Шилова – один из самых популярных авторов женских романов, выпустившая более ста книг. Ее книги – о том, как пробиться в Москве, как выйти замуж за богатого, как найти свое счастье… А добилась ли всего этого Юля в жизни сама? «Подозреваем, что да…» – подумали мы, когда вошли в роскошную двухэтажную квартиру писательницы.

Юля, мы знаем, что вы родились и выросли в провинции, в маленьком городке Артем Приморского края. То есть был стимул ехать в столицу?

– Желание вырваться из Артема было с самого раннего детства. Мы часами сидели без света, его давали по расписанию. Обычно это было с двух до шести ночи, и в это время все бежали к плите, чтобы успеть что-то приготовить. И я не понимала, почему существует только один кран с холодной водой. То есть горячая даже не предполагалась… Тем не менее я там отучилась в школе, раньше, конечно, уехать не могла.

– И что же вы стали делать в Москве?

– Как все провинциалы, первое, что я выбрала – театральный институт. Конечно же не поступила… Но мне кажется, жизнь в Москве у меня хорошо сложилась благодаря тому, что я всегда думала: что я могу дать этому городу? Это более правильная позиция, нежели сразу думать: что мне от города взять? В итоге я получила два образования – юридическое и психологическое.

– У вас с 1999 года началась карьера писателя. А до этого был бизнес…

– Да, это был фармацевтический бизнес. Тогда я была уже второй раз замужем. И так получилось, что в 1998 году одновременно я потеряла и свое дело, и мужа. У меня не было сил что-то восстанавливать. У меня была чудовищная депрессия, я осталась без денег с двумя детьми на руках, и муж ушел. Руки опустились, я вообще не понимала, что делать… И в этот момент мне почему-то захотелось что-то написать…

– Понятно, что вы однажды понесли рукопись в издательство… Но там таких «новичков» тысячи! Почему выбрали именно вас? Неужели случайно?

– Не буду врать, конечно же не случайно. Дело в том, что я появилась в издательстве эффектно, используя остатки былой роскоши – в хорошей шубе приехала, на крутой машине. Прошла мимо охраны, небрежно бросив на ходу: «Я от Ивана Ивановича!» (Это было первое имя, которое мне пришло в голову.) Влетела в кабинет главного редактора и положила ему на стол дискету. Сказала, что этот же текст есть уже у всех ведущих издательств и у него только три дня, чтобы принять решение. И он позвонил!

– И после этого вы стали купаться в деньгах, издавая роман за романом…

– Не тут-то было! Сейчас за книги основной массе писателей платят мало, но раньше ситуация была еще хуже: вообще не платили! Работали «вчерную», никаких договоров не было. У меня выходила книга за книгой, я уже была известным писателем, а денег не дали ни копейки. Более того, издатель издевался. Один раз прислал мне на день рождения пачку фальшивых купюр. Потом пластмассовую поделку – ведро с черной икрой… Неудивительно, что однажды я покинула это издательство и потом еще сменила несколько, пока снова не вернулась в АСТ, где сейчас и работаю.

– Почему же из одного из них, «Эксмо», вас проводили с таким позором? Написали в пресс-релизе, что у вас непомерные запросы и что вы завидовали другим авторам и ревновали к ним? Это серьезные обвинения…

– Полный бред! И причина таких обвинений ясна. Тот издатель не понимал, что от него ушел автор. Он думал, что от него ушла женщина.

– У вас разве были личные отношения?

– Я ему очень нравилась как женщина. И он думал, что я никогда не уйду. А я ушла, написав ему очень хорошее письмо, верила, что мы чистоплотно расстанемся. Но как видите, мужчина опустился до дешевой мести женщине. Устроил страшную травлю в прессе: что я исписалась, что я ворую сюжеты и беру их из писем читателей. Эта война длится уже два года.

– Это действительно так. Многие мои читательницы стали уже почти подругами. Они звонят мне, советуются по своим ситуациям. Время от времени я даже в своей квартире устраиваю такие девичники, куда приглашаю женщин… Вот недавно на вечеринку мы вызывали стриптизеров (улыбается). Я бываю на свадьбах свидетелем, крещу детей… Это потрясающее чувство, когда тебя любит столько народа!

– А все началось с того, что в конце каждой книги вы призывали читательниц делиться своими историями…

– Да, и в конце каждой моей книги есть письма от читательниц, на которые я отвечаю. Конечно, я всегда подчеркиваю, что мой совет – это субъективное мнение. А следовать ему или нет, человек сам решает.

– А были такие ситуации, когда вы не смогли дать совет?..

– У меня была ситуация, когда я дать совет просто не успела. Мне написала письмо читательница из другого города, которая рассказала душераздирающую историю своей жизни. И написала: «Когда вы это прочтете, меня уже не будет. У меня два близких человека – сын и вы. Сыну я написала СМС, а вам отправляю письмо». Она оставила свои телефоны, и я сначала думала, что женщина просто играет в самоубийство, как это часто бывает. Но когда я позвонила ей на работу, мне сказали, что ее уже похоронили. Было очень тяжело после этого случая… Ведь не всегда я могу помочь даже тем, кто приходит за советом. Есть люди, которым уже давно нужна помощь психиатра. Например, женщина сообщает, что уже двадцать лет не может пережить развод с мужем. Это ненормально!

– Юля, мы знаем, что у вас две дочери. А они к вам обращаются за советом?

– Да, у меня две дочери. Старшей, Лолите, уже восемнадцать лет. Это просто чудо-ребенок, Богом данный. Она закончила школу с золотой медалью, поступила в институт. Сейчас учится на одни пятерки и хочет в жизни всего добиться сама. Лолита «больна» Америкой… Ездит на стажировку в Майами, хочет там учиться. Она мне сказала: «Ты же села однажды на поезд, уехала в Москву…» Видимо, она поедет за границу. В наших отношениях для меня больше всего ценно то, что между нами доверие, мы как друзья. Она может мне рассказать все, даже что у нее происходит на любовном фронте.

– А чем занимается младшая дочь?

– Ее зовут Злата, она учится в школе… Сейчас у нее переходный возраст. У нас в отношениях начались проблемы. Она стала проявлять характер, прогуливать школу. Однажды выяснилось, что Злата целый месяц не ходила в школу, а гуляла в парке. На вопрос «Кем ты хочешь быть?» она отвечает: «Никем!» Я поняла, что теряю своего ребенка, и решила поменять ей среду обитания…

– Отправили учиться в Англию?

– Нет, что вы. Там же наркотики и вообще свободная жизнь у молодежи. А она – одна из тех, кто, если есть плохое, это первая попробует. Сейчас она учится в элитном подмосковном пансионате для одаренных детей. Проводит там рабочую неделю, приезжает домой на выходные. Я, когда туда приехала впервые, откровенно поговорила с директором. Сказала ему: «Вы для нас – исправительно-трудовая колония». И первые положительные результаты уже вроде бы есть.

– Юля, многие читательницы, открывая ваши книги, надеются, что вы им подскажете, как выйти замуж. Но почему же вы сами не замужем?

– Мои оба брака не сложились. Со вторым мужем я жила, когда занималась бизнесом, но он был человеком абсолютно без амбиций, который ни к чему не стремился и тянул меня вниз. Когда женщина – максималистка, а мужчина – минималист, это катастрофа. Это тенденция современных мужчин, которые становятся все слабее. Между тем появилась армия сильных женщин. В таких ситуациях у мужчин начинается зависть к успеху. Их это начинает раздражать. Когда я потеряла бизнес, он спокойно сказал: «Ну ладно, будешь теперь сидеть дома с детьми». Он был страшно рад! Поэтому, когда в стране наступил дефолт, у меня и в семье наступил дефолт.

– Но тем не менее вы ведь сейчас не одиноки…

– Да, у меня есть любимый человек. Он музыкант, играет в группе, человек творческий. Мне с ним просто легко и свободно. Но я никогда больше не выйду замуж, и если и буду жить с мужчиной, то только в гражданском браке.

– Вряд ли этот мужчина вас поддерживает финансово… За книги теперь много не платят. Откуда же такая квартира?

– Конечно, я не буду утверждать, что заработала это все книгами. Все дело в том, что я вернулась в фармацевтический бизнес.

Наш разговор прерывает приход охранника, который поднялся в квартиру, чтобы сопроводить Юлию по делам в город. На выходе из квартиры я замечаю четырех странных кукол на столе. Пластиковые фигурки мужчин – точные копии тех людей, которые когда-то были близки с писательницей. Юля сделала их на заказ, чтобы подчеркнуть недостатки бывших мужчин. У одного красный нос, у другого – пивной живот… Глядя на них, Шилова говорит, что ко всему нужно относиться с иронией. Только это спасает в жизни.

Год назад писательница вышла замуж в третий раз. Впервые она рассказывает о своем счастливом замужестве.

Незадолго до встречи с Бо я обратилась с просьбой к Вселенной послать мне мужчину. Поняла, что готова к семейной жизни, готова строить отношения двоих. Раньше существовала только я, мнение другого человека не учитывала, считала, все крутится вокруг моих интересов. Не умела идти на компромиссы, не умела прощать, быть терпимой. А тут наступил момент, когда поняла: бесконечная гонка «работа – работа – работа» должна закончиться. Захотелось пожить в свое удовольствие – ведь дети (Юлии 47 лет, у нее две дочери от разных браков – Лолита, 23 года, Алиса, 19 лет. – Прим. «Антенны») уже выросли. Но никогда не думала, что мне выпадет такая сумасшедшая влюбленность. Казалось, если и встречу человека, не буду чувствовать такую бесконечную в нем потребность, невыносимо скучать в его отсутствие. Ведь с возрастом мы становимся терпимее. Есть рядом – хорошо, нет – можно пережить. А тут увидела мужчину, который так дорожит мной. И поняла: такой шанс дается немногим. И это надо ценить и беречь. 26 июня мы с Бо отметили нашу первую годовщину свадьбы. Считаем себя молодоженами, чувствуем, как в 17 лет, с той лишь разницей, что сейчас я полностью уверена в человеке, который рядом.

Счастливый случай

Давно живу на несколько стран. Помимо России и Испании моим домом стала Черногория. Там два года назад осенью мы с Бо и познакомились, встретились в компании общих друзей, к которым я приехала на день рождения. Отмечали его на рыбном пикнике в горах. Так получилось, что нас с Бо посадили рядом за столом. Как только его увидела, сразу поняла: это будет мой мужчина, тот, о котором грезила.

Бо тогда говорил по-русски, но очень плохо, сейчас гораздо лучше. Он из многонациональной семьи: мама – итальянка, папа – хорват. Отсюда и знание русского. Хорватия – часть бывшей Югославии, а там в свое время в школах учили русский, как мы английский. Но сейчас Бо и часть его родни живут в Черногории, еще часть – в Италии.

После пикника Бо поехал меня провожать, мы долго гуляли у моря, беседовали. За 8 лет, как купила дом в Черногории, я достаточно хорошо освоила сербский. Проговорили весь вечер, Бо спел мне «Катюшу», стихи читал на русском, детские, примитивные, которые помнил еще со школьной программы. У Бо, кстати, пятерка была по русскому в школе, но за столько лет многое позабылось, да и друзей из России у него не было. На тот момент он и в Москве ни разу не был, хотя объездил весь мир. Бо тогда и знать не знал, кто я такая, кроме того, что русская, которая много лет живет на две страны. Мы встретились с ним на следующий день еще раз, а потом уже не расставались…

Уйдешь – и я умру

Был случай. Симпатия между нами завязалась сразу и быстро переросла в большое чувство. Но Бо хотел, чтобы я кардинально изменила свою жизнь, хотел взять меня в охапку, жить вместе долго и счастливо и умереть в один день. А я поначалу к этому оказалась совершенно не готова.

Хотя чувствовала себя с ним прекрасно. О чем еще мечтать? К моему большому счастью, мне достался тот, которого и хотела, – мужчина без прошлого, свободный, холостой, необремененный детьми, состоявшийся, самодостаточный, целеустремленный. Ему 45 лет, никогда не был женат. Бо занимался бизнесом, сейчас член правящей партии Черногории, делает карьеру в политике. Но семейная жизнь у него не сложилась, и он давно смирился с тем, что так и проживет бобылем. Пока не появилась я…

Нашему счастью мешал тот факт, что мне нужно периодически бывать в Москве. И начались мои бесконечные перелеты из России в Черногорию, через некоторое время они нам обоим порядком надоели. Присутствия в Москве требовала моя работа, в то время как Бо хотел видеть меня все время рядом.

Я честно попробовала жить вместе. Месяц мы продержались. Все было замечательно. Но московский бешеный ритм и тихая черногорская размеренность как два разных мира. Там все время polako-polako, что значит медленно-медленно. Комфортно в этой размеренности я себя чувствовала максимум неделю, а потом начинала скучать. Вроде все хорошо, сидишь на берегу моря, пьешь кофе, отдыхаешь, находишься на обеспечении мужа, но я привыкла к другому ритму. И хватило меня ненадолго. И хотя понимала, что работать на износ, как раньше, не хочу, но и жить, как пенсионер, оказалась не готова.

Это был единственный момент, в котором мы не нашли взаимопонимания. Гостевой брак – такая ерунда, не знаю, кого он может устраивать. Но я не понимала, как быть дальше, и сказала Бо: либо давай расстанемся, либо продолжаем жить на две страны. Тогда и случилась наша единственная серьезная ссора. Разговор состоялся у него дома, я все сказала ему и уехала к себе. А вскоре мне позвонил его брат, и я помчалась уже в больницу к Бо. Оказалось, после нашего разговора у него поднялось высокое давление, на скорой его увезли в больницу с гипертоническим кризом. Я увидела, что без меня Бо просто не сможет жить…

Поиск компромисса

Мы поняли, что нужно искать выход. Сошлись на том, что пока живем на две страны. Переехать полностью я еще не готова. Для Бо это было очень тяжелое решение. Договорились, что нужно время. Москва мне много дала, отказаться от нее сразу я не в состоянии. Но не исключено, что со временем все же решусь переехать к нему и буду реже бывать в Москве.

Когда у Бо есть возможность, он прилетает в Москву. Впервые побывал здесь год назад. И ему тут очень понравилось. Недавно пару недель я опять провела в Москве. Каждый раз, когда улетаю, рассчитываю успеть сделать все дела за несколько дней. Но не всегда получается. Вот и в этот раз собиралась дней на 7, и Бо уже запланировал наш совместный отдых в Греции после моего возвращения, а я задержалась. Понимая, что не успею к запланированной им дате, попыталась донести ему все очень тактично. Бо начинает привыкать к такой жизни, учится идти на компромиссы, понимает, что таковы пока обстоятельства, недавно сказал: видишь, я тоже начинаю меняться. Он искренне верит в то, что скоро я приду к тому, что большую часть времени буду проводить в Черногории. Возможно, так и будет. Все меняется.

Я тоже учусь идти на уступки, лишний раз промолчу, чтобы не создавать конфликта, что совсем мне не свойственно. С годами понимаешь: если любишь человека, тебе с ним хорошо, какой смысл ссориться.

Связаны перед Богом

Мы встретились с Бо осенью 2014-го, а весной следующего поехали в Венецию, где живут его родственники. Там Бо и сделал мне предложение. Это было как в сказке: Венеция, романтика, гондола, песня гондольера, когда Бо достал кольцо, он даже прослезился. Там в Венеции мы и расписались.

Тогда же я познакомилась с его родственниками. Семья приняла меня замечательно. Никто не изучал пристально, не рассматривал, приняли как родную дочь. Так были рады, что Бо встретил любимую женщину, отец его все дождаться не мог, когда это случится. До последнего не верили, что это правда.

Мне повезло, что Бо из православной семьи, не католик. У него глубоко верующая семья, постоянно ходят в церковь, прикреплены к общине. Когда впервые пришла к ним в дом, удивило, как тщательно они подготовились к встрече. Столько еды наготовили, всю ночь этим занимались, огромный стол заставили. Меня пытались накормить всеми блюдами, которые были, называли хрупкой, переживали, что мало ем. Познакомиться со мной съехались родственники со всего мира, мы много беседовали, им было интересно узнать новости о России. Все прошло так душевно. Никогда не чувствовала такого сплочения родственников. Я росла в семье с другими порядками. Для меня все это в диковинку. А тут я обрела не только любимого человека, но и огромную семью, где меня любят, принимают с радостью.

Родственники уже знали, что я писательница из России. Папа Бо, который тогда был жив (его не стало два месяца назад), рассказывал, как однажды они сидели в каком-то местечке и мужчина продавал книги на русском. Они поинтересовались у него, есть ли Шилова, а тот ответил: «Что вы, это эксклюзив!» Тот мужчина пошутил, а они были такие счастливые, гордые. Позже привезла им пару-тройку своих книг, и теперь они стоят на полке рядом с фотографией их большой семьи и родословной. Позже папа Бо подарил мне семейную реликвию – кольцо, которому уже 400 лет. Его передают из поколения в поколение жене сына. Мне было приятно, что его сейчас доверили мне.

В сентябре прошлого года, гуляя по Черногории, мы с Бо наткнулись на церковь святого Спиридона. Для меня это особый знак – в московский храм этого святого, что на Коломенской, приезжаю постоянно, а попасть все не получается – закрыт. В этой московской церкви хранится башмачок святого Спиридона, по поверью, если к нему прикоснешься, к тебе придет удача. А тут словно судьба нам этот храм послала.

Тут мы с Бо и венчались. Приехали в храм на следующий день, познакомились с батюшкой, который теперь мой духовный отец. Церемония венчания проходила очень трогательно, съехались родственники Бо. В их семье венчание гораздо важнее регистрации. По правилам родственники не имеют права быть свидетелями во время такого события, а друзей у нас тогда рядом не было. Поэтому свидетелями стали жена священника и его брат. А по местным религиозным канонам кумовья становятся членами семьи. Так что теперь мы породнились, общаемся, приезжаем друг к друг с подарками, встречаемся.

Не страшно быть слабой

Впервые я не замужем, а за мужем. В полном смысле этого слова. Рядом со мной – Мужчина. Так получалось, что в прошлых отношениях мужчиной была я. Теперь я слабая, беззащитная, мне совершенно не хочется быть сильной, не страшно расслабиться, не страшно болеть. Могу пожаловаться, даже поплакать, чего никогда в жизни перед мужчиной себе не позволяла.

Мы с Бо договорились, что для решения всех проблем у меня есть муж. Раньше все время пыталась доказать, что все могу сделать сама. Я действительно переложила на мужа столько, что не понимаю, как он все успевает. Хотя, наверное, так и должно быть. Максимум я могу здесь в Москве пойти поругаться с ТСЖ, и только потому, что Бо по-русски хорошо не говорит. Иначе и этого бы мне не позволил.

Бо из кожи вон лезет, чтобы только мне угодить. С таким вниманием, заботой ко мне еще никто не относился, никто так не любил. Звонит мне несколько раз на день, кажется, его интересует все, что со мной происходит, спать не ляжет, пока не убедится, что со мной все в порядке. Как-то у меня воспалился лицевой нерв , так он бросил все дела и прилетел первым самолетом из Черногории в Москву на несколько часов, привез антибиотики, которых здесь нет в продаже.

Живем мы на средства, которые зарабатываем. Моего Бо не забирает, мне дает, деньги не прячет. Цветы, подарки, постоянные путешествия. Замков, самолетов, золотых гор не жду, да мне этого и не надо. Я взрослый человек. Не за олигарха выходила замуж.

Семья мужа прекрасно приняла моих детей. Сам он не пытается быть им отцом, да и в этом нет необходимости – дочери уже взрослые. Со старшей, Лолитой, общается здесь, в Черногории, с Алисой видится, когда бывает в Москве. Бо стал для них хорошим другом, готовым прийти на помощь в трудную минуту.

У Бо много интересных друзей. Познакомил меня с итальянским издателем, который сначала не верил, что я написала 112 книг, а потом заинтересовался моим творчеством. Может, и эта встреча станет для меня знаковой. Пока все на уровне разговоров, но появились интересные перспективы за рубежом.

Муж моих книг не читал. Разговорный русский у него неплохой, но более сложное понять ему не под силу. Да и зачем ему, взрослому состоявшемуся мужчине, женские романы? В другом браке, когда жила с русским мужчиной, меня обижало, что муж не читает моих книг, а сейчас это не имеет для меня никакого значения. Я вот посвятила Бо кусочек от автора в книге, отправила по электронной почте. Бо так растрогался, даже прослезился.

Я переехала в дом к Бо. Вот хотела побаловать его русскими блюдами, подсадить на борщ, мою любимую окрошку, а он ее совершенно не понял, говорит: как это можно есть? Хотя не хотел меня обидеть. А вот их любимое национальное блюдо чорбу – овощной наваристый суп без картошки – я освоила давно. Но готовлю нечасто. В Черногории несколько другой образ жизни, там не готовят ежедневно, как в России, и я, честно говоря, расслабилась. Мы завтракаем в кафе, ужинаем в ресторане. Это я в молодости пыталась доказать что-то мужу, торчала у плиты, чтобы только угодить. Сейчас себя берегу, жалею. Меня попросили быть просто здоровой и красивой, я это и делаю.

Принять, если любишь

А какие чувства нас с Бо захлестывают. Мы, как подростки, держимся за руки, смотрим друг на друга влюбленными глазами. Знакомые его в шоке, представить не могли, что такой серьезный мужчина влюбится как мальчишка.

Конечно, есть маленькие нюансы, которые меня задевают, но я их даже не замечаю, потому что понимаю причину и люблю его. Так сначала мне казалось, что Бо очень громко разговаривает, много жестикулирует. Спрашивала его: почему так кричишь? Но потом поняла, что это у него в крови, он же наполовину итальянец, а это очень эмоциональная нация. Но к таким мелочам можно привыкнуть. Когда это принимаешь, то осознаешь, что это все ерунда.

Я понимаю, что рядом со мной человек, которого есть за что уважать. Бо занимает серьезную должность в правящей партии Черногории. Теперь и я в курсе политической ситуации в стране, за всем слежу. Переживаю, когда у Дома правительства происходят какие-то стычки и забастовки. Бо в таких ситуациях должен находиться внутри здания, я переживаю, как бы дело не дошло до чего-то серьезного, он успокаивает – шлет эсэмэски, фотографии.

Социальной московской жизни мне не хватало и не хватает до сих пор. Тем более Бо с утра до вечера на работе. Я и сейчас, когда приезжаю в Россию, сразу окунаюсь в гущу событий, поэтому мне нужно видеть людей, чувствовать ритм большого города. Но я буду сокращать ритм работы, количество контрактов, стану подстраиваться под график Бо. Все-таки пришло время пожить для себя, для любимого. Дочерей вырастила, дом построила, больше сотни книг написала, можно остепениться и просто проводить время с человеком, с которым мне по пути. Хочется путешествовать, посмотреть мир, а работать на износ, что-то доказывать, размахивать шашкой, кричать, что я лучшая, совсем не хочется. Писать хочу только для поддержания бренда, а больше – наслаждаться жизнью.

Желайте, и вам дадут

У меня столько подруг, знакомых, которые не верят, что можно встретить свою судьбу в любом возрасте. Столько отчаявшихся женщин. Когда я была одна, подруг все вроде устраивало, а стоило выйти замуж, стали сразу плакаться, как им плохо в одиночестве. Я их настраиваю, что все возможно. И мой пример им на пользу. Они стали верить, что нормальные мужчины существуют. Импортный он или российский, какой национальности – значения не имеет. Главное, чтобы твой.

А ведь нужно просто правильный запрос отправить. Когда говоришь, что мужиков нет, их и не будет. Будешь считать, что все плохие, такие и станут попадаться. Как только меняешь сознание, настраиваешь себя на мысль: сколько интересных мужчин вокруг, и они появятся. Станешь мечтать о неженатом, беспроблемном, без детей – и появится такой. А еще теперь, когда спрашивают: где искать мужа, отвечаю: поезжайте по святым местам. Религиозные люди не предадут. Они надежные, у них чувство семейственности развито, совсем другие ценности в жизни.

Встреча с Бо помогла мне увидеть другую сторону жизни. Мы привыкли куда-то гнаться за чем-то, торопиться, а тут поняла, что есть обычные радости, ощущаю себя абсолютно счастливой. Я оказалась готова к этим отношениям. Боюсь одного: говорить о них, чтобы не потерять.

– один из самых популярных авторов в жанре криминальной мелодрамы. Юлия отличается потрясающим жизнелюбием и умением находить решение даже из самых непростых ситуаций. Ее книги вселяют надежду и помогают читателям собраться с силами, чтобы идти вперед. Мы пообщались с Юлией, зарядившись ее невероятной энергетикой и хорошим настроением, и вот что из этого вышло!

Психология отношений в детективных романах

– Юлия, вы потрясающе трудоспособны. Ставите ли вы перед собой цель – написать определенное количество книг?

– Нет, никогда не ставила. Ни в то время, когда только начинала писать, ни сейчас, когда в издательство сдана рукопись девяносто шестого романа. Творчество ведь не конвейер с планом по валу. Каждая книга – это уникальная история, в которой герои не всегда подчиняются авторскому видению. Поэтому планировать в творчестве что-либо, мне кажется, невозможно.

– Как вы считаете, Юлия Шилова – это писатель-бренд?

– Об этом лучше спросить у издательских маркетологов. Я – писатель. В своих книгах я общаюсь со своими читателями. Вместе с ними переживаю, грущу и радуюсь, даже плачу иногда. В общем, живу. А «бренд» – это немного суховато для творчества в целом и для меня в частности.

– Вы говорите, что ваши детективы читают и мужчины, боясь в этом признаться. Чем, по-вашему, отличается мужской детектив от женского?

– Думаю, я не открою Америку, если скажу, что мужской детектив строится на действии, на поступках главных героев. В женском же детективе главное – это психологизм, отношения героев в предложенной автором ситуации. И, возможно, мужчины читают женские детективы в попытке понять женскую психологию. А еще мне кажется, что в женском детективе сам сюжет закручен и насыщен событиями больше, чем в мужском.

– Ваши книги раскрывают проблемы отношений между мужчиной и женщиной, а по образованию вы психолог. Не было у вас планов отойти от детективного жанра и написать книгу о психологии отношений?

– Ваш жизненный опыт богат и насыщен событиями. Планируете ли написание автобиографии?

– У меня вышло уже три автобиографии! Это книги «Слишком редкая, чтобы жить, слишком сильная, чтобы умереть », «Встретимся в следующей жизни, или Трудно ходить по земле, если умеешь летать » и «Встань и живи, или Там, где другие тормозят, я жму на газ ». А поскольку жизнь продолжается, я еще не поставила точку в своей автобиографии.

О писателях и персонажах

– В одном из интервью вы говорите, что ваша настольная книга «Сто лет одиночества ». Как на вас повлияло творчество Маркеса ?

Если вы о литературных неграх, то я, когда об этом заходит разговор, отвечаю: литературный негр - это я.

Нет-нет, я имел в виду вот что: когда вы пишете, вы чувствуете, что вас воспринимают скорее как бренд, чем как писателя?

Конечно. Сначала я работала на имя, теперь мое имя работает на меня. Это естественный процесс.

- С коллегами по «цеху» общаетесь?

На уровне каких-то издательских дел - узнаю, как у них дела, рассказываю, как у меня...

- А конкуренцию ощущаете?

Нет, сразу хочу сказать, что конкурентками нас делают журналисты. Это самая большая глупость - биться за читателя. У каждого есть своя читательская аудитория, даже несмотря на то, что мы все работаем в одном детективном жанре. Никакой войны с кровопролитием нет и быть не может. Я считаю, что если кто-то добился большего успеха, чем я, то это только повод для меня стремиться сделать то же самое. Это нормально, это драйв - хочется всегда достичь большего. На сегодняшний день я вторая, до этого несколько лет была третьей. Конечно, как нормальный амбициозный человек, хочу быть первой!

Я абсолютно не завистливый человек. То, что меня не признает элитарная литература - так мне это и не нужно.

Но вот Полина Дашкова сейчас в составе российской делегации съездила на Лондонскую книжную ярмарку наряду с наиболее известными писателями интеллектуальной литературы.

Ничего страшного, я сама лучше слетаю в Лондон на книжную ярмарку и проведу там прекрасные выходные. Или во Франкфурт поеду сама и погуляю по Германии. А признание мне прежде всего важно в России, а не за границей. Я вообще не люблю презентации на книжных ярмарках - люблю встречаться с поклонниками в более замкнутом пространстве: в ресторане или здесь, у меня дома. Получается такая большая семья. И дорогого стоят приезды девочек в Москву с Дальнего Востока или из Белоруссии, на которые они копят деньги. Они болеют моими книгами, книги помогают им пережить какую-то свою боль.

- Получается, литература для вас - вид психологической помощи?

Да, я по второму образованию психолог. В моих книгах есть письма читателей и мои ответы на них. Всю боль своих читателей я пропускаю через себя. В каждой книге я пытаюсь помочь справиться с каким-то социальным явлением. Например, сейчас много писем приходит от наркоманов. Я написала книгу, в которой героиня поборола эту болезнь, чтобы людям было понятно, что с этим можно бороться. Много писем приходит от любовниц и от жен - я написала книгу об их чувствах. Важная проблема сейчас - инфантильность мужчин, отсутствие настоящих мужчин, и я в своих книгах предлагаю читательницам все-таки искать их.

- Как вы относитесь к скандалам вокруг «ЭКСМО» , связанным с изданием сталинистской литературы и с арестом тиража книги Анны Соколовой о Подмосковье?

Я считаю это чистой воды пиаром издательства. Не хочу говорить плохо об «ЭКСМО», но их политика направлена на скандал, чтобы поднять продажи книг. Иногда их команда переступает нормы морали. Для них главное продать книгу, а каким путем - не важно.

- Вы написали уже 84 романа, верно? Планируете еще?

Да, я сдала восемьдесят четвертую книгу и поняла теперь, что обязательно напишу сто. И потом тоже не буду останавливаться.

- А о чем будет следующий текст, заранее знаете?

Нет, никогда не знаю. Моя книга начинается с названия. Другие авторы сначала строят скелет, потом наращивают мясо, пишут характеры героев... Я сажусь к компьютеру и пишу взахлеб. Но важно, чтобы в книге была какая-то проблема, важная для каждой женщины. Я не отказываюсь ни от каких тем, пишу и о наркомании, и о проституции, и о содержанках, и о том, как наши женщины ездят за любовью в Турцию или Египет.

Вообще хочу сказать, что я не феминистка и очень люблю мужчин, но мужчин-лидеров, прошедших в жизни самостоятельный путь. Очень приятно, что в последнее время меня стали читать мужчины. Меня часто просили написать от лица мужчины, а я отказывалась. Но читатели уговорили, и я написала книгу «Как я нашла дневник своего мужа». Книга пошла на ура, было много и мужских откликов, в которых подтверждалась справедливость моего описания мужских психологических проблем. Так что мне пришлось писать продолжение.

А не хотите написать книгу, совершенно не похожую на ваши предыдущие романы? Скажем, роман на тысячу страниц, охватывающий большой временной промежуток, о России и ее судьбах? Чтобы всем сразу все доказать.

{-tsr-}- Я думаю, что книга о судьбе России и будущем страны мало кому будет интересна. И получится какая-то документалистика, а у меня другой жанр и стиль. Хотя я после долгих уговоров читателей написала свою биографию, которая стала настольной книгой многих людей. Эта книга писалась 10 лет, и меня потом уговорили написать продолжение. Согласитесь, не каждый решится на написание такой сокровенной книги. Самое сложное - это написать книгу, в которой ты не придумываешь ни единого слова.​

Александр Максович Шилов — художник-реалист, автор портретов в традиционном романтическом стиле. Народный художник СССР.
Родился в 1943 году в Москве. Окончил МГАХИ имени В.И. Сурикова. Участвовал в выставках молодых художников, а в 1976 году стал членом Союза художников СССР.
В 1997 году в Москве была открыта Государственная картинная галерея народного художника СССР Александра Шилова.
С 1997 года — член-корреспондент (с 2001 года — действительный член) Российской академии художеств.
С 1999 года — член Совета при Президенте РФ по культуре и искусству.

«С огромным удовольствием и восхищением ознакомился с работами в этой прекрасной галерее. Непревзойденные портреты, безусловно, являются частью истории России и ее народа», «Рада и счастлива тому, что у нас появился такой прекрасный музей талантливого, признанного, любимого всеми мастера. Доставляет истинное удовольствие осмотр выставки, оставляет неизгладимое впечатление мастерство художника — высокое, одухотворенное, философское!» — такие восторженные слова оставляют в книге отзывов посетители галереи Александра Шилова.

Мы давно уже привыкли к тому, что в центре Москвы — напротив Кремля — располагается Государственная картинная галерея народного художника СССР, портретиста Александра Шилова. В этом году ей исполнилось 15 лет. Много это или мало? Судить посетителям, почитателям таланта живописца, и тем, кто впервые переступит ступени в высокие выставочные залы. Многие уже забыли, как создавался этот музей, с постоянно обновляющейся экспозицией. К сожалению, людей с короткой памятью и не уважающих свое прошлое, становится все больше. Таковы реалии нашей жизни. Но одновременно сохраняется интерес к реалистическому искусству, к жанру портрета. Мы встретились с основателем галереи и ярчайшим представителем этого жанра Александром Максовичем Шиловым и задали ему несколько вопросов.

Корреспондент. Александр Максович, расскажите, с чего все начиналось?

Александр Шилов. В 1996 году я обратился в Государственную думу с предложением безвозмездно подарить свои работы стране, народу, государству. На то у меня было моральное право. После каждой выставки в 80-90-х годах — а они проходили и в Манеже, и на Кузнецком мосту, и на Тверской — люди в своих отзывах и в обращениях к руководителям разных ведомств просили сделать мою выставку постоянно действующей. Выслушав мое предложение, председатель Госдумы, а тогда им был Геннадий Селезнев, поставил этот вопрос на пленарном заседании. Чем я горжусь, все фракции, хотя ни к одной из них никогда не принадлежал, проголосовали единогласно за создание государственной галереи, решив дать ей мое имя. После этого обратились в Кремль с просьбой выделить помещение в центре города. Не мне лично, как пишут недобросовестные СМИ, что является подлейшей ложью, а для галереи. Сначала предложили три зала в Кремлевском дворце, который тогда только что отреставрировали, но это помещение режимное (не каждый день открыто), да и работы мои там не поместились бы. Поэтому этот вариант отпал. Тогда правительство Москвы выделило особняк по проекту архитектора Тюрина 1830 года постройки по адресу: улица Знаменка, дом 5. Здесь был проведен небольшой косметический ремонт, и галерея открылась 31 мая 1997 года. В тот торжественный день я сказал, что буду дарить работы, которые сделаны мною не на заказ, — а это практически 95 процентов того, что пишу. Так и происходит уже 15 лет. Лучшее в моем творчестве — 15-20 живописных полотен и графику — я дарю Москве каждый год в День города.

Корр. А сколько сегодня работ хранится в собрании?

А.Ш. Коллекция составляет 935 работ живописи и графики.

Корр. У вас есть интересные портреты в технике пастели.

А.Ш. Да, это сложнейшая техника. Пальцы стираю в кровь, так как работаю по наждачной бумаге-нулевке, чтобы пастель не осыпалась…

Корр. Ваша галерея завоевала себе славу одной из самых известных концертных площадок Москвы.

А.Ш. Опять же по решению Правительства Москвы мы проводим концерты звезд классического искусства «В гостях у галереи Шилова». За эти годы у нас выступили мастера мирового масштаба — Образцова, Маторин, Соткилава, Пахмутова и другие. У нас всегда аншлаг. К тому же часто мы приглашаем на наши концерты людей, которые не могут себе позволить купить билеты.

Еще мы устраиваем бесплатные вечера для детей с ограниченными возможностями. Хочется отдать больше внимания тем, кто обделен этим с рождения. Устраиваем конкурсы рисунков, я отбираю детские работы для выставок. Надеюсь, что дети находят здесь добрый приют и чувствуют себя полноценными.

Помимо этого, проходят встречи с героями моих картин. Я сделал ряд портретов военных, разведчиков, пограничников. На такие встречи зовем ребят, которые готовятся стать защитниками Отечества. Должен сказать, что проходят эти вечера тепло и сердечно.

Корр. Ваше творческое кредо…

А.Ш. Самое главное — расти как художнику. От работы к работе стараться повышать уровень мастерства, добиваться глубины содержания. Я пишу то, что чувствую сердцем. Художник должен быть самоедом, в таком состоянии и должен работать. Самодовольны только глупцы. Если человек собой доволен, он погибает в творчестве. А для того, чтобы чувствовать недостатки, говорил Репин, нужно смотреть только на великое.

Корр. Как вы выбираете героев для портретов?

А.Ш. Я пишу портреты самых разных людей. И врачей, и артистов, монахов и монашенок, бомжей и брошенных стариков. «История в лицах», «абсолютный срез общества» — так пишут о коллекции галереи. Художник — это прежде всего состояние души. В первую очередь, я должен быть настроен к работе. К последней моей героине я трясся по нашим дорогам 9 часов на машине, но не мог без этого. Мне рассказали о ней, показали ее фотографию, и мне захотелось с ней встретиться.

Корр. Что-нибудь потрясло в последнее время?

А.Ш. Да. Вот как раз она и потрясла. Недавно вернулся из Саратовской области. В деревню ездил писать портрет удивительной женщины — Любови Ивановны Клюевой, участницы Великой Отечественной войны. Ее портрет войдет в экспозицию «Они сражались за Родину». Ей 90 лет, с 19 лет она была на фронте. Если бы вы видели ее руки! Это не женские, и не мужские руки. Они все в узлах. У этой женщины не было выходных. Всю свою жизнь работала, воспитывала шестерых детей. Мужа уже похоронила. Когда я с ней разговаривал, у меня спазм горло схватывал, слезы наворачивались. Это было какое-то душевное очищение. Любовь Ивановна интеллигентна, скромна и приятна в общении. Боже, какие у нее тонкие манеры! Когда мы с ней прощались, она мне розу подарила. Это так трогательно... Печально, что такие красивые люди уходят. Я полгода мечтал вырваться к ней. Работа, правда, шла очень тяжело. Писать в тесной избе с маленькими окошечками, где и мольберт толком не разместить, очень трудно. Но такой путь к портрету мне дорог.

Корр. Как часто ваша галерея выезжает с экспозициями в другие города?

А.Ш. Примерно раз в год. Организация выставок — дело непростое. Галерея все делает сама, за свои деньги. Недавно выставка «Они сражались за Родину» прошла в Волгограде. В экспозицию вошло более 40 моих работ. Это портреты участников Великой Отечественной войны. Здесь и простые солдаты, и священнослужители, и известные деятели культуры — Бондарчук, Этуш, Виктор Розов… Интерес был большой — два раза выставку продлевали. Приходили фронтовики, не те, кто в обозах отсиживался, а, понимаете, настоящие воины. Я, если бы у меня была такая возможность и время, обязательно написал бы их портреты. Ведь это последние свидетели страшных событий ХХ века, в их глазах — война. Молодежи было много. Вообще, наша выставка имеет огромное воспитательное значение. Скоро по приглашению Амана Тулеева мы отправимся в Кемерово. Конечно, я мечтал бы проехать с этой выставкой по всем городам-героям! Но в одиночку галерее это не поднять…

Корр. Давно ли выставлялись за границей?

А.Ш. Давно. Правда, сейчас и нет такой особой необходимости. Во-первых, есть галерея. Теперь к нам приезжают из разных уголков России и зарубежья. И простые люди оставляют отзывы, и высокие гости. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, президент Белоруссии Александр Лукашенко, а недавно Владимир Путин был. Все дали высокую оценку моему творчеству, чем я очень горжусь. Вот, к примеру, в Париже у меня была выставка. Много народу пришло. Запомнил отзыв Луи Арагона: «Удивительно, что при таком давлении идеологии и всяких там “измов” Вы сохранили традиции классицизма». Во-вторых, повторюсь, организовать выездную экспозицию, к тому же за рубежом, это большой риск. Вот если бы за меня кто-то сделал такую выставку, я был бы счастлив!

Корр. Как пробиваться молодым художникам, ведь реалистическое искусство сегодня не в чести? К примеру, организаторы премии им. Кандинского даже не рассматривают работы художников-реалистов?

А.Ш. Еще Чехов говорил: «Таланту помогать нужно, а бездарность сама пробьется». Хочу вас заверить, что в моей стране и за рубежом пробиваться всегда трудно, но это и есть проверка на призвание. Если человек рисует и не может без этого жить как без воздуха и если у него есть дар, то такого человека не остановить. Талант задушить невозможно. Мне тоже было нелегко, но я много работал, я и сегодня пишу каждый день по 4-5 часов. Потом, конечно, чувствую себя как выжитый лимон. Но пока не закончу портрет, не могу успокоиться, чувствую себя неполноценным, не могу быть вполне счастливым. Не ради красивого слова скажу: «Без работы я погибну».

Конечно, некоторые сегодня рисуют только для того, чтобы разбогатеть. Для этого и существует пиар. Но, к сожалению, при этом топчется критерий мастерства. Уровень мастерства, я считаю, специально опускается до положения риз. И это происходит во всех областях. В литературе, живописи, музыке… Все намеренно смешивается. Теперь каждый гений, каждый умеет петь, рисовать и т.д.

Корр. Можно ли изменить такую ситуацию?

А.Ш. Да, конечно. Должна быть государственная программа. Искусству надо обучать с детского сада, для того, чтобы развивать души людей. Высокое искусство насыщает мыслями, чувствами.

Помню, как мама привела меня первый раз в Третьяковку. Я был потрясен. Портреты кисти Левицкого, Боровиковского, Брюллова — это что-то божественное. Меня все время преследовал вопрос: «Неужели человек может написать портрет так, что я вижу лицо реального человека, с которым можно поговорить?». Я наслаждался тем, как это сделано. Мастерство, доведенное до совершенства! Меня удивляло, что я не вижу кухни художника, и в своем творчестве я тоже стремлюсь, чтобы ее не было видно.

Но возвращаясь к теме воспитания, повторюсь: должна быть государственная программа. Если ребенок научится рисовать и будет видеть перед собой шедевры, он никогда в дальнейшем не заинтересуется дешевыми и пошлыми подделками. Посмотрите, как рисовали до революции в дворянских семьях, в семьях военных. Музыкой много и серьезно занимались. Грибоедов какой вальс сочинил — чудо! А если люди не будут соприкасаться с искусством, очищаться, расти, они быстро превратятся в стадо. Ну а пастух всегда найдется.

Корр. А если вам предложат создать некую программу воспитания? Согласитесь?

А.Ш. Да, с удовольствием этим буду заниматься.

Корр. Вы часто бываете в провинциальных картинных галереях?

А.Ш. Да. Вот недавно был в том же Саратове. Галерея в ужасном состоянии. Хотя есть полотна Шишкина, Поленова… Кто это должен поддерживать? Наверное, министерство культуры. Вспомним историю. За тем, как расписывал Сикстинскую капеллу Микеланджело, следил престарелый папа римский. Российские императоры постоянно посещали Академию художеств, интересовались, что происходит в русском искусстве. Ведь по состоянию художественных ценностей, по достижениям в искусстве определяется уровень развития страны.

Корр. Какие музеи предпочитаете посещать за рубежом?

А.Ш. Люблю Италию, люблю восхитительный музей Лувр. Конечно, все шло из Италии. Неслучайно наших пансионеров — выпускников-медалистов русской Академии художеств — посылали в Италию за государственный счет. И Кипренский, и Брюллов, и Иванов, и многие другие выдающиеся художники повышали свое мастерство там.

Корр. У вас есть ученики?

А.Ш. Нет. Во-первых, нужно иметь время, а у меня его нет. Во-вторых, нужно иметь терпение, я им тоже не обладаю. Видимо, это не мое призвание. Я — художник. Я много сил отдаю своей работе. Вот всех приглашаю на выставку «Они сражались за Родину». Считаю, что людям, которые воевали, положили свою жизнь на алтарь Отечества, должно воздаваться намного больше, чем это делается сейчас. Хочу, чтобы через эти портреты меня услышали. Выставка очень благотворно действует на зрителя, заставляет о многом задуматься, вспомнить понятия честности, чести и порядочности... Хочу, чтобы укоренилось чувство гордости за наших людей, за наше искусство.

Корр. Какие качества цените в женщинах, в мужчинах?

А.Ш. Какие бы отношения ни были, в женщине я ценю преданность, пусть даже слепую. Любые отношения должны на том держаться. Женщина должна быть любящей, заботливой, женственной. Раньше в деревнях считали, если женщина мужчину любит, она его бережет. Мужчина же обязан заботиться о женщине, сохраняя достоинство. Но вообще, по большому счету, я люблю людей с тонким душевным устройством. Ведь я все-таки художник.

Беседу вела Оксана Липина.