Открытый урок по чтению и развитию речи во 2 классе.

Тема урока : Введение в тему «Птицы - наши друзья» И.Соколов-Микитов «Соловей» .

Коррекционно-образовательные: Познакомить учащихся с новым рассказом Соколова-Микитова. Формировать естественный интерес к братьям нашим меньшим, расширять углублять знания детей о природе, в частности о птицах.

Коррекционно-развивающие:

Развивать артикуляцион-ную моторику детей;

Развивать навыки чтения, работы с текстом, фонематический слух, внимание;

Развивать зрительное восприятие;

Коррекционно-воспитательная:

Развивать навыки самоорганизации и контроля;

Воспитывать желание приходить на помощь;

- воспитание бережного отношения, любви к природе.

Оборудование: учебник чтение 2 класс автор-состовитель С.Ю.Ильина, презентация к уроку, кормушка для птиц.

Ход урока

Орг. момент
- Сядет тот, кто правильно ответит на вопрос:

Какое время года?

Какой день недели?

Какое время суток?

Давайте начнем урок со стихов, которые сочиним сами. Я буду называть первую и вторую строчку, а вы будете сочинять последнее слово:
- На уроках будь старательным будь спокойным и … (внимательным)

Говорите четко, внятно, чтобы было все… (понятно)

Если хочешь отвечать, надо руку … (поднимать)

Будь прилежен на уроке, не болтай: ты не … (сорока)

Если друг стал отвечать, не спеши … (перебивать)

А помочь захочешь другу подними спокойно … (руку)

Знай, закончился урок, коль услышал ты … (звонок)

Молодцы! Хорошо сочиняем стихи и я думаю, что все дети на уроке будут соблюдать правила поведения.

Скажите, что вы делаете каждое утро, когда просыпаетесь?
2. Артикуляционная гимнастика.
а) Сказка про язычок. Жил был Язычок. Утром он посыпался, улыбался, умывался, чистил зубы, делал зарядку (вверх, вниз, влево, вправо, круговые движения). Завтракал, пил чай с вкусным вареньем, облизывал сладкие губы. Выходил на улицу поиграть, переходил дорогу, а на встречу бежит лошадь (сначала далеко, потом близко). Смотрит, ребята играют в футбол, забивают в ворота мячи. Устал, пошел домой отдыхать, но мы с вами продолжаем работать.
- Зарядку для язычка сделали. А все ли буквы вы знаете? Проверим. (закрытыми глазами, на ощупь узнают печатную букву и называют слово на эту букву).

3. Сообщение темы и цели урока.
- На прошлом уроке мы закончили изучать раздел «Мир животных». Сегодня начнем изучать новый раздел, который называется, а как вы расшифруете сами. (дети, записав число, расшифровывают название раздела) - Да, мы начинаем изучать раздел «Птицы наши друзья». - Как вы думаете, о чем мы с вами будем читать, рассказывать, слушать, узнавать, изучая эту тему? (о жизни птиц, какие бывают птицы, куда улетают, какую пользу приносят).

(показ слайдов: синичка, воробей, утка, гусь, сорока, лебедь). - Скажите, каких птиц вы знаете? - Чем птицы отличаются от всех животных? Что общего у всех птиц, какие только есть на свете? (яички, перья, крыло, клюв)
- Все ли птицы живут на одном месте? Куда и когда они улетают? Какие птицы остаются зимовать? Почему?

Вам на дом было задано выучить стихотворение о птицах. (чтение стихов про птиц).

4. Изучение нового материала.
- Сегодня мы познакомимся поближе с птичкой, какой угадаете сами, послушав его песню.

(Дети, слушают песню соловья)

Рассказ про соловья.

Внешний вид соловья. Соловей немного крупнее воробья, коричневый, снизу серый, хвост довольно длинный, закругленный, одного цвета со спиной. Места обитания соловья. Обитает в светлых лесах, у рек, садах и парках. Места гнездования соловья. Гнезда устраивает на кустарниках или в густой траве. Гнездо делает из сухих травинок и листьев, тонких веточек. Откладывает 4-6 яиц коричневого или темно-шоколадного цвета. Соловей улетает в теплые края на зимовку, потому что там ему легче прокормиться. Прилетает в первой половине мая, и вскоре можно слышать его замечательную звонкую трель. Пища соловья. Соловей питается в основном насекомыми. муравьи, жуки, а также гусеницы, многоножки, мухи, пауки; осенью в небольшом количестве поедают также ягоды и семена. Песня соловья — набор повторяющихся свистов и щелканий. Нежные звуки песни сменяются громкими, радостные — печальными. Поет соловей, сидя на какой-нибудь веточке невысоко от земли, несколько сгорбившись и опустив крылья. Вообще соловей — очень скрытно держащаяся и осторожная птица, которую даже заметить очень трудно; во время пения он забывает об опасности и поет так стараясь, что к нему можно подойти очень близко. Соловьи склонны к подражанию. Молодые певцы учатся пению у старых, подражая им, а потому там, где появляется один хороший певец, вскоре улучшается пение и других птиц
- Мы прочитаем рассказ Ивана Сергеевича Соколова-Микитова. (слайд)

С рассказами этого писателя мы очень часто встречаемся, но о нем ничего не знаем. Этого писателя давно уже нет, но его рассказы про животных, птиц, о природе мы читаем с огромным удовольствием. Соколов-Микитов очень любил путешествовать по земле, узнавать многое, свои наблюдения он записывал и писал рассказы для детей, детей вашего возраста.
5. Физкультминутка
Игра «Летает - не летает» (книга, сорока, доска, дом, воробей, окно, стул, гусь, собака, кошка, петух, трава, тетрадь, синичка, утка, мальчик, телевизор, дедушка, голубь, чайка, ручка, краски, стена, попугай). Закрепление глагольного словаря: прилетели, сели, поклевали, помахали крыльями, попрыгали.
6. Работа над текстом
а) Первичное восприятие текста. - Запишем Автора и название текста. - Я буду читать рассказ, а вы внимательно слушать и представлять о чем говорится в рассказе. б) Анализ прочитанного.
Стр. 91 - Скажите, как относится мальчик к птице в этом рассказе? в) Повторное чтение учащимися. - Прочитаете и карандашом отметите предложение, где говорится, как выглядит соловей. г) Игра «Голова и хвост», «Зашифрованное слово», «Чтение по цепочке по одному слову».
7. Снятие напряжения с глаз. (слайд).

8. Коррекционное задание.

Вы согласны, что птицы наши друзья?

Как мы будем заботиться о них в холодное зимнее время? (показ кормушки).
- Всех животных, которые живут рядом с нами можно назвать нашими друзьями.
а) Игра «Кто, что делает?»
Кошка - Играет, мяукает, царапает…
Собака - … Корова - … Мышка - …
Птичка - … Медведь - … Волк - … Цветок - …
9. Заключение
Закончите предложение
- Сегодня на уроке я узнал, что…
- Сегодня на уроке мне было интересно потому, что…
10. Оценивание.
11. После урока все вместе прикрепляем кормушку на дерева около школы.

Стихи для заучивания наизусть.

Сельская песня

Травка зеленеет,

Солнышко блестит;

Ласточка с весною

В сени к нам летит.

С нею солнце краше

И весна милей...

Прощебечь с дороги

Нам привет скорей!

Дам тебе я зерен,

А ты песню спой,

Что из стран далеких

Принесла с собой...

Синица.

Пусть снег вокруг искрится

Ив зимний вечер злится-

Поёт не уставая

Синица расписная.

Снегирь.

Алой кисточкой заря

Красит грудку снегиря,

Чтоб в морозы и в пургу

Не замёрз он на снегу.

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Воробьи

Я люблю воробьев, этих дерзких, смелых и умных птичек, благополучно живущих даже в шумных многолюдных городах. Люблю их весеннее бодрое чириканье. Стоит поярче светить и пригревать солнышку, как на крышах и возле оттаявших луж, на деревьях городских бульваров начинают громко чирикать веселые воробьи. Они радуются солнцу, приходу весны. Сколько задора в их громком чириканье!

Удивительно широко распространение воробьев. Кажется, нет на земле ни одной страны, в которой люди не знают шустрых воробьев. Особенно любят их веселые французы. В парижских уличных кафе воробьи свободно прыгают по столикам, покрытым чистыми скатертями. Там их никто не гоняет.

Живут воробьи на севере и на юге, неизменно сопровождая человека. Вместе с человеком воробьи переселились в далекую Австралию. В одном из наших больших северных городов, построенном у берегов сурового Баренцева моря, воробьев раньше совсем не видали. С заселением разросшегося ныне большого города в нем появились воробьи. Трудно сказать, как и откуда они здесь появились. С таким же веселым чириканьем прыгают они по городским тротуарам. Очень возможно, что в прошлые времена, когда было мало машин, зимою воробьи следовали за лошадьми. Они расклевывали навоз, доставая непереваренные семена овса. Трудно назвать другую, более распространенную, близкую к человеку птицу.

На самом дальнем Севере я не видел воробьев. Там для них мало корма. Да и привык воробей жить в больших и многолюдных селениях и городах, в отличие от своего ближайшего родственника – воробья полевого. Полевой воробей отличается внешне от воробья городского тем, что у него есть черные пятна на белых щеках и белый ошейник. Да и держится он более робко, не умеет так звонко чирикать.

Живя в городе, я часто любуюсь веселыми воробьями, смотрю, как бочком-бочком скачут они по бульварным дорожкам, клюют крошки хлеба, которые я вынимаю из кармана. О шустрых, умных воробьях ходило много присказок и рассказов. «Старого воробья на мякине не проведешь!» – говаривали люди. Само название «воробей» сложилось, несомненно, из двух слов: «вора бей!» Так называли воробьев русские крестьяне, у которых на конопляниках воробьи обклевывали спелые семена. «Вора бей! Вора бей!» – кричали деревенские ребятишки, которым было поручено охранять коноплю. Помню веселую песенку, которую мы певали в далеком детстве:

Как повадился, как повадился
В мою конопельку, в мою зеленую
Вор воробей, вор воробей…

В клетках воробьев, разумеется, не держат. Уж очень просто и некрасиво их всем известное чириканье. В клетках предпочитают держать певчих птиц – чижей, снегирей, красивых нарядных щеглов, развлекающих хозяина своим благозвучным пением.

Известно, что воробьи, в отличие от многих птиц, не отлетают зимою на теплый юг. Они зимуют в тех самых местах, где родились и жили. Они не обладают изяществом и красотою, звонко петь не умеют, но все же милы мне эти веселые, маленькие, дерзкие разбойники.

В отличие от многих лесных певчих птиц, воробьи не умеют вить красивые, уютные гнезда. В укромном местечке, где-нибудь под карнизом каменного или деревянного дома, в дупле старого дерева они кое-как устраивают свое простое гнездо.

Птенцов своих воробьи старательно кормят и храбро защищают от всяких опасностей.

Иногда воробьи забираются в уютные гнезда ласточек, в деревянные скворечни. Высунув из скворечника голову, захватчик громко, победоносно чирикает: «Жив! Жив!» Ласточкам и скворцам трудно выгнать захватчика-воробья.

В весеннее и летнее время самцы воробьев часто устраивают между собою шумные потасовки. Нередко можно видеть, как, спустившись на землю, на утоптанную людьми тропинку, они продолжают драться, не причиняя, впрочем, друг дружке большого вреда.

Нет такого большого или малого селения, где бы не видели воробьев. Они смело скачут по улицам, по которым проезжают шумные машины, прыгают под ногами прохожих по городским тротуарам. Громкое их чириканье можно слышать в центре больших городов. Поймать воробья – дело нелегкое. Приметливые, умные и осторожные воробьи редко попадаются в лапы кошек. Они ведут себя осторожно и быстро примечают опасность. В отличие от неряшливых городских голубей-сизяков, строящих гнезда на собственном затвердевшем помете, воробьи очень чистоплотны. Весною и летом они любят купаться в маленьких лужицах, обдавая себя брызгами воды. Чистоплотность воробьев, веселый и бодрый их нрав, привязанность к своему подрастающему потомству, смелость, умение самостоятельно добывать себе пищу, польза, которую они приносят, уничтожая вредных насекомых, заслуживают уважения.

Клесты

Из всех певчих птиц русского леса, пожалуй, самые интересные – клесты. Идешь, бывало, зимою на лыжах по тихому лесу, любуешься сказочной его красотою. Высятся над головою темные ели, снежной белой на́висью покрыты их ветви. Точно кружевные ворота, изогнулись под тяжестью снега тонкие стволы молодых берез. Зимнее низкое солнце освещает вершины деревьев. Почти ни единого звука не слышно в спящем зимнем лесу. Изредка простучит, перепорхнет меж стволами деревьев неутомимый труженик-дятел. С широкой еловой ветви упадет, алмазной пылью рассыплется ком легкого снега; закачается над головой, точно ожившая, освобожденная от тяжести темно-зеленая ветвь. Тихо шуршат по пушистому снегу легкие лыжи. И еще безмолвнее кажется зимний лес.

Лесную тишину нарушат вдруг веселые негромкие птичьи голоса. Стайка клестов пронеслась над головою, красными яркими бусами обсыпала вершину украшенной лиловыми шишками ели. Удивительно красивы эти красногрудые птички, оживляющие тишину зимнего леса! Стоишь и любуешься, как быстро и ловко теребят они тяжелые шишки, добывая из них семена. Одна за другой падают в снег растрепанные клестами шишки.

