых ПТБ были вообще дозвуковыми. Подвеска их осуществлялась на поворотные консоли при угле стреловидности 16°. При этом поворот крыла автоматически блокировался до сброса или снятия баков. Подкрыльевые ПТБ приносили много хлопот техническому персоналу да и летчикам из-за частых отказов системы выработки топлива.

Основной силовой элемент самолета, как и у МиГ-23, стальной цельносварной расходной бак № 2 с центроп-ланными топливными отсеками и проушинами узла поворота крыла. На ранних машинах он часто трещал по сварным швам, впоследствии усиливался и приносил все меньше хлопот. Сами же поворотные консоли крыла, в каждую из которых централизованно заправлялось по 400 л топлива, часто подтекали, к чему привыкли и не обращали на это внимание. Узел поворота крыла был практически "вечным". Так называемую смазку "Свинцоль 01" (смесь смазки ЦАТИМ-201 и свинцового порошка), несмотря на требование технологии обслуживания "пробивать" еженедельно, возобновляли от случая к случаю или по крайней мере раз в год при регламентных работах.

Расчетная перегрузка планера составляла 7 единиц, но фигур "крутого" пилотажа в частях не выполняли. Заявленный практический потолок в 17 500 м тоже никто не штурмовал.

Из установившегося штопора самолет практически не выводился при любых углах стреловидности крыла. Последнее имело три фиксированных положения 16°, 45° и 72° (по переднему лонжерону). Истинные углы по передней кромке составляли соответственно 18°40" 47°40" и 74°40". Переднее положение крыла использовалось для взлета, посадки и полетов на дальность, заднее - при полетах на малых высотах для снижения тряски. Основное положение крыла - 45°.

По всему размаху поворотные консоли оснащены отклоняемыми носками и простыми закрылками плавающего типа. Угол отклонения последних зависел от скорости. Так, при заходе на посадку на скорости 450 км/ ч он составлял около 15° и при дальнейшем торможении самолета увеличивался до 50°. Из-за заклинивания кинематики и связанного с ним несинхронного выпуска закрылков в разные годы разбилось немало самолетов семейства МиГ-23/27.

МиГ-27 был оснащен одновременно упрощенным и усиленным шасси. В основных амортизаторах отсутствовали противоперегрузочные клапаны. Более мощные стойки, колеса и шины теоретически позволяли эксплуатировать самолет с грунтовых аэродромов. Так, типоразмер шин в сравнении с МиГ-23М был увеличен с 570x125 до 570x140 на передних колесах и с 840x270 до 840x360 на основных стойках. Давление в шинах колес основных стоек шасси было снижено с 12,5 кГс/смл до 11 кГс/смл. Однако незащищенность воздухозаборников двигателя от попадания посторонних предметов и возрастающий с эволюцией самолета максимальный взлетный вес свели на нет возможность грунтового базирования.

Любопытно, что грязезащитный щиток на передней стойке шасси, какоказалось, лишь усиливал подъем грязи и способствовал попаданию ее в двигатель. Поэтому к концу 80-х годов он был снят со всех самолетов МиГ-23 и МиГ-27. Основные стойки шасси оснащены мощными тормозными колесами КТ-163 (аналогичные колеса устанавливаются на Су-25, но без вентилятора охлаждения тормоза). Выносливость и надежность колес и тормозов допускали самое безалаберное отношение технического состава. К примеру, на первой серии колес внутренний подшипник большого диаметра был оснащен латунным сепаратором, который часто разрушался. Обнаружив дефект, техники самолета, чтобы не утруждать себя заменой комплекта тормоз-колесо, связывали сепаратор нитками. Так и "летали" до очередных регламентных работ.

В целом самолет создавался по возможности простым и дешевым, "элитные" усовершенствования конструкции поздних МиГ-23 на МиГ-27 не переносились. МиГ-27 получил вместо двухствольной 23-мм пушки ГШ-23Л мощнейшую шестиствольную 30-мм пушку ГШ-6-30 с боекомплектом 260 патронов и скорострельностью 6000 выстр/мин. Семь усовершенствованных точек подвески вооружения позволяли довести максимальную бомбовую нагрузку до 4000 кг.

И все-таки переделка истребителя формально во фронтовой истребитель-бомбардировщик, а фактически - в штурмовик, не могла остаться без негативных последствий. В процессе эксплуатации поступавших в войска МиГ-27 появлялись все новые и новые сюрпризы, связанные с усилением вооружения.

Участились случаи невыхода передней стойки шасси из-за коробления створок ниши от стрельбы из пушки. Во избежание попадания пороховых газов в воздухозаборники с последующим помпажом двигателя, а также для исключения разбивания фар, убиравшихся в нижние панели воздухозаборников, были установлены защитные щитки вблизи среза стволов пушки. Часто отказывал топливный насос бака № 1А из-за обрыва цепи питания в фильтре помех, установленном вблизи пушки. Позже начала "трещать" задняя стенка этого бака, к которой крепилась пушка.

Все это учитывалось в очередных доработках. Но некоторые болезни так и прошли через всю жизнь самолета. Пушка редко отстреливала все 260 патронов залпом, не заклинив. В частях обычно заряжали по 30 патронов, экономя ресурс. Характерны случаи разрушения звеньеотвода, являвшегося, как и сам патронный ящик, частью конструкции планера. Тогда требовался сложный ремонт с привлечением специалистов завода-изготовителя. На некоторых модификациях МиГ-27 большая часть АЗС (автомат защиты самолета) включения оборудования была выведена из-под контроля летчика на заднюю стенку кабины, влево от заголовника кресла, в недоступную для пилота зону. Включал их техник, а "выключала" тряска от стрельбы, да так, что почти все оборудование "вырубалось". Устранить этот недостаток, граничащий с анекдотом, так до конца и не смогли.

Следующая модификация - самолет МиГ-27М ("изделие 32-29".-Ред.) внешне отличалась утолщенной носовой частью с более крупным иллюминатором для лазерного дальномера "Клен-ПМ". В небольших наплывах на неподвижной части крыла разместили обтекатели антенны станции предупреждения об облучении РЛС противника "Береза-Л". Под радиопрозрачной передней кромкой киля находилась антенна дополнительной КЗ радиостанции дальней связи Р864, которую включали только для списания спирта в системе охлаждения, так как работала она крайне неудовлетворительно. Крепеж обтекателя антенны выполнялся заклепками с выступающими головками для турбулизации воздушного потока. На руле поворота имелось два гидродемпфера. В кабине появился телемонитор для слежения и прицеливания через объектив телеуправляемой ракеты. Соответственно из-за дефицита места злополучная панель выключателей "переехала" за сиденье летчика.

Скромные "наплывчики" на крыле и турбулизаторы на киле изменений в инструкцию летчику с точки зрения аэродинамики не внесли. Внутри самолета изменилось оборудование. Дополнительно были введены новые варианты вооружения; ракеты Х-29Л и Т, Х-27ПС, Х-25М и Р-60. На фюзеляжном пилоне подвешивался контейнер аппаратуры управления противолокационной ракеты X-27ПС (впоследствии Х-25МП). В период с 1978-го по 1983-й гг. Иркутский авиационный завод выпустил 150 экземпляров МиГ-27М (ред.)

Самолет усложнился, однако прицельно-навигационный комплекс, который должен был обеспечить автоматические режимы навигации и боевого применения, никогда не работал хорошо (это, к сожалению, было свойственно всем модификациям МиГ-27). Вся работа в частях по так называемому повышению точностных характеристик комплекса сводилась к постоянной и безрезультатной борьбе за это. Летчики предпочитали ручные режимы. А для получения хороших оценок "за применение в автомате" использовали "проверенные" 2 - 3 самолета в эскадрилье. Нижайшая надежность БЦВ, низкая культура рабочих мест специалистов, связанная со многими, в том числе - социальными факторами, не позволяли даже прогнозировать, какой из самолетов после очередных регламентных работ окажется "проверенным". Таковые берегли, кого угодно из летчиков в них не сажали, избегали вмешиваться в работу оборудования.

Самолет МиГ-27М выпускался бывшим вертолетостроительным заводом в г. Улан-Удэ. В отличие от иркутских МиГ-27 бурятские самолеты были просто безобразны по качеству сборки. Им было присуще несоответствие регулировочных параметров требованиям эксплуатационных технологий, неаккуратный монтаж трубопроводов, "холодная" пайка электропроводки, плохо подогнанные технологические люки. Последнее вынуждало техников закрывать лючки по принципу "пятеро подпирают - один закрывает". Уже через полгода новые самолеты в местах, часто "посещаемых" техническим составом, обнажались первозданной белизной дюралюмина.

В середине 80-х годов около 500 самолетов МиГ-27 прошли доработку на Иркутском и Улан-Удэнском авиационных заводах, где приобрели внешний вид МиГ-27М (с мало заметными отличиями). Новая модификация получила обозначение МиГ-27Д (доработанный) или "изделие 32-27".

Существовала еще одна модификация МиГ-27К, выпускавшаяся в Москве*. Повсеместно ее называли "Кайра" по условному обозначению установленного на ней лазерного дальномет-рического прицела. Наиболее сложная и совершенная, пользовалась особым уважением личного состава ВВС. Внешне самолет отличался сильно развитой оптикой носовой части и отсутствием бортовых бронеплит". На центральной подфюзеляжной точке подвески обычно был подвешен контейнер лазерного целеуказателя "Прожектор".

Самолеты, выделенные для участия в афганской войне (конечно, предпочтительно только московские и иркутские машины), проходили в частях дополнительную доработку. Внешне они отличались наличием на верхней поверхности фюзеляжа в корне крыла двух крупных "пилонов" - установок для пуска противоракетных пассивных помех.

Во время афганской войны на некоторых приграничных аэродромах МиГ-27 несли дневное боевое дежурство в системе ПВО страны вместо убывших в Афганистан истребителей. На под-крыльевые узлы подвешивались два пусковых устройства с установкой четырех ракет ближнего боя Р-60. Под фюзеляжем закреплялся подвесной бак. Наводились самолеты с земли до визуального контакта с целью.

Всего за время серийного выпуска с 1974-го по 1982-й годы было построено 910 МиГ-27. Самолет состоял на вооружении до 1993 года, когда большинство из 360 уцелевших на тот период машин было уничтожено в соответствии с Договором о сокращении вооружений в Европе. На сегодняшний день сохранилось лишь несколько десятков "двадцать седьмых" на территории России, Украины и Белоруссии. Практически все они находятся в нелетном состоянии.

Единственным иностранным государством, принявшим на вооружение МиГ-27, стала Индия, купившая в 1983 году лицензию на постройку этого самолета. С 1986 года на заводе фирмы Хал в городе Насик выпускается экспортная версия машины МиГ-27Л, аналогичная МиГу-27М. Индусы присвоили ей название "Бахадур" - "богатырь". До 1997 года планируется построить 165 экземпляров машины, оснащенных западным радиоэлектронным оборудованием.

Практически все МиГ-27 окрашивались одинаково, вне зависимости от мест базирования. Это был темный "лесной" четырехцветный камуфляж из поперечных неровных полос. По длине фюзеляжа цвета повторялись дважды, чередуясь от центра к периферии. Вдоль каждой консоли поперечные полосы были уже и повторялись единожды. Цвета камуфляжа матовые: черно-зеленый, темно-зеленый, темный фиолетово-коричневый, бежевый. Низ фюзеляжа, крыла и стабилизатора был окрашен светлой серо-голубой эмалью. Граница раздела камуфляжа и голубого низа на фюзеляже в районе стабилизатора у улан-удэнских машин была горизонтальная, на иркутских -подходила к передней кромке стабилизатора.

На всех МиГ-27Д на люке закабин-ного отсека было нанесено серо-голубой эмалью "изображение" ложного фонаря (пятно правильной формы). Своеобразная дезинформация для разведки вероятного противника. Дело в том, что в период переделки самолетов МиГ-27 в МиГ-27Д Иркутский авиационный завод занимался производством учебно-боевого МиГ-23УБ. Со всего Советского Союза в Иркутск слетались боевые машины, а разлетались как будто бы одни "спарки".

Встречались в наших частях единичные экземпляры, обычно из тех, что были выпущены на экспорт, с "песчаным" камуфляжем."

Бортовые номера самолетов наносились на бронеплиты синей, либо красной краской, позже цифры наносились только белыми контурными линиями.

Краска со временем отлетала, в основном на боковых поверхностях носовой части, а также на передней части грота и левее его по неподвижной части крыла. Здесь краску сдирали оружейники, протаскивая патронную ленту при зарядке-разрядке пушки через лючки в гроте (специальным лотком-лебедкой пользовались редко).

