Последнее время исследования сексуальной жизни привели к сенсационному результату - это высокая степень женской неудовлетворенности в семейной жизни. К тому же даже те из женщин, кто считает себя вполне удовлетворёнными, признают, что способность наслаждаться сексом пришла к ним не сразу, а лишь после нескольких лет не очень радостной интимной жизни.

Другие же жалуются на несостоятельность мужей, или на то, что пропало желание к мужу, или даже мужчинам вообще. И неудовлетворенность проявляется не только на уровне переживаний, но и на уровне физического здоровья, порождая ощущение депрессии, плохого самочувствия и разбитости. А большинство из них не испытывают оргазменной разрядки, и часть утверждает, что близость им неприятна.

Ещё более унылой и странной выглядит эта картина потому, что сегодня специалисты твёрдо знают, что способность прекрасного пола наслаждаться сексом неизмеримо выше, чем у мужчин. Возьмём оргазменную разрядку. Её максимальная продолжительность у мужчины не превышает двух с половиной секунд, а у женщин достигает 12 секунд и более, к тому же женщина может испытывать несколько последовательных оргазмов.

А способность прекрасного пола испытывать чувственное наслаждение и оргазменную разрядку от ласк: поцелуев в уши, шею, грудь, спину - такое случается у трети всех оргазмирующих женщин. А сексуальное женское долголетие?

Сколько женщин и в сорок пять - пятьдесят лет испытывающих сильное влечение, упивающихся близостью, считающих три - четыре, а то и пять половых актов в неделю оптимальными для себя, стремящихся к более активной сексуальной жизни.

Итак, потенциально прекрасный пол способен наслаждаться интимной жизнью во много раз больше, чем мужчины. На практике же они получают от неё гораздо меньше радостей, и значительная их часть находится в состоянии сексуальной неудовлетворённости. Так в чём же дело? Почему замечательным женщинам не удаётся осуществить свой огромный чувственный потенциал?

Многие женщины жалуются, что готовы изменить мужу или постоянному партнёру, и причина такой готовности - сексуальная неудовлетворённость. Хотя в отношениях у них полная гармония. Они так же признаются, что большинство их сексуальных фантазий и желаний так и остались нереализованными.

Существенный недостаток супружеского секса кроется в том, что на нём обязательно сказываются повседневные трудности и конфликты, в принципе к интимной жизни никакого отношения не имеющие. Размолвки и ссоры, неизбежные в совместной жизни даже любящих друг друга людей, тормозят и мужскую, и женскую чувственность, но женскую, в силу её ранимости, гораздо сильнее.

Среди женщин, ощущающих себя неудовлетворёнными и «несостоявшимися в интимной жизни», сексологи уже давно выделили две большие группы.

В первую из них входят те, кто, испытывая достаточно хорошее, а часто и сильное влечение, не ощущают наслаждения в половом акте и не достигают оргазма, даже при наличии хорошего партнёра.

Во вторую - женщины, способные и к наслаждению, и к разрядке, но при этом их отношения с партнёром таковы, что они не получают достаточно секса и способности их попросту невостребованы.

Вначале - о первой группе.

Их сложности обусловлены ощущением стыда и вины за собственную чувственность, ощущениями зачастую неосознанными. Сформировались эти чувства в детстве, в результате родительских запретов и наказаний. Большинство женщин, обращающихся к психотерапевтам по поводу отсутствия наслаждения сексом и оргазма, в возрасте 5 - 7 - 10 лет были наказаны родителями за эротические игры или мастурбацию. И у них возникло сильнейшее чувство стыда и вины, и теперь они отказываются от любой сексуальной активности, даже от фантазий.

Девочки вырастают с убеждением, что трогать свои половые органы «плохо», а иногда и опасно (накажут!), они перестают прикасаться к клитору и влагалищу, и чувствительность их утрачивается. Именно эти эпизоды «преступления и наказания» женщина может вспомнить только в сеансах психоанализа. Трагедия таких женщин состоит в том, что родители вообще гораздо нетерпимее и агрессивнее к проявлениям сексуальности у девочек, чем у мальчиков.

Родителям, как правило, не удаётся подавить влечение девочек, но им удаётся блокировать их способность к наслаждению. Парадокс заключается в том, что родители наиболее строги именно к тем девочкам, в которых они чувствуют и замечают яркую, выраженную сексуальность, и в результате возможности наслаждаться сексом лишаются самые темпераментные (потенциально) представительницы прекрасного пола.