Замечательны клесты тем, что из всех зимующих в наших лесах птиц они вьют свои гнезда зимою и в лютую январскую и февральскую стужу выводят в этих гнездах птенцов. Зимнее теплое гнездо клестов трудно увидеть: гнезда эти обычно скрыты в густых ветвях хвойных деревьев. Самки клестов кладут яички и выводят птенцов зимою. Во время кладки яиц и высиживания птенцов они не вылетают из своих теплых, глубоких гнезд. Самец заботливо кормит сидящую в гнезде самку. Усевшись на вершине дерева, на котором свито гнездо, он услаждает свою подругу короткой веселой песенкой.

Однажды при мне лесорубы свалили зимой в лесу высокую ветвистую елку. Над поваленной елкой и головами людей беспокойно кружилась парочка клестов. Осмотрев хорошенько поваленную елку, в густых ее ветвях, у самого ствола, я увидел глубокое гнездо клестов. На мягкой и теплой подстилке в нем лежали три маленьких яичка.

Жалко было кружившихся над людьми и поваленной елкой трудолюбивых маленьких птичек. Жалко было и поваленную зеленую красивую елку, дававшую приют клестам. Зимою единственный корм клестов – еловые и сосновые семена, которые они ловко добывают из шишек своим клювом, немного похожим на клюв попугая.

Мне не приходилось держать в клетке веселых красивых клестов, но от опытных людей знаю хорошо, что в неволе клесты быстро привыкают к своему хозяину – человеку. Живущих в клетке клестов можно брать в руки. Подобно попугаям, они любят, когда хозяин легонько гладит пальцем по их маленькой головке. Клестам ежедневно подкладывают в клетку свежие еловые шишки, и на глазах своего хозяина они быстро расправляются с ними, выбирая из шишек легкие семена. Ручных клестов можно кормить и другими семенами, но, живя в неволе, самцы быстро теряют свою яркую, красивую окраску.

Наблюдательные люди давно заметили, что мертвые клесты, всю жизнь питавшиеся смолистыми семенами, долго не разлагаются. Тело мертвого клеста как бы набальзамировано смолою. Некогда простые люди считали клестов птицами святыми. Это народное поверье подтверждалось крестообразно устроенным клювом клеста.

Живущих в наших хвойных лесах веселых клестов разделяют на две породы. Есть клесты-еловики́, живущие в еловых лесах, и есть клесты-сосновики, обитающие в высоких сосновых борах. Клесты-сосновики́ успешно справляются с крепкими сосновыми шишками, добывая из них семена.

Если вам придется побывать зимою в глухом еловом или сосновом лесу, вы почти наверняка увидите веселые стайки красивых клестов, услышите их приятные и тихие голоса. Разумеется, в лесу нужно ходить тихо и осторожно, прислушиваясь к каждому звуку, и тогда перед вами откроется много чудесных лесных тайн, совсем не известных городскому, неопытному, оглушенному шумом и грохотом человеку.

Удод

Доводилось ли вам видеть или слышать эту удивительную птицу, столь непохожую на всех других наших лесных птиц?

Ночуешь, бывало, весною у костра в лесу или на лесной вырубке возле большого пустынного глухариного болота. В глухую полночь примолкают все певчие птицы. Изредка гугукнет и замолчит сова, страшно ухнет ушастый филин. Тихо потрескивает костер. Колышутся над костром освещенные пламенем густые еловые лапы-ветви. Нетрожная окружает вас тишина.

В этой глухой полночной тишине слышится неумолкаемый и таинственный голос.

«Худо тут! Худо тут! Худо тут! Худо тут!..»

Суеверный, незнающий человек, пожалуй, может испугаться – так загадочно звучат эти слова. Ночной колдовской голос принадлежит удоду.

Живут удоды в глухих лесных местах, на песчаных вырубках, где земля неродима. Нередко живут они и на старых, заброшенных деревенских кладбищах, где под деревьями, над холмиками забытых могил стоят покосившиеся деревянные кресты. Быть может, поэтому в народных поверьях удод считается зловещей птицей, предсказывающей человеку смерть. Селиться и жить там, где живут удоды, человеку не годилось.

На песчаных лесных дорогах, у деревенских околиц нередко можно было видеть сидящих на изгороди удодов. Похож удод на сказочную птицу: с высоким хохлом на голове, с пестрым, песочного цвета оперением и крепким черным клювом. Сказочная птица эта так и просится на картинку.

В очень далекие, помню, времена в дупле старой липы мы обнаружили гнездо удодов. Из дупла торчали пестрые головы птенцов. Я взял одного молодого удода и посадил в клетку. Когда я подходил к клетке, молодой удод сердито распускал на голове свой широкий хохол.

Удод оказался очень неопрятной и недоброй птицей. Недолго подержав его в клетке, я решил выпустить удода на волю.

Сойки

Это было ранней весною. Лес еще не успел одеться. Мы шли в лесу по нашей тропинке. Вдруг послышались тихие, незнакомые и очень приятные звуки. Было похоже, что в глухом лесу собрались настоящие музыканты, играют на флейтах, фаготах и еще каких-то диковинных инструментах.

Прячась за деревьями, мы увидели много рыжеватых соек. Усевшись на сучках деревьев, сойки пели и щебетали. Раньше мы не знали, ни от кого не слыхали, что беспокойные, крикливые сойки умеют красиво петь и даже устраивать концерты. Обычно их можно видеть на лесных дорогах и опушках. Заметит сойка собаку или человека и, перелетая с сучка на сучок, издает резкий, тревожный и неприятный крик. По этому крику звери и птицы узнают о близкой опасности, стараются поскорее укрыться.

А тут поют!

Подкравшись тихонько, мы стали слушать лесную музыку, любоваться веселыми, нарядными музыкантами.

Неожиданно лесной концерт был испорчен. По нашим следам примчался мой охотничий пес Фомка. С высунутым мокрым языком он стал носиться под деревьями и распугал соек. С тревожным криком они разлетелись.

Мы очень рассердились на глупого Фомку.

Иволга

Из всех певчих птиц – лесных музыкантов – самая скрытная и красивая золотисто-желтая иволга.

Живут иволги в березовых чистых рощах, в старинных тенистых парках, в высоких дубовых и липовых аллеях. Весною иволги появляются поздно, когда рощи уже одеты зеленой листвою и все лесные певчие птицы давно прилетели.

Кто не слыхал в березовой роще громкий свист иволги? Точно на невиданных музыкальных инструментах играют в лесу неведомые музыканты.

Трудно найти гнездо иволги, искусно подвешенное в зеленых ветвях деревьев. Не всегда удается близко увидеть и саму чудесную птицу, скрытно пролетевшую от дерева к дереву. Лишь иногда, перелетая открытую, освещенную солнцем лесную полянку, блеснет она своим ярким оперением.

Кукушонок

В ольховых кустах на берегу ручья мы нашли гнездышко каких-то маленьких птичек. Птички метались над нашими головами и жалобно пищали. В гнездышке мы увидели четыре небольших, усеянных крапинками яичка и одно довольно большое яйцо, совсем не похожее на другие.

– Наверное, это яйцо положила в гнездо кукушка, – сказал я своему внучонку Саше. – Давай заметим это гнездо и будем за ним внимательно следить.

Мы часто навещали знакомое гнездышко. Казалось, птички привыкли к нам и уже не так испуганно пищали, кружась над нашими головами. Скоро из насиженных яиц стали вылупляться голенькие птенцы: четыре маленьких и один покрупнее. У всех птенцов были желтые мягкие клювы, которые они широко разевали, когда мы приближались к гнезду.

Мы наблюдали, как родители кормят птенцов, принося в клювах маленьких насекомых, извивавшихся червячков и мягких гусениц.

Мы тоже пытались подкармливать птенцов, накалывая на тонкий прутик мошек и червячков. Мы клали угощение в их широко раскрытые клювы. Особенно много ел и быстро вырастал обжорливый кукушонок.

Я рассказал внуку о том, что кукушка – единственная из всех птиц подкладывает свои яйца в чужие гнезда и никогда сама не выкармливает своих птенцов. Снеся на земле яйцо, самка-кукушка в клюве или в лапках переносит и кладет его в чужое гнездо. Доверчивые родители высиживают и усердно кормят своих родных птенцов и прожорливого подкидыша-кукушонка.

Нередко бывает так, что, быстро подрастая, кукушонок выталкивает из тесного гнездышка маленьких птенцов и остается в гнезде один. Родители погибших птенцов продолжают его усердно кормить, пока он не вырастет и не улетит.

Мы долго наблюдали за гнездышком, в котором рос и толстел подкидыш-кукушонок. Однажды, подойдя к гнезду, мы увидели, что в нем остались кукушонок и два маленьких, захудалых птенца. Оперившийся кукушонок, видно, вытолкнул из гнездышка своих маленьких собратьев: в траве под кустами мы нашли двух мертвых птенцов.

– Давай возьмем кукушонка и оставим в гнездышке маленьких птенцов, – сказал мне внук.

Так мы и сделали. Мы вынули из гнезда уже оперившегося теплого кукушонка и принесли домой. Я посадил его в старое птичье гнездо, которое хранилось у меня на полке. Кукушонок уютно устроился в чужом гнезде. Каждый день мы с внуком кормили его гусеницами, мухами и жучками, накалывая их на вязальную спицу. Кукушонок приветствовал нас, махал отраставшими крылышками и широко разевал свой уже окрепший клюв. Скоро он стал выползать из гнезда и однажды свалился с полки на мягкий диван. Вместе с гнездом мы посадили его в пустую клетку, в которой жил когда-то мой снегирь.

К концу лета кукушонок стал похож на взрослую кукушку. Иногда мы его выпускали, и он летал по комнате, садился на полки, на стол, с удовольствием глотал сырое рубленое мясо и ловил живых мух. Кукушонок оказался очень прожорливой, нечистоплотной и беспокойной птицей. Летая по комнате, он забирался на полки, пачкал корешки книг, по утрам просыпался очень рано, мешая мне спать. Я не знал, как нужно приручать и воспитывать в неволе кукушек, и мы решили выпустить кукушонка на волю.

Мы вынесли его на лесную опушку, подбросили в воздух. Он повис в воздухе, махая крыльями, и, будто прощаясь с нами, сделал над головами круг, поднялся высоко и исчез за деревьями.

Больше мы не видели нашего кукушонка. Кто знает, быть может, на другой год он прилетел в родные места. Весною мы слышали кукование у самого нашего домика и говорили:

– Не наш ли это кукушонок прилетел и приветствует нас?..

Трясогузки

Над моим окном, под карнизом, свили гнездо веселые проворные трясогузки. Весною я наблюдал, как, перепархивая на своих легких крылышках, хлопотливо носили они в клювах длинные конские волосинки, сухой мох, надерганную из бревенчатых стен мягкую паклю, сухие травинки.

Мне всегда были милы эти проворные и веселые птички. Идешь, бывало, по песчаному берегу реки или по полевой нахоженной тропинке. Впереди, потряхивая длинными хвостиками, все время прыгают, бегают и перелетают веселые трясогузки. Человека они почти не боятся. Идешь и радуешься, глядя на веселых, доверчивых птичек.

Уже не первый год, прилетая весною, наши знакомые трясогузки устраивают над моим окном свое незамысловатое, но очень опрятное гнездо. Каждое лето мы наблюдали, как трясогузки выводили и выкармливали своих маленьких птенцов, как подрастали и оперялись эти беспомощные и голые птенцы, как в свой срок с радостным щебетанием один за другим вылетали они из родного теплого гнезда, скрывались в листве высоких деревьев, окружающих наш маленький лесной домик.

Нынешним летом трясогузки опять вернулись на свое облюбованное место. Бог знает, в каких дальних краях зимовали они, как находили путь к нашему карачаровскому домику, где под крышей крылечка, над моим окном, было их прошлогоднее гнездо?

Из окна мы вновь наблюдали, как с веселым, бодрым чириканьем порхали возле гнездышка милые длиннохвостые птички, как выводились и подрастали птенцы, а родители прилетали их кормить. Какой радостный нетерпеливый писк поднимался в гнезде, когда с мухой или извивавшимся живым червячком в клюве подлетала к гнезду взрослая птичка!

Желтые, широко раскрытые клювы тянулись к матери, и в один из них она опускала принесенную добычу. В гнезде мы насчитали пять головок птенцов, ожидавших корма.

Начало нынешнего лета было холодным и дождливым. Всю первую половину июня дул северный, неласковый ветер, пасмурное небо редко прояснялось. В погожие, ясные дни особенно веселы были в своем гнездышке подраставшие птенцы, и мы часто ими любовались.

В холодное, дождливое утро произошло несчастье. Мы услышали писк, тревожное чириканье. На крыльце кто-то крикнул:

– Птенцы! Смотрите, птенцы!

Выйдя на крыльцо, мы увидели двух несчастных, обмокших птенцов. Сбитые дождем, дрожащие, они сидели в высокой мокрой траве и не имели сил взлететь. Над ними с криком тревоги порхали, останавливаясь и повисая в воздухе, взрослые птички.