У самолета часто подтекало гидравлическое масло АМГ-10 по разъемам в районе шпангоута № 28, где фюзеляж расстыковывался. Подтекали и гидроусилители стабилизатора. Посему низ от шпангоута расстыковки и бока от люков под стабилизатором были обычно довольно грязными (черные разводы). Темно-серые разводы шли снизу по крылу от шарниров поворота консолей. На киле с правой стороны на треть высоты и треть хорды горизонтально шел белесый лучик выцветшей краски, след выхода спирта из KB радиостанции, а с левой стороны такой же вертикальный след пролитого при заправке и сливе спирта, иногда сильно вытравливавшего краску на киле и фюзеляже. В полетном положении левая сторона поворотного подфюзеляжного гребня выглядела исключительно грязной, так как на стоянке она была труднодоступной для мытья. На поверхностях руля поворота и закрылков оставались темно-фиолетовые следы выдуваемой смазки ВНИИ-НП-235 (из узлов навески).

Не окрашивались: хвостовой кок (серый с цветами побежалости) передняя кромка воздухозаборника (сталь), стальные накладки на Створках ниши носовой стойки и защитные щитки у среза стволов пушки (рыжий цвет пороховых газов). За пушкой тянулся грязный след от сдуваемой смазки.

Радиопрозрачные обтекатели антенн были графито-серые. Стойки шасси - молотковая эмаль или серебрянка. Колеса зеленые. Панели кабины - изумрудно-зеленые. Тубус монитора черный. Окантовка герметизации стекол фонаря розовая.

ХАРАКТЕРИСТИКИ САМОЛЕТА МиГ-27М

Угол стреловидности крыла :			Максимальная скорость полета
по передней кромке	18° 40"	74° 40"	у земли без подвесок , км /ч
по задней кромке		58°	с 2хХ -29, км /ч
Площадь крыла , мл			Минимальная эволютивная
Размах крыла , м

Примечания:

Афганский дебют истребителей-бомбардировщиков МиГ-27

Истребители-бомбардировщики МиГ-27 являлись одними из наиболее массовых самолетов советских ВВС, однако на протяжении почти полутора десятков лет службы ни одному из них не довелось принять участие в реальных боевых действиях. Даже в годы афганской войны до самых последних месяцев не возникал вопрос об их отправке в состав ВВС 40-й армии и потому боевой экзамен для них стал тем более неожиданным.

Этому были свои причины. Задачи ИБА в ВВС 40-й армии исправно выполняли Су-17, первые из которых (так называемые «Су-17 без буквы») были переброшены в Афганистан уже при вводе войск. После не слишком впечатляющего дебюта (в основном, из-за малого радиуса действия и ограниченной боевой нагрузки) их быстро сменили Су-17МЗ, ставшие настоящей «рабочей лошадкой». При этом пошли даже на спешное переформирование в авиаполки истребителей -бомбардировщиков (АПИБ) истребительных полков ПВО южных округов, которым в афганской войне отводилась главная роль. Так, 136-й АПИБ из Чирчика и 156-й из Мары успели совершить по несколько «залетов» в Афганистан, а осенью 1987 г. их сменили Су-17М4 из Калинина.

Машины, прозванные «стрижами», пользовались славой надежных и неприхотливых самолетов, находившихся, что называется, на своем месте. Помимо этого, базирование из года в год самолетов одного и того же типа упрощало обслуживание, снабжение и планирование боевых вылетов, так что объективно вопрос о переходе на другой тип истребителя-бомбардировщика не возникал.

К осени 1988 г. подоспел срок очередной замены (по сложившейся практике, полки ИБА сменяли друг друга после года работы в октябре-ноябре). Но «подручные» полки из САВО и без того, едва вернувшись из Афганистана, то и дело срывались со своих баз, продолжая боевую работу «за речкой» с приграничных аэродромов. Других полков, успевших освоить боевое применение в условиях горно-пустынной местности, во всех ВВС было не так-то много. Вместе с тем, ИБА располагала еще одним типом истребителя-бомбардировщика – МиГ-27, которыми к концу 80-х гг. были укомплектованы свыше двух десятков авиаполков.

Возникло естественное предложение – направить на замену МиГ-27, в пользу чего имелось несколько доводов, основным из которых была возможность в оставшиеся месяцы войны опробовать самолет в реальных боевых условиях. Одновременно, самым простым и надежным способом разрешался вопрос, которому было посвящено не одно военно-научное исследование – какая же из двух машин, созданных по одним и тем же требованиям при сопоставимых характеристиках, вооружении и БРЭО является более эффективной.

Имела место и известная ревность летного состава частей «двадцать седьмых» к понюхавшим пороху и заслужившим боевые награды коллегам, летавшим на МиГ-21, МиГ-23, Су-17 и Су-25. Впрочем, если сами летчики и техники, за небольшим исключением, относились к выполнению интернационального долга как к предложению «добровольно-принудительному» и придерживались принципа «на службу не напрашивайся, от службы не отказывайся», то командование имело иные взгляды. В конечном счете субъективный фактор сыграл не последнюю роль, включая и то, что во главе ВВС 40-й армии к этому времени находился генерал- майор Д.С.Романюк, прибывший из Забайкалья, где он командовал дивизией ИБА и сам летал на МиГ-27 .

К 1988 г. ИБА южных округов, как и все ВВС, претерпела ряд преобразований. Почти сразу же после начала афганской войны в авиации начались радикальные организационные реформы, начало которым положил Приказ МО СССР от 5 января 1980 г., призванный свести «под одни знамена» ВВС и сухопутные войска с целью повышения их взаимодействия. В результате, силы фронтовой авиации были реорганизованы в ВВС военных округов, в которые вошла и авиация ПВО. Теперь они подчинялись командованию округов, что и привело к созданию собственно ВВС 40-й армии. Кроме того, Приказом МО СССР от 21.08.84 г. были созданы Главные Командования направлений, в которых имелись свои Управления ВВС, а ударные силы бомбардировочной авиации собрали в объединения централизованного подчинения – Воздушные Армии оперативного назначения (ВА ВГК ОН) и стратегического назначения (ВА ВГК СН). Созданное ГК Южного направления, со штабом в Баку, курировало ТуркВО и САВО, а также деятельность 40-й армии в Афганистане.

Такая структура оказалась чрезмерно сложной, децентрализованной и далекой от армейского единоначалия, что, в конце концов, дало обратный задуманному начинанию эффект – снижение потенциала имевшихся в наличии сил. Окружная организация была крайне непопулярной среди самих авиаторов, попавших под начало к «краснопогонному» командованию. Далекое от авиационной специфики – объемных работ на сложной технике и поддержания летной выучки, – на низовом уровне оно часто подменяло ее «углубленным изучением уставов» и излюбленной строевой подготовкой.

Летом 1988 г. порочность такой системы была признана Советом Обороны, восстановившим объединение сил ФА в Воздушные Армии, подчинявшиеся ГК ВВС. К этому времени ТуркВО и САВО слились в один округ, унаследовавший наименование САВО, однако перенесший штаб в Ташкент. Соответственно, авиачасти вошли в состав ВВС САВО (за исключением некоторых переданных под начало ВГК и подчинявшихся штабу Южного направления). С отходом от окружного подчинения они получили статус "ВВС на территории САВО». Полностью же волна перемен сникла уже после окончания афганской войны, когда 28 февраля 1989 г. была восстановлена 73-я Воздушная Армия со штабом в Ташкенте.

1* Последний командующий ВВС 40-й армии находился в должности вдвое дольше, чем кто-либо другой, прибыв в Кабул в сентябре 1986 г., он бессменно оставался на этом посту до конца войны.

До последних месяцев афганской войны, имевшиеся в южных округах МиГ -27 не привлекались к боевой работе.

К 1988 г. в округе имелись пять полков ИБА в составе двух авиадивизий. Три из них (136, 156-й и 217-й АПИБ), прошедшие Афганистан, были укомплектованы Су-17 разных модификаций, а два (129-й и 134-й) летали на МиГ-27. Примечательно, что такое же соотношение «два к трем» соответствовало и общим количествам этих машин в наших ВВС, имевших около 800 МиГ-23БН/МиГ-27 и несколько более 1200 Су-17.

129-й и 134-й АПИБ на МиГ-27 к осени 1988 г. входили в 24-ю АДИБ. Дивизия также завершила многоступенчатую реорганизацию: прежде она была смешанной (САД), представляя собой «сборную солянку» из почти всех видов фронтовой авиации и включала ИАП, АПИБ и БАП. После «разгрузки» и переподчинения части авиаполков, дивизия сохранила 129-й АПИБ, базировавшийся в Талды-Кургане (в просторечии именовавшемся «Талдыком») и была пополнена 134-м АПИБ из Жангизтобе, куда вскоре перебрался и штаб самого соединения.

Части довольно долго довольствовались старой техникой – перевооружение «тыловых» округов традиционно осуществлялось во вторую очередь, что изменилось лишь с обострением обстановки на южных рубежах СССР. 129-й АПИБ до 1975 г. летал на МиГ-17, которых сменили МиГ-21ПФМ, но уже в 1979 г. получил МиГ-27. Впрочем, у соседей дела обстояли не лучше – вступивший в боевые действия в Афганистане в числе первых, 136- й АПИБ начал воевать тоже на МиГ-21ПФМ. Вскоре положение было оперативно исправлено и, в соответствии со стратегией укрепления южного направления, полки начали перевооружать на новую технику, параллельно сводя их в мощные соединения с упором на ударные возможности (прежде в округах преобладали истребители-перехватчики).

Процесс шел не без неразберихи: в некоторых частях при переводе в ИБА и БА за два – три года сменялось по несколько типов самолетов. Переучивание на каждый занимало много времени и достижение боеготовности затягивалось. Так, тот же 136-й АПИБ, уже весной 1980 г. пересев с МиГ- 21 ПФМ на МиГ-21 СМ, без задержки через год сменил их на Су-17МЗ. Соседний, 156-й ИАП, входивший в состав 17-й ИАД ПВО. сменил специфику более радикально, перейдя летом 1981 г. в состав 34-й АДИБ и получив взамен перехватчиков Су-15 истребители-бомбардировщики Су-17МЗ.

К осени 1988 г. оба полка 24-й АДИБ имели МиГ-27 последних моделей: 129-й был оснащен МиГ-27М и МиГ-27Д, причем последние были доработаны из прежних полковых МиГ-27 1982-1984 гг. выпуска. Несмотря на различие в названиях, МиГ-27Д представляли собой аналогичные МиГ-27М машины: самолеты первых серий (изд.32-25) доводились до уровня «эмок» на авиазаводе в Иркутске. Они получали удлиненный нос с новым ПРНК-23М, лазерной прицельной системой «Клен-ПМ» вместо «Фона», служившего только для измерения дальности, а также развитый наплыв крыла, улучшавший поведение самолета на больших углах атаки, и турбулизаторы на киле, повышавшие эффективность руля направления, который оборудовался парой гидродемпферов. В составе оборудования РСБН-6С заменялась на А-321 «Клистрон», устанавливалась РСДН, новые радиовысотомеры А-031, резервная курсовертикаль, и менялось кабинное оборудование, важнейшим отличием которого был телемонитор для наведения ракет с ТВ ГН. После модернизации МиГ-27Д, получивший наименование изд.32-29, мог нести расширенный состав вооружения, включая управляемые ракеты Х-25, Х-27ПС, Х-29Л и Х-29Т.

Внешне МиГ-27Д отличался от «оригинальных» МиГ-27М мелкими деталями (в частности, на киле отсутствовал обтекатель антенны дополнительной КВ радиостанции Р-864, оказавшейся ненадежной в эксплуатации), однако нес характерное «родимое пятно» в окраске. Иркутский авиазавод в это время выпускал серию МиГ-23УБ и для сокрытия точного числа прошедших модернизацию боевых МиГ-27 на закабинном отсеке светло-серой краской наносилось броское изображение второй кабины, призванное уподобить самолет «спарке». Попутно создавалось впечатление, что завод производит только МиГ-23УБ. Неизвестно, ввела ли ко- го-то в заблуждение подобная маскировка характерного хищного профиля истребителя-бомбардировщика, однако приметная «вторая кабина» служила сведущему глазу верной приметой МиГ-27Д.

К осени 129-й АПИБ был пополнен также 16 МиГ-27М и Д из белорусских Постав, где переданный в штурмовую авиацию полк осваивал Су-25.134-й АПИБ в Жангизтобе (для краткости называемого «Жангизом») на севере Казахстана, помимо МиГ-27М и Д, имел одну эскадрилью «Кайр» – МиГ-27К (изд. 32-26) – наиболее совершенных машин этого типа, прозванных по наименованию прицельного комплекса «Кайра». Эта лазернотелевизионная система, сопряженная с ПрНК-23К, обеспечивала применение новых типов управляемого оружия, включая корректируемые бомбы, наведение которых осуществлялось даже при выполнении самолетом сложных видов маневра.