Что же касается женщин второй группы, то для них открыты два пути. Первый - повысить свою сексуальную привлекательность в глазах мужа или постоянного друга, ввести в интимную жизнь эротические игры, разнообразить и оживить её. Или же привести и партнера к психологу, который определит и поможет избавиться от проблемы. В большинстве случаев это удаётся, хотя быстрых успехов здесь не бывает.

Если же этот путь оказывается бесперспективным и разбудить сексуальность партнёра по каким-то причинам не удаётся (несмотря на все старания специалистов и самих женщин, такое случается), то есть смысл поискать дополнительного партнёра, «добрать» секс, как говорится, «на стороне». Знаю, что это предложение у многих читательниц вызовет протест и даже негодование: сексуальная неверность противоречит ориентации большинства женщин на верность и преданность и пробуждает сильное чувство вины, но другого выхода нет.

В силу тех причин, о которых мы говорили, и тех, о которых я еще расскажу (например, снижение потенции из-за вредных привычек или болезни), далеко не все мужья могут быть достойными сексуальными партнёрами - такова реальность. Конечно, несупружеская связь должна быть тайной и укладываться в определённые рамки, но во многих случаях без неё не обойтись!

Именно чувственная неудовлетворённость, по признанию самих мужчин и данным современных исследований, выступает главным мотивом наших «романов на стороне» - а такие романы заводят большинство из нас, причём часто - неоднократно. Мужчины, жить в неудовлетворённости не согласны, и находят способы насытить свою чувственность - вот поэтому более 90% из нас считают, что «состоялись в сексе».

И наблюдения психотерапевтов, и массовые обследования показывают, что современные женщины стремятся улучшить свою интимную жизнь, они больше не хотят мириться с тем, что было их уделом долгие и долгие годы, не хотят мириться с жизнью без сексуальных радостей. В два раза больше женщин страдают оттого, что близость с постоянным партнёром (мужем или другом) не приносит им должного удовлетворения, как правило, в плане количества, и часто и качества. Действительно, в таком сексе изначально заложена масса изъянов.

Прежде всего, пик сексуальности мужа давно позади: он приходится на возраст 19 - 24 лет, а мужья у нас обычно старше жён на 4 - 5 лет. Так что женщина к своему сексуальному расцвету (28 - 35 лет) получает партнёра, вершина чувственности которого миновала десять лет назад.

«Здравствуйте, уважаемые организаторы проекта «Я — Женщина». Мне 40 лет, есть семья и трое детей. Я нахожусь в постоянном поиске смысла жизни. Присутствие какой-то неудовлетворенности жизнью не покидает меня, ощущение не своего места в этой жизни, просто доводят до исступления. Сама не понимаю, чего мне еще надо? Вроде все хорошо: детки здоровы, муж любит и заботится. И от этого еще хуже становится. Душевного наполнения не чувствую. Тоска!

Ищу проблему в себе: может, я не люблю? Со своей первой любовью рассталась, потому что он был женат и принял решение сохранить семью ради ребенка. Со своим будущим мужем познакомилась на второй день после переезда на новое место жительства. Он сразу полюбил меня. Я рассказала ему о своей боли и что не знаю, смогу ли еще кого-либо так полюбить.
Прошло время, мы поженились, родились наши детки. Но тоска по первой любви так и не проходила. Жила долгие годы в надежде его забыть.
Недавно я снова встретила свою первую любовь, и чувства вспыхнули еще с большей силой у обоих. Он так и не был счастлив: через несколько лет развелся с женой. А я так и не смогла полюбить своего мужа. Я никогда не смотрела на него как на мужчину. Вышла замуж, думала, стерпится — слюбится. Я совсем запуталась.
А сейчас мой любимый человек зовет меня замуж и очень хочет малыша. И я очень хочу к нему. Это состояние полета, счастья и любви. Я, наверное, сошла с ума. А, может, путаю любовь с чем-то другим, и это только мое эго. Я не знаю, что мне дальше делать и как жить, совсем запуталась. С одной стороны, семья и дети. С другой — любимый мужчина, с которым я мечтаю быть рядом. Чувствую себя неблагодарной гадиной по отношению к семье. Но жить, как раньше, уже не могу. Я в тупике, хотя знаю, что тупиковых ситуаций не бывает. Выхода пока не нахожу. Очень надеюсь услышать ваше мнение по этому поводу. Заранее спасибо. Лариса».
Отвечает психолог Алла Янсонс:
«Здравствуйте! С ума вы не сошли, просто наступил момент познакомиться с новой информацией о самой себе.
Кто такая ЖЕНЩИНА? Это набор желаний получать наслаждение.
В каждой женщине есть три типа желаний:
1. Телесные, свойственные также и животной природе (все, что касается обслуживания своего тела, плюс желание семьи (безопасности).
2.Человеческие, эгоистические желания. Мы развиваемся над животной природой, жаждая власти и славы, стремясь возвыситься над другими. Эти желания относятся только к человеческому роду. У животных такого нет.
3. Над телесными и человеческими желаниями лежит желание, обращенное к науке, к мудрости. Оно тоже свойственно только человеку. Я хочу знать, почему и для чего живу, как действует природа, что происходит вокруг, как одно связано с другим.
В действительности, я нахожусь в некоей сфере под названием «природа» и потихоньку «соскребаю» с нее частички информации, а затем проверяю накопленный материал. Это и есть моя «наука». Завтра я открою новые законы природы. Существуют ли они и сегодня? Конечно, существуют, только я недостаточно умен, чтобы обнаружить их. Шаг за шагом, развивая науку, мы открываем всё новые закономерности, свойственные природе.
Таким образом, мы состоим из трех видов желаний: животного, человеческого и научного. В каждом человеке эти желания составляют различные комбинации. Одного больше привлекает наука, другого – богатство или сила, а третьему вполне достаточно обычной жизни: футбол, банка пива – и голова ни о чем не болит. Каждый устроен по-своему, нет ни хороших ни плохих, в любом человеке присутствуют все три вида желаний, и он тянется за теми из них, которые доминируют над остальными.
Каждый занимает в обществе то место, которое соответствует его комбинации свойств. В итоге, разные люди находят себе в обществе подходящие им занятия, соответствующим образом выстраивая семью, окружение и быт.
У вас сейчас «неразбериха» в связи с тем, что вы не сортируете свои состояния (хорошие или плохие) по типу желания, к которому они относятся.
Вам сейчас необходимо сделать расчет на уровне телесных желаний: секс, безопасность, жилье, сумма на проживание, возможность решения проблем, мнение окружающих: детей, соседей, родителей, родственников.
В каждом из своих желаний вы хотите получить наслаждение. Например: в желании «дети» хотите получить наполнение — уважение от детей, в желании «муж» — получить безопасность. А в желании «любви» вы хотите получить «секс» именно с любимым мужчиной, с которым вы получаете наибольшее наполнение в желании секса. Очень часто женщина путает любовь с хорошим сексом.
В желании «что о вас подумают другие, если вы уйдете к своему мужчине», у вас срабатывает желание чувствовать уважение от окружения (соседи, родственники и т.д).
Постоянно идет «внутренний расчет». так мы «балансируем» по жизни: какое желание больше и сильнее, то имеет «над нами верх».
Определите самые проблемные участки и подумайте над ними. Решится все само.
Мой совет: разобраться для себя, что такое любовь . Если человек начинает заниматься этим понятием — он увидит, что в каждую секунду находится в самых лучших для него внешних условиях, которые вообще меняются без его воли.

Чувство хронической неудовлетворенности

Чувство неудовлетворенности собой, жизнью и тем, что ты делаешь, знакомо каждому человеку. Иногда закрадывается мысль, что не испытывать этих чувств – значит быть самодовольным глупцом, непроходимым тупицей. Как вообще можно удовлетворяться тем, что ты делаешь? Недаром же блистательному Сальвадору Дали принадлежит острый афоризм: «Не бойтесь стремиться к совершенству, вы его все равно не достигнете». Впрочем, тут закономерно встает вопрос: если достичь совершенства невозможно, то не является ли стремление к нему какой-то невротической причудой? Действительно, если чего-то не может быть, потому что не может быть никогда, разве не глупо пытаться получить это? Желание найти философский камень, конечно, похвально, но не безумие ли потратить на это жизнь?

Да, наши родители задали нам поистине сфинксову задачку. Они сначала заставили нас чувствовать собственную несостоятельность, а по том поманили неким идеалом, которым, как им казалось, мы должны были быть. Нам же грезилось, что попади мы в этот идеал, в это придуманное для нас прокрустово ложе, и мы будем любимыми. Последнее же значило для нас, как мы теперь знаем, не просто чувство защищенности; ощущать себя любимыми значило для нас – быть первыми. Ведь мы всегда делили любовь родителей с кем-то – с родителями наших родителей, с нашими братьями и сестрами, с их делами, которым они отдавали свое время, наконец, с посторонними людьми, которыми наши родители восхищались.

Любовь – чувство эгоистическое. Если тебя любят, тебе хочется, чтобы тебя любили, во-первых, целиком, то есть за все, что ты делаешь и что собой представля ешь, а во-вторых, только тебя. Разумеется, родители не могли нам подарить такую полноту любви, а мы в свои юные годы не могли понять, что нельзя быть настолько идеальными, чтобы замкнуть на себя их целиком, так, что бы были только мы и они, наши родители, те, которые нам особенно и безгранично дороги.

Мы не нашли в своих родителях той полноты любви, на которую рассчитывали. То, что это невозможно в принципе, не было нам понятно, ведь ребенок не видит дальше собственного носа. Ему важно только то, что происходит с ним; ему кажется, что этим, собственно, окружающий мир и ограничивается. Вполне естественно, что, разочаровавшись в любви своих родителей, мы принялись конкурировать не только с другими людьми за любовь своих родителей, но и с самими родителями. Здесь, впрочем, мы снова оказались в заведомо проигрышной позиции.

Родители ощущались нами как инстанция силы и власти, ведь, в конечном счете, от них в нашей жизни зависело абсолютно все. А как можно бороться и соревноваться с тем, от кого ты находишься в полной зависимости, с тем, кто обладает над тобой всей полнотой власти? Разумеется, мы обрекли себя на поражение, которое, впрочем, не могли принять – вот и источник нашей хронической неудовлетворенности.

Мы продолжали бороться, а наши родители, чувствуя наше сопротивление, досадовали и злились. С какой стати было им соглашаться с тем, что мы – победители, а они – побежденные, что мы – сильнее и умнее, а они – слабее и глупее? Они просто физически не могли на это пойти и не шли, тем более что и они сами, в свою очередь, не были свободны от своего иерархического инстинкта.

Когда и эта затея, связанная с борьбой за лидерство в рамках отдельно взятой «ячейки общества», нам не удалась, сидящий в нас иерархический инстинкт сделал своеобразный ход конем. Осмыслив результаты своей попытки попасть в прокрустово ложе идеала, поняв, что родителей победить невозможно (они все равно и всегда будут «правы»), нам пришлось пойти на внутрипси-хические ухищрения. Мы «разместили» искомый идеал внутри себя и именно с ним начали свою конкурентную борьбу. Попытками достичь соответствия тому образу, который мы хотели, чтобы был нами, а не мечтой о нас, – вот чем мы занялись.

Так в нас появилась своеобразная линия го ризонта, за которой, как нам стало казаться, на ходится, спрятано от нас наше счастье. Если бы подсознание умело говорить (на что оно не способно по причине его биологической, а не социокультурной природы), то оно бы сказало: «Для счастья тебе необходимо совсем немного – ты должен быть на десять сантиметров выше, на десять сантиметров стройнее, у тебя должны быть другого цвета глаза и волосы, ты должен быть чуть-чуть умнее, чуть-чуть сообразительнее, чуть-чуть выдержаннее, чуть-чуть увереннее в себе и решительнее, более осведомленным и более начитанным, более...» Впрочем, в зависимости от ситуации оно стало бы говорить то одно, то другое, а потому в значительном числе случаев оно бы стало противоречить самому себе.

В общем, мы не только стали жить своим идеалом, мы еще и спутали самим себе все карты. Таким образом, наш личный идеал оказался вещью не только в принципе недостижимой, но еще и смутной, теряющейся в дымке жизненных обстоятельств. Но все это отнюдь не избавило нас от иерархического инстинкта, скорее наоборот, обострило и усилило его. Теперь остается помножить одно на другое, и мы получим хроническую неудовлетворенность, недовольство самими собой и всем тем, что мы делаем и чего мы достигаем.

Просто ради интереса спросите у себя, что вы должны были бы сделать и чего достичь, чтобы почувствовать себя полностью удовлетворенным и довольным жизнью человеком. Теперь представьте себег что вы это сделали – достигли того, чего хотели... Представьте хорошенько, проведите свой ближайший день так, словно бы эти цели действительно вами достигнуты. И сразу, или через день, или, в самом крайнем случае, спустя неделю-другую вы почувствуете, что удовлетворенности собой и своей жизнью нет и в помине. Вам снова кажется, что что-то не так, что где-то что-то недоделано, что к вам относятся не совсем так, как бы вам хотелось, да и вы сами – не тот, каким хотели бы быть.

Чувство неудовлетворенности, конечно, связано с нашими детскими мечтами и грезами, с идеалом, который мы себе придумали и которому пытались соответствовать. Но проблема больше и шире, она еще и в привычке чувствовать себя неудовлетворенным, а привычка эта сформировалась у нас много лет назад, в те годы, когда мы были детьми и очень хотели, чтобы родители любили нас по-настоящему и, что особенно важно, только нас.

Как же быть? Как избавиться от патологической привычки вечно чувствовать себя неудовлетворенным; от болезненного желания быть лучше, чем мы есть на самом деле; казаться, а не быть, достигать, а не делать? Это и просто, и сложно.

Во-первых, нужно понять, что мы бросились в погоню за фиктивным идеалом, которого нет и, главное, не может быть в действительности.

Во-вторых, мы должны признаться себе в том, что даже если мы достигнем своего идеала, нас не будут любить больше, чем нас любят теперь, а кроме этого нам, на самом-то деле, ничего и не хочется.

И наконец, в-третьих, нам необходимо осознать, что когда мы стремимся к своему идеалу, мы самолично расписываемся в том, что такие, какие мы есть, нас любить, по нашему мнению, не будут, а это безумие; и если же нас все-таки полюбят, когда мы достигнем некого идеала, то полюбят не нас самих, а наш «экспортный вариант».

Проще говоря, перед нами одна-единственная проблема – страх, что нас не будут лю бить, если мы не будем соответствовать некому идеалу, если мы не будем «первыми» и «луч шими». И как это всегда происходит со страхом, он ретируется только в тот момент, когда мы перестаем от него бегать и соглашаемся на то, чего мы пытаемся таким образом избежать. Иными словами, нам надо решиться и позволить себе не

быть идеальными, не быть «первыми» и «лучшими». Нам надо разрешить себе быть самими собой.

Кажется, что такое разрешение – это чистой воды нелепость. Как можно разрешить себе то, что и так уже есть, ведь мы – это мы, и мы такие, какие мы есть. Что тут разрешать?! Но не будем торопиться с выводами. Всякая невротическая конструкция (а чувство неудовлетворенности собой – это именно невротическая конструкция) алогична, поэтому и разрешение невротического конфликта не может быть построено на аристотелевской логике, оно может быть только такой вот «бессмыслицей».

В данном случае эта «бессмыслица», способная обезо ружить невроз, выглядит следующим образом: откажи тесь от того, чтобы быть «первыми» и «лучшими», раз решите себе быть такими, какие вы на самом деле. Про сто выйдите из игры, снимите требования, которые вы предъявляете к себе, и получите удовольствие от созна ния того, кем вы являетесь, что вы делаете, что вам ин тересно и по-настоящему нужно. Научитесь любить себя так, как вы бы хотели, чтобы вас любили ваши родители, и тогда вечно голодный иерархический инстинкт, до сих пор пивший вашу кровь, отступит, а вы получите воз можность чувствовать себя счастливым человеком.

В норме отцовскими чувствами к дочери руководит уважение к ее юности и невинности. Если он сексуально счастлив с женой, его привязанность к дочери свободна от бессознательной сексуальной вины. Но в сексуально несчастной семье девочка невольно становится объектом, на который отец проецирует свое неисполненное сексуальное влечение, а мать – сексуальную вину. Мать начинает видеть в дочери проститутку, а отец – принцессу.

Александр Лоуэн

Любой невроз может пониматься как ошибочная с позиций культуры попытка избавиться от чувства неполноценности, чтобы обрести чувство превосходства.

Альфред Адлер

«Я постоянно чувствую неудовлетворенность жизнью. Муж говорит, что это заметно. Со мной стало трудно общаться. Я хотела бы понять, в чем дело. Например, в отпуске мне не удается радоваться тому, чему я должна была бы радоваться. Всегда находится что-то, что меня раздражает, злит, вызывает чувство протеста… В такие моменты я чувствую потребность скрыться от всех, убежать. Остаться наедине с собой».

Роберт Нойбургер:

Если я вас правильно понимаю, чувство неудовлетворенности чаще возникает в такие моменты, когда особенных проблем у вас нет.

Эвелина:

Да. Я бы даже сказала, что мне легче переносить наличие проблем, чем их отсутствие! Парадокс…

Р. Н.:

То есть когда вы чувствуете, что у вас есть проблема, это как раз означает, что у вас ее нет!

Эвелина:

И наоборот. Я в отпуске с детьми, хорошая погода… и вдруг неожиданно мне становится очень плохо… Появляется неясная печаль и тоска.

Р. Н.:

Вы можете вспомнить, когда впервые заметили, что с вами происходит что-то необычное?

Эвелина:

Да. Это началось после рождения детей, когда они были еще совсем маленькими.

Р. Н.:

Расскажите немного о себе…

Эвелина:

Мне 45 лет, я помощник нотариуса, 20 лет работаю в нотариальной конторе. Я замужем 18 лет. Моей дочери семнадцать, ее зовут Сесиль. Сыну Фуаду 12 лет. Мой муж ливанец, и поэтому у детей такие непривычные имена.

Р. Н.:

А ваши родители?

Эвелина:

Они оба умерли. Мама скончалась 20 лет назад… А отец умер 12 лет назад. Маме было 47 лет, ее погубил рак надпочечника, очень редкое заболевание. А отец погиб в автокатастрофе. У меня есть сестра, на шесть лет меня младше.

Р. Н.:

Раньше вы консультировались с психологом, психотерапевтом?

Эвелина:

Нет. Меня консультировал психиатр. Муж отвел меня к врачу два года назад, так как я была в сильной депрессии. Но лечение свелось к выписке рецепта.

Р. Н.:

А что тогда происходило?

Эвелина:

Я была не в силах встать с кровати. Ничего не могла делать. Жила с ощущением полной пустоты. Так продолжалось полтора месяца. Лечение мне помогло. Я справилась с депрессией и теперь не хочу пройти через эту болезнь еще раз. Именно поэтому я обращаю внимание на малейшие отклонения в своих ощущениях. Тогда я слишком запустила ситуацию. Может быть, это был кризис сорокалетней женщины? Я осознала, что ничего не добилась в жизни. В молодости у меня было множество планов, я, например, мечтала стать летчицей… Может быть, мне было слишком тяжело признать, что мои мечты никогда не будут реализованы? (После паузы.) Не знаю.

Р. Н.:

Ваша реакция была слишком сильной. Возможно, потому, что скопилось слишком много переживаний. Гибель отца была для вас тяжелым ударом? Вы были сильно к нему привязаны?

Эвелина:

Нет, не особенно. У него был маниакально-депрессивный психоз, и поэтому с ним было очень тяжело сосуществовать. Мои родители развелись, когда мне было 11. Мы с сестрой и мамой переехали на другую квартиру. И это было очень тяжело, так как у мамы одна депрессия следовала за другой. Мне кажется, она с детства не отличалась сильным здоровьем, но после развода произошла настоящая катастрофа. Мама проводила много времени в больницах, а нас воспитывала бабушка с материнской стороны. Мама прошла долгий курс лечения и немного пришла в себя, но ее здоровье все равно оставалось хрупким.

Р. Н.:

Вы были старшей сестрой, значит, на вас лежала особая ответственность?

Эвелина:

Да, да… Я все время старалась не противоречить маме. Знала, что она очень нервничает по каждому поводу, и поэтому старалась не приходить поздно домой. Я слушала, смотрела, но ничего никогда ей не говорила. А у моей сестры наоборот – как только что-то было не так, у нее начинались беспрерывные кризисы.

Р. Н.:

А вы были рассудительны…

Эвелина:

Именно так. Когда мне исполнилось 18 лет, у меня появился приятель. Мы поселились вместе неподалеку от моего дома. Я навещала родных. Маме звонила практически каждый день и регулярно к ней приходила.

Р. Н.:

Ваши дети знают вашу семейную историю?

Эвелина:

Они не знали практически никого из моих родственников. Иногда они меня расспрашивают, но я не вдаюсь в подробности. Зато у них очень близкие отношения с родственниками отца. Они свободно говорят по-арабски, каждые каникулы ездят в Ливан. Это одна из тех больших дружных семей, где у всех хорошие отношения друг с другом. Я таких отношений никогда не знала.

Эвелина:

Да, особенно меня привлекло то, что я познакомилась с кем-то совершенно не похожим на меня. С человеком, который смотрит на мир по-иному.

Р. Н.:

Да, семейная история вашего мужа составляет контраст с вашей семейной историей. Но давайте вернемся к вашим сегодняшним огорчениям – что вам больше всего мешает?

Эвелина:

Меня всегда что-то будоражит, я бы хотела научиться сохранять ровное настроение.. Например, несколько дней назад мы купили маленькую машину, о которой я уже давно мечтала, у нас были для этого деньги… Но когда я первый раз выезжала со стоянки, я вдруг испугалась. Я боялась, что не смогу ее вести, я боялась того и этого… и все это вместо того, чтобы просто радоваться. Мне кажется, что я все время ищу проблемы. Кроме того, мне трудно сказать «нет». Хотя с возрастом я стала более стойкой. А в молодости совершила множество поступков, которые вовсе не хотела делать. Я мечтала заниматься литературой, а стала изучать делопроизводство, как мне посоветовали родители, хотя мне это совсем не нравилось. Я не знаю, почему так происходит. Может быть, это какой-то изъян моей личности? Моя младшая сестра даже в молодости всегда умела сказать «нет».

Р. Н.:

Мне кажется, хотя это только первое ощущение, что нелегко быть счастливой, если твои родители были несчастны.

Эвелина:

Получается, что я частично впитала их страхи?

Р. Н.:

Может быть, вы все время ощущали свою ответственность как старшая в семье, которой не всегда можно позволить развлекаться. Я думаю, здесь свою роль сыграла и верность семье, мешающая вам быть счастливой и даже порождающая чувство вины: «Если я буду счастлива, это ненормально, неправильно. У нас в семье так не принято». Такие чувства нелегко преодолеть, так как они – часть вашей жизни: ни один из родителей не был счастлив – это значит очень много.

Эвелина:

Да, и кроме того, я все время слышала: «Это не для нас». Все хорошее было не для нас: хорошие профессии, красивые дома, удовольствие…

Р. Н.:

Откуда взялась эта фраза: «Это не для нас»? Это очень важно. Что хотели сказать родители, когда произносили ее, – «Мы должны смириться со своим социальным положением»?

Эвелина:

Да, все запрограммировано, мы не должны выходить за узкие пределы нашей жизни. Да это и невозможно.

Р. Н.:

А вы вышли за эти пределы?

Эвелина:

Да не слишком…

Эвелина (смеется):

Да, это не похоже на ту жизнь, которую я знала!

Эвелина:

По сути, я делаю шаг вперед и два шага назад… Всегда так. Я унаследовала от своего отца дом. Я собиралась его продавать. Сейчас я начала его сдавать, я чего-то жду… и вот… Я тяну время, говоря себе: «Потом, посмотрим».

Р. Н.:

Да, продажа дома ‒ это такое действие, которое может помочь вам избавиться от своего прошлого. А вы говорите себе: «Имею ли я на это право?»

Через месяц

Эвелина: «Несколько дней после этого сеанса я себя очень хорошо чувствовала. А потом начала размышлять: «Зачем я пошла на это? Собираюсь ли я продолжать?» Психотерапевт помог мне увидеть, как, каким образом мои родители продолжают оказывать влияние на мою жизнь даже спустя несколько лет после своей смерти. Теперь мне это совершенно ясно. Но стоит ли мне продолжать сеансы психотерапии? Теперь, когда я вновь ощущаю неуравновешенность и недовольство собой, я не хочу с этим мириться. Я стараюсь противодействовать этому разрушающему меня чувству неудовлетворенности жизнью. Но мне трудно справляться с собой. И думаю, что мне стоит продолжить психотерапию. Но я все еще не назначила следующую встречу».

Роберт Нойбургер: «Я был очень тронут рассказом Эвелин. В подобном случае на поведение врача может повлиять желание как можно скорее помочь человеку, облегчить его страдания. Но в данной ситуации это означало бы выполнить задачу Эвелин за нее. Нужно помочь ей самой лучше понять себя и научиться принимать решения самостоятельно. Эвелин еще не знает, будет ли она продолжать психотерапевтические консультации. Для меня это означает лишь то, что она чувствует себя свободной. Она свободна сделать любой выбор, в том числе и принять решение не меняться».

В целях конфиденциальности мы изменили имя и некоторые личные данные. Запись разговора публикуется с сокращениями и с согласия Эвелины.