Мы поймали обмокших птенцов и, приставив лестницу, посадили в гнездо. Ослабевшие, мокрые птенцы прижались к своим громко пищавшим сестричкам и братцам.

Родители продолжали кормить птенцов, и нам показалось, что все кончилось благополучно. В полдень из гнезда вылетел еще один птенец и сел на ступеньку деревянного крыльца. Поймать его было невозможно: при приближении человека он взлетел и уселся на закачавшуюся ветку сирени.

К обеду из гнезда вылетели уже три птенца. Несомненно, для них наступило время вылета, и они соблюдали свой неписаный закон, несмотря на дурную погоду.

Мы очень боялись, что плохо летавших птенцов изловит наш черный кот Григорий, и заперли кота в чулан. Взрослые птички долго и беспокойно кружились над вылетевшими птенцами, как бы стараясь научить их летать.

На следующий день мне понадобилось на целые две недели выехать в город. Разумеется, в городской суетне я забыл о трясогузках. Когда я вернулся, внук мне сказал:

– Посмотри-ка, дедушка: в гнезде трясогузок до сих пор живет и не вылетает один взрослый птенец. Наверное, ему страшно вылететь из гнезда. Мать по-прежнему его кормит.

Я подошел к окну. В гнезде сидел оперившийся крупный птенец, ничем не отличавшийся от взрослых трясогузок. Подлетевшая трясогузка-мать положила в его раскрытый клюв жирную гусеницу. Птенец взмахнул крыльями, но остался в гнезде.

Мы долго не могли понять, почему не вылетает из гнезда выросший птенец, и считали его трусишкой. Мать усердно кормила птенца. Держа в клюве крупного червяка или вкусную гусеницу, она присаживалась иногда на самый край крыши, старалась выманить из гнезда жалобно пищавшего, трепыхавшегося птенца. Случалось, кормилица-мать долго не прилетала, и тогда голодный птенец громко и жалобно пищал, зовя свою мать.

Заподозрив неладное, однажды я сказал внуку, чтобы он принес лестницу и посмотрел, что происходит в гнезде трясогузок и почему не вылетает из гнезда выросший птенец.

Необъяснимая загадка раскрылась: подросший птенец запутался лапкой в петле из конского волоса, которым была выстлана внутренность гнезда. Два пальца на лапке оказались сломанными. Мы освободили птенца, и он с радостным криком поднялся в воздух и в сопровождении матери исчез с наших глаз.

Самое трогательное в этой истории – привязанность матери-трясогузки к своему птенцу, попавшему в негаданную ловушку. Трясогузка-мать не покинула своего несчастного птенца, продолжала его кормить.

Сыч-воробей

Ранней весною я возвращался с охоты. Я шел по лесу знакомой дорогой, и в ночной темноте над моей головою послышался странный негромкий звук. Этот странный звук перемещался, было похоже, что меня настойчиво преследует какая-то ночная неведомая птица. Чтобы приманить птицу, я стал подражать странному звуку. Невидимый провожатый охотно стал откликаться.

В темном лесу мне не удалось разглядеть таинственного провожатого, и, выйдя на лесную опушку, я остановился. На фоне звездного неба рисовались черные ветви деревьев. Здесь, на краю леса, я надеялся увидеть незнакомую птицу.

Я стоял под деревьями, продолжая тихо манить. Небольшая тень пролетела над самой головою, бесшумно уселась на ветке. В ночной темноте трудно точно прицелиться. Я зарядил ружье мелкой дробью и, не видя на ружье мушки, выстрелил наудачу.

После выстрела лес примолкает. Я зажег спичку, стал смотреть под деревьями. На засыпанном опавшей хвоей снегу, раскинувши крылья, лежала маленькая серая птичка с круглой совиной головкой.

В подстреленной птичке я признал сыча-воробья. В наших лесах эта птичка встречается редко, а днем ее трудно увидеть. Обычно она прячется в дуплах деревьев, а по ночам вылетает на охоту.

Дома я внимательно рассмотрел редкостную добычу. Сыч-воробей был немного больше обыкновенного воробья. Круглой головою, ушами, острым крючковатым клювом он напоминал своего собрата - обыкновенного лесного сыча.

Из шкурки сыча-воробья я решил сделать чучело для своего кабинета, в котором хранится множество добытых мною охотничьих трофеев.

Через несколько лет мне пришлось проходить тем же лесом зимою. На краю вырубки, возле только что срубленной и распиленной на дрова толстой осины, теплился огонек, грелись и отдыхали знакомые колхозники-лесорубы.

Погляди-ка, - сказали они, прикурив от моей трубочки, - и разгадай нашу лесную загадку…

В верхней части лежавшей на снегу распиленной и расколотой осины лесорубы показали выдолбленное дятлом жилое дупло. Узкое круглое отверстие дупла, как крышей, было прикрыто большим грибом-наростом. В глубине этого покинутого дятлом дупла оказался склад продовольствия. Вытряхнув на снег содержимое, я насчитал шесть мертвых клестов и одиннадцать замороженных мышей. Я хорошо знал, что многие животные - птицы и звери - бережливо прячут свои запасы. Не раз в дуплах и под корнями деревьев мы находили наполненные отборными орехами лесные кладовые белок и бурундуков; сороки и сойки на моих глазах прятали в укромных уголках свою добычу. В подземных кладовых мышей хранятся многолетние запасы старательно высушенного сена и зерна. Обнаруженная лесорубами кладовая принадлежала какому-то запасливому хищнику, быть может имевшему в лесу много таких складов.

Редкая находка очень меня заинтересовала. Кто мог убить и спрятать в птичьем дупле этих мертвых клестов и мышей? Злейший лесной хищник - куница не могла пролезть в узкое отверстие дупла. Маленькая ласка, промышляющая на земле под корнями, вряд ли решится забраться под вершину высокой гладкой осины.

Крепко задумавшись над трудной лесной задачей, я направился через лес к дому. Недалеко от поваленной осины слышались тревожные голоса птиц. Я узнал стрекотанье сорок и хлопотливый крик соек. К поднятому этими птицами шуму примешивался тревожный свист синиц.

Чтобы узнать о причине переполоха, я свернул с дороги и осторожно приблизился к лесной маленькой полянке. На острой еловой макушке сидел сыч-воробей. Множество лесных птиц его осаждало. На дневном свете он казался беспомощным, круглая совиная головка его хохлилась и медленно вращалась. Наверное, ослепленному дневным светом маленькому ночному разбойнику пришлось бы совсем плохо, но он вдруг расправил крылья и, тихо и бесшумно планируя, нырнул под нижние сучки густой елки, почти у моих ног.

«Так вот кто жил в дупле, вот кто охотился и прятал свою добычу!» подумал я, заглядывая под накрытую снежною нависью густую зеленую елку.

Не сходя с места, я хорошенько рассмотрел плотно прижавшегося к стволу елки сыча-воробья и, осторожно протянув руку, быстро накрыл его шапкой.

Пойманного мною живого сыча-воробья, несомненно, выгнали на дневной свет свалившие осину лесорубы, и занимавшая меня лесная загадка разрешилась сама собою. Обитавший в дупле маленький разбойник приносил и хозяйственно складывал свои продовольственные запасы. На клестов и мышей он охотился ночью, хватал спящих птичек на ветвях деревьев и убивал их. Разумеется, птицы знали его и ненавидели. Как все хищные совы, он отрывал у пойманных птичек головы и выщипывал крупные перья.

Дома я выпустил маленького разбойника в комнату и стал приручать. Он охотно брал застреленных воробьев, а ночью, вылетая из убежища, сам ловил домашних мышей. Днем он обычно сидел под кроватью, забравшись в голенище старого валенка, которое ему заменяло дупло, а вечером неизменно выбирался из своего дневного убежища. Придерживаясь клювом, он, как попугай, лазил по моим книжным полкам и бесшумно летал по комнате. Иногда он присаживался на письменный стол и при свете лампы делал самые уморительные гримасы.

Весною сыч-воробей стал издавать те самые звуки, которые я некогда услыхал в лесу. Звуки эти будили меня, но я скоро привык к ним, как мы привыкаем к обычным шумам и голосам. С наступлением весенней охоты эти звуки для меня стали необходимостью. Сыч-воробей будил меня, как верный будильник, и за всю весну я ни единого раза не проспал глухариного тока.

На облаве

К месту охоты мы мчались на хорошо откормленных, мотавших гривами и бодро фыркавших на морозе лошадках, запряженных в розвальни и возки. После городской утомительной жизни чудесным казался ночной зимний лес: высокие сосны, и мерцавшие под месяцем крутые снежные взгорки, и сокрытая в извилистых берегах, темневшая провалами речка.

Двадцать километров пути были легкой передышкой. Торопливо разбирая из саней ружья, разминаясь после дороги, вылезли мы на скрипучий снег у привала - в глухой лесной деревеньке, где проживал егерь, следивший за окладом. Городские охотники, собравшиеся на большую охоту, приобретают особенный, солидный вид. Мы с напускной важностью входили в избу, ставили в угол оружие.

Как водится, задолго до выхода на облаву в избе начались горячие споры.

Устроитель охоты, Захарыч, подробно рассказывал о сделанном им окладе.

Потревоженных дровосеками, залегших в новом месте зверей нашли и облаяли собаки. Медведи лежали в небольшом, тесно обрезанном кругу. Это обстоятельство требовало особенной осторожности при расстановке стрелков, ибо малейший шум мог испортить охоту. Зверя должен был выставлять окладчик Захарыч со своими верными помощниками - видавшим на своем веку всяческие виды седомордым Мурашом и молодым бойким Пиратом.

Опытные охотники-медвежатники хорошо знают, что для успеха в охоте прежде всего нужен порядок.

Отправляясь на большую охоту, стрелки должны быть готовы ко всяким случайностям. На зверовой охоте нельзя ничего предрешать. Ни один самый опытный егерь не может знать точно, как и куда пойдет зверь, какие случайности могут помешать стрелку на облаве. Большая наблюдательность, знание повадок и характера зверя, умение хорошо ориентироваться и особенно «охотничье чутье» - вот самые главные качества, которыми должен обладать опытный егерь-медвежатник. В нашем окладчике и устроителе охоты качества эти соединялись: он хорошо знал зверя и его повадки, имел прекрасных собак и умел хорошо руководить трудной охотой.

На больших, многолюдных охотах, в которых участвуют иногда неопытные горячие стрелки, о настоящей охоте имеющие представление только понаслышке, особенное значение имеет твердая дисциплина. Только дисциплинированных, точно подчиняющихся правилам облавной охоты стрелков можно ставить на номера. Малейшая оплошность - звук не вовремя заряжаемого ружья, неосторожное движение на номере - может погубить и сорвать охоту.

За столом, заваленным бумагою с распакованными закусками и принадлежностями для чистки ружей, всю ночь продолжались жаркие разговоры. В помещении было темно, скудный свет маленькой лампы едва освещал возбужденные лица охотников. В низкие окна избы пробивался зеленоватый отблеск зимнего рассвета.

Итак, товарищи, решено, - заканчивал свои наставления наш руководитель охоты Захарыч, - жребиев не будем кидать, на ответственнейшие места мы поставим лучших стрелков с надежным оружием. В лесу не шуметь и не кричать. Во избежание несчастья, становясь на номер, каждый стрелок должен хорошенько осмотреться. Необходимо наблюдать, где стоят соседи. Со своих мест до окончания охоты не сходить. Зверя напускайте на выстрел как можно ближе.

А если на соседа идет зверь и сосед не стреляет, - можно стрелять?

Ни в коем случае.

А ежели на меня валит?

Это дело другое. Помните хорошенько, товарищи стрелки, конечную цель нашей охоты: ни одного зверя живым из круга не выпускать, все звери должны быть взяты…

Чудесен украшенный тяжелою снежною нависью зимний лес. Мы останавливаемся на маленькой, окруженной густым лесом, прикрытой пухлым снегом полянке. Здесь остановка, курильщики могут выкурить последнюю папиросу.

Мы говорим шепотом, приглядываясь к окружающему нас снежному лесу, хранящему тайну сегодняшнего охотничьего успеха.

С утра крепко морозит, чуть тянет, сдувая сухие снежинки с лесных макуш, морозный утренний ветерок.

По протоптанному окладчиками глубокому снегу мы погружаемся в таинственную глубину леса, покрывшего нас своей тишиной. Мы идем, осторожно шагая след в след, чтобы не хрустнула под ногою ветка, не сломался задетый стволами ружья хрупкий мерзлый сучок.

Вот останавливается передний, и вся вереница стрелков замирает. Я чувствую в глазах соседа тревожный вопрос: «Должно быть, сорвалось? Ушли звери».

Нет, звери от нас не ушли! От уха к уху бежит по цепи шепот, переданный от передового. Как ветерок по макушам деревьев, скользит этот шепот от человека к человеку:

Здесь ждать!

Шепот далеко замирает. Мы стоим в снегу долго. Минуты кажутся часами. И опять появляется сомнение: «Ушли, ушли звери!»

Но вот из глубины леса выходит обсыпанный снегом окладчик. По его виду - по выражению потного и спокойного лица, по деловой походке - мы догадываемся, что в окладе все благополучно.

Захарыч останавливается, машет нам вязаной рукавицей:

За мной!

Осторожней, товарищи, осторожней!

Мы опять идем друг за дружкой, прислушиваясь к глубокой тишине леса, - шестеро гуськом растянувшихся охотников-стрелков.

По знаку передового мы останавливаемся. Здесь начинаются стрелковые номера. В глубоком рыхлом снегу обтоптаны места для стрелков. Распорядитель охоты разводит и ставит на обозначенные им номера участников охоты. Номера расположены близко, сквозь лесную заснеженную чащу стрелки хорошо видят друг друга. Устанавливая стрелков, Захарыч палкой отчеркивает на снегу угол обстрела; строго поглядывая сквозь очки, шепчет последние наставления:

Зверя напускайте ближе. Замечайте, где стоят ваши соседи! Помните хорошенько: зверь лежит близко.

Мое место под елкой-двойняшкой, вершинами своими уходящей в снежную лесную высь. Я обтаптываю мягкий, ссыпающийся снег, оглядываю своих соседей, одетых в белые балахоны. За темными стволами деревьев их фигуры сливаются со снежною белизною.

Дятел глухо долбит за моей спиной. Этот привычный лесовой звук не нарушает торжественной тишины зимнего леса. Над головою, на сухом стволе елки, тихонько попискивая, возится пухлая на морозе синичка. Она как бы интересуется гостем, я близко вижу тоненький ее носик, маленькие бусинки-глазки.

Я вглядываюсь в снежную глубину леса. Там, за густыми деревьями, в нескольких десятках шагов, лежат в своей берлоге медведи, не подозревая нависшей над ними смертной беды.

Передо мною открытая, как бы нарочно проложенная, покрытая глубоким снегом просека-чистинка. Над просекой далеко видно в лесной снежной чащобе. Эта лесная чистинка - самое удобное для стрельбы место, и, как бывало в детстве, я загадываю перед охотой: «Хорошо, чтобы по этому удобному месту вышел на меня зверь…»

Наверное, справа и слева товарищи-стрелки также загадывали о своей удаче, оглядывая место, и каждый надеялся выиграть в охотничью лотерею. Я еще раз осматриваю соседа, смутно виднеющегося в белом балахоне. Он, как и я, обтаптывает место, напряженно вглядывается в окружающую его лесную чащобу…

Я оправляю пояс, заряжаю и внимательно осматриваю ружье. Поднимать или не поднимать на тройнике прицельный щиток? Как нестерпимо медленно тянутся эти предшествующие гону минуты! Синичка возится над моей головой, и я слышу, как валятся сверху сбитые ею соринки.

Как бывает почти всегда, гон начался в ту самую секунду, когда меньше всего ожидаешь. Одновременно с лаем собаки в окладе раздался глухой винтовочный выстрел. «Стреляют, - что это значит?» - подумалось невольно.

Казавшийся незлобным лай собак доносился из глубины леса. Собаки переместились, и я отчетливо услыхал знакомый лай старого Мураша. Про себя я подумал: «Неужто так спокойно лает Мураш на зверя?..»

Бежавшего на меня зверя я увидел, когда уже утратилась, казалось, надежда. Переваливаясь по снегу, он вдруг показался в самом конце узкой чистинки. Зверь шел, как по заказу, серединой облюбованной мною просеки-чистинки. Я видел круглую его спину, широкую голову с маленькими ушами. Старчески лая, за ним на почтительном расстоянии следовал старый Мураш.

Я стоял неподвижно, держа на прицеле надвигавшуюся темную тушу. В прорезь мушки была видна седая от осыпавшегося снега косматая холка.

Не замечая меня, зверь шел неторопливо. Шагах в шести он остановился. Я близко видел круглое туловище, тупые, торчавшие на голове уши. Лежавшая на снегу сухая еловая макуша закрывала голову зверя. Он стоял как бы в раздумье перед макушей, перегородившей ему дорогу.

После выстрела, прозвучавшего в лесу одиноко, зверь опустился на снег. Как бы желая хорошенько проверить, опытный Мураш, не раз побывавший в опасных схватках, не приближаясь, сделал большой круг возле лежавшего на снегу смертельно раненного зверя и опять деловито направился в лес…

Через час стрелки и загонщики стояли над убитыми зверями: медведицей и двумя лончаками. Охота была проведена успешно. Вцепившись зубами в толстую шерсть зверей, как бы желая утолить свою ярость, собаки продолжали теребить неподвижно лежавших на снегу животных.

Стоя в сторонке, я смотрел на труп зверя, ставшего для меня теперь незанимательной вещью. Мое внимание привлекала маленькая синичка, еще недавно вертевшаяся над моей головою. Почуяв кровь, голодная птичка жадно кружилась над лежавшими на снегу зверями. Не страшась людей, она перепархивала под ногами стрелков, садилась на стволы ружей, жадно припадала на снег, пропитавшийся кровью.

Голодная маленькая синичка провожала нас до самой дороги. Она настойчиво перелетала за людьми, вытаскивавшими убитых зверей на дорогу. Сидя в санях, я видел, как перепархивает она с куста на куст вдоль дороги, по которой двигались нагруженные подводы. Казалось, она не хотела расстаться с убитыми медведями и, оплакивая, провожала их в последнюю дорогу.

Старые охотники очень любят рассказывать о своих лучших любимых собаках. Из всех мне знакомых собак еще в детстве я особенно запомнил отцовскую старую собаку. Это был замечательно умный пойнтер со странной кличкой Жулик. Отец им не мог нахвалиться.

Мою собаку, английского сеттера Ирэн - дома мы звали ее попросту Малинкой, - хорошо знали многие старые охотники. На выставках собак она неизменно получала почетные награды, а на полевых испытаниях - главном экзамене для охотничьих собак - вышла на первое место. За красоту и полевую работу ей присуждено высшее для собак звание чемпиона.

Не только красотой и охотничьими качествами прославилась Ирэн. Таких добрых, умных, вежливых собак у меня еще не бывало.

Ее привели ко мне семимесячным, но уже рослым, очень подвижным и веселым щенком. С первого взгляда Ирэн нам понравилась своей породистостью, добрым характером и необычайно красивым черно-крапчатым раскрасом.

Прежний хозяин Ирэн был большой любитель собак. После его смерти Ирэн вместе с матерью, тоже очень породистой собакой, оказалась на руках случайного человека. У этого человека собакам плохо жилось, они привыкли у него скитаться по городским помойкам.

Один мой знакомый охотник отобрал у нерадивого хозяина голодавших собак и предложил мне взять на воспитание щенка.

Я не имею возможности выкормить двух собак; я знал, что вы хороший охотник, решил обратиться к вам, - сказал он, передавая мне щенка. Надеюсь, что вы воспитаете настоящую охотничью собаку.

Как все молодые собаки, Малинка на первых порах любила грызть вещи. В квартире под вешалкой она не раз рвала калоши наших гостей и однажды изгрызла Дорогие новые туфли, забытые под кроватью.

Всего труднее было бороться с пороком, который приобрела она во время своего беспризорничества. Ее по-прежнему тянули к себе грязные помойки, и было положено много хлопот, чтобы вытравить эту дурную привычку.

С первых же дней я начал приучать Малинку к порядку. Я научил ее ложиться и брать пищу по приказанию. Иногда я прятал в комнате маленький лакомый кусочек и заставлял ее искать. Найдя кусочек, Малинка должна была подходить с «Докладом»; тогда я произносил короткое слово:

Игра «в прятки» нам очень понравилась. Понемногу я приучил собаку к значению человеческих слов и полному послушанию, которое прежде всего необходимо в настоящей охоте.

На лето мы поехали в знакомую деревню. Это было очень хорошее место для охоты.

В деревне я рассчитывал заняться Полевым обучением моей новой собаки. В городе я приучил ее возвращаться на свисток, по приказанию - ложиться, ходить у ноги.

На свободе в поле я старался закрепить первые городские уроки. Я заставлял собаку бегать и немедленно возвращаться к моим ногам на свисток. Чтобы на охоте было поменьше шума, я научил ее ложиться на любом расстоянии по приказанию, которое я отдавал, поднимая над головой руку.

Так же, как в городской квартире, я иногда незаметно прятал в траве лакомые кусочки, и она их по чутью находила.

До середины лета я не показывал Малинке настоящую лесную и болотную дичь. Молодые тетерева только что выводились, а в болото я решил выходить, когда подрастут бекасята.

Однажды в овсяном поле мы набрели на тетеревиный выводок. Старая мать-тетерка, подобрав под крылья маленьких тетеревят, сидела в высокой траве. Маленькие тетеревята-поршки вылетели почти из-под самых ног и тут же расселись на закачавшихся под их тяжестью ольховых кустах. Старая тетерка, стараясь отвести от выводка собаку, притворилась больной и, громко квохча, низко и тихо полетела над овсами.

Носившаяся по полю собака ни малейшего внимания не обратила на вылетевших птиц. На Месте, где сидели в примятой траве тетерева, лежали червячки теплого птичьего помета и тетеревиные перышки. Здесь, казалось, я сам, своим человеческим носом, чуял горячий запах дичи.

Я подвел к тетеревиной сидке собаку, заставил понюхать, но она не обратила на птиц никакого внимания. Сколько ни старался я показывать ей сидевших На ветвях молодых тетеревят, она, не понимая меня, продолжала носиться по полю, как бы разыскивая подложенные мною лакомые кусочки.

Принимаясь за обучение в поле, я знал, что многие молодые собаки, особенно английские сеттера, на охоте принимаются не сразу, и решил терпеливо работать. Но сколько я ни старался - дело не двигалось. Малинка по-прежнему носилась по полю, ни малейшего внимания не обращая на птиц, вылетавших из-под самого ее носа.

Обеспокоенный неудачей, я написал своему приятелю, старому и опытному охотнику, прося у него доброго совета.

«Прежде всего не падайте духом и не теряйте терпения, - ответил мне старый охотник. - У каждой кровной охотничьей собаки, если она не испорчена окончательно городским комнатным воспитанием и лежанием на диванах, рано или поздно непременно должна пробудиться охотничья страсть, и дело охотника - помочь пробуждению этой страсти. Попробуйте однажды при ней убить тетерева так, чтобы она все видела, и, если понадобится (хотя это и запрещено правилами натаски), позвольте ей немножечко потрепать убитую птицу…»

Я решил испытать совет старого охотника. Однажды мы проходили лесной опушкой. Из ольховых кустов вылетел старый, уже вылинявший косач. Удачным выстрелом я срезал его, и застреленная птица упала на глазах удивленной, насторожившейся собаки.

Немного повременив, я заставил ее искать. Удивленная собака бросилась к птице, еще бившейся в высокой траве, и, не доходя, сделала стойку. Это была ее первая стойка по настоящей дичи.

Убитого тетерева я дал ей хорошенько обнюхать и взял с собой. Проходя мимо кустов, я незаметно подбросил его. Собака скоро его нашла, и стойка опять повторилась.

Удачный урок был началом пробуждения охотничьей страсти, и с каждым выходом на охоту эта страсть укреплялась.

Многие охотники еще до охоты приучают молодых собак носить тяжелую поноску. Разумеется, очень приятно, если вежливая и очень послушная собака принесет в руки охотника убитого вальдшнепа или достанет из воды утку. Мне эта наука казалась второстепенной, и, начиная охоту, я был уверен, что умная собака непременно сама догадается и, когда нужно, Принесет убитую дичь.

Проходил я как-то берегом лесного озерка. С незаметной глазу, заросшей лопушняком протоки неожиданно вырвался кряковый селезень; я выстрелил, и селезень упал в воду.

Берег озера был очень зыбкий, я не мог подойти и достать плававшего посреди озера убитого селезня.

Я подозвал Малинку, стал ее гладить, бросать в селезня палочки и просить:

Ринушка-Малинушка, голубушка, принеси!

Собака поняла. Она вошла в воду, поплыла к селезню и вынесла его на берег. Подать в руки добычу она не догадалась, но и так я был доволен.

С тех пор Малинка выносила дичь из воды безотказно, но по-прежнему отказывалась подавать в руки, как это делают некоторые собаки, исполняющие при ленивых охотниках должность лакеев.

Лето обучения для нас было особенно счастливым. Мы выходили каждое утро почти на рассвете. Просыпаясь, я видел Малинку, лежавшую возле моей постели. Темные глаза ее были открыты.

Я неторопливо одевался, кормил собаку и брал ружье. С каким неудержимым восторгом приветствовала меня веселая Малинка! Мы выходили из дома привычной дорогой, и перед нами раскрывалось залитое светом зеленое счастливое царство охоты.

На охоте я никогда не бывал жадным и не терплю жадных и грубых охотников, но нередко мы возвращались с тяжелой, многообразной добычей. Каждый день прибавлялся опыт, и к концу охотничьего сезона туго принимавшаяся Малинка была опытной и умелой собакой.

Охота на Кавказе

Я познакомился с ним на колхозном базаре. Он стоял посреди площади, оскалив свои белые зубы, гордо отставив ногу в дырявом и пыльном чувяке, высоко держа сухую, носатую, небрежно повязанную башлыком голову. Концы башлыка живописно свисали на его покатые плечи. Тоненький, оправленный серебром ремешок перетягивал талию.

Одежда его была ветха и пыльна, а в дырьях штанов, изодранных в лохмотья о лесные колючки, сквозило худое смуглое тело. Странными казались при всей бедности одежды охотника гордая его осанка, серебряный дорогой поясок.

На левом плече Нестора сидел ученый ястреб. Охотник гордо осматривал проходивших мимо людей, скалил зубы и улыбался. Ястреб на его плече сидел смирно, изредка встряхиваясь, и, точно на шарнире, поворачивал во все стороны свою клювастую плоскую голову, позванивая колокольчиками, привязанными к груди и ноге.

Все было чудесно и замечательно вокруг! Яркое и высокое солнце, синее море и лиловые над городком горы. Абхазец-колхозник недвижно восседал над корзинами с виноградом. Огромный буйвол, запряженный в арбу, стоял на дороге; положив на спину толстые рога, лениво жевал. Два мингрела-рабочих, загорелых и черных, сидели на корточках на земле, разговаривали и курили…

Охотник Нестор пришел на базар продавать добытую дичь. Неделю назад, когда на побережье высыпали пролетные перепела, он с утра до вечера бродил с легкой палкой в руке, с обученным ястребенком, у которого на левой ноге был привязан маленький колокольчик. Он ходил не торопясь, пошевеливая в кустах палкой, и оттуда дождем вылетали ожиревшие, тяжелые перепелки. Нестор сбрасывал с руки ястребенка, и ястребенок стрелою падал на неповоротливую, летевшую над травою птичку. По звону колокольчика Нестор отыскивал в кустах добычу, отнимал у ястреба перепелку и, свернув ей голову, подвешивал к своему серебряному пояску. Перепелиный легкий пух плыл за ним по теплому воздуху.

Познакомил меня с Нестором знакомый абхазец.

Это - большой охотник, - сказал абхазец, - он много ходит, много знает, может ходить на охоту без собаки. Кукурузу сажать не любит, на охоту ходить любит. Ты пойди с ним, он тебе покажет.

Вечером мы вместе сидели в духане. Нестор долго отказывался от предложенного стакана вина. Мне нравилось его лицо, орлиный нос, сдержанная важность. Ястреб по-прежнему сидел на плече его. Соблюдая достоинство, он пил мало, говорил того меньше.

Поутру, как было условлено, Нестор явился меня будить.

Мы вышли на охоту рано. Еще лежала на траве и деревьях седая роса, сильно и пряно пахли кипарисы. Сизая дымка висела над морем и над горами. Мы прошли садами по каменной, поросшей травою тропинке. Нестор шел впереди. На его плече качался длинный бамбуковый шест. Другого оружия при нем не было. Он шел, легко ступая, высоко держа обмотанную башлыком черную голову. Нас, охотников с ружьями, было трое. Мы едва поспевали за быстроногим нашим проводником.

Мы шли садами и убранными полями с торчавшими из земли сухими стеблями кукурузы, колючими кустарниками, росшими по закрайкам полей, по местам, где ночью кормились зайцы. Нестор внимательно осматривал и, казалось, обнюхивал каждый куст. Задневавший в долине шакал выскочил из-под наших ног и стрелою помчался в горы. Нестор пронзительно свистнул ему вслед. У густого, проросшего высокой травою куста провожатый наш остановился и поднял руку. Два раза он обошел куст, точно принюхиваясь, как идущая по следу собака. Потом поставил нас вокруг куста и снял с плеча длинную палку. Лицо его было торжественно. Мы остановились подле куста с приготовленными ружьями, ждали, - я смотрел в лицо Нестора и не мог удержаться от улыбки. Еще раз обойдя куст, он стал шуровать в траве палкой, совершенно так, как деревенские рыболовы шуруют под берегом, ловя рыбу и раков. Тотчас из куста на меня выскочил крупный заяц-русак и, положив на спину уши, заковылял по чистому полю. Это было так негаданно, что я забыл выстрелить. Нестор свистнул, пощелкал языком и укоризненно покачал головою.

Мы проходили все утро. Нестор внимательно осматривал каждый куст. Иногда он останавливался, поднимал руку, и мы привычно располагались вокруг указанного куста и приготавливали ружья. Мне была непостижима способность Нестора учуивать в кустах затаившихся зайцев. Я внимательно следил за всеми движениями его, стараясь раскрыть занимавший меня секрет Несторова охотничьего чутья.

В обед мы подошли к хатенке Нестора. Это была сбитая из тесу, обмазанная известью маленькая избушка. Трудно было представить, как в этой избушке помещается вся многоголовая Несторова семья. Два дерева с голыми сучьями стояли у «въезда» в Несторово поместье. Узластый стебель виноградной лозы с подсохшими кистями черного винограда обвивал эти деревья и всю ободранную крышу хатенки. На развалине старого дерева были сложены кукурузные листья - заготовленный на зиму корм.

Мы восседали на земле вокруг горевшего под котлом огня, пили молодое красное вино и, по обычаю, произносили приветственные речи. Хозяйка угощала нас мамалыгой.

Когда мы выпили по стакану, я решил расспросить Нестора о его замечательном уменье находить зайцев.

Ты удивительный охотник, - сказал я Нестору, поднимая стакан. - Я много ходил на охоту и много встречал охотников. А еще ни разу не встречал такого, чтобы сам мог чуять дичь и находить зайцев, как это делаешь ты. Я здесь человек новый и хочу все знать: скажи мне, пожалуйста, как узнаешь ты, под каким кустом лежит заяц?

Нестор покрутил усы, важно ответил:

Ты русский охотник?

Да, я русский охотник.

Я охотник кавказский. Кавказский охотник и русский охотник - теперь браты. Слушай: есть ваш русский заяц и есть наш заяц, кавказский. Наш кавказский заяц ночь туды-сюды ходит, потом идет спать и делает в кусту норку. Если есть в кусту одна норка - лежит один заяц, если две норки два зайца. Кавказский охотник берет ружье, а другой пугает зайца. Так можно убить много зайцев…

Я сообразил не сразу - так был прост охотничий секрет Нестора. Потом мне все стало понятно. Кусты на Кавказе очень частые и густые, в них всегда растет густая жесткая трава. Ложась на дневку, заяц, как крот, точится в сухую траву, а за ним остается заметный охотнику лаз. Если внимательно осматривать каждый куст, можно найти заячьи ходы и по расположению примятых травинок наверное знать, в котором кусте лежит заяц.

Не знакомому с такой охотой охотнику может показаться чудесным, как находит кавказский охотник «по чутью» зайцев. А все же и самому опытному охотнику не так просто находить в кустах заячьи ходы. Нужно примечать зорко, уметь хорошо читать живую и сложную книгу природы.

Мы сидели у него долго. Со свойственным кавказцам гостеприимством он угощал нас чем мог и с гордостью показывал все свое семейное богатство. Потом он провожал нас до города. Я еще несколько раз виделся с ним и ходил на охоту, а в конце месяца мы расстались большими друзьями.

Журавль-летчик

Совершая воздушное путешествие над тайгой, я слышал от летчиков много интересных рассказов о лесных и охотничьих приключениях. Летчики рассказывали, как доводилось им наблюдать зверей в тайге. На лесном аэродроме мне показали маленького медвежонка. Доставленный из тайги на самолете, лохматый авиатор чувствовал себя с людьми прекрасно. Он жил в клетке, устроенной на аэродроме. Иногда мишку выпускали гулять, и, смешно переваливаясь, как бы выполняя роль строгой охраны, он гонялся за козами, забиравшимися в запрещенную для посторонних посетителей зону… Кроме авиатора-мишки жила в штате лесного отряда, пользуясь общим дружеским расположением, маленькая белочка Дуся, пойманная летчиками в реке (белки во время своих кочевок нередко переплывают широкие реки). Но самой большой любовью и почтением пользовался в авиационном отряде ручной журавль Василий Иванович. Важно, точно распорядитель-диспетчер, ходил он по аэродрому. Казалось, он наблюдал за общим порядком, и можно было подумать, что без Василия Ивановича не может отправиться ни один самолет. Денно и нощно присутствовал он на аэродроме, и странно было видеть ночью в свете фар въезжавшей на аэродром машины стоявшую на одной ноге его высокую, сторожевую фигуру.

Живя с летчиками в лесном отряде, наблюдая и знакомясь с жизнью людей, запомнил я рассказ о Василии Ивановиче.

Однажды летчику Ермакову пришлось лететь над лесами. Над тайгой мотор закапризничал, летчику пришлось спускаться на лес. Садиться в сплошном лесу особенно трудно и опасно. С высоты летчик разглядел внизу большое открытое болото и стал планировать. С остановившимся мотором он скользил по воздуху все ниже и ниже…

В болоте ему удалось благополучно сесть между деревьями, не повредив машины. При посадке самолет зарылся в болото и «скапотировал» перевернулся вверх колесами. Летчик благополучно выбрался из перевернувшейся машины и огляделся.

Болото было большое, чистое - на много десятков километров. На карте летчик определил место и, отправив за помощью бортмеханика, решил терпеливо дожидаться людей, не покидая своей машины. «Наверное, меня скоро хватятся и начнут искать», - думал он, приготовляясь к ночлегу.

К своей неудаче летчик отнесся спокойно. Он хорошо знал, что товарищи его не оставят и непременно скоро разыщут. Провизии с ним было немного, но у летчика было с собой охотничье ружье и патроны. Он не боялся погибнуть.

На болоте летчику пришлось прожить больше недели. Каждый день он ходил на охоту, а ночью спал на крыле самолета.

Бродя по болоту, он однажды поймал журавленка. Это был длинноногий, уже оперившийся птенец, не умевший хорошо летать.

Пойманного журавленка летчик привязал за ногу к опрокинутому самолету.

«Я не знал, чем питаются журавли, и стал приносить из болота лягушек, собирал ягоды» - так рассказывал потом о своих заботах летчик.

Больше недели летчик и журавль жили одни в лесу. А через несколько дней летчика нашли. Прилетевший самолет сбросил ему записку, пакет с продовольствием и ружейными патронами. Скоро к самолету вместе с бортмехаником пришли люди.

Работы было много. Нужно было расчистить в болоте место для взлета, сделать настил из бревен, чтобы не завязла машина. Когда все было готово, летчик посадил в кабину своего журавленка, дал газ и благополучно взлетел.

С ближайшего пункта, где ему пришлось заправлять бензином машину, он послал в свой отряд такую телеграмму:

«Все благополучно, вылетаю журавлем. Встречайте».

Непонятная телеграмма наделала много хлопот в штабе лесного авиационного отряда. Там никто не знал Журавлева (на телеграфе переделали слово «журавлем» в «Журавлева»). «Наверное, это приехало наше новое начальство, - сказал начальник штаба. - Нам нужно его встретить».

Самолет летчика Ермакова на аэродроме встречали по форме. Едва показалась в небе машина, на аэродром вышел дежурный начальник. Почтительно подбежал он к приземлившейся у старта, еще катившейся по земле машине. Из кабины виднелось знакомое лицо Ермакова. Пассажиров в самолете не было видно. Закинув на лоб очки, Ермаков приветливо улыбался.

Здравствуйте, товарищи! - сказал он, останавливая мотор.

Держа под козырек, дежурный начальник осторожно спросил:

А где же товарищ Журавлев?

Журавлев?.. Товарищ Журавлев со мной, в кабине.

Дежурный осведомился тревожно:

Может быть, товарищу Журавлеву дурно?

Быть может…

Лицо летчика сияло. Обеспокоенный дежурный заботливо заглянул в кабину. Там, на сиденье наблюдателя, прихлестнутый поясным ремнем, спокойно сидел… журавль. Увидев нежданного гостя, дежурный рассмеялся:

Так вот ты какого нам Журавлева доставил! А мы тут головы ломали думали, новое наше начальство летит.

Прибывшего журавля поселили на аэродроме. Скоро он привык к людям и, важно выступая, ходил возле поднимавшихся и садившихся крылатых машин. На аэродроме новый гость чувствовал себя как дома.

Новая жизнь очень понравилась журавлю. Он стал брать из рук угощение и совсем перестал бояться людей. Днем и ночью он был с людьми, работавшими на аэродроме.

Осенью, в положенный срок, журавль начал учиться летать. Вытянув шею, он брал разбег против ветра и, как разбежавшийся самолет, отделялся от земли. Сделав круг над аэродромом, журавль благополучно и аккуратно приземлялся.

Следя за его полетом, летчики с уважением говорили:

Здорово летает наш Василий Иванович!

Однажды, особенно увлекшись, Василий Иванович улетел на соседнее болото и пробыл там почти весь день.

Под вечер, когда в отряде начинались учебные полеты, он услыхал звук запускаемых моторов и тотчас вернулся.

С тех пор он часто улетал на болото, но каждый раз возвращался на звук мотора. Присутствовать на аэродроме при вылете самолета он как бы считал своей служебной обязанностью.

Поздней осенью, когда потянули на юг журавли, Василий Иванович, говорят, порядочно заскучал. Курлыкавшим в небе крылатым землякам он отвечал своим журавлиным приветствием и, подняв крылья, тревожно носился по аэродрому.

Медведица-мать

Это было в Барсуковском колхозе. Два охотника пошли порошею тропить белок. День был мягкий, туманный, охотничий. Охотники шли по лесу, искали белок и напали негаданно на медвежьи следы. Один след был крупный, величиною в лапоть, а рядом два маленьких, точно напечатанных на мокром снегу. Это прошла медведица с двумя медвежатами-лончаками.

Охотникам хотелось выследить берлогу, и они пошли по следу. Скоро маленькие следы пропали, а крупный уходил в лес. Охотники стали оглядываться, осматривать ближние деревья. На одной густой елке, вытянувшись по сучьям и затаившись, сидели два медвежонка. Один охотник прислонил ружье и, подтянув пояс, полез на елку.

Медвежата зашевелились и, продираясь по сучьям, забрались от охотника под самую макушу. Одного медвежонка охотник схватил за заднюю лапу, стал отдирать от елки. Медвежонок кусался, отчаянно скулил. Охотнику было трудно поворачиваться на дереве, он отодрал медвежонка и бросил вниз. Падая, медвежонок напоролся глазом на сук и свалился на землю мертвый.

Другого медвежонка охотник с большим трудом живьем снял с дерева. Этого медвежонка охотники положили в мешок и принесли на деревню.

Около медвежонка собралась вся деревня - малые и большие.

Медвежонок был косматый, очень смешной. Около него толпились колхозные ребята и смеялись.

Надо его привязать под елкой и караулить, - сказали охотникам на деревне. - Медведица обязательно к нему вернется.

Это верно, - сказали охотники, - мать обязательно должна воротиться к своему дитю…

Вечером охотники пошли в лес. По следам было видно, что медведица ходила кругами, но к самой елке не приближалась.

Охотники сделали на елке из кольев «сижу» и привязали под елкой медвежонка. Ночь была темная. Медвежонок рвался внизу, жалобно скулил. Всю ночь охотники слышали, как вокруг ходила медведица, подзывала медвежонка. Под утро она подошла под дерево и стала кормить. На дереве, было слышно, как сосет и чмокает внизу медвежонок.

Охотники просидели на дереве до самого света, а когда рассвело, увидели, что старой медведицы уже нет, под деревом спокойно спит накормленный матерью медвежонок. Они тихо спустились, посадили спящего медвежонка в мешок и принесли в деревню.

Целый год после этого он жил на колхозной мельнице, и колхозники поили его молоком, угощали медом. Он брал в лапы бутылку, опрокидывался на спину и сосал из горлышка, как сосут грудные ребята соску. Сладкий мед ему очень пришелся по вкусу, и он на мельнице стал сладкоежкой.

Это было ранней весной. Лес еще не успел одеться. С ружьем за плечами я тихо шел по знакомой глухой тропинке, покрытой опавшей хвоею. Вдруг впереди послышались тихие, необыкновенно приятные звуки. Мне показалось, что здесь собрались настоящие музыканты, играют на флейтах, свирелях и еще на каких-то мне неведомых инструментах.

Прислушиваясь к незнакомым звукам, я стал осторожно подкрадываться. Прячась за деревьями, я скоро увидел над самой тропинкой около двух десятков соек. Рассевшись на сучках соседних деревьев, сойки приятно пели и как-то особенно весело щебетали. Можно было подумать, что я попал на самый настоящий лесной концерт.

Сойки - веселые, общительные и самые беспокойные птицы в лесу. Их обычно можно видеть на глухих лесных дорогах и на опушках. Заметив собаку или человека, они перелетают с сучка на сучок, издавая резкий, тревожный крик. По этому крику звери и птицы узнают о близкой опасности, стараются хорошенько укрыться.

Раньше я не знал и ни от кого не слышал, что крикливые, беспокойные сойки умеют так красиво петь и даже устраивают концерты.

Присев на пенек под елкой, я закурил трубочку и с удовольствием стал слушать лесную музыку, любоваться веселыми, разнаряженными в весенний, праздничный наряд музыкантами, распевавшими над моей головой.

Неожиданно лесной весенний концерт был испорчен. По моим следам вдруг примчался мой охотничий пес, которого я нарочно оставил дома, отправляясь на тетеревиный ток. С высунутым языком, громко хахая, он стал носиться, нюхать под деревьями и, разумеется, все испортил. С тревожным некрасивым криком, оповещавшим птиц и зверей о появлении собаки, сойки разлетелись во все стороны.

Я очень рассердился на мою собаку, испортившую лесной концерт. Услышать поющих соек больше никогда мне не удавалось.

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ КНИГИ

Вит. Бианки. Плавунчик 3
Н. Сладков. Птенцы-хитрецы 9
Г. Скребицкий. Хромоножка 19
Г. Скребицкий. В зимнюю стужу 21
И. Соколов-Микитов. Сыч-воробей 24
И. Соколов-Микитов. Дятлы 29

Вит. Бианки
ПЛАВУНЧИК

Преудивительная водится у нас птичка. Называется - плавунчик.
Где бы вы ни жили летом - на Волге, на Кавказе или в жарких степях Казахстана, под Ленинградом, под Москвой или на Камчатке, - всюду вы можете встретить этих птичек. И всегда неожиданно. А завтра придёте туда, где их видели, - их уже нет.
Ищите их на море, в озере, в реке, в пруду. Даже если около вашего дома есть просто большая яма, и тут вам могут попасться на глаза плавунчики - была бы в яме вода.
Птички эти из куликов. Кулики - стройные такие птицы, на очень длинных ногах и с очень длинным носом. Живут больше по болотам, по берегам рек, озёр. Но они не плавают, не ныряют - только бегают у воды по берегу и кланяются, кланяются носом до земли. Носом они достают себе еду в тине, в иле, под камешками или в траве.
Хотя плавунчики и кулики, да у них, как говорит мой сынишка, всё шиворот-навыворот. Носик у них не такой уж длинный, ножки тоже. И редко увидишь их на берегу: они всё плавают.
Узнать их очень легко. Ростом плавунчики примерно со скворца. Похожи они на те нарядные, цветные поплавки, что покупают молодые удильщики в городских магазинах. Особенно похожи, когда сидят на воде: сидят и танцуют на волнах, как поплавки, - белые и серые, красноватенькие - пёстро расписаны.
И всегда их целая стайка. Народ они очень дружный. Одиночку редко встретишь.
Сынишка мой, когда в прошлом году в первый раз их увидел, очень удивился. Пришёл домой и говорит:
- Что за птиц таких я видел - просто не пойму! Идёшь - все птицы от тебя удирают, разлетаются. А эти и не думают. Плавают у самого берега. Я подхожу - они даже отплыть подальше не хотят. Кувыркаются, ни минуты не посидят спокойно: кружат жуками на воде. А то в чехарду начнут играть - прыгают друг через друга, перепархивают...
Жили мы прошлый год в деревне на Урале. Домик наш стоял на самом берегу реки Камы. И всё лето стайки плавунчиков плавали у нас перед глазами - прямо из окошек видно. Сегодня плавает стайка, а завтра исчезнет. Пройдёт два-три дня - другая стайка появится. И так всё лето.
- Вот бездельники! - удивляется мой сынишка. - Другие птицы всё на гнёздах сидят, птенцов выводят, а эти ничего не делают, только в чехарду на воде играют всё лето. Наверно, это петушки: красивенькие такие, яркие. У всех птиц самцы красивей самок. Наш Петька вон какой франт, а курочки - серенькие.
Я ему объяснил, что он ошибается. У плавунчиков как раз наоборот: петушки серенькие, а курочки - франтихи, ярко одеты. Далеко на севере, в тундре, весной курочки снесут яйца - и до свиданья! Улетают. Петушки одни на гнёздах сидят, детей выводят, потом учат их, как жить. А курочки-франтихи всё лето по всей нашей стране летают, путешествуют себе с места на место.
Сынишка мой говорит:
- Это просто какие-то птички шиворот-навыворот! А всё-таки я их очень полюбил, потому что они меня не боятся. Будто знают, что я их не трону и плохого им не сделаю. Хорошие они!
- Очень хорошие, - согласился я.
И вот раз утром прибегает мой сынишка домой с Камы - он рыбу ходил удить на реку:
- Смотрите, кого я принёс!
Лезет к себе за пазуху, вынимает оттуда живого плавунчика и пускает его на пол.
- Я, - говорит, - сидел на берегу с удочкой. Вдруг две вороны летят. Кричат, каркают. А впереди них, смотрю, какая-то маленькая птичка несётся. Вороны её ловят, схватить хотят. Она из стороны в сторону бросается, кричит. Увидела меня - и прямо ко мне. Примчалась - ив ноги мне. Села и сидит. «Туйк!» - говорит. Я сразу понял: «Защити меня!» - просит. Ну, я на ворон удочкой замахал, закричал. Они покружили, покружили, видят - со мной не справиться, и отлетели. Я нагнулся, взял плавунчика в руки. Он и не думает улетать. Я удочку смотал - и домой с ним. Вон он - видите, какой!
Плавунчик ходит себе по избе, нас ни чуточки не боится.
Думали мы, думали: что с ним делать? Конечно, такая милая птичка - радость в доме. Но чем её кормить? И ведь ей плавать надо. Держать дома трудно.
Решили выпустить.
В деревне-то, конечно, нельзя выпускать: тут кошки, собаки и те две вороны. Решили плавунчика отнести подальше.
Сынишка наклонился, взял его в руки. Он - ничего, пожалуйста! Точно век с людьми в избе жил.
Пошли мы с сынишкой за околицу, через поле - в лес. В лесу среди вырубки знал я такую большую яму с водой. Тины там, корму всякого птичьего много было. Днём туда разные кулики прилетали - покормиться, а на ночь - утки.
У этой ямы мой сынишка, и выпустил плавунчика.
Плавунчик порхнул на воду, пискнул нам два раза: «Туйк, туйк!» - вроде, значит, «спасибо» сказал, «до свиданья» - и как ни в чём не бывало принялся жуком кружить по воде.
Долго мы стояли с сынишкой, любовались им.
Наконец я говорю:
- Ну, пойдём. Мама давно уж, верно, нас с обедом ждёт. А плавунчик забудет нас, улетит отсюда на Каму - к своей стайке. Птица вольная - ей и так хорошо.
Ушли мы. Но я ошибся: плавунчик не улетел и не забыл нас.
Через два дня пришли мы с сынишкой на эту яму: уток я хотел настрелять. Спрятались мы в ёлочках на берегу.
Уж солнце за лес село. Тут вдруг что-то мелькнуло у нас над головой - и видим: плавунчик наш на воду садится!
Я высунулся из ёлочек, машу на него рукой: «Кыш, кыш, улетай отсюда скорей!»
А он посмотрел на меня, пискнул «Туйк!» - вроде «здравствуй» сказал - и плывёт к нам. Подплыл и у наших ног кувыркается, тину со дна носом достаёт - питается.
Сынишка говорит:
- Пойдём-ка, папа, домой лучше. А то ещё ты моего плавунчика вместо утки подстрелишь, как стемнеет.
Так и ушли, ни разу не выстрелив.
И больше уж не пришлось мне на этой яме охотиться: плавунчик наш привычку взял каждый вечер сюда прилетать. Плавает среди уток, кружит по воде. Ну, как тут стрелять! Дробь разлетится - ненароком и его заденет.
Пришла пора. С севера, из тундры, прилетели стайки плавунчиков: петушки со своими воспитанниками - молодыми. Поплавали немножко на Каме все вместе с франтихами-самочками и исчезли.
Это они в своё осеннее путешествие отправились - на зимовки. А зимовки у них - в далёких жарких странах: в Индии, в Индо-Китае и ещё дальше. Улетел с ними и наш плавунчик.
Но весной он опять прилетит.
И, пожалуйста, ребята: если где встретите его или других плавунчиков, не трогайте их, не пугайте! Они
ведь совсем беззащитные и, главное, очень уж верят людям. А ведь так приятно, так хорошо становится, когда в тебя крепко верят и ждут от тебя только хорошего! Особенно, когда так в тебя верит беззащитное, маленькое существо.
Пусть хоть птичка.

Н. Сладкое
ПТЕНЦЫ- ХИТРЕЦЫ

Жил я в лесу. Совсем один.
Скучно одному. «Вот бы, - думаю, - щеночка себе завести. Весёлого, ласкового. Учил бы его уму-разуму - скуки бы и не было».
Но в лесу щенков нет. Собрался я в деревню. А дорога туда была не близкая.
Вышел я из лесу, пошёл полем. Шёл, шёл - устал. Присел отдохнуть.
Хорошо летом в поле! Кругом рожь шелестит.
Вдруг слышу: будто пищит кто-то тихонько во ржи...
Раздвинул колосья, а там - целое лукошко яиц!
Лукошка-то, правду сказать, никакого нет: прямо на земле яйца лежат, в ямке. И.много их: двадцать штук я насчитал.
Лежат и - вот чудеса! - переговариваются.
- Пик! - скажет одно яичко.
- Пик-пик-пик! - отвечают другие.
Осторожно взял я одно яйцо и приложил к уху.
- Пи-ик! - испугалось яичко.
Потом что-то ворохнулось в нём, тюкнуло изнутри в скорлупку - и притихло.
Ясно: в яйце цыплёночек! Вот-вот выклюнется. Я знал, что это гнездо красивой полевой курочки - серой куропатки. Куропатка-мама куда-то пропала. Может быть, ушла надолго. А может быть, и совсем не вернётся: ястреб её скогтил или хорёк поймал. Птенчики и волнуются. Пищат. Чувствуют, наверно, что пропадут без мамы-то.
Положил я обратно яйцо. Задумался. Верно ведь: выклюнутся - непременно пропадут одни, без матери. Сколько кругом врагов-то!
Надумал: никакого мне щеночка не надо. Сбегаю в лес, домой, и принесу корзиночку, сложу в неё яйца. Будет у меня двадцать цыплят - жёлтеньких, хорошеньких. Кормить их буду, уму-разуму учить. Какая уж скука с ними!
- Пик! - пискнуло в одном яйце.
- Пик-пик-пик-пик! - тревожно отозвалось в других.
Боятся одни-то! Надо спешить.
- Не пищите! - крикнул я им. - Живо вернусь, заберу вас к себе домой.
И побежал домой за корзиночкой.
Прибегаю назад - нет в ямке яиц, одни пустые скорлупки лежат! А изо ржи с треском и шумом вырвалась вдруг красивая курочка: серенькая, а на груди шоколадная подковка; взлетела, пала на тропинку и побежала по ней, волоча по земле крылья.
- Знаю я вас! - крикнул я ей. - Не обманешь!
Это была куропатка-мама: куропатки всегда так притворяются, чтобы отвести человека подальше от своих птенчиков.
- Очень рад, что тебя никто не съел. А одного твоего сынка я всё-таки возьму. У тебя вон их сколько, а я в лесу один.
Посмотрел себе под ноги. Птенцов я не увидел, а увидел одно яичко, ещё целое.
Я нагнулся, чтобы взять его. Но яичко вдруг вскочило на ножки и побежало. Я руку отдёрнул от неожиданности.
Потом кинулся его ловить. Схватил - в руке у меня хрустнула скорлупка. А из-под скорлупки выскочил птенец, шмыгнул в рожь и пропал.
Оказывается, что половина скорлупки прилипла к влажному пуху птенчика. Куропатка-мама ещё не успела склюнуть её с сынка - он так и бегал со скорлупкой на спине. И хоть прямо из яйца, а ловко бегал: в руки не дался.
«Ну, этим птенчикам я не нужен! - решил я. - Боевые ребята. Пойду-ка к себе в лес: там, наверно, найдутся беспризорные птенчики, которые могут пропасть без моей помощи. Пойду помогу им».
В сухом ельничке с муравьиной кучи свечой взлетел рябчик, и во все стороны с кучи, как шарики, покатились крошечные рябчата. Они были в пуху и летать ещё не могли.
У меня глаза разбежались: кого ловить? Кинулся за одним, кинулся за другим, в третьего шапкой бросил - и всех упустил!
Рябчата затаились - будто шапки-невидимки надели.
«Ладно, - думаю, - ваше счастье, что вы так хорошо умеете прятаться!» - и пошёл поднимать свою шапку.
Глядь, а под ней два рябчика лежат рядышком!
К земле прижались, глазёнки зажмурили, будто они и в самом деле под шапкой-невидимкой.
Я их - цап!
Держу в руках и думаю: «А остальных как найду? Дай-ка я этих двух к тем подпущу: они побегут прятаться к своим - и покажут мне, где они».
Выпустил одного. Он ножками чик-чик-чик! - отбежал, к земле припал и листиком сухим накрылся, будто его тут и не было! Рукой случайно не тронешь - ни за что не найдёшь! И других рябчиков рядом не видно...
Выпустил и второго. Думаю: «Может, этот покажет?»
А он даже и не побежал: тут же припал к земле и пропал - не то земли комок, не то коры кусок.
Я понял: значит, и остальные так спрятались. Такой пушок у них - защитного цвета. Выходит, не шапка у них, а вся одёжка невидимка!
Что тут делать? Комочков да листочков вокруг меня не счесть сколько. Всех их руками не перещупаешь! Хотел я уже домой уйти, да испугался. Эдак-то, не видя, я всех рябчат сапогами подавлю... Как тут быть?
Присел я на пенёк. Разулся. Потом осторожно опустился на колени, ладонью впереди себя пощупал, каждый листочек перевернул пальцами...-
Немножко вперёд-передвинулся - опять пощупал. Да так из ельничка и шёл - на четвереньках. Дополз до поляны, там стал на ноги.
«Ну, - думаю, - ни полевым, ни лесным птенчикам я не нужен. Эти и без меня проживут. Пойду у озера гнёзд поищу - вон под горой вода виднеется».
Спустился с горки, пошёл по берегу, смотрю - в воде на кочке чомгино гнездо. В гнезде - пустые скорлупки и один птенчик.
Птенчик совсем маленький, не может ни стоять, ни сидеть: лежит себе на пузечке, вытянув вперёд тонкую шейку и беспомощно растопырив лапки. «Уж живой ли он?» - подумал я и перевернул его пальцем на спину. Малыш засучил ножками, силясь перевернуться на живот.
- Какой же ты беспомощный! - сказал я ему. - Такой мне и нужен - возьму тебя на обучение.
Но тут птенчик перевернулся, скатился на край гнезда - и бульк в воду! Как камешек, только круги пошли!
Я живо раздвинул траву и, прикрыв глаза рукой от яркого блеска воды, заглянул в глубину. Там я увидел птенца.
Он держался под водой носом за камышину и не двигался.
Я сунул руку на дно, чтобы скорей подхватить и спасти его. Но птенец вдруг оттолкнулся от камышины и быстро поплыл под водой, работая лапками, как пароход винтом. Птичонок как ни в чём не бывало-мчал под водой! Удирал от меня!
Проплыл до того места, где стеной стоял камыш, и выскочил, как пузырёк, из воды. А навстречу ему из камыша- чомга-мама. За ней чомчата - мал мала меньше.
«Вот это, - думаю себе, - малыш так малыш! Настоящий нырец-подводник. Ещё ходить не умеет, стоять не умеет, ползать не может, а нырять и плавать - пожалуйста!»
Семейство чомг скрылось у меня из глаз в густых камышах. А я пошёл дальше по берегу озера.
Шагаю да шагаю. Вдруг вижу - далеко впереди поднялся с кочки большой журавль и, как-то смешно пригнувшись, убежал в кусты.
Я сразу сообразил, что это журавлиха и что на той кочке у неё гнездо.
Подошёл к кочке - верно: в кочке углубление, и в нём на подстилочке из травы лежат два большущих пятнистых яйца, каждое с мою ладонь. Одно целое, а другое с дыркой (наверху. И рядом лежит толстая скорлупка: птенец, видно, сию минуту только сделал себе в яйце окошко.
Я так и замер на месте.
Вдруг из окошка высунулась взъерошенная головёнка на длинной шее. Журавлёнок!
Я наклонился к нему. Моя тень накрыла гнездо. И вдруг - нырк! - журавлёнок исчез в яйце. В гнезде попрежнему лежали два очень крупных яйца: одно целое, другое - с дыркой в скорлупе.
- Вот это здорово! - удивился я. - Не успел ещё на свет родиться, а уж в прятки играет! Чур-чура! Я дома!
Вспомнились мне тут говорящие яички серой куропатки, и я подумал:
«А может, они тогда не со страху пищали, а между собой сговаривались, как от меня ловчее удрать? Видно, птичата, ещё не родясь на свет, мастера в прятки играть. А я их уму-разуму учить собрался!»
Бросил я корзиночку и пошёл в деревню - щеночка доставать.
Щенок ни прятаться не умеет, ни плавать. Вот и буду его учить.

Г. Скребицкий
ХРОМОНОЖКА

Прежде Хромоножка была такой же проворной, как и другие куропатки, её братья и сёстры. Но как-то в конце лета охотник прострелил ей лапу. С тех пор она бегала приседая, прихрамывая и стала плохо есть. Она заметно похудела. А её братья и сёстры за осень отъелись, выросли и превратились из птенцов во взрослых куропаток. Они.были здоровы и отлично себя чувствовали. Пёстрые летние пёрышки у них к зиме сменились белыми, более густыми и тёплыми, как будто они сбросили с себя пёстрые летние платьица и оделись в белые зимние шубки. Одна только Хромоножка не сменила свою летнюю одежду. Она была нездорова, слаба, и у неё плохо росли новые пёрышки.
Пришла зима. Кормиться стало труднее, приходилось лапками разгребать снег - отыскивать еду. И вот однажды, когда куропатки кормились в поле, вдруг одна из них, заметив опасность, тревожно закричала и припала к земле. А за ней и остальные прилегли и замерли. Никто не учил их так прятаться, они это делали с самого дня рождения, так же как со дня рождения, не учась, умели бегать и клевать зёрнышки.
На белом снегу притаившиеся белые птицы были совсем незаметны - все, кроме Хромоножки. Она одна выделялась пёстрым комочком. Но Хромоножка этого не понимала, ведь она поступала так же, не раздумывая, как и другие. Только её пёстренькая одежда теперь уже не могла скрыть её, как летом среди травы.
Над полем, часто махая крыльями, летел ястреб-тетеревятник. Его-то и заметила та куропатка, которая первая закричала и припала к земле.
Крылатый разбойник сразу увидел на снегу пёстренькую Хромоножку. Сложив крылья, упал он вниз и вновь поднялся, унося в когтях свою добычу.
Наступил вечер. В косых лучах солнца искрилось снежное поле. Только на бугорке темнела и шевелилась от ветра кучка пёстреньких перьев - всё, что осталось от Хромоножки.
А её братья и сёстры попрежнему разгуливали по белому полю, укрытые от глаз врага в свои шубки-невидимки.

Г. Скребицкий
В ЗИМНЮЮ СТУЖУ

Январь, февраль - месяцы лютого холода. Лёд и снег покрыли землю. Большинство птиц улетели от нас в южные страны, а те, что остались зимовать в наших краях, стараются кто как может пережить это трудное время.
Но есть и такие птицы, которым не страшна стужа.
Вот, например, клесты. Весело перекликаясь, летают они по хмурому зимнему лесу. Рассядутся по верхушкам старых елей, там, где спелые румяные шишки, как груши, висят; рассядутся и примутся из шишек семена вышелушивать.
Клесты очень ловко по веткам лазают. Они лапками и клювом цепляются, совсем как попугайчики. И расцветка у клестов, как у попугайчиков, яркая:
самцы красноватые, а самочки зеленовато-оливковые.
Но самое интересное у клестов - это клюв; он у них крест-накрест изогнут: верхняя половина вниз загнута, а нижняя - вверх. Таким клювом клесту очень удобно у шишек из-под чешуек семена доставать.
Замечательные птички - клесты: красивые, весёлые, настоящее украшение наших зимних лесов. Не страшны им ни метели, ни бураны. Даже самый лютый мороз нипочём. В этом я однажды и сам убедился.
Охотились мы как-то с приятелем за белками. Идём по лесу. Мороз, тишина, ни одна ветка не шелохнётся, только деревья поскрипывают. Вдруг слышим - наша собака белку облаивает. Подходим ближе, смотрим - собака вокруг высокой ели прыгает, лает, а белки не видно. Уж мы и кричали и палкой по дереву стучали, а она притаилась в ветвях, не шевельнётся.
Нечего делать, пришлось на дерево лезть, чтобы белку спугнуть. Полез я, а товарищ внизу стоит, караулит. Лезу я. Вдруг прямо надо мною птичка выпорхнула, закружилась вокруг меня, запищала и прочь не летит.
Что за диво? Заглянул я под ветки, откуда она выпорхнула: там будто голубая снежная пещерка, а в пещерке на суку гнёздышко свито. Смотрю я - и глазам не верю. Копошатся в гнезде четыре крохотных птенчика; копошатся, ротики раскрывают...
Глядя на них, мне даже в шубе холодно стало. Кругом снег, стужа, а они голые - как не замёрзнут?! Я и про белку забыл, скорей вниз полез, чтобы птичку-мать не тревожить - пусть своих птенцов греет. Только стал спускаться, она сразу в голубую пещерку юркнула.
Слез я с дерева и приятелю всё рассказал. А он говорит:
- Это ты гнездо клестов нашёл. В сытый год, когда хороший урожай шишек, они и зимой детей выводят.
Удивился я:
- Да чем же они их кормят? Ведь зимой червяков нет.
- Им червяки и не нужны, - отвечает приятель. - Они птенцов отрыжкой хвойных семян кормят, а чтобы птенцы не замёрзли, мать с гнезда почти и не слезает, пока они не оперятся. Вот им, значит, и зимой тепло и сытно живётся.

И. Соколов-Микитов
СЫЧ-ВОРОБЕЙ

Ранней весной я возвращался с охоты. Я шёл по лесу знакомой дорогой, и в ночной темноте над моей головой послышался странный негромкий звук. Этот странный звук перемещался - было похоже, что меня настойчиво преследует какая-то ночная неведомая птица. Чтобы приманить птицу, я стал подражать странному звуку. Невидимый провожатый откликался.
В тёмном лесу мне не удалось разглядеть таинственного провожатого, и, выйдя на лесную опушку, я остановился. На фоне звёздного неба рисовались чёрные ветви деревьев. Здесь, на краю леса, я надеялся увидеть незнакомую птицу.
Я стоял под деревьями, продолжая тихо манить. Небольшая тёмная тень пролетела над самой головой, бесшумно уселась на ветке. В ночной темноте трудно точно прицелиться. Я зарядил ружьё мелкой дробью и выстрелил наугад.
После выстрела лес примолк. Я зажёг спичку, стал смотреть под деревьями. На засыпанном опавшей хвоей.снегу, раскинув крылья, лежала маленькая серая птичка с круглой совиной головкой.
В подстреленной птичке я признал сыча-воробья. В наших лесах эта птичка встречается редко, а днём её трудно увидеть. Обычно она прячется в дуплах деревьев, а по ночам вылетает на охоту.
Дома я внимательно рассмотрел редкостную добычу. Сыч-воробей был немного больше обыкновенного воробья. Круглой головкой, ушами, острым и крючковатым клювом он напоминал своего большего собрата - обыкновенного лесного сыча.
Из шкурки сыча-воробья я решил сделать чучело для своего кабинета, в котором хранится множество добытых мною охотничьих трофеев.
Через несколько лет, зимой, мне пришлось проходить тем же лесом. На краю вырубки, возле только что срубленной и распиленной на дрова толстой осины, теплился огонёк: грелись и отдыхали знакомые мне колхозники-лесорубы.
- Погляди-ка, - сказали они, прикурив от моей трубочки, - и разгадай загадку...
В верхней части лежавшей на снегу распиленной и расколотой осины лесорубы показали выдолбленное дятлом дупло. Узкое круглое отверстие дупла, как крышей, было прикрыто большим грибом-наростом. В глубине этого покинутого дятлом дупла оказался склад продовольствия. Вытряхнув на снег содержимое, я насчитал шесть мёртвых клестов и одиннадцать замороженных мышей. Я хорошо знал, что многие животные, птицы и звери бережливо прячут свои запасы. Не раз в дуплах и под корнями деревьев мы находили наполненные отборными орехами лесные кладовые бурундуков; сороки и сойки на моих глазах прятали в укромных уголках свою добычу. В подземных кладовых мышей хранятся многолетние запасы старательно высушенного сена и зерна. Обнаруженная лесорубами кладовая принадлежала какому-то хищнику - быть может, имевшему в лесу много таких складов.
Редкая находка очень меня заинтересовала. Кто мог убить и спрятать в птичьем дупле этих клестов и мышей?
Злейший лесной хищник - куница - не могла пролезть в узкое отверстие дупла. Маленькая ласка, промышляющая на земле под корнями, вряд ли решится забраться под крону высокой гладкой осины.
Крепко задумавшись над трудной лесной задачей, я направился через лес к дому. Недалеко от поваленной осины слышались тревожные голоса птиц. Я узнал стрекотанье сорок и хлопотливый крик соек.
Чтобы узнать о причине переполоха, я свернул с дороги и осторожно приблизился к лесной маленькой полянке. На острой еловой макушке сидел сыч-воро-бей. Множество лесных птиц его осаждало. При дневном свете он казался беспомощным, круглая совиная головка его хохлилась и медленно вращалась. Наверно, ослеплённому дневным светом маленькому ночному разбойнику пришлось бы совсем плохо, но он вдруг расправил крылья и, тихо, бесшумно планируя, нырнул под нижние сучки густой ёлки, почти у моих ног.
«Так вот кто жил в осиновом дупле, охотился и прятав свою добычу!» - подумал я, заглядывая под густую зелёную ёлку.
Не сходя с места, я хорошенько рассмотрел плотно прижавшегося к стволу ёлки сыча-воробья и, осторожно протянув руку, быстро накрыл его шапкой.
Оказывается, сыча-воробья выгнали на дневной-свет лесорубы, свалившие осину, и лесная загадка, которая так занимала меня, сама собой разгадалась. Маленький разбойник приносил и хозяйственно складывал свои продовольственные запасы в дупло осины. На клестов он охотился ночью, хватая спящих птичек на ветвях деревьев и убивая их. Как все хищные совы, он отрывал у пойманных птичек головы и выщипывал крупные перья. Птицы знали его и ненавидели.
Дома я выпустил маленького разбойника в комнату и стал приручать. Он охотно брал застреленных Воробьёв, а ночью сам ловил домашних мышей. Придерживаясь клювом, он, как попугай, лазил по моим книжным полкам, бесшумно летал по комнате. Иногда он присаживался на письменный стол и при свете лампы делал самые уморительные гримасы. Днём он обычно сидел под кроватью, забравшись в голенище старого валенка.
Весной сыч-воробей стал издавать те самые звуки, которые я некогда услыхал в лесу. Звуки эти будили меня но я скоро привык к ним, как мы привыкаем к обычным шумам и голосам. С наступлением весенней охоты эти звуки для меня стали необходимостью. Сыч-воробей будил меня, как верный будильник, и за всю весну я ни одного разу не проспал глухариного тока.

И. Соколов-Микитов
ДЯТЛЫ

Это было в ясный зимний день. Мы шли на лыжах по украшенному снежной нависью лесу. Над нашими головами в сучках деревьев возились и попискивали пухлые на морозе синички; на вершинах елей, осыпанных шишками, пересвистывались клесты. Долбил глухо дятел.
На засыпанной снегом тропинке мой внучонок Саша остановился:
- Посмотри-ка, дедушка, кто насыпал здесь столько шишек?
Мы подошли к высокому пню. В развалине пня крепко торчала одна еловая шишка. Множество расклёванных шишек лежало внизу, на сугробе.
- Все это наделал пёстрый дятел, - сказал я внуку. - Здесь у него «мастерская». Чтобы удобнее долбить шишки и доставать из них семена, он устроил «верстак». Хочешь, посмотрим, как трудится дятел?
Сняв лыжи, мы спрятались в ельнике, густо засыпанном снегом. Скоро прилетел дятел - хозяин «лесной мастерской». В лапках он принёс тяжёлую смолистую шишку, быстро вправил в свой «верстак» и стал долбить. Во все стороны полетели на снег отбитые ше-лушинки.
Долго смотрели мы, как трудится дятел в своей «лесной мастерской».
Дома я показал картинки и рассказал Саше о дятлах. Я рассказал, что дятлы - очень полезные птицы. Зиму и лето они живут в лесу, истребляя вредных насекомых, от которых болеют и умирают деревья. Поэтому дятлов иногда называют лесными докторами.
Однажды - уже весною - мы нашли гнездо дятлов с птенцами. Дятлы жили в глубоком дупле, в осине. Когда старые птицы подлетали к гнезду, птенцы поднимали громкий крик и высовывали из дупла свои длинноносые головы.
Но вот пришло время, и молодые дятлы вылетели из гнезда. Мы услыхали их отчаянный крик и стали осторожно подходить. Молодые оперившиеся птенцы сидели вокруг родного дупла на деревьях и изо всех сил кричали. Наверно, им было страшно покидать тёплое родное дупло.

ОФОРМЛЕНИЕ ЗАКАЗА

Для того чтобы совершить онлайн-покупку в книжном магазине РОСФОТО, в ыберите товар, укажите количество и нажмите кнопку «В корзину». Перейдите в «Корзину» (правый верхний угол или внизу страницы). На странице отобразится список выбранных вами товаров, количество и общая стоимость.

Выберите способ получения заказа: самовывозом из музейно-выставочного центра (бесплатно) или доставкой курьерской службой СДЭК (300 рублей в пределах КАД, бесплатно при заказе от 2500 рублей). Стоимость доставки прибавится к общей сумме заказа. Нажмите кнопку «Оформить заказ».

На этапе «Оформление заказа» введите ваши данные, проверьте детали заказа и поставьте галочку перед строкой «Я прочитал Правила и условия и согласен с ними». Нажмите кнопку «Подтвердить заказ». Вы перейдете на страницу платежного сервиса «ПСКБ Онлайн».

ПОРЯДОК ОПЛАТЫ

Интернет-магазин работает только по 100 % предварительной оплате заказа.

Оплата заказов на сайте производится с использованием сервиса «ПСКБ Онлайн», который позволяет совершать платежи банковскими картами VISA, MasterCard, Maestro и НПС «МИР».

Для оплаты заказа банковской картой необходимо ввести данные на защищенной странице процессингового центра АО Банк «ПСКБ». После ввода реквизитов банковской карты нажмите на кнопку «Оплатить». Для дополнительной идентификации держателя карты может использоваться технология 3D Secure. В случае использования 3D Secure произойдет перенаправление на страницу банка-эмитента для ввода дополнительного одноразового пароля.

К оплате принимаются банковские карты, выпущенные банками стран СНГ. Все платежи обрабатывает процессинговый центр АО Банк «ПСКБ».

БЕЗОПАСНОСТЬ ПЛАТЕЖЕЙ

Платежный сервис «ПСКБ Онлайн» производит обработку данных банковских карт в соответствии с требованиями международного стандарта безопасности PCI DSS 3.0. Передача информации происходит с применением технологии шифрования SSL.

Интернет-магазин РОСФОТО не осуществляет сбор, обработку и хранение данных банковских карт. Конфиденциальность информации гарантирует АО Банк «ПСКБ».

ДОСТАВКА

• Самовывоз (Санкт-Петербург)

Вы можете забрать свой заказ в здании Государственного музейно-выставочного центра РОСФОТО по адресу: г. Санкт-Петербург, Большая Морская ул., д. 35; понедельник, среда, суббота и воскресенье с 11:00 до 19:00, вторник, четверг и пятница с 12:00 до 21:00. Книжный магазин находится на втором этаже Парадного корпуса. При получении товара вам необходимо назвать номер заказа.

• Доставка товара курьером (по Санкт-Петербургу)

Доставка осуществляется в рабочие дни с 10:00 до 18:00. Стоимость доставки по Санкт-Петербургу в пределах КАД - 300 р. При заказе от 2500 рублей доставка в пределах КАД - бесплатная.

Как только заказ будет собран и готов к отправке, с вами свяжется сотрудник книжного магазина для уточнения времени доставки. Заказы доставляются в пределах 2 рабочих дней с момента оформления.

Товар отпускается лично в руки лицу, указанному при оформлении заказа в качестве получателя (необходимо представить документ, удостоверяющий личность). При получении заказа необходимо проверить комплектацию и товарный вид. Возврат и обмен продукции осуществляются только в случае производственного брака.

Пользовательское соглашение

Присоединяясь к настоящему Соглашению и оставляя свои данные на http://www.сайт , (далее – Сайт), путем заполнения полей онлайн-заявки (регистрации) Пользователь:

• Подтверждает, что все указанные им данные принадлежат лично ему;
• Подтверждает и признает, что им внимательно в полном объеме прочитано Соглашение и условия обработки его персональных данных, указываемых им в полях он-лайн заявки (регистрации ), текст соглашения и условия обработки персональных данных ему понятны;
• Дает согласие на обработку Сайтом предоставляемых в составе информации персональных данных в целях заключения между ним и Сайтом настоящего Соглашения, а также его последующего исполнения; , а также дает согласие на передачу своих персональных данных третьим лицам
• Выражает согласие с условиями обработки персональных данных без оговорок и ограничений.

Пользователь дает свое согласие на обработку его персональных данных, а именно совершение действий, предусмотренных п. 3 ч. 1 ст. 3 Федерального закона от 27.07.2006 N 152-ФЗ "О персональных данных", и подтверждает, что, давая такое согласие, он действует свободно, своей волей и в своем интересе.

Согласие Пользователя на обработку персональных данных является конкретным, информированным и сознательным.

Настоящее согласие Пользователя признается исполненным в простой письменной форме, на обработку следующих персональных данных: фамилии, имени, отчества; года рождения; места пребывания (город, область); номерах телефонов; адресах электронной почты (E-mail).

Пользователь, предоставляет Сайту право осуществлять следующие действия (операции) с персональными данными: сбор и накопление; хранение в течение установленных нормативными документами сроков хранения отчетности, но не менее трех лет, с момента даты прекращения пользования услуг Пользователем; уточнение (обновление, изменение); использование; уничтожение; обезличивание; передача по требованию суда, в т.ч., третьим лицам, с соблюдением мер, обеспечивающих защиту персональных данных от несанкционированного доступа.

Указанное согласие действует бессрочно с момента предоставления данных и может быть отозвано Вами путем подачи заявления администрации сайта с указанием данных, определенных ст. 14 Закона «О персональных данных».

Отзыв согласия на обработку персональных данных может быть осуществлен путем направления Пользователем соответствующего распоряжения в простой письменной форме на адрес электронной почты (E-mail) admin@сайт .

Сайт не несет ответственности за использование (как правомерное, так и неправомерное) третьими лицами Информации, размещенной Пользователем на Сайте, включая её воспроизведение и распространение, осуществленные всеми возможными способами.

Сайт имеет право вносить изменения в настоящее Соглашение. При внесении изменений в актуальной редакции указывается дата последнего обновления. Новая редакция Соглашения вступает в силу с момента ее размещения, если иное не предусмотрено новой редакцией Соглашения.

Действующая редакция всегда находится на странице по адресу

К настоящему Соглашению и отношениям между пользователем и Сайтом, возникающим в связи с применением Соглашения подлежит применению право Российской Федерации.

Возврат платежа осуществляется на основании заявления Клиента на условиях Пользовательского соглашения (п. 7.7).

Заполненное заявление необходимо отправить на адрес электронной почты: buh@сайт

Если Клиент по каким-либо причинам не получил в кассе музея Билеты по Заказу в установленные сроки (п. 7.2.5 Пользовательского соглашения), данное событие является достаточным основанием для РОСФОТО прекратить свои обязательства по Пользовательскому соглашению в одностороннем порядке и считать свои обязательства перед Клиентом выполненными в полном объеме.