Приказ о направлении «для выполнения специального задания» поступил из ГШ ВВС, однако ни для кого не было секретом, что свою роль сыграла «протекция» генерал-майора Тимченко, недавнего командующего ВВС САВО (его сменил вернувшийся из ДРА генерал-майор Шканакин), выступившего с инициативой проверить в боевой обстановке имевшиеся в его подчинении МиГ-27. Свою роль сыграло и приближение окончательного вывода 40-й армии, что лишило бы командование самой возможности такого «экзамена».

При формировании группы сказались товарищеские отношения командующего с «талдыкскими» командирами, в первую очередь с комэском-2 подполковником В.Дорошенко, настаивавшим на своем участии в командировке. В результате направленные в Афганистан две эскадрильи 134-го АПИБ дополнила до полного полкового состава эскадрилья 129-го АПИБ, которой, естественно, командовал Дорошенко. В «талдыкскую сборную», как называли это подразделение, отобрали наиболее опытных летчиков только 1-го и 2-го классов, оставив «молодых» набираться опыта дома; такой подход практиковался и в других частях. Причем, по прибытии на место классным летчикам доставались и наиболее опасные задания – бесстрастная статистика свидетельствовала, что ВВС 40-й армии к началу апреля 1988 г. потеряли 190 авиаторов носивших 1-й класс, 41 – 2-й и 54 – 3-й!

Впервые за афганскую кампанию в ДРА направлялся полк ИБА полного состава. До этого обычно обходились двумя эскадрильями, а иногда и одной, что отчасти было вызвано нежеланием посылать на войну едва оперившуюся молодежь, только вчера закончившую училище и сменившую курсантские погоны на лейтенантские. В немалой степени существовавшая практика диктовалась и необходимостью сохранять в строю на базе хотя бы часть сил, правда при этом полк с боевого дежурства все равно снимался и оставшийся летный состав занимался плановой учебой.

В первую очередь усиление группы ИБА объяснялось изменившейся обстановкой – в результате начавшегося вывода войск к 15 августа был оставлен Кандагар, где базировалась почти треть ВВС 40-й армии. Правда, часть из них была переброшена в Шинданд, но отнюдь не уменьшившиеся объемы задач, с учетом перемен в дислокации, требовали пополнения авиагруппировки.

Подготовка к будущей командировке началась заранее. По специальной программе летчики отрабатывали особенности боевого применения в горно-пустынной местности, совершенствовали летно-тактическую подготовку в дневных и ночных условиях. Первоначально для освоения программы предлагался Центр подготовки летного состава в Чирчике, однако наличие в Казахстане горного политана Кзыл-Агаш позволило провести курс на месте. Повышение мастерства включало боевое маневрирование с боевой нагрузкой на средних и больших высотах, действия в особых случаях, выполнение взлета и посадки с максимальным взлетным весом по укороченным схемам в объеме 16-18 полетов. Летно-тактическая подготовка посвящалась особенностям самолетовождения при слабом навигационном обеспечении, в условиях высокогорья и запыленности воздушного пространства, отработке приемов преодоления ПВО. подавления и уничтожения огневых средств, прикрытия и взаимной поддержки при действиях в составе группы, а также методике полетов на различные задачи – разведку, целеуказание, прикрытие и поддержку войск. Основной упор в боевом применении делался на отработке атак наземных целей с использованием бомб, НАР и пушки, нанесение ударов днем и ночью с подсветом САБ. Бомбометание выполнялось исключительно с пикирования, вплоть до отвесного. Завершалась подготовка боевым сколачиванием пар, звеньев и всего состава эскадрилий (под ним понимается слетанность и тактическое слаживание – -чувство локтя» и взаимопонимание летчиков).

Каждый самолет за вылет расходовал полсотни ИК ловушек ЛО-43 и окрестности аэродрома были завалена горами стреляных гильз от них.

Несмотря на наличие в 134-м АПИБ МиГ- 27К, обладавших наибольшими возможностями и наиболее уважаемых летчиками, командование приняло решение не включать их в состав группы. Афганский опыт однозначно показал, что в сложных горных условиях, далеких от расчетной “малопересеченной» местности, на скоростной машине не удается использовать весь потенциал бортового оборудования. Электроника и прицельные системы оказывались бесполезными при поиске целей в хаосе скал, камней и зарослей зеленки. Сплошь и рядом цели вообще было невозможно выделить с высоты без подсказки наземного или вертолетного наводчика. А взять малоразмерный объект удара (им могло быть строение в кишлаке, огневая точка, засада за дувалом) на автосопровождение и целеуказание при скоротечном контакте и маневре не под силу было даже «Кайре» – наиболее совершенной системе, имевшейся тогда во фронтовой авиации . Причина заключалась в поднятой до 5000 м нижней границе безопасного от «Стингеров» эшелона, что накладывало серьезные ограничения на использование бортового прицельного лазерно-телевизионного комплекса. В результате, малоразмерные цели на местности оказывались за пределами дальности обнаружения установленной на самолетах аппаратуры наведения, поскольку оптимальный диапазон высот применения КАБ-500, УР Х-25 и Х-29 лежал в пределах 500-4000 м. Причем ракеты рекомендовалось пускать на скоростях 800- 1000 км/ч с пологого пикирования, когда самостоятельно разглядеть объект удара и обеспечить наведение из-за скоротечности сближения уже было практически невозможно. Дорогостоящие управляемые боеприпасы в этих условиях оставались оружием штурмовиков, действовавших в плотном контакте с авианаводчиками, а на истребителях-бомбардировщиках ПрНК с лазерным и телевизионным каналами наведения оставались балластом. К тому же они были подверженны частым отказам, что сказывалось и на работе сопряженных систем. Другим доводом было то, что на МиГ – 27К, несшем массивную «Кайру» отсутствовали бронеплиты кабины, отнюдь нелишние в боевой обстановке.

К моменту отправки «на войну» МиГ-27Д и М прошли типовой «афганский» комплекс доработок. Он включал регулировку системы запуска для повышения его надежности в жарком разряженном воздухе, некоторое повышение ограничения температуры газов за турбиной (обычно «срезанное» с запасом для экономии ресурса двигателя и разрешенное к увеличению только в боевой обстановке), а также установку на центроплане кассет с ИК ловушками ВП-50-60 с необходимой электроарматурой. Кресло КМ-1 дорабатывалось под размещение «боевого» НАЗ-7Б, для чего из его рамы выбирался лишний металл. ПрНК-23М проходил настройку «под горы», в результате которой прицельная задача, учитывавшая множество вводных (высоту, температуру и давление воздуха, угол пикирования, дальность до цели, баллистику боеприпасов и пр.) решалась в расчете на превышение и уклон местности вместо привычного равнинно-холмистого рельефа. В перебранный НАЗ вместо бесполезных удочек и спасательной лодки укладывали пару фляг с водой, ручные гранаты, автомат АКС-74У и запасные магазины к нему.

К октябрю группа 24-й АДИБ, составлявшая полноценный авиаполк, в составе которого было три эскадрильи (по 12 боевых МиГ-27 в каждой и четыре «спарки» МиГ- 23УБ) была готова к вылету. Командовал 134-м АПИБ, как именовали группу в документах, подполковник В.С.Маркелов, ставший впоследствии Героем России . Эскадрильями командовали подполковники В.Акашев, А.Блинов и В.Дорошенко. Путь на войну эскадрилья последнего начала, проделав 500-км «крюк» в обратном направлении: 20 октября ее МиГ-27 вылетели на север, направившись в Жангизтобе, где группе предстоял сбор и получение задачи в штабе дивизии. Через несколько дней вместе с полком они вновь оказались дома – по пути в ДРА в Талды-Кургане была выполнена первая промежуточная посадка (по этому случаю летчиков уже ждал буфет).

Следующими пунктами стали аэродромы Чимкент и Мары-1, где летному составу выдали обязательный камуфляж, включая зимние куртки и «ползунки», небесполезные близившейся зимой. Ознакомление с будущим ТВД по «Справке о местности» позволило узнать, что «в течение года здесь можно выделить лишь два сезона – холодный (середина ноября – начало марта) и жаркий (начало марта – середина ноября), причем переход от одного сезона к другому совершается очень быстро». В резко континентальном климате сухая теплая осень сменялась неустойчивой и промозглой погодой с ночными морозами до – 15°. Такой и выдалась последняя военная зима 1988- 1989 гг. для ограниченного контингента советских войск в Афганистане…

В Мары-1 были, помимо всего прочего, улажены пограничные формальности и оформлены необходимые документы. Последнее представляло собой в то время в известной степени нудную процедуру, включавшую заполнение деклараций с дотошным вопросом в графе «Цель Вашей поездки», выдачу «синих» (служебных) загранпаспортов и прохождение таможни. Время, затраченное на перелеты, было записано в летные книжки как не достававшие каждому по Курсу боевой подготовки упражнения начиная от «полетов по маршруту» до «полетов в облаках», поскольку объемы учебы улетавшим воевать никто не снимал.

Наконец, 29 октября после 40-минутного перелета группа преодолела последний, самый короткий, отрезок маршрута и приземлилась в Шинданде, аэродром которого с самого начала войны служил базой ИБА. Помимо двух эскадрилий Су-17М4 сменяемого 274-го АПИБ, здесь находилась выведенная из Кандагара штурмовая эскадрилья Су-25 из состава 378-го ОШАП, звено МиГ-23МЛД из 120-го ИАП, а также 302-я ОВЭ, оснащенная смесью Ми-8 и Ми-24. Именно они и встретили первыми новичков, патрулируя окрестности аэродрома и прикрывая их посадку. Общая же численность шиндандской группировки советских войск составляла 8600 человек, в то время как все население города не превышало 5 тыс. Помимо советских авиационных частей и подразделений, в Шинданде базировался и афганский 355-й смешанный авиаполк оснащенный Ан-26, Ми-8, Ми-25 и Су-7.

По устоявшейся практике, 274-й АПИБ задержался для помощи ввода в строй новичков, каждый из которых после изучения района и подготовки карт несколько раз слетал на полигон, привыкая к местности. Дважды выполнили полеты совместным составом Су- 17М4 и МиГ-27, однако не удалось вывезти летчиков 134-го АПИБ на «спарках» для практического ознакомления с наиболее часто встречающимися целями и ориентирами, а также и типовыми тактическими приемами, при которых передача опыта происходила буквально из рук в руки и была наиболее полноценной. У летчиков «МиГарей» не было допуска к полетам на Су-17УМ, а летчики «сушек» не имели опыта пилотирования МиГ- 23УБ. Смена матчасти заставила также перебросить в Шинданд необходимые для МиГ-27 средства наземного обслуживания. Кое-что (вместе с техсоставом) доставили Ил-76 и Ан- 12, а машины ТЭЧ и громоздкое оборудование везли эшелоном до Кушки, а оттуда – своим ходом в составе транспортных автоколонн.

На помощь соседей-афганцев к этому времени рассчитывать не приходилось. Те продолжали летать на Су-7БМК, занимаясь своими задачами и совместных вылетов никогда не предпринималось, хотя объективных препятствий, на первый взгляд, не было – все афганские летчики знали русский язык, а средства связи и управления были советского производства. Истинной причиной охлаждения отношений было разное отношение к боевой работе. Со стороны вообще могло показаться, что «коллеги» участвуют в разных войнах. В то время как группы советских самолетов и вертолетов постоянно вылетали для нанесения ударов по отрядам оппозиции, караванам и базам моджахедов, афганские летчики выполняли один-два вылета в неделю одиночным Су-7 или парой, не рискуя приближаться к "огрызающимся" целям, а в случае их работы вблизи советских частей в воздух поднимали МиГ- 23, «присматривавшие» за союзниками.

2* Заметим, что авиация НАТО эту задачу не смогла решить даже спустя десять лет, когда весной 1999-го против Югославии была начата операция «Решительная сила». Подробнее см. ИА №1/1999 и №1/2000.

3* Он получил это звание за участие в боях в ходе чеченской кампании.

Значительную помощь в освоении районов будущей работы экипажам ударных МиГов оказали летчики-истребители 120-го ИАП. На «спарках» они провезли новичков по типовым маршрутам, указав характерные приметы, ориентиры и опасные места.

Ухудшавшиеся отношения проявлялись даже на бытовом уровне: привыкшие опираться в своих действиях на мощь 40-й армии, правительственные военные с началом вывода советских войск в открытую стали звать наших «предателями», постреливали по стоянкам и подбрасывали на рулежки всякого рода колющий и режущий мусор, полосовавший пневматики. У некоторых летчиков нарастала склонность окончить -свою войну» самым простым способом, в результате чего за 1988-1989 гг. за границу были угнаны 11 самолетов и вертолетов, а в самом Шинданде полеты больше напоминали -доламывание» машин, восстановлением которых афганцы себя не утруждали, из-за чего уже на подлете окрестности базы поражали количеством разбитых и разграбленных остовов Су-7.

Заметную помощь в освоении районов работы оказали соседи-истребители, за три месяца работы успевшие побывать во всех «углах» зоны ответственности. На «спарках» они провезли новичков по типовым маршрутам, указав поворотные точки, характерные приметы и ориентиры, направления заходов и опасные места, появления над которыми без дела следовало избегать. Помимо особенностей штурманского дела, ветераны подсказывали детали боевого маневрирования, поиска целей и тактики, иные из которых находились на грани, а то и выходили за рамки наставлений, относясь уже не к технике боевого применения и производства полетов, а к летному искусству.

С учетом тонкостей, определяемых местным колоритом, вылеты на удар преимущественно планировались в ранние утренние или вечерние часы (полуденную жару и население и душманы пережидали в тени дувалов, «зеленки» и пещер, а потому поиск противника был обречен на неудачу). Караваны, прятавшиеся днем в кишлаках и укрытиях, трогались в путь лишь под вечер; при поиске следовало большое внимание уделять затененным склонам; в ночных полетах в первую очередь требовалось следить за собственным положением в пространстве и окружающим рельефом – столкновение с горами было опаснее любого зенитного огня. Общим правилом при построении боевого захода была атака с крутого пикирования, предпочтительная и по точности, и по безопасности – самолет находился над целью минимум времени и, разогнавшись, -поплавком» выскакивал за пределы возможной зоны досягаемости ПВО (соблюсти предписанную нижнюю границу в 5000 м удавалось не всегда, как из-за различного превышения местности, так и индивидуальных особенностей летчиков и боевого азарта).

Помимо знакомства с ТВД, в первые же дни личному составу пришлось заняться оборудованием стоянок и жилого городка для защиты от возможных обстрелов. В принципе, окрестности Шинданда считались относительно тихими – с местными моджахедами удалось договориться по принципу «мы вас не трогаем, вы – нас», но с началом вывода войск в провинции участились диверсии не успевших навоеваться «непримиримых», грозивших напоследок уходящим советским частям «кровавой баней». В августе отряды оппозиции на севере тут же захватили оставленный советскими войсками Кундуз, причем правительственным частям удалось удержать только подготовленный к обороне аэродром. Гератский мулла Акбар объявил: «Шурави вредили нам девять лет, но сейчас мы поручаем их Аллаху» и только Всевышний знал, чего больше в этом призыве – смирения или угрозы. Не полагаясь на Всевышнего, отряд -Хезбе Алла» (Партии Аллаха) местного командира Доврана подобрался к Шинданду и организовал артналет реактивными снарядами. Обстрел пришелся как раз на время посадки самолетов, но использовавшиеся душманами снаряды повышенной кустарными средствами до 20-25 км дальности из-за большого рассеивания рвались в окрестностях авиабазы.

За три дня в каменистой земле на стоянках и в жилой зоне отрыли укрытия и огневые точки, но все же опасность оставалась – на открытой -поляне» аэродрома даже без прямых попаданий осколки беспрепятственно разлетались на большие расстояния, а излюбленные душманами зажигательные (фосфорные) снаряды можно было тушить разве что имевшимся в изобилии песком. Стены модулей обшили стальными щитами, набранными из полос аэродромного покрытия К-1Д, завезенными в Шинданд как раз для подготовки к базированию усиленной авиагруппировки. Настилы предназначались для обеспечения полетов самолетов с взлетным весом 12 тонн, однако специально проведенные летные испытания позволили установить. что эти изделия имеют повышенный запас прочности и способны выдерживать 18-тонные машины. В конечном счете летать с них не пришлось, ограничились лишь использованием К-1Д для расширения стоянок, а остаток пошел в качестве разнообразного стройматериала – от столбов для колючей проволоки до пешеходных дорожек и облицовки строений. В качестве защиты использовались также ящики из-под боеприпасов, набитые песком и камнями. Стены защищали до высоты человеческого роста, хотя те, кто спал на втором ярусе коек, чувствовали себя не очень уютно. К счастью, проверить на практике эффективность всех этих мероприятий не пришлось – за все время пребывания полка аэродром был обстрелян всего два раза, и то разрывы легли с разбросом вдали. Поговаривали, что они адресовались соседям-афганцам, продолжавшим обмен ударами со «своими» противниками.

Безопасности базы способствовал характер окрестностей – каменистая пустыня с редкими кустами колючки, лишенная укрытий. К концу осени опустели многие селения, жители которых уходили со стадами на горные пастбища, а кочующие банды также избегали безлюдных мест, где они не могли получить приют и поддержку. Свидетельством этого было то, что большинство боевых повреждений самолеты и вертолеты получали не во время взлета и посадки, считавшихся наиболее рискованными режимами, а при работе в других районах; последняя потеря в шиндандской зоне имела место два года назад, когда поисково-спасательный Ми-8 7 октября 1986 г. был сбит снайперским выстрелом из “бура» в 180 км от базы и, после эвакуации экипажа, уничтожен с воздуха.

4* Популярное название сборных домиков пошло от их проектного обозначения К-120 «Модуль».

Техники возятся с бомбовыми тележками, капризными и не очень надежными, но необходимыми для подвески бомб крупного калибра. На стоящем рядом МиГ-27М видна ФАБ-500М62.

«Ухудшать показатели», тем более напоследок, не хотелось. Так как МиГ-27 на 3- 4 тонны превосходил МиГ-23 по взлетному весу и заметно уступал в «тягловой силе» (его двигатель Р-29Б-300 развивал на форсаже 11.500 кге против 13.000 кге у Р-35- 300), то набор высоты «свечой» с расположенного на высоте 1150 м аэродрома был невозможен. По массе МиГ-27 также превосходил «стрижей», отставая при этом в тяговооруженности, а потому был ощутимо тяжелее на взлете. Поэтому технику последнего в 134-м АПИБ изменили. Теперь, выведя РУД на «полный форсаж», после отрыва летчики слегка давали ручку от себя, разгоняя самолет на почти горизонтальной площадке до ближнего привода и, после уборки шасси и закрылков, набравшая скорость машина круто уходила вверх по углом 30°-40°. На горке с интервалом 2-4 сек. производился отстрел ловушек, которые шлейфом догорали позади до набора безопасной высоты. Сбор группы происходил на высоте 7000-8000 м, после чего по заложенному в ПрНК-23М маршруту МиГ-27 шли на цель.

Посадка также выполнялась в быстром темпе, «колом вниз». Уже по дороге домой группа шла со снижением, проходя с обратным посадочному курсом вдоль ВПП и растягивая интервалы между самолетами до 40 секунд. На траверзе БПРМ с высоты 1800 м МиГ-27 один за другим выполняли крутой нисходящий виток, выходя к полосе. Обороты двигателя держали на «малом газу», стараясь не разгонять машину более 550 км/ч. По мере приближения скорость гасили до 260-270 км/ч, при этом закрылки автоматически опускались с 15° до 50°, а в случае необходимости летчик истребителя-бомбардировщика подтягивал «на газке».

Зона ответственности летчиков Шинданда включала, помимо прилегающих провинций Герат и Фарах, также южные районы, где отроги Гиндукуша переходили в однообразные нагорья и пустыню, перемежавшуюся сухими руслами, промоинами, холмистыми грядами, нагромождениями скал и валунов. В сотне километров находился пользовавшийся недоброй славой горный массив Луркох, остававшийся – несмотря на неоднократные «чистки» и авиаудары – базой местных банд. К западу от него лежала «зеленка» Анардары (последнюю бомбить то и дело запрещали из Кабула – говорили, что в здешних садах и рощах находятся землевладения столичной знати). За пустыней, у иранской границы постоянными целями служили базы, расположенные у Рабати-Джали и озер Сабари и Хамдун, откуда в глубь страны двигались караваны с оружием и боеприпасами.

Обстановку под Кандагаром при всем желании трудно было оценивать оптимистично, однако блокированный центр провинции продолжал контролироваться правительственными войсками. Вывод частей 40-й армии и невозможность использования Кандагарского аэродрома (теперь он принимал только транспортные и санитарные самолеты) серьезно осложнили работу авиации. Город и аэродром, разделенные 20 км (до ухода наших различали «афганский» и «советский» Кандагар) окружали значительные силы моджахедов, прочно оседлавших дороги и отрезавших его от центра страны. «Духи» свободно передвигались в окрестной зеленой зоне, то и дело обстреливая город из минометов и реактивных установок. Контроль провинции и борьба с отрядами оппозиции для местного 2-го армейского корпуса генерала Олюми были непосильным делом – в округе действовало около полутысячи банд и, чтобы избежать стычек, штаб корпуса шел на выплату денег противнику, а иногда делился с ним продовольствием и боеприпасами.

Основная роль в противостоянии у Кандагара отводилась авиации, для которой эта задача оставалась первоочередной. Прежде цели у Кандагара регулярно обрабатывали базировавшиеся здесь эскадрильи МиГ-23, Су-17 и Су-25, теперь же, чтобы дотянуться из лежащего ближе всего Шинданда, приходилось преодолевать 350-400 км. Вылеты в этот район занимали до 75% общего объема работ эскадрилий Шинданда (как МиГ-27 и Су-25, так и поднимавшихся на их прикрытие истребителей). Цели, обнаруженные разведкой вокруг блокированного города, изо дня в день появлялись в плановой таблице 134-го АПИБ, из-за чего подфюзеляжный ПТБ-800 вообще никогда не снимали. Хотя по «чистому» штурманскому расчету дальность полета МиГ-27М с полной заправкой только внутренних баков составляла 1750 км, а радиус действия с 1000 кг бомб – 800 км, в реальной обстановке приходилось принимать во внимание дополнительный расход топлива с учетом особой процедуры взлета, время, необходимое на сбор группы и, главное, поиск целей, который проводился исключительно самостоятельно.

К самостоятельной боевой работе группа 134-го АПИБ приступила 3 ноября, когда последние Су-17М4 ушли домой. Впрочем, по инерции и в силу привычки к бессменным «сушкам» во многих документах штаба в Кабуле принявший эстафету полк до самого конца продолжали называть прежним 274-м! Между тем, работа шла без перерывов и выходных, с редкими «отбоями» по погоде. Выполнение задач и производство полетов регламентировалось Боевым уставом, однако не без подсказанных практикой поправок. 8 частности, для оперативности, боевое распоряжение штаба ВВС из Кабула, поступало уже с вечера по телефону. В нем указывались цели и места работы на следующий день, обычно из расчета три вылета на летчика. Последняя цифра определялась выносливостью летного состава – при большей нагрузке люди уже работали «на износ», теряя форму. На вечерней постановке задач командир и начальник штаба полка собирали летчиков, давая им указания, маршруты и назначая состав групп. Одновременно изучался район цели (характеристика объектов удара, их координаты, характерные ориентиры, ПВО противника, запретные зоны (где размещались свои и афганские части, а также мирные кишлаки) и готовились карты.

МиГ-27 на маршруте. Снимок сделан через прицел самолета капитана Кирьянова.

Утром из штаба телеграммой приходило подтверждение боевой задачи, окончательно утверждавшее согласованный со штабом части наряд сил, боевой расчет, высоту полета, высоту вывода из атаки, определявшуюся по ожидаемому противодействию ПВО, и точное время удара. Привлекавшиеся самолеты определялись планом-графиком полка, учитывавшим запас ресурса, их готовность и резерв сил. Для оперативного реагирования при появлении внезапных задач («работы по вызову») или задержке с вводными «сверху», комполка имел право самостоятельно назначить наряд сил и планировать вылеты на следующий день. На случай подмены вышедших из строя самолетов, усиления удара или срочных заданий, в полку выделялось дежурное звено. Причем, особенностью дежурства в 134-м АПИБ было вооружение МиГ-27 только бомбами, хотя дома предусматривался и истребительный вариант с ракетами Р-60 на подфюзеляжных АПУ-60-ll, при котором самолеты вылетали на перехват и наводились на цель по командам с земли (такое дежурство несли оставшиеся в Талды-Кургане и Жангизтобе МиГ-27). В Шинданде ракеты Р-60 с ИК ГСН не подвешивались даже при вылетах в приграничные районы, где не исключался риск встречи с пакистанскими истребителями – задачи сопровождения, как и ПВО базы, обеспечивали находившиеся рядом «настоящие» истребители МиГ-23МЛД.

В летную смену на полеты обычно выводилось 16 МиГ-27. Как правило, за смену выполнялось три-четыре вылета эскадрильей, а на летчика приходилось два-три вылета. Боевой порядок на маршруте строился колонной пар с визуальным контактом между ними и острым пеленгом самолетов в паре, обеспечивавшим хороший обзор и не препятствовавшим маневру. Однако полностью автоматизированный полет по маршруту и атака с использованием ПрНК-23М, обеспечивавшего проход трассы с поворотными и целевыми точками реализовать не позволяли ни особенности местности, ни характер целей. Сброс бомб «в автомате» давал площадное накрытие, при рассеивании с высоты достигавшим в лучшем случае 300-500 м, а потому такой вид действий оставался пустым расходом ресурса и боеприпасов. Точечные цели – отдельные здания, крепости, стоянки и укрепленные позиции моджахедов, не говоря уже о кочующих отрядах и караванах – необходимо было отыскивать в нужном квадрате визуально. Поэтому автоматика использовалась лишь во время 20-30-минутного полета по маршруту, пока навигационный комплекс ПрНК-23М и САУ-23Б1 вели самолет.

На маршруте для экономии топлива крыло всегда оставляли в положении 16°, выдерживая скорость 800 км/ч и полетный эшелон 10.000-10.500 м абсолютной высоты.При подходе к заданному району группа размыкалась на пары, начинавшие поиск. Каждой паре назначалась своя цель – их было так много, что с лихвой хватало на всех, а разделение позволяло избежать путаницы и не мешать друг другу. Ввиду удаленности объектов, на указания авманаводчиков с земли и вертолетов надеяться не приходилось. Ориентирами служили характерные изгибы реки или дороги, арыки, квадраты полей, садов и заметные издалека зеркала оросительных прудов-хаузов. На картах и планшетах указывались также приметные «свечки» минаретов, развалины и обветшалые, но хорошо заметные с высоты фрагменты древних стен, обычно отдельно стоящие и служившие надежной точкой отсчета (к тому же в утренние часы они давали четкие тени). Сами цели чаще всего приходилось отыскивать в селениях и «зеленке», где моджахеды останавливались на отдых, там же находились склады всех видов поступавшего из-за рубежа предметов снабжения, окруженные, как правило, укрепленными позициями.

Обнаружив цель, ведущий вводил свой МиГ-27 в пикирование, доводя угол до 40-45°, оптимальных по скорости снижения – более пологое затягивало время атаки, при крутом – самолет разгонялся и терял высоту слишком быстро, так что спустя секунды, не успев толком прицелиться, его нужно было выводить из атаки. За ним, слегка отстав, следовал ведомый, прицеливавшийся индивидуально. Самолет постепенно разгонялся до 1000 км/ч и скоростной напор ощущался дрожью всей загруженной бомбами машины. В пикировании МиГ-27 шел с небольшим скольжением, позволявшим точнее наложить прицельную марку. При прицеливании использовался лазерный дальномер «Клен-ПМ», данные которого учитывались вычислителем при выносе марки. Добившись наложения марки на цель, летчик плавными движениями педалей устранял скольжение, «успокаивал» машину по крену и рысканию и без задержки сбрасывал бомбы. Тут же следовал вывод с крутым набором высоты. Последнее выполнялось не только из опасений зенитного огня – запрет снижаться ниже 5000 м действовал строго, а тяжелая рука командующего ВВС 40-й армии была известна. В 134-м АПИБ летчики, «нырнувшие» ниже оговоренного «потолка», не раз получали взыскания и их на день-другой для острастки отстраняли от полетов за «грубое нарушение летной дисциплины». В летных кругах ходила популярная история о том, как одного из таких асов генерал пригрозил «выгнать с войны» и отправить в Союз, на что нарушитель отвечал: «Не пугайте меня Родиной!».

Боевым распоряжением, по букве Устава, оговаривалась «заданная степень поражения объектов» по типу «А», «В» и «С», означавшие соответственно уничтожение, и вывод из строя не менее чем на сутки повреждение «на время боя», определявшая количество и тип боеприпасов, потребных для выполнения тех или иных задач. На практике снаряжение самолетов больше зависело от наличия и подготовленности боеприпасов. Шиндандский склад боепитания выгодно отличался налаженным снабжением и завозом из недалекой Кушки, где разгружались эшелоны и боеприпасы машинами доставлялись на аэродром. На базе бомбы сортировали по типам, по возможности сразу же освобождали от упаковки и при получении задачи их оставалось только развезти по самолетам. Отлаженная система и в последние месяцы войны работала бесперебойно, однако в ход стало идти все подряд, без особого различия типов и марок боеприпасов.

По плановым целям «выкатывался» заданный тоннаж, благо при постановке задач характеристики целей звучали однообразно: ^крепость, занятая мятежниками,… дувал, где остановилась банда,… здание исламского комитета…” В то же время, 134-й АПИБ не получал заданий на непосредственную авиаподдержку, где играли особую роль точность и эффективность удара, требовавшие конкретного средства поражения. Имел место и другой повод – «подчистка» складских запасов по мере близившегося конца войны, дата которого была известна каждому. Выработка запасов шла столь интенсивно, что перед уходом пришлось спешно пополнять склады, закладывая на них запрошенный Кабулом трехмесячный запас боеприпасов, доля авиационных средств поражения в котором составила 823 тонны бомб и ракет.

Обычный вариант снаряжения МиГ-27 состоял из двух «пятисоток» либо четырех бомб массой по 250 или 100 кг, размещаемых на передних подфюзеляжных и подкрыльевых узлах. Чаще всего использовались ФАБ-250 и ФАБ-500 разных типов и моделей, ОФАБ-250- 270 и -100-120. Последние, впрочем, летчики относили к разряду «гуманных» боеприпасов из-за недостаточного поражающего эффекта, особенно при бомбометании с больших высот, когда невысокую точность нужно было компенсировать мощностью или количеством боеприпасов. Применения крупного калибра требовал и характер целей, большей частью защищенных и трудно уязвимых – развалить глинобитный дувал или толстую саманную стену «сотки» могли далеко не всегда. Даже на открытом месте их поражающее действие (осколки и фугасный эффект) по живой силе в 1,7-2 раза (в зависимости от различных условий) уступало ФАБ-250, не говоря уже о мощных «полутонках». При ударе же по легким строениям последние вообще обладали в 2,5- 3 раза более высокой эффективностью.

А это уже кадры, запечатленные капитаном В.Правдивцем.

Вид через прицел "МиГ-27М (вверху). Атака в пригороде Кандагара, ориентир – изгиб шоссейной дороги (в центре). Атака колонны машин. Справа внизу видны разрывы ОФАБ-100-120, сброшенные самолетом комэска (внизу).

В ход шли также зажигательные бомбы ЗАБ-100-175 с термитными патронами и ЗАБ-250-200, наполненные вязкой липучей смесью. Хотя гореть в горах и кишлаках было особенно нечему, а начавшаяся зима делала ЗАБ еще менее эффективными, огненные удары давали большой психологический эффект. Как правило, такие «гостинцы» могли накрыть довольно значительную площадь, а разлетавшиеся широким веером даже небольшие горящие капли, вызывали тяжелые ожоги. Поправка на тип цели делалась, когда стояла однозначная задача поражения живой силы – для этого старались использовать РБК-250 и РБК-500, сметавшие все живое шквалом разрывов в радиусе сотен метров.

К самолетам то и дело подвозили ОДАБ- 500 и -500П, однако отношение к капризному боеприпасу было неоднозначным. Очевидцы- десантники рассказывали о впечатляющих результатах их действия – сметенных строениях, выжженных проплешинах в зарослях «зеленки» и обгоревших трупах с выбитыми глазами. Спастись от объемного взрыва не помогали ни складки местности, ни окопы, ни укрытия. Более того, в замкнутых объемах строений содержимое ОДАБ оказывалось в наиболее благоприятных условиях (отсутствие ветра и низкая влажность), давая максимальный фугасный и термический удар. Вместе с тем, надежность ОДАБ (особенно зимой) оставляла желать лучшего. Поражающие качества объемного взрыва, сжигавшего все в сотнях кубометров высочайшей температурой и давлением, достигалась лишь при определенной концентрации топливо-воздушной смеси. К тому же, несмотря на впечатляющий калибр, бомбы содержали относительно небольшое количество жидкого ВВ

– 93 кг сжиженной окиси этилена в ОДАБ-500 и 145 кг пиперилена в ОДАБ-500П. Создание аэрозольного облака оптимальной насыщенности и его своевременный подрыв должны были обеспечить находящиеся в бомбе сначала шашки разрывного, а затем детонирующего действия. Их подрыв производился взрывателями через четко заданные временные интервалы. Получаемый эффект, однако, зависел от ветра, температуры, влажности и атмосферного давления, а также соблюдения режима бомбометания и не всегда достигался даже в полигонных условиях. В афганской обстановке неблагоприятными были сразу все факторы, из-за чего часто не происходил не только подрыв, но и простое горение без детонации. Конструкция ОДАБ-500П и ПМ, помимо перехода на другой тип ВВ, включала целую систему шашек разрывного заряда, формирующего облако нужной концентрации, и специального лидера-упредителя на трехметровом штоке, подрывавшего заряд над поверхностью земли. Усложнение конструкции не решило всех проблем, хотя надежность боеприпасов заметно повысилась, но все же ОДАБ срабатывали не всегда, особенно с наступлением зимней сырости и низких температур, при которых капельки смеси не хотели воспламеняться.

На переднем плане толстостенные ФАБ-500ТС, дававшие при разрыве массу тяжелых осколков.

В ожидании команды техники группы вооружения отдыхают на бомбоскладе Шинданда, сидя на ОДАБ-500П. На заднем плане видны РБК-500 (внизу).

На аэродроме к ОДАБ относились не без опаски – прошел слух, что их содержимое ядовито, да и хлюпавшая начинка требовала осторожности в обращении, в то время как обычные фугаски запросто сбрасывали на землю и катали по бетонке. Загрузка МиГ-27 в группе могла быть самой разной – часть машин несла ФАБ и ОФАБ, другие – РБК, ОДАБ или БетАБ.

При перебазировании с собой захватали блоки УБ-32-57 и Б-8, но они оставались без дела. Использованию мощных НАР С-24 прозванных в Афганистане «гвоздями», в некоторых случаях предпочтительному, препятствовало то же ограничение по высоте полетов: пуск с 5000 м не мог быть прицельным, т.к. их максимальная эффективная дальность стрельбы составляла 4000 метров. О таких “Карандашах», как С-5 и С-8, и говорить не приходилось – их прицельная дальность составляла всего лишь 1800-2000 м. По той же причине “балластом» оставалась мощная 30-мм шестиствольная пушка ГШ-6-30, обладавшая скорострельностью в 5000 выст./мин. и мощным 390-граммовым снарядом. Тем не менее, полный боекомплект к ней (260 патронов) всегда находился на борту.

Обслуживание самолетов велось по боевым требованиям 2-й части НИАС на военное время. Такое разрешение было введено только с июня 1986 г. Прежде Главный штаб ВВС афганский конфликт к войне не приравнивал, а работы велись в обычном порядке, хотя и с поправками, вызванными многократно возросшей трудоемкостью. Используемая в Союзе предварительная подготовка была отменена и заменялась текущей предполетной и послеполетной, а также целевыми осмотрами с контролем «нужных» систем, вместо принятого ранее «все подряд». Разрешалось выпускать самолет в полет с неисправностями и отказами, если они не сказывались на безопасности и позволяли выполнить задачу. Если даже подходил срок регламентных работ, МиГ-27 продолжали службу – разрешено было продление ресурса до 50 часов при нормальной работе машины.

Несмотря на различного рода подобные «послабления», общий объем трудозатрат на техническую эксплуатацию возрос по сравнению с «союзным» на 92%, а основную долю времени занимало снаряжение и подвеска боеприпасов, расход сил на который увеличился в 24 раза. На помощь оружейникам приходили все – от техников самолетов и механиков до незанятых летчиков. Подготовка велась группами по три-пять человек. Одна вскрывала «цинки» с патронами ИК-ловушек, развозила их по самолетам и набивала кассеты ВП-50-60. Другая растарировала бомбы, сбивая бандажи и извлекая их из деревянной упаковки (бомбы готовились всегда с запасом на один-два вылета из расчета, что лишняя сотня фугасок не помешает). Остальные на прицепах и тележках доставляли бомбы к самолетам, где их принимали подготовленные расчеты с техником-оружейником во главе, взводившим замки держателей, проверявшим цепи управления и руководившим подвеской. После этого специалисты из группы АВ с тележкой подготовленных взрывателей обегали стоянку, вкручивая их в бомбы и снимая чеки (снаряжать бомбы загодя и хранить их было опасно и строго запрещалось).

Лимит времени, особенно при подготовке к повторному вылету, делал необходимым одновременный осмотр самолета, заправку, зарядку воздухом и азотом, проверку систем и подвеску вооружения. На всякий случай при этом следили, чтобы никого не было в кабине, электропитание на цепь управления оружием не подавалось и соответствующий переключатель устанавливался на “невзрыв» – в этом случае взрыватель не взводился даже при сорванной чеке и случайном срыве бомбы с замка. После подвески и снаряжения бомб никому, кроме летчика, не разрешалось занимать место в кабине или включать аппаратуру готового к вылету самолета (случаи стрельбы на земле и отстрела ИК-ловушек, грозивших сжечь стоянку, были далеко не единичными – достаточно было отключить блокировку по шасси и не обратить внимание на положение «нужного» тумблера).

В обязательном порядке заполнялись сжатым азотом баллоны системы нейтрального газа, обеспечивавшие МиГ-27 наддув топливных баков для снижения опасности пожара при простреле.

Вылеты под Кандагар чередовались с ударами по Луркоху, Гиришку и предместьям Герата, наносившимися как в ответ на вылазки моджахедов, так и для их предотвращения. Требование командования обезопасить вывод сухопутных войск, вызвало необходимость «профилактической» бомбардировки придорожных зон и потенциально удобных для организации засад мест, а также путей выхода банд к коммуникациям. Как правило, авианалеты однозначно давали понять противнику, что обстрел колонны немедленно повлечет удар авиации по этому месту и близлежащим кишлакам, дававшим приют отрядам «непримиримых».

В целом эффективность высотного бомбометания не могла быть высокой. Наряду с трудностями поиска и распознавания целей, основными причинами оставались отсутствие единой методики и зависимость от личных навыков летчика, значительное рассеивание бомб, в лучшем случае составлявшая несколько десятков метров, а также сами горы с их неустойчивой метеообстановкой (колебания температур, частые ветры, струйные течения, восходящие и нисходящие потоки) влияние которой не поддавалось учету ни прицелом, ни летчиком. Даже в лучшие времена, когда ограничения по высоте были не такими строгими, объективным контролем засчитывались в разряд результативных (помимо прямых попаданий), разрывы, ложившиеся не далее чем в 50 м от границы цели. Недовольный существующим положением, полковник Александр Руцкой, до августа 1988 г. бывший заместителем командующего ВВС 40-й армии по фронтовой авиации, уничтожающе характеризовал навязанный летчикам стиль работы: «Зачем вообще тогда летать, жечь керосин, сбрасывать сотнями тонн в сутки дорогостоящие боеприпасы, если результативность ударов нулевая?..».

Фрагмент полетной карты-двухкилометровки провинции Фарах. Масштаб 1:200.000, т.е. в 1 см 2 км. Виден прочерченный курс, кружок – район поиска и цель в центре (справа на с.61). Запасы авиабомб на складе боепитания.

Один из примеров нанесения на МиГ-27Д из состава 134-го АПИБ отметок боевых вылетов. Две большие красные звездочки, видимо, обозначают вылеты, в ходе которых были уничтожены особо важные цели.

Приходилось искать другие способы использования авиации. До трети вылетов 134- го АПИБ проводилось на минирование местности. Помимо основной задачи – сковывания противника и препятствия его передвижениям – минирование отчасти компенсировало ограниченный характер воздействия, ведь остававшаяся сотня самолетов ВВС 40-й армии не могла обеспечить постоянное господство над обширными зонами ответственности, тем более круглосуточно. Сброшенные на минирование ФАБ и ОФАБ, взрывавшиеся то туг, то там в течение нескольких суток, позволяли растянуть срок «присутствия» и давали эффект давления на противника. Если обычный налет можно было переждать, укрывшись от самолетов, то таившиеся бомбы-мины и неожиданные взрывы в прямом смысле слова подрывали желание покидать убежища. Обычные методики не позволяли оценить эффективность такого бомбометания – оно не давало немедленного поражения, но в его пользу говорили специальные рекомендации психологов: при свойственном мусульманам фатализме, скрытая неотвратимая угроза подавляет больше, чем явная опасность.

Под МиГ-27Д подвешена штурмовая низковысотная авиабомба ОФАБ-250ШН.

8 то же время, «засев» зарекомендовавшими себя заградительными авиаминами, которыми набивали РБК и КМГУ, накрывавший большие площади при высокой плотности (на каждые несколько квадратных метров приходилось по мине), требовал сброса с небольших высот. При разбросе груза с заданных по условиям безопасности 5000 м мины относило ветром, разброс становился чрезмерным и хлопки небольших мин, срабатывавших при самоликвидации в течение трех суток, не производили должного впечатления. Единственным способом оставались бомбардировки изо дня в день фугасками, подавлявшими противника сотрясавшими землю могучими разрывами. К тому же, разлетавшиеся осколки «пятисоток» и обломки камней сохраняли убойную силу на расстоянии в 600-700 м.

Помимо плановых ударов, МиГ-27 привлекались к ведению разведывательно-ударных действий (РУД) – самостоятельному поиску и уничтожению, шире известному как «свободная охота». Большей частью они выполнялись для поиска караванов и отдельных машин вдоль троп и дорог, из-за чего РУД иногда расшифровывалась как «разведка участков дороги». Особенно оживлялось движение душманского транспорта по ночам, когда под покровом темноты караванщики чувствовали себя увереннее, а правительственные войска предпочитали не покидать гарнизонов и застав. Это отчасти упрощало задачу летчикам: свет фар машин с высоты 3500-5000 м можно было наблюдать на удалении 40-60 км, а наносить удар – немедленно, так как свои колонны пережидали ночное время под защитой городских стен и блокпостов.

В дневное время поиск велся парами, а для наращивания усилий можно было привлечь МиГ-27 дежурного звена, постоянно находившихся в готовности №1. Готовясь к вылету на «охоту», летчики изучали район поиска по фотопланшетам и картам крупного масштаба, с помощью разведданных определяя наиболее вероятные пути движения противника, отмечая положение своих постов и прохождение колонн на дорогах. На картах- пятикилометровках наносили азимутально-координатную сетку РСБН, маршрут полета, зоны радиокоррекции и приграничную 10-км зону. После участившихся стычек с пакистанскими F-16A, своему положению по отношению к «ленточке» приходилось уделять особое внимание. Боевой порядок в паре при поиске держали в строю «пеленг» с углом 20-25° и дистанцией 400-600 м с превышением ведомого на 100-150 м. Основное внимание на маршруте уделяли просмотру дорог, троп, речных долин и горных проходов.

Вывод сил спецназа и вертолетных эскадрилий, игравших главную роль в охоте за караванами, изрядно развязал моджахедам руки. Теперь, наряду с лошадьми и верблюдами, все чаще можно было видеть колонны джипов и грузовиков повышенной проходимости. Только за октябрь 1988 г. разведка 40- й армии зафиксировала прохождение границы более чем 100 караванами с оружием и боеприпасами. В ответ все большую роль в работе фронтовой авиации и 134-го АПИБ стали занимать ночные вылеты. Помимо борьбы с караванами, это делало воздействие круглосуточным, а целями становились лагеря и стоянки, выдавшие себя светом костров. К ночным вылетам привлекали только летчиков 1 -го класса, обученных бомбометанию по освещенным с воздуха целям и выполнивших не менее 10 контрольных и тренировочных полетов в темное время суток.

На ночные полеты выводили до десятка МиГ-27. Поиск вели одиночными самолетами, преимущественно в равнинной местности и предгорьях, лишь в ясные лунные ночи назначались квадраты для «охоты» в горах, когда отчетливо просматривались вершины и хребты. При этом во время подготовки особо отмечалось положение горных пиков по азимуту и дальности от маяка РСБН. Продолжительность полета составляла не более 1 часа 20 мин, а в воздухе одновременно находились два МиГ-27, направлявшиеся в разные стороны. После завершения поиска и поворота домой поднимались следующие и, тем самым, РУД велись без перерыва. На самолеты подвешивались по две САБ-100 и от двух до четырех ОФАБ-100-120 или ОФАБ-250-270.

Ночная работа вызвала рост нагрузки на летчиков – помимо утомления при пилотировании по приборам и ориентировке, изматывал напряженный поиск в темноте и «рваный» суточный ритм чередующихся дневных и ночных вылетов. Так, уже 10 ноября капитану В.Правдивцу пришлось в затянувшуюся смену шесть раз подниматься в небо – после двух дневных вылетов он еще четыре раза вылетал ночью! По два-три ночных вылета были нормой и в последующие сутки, а позднее ему пришлось и 31 декабря встречать в.воздухе – взлетев накануне полуночи, летчик приземлился уже во втором часу ночи следующего дня.

Ночная атака выполнялась по следующей методике: обнаружив цель, летчик выходил на ее траверз на удалении 10-15 км, уточняя место и направление движения. Одновременно производился запрос КП и, в случае получения «добро» на атаку, пилот наносил удар «с ходу» или сбрасывал САБ, горевшую не менее семи минут. Этого времени было вполне достаточно для оценки обстановки и организации атаки. На следующий день обычно проводили контроль результатов, визуально или фотографированием. В случае удачи на месте оставались развалины, трупы лошадей и верблюдов или разбитые машины; тогда, при возможности, вертолетчики забирали уцелевшие трофеи.

В одном из таких вылетов еще накануне днем один из летчиков обратил внимание на небольшой, но очень удобный для стоянки сосновый лесок в районе Анардары. Проходя над районом ночью, он заметил внизу огонек и, обойдясь без подсветки (как он потом рассказывал, из опасения, что «духи» услышат гул самолета и погасят костер), «потушил» его бомбовым ударом.

Время от времени МиГ-27 выполняли вылеты по вызову на освещение под Кандагар, где цели лежали в опасной близости от позиций правительственных войск. Парашютные факелы САБ использовались не только для подсветки при ударах с воздуха, но и для ведения артиллерийского огня. Для этого самолеты несли не только САБ-100, но и более мощные многофакельные САБ-250-200, дававшие вдвое большую яркость света. По медленно опускавшимся на парашютах «люстрам» тут же открывали отовсюду огонь, пытаясь их «погасить» и нащупать самолет. Это, в свою очередь, использовали летчики, хорошо видевшие трассы и в ответ наносившие удар по выявленным позициям.

Ночная посадка, с учетом сложности маневра, нервного напряжения и накопившейся усталости, была трудной даже для опытных летчиков. Не обошлось без поломок, к счастью, обошедшихся без серьезных последствий: на двух самолетах при касании полосы были стесаны фальшкили, причем их пилотировали командир полка подполковник Маркелов и замполит Бесчеревных. В остальном МиГ-27 доставляли минимум проблем: отказы по конструкции и системам свелись к паре случаев, в одном из которых после пробега не сбросился тормозной парашют из-за заедания замка, а в другом – на севшем и зарулившем на заправку самолете крыло не складывалось из положения 16° (виной чему оказался дефект в системе управления поворотом консолей). В обоих случаях отказы удалось устранить на месте. Усиленное шасси с мощной амортизацией без противоперегрузочных клапанов позволяло избегать поломок, нередких у других самолетов при грубых посадках, а выносливые основные колеса (такие же, как на Су-25, но имевшие систему охлаждения тормозов), не «разувались» при перегреве, что у «грачей» было обычным делом.

Небольшим оставалось и число отказов по оборудованию: изредка «гуляла» работа системы воздушных сигналов СВС-П-72 и топливной автоматики, в жиклерах которой оседала вездесущая пыль. ПрНК-23М и РЭО, вызывавшие довольно много нареканий в Союзе, попав «на войну», вели себя пристойно – впрочем, в значительной мере потому, что редко использовались в полном объеме и ограничивались проводкой МиГ-27 по маршруту в район цели. Кроме того, полеты обходились без использования пушки – частого источника отказов и поломок конструкции. Стрельба из ГШ-6-30 сопровождалась 11,5-тонной отдачей, которую полностью не могли погасить демпферы. Результатом этих «бортовых залпов» были обрывы цепей питания и волноводов, выключение АЗС, обесточивание оборудования, а то и выход его из строя. Невозможность использования этого оружия в немалой степени способствовала тому, что за весь срок пребывания 134-го АПИБ в Афганистане срывов вылетов из-за отказа матчасти не было.

Офицеры рядом с МиГ-27Д из состава 2-й эскадрильи 134-го АПИБ. Хорошо видна накрашенная «кабина» и «заголовник».

Однообразная утомительная работа днем и ночью изматывала летчиков и техников. Хотя авиационные медики, сопровождавшие деятельность ВВС 40-й армии, относили летную работу к категории тяжелых, условия для отдыха оставались минимальными – даже выспаться в битком набитых «кубриках» удавалось редко. Предписанные приказом Главкома ВВС №018 за 1984 г. контроль установленной нормы налета и «исключение переналета наиболее подготовленных экипажей» обеспечить не удавалось, как и направлять людей в «отпуска с войны» – 15-дневный отдых дома в профилактории. Оставалась лишь сооруженная самостроем баня в ТЭЧ и расслабление известным способом – ежевечерним снятием напряжения «наркомовской нормой». Однако и на этом пути приходилось проявлять изобретательность, поскольку местный военторг, принявший в борьбе за всенародную трезвость (неожиданно!) самое непосредственное участие, мог предложить только лимонад, одеколоны и лосьоны. Оба последних вида жидкости раскупались мгновенно, так как цены на доставлявшиеся контрабандой из Союза водку и коньяк были весьма кусачими. Сам МиГ-27, в отличие от некоторых других боевых машин, был «сухим» самолетом, использовавшим в системе охлаждения оборудования куда более теплоемкий, чем спиртосодержащие жидкости, но (увы!) совершенно не питьевой антифриз. Оставалось довольствоваться спиртом, выдававшимся на протирку контактов АСО и ловушек, – рецепты его экономии и списания сменщикам передавали прежде всего. С питанием проблем не возникало – снабжение Шинданда выгодно отличалось от других мест: среди зимы в столовой появлялись венгерские яблоки и болгарские овощи, полагавшуюся селедку заменяла красная рыба и значившаяся в рационе закуска вечером исполняла свое прямое назначение.

После встречи Нового Года работа 134-го АПИБ продолжалась в прежнем ритме. Налет на летчика в полку за январь составил 18-25 часов. Война не собиралась идти на убыль и в последние дни. Запоминающимися стали несколько срочных вылетов МиГ-27, вызванные понесенными авиацией потерями. 11 января возвращавшийся в Шинданд МиГ-23МЛД капитана С.Лубенцова из-за отказа топливного насоса упал в 110 км от аэродрома. О катапультировании летчика в горах на КП узнали сразу же от его ведомого – А.Лактионова. Сопровождая спускавшегося на парашюте командира, он не удержался от комментария: «Ну, красиво ты оттуда вылетел, зрелище – сила!». В Шинданде тут же начали спасательную операцию: в воздух немедленно поднялось звено Су-25, отыскавшее летчика и атаковавшее замеченную неподалеку вооруженную группу. Следом за «грачами» через полчаса под прикрытием МиГ-27 подошли вертолеты группы ПСС, забравшие летчика.

В воскресенье, 22 января, МиГ-27 срочно вылетели к Кандагару на выручку попавшему под огонь экипажу Ан-26. «Спасатель» из 50-го ОСАП. прилетевший за ранеными, сразу после посадки попал под ракетный обстрел и был так изуродован осколками, что летчикам пришлось спешно покинуть свой «борт». Подоспевшее звено МиГ-27 обработало позиции ракетчиков, дав возможность другому самолету забрать экипаж и пострадавших.

Вылеты продолжались до начала февраля, причем летчики Шинданда покинули Афганистан позже остальных. Первоначальным планом вывода предполагалось оставить аэродром 27 января, однако по настоянию Кабула 40-я армия в конце месяца предприняла операцию против моджахедов и встал вопрос о задержке в ДРА части советского контингента. Однако в Москве решили выполнить подписанные соглашения в установленные сроки и в последнюю январскую ночь из Баграма вылетели последние советские самолеты. Следом Кабул покинули транспортники 50-го ОСАП. Шиндандская авиагруппировка уходила 4 февраля. Первыми взяли курс к советским границам штурмовики 378- го ОШАП, следом – истребители. За ними поэскадрильно взлетели МиГ-27 и, последними, прикрывавшие взлет вертолеты.

За 95 дней командировки летчики 134-го АПИБ выполнили, в среднем, по 70-80 боевых вылетов, имея по 60-70 часов налета (в летной книжке капитана В.Правдивца сохранилась запись о «персонально» сброшенных 36.250 кг бомб). В САВО группа задержалась на запасном аэродроме Капай-Mop в 50 км от границы в составе сосредоточенной рядом с ДРА группировки, готовой поддержать Кабул на случай крупномасштабного наступления моджахедов. Призывы об авиаударах с советских аэродромов звучали очень настойчиво, но снова вмешиваться в войну руководство страны не хотело, ограничившись снабжением афганцев продовольствием и оружием. Ровно через месяц, 4 марта, МиГ- 27 вернулись на свои аэродромы.

По результатам афганского экзамена МиГ-27 показал себя надежной и выносливой машиной. Вместе с тем, возможности самолета и комплекса его вооружения были использованы далеко не полностью, в первую очередь из-за своеобразия ТВД и характера боевых действий, сопровождавшихся множеством директивных ограничений .

Афганистан позади. Подполковник В.С.Маркелов докладывает Главкому ВВС маршалу авиации Н.М.Скоморохову. Аэродром Калай-Мор.

Истребитель-бомбардировщик, создававшийся для поражения малоразмерных подвижных и стационарных целей с использованием широкой номенклатуры боеприпасов, применялся исключительно для бомбардировки с больших высот, из-за чего большая часть его прицельного оборудования и оружия не могла быть задействована. Это относилось как к применению ПрНК- 23М, работу которого приходилось заменять ручными режимами, так и неполному объему использования АСУ-23Б1, для которой за пределами возможностей оказывались сложные профили взлета и посадки. Местные условия и ограничения “нивелировали» боевую нагрузку самолетов (будь то МиГ-23, МиГ-27 или Су-17) до типовой пары «пятисоток», а эффективность удара определялась, в первую очередь, выучкой летчика.

Адекватной оценки боевой эффективности МиГ-27 кратковременно использование в Афганистане дать не позволило. Тем не менее, некоторые его достоинства удалось оценить: МиГ-27 выгодно отличался отСу-17МЗ и М4 запасом топлива во внутренних баках (4560 кг против 3630 кг) и, соответственно, имел несколько большую дальность и продолжительность полета при равной загрузке. Более выгодная компоновка оборудования по сравнению с «сушкой» позволяла при необходимости расширить радиус действия, обходясь всего одним подфюзеляжным ПТБ-800, в то время как Су-17 приходилось нести сразу два бака той же емкости, что увеличивало взлетный вес, ухудшало летные качества и сокращало количество точек подвески вооружения. Загрузка МиГ-27 для афганских условий оказалась более удобной: самолет постоянно нес четыре подфюзеляжных держателя, а у Су-17 такой вариант оснащения требовал перестановки массивных БДЗ-57МТ.

Однако МиГ-27 был более тяжелым – даже при равном с Су-17 запасе топлива и боевой нагрузке давали себя знать «лишние» 1300 кг массы планера и оборудования, из- за чего на 10-12% выше была нагрузка на крыло и меньшей тяговооруженность (избыточные килограммы требовали большего расхода топлива и без того более «прожорливого», чем у Су-17, двигателя). Результатом оказывалась худшая летучесть самолета и взлетные характеристики – МиГ-27 дольше разбегался и медленнее набирал высоту. На посадке он был несколько проще, сказывались особенности конструкции цельноповоротными консолями, а также несущие свойства фюзеляжа и наплывов, благодаря чему посадочная скорость МиГ-27 составляла 260 км/ч против 285 км/ч у Су-17М4, несколько короче был и пробег.

«Перегруз» не был однозначным конструктивным просчетом – в него вошли внушительные 9-мм титановые бронеплиты кабины (помимо МиГ-27, надежную бронезащиту имел только Су-25, летчикам Су-17 приходилось надеяться только на разнесенную дюралевую обшивку огибавших кабину воздушных каналов). В то же время, оставались уязвимыми двигатель, топливная система, особенно крыльевые баки, при значительной поражаемой площади не имевшие заполнителя полиуретановой губкой, эффективно останавливавшей течи топлива и гасившей вспыхивавшие пожары. Подача в баки азота была лишь полумерой, недостаточно эффективной для ударного самолета. Все эти меры были реализованы только в боевых машинах следующего поколения, к которому относился Су-25. Именно Афганистан окончательно подтвердил – для самолета, действующего над полем боя, защищенность должна иметь первостепенное значение.

Однако МиГ-27 (особенно его позднейшие модификации) никогда и не являлись штурмовиками 8 классическом представлении, а были предназначены в основном для «дистанционного» поражения противника с помощью управляемого оружия. Будучи значительно дешевле мощных фронтовых бомбардировщиков Су-24, они могли наносить достаточно эффективные удары по огневым точкам, бронетанковой технике и позициям войсковой ПВО противника, создавая в его боевых порядках незащищенные бреши, а потому решение о выведении самолетов этого типа из боевого состава ВВС РФ выглядит не до конца обоснованным.

5* Это же относилось и к другим типам боевых самолетов, загнанных ПВО противника на большие высоты. Даже действия своих штурмовиков А.В.Руцкой с едким сарказмом определял как “стратегическую бомбардировочную авиацию»

МиГ-27М из состава 2-й эскадрильи 134-го АПИБ.

Изображена эмблема 1-й эскадрильи раннего образца. На других самолетах «кобры» имели иное исполнение, включая змею в шапке-ушанке. Эмблемой 2-й эскадрильи служил летящий дракон.

Истребители-бомбардировщики МиГ-23БН, как и истребители МиГ-23, хорошо зарекомендовали себя в большинстве военных конфликтов 1970- 1980-х гг. Так, с 6 по 11 июня 1982 г. полк сирийских ВВС нанес несколько ощутимых бомбовых ударов по целям в глубине израильских боевых порядков. Тогда "МиГи" совместно с истребителями-бомбардировщиками Су-22М выполнили 40 боевых вылетов, уничтожив 80 танков и более двух батальонов пехоты. В 1985-1987 гг. наши самолеты успешно применяли в Анголе для обработки боевых позиций и коммуникаций войск УНИТА и ЮАР. Когда под ударами кубинцев южноафриканские войска оставили очередной населенный пункт на юге страны - на стене полуразрушенного здания их взору предстала красноречивая надпись "буров": "Эти "МиГи" ударили нас в самое сердце!".

Во время ирано-иракской войны 1980-1988 гг. истребители-бомбардировщики - МиГ-23БН и МиГ-27 наносили удары по отдаленным нефтяным терминалам и морским целям в Персидском заливе (наиболее интенсивно - в 1986-1987 гг. в ходе так называемой "нефтяной войны"). Эффективность боевого применения иракской стороной разработок наших авиаконструкторов была довольно высока. Как и ущерб экономике Ирана, который оценили в 18, 6 млрд. долл. США. (Для сравнения: современный военный бюджет России ненамного превышает 9 млрд. долл.). Успешные действия иракской авиации существенно ограничили возможности иранцев по ведению наступательных военных действий и, в конечном счете, способствовали прекращению войны.

В небе Афганистана истребители-бомбардировщики МиГ-27 появились лишь осенью 1988 года. Это случилось 25 октября... Тогда на ВПП аэродрома Шинданд один за другим начали заходить самолеты, внешне напоминавшие истребители МиГ-23. Необычная форма носовой части их фюзеляжа вызвала живой интерес афганских летчиков, уже освоивших МиГ-21 и Су-20. Впрочем, эта новость "местного значения" вскоре стала международной, когда в начале ноября "Голос Америки" сообщил, что СССР ввел на территорию Афганистана новые высотные бомбардировщики МиГ-27...

Первоначально вызывало недоумение то, что самолет, специально созданный для поражения наземных целей, так долго ждал своей очереди, а его "старший брат" - истребитель МиГ-23, предназначенный для поражения в основном воздушных целей, - постоянно участвовал в боевых действиях в небе Афганистана. Тем более, что еще осенью 1985 года 134-й авиационный полк истребителей-бомбардировщиков (апиб), вооруженный самолетами МиГ-27Д, планировалось перебросить через южную границу СССР...

Непосредственные участники описываемых событий объясняют эту задержку двумя основными причинами. В 1985 году у моджахедов на вооружении появились ПЗРК "Стингер", увеличившие потери среди советских самолетов и вертолетов. Система выброса пассивных помех КДС-23 на МиГ-27 надежно защищала машину от ракет с ТГСН при условии отстрела двух ИК-ловушек с интервалом не более 3 с при скорости полета 900 км/ч. Но при этом их запас (12 штук) обеспечивал безопасный полет на участке протяженностью всего 4, 5 км. В боевых условиях этого было явно недостаточно.

Кроме того, МиГ-27 имел ряд жестких ограничений по энергоемкости колес шасси, что не позволяло использовать его с горных аэродромов, особенно в летнее время. Впоследствии, после доработки, предельно допустимую скорость отрыва самолета удалось увеличить до 405 км/ч, а посадочную - до 360 км/ч.

Возможно, существовали и другие причины, хотя и двух перечисленных было вполне достаточно, чтобы не спешить с отправкой МиГ-27 в Афганистан без соответствующей доработки.

Дело затянулось почти на два года и лишь в 1987 году, в ходе регламентных работ, выполнявшихся силами ИАС полка и специалистов МАП, самолеты оснастили новой системой выброса пассивных помех ВП-50-60, имевшей 60 ИК-ловушек. Когда был подписан акт о завершении доработок - по полку поползли слухи о скорой командировке в Афган..

Решение о выводе войск из ДРА резко подняло роль авиации. Теперь ей предстояло практически полностью взять на себя функции прикрытия, ранее отводившиеся наземным войскам. Возросло и количество целей, поскольку противник опирался на крупные базовые районы, располагал обустроенными складами и мастерскими, убежищами и разветвленными системами огневых позиций.

Летчикам 40-й армии приходилось практически ежедневно наносить бомбово-штурмовые удары (БШУ) по заранее разведанным объектам. Помимо баз и лагерей моджахедов в поле зрения авиации оказались места привалов и разгрузки караванов, а также сами караванные тропы. Кроме того, под удары с воздуха попадали населенные пункты, дававшие приют мятежникам, и с территории которых был замечен пуск "Стингеров"...

В этих условиях командование ВВС приняло решение о замене штурмовиков Су-25 на аэродроме Шинданд на более эффективные в сложившихся условиях истребители-бомбардировщики МиГ-27. К тому же было просто непозволительно упустить возможность проверить в деле представителя наиболее многочисленного парка машин этого класса (на 1 января 1988 года из 40 полков ИБА на вооружении 22 стояли самолеты МиГ-27 различных модификаций).

Передислокации в ДРА предшествовала интенсивная программа подготовки летчиков к боевым действиям в горной местности, составленная с учетом накопленного боевого опыта. Особое внимание в ней уделялось отработке посадки с крутой глиссады и тактических приемов атак наземных целей в условиях противодействия ПЗРК "Стингер". Причем последняя "особенность" была вовсе не излишней предосторожностью. Так, по данным разведки, в 1987 году в отряды моджахедов поступило 600 ПЗРК. В первом полугодии нашим войскам удалось захватить только 102 комплекса. Увеличившаяся концентрация "Стингеров" загоняла наши самолеты все выше и выше. И уже к 1988 году при нанесении авиаударов руководящие документы запрещали летчикам снижаться менее чем на 5000 м, а полет по маршруту рекомендовалось выполнять на высотах 7000-8000 м.

На аэродроме Шинданд до переброски МиГ-27, помимо МиГ-21 и Су-20 афганских ВВС, базировались Су-17МЗ и Су-25 ВВС СССР. Регулярно совершали полеты и самолеты ВТА. Процедура захода на посадку была одинаковой для всех: на малой высоте, с полувиража. У летчиков 134-го полка это не вызвало особых затруднений, поскольку заходить с крутой глиссады было гораздо сложнее.

Порядок взлета имел единственное ограничение: до набора высоты 5000 м запрещалось выходить за пределы зоны безопасности аэродрома, имевшей радиус 5 км от центра ВПП. В итоге все самолеты "набирали эшелон" по спирали и уходили по заданному маршруту. Но для МиГ-27 с его высокой тяговооруженностью было сделано исключение: после отрыва летчики переводили машины в горизонтальный полет на высоте 5-10 м, убирали шасси, закрылки и разгоняли машину до 800 км/ч. После чего следовал "боевой разворот" и самолет с бомбовой нагрузкой 2000 кг и ПТБ емкостью 800 л к концу разворота на 180 градусов успевал набрать высоту 5500-6000 м, не выходя за пределы безопасной зоны. Афганские летчики не скрывали своего восхищения. А первоначально саркастические замечания наших коллег из соседнего полка (вроде "крокодилы прилетели") вскоре сменились на уважительные эпитеты в адрес МиГ-27 и их пилотов.

Тактические приемы атак наземных целей также пришлось придумывать и отрабатывать практически "на ходу". Запрет снижаться в районе цели менее чем на 5000 м заставил увеличить высоты ввода в пикирование с углами 30-45 градусов до 8500-10000 м. Это затрудняло обнаружение и распознание малоразмерных объектов. Об автоматической обработке прицельных данных не могло быть и речи, поскольку "математика" ПрНК-23 для бомбометания с пикирования ограничивалась высотой 5000 м. Углы прицеливания для применения бомб различных калибров и типов пришлось пересчитывать по баллистическим таблицам, либо определять экспериментально.

Днем полет к цели выполняли на высотах 10000 м и более при стреловидности крыла 30 градусов. В районе цели на снижении его увеличивали до 45 градусов, а после обнаружения цели самолет сваливали в пике полупереворотом с креном 120-160 градусов. Сброс бомб и выход из пикирования выполняли с расчетом, чтобы закончить маневр на высоте не ниже 5000 м.

Ночью истребители-бомбардировщики уходили на "свободную охоту" в заданном районе. Опасность обстрела "Стингерами" в темное время уменьшалась, что позволяло летать на различных высотах и наиболее полно и эффективно использовать возможности МиГ-27.

ДЛЯ ударов по целям применяли авиабомбы трех основных калибров: 100, 250 и 500 кг. Однако наибольшую популярность приобрели ФАБ-250М-62 и ФАБ-500М-62. Благодаря хорошим аэродинамическим характеристикам при сбрасывании на околозвуковых скоростях с больших высот на углах пикирования 30-45 градусов они летели словно ракеты. Во всяком случае, создавалось впечатление, что привычному относу и отставанию эти бомбы не подвержены.

Наиболее эффективным образцом вооружения, применявшимся с МиГ-27 в Афганистане, стали объемно-детонирующие авиабомбы. В частности, ОДАБ-500 и ОДАБ-500П успешно поражали живую силу, расположенную как открыто, так и в фортификационных сооружениях, в радиусе до 400 м от эпицентра.

В большинстве случаев на задания летали с подфюзеляжным ПТБ емкостью 800 л. При этом самолет нес четыре бомбы калибром 500 кг или шесть - калибром 250 кг. Реже применяли авиабомбы калибром 100 кг (в основном для минирования подходов к аэродрому базирования и караванных троп).

От боевой нагрузки пилоты предпочитали избавиться в первом заходе, поскольку следом подходили другие группы истребителей-бомбардировщиков. Кроме того, цели находились на большом удалении от аэродрома (иногда более 400 км -особенно в районе Кандагара) и запас топлива на обратный путь был минимален.

Бомбовый залп получался внушительным: за один вылет полк брал сотню бомб калибра 500 кг или

150-180 - калибра 250 кг. Суточный расход боеприпасов доходил до 100-150 т, и склады вооружения опустошались быстро.

Вообще авиабомбы в Афганистан завозили со всего Союза. А в Шинданде, помимо привычных образца 1954 года и 1962 годов, в ход пошел и "антиквариат" (в том числе с клеймами 30-40-х гг.!). Такие боеприпасы обладали неудовлетворительными баллистическими характеристиками при бомбометании на околозвуковых скоростях и с больших высот. Однако для ударов по площадным целям их баллистика оказалась приемлемой.

Однако их массовое использование поначалу тормозилось маленьким техническим нюансом: все они имели узел подвески из трех проушин, из-за чего их было невозможно подвесить на держатели современных самолетов. Однако любому оружейнику с афганской закалкой был известен секрет избавления от лишнего каленого стального ушка: его основание надпиливали и лихо сбивали этот "рудимент"... ударом кувалды. Так что приспосабливаться "на марше" к особенностям боевого применения приходилось не только летному составу, но и специалистам по авиационному вооружению.

Несмотря на начавшийся вывод войск - сворачивать авиагруппу в приграничных с Афганистаном районах не торопились. В случае возможного штурма Кабула 134 апиб был готов поддержать правительство Наджибуллы, для чего 4 февраля 1989 года перелетел на аэродром Калай-Мор в Туркмении.

Там и продолжалась подготовка авиаторов к боевым действиям. Однако штурмовать афганскую столицу оппозиция не решилась, применив свою обычную тактику: изнуряющие обстрелы и диверсии...

6 марта 1989 года политическое руководство нашей страны отказалось от поддержки своих сателлитов в Кабуле. После этого 134-й полк на своих самолетах без потерь вернулся в Жангиз-Тобе к безмерной радости родных и близких.

Одна из лучших ударных машин своего времени, созданная на базе истребителя МиГ-23 с изменяемой геометрией крыла.

После принятия на вооружение многоцелевого истребителя МиГ-23 (ставшего чуть ли не главной машиной советского третьего поколения реактивной авиации) военные буквальго влюбились в эту машину и потребовали сделать на ее базе ударный самолет.

Так появились проекты МиГ-23Б и МиГ-23БН, однако они вызывали ряд нареканий, в основном из-за недостаточной боевой нагрузки. Самолет сильно перепроектировали, в основнмо в части бортового прицельного оборудования и роста нагрузки, и в результате на свет родился МиГ-23БМ. Первая машина этого типа (впоследствии названная МиГ-27) поднялся в воздух 17 ноября 1972 года.

Кабина пилота МиГ-27. Фото: airwar.ru

МиГ-27 сохранил идеологию конструкции своего предка: это был однодвигательный сверхзвуковой самолет с крылом изменяемой геометрии и экипажем из одного человека.

Самой продвинутой версией МиГ-27 была «Кайра» — МиГ-27К, оснащенный прицельно-навигационным комплексом ПрНК-23 , в состав которого ввели бортовой вычислительный комплекс «Орбита 20−23К » и лазерно-телевизионную прицельную систему «Кайра-23» . Это был уже по сути новый самолет в старом корпусе: резко увеличилось число используемого высокоточного вооружения и повысились возможности по обнаружению целей. Советские заводы выпустили около 200 таких машин, в свое время они были одними из сильнейших тактическими ударными самолетами в мире.

Чуть позже была разработана версия МиГ-27 М: сложность и дороговизна «Кайры» поставила перед промышленностью задачу создать более дешевую машину, способную, тем не менее, применять весь требуемый набор высокоточного оружия. Существовала также версия МиГ-27Д — это были МиГ-27 ранних выпусков, доведенные до уровня МиГ-27 М.

Нос МиГ-27К сЛТПС « Кайра» . Фото: airwar.ru

Максимальный взлетный вес машины 20,5 тонн. Двигатели — один Р-29Б-300 форсажной тягой 11500 кгс. Максимальная скорость на высоте до 1810 км/ч, у земли около 1350 км/ч. Практическая дальность 1800 км, практический потолок 15,6 км.(Все данные приведены для версии МиГ-27К.)

Стрелково-пушечное вооружение самолета состояло из 30-мм шестиствольной автоматической пушки ГШ-6−30А с боекомплектом в 260 патронов. Это фактически позволяло использовать машину и как скоростной штурмовик: она превращалась в «летающий лафет» для мощной пушки.

Боевая нагрузка достигала 4000 кг и размещалась на семи узлах подвески: пяти под фюзеляжных и двух — под неподвижными секциями крыла. Базовый МиГ-27 мог нести авиабомбы, неуправляемые ракеты, а также довольно ограниченный набор управляемого вооружения, в основном ракеты «воздух-земля» Х-23 М, чуть позже — Х-25 МП, а также оборонительные ракеты «воздух-воздух» малой дальности Р-3С или Р-13 .

МиГ-27К получил возможность нести тактические ракеты Х-25 , Х-29Л /Т (с лазерной и телевизионной системами наведения соответственно), а также противорадиолокационные ракеты Х-27ПС и высокоскоростную Х-31П. Кроме того, самолет получил на вооружение корректируемые авиабомбы семейства КАБ-500 . Для самообороны самолет вооружался ракетами Р-60 типа «воздух-воздух» . Упрощенный МиГ-27 М сохранил большую часть этой номенклатуры вооружения.

МиГ-27М. Фото: airwar.ru

Во всех своих версиях МиГ-27 мог нести ядерные авиабомбы и рассматривался как основной носитель тактического ядерного оружия.

В начале 1992 года, столкнувшись с финансовыми трудностями на фоне неизбежного сокращения вооруженных сил, военные принялись экономить на всем. Именно тогда было принято решение быстро списать из ВВС все требовавшие капремонта однодвигательные машины с большим ресурсом. В результате уже к 1994 году МиГ-27 практически исчез не из эксплуатации — даже продвинутые «Кайры», которые по своим боевым возможностям до сих пор могут себя показать.

В данный момент самолеты МиГ-27 в экспортной версии МиГ-27 МЛ «Бахадур» эксплуатируются в ВВС Индии, также используются в ВВС Шри-Ланки. В «советском» облике она досталась ВВС Казахстана.

Бухгалтеру о налогах и кадрах. Налоги, бухгалтерия, отчетность, ККМ

Миг 27 кайра. Тот, кто воевал

ХАРАКТЕРИСТИКИ САМОЛЕТА МиГ-27М

Примечания: