Согласны ли вы с утверждением Симоны де Бовуар о том, что «каждая победа оказывается поражением»?
Победа и поражение – противоположные понятия, на первый взгляд не имеющие ничего общего. Но стоит только остановиться, погрузиться в них глубже, и становится понятно, что они могут дополнять и даже заменять друг друга. Так, в поражении всегда есть доля победы, а победа может оказаться самым настоящим поражением, ведь в мире нет ничего однозначного.
Человека опьяняет триумф, делает уязвимым, не дает адекватно воспринимать реальность. Вера в свои силы увеличивается в разы (особенно если победа была легкой), старание уходит, но остается самонадеянность и хвастовство. Это, в свою очередь, влечет за собой поражение на следующем жизненном этапе, осознание своей никчемности и эмоциональный кризис, который нередко оканчивается моральным разложением и сведением счетов с жизнью.
Стоит также сказать, что победителю зачастую не свойственно анализировать свои ошибки, так как он, да и все окружающие, всецело поглощены внезапным успехом. Так что не исключено и то, что он совершит их в следующий раз и потеряет пальму первенства, тогда как проигравший учтет свои промахи и достигнет лучших результатов.
Русская литература не раз обращалась к проблеме поражения, таящегося за победой. Так, в повести А.И. Куприна «Гранатовый браслет» княгиня Вера Николаевна Шеина оказалась «проигравшей победительницей» в отношениях с Г.С. Желтковым. С одной стороны, героиня достигла того, чего хотела: таинственный незнакомец перестал ее преследовать, волновать письмами и поздравлениями, но с другой стороны, – какой ценой? Вера Николаевна потеряла такую любовь, о которой другие женщины могли только мечтать. Возможно, сама княгиня Шеина не восприняла разрыв отношений с Желтковым как моральную победу (чего нельзя сказать о ее муже и брате), но она остро почувствовала утрату уникальной возможности обрести истинное женское счастье. Таким образом, не всегда достижение желаемого являет собой то, что человек представлял в своем воображении. Победа супругов Шеиных обернулась для Веры Николаевны горьким разочарованием, провалом.
Не существует в мире однозначной победы и однозначного поражения. Даже у триумфа есть минусы, а у провала плюсы. Истина, я считаю, как всегда, кроется где-то посередине. Возможно, мы сами придумали себе эти понятия, а значит, «в счастье живет спокойный, отказавшийся от победы и поражения» (Будда).
(340 слов)
Сочинение Анастасии К. прислала преподаватель Лариса Пармонова.
Осенью 1964 года французский философ Жан-Поль Сартр отказался от Нобелевской премии. Это вызвало определенные кривотолки, но его поддержала подруга и единомышленница Симона де Бовуар, и этого оказалось достаточно...
Симона приняла ванну и закалывала волосы перед зеркалом. Да, она уже не так молода - сорок два года, но что значит возраст для женщины-эмансипе? Как хорошее вино, она становится все дороже. И каждая морщинка у глаз - воспоминание.
ФРЕНЧИ В ЧИКАГО
Впереди еще так много счастья… Вот сейчас, например, она гостит у своего любимого, американского писателя Нельсона Олгрена, в Чикаго. Чикаго - сумасшедший город с бешеной энергетикой… Они познакомились три года назад - когда в 1947 году Симона де Бовуар, писательница и философ, приехала с курсом лекций по литературе в США. Квартирка, которую снимал за десять долларов в месяц Нельсон, была столь мала и убога, что там даже негде было помыться, - тогда Олгрен попросил своего приятеля, фотографа Арта Шея, найти для Френчи (так он называл свою Симону) место, где можно принять ванну… Арт квартиру нашел и на следующий день повел туда Бовуар; а потом не удержался и заглянул в приоткрытую дверь ванной… Зрелая красота женщины, по-прежнему моложавой, с изящными руками и тонкой талией. Вот разве что бедра чуть шире, чем диктуют модные журналы… Она услышала щелканье «лейки» - фотограф делал быстрые снимки своей неожиданной модели. Симона рассмеялась низким грудным смехом, чувственным, манящим. «Vilain garcon!» («Противный мальчишка»), -сказала она, мило грассируя. И даже не обернулась. Зачем было оборачиваться, она ведь прекрасно видела в зеркальном отражении Арта с фотоаппаратом, смущенного, вмиг взмокшего. Она специально оставила дверь приоткрытой. Просто она, Симона де Бовуар, была вольная и очень свободная.
Потом, смеясь, она рассказала своему возлюбленному о том, как «бедный мальчик» делал эти «тайные» снимки, а Олгрен сердился и ревновал и спрашивал - не пыталась ли она соблазнить незадачливого Арти?! Приставал он с этим вопросом и к Арту Шею, - тот забросил негативы в дальний ящик и постарался стереть из своей памяти формы французской Венеры…
Снимок всплыл спустя больше чем полвека. Сама Симона - свободная, умная, ироничная, стала знаменем феминизма. И вот 3 января 2008 года во Франции вышел в свет выпуск журнала «Нувель обсерватер», посвященный столетию Бовуар. С той самой - чикагской - фотографией. Ассоциация Choisir la cause des femmes (созданная, к слову, когда-то самой Симоной де Бовуар) усмотрела в действиях редакции погоню за наживой, а фотографию заклеймила «клубничкой».
Томная женщина на фото, занятая своей прической, хранила загадочное молчание. Почему автором снимка был не ее любовник, а какой-то молодой фотограф? Редакция журнала обратилась с вопросом к самому Арту Шею: больше спросить было, увы, уже не у кого… Уже давно не было в живых Симоны де Бовуар, не было и Жан-Поля Сартра, ее «главной» любви.
Роман с Нельсоном Олгреном продлился пятнадцать лет - о нем можно прочитать в романе Симоны!Мандарины»; Нельсон так и не смог простить ей того, что их слишком личная история и переписка оказалась препарированной и обнародованной.
Остались книги Симоны де Бовуар: в них можно найти ответы на множество вопросов. И этот случайный снимок, который называется «Симона де Бовуар в Чикаго, 1950 год».
Он удивительным образом сохранил для нас мгновенье; влюбленная женщина поры своего расцвета.
«Нагота начинается с лица, бесстыдство - со слов», - будто говорит она. Черно-белый снимок хранит легкий запах ее сладких духов, влажность махрового коврика для ног, запотевшее таинство зеркала…
БУНТ БЛАГОВОСПИТАННОЙ ДЕВИЦЫ
Симона Люси Эрнестина Мария Бертран де Бовуар родилась 9 января 1908 года в Париже, в благополучной аристократической семье. Правда, финансовое благополучие отец, преуспевающий адвокат, пустил по ветру: человек азартный, он вложил все состояние под займы царскому правительству России. Это было в начале Первой мировой войны. Мать Симоны была ревностной католичкой и двум своим дочерям старалась дать строгое воспитание - в послушании Богу. Девочек отдали в строгую католическую школу Кур Дезир. Выпускницы этой школы, получив прекрасное образование, выходили замуж и становились идеальными матерями семейства.
В своей книге «Мемуары благовоспитанной девицы», написанной много позже, Симона препарирует свои детские воспоминания: как удивителен, необычен путь юной души, прошедшей путь от страстного поклонения Богу и абсолютной покорности - до смелых идей экзистенциализма. Бунт Симоны начался в двенадцать лет - именно тогда она начала читать страстно, запойно. Книги заменили ей Бога; прагматичный, живой ум требовал восстания в отдельно взятой душе. В четырнадцать - Симона хорошо это запомнила - за какую-то незначительную провинность ее духовный наставник аббат Мартен распекал ее, положив карающую руку на затылок. Рука давила сильнее и сильнее, пригибая голову к полу; а в Симоне росли гнев и нежелание покоряться. Именно тогда она представила, что и религия - это некая возможность обуздать человека, сломить его… А покорность и мадемуазель де Бовуар оказались антонимами. Симона всецело отдалась изучению наук; с жадностью впитывала смелые революционные идеи, нравы бурного XX века. Во время летних каникул 1926 года - ей было восемнадцать - отправилась в путешествие по ночному Парижу, с изумлением наблюдая «свободные» нравы. Но сама она была далека от того, чтобы предаваться плотским утехам; она ждала настоящей любви. «Если я полюблю, то на всю жизнь, я тогда отдамся чувству вся, душой и телом, потеряю голову и забуду прошлое. Я отказываюсь довольствоваться шелухой чувств и наслаждений, не связанных с этим состоянием», - писала Симона.
МЕНТАЛЬНЫЙ ДВОЙНИК
Именно так она и полюбила: на всю жизнь. Ей не нужен был обычный парень; нужен был - ровня.
Встреча с Жан-Полем Сартром произошла в 1929 году. Как-то они сразу узнали, почувствовали друг друга. Они вместе учились в Сорбонне.
«Сартр в точности соответствовал грезам моих пятнадцати лет: это был мой двойник, в котором я находила все свои вкусы и пристрастия…»
Ей был 21 год, ему - 24. Во время экзамена по философии профессор отдал первое место Сартру, а второе - Симоне. Вскоре после экзамена они оба получили должность преподавателя. Путь Симоны лежал в Марсель, Сартр отправился на военную службу. Тогда-то они и заключили друг с другом удивительный союз: не вступая в брак, поклялись хранить верность. Интеллектуальную. В физическом - разрешено было все, любые похождения и измены; единственное условие - необходимо честно рассказывать друг другу обо всем, ничего не утаивая. Им никогда не было скучно; весенний Париж манил - кафешками, цветущими каштанами и тюльпанами, ароматным воздухом любви и свободы… Они все время смеялись и играли: то изображали американских миллионеров, то - благопристойных французских буржуа, а то - вдруг - Жан-Поль вспоминал, что в него вселилась душа морского слона. Тогда он начинал гримасничать и тяжело вздыхать: ведь морские слоны тоже хотят ласк и поцелуев…
Из архива
«Любая влюбленная узнает себя в Русалочке Андерсена, которая из-за любви сменила свой рыбий хвост на женские ножки, хотя ступала при этом словно по ножам и иголкам», - так говорила де Бовуар о любви. Была ли она той Русалочкой, сменившей хвост на женские ножки? Она была чертовски хороша собой - не холодной классической красотой, а живостью, обаянием, шармом, тонким юмором, хитринкой в раскосых глазах. Сартр - совсем невысокий, полненький, в очках, - брал умом.
Но женщины ведь любят ушами. Договор о «свободной любви» был обоюдным.
Может быть, «русалочьим хвостом» Симоны оказался именно дом, семья в традиционном смысле этого понятия? Она добровольно отказалась от детей, воскресных торжественных обедов и вечерних посиделок у камина.
Для того чтобы соответствовать философу Сартру, основоположнику идей атеистического экзистенциализма, писателю, педагогу, нужно было принести серьезную жертву. И жертва была принесена, только тогда, в 1930-х годах, Симона еще не знала истины, которую напишет много позже: «Если ты проживешь достаточно долго, ты увидишь, что каждая победа оборачивается поражением».
ПА ДЕ ТРУА
Экзистенциалисты утверждают: Бога нет, значит, нет и морали. Человек - это лишь следствие его собственных поступков, личный выбор. Главное в отношениях - это интеллектуальная верность, то, что называется «смотреть не друг на друга, а в одном направлении». Первая половина двадцатых годов - сплошное опровержение «буржуазной морали», всеобщий бунт, время сексуальных экспериментов и всевозможных революций. Сартр и де Бовуар использовали данную друг другу свободу по полной программе. Преподавательница Симона де Бовуар учила своих учениц не только философии; с одной из них - дочерью русского эмигранта и французской горничной Ольгой Козакевич - получился страстный роман на троих, па де труа.
Ольга флиртовала и с Симоной, и с Сартром, не отдавая никому конкретного предпочтения. Кончилось дело тем, что Сартр не на шутку влюбился и, позабыв о принципах свободной любви, предложил Ольге не только сердце, но и руку. Как это перенесла Симона, можно только догадываться; ведь одно дело - провозглашать лозунги, и совсем другое - плакать от ревности в подушку. К несчастью или к счастью, Ольга философу отказала. Пришлось обратить все в шутку, однако потом, в 1943 году, в свет вышла книга де Бовуар «Она пришла, чтобы остаться». С подкупающим откровением Симона рассказывает на страницах этого скандального романа об отношениях супружеской пары - интеллектуалов Пьера и Франсуазы, к которым приезжает юная красотка Ксавье. В конце романа Франсуаза убивает Ксавье - это ли не ответ на главный вопрос, может ли женщина быть счастлива в полигамных отношениях.
Симона, блистательно владеющая пером, все свои переживания, все мысли выплескивала на бумагу. Беспощадно и откровенно анализировала поступки, самые сокровенные фантазии. Такая предельная откровенность способствует не только самопознанию, но и препарирует время, нравы. Саму человеческую сущность.
БУРЯ И СМУТА
«До какой-то степени - может быть, это звучит нескромно - я необходима ему. Внешне он очень независим, но внутри у него вечная буря и смута, а я его единственный настоящий друг, единственный человек, который его по-настоящему понимает», - так она оценивала свою роль в жизни Сартра. «Буря и смута» были и в душе Симоны, по всей вероятности, тоже. Покоя не было и в помине…
Десятки романов - с мужчинами и женщинами. Книги, статьи, участие в феминистском движении. Борьба за легализацию абортов. Издание газеты «Тан Модерн». В конце концов, слава, принесшая деньги. Симона де Бовуар купила себе особняк в центре Парижа. Сартр продолжал жить отдельно, со своей матерью.
Приоткрытая дверь в ванную комнату на фотографии, сделанной в Чикаго.
Я вновь и вновь возвращаюсь к ней. Отсутствие тайны, полная откровенность - для Симоны это было так же естественно, как дышать. Вторая сильная любовь ее жизни, Нельсон Олгрен, не разделял этой ее безграничной свободы.
Ему нужна была вся Симона - с ее темными, вечно взлохмаченными волосами, с морщинками в уголках смеющихся глаз. Он подарил ей кольцо и много раз просил порвать с Сартром, стать мадам Олгрен. Она отвечала отказом. Русалочий хвост был отдан за пару хорошеньких ножек - но чего ей давался каждый шаг!..
После публикации «Мандаринов» Нельсон расстался с Симоной. Она хранила подаренное Олгреном кольцо до конца своих дней.
РАЗОЧАРОВАНИЕ
В жизни Жан-Поля Сартра между тем тоже происходило много событий. Получил Нобелевскую премию - и демонстративно отказался от нее. Восхищался Советским Союзом - и потом прервал всякие отношения с СССР после танков в Чехословакии. Сартр стал, безусловно, великим философом, но свою главную книгу так и не написал.
Симона же, напротив, политикой интересовалась мало, но писала много и с упоением. Ее романы выходили миллионными тиражами.
Книга «Второй пол» на долгие годы стала Библией феминисток. Сартр тоже влюблялся и даже чуть не дошел до вполне обычной мещанской женитьбы на Арлетте Элькаим - хорошенькой еврейской девушке из Алжира. Симона не находила себе места от ревности и удочерила Сильвию де Бон - подругу-ученицу-любовницу… Именно Сильвия впоследствии стала наследницей де Бовуар. «В глубине души мужчине нужно, чтобы борьба полов оставалась для него игрой, тогда как женщина ставит на карту свою судьбу», - горестно усмехается Симона.
Сартр тяжело заболел в 1970-м и болел долгих десять лет. Симона преданно ухаживала за ним до последнего часа, потом едва не умерла сама - от горя.
Спасла, как водится, литература. Написанная в 1981 году книга «Церемония прощания», в которой с присущей своему перу беспощадностью де Бовуар описывает смерть любимого, стала очередным бестселлером. Это была ее последняя книга.
Симона пережила своего экзистенциального партнера на шесть лет и умерла в одиночестве. Она скончалась в середине апреля 1986 года; за открытым окном шумел весенний Париж, цвели каштаны, где-то в парке целовались на скамейке влюбленные - у них все было впереди, и счастье, и разочарование, и потери… «Жизнь человека имеет смысл до тех пор, пока он вносит смысл в жизни других людей с помощью любви, дружбы, сострадания и протеста против несправедливости». Похоронены де Бовуар и Сартр в одной могиле на кладбище Монпарнас. «Его смерть нас разлучила, моя смерть - соединит», написала де Бовуар. Так и произошло.
Осенью 1964 года французский философ Жан-Поль Сартр отказался от Нобелевской премии. Это вызвало определенные кривотолки, но его поддержала подруга и единомышленница Симона де Бовуар, и этого оказалось достаточно...
Симона приняла ванну и закалывала волосы перед зеркалом. Да, она уже не так молода - сорок два года, но что значит возраст для женщины-эмансипе? Как хорошее вино, она становится все дороже. И каждая морщинка у глаз - воспоминание.
ФРЕНЧИ В ЧИКАГО
Впереди еще так много счастья… Вот сейчас, например, она гостит у своего любимого, американского писателя Нельсона Олгрена, в Чикаго. Чикаго - сумасшедший город с бешеной энергетикой… Они познакомились три года назад - когда в 1947 году Симона де Бовуар, писательница и философ, приехала с курсом лекций по литературе в США. Квартирка, которую снимал за десять долларов в месяц Нельсон, была столь мала и убога, что там даже негде было помыться, - тогда Олгрен попросил своего приятеля, фотографа Арта Шея, найти для Френчи (так он называл свою Симону) место, где можно принять ванну… Арт квартиру нашел и на следующий день повел туда Бовуар; а потом не удержался и заглянул в приоткрытую дверь ванной… Зрелая красота женщины, по-прежнему моложавой, с изящными руками и тонкой талией. Вот разве что бедра чуть шире, чем диктуют модные журналы… Она услышала щелканье «лейки» - фотограф делал быстрые снимки своей неожиданной модели. Симона рассмеялась низким грудным смехом, чувственным, манящим. «Vilain garcon!» («Противный мальчишка»), -сказала она, мило грассируя. И даже не обернулась. Зачем было оборачиваться, она ведь прекрасно видела в зеркальном отражении Арта с фотоаппаратом, смущенного, вмиг взмокшего. Она специально оставила дверь приоткрытой. Просто она, Симона де Бовуар, была вольная и очень свободная.
Потом, смеясь, она рассказала своему возлюбленному о том, как «бедный мальчик» делал эти «тайные» снимки, а Олгрен сердился и ревновал и спрашивал - не пыталась ли она соблазнить незадачливого Арти?! Приставал он с этим вопросом и к Арту Шею, - тот забросил негативы в дальний ящик и постарался стереть из своей памяти формы французской Венеры…
Снимок всплыл спустя больше чем полвека. Сама Симона - свободная, умная, ироничная, стала знаменем феминизма. И вот 3 января 2008 года во Франции вышел в свет выпуск журнала «Нувель обсерватер», посвященный столетию Бовуар. С той самой - чикагской - фотографией. Ассоциация Choisir la cause des femmes (созданная, к слову, когда-то самой Симоной де Бовуар) усмотрела в действиях редакции погоню за наживой, а фотографию заклеймила «клубничкой».
Томная женщина на фото, занятая своей прической, хранила загадочное молчание. Почему автором снимка был не ее любовник, а какой-то молодой фотограф? Редакция журнала обратилась с вопросом к самому Арту Шею: больше спросить было, увы, уже не у кого… Уже давно не было в живых Симоны де Бовуар, не было и Жан-Поля Сартра, ее «главной» любви.
Роман с Нельсоном Олгреном продлился пятнадцать лет - о нем можно прочитать в романе Симоны!Мандарины»; Нельсон так и не смог простить ей того, что их слишком личная история и переписка оказалась препарированной и обнародованной.
Остались книги Симоны де Бовуар: в них можно найти ответы на множество вопросов. И этот случайный снимок, который называется «Симона де Бовуар в Чикаго, 1950 год».
Он удивительным образом сохранил для нас мгновенье; влюбленная женщина поры своего расцвета.
«Нагота начинается с лица, бесстыдство - со слов», - будто говорит она. Черно-белый снимок хранит легкий запах ее сладких духов, влажность махрового коврика для ног, запотевшее таинство зеркала…
БУНТ БЛАГОВОСПИТАННОЙ ДЕВИЦЫ
Симона Люси Эрнестина Мария Бертран де Бовуар родилась 9 января 1908 года в Париже, в благополучной аристократической семье. Правда, финансовое благополучие отец, преуспевающий адвокат, пустил по ветру: человек азартный, он вложил все состояние под займы царскому правительству России. Это было в начале Первой мировой войны. Мать Симоны была ревностной католичкой и двум своим дочерям старалась дать строгое воспитание - в послушании Богу. Девочек отдали в строгую католическую школу Кур Дезир. Выпускницы этой школы, получив прекрасное образование, выходили замуж и становились идеальными матерями семейства.
В своей книге «Мемуары благовоспитанной девицы», написанной много позже, Симона препарирует свои детские воспоминания: как удивителен, необычен путь юной души, прошедшей путь от страстного поклонения Богу и абсолютной покорности - до смелых идей экзистенциализма. Бунт Симоны начался в двенадцать лет - именно тогда она начала читать страстно, запойно. Книги заменили ей Бога; прагматичный, живой ум требовал восстания в отдельно взятой душе. В четырнадцать - Симона хорошо это запомнила - за какую-то незначительную провинность ее духовный наставник аббат Мартен распекал ее, положив карающую руку на затылок. Рука давила сильнее и сильнее, пригибая голову к полу; а в Симоне росли гнев и нежелание покоряться. Именно тогда она представила, что и религия - это некая возможность обуздать человека, сломить его… А покорность и мадемуазель де Бовуар оказались антонимами. Симона всецело отдалась изучению наук; с жадностью впитывала смелые революционные идеи, нравы бурного XX века. Во время летних каникул 1926 года - ей было восемнадцать - отправилась в путешествие по ночному Парижу, с изумлением наблюдая «свободные» нравы. Но сама она была далека от того, чтобы предаваться плотским утехам; она ждала настоящей любви. «Если я полюблю, то на всю жизнь, я тогда отдамся чувству вся, душой и телом, потеряю голову и забуду прошлое. Я отказываюсь довольствоваться шелухой чувств и наслаждений, не связанных с этим состоянием», - писала Симона.
МЕНТАЛЬНЫЙ ДВОЙНИК
Именно так она и полюбила: на всю жизнь. Ей не нужен был обычный парень; нужен был - ровня.
Встреча с Жан-Полем Сартром произошла в 1929 году. Как-то они сразу узнали, почувствовали друг друга. Они вместе учились в Сорбонне.
«Сартр в точности соответствовал грезам моих пятнадцати лет: это был мой двойник, в котором я находила все свои вкусы и пристрастия…»
Ей был 21 год, ему - 24. Во время экзамена по философии профессор отдал первое место Сартру, а второе - Симоне. Вскоре после экзамена они оба получили должность преподавателя. Путь Симоны лежал в Марсель, Сартр отправился на военную службу. Тогда-то они и заключили друг с другом удивительный союз: не вступая в брак, поклялись хранить верность. Интеллектуальную. В физическом - разрешено было все, любые похождения и измены; единственное условие - необходимо честно рассказывать друг другу обо всем, ничего не утаивая. Им никогда не было скучно; весенний Париж манил - кафешками, цветущими каштанами и тюльпанами, ароматным воздухом любви и свободы… Они все время смеялись и играли: то изображали американских миллионеров, то - благопристойных французских буржуа, а то - вдруг - Жан-Поль вспоминал, что в него вселилась душа морского слона. Тогда он начинал гримасничать и тяжело вздыхать: ведь морские слоны тоже хотят ласк и поцелуев…
«Любая влюбленная узнает себя в Русалочке Андерсена, которая из-за любви сменила свой рыбий хвост на женские ножки, хотя ступала при этом словно по ножам и иголкам», - так говорила де Бовуар о любви. Была ли она той Русалочкой, сменившей хвост на женские ножки? Она была чертовски хороша собой - не холодной классической красотой, а живостью, обаянием, шармом, тонким юмором, хитринкой в раскосых глазах. Сартр - совсем невысокий, полненький, в очках, - брал умом.
Но женщины ведь любят ушами. Договор о «свободной любви» был обоюдным.
Может быть, «русалочьим хвостом» Симоны оказался именно дом, семья в традиционном смысле этого понятия? Она добровольно отказалась от детей, воскресных торжественных обедов и вечерних посиделок у камина.
Для того чтобы соответствовать философу Сартру, основоположнику идей атеистического экзистенциализма, писателю, педагогу, нужно было принести серьезную жертву. И жертва была принесена, только тогда, в 1930-х годах, Симона еще не знала истины, которую напишет много позже: «Если ты проживешь достаточно долго, ты увидишь, что каждая победа оборачивается поражением».
ПА ДЕ ТРУА
Экзистенциалисты утверждают: Бога нет, значит, нет и морали. Человек - это лишь следствие его собственных поступков, личный выбор. Главное в отношениях - это интеллектуальная верность, то, что называется «смотреть не друг на друга, а в одном направлении». Первая половина двадцатых годов - сплошное опровержение «буржуазной морали», всеобщий бунт, время сексуальных экспериментов и всевозможных революций. Сартр и де Бовуар использовали данную друг другу свободу по полной программе. Преподавательница Симона де Бовуар учила своих учениц не только философии; с одной из них - дочерью русского эмигранта и французской горничной Ольгой Козакевич - получился страстный роман на троих, па де труа.
Ольга флиртовала и с Симоной, и с Сартром, не отдавая никому конкретного предпочтения. Кончилось дело тем, что Сартр не на шутку влюбился и, позабыв о принципах свободной любви, предложил Ольге не только сердце, но и руку. Как это перенесла Симона, можно только догадываться; ведь одно дело - провозглашать лозунги, и совсем другое - плакать от ревности в подушку. К несчастью или к счастью, Ольга философу отказала. Пришлось обратить все в шутку, однако потом, в 1943 году, в свет вышла книга де Бовуар «Она пришла, чтобы остаться». С подкупающим откровением Симона рассказывает на страницах этого скандального романа об отношениях супружеской пары - интеллектуалов Пьера и Франсуазы, к которым приезжает юная красотка Ксавье. В конце романа Франсуаза убивает Ксавье - это ли не ответ на главный вопрос, может ли женщина быть счастлива в полигамных отношениях.
Симона, блистательно владеющая пером, все свои переживания, все мысли выплескивала на бумагу. Беспощадно и откровенно анализировала поступки, самые сокровенные фантазии. Такая предельная откровенность способствует не только самопознанию, но и препарирует время, нравы. Саму человеческую сущность.
БУРЯ И СМУТА
«До какой-то степени - может быть, это звучит нескромно - я необходима ему. Внешне он очень независим, но внутри у него вечная буря и смута, а я его единственный настоящий друг, единственный человек, который его по-настоящему понимает», - так она оценивала свою роль в жизни Сартра. «Буря и смута» были и в душе Симоны, по всей вероятности, тоже. Покоя не было и в помине…
Десятки романов - с мужчинами и женщинами. Книги, статьи, участие в феминистском движении. Борьба за легализацию абортов. Издание газеты «Тан Модерн». В конце концов, слава, принесшая деньги. Симона де Бовуар купила себе особняк в центре Парижа. Сартр продолжал жить отдельно, со своей матерью.
Приоткрытая дверь в ванную комнату на фотографии, сделанной в Чикаго.
Я вновь и вновь возвращаюсь к ней. Отсутствие тайны, полная откровенность - для Симоны это было так же естественно, как дышать. Вторая сильная любовь ее жизни, Нельсон Олгрен, не разделял этой ее безграничной свободы.
Ему нужна была вся Симона - с ее темными, вечно взлохмаченными волосами, с морщинками в уголках смеющихся глаз. Он подарил ей кольцо и много раз просил порвать с Сартром, стать мадам Олгрен. Она отвечала отказом. Русалочий хвост был отдан за пару хорошеньких ножек - но чего ей давался каждый шаг!..
После публикации «Мандаринов» Нельсон расстался с Симоной. Она хранила подаренное Олгреном кольцо до конца своих дней.
РАЗОЧАРОВАНИЕ
В жизни Жан-Поля Сартра между тем тоже происходило много событий. Получил Нобелевскую премию - и демонстративно отказался от нее. Восхищался Советским Союзом - и потом прервал всякие отношения с СССР после танков в Чехословакии. Сартр стал, безусловно, великим философом, но свою главную книгу так и не написал.
Симона же, напротив, политикой интересовалась мало, но писала много и с упоением. Ее романы выходили миллионными тиражами.
Книга «Второй пол» на долгие годы стала Библией феминисток. Сартр тоже влюблялся и даже чуть не дошел до вполне обычной мещанской женитьбы на Арлетте Элькаим - хорошенькой еврейской девушке из Алжира. Симона не находила себе места от ревности и удочерила Сильвию де Бон - подругу-ученицу-любовницу… Именно Сильвия впоследствии стала наследницей де Бовуар. «В глубине души мужчине нужно, чтобы борьба полов оставалась для него игрой, тогда как женщина ставит на карту свою судьбу», - горестно усмехается Симона.
Сартр тяжело заболел в 1970-м и болел долгих десять лет. Симона преданно ухаживала за ним до последнего часа, потом едва не умерла сама - от горя.
Спасла, как водится, литература. Написанная в 1981 году книга «Церемония прощания», в которой с присущей своему перу беспощадностью де Бовуар описывает смерть любимого, стала очередным бестселлером. Это была ее последняя книга.
Симона пережила своего экзистенциального партнера на шесть лет и умерла в одиночестве. Она скончалась в середине апреля 1986 года; за открытым окном шумел весенний Париж, цвели каштаны, где-то в парке целовались на скамейке влюбленные - у них все было впереди, и счастье, и разочарование, и потери… «Жизнь человека имеет смысл до тех пор, пока он вносит смысл в жизни других людей с помощью любви, дружбы, сострадания и протеста против несправедливости». Похоронены де Бовуар и Сартр в одной могиле на кладбище Монпарнас. «Его смерть нас разлучила, моя смерть - соединит», написала де Бовуар. Так и произошло.
\Симона де Бовуар в Чикаго, - вид сзади\
На этот раз, - слова Симоны де Бовуар (Simone de Beauvoir; 1908 – 1986), многолетней подруги Жана-Поля Сартра и одной из самых авторитетных феминисток: «Если вы проживёте достаточно долго, вы увидите, что каждая победа оборачивается поражением».
Симона де Бовуар знала, что говорила: написать «библию» феминисток «Второй пол», всю жизнь крутить вымученные интрижки с младыми девицами (и чуть под суд не попасть за совращение ученицы), - и одновременно всю жизнь носиться, как с писаной торбою, с этим самым неутомимым и жалким бабником Жаном-Солем Партром, воспетым Борисом Вианом в «Пене дней».
«Если вы проживёте достаточно долго…» Дама не уточнила, что за срок такой, – «достаточно долго», подразумевая, должно быть, либо число своих лет, либо оставляя решение о «достаточности» на совести своих читателей-слушателей. Если верно второе, я вполне бессовестен, ибо полагаю, что я уже вполне взрослый для того, чтобы согласиться с вышеприведённой сентенцией. Не безусловно, но всё же согласиться.
Победа, - суть «взять верх», поражение, - и вот ты «повержен в прах». Согласитесь, «взять верх» можно очень ненадолго, - если там, наверху, застрянешь, очень скоро начнёшь выглядеть более чем нелепо. Ну, а если так, как не вспомнить ещё одну безусловную максиму: «Первый шаг, сделанный после покорения вершины, будет шагом вниз». Победа и поражение, - это не одно и то же, только наделённое противоположными знаками «+» или «-». Победа всегда временна, чуть ли не эфемерна, поражение же может длиться сколь ему будет угодно. Так же как некая птица летает высóко, а умирать летит к земле.
К тому же, стоит признать, что чаще всего под «победами» мы подразумеваем нечто абсолютно внешнее, - скажем, повышение своего социального статуса, достижение некоей отстоящей от нас цели (женщины, известности, славы, состояния и т.д.), умаление противника и, - вообще-то, это стоит во главе угла всех «побед», - утоление нашего собственного прожорливого самолюбия.
Но если бы самолюбие было просто прожорливо, - куда там, оно неутолимо, оно страдает булимией в самой запущенной форме, и любому человеку, одержавшему какую-либо из перечисленных «побед», хорошо известен эффект недохваленности, неподлинности «триумфа». Триумфатор маниакально мнителен, он постоянно чувствует, что все хвалебные слова, сказанные ему, - не более, чем безобидная, ни к чему не обязывающая ложь; причём, что самое печальное, это именно так и есть. Любая победа изначально очень похожа на поражение, потому что вкус её пресен, и она не насыщает. Можно даже сказать: «горечь победы», - и она горше «горечи поражения», когда хотя бы ясно, отчего эта горечь… Но осознание «горечи победы» мы старательно скрываем, и верим лжи, которую для нас приготовили, и готовимся к «новым вершинам», тупо надеясь, что уж они-то нас не обманут, там-то мы познаем и сладость.
*
Жизнь моя, за что я ей весьма благодарен, складывается странно. Я никогда не одерживал пресловутых «побед», - однако всё самое важное и прекрасное в ней вовсе не миновало меня, напротив; хотя стоит признаться, что понимаю я это, как правило, post factum.
Но вот если я начинаю играть (бывает) в так называемые «игры престижа», тут же включается мощный многоуровневый механизм противодействия. Я «проигрываю», отчего немало страдаю. И только тогда, когда все эти сопли-слёзы засыхают на лацканах моего видавшего виды пиджака, я совершенно ясно осознаю, что то, к чему я стремился, гроша ломаного не стоило. Причём не стоит думать, что это какой-то компенсаторный самообман, - нет, нет.
Просто некая сила, - и я подозреваю, какая сила, - снова и снова, раз за разом выносила меня на «mainstream» моего жизненного пути, с которого я свернул, потакая своим желаниям и упрямству. Не победа, но возвращение к предначертанной судьбе, – вот что для меня все мои «поражения».
Безусловно, что я фаталист, но несколько своеобычный. Классическое понимание фатализма таково: то, что предначертано Свыше, изменить невозможно. Это безусловно так, но вот вопрос: кто из смертных может знать, что ему предначертано?.. Потому большинство людей «проявляют свободу воли», полагая, что они сами определяют свою судьбу. Я же «проявляю свободу воли» для того, чтобы пройти неизведанное - предначертанное. В этом смысле говорить о «победах» или «поражениях» вообще смешно, - любой мой шаг это всего лишь ещё один шаг в постижении моей судьбы, и так шаг за шагом, - и так до известного предела.
Должно быть, дожив до усталых лет Симоны де Бовуар, я посмотрю на всё это иными глазами. Однако на этот счёт у меня имеется какой-то внутренний протест… Поживём - увидим.
«Если вы проживете достаточно долго, вы увидите, что каждая победа оборачивается поражением», - Симона де Бовуар.
«Что наша жизнь? Игра!» - цитата из пушкинской «Пиковой дамы» приходит мне на ум каждый раз, когда события вокруг превращаются в поединок, состязание, а то и противостояние.
Подружка бросила вызов: «Слабо к весне научиться на шпагат садиться и сбросить три кило?» - получите увлекательное соревнование, где цель – похудеть досрочно, не на три, а на пять килограммов, и кроме шпагата освоить десять видов кувырков.
Поединок – это когда на работе «светит» повышение, но кроме тебя честолюбивые планы вынашивает одна активная коллега. Тут цель и методы похлеще, нежели со шпагатом, чего греха таить.
А противостояние – это уже совсем печально, почти война, только без привлечения сил армии. Это когда по ту стороны баррикад – «идейный враг», узурпатор, несколько раз перешедший тебе дорогу, лишивший покоя и . В качестве примера годится дама, наглым образом борющаяся за внимание мужчины, с которым вы уже ходили в и целовались. А ей плевать, она строит улыбочки и намекает. И тебе ничего не остается, кроме как воскликнуть: «Это ты объявила войну!» и… пойти на противостояние.
Дух соревнования и спортивный азарт долгое время были моими путеводными звездами, я считала, что здоровые амбиции – это здо´рово. Потому что жить играючи - легко и весело, приятно брать очередную вершину, видя, как «противник» условно потирает ушибленный лоб. Но у игры есть неприятное свойство: иногда она заканчивается поражением, об этом еще неугомонный Наполеон сказал. И тогда уже ты потираешь лоб, мучаешься бессонницей, думая, как же взять реванш.
Хорошо, если «цена вопроса» - всего лишь «дохудеть» на кило и освоить шпагат, но порой на кону более серьезные вещи. Знаете, что тогда бывает? Я расскажу: тогда ты становишься одержимой победой, ничто не имеет значения, кроме желаемого триумфа. Вся огромная жизнь с ее книгами, котятами, пирогами и поездками суживается до малюсенькой (но для тебя гигантской) проблемы – как получить вожделенный приз и посрамить соперника, доказать публике, что ты ого-го. Такой режим мучителен и губителен, но ты, подобно белке, не можешь выскочить за пределы затянувшего колеса…
Однажды я услышала слова близкого друга: «Ну что ты все время кому-то что-то доказываешь? Неужели не надоело? Кому нужны твои победы?». Тогда я впервые задумалась, имеет ли эта гонка смысл. И вот к чему пришла.
Поверь в себя
Неприятным откровением стало почерпнутое из литературы мнение психологов: к «утиранию носа» окружающим стремятся лишь неуверенные в себе люди. Эти победные галочки и зарубки нужны нам, то есть им, для повышения самооценки. Без доказывания, «чьи в лесу шишки», человек плохо спит и думает, что никто его не уважает. А самоуверенным личностям эти перетягивания каната до лампочки, без них понятно, кто самый умный и красивый. И что о нем думает общественность, ему глубоко фиолетово.
В общем, априори выигрывает тот, кому не нужен выигрыш и одобрительные взгляды.
Какой из этого следует вывод? Элементарный и чертовски сложный – верь в себя. Ты однозначно лучше кучи народу, так распрями плечи, улыбнись отражению в зеркале. И никому ничего не доказывай.
Здесь и сейчас
Однако сколько ни стой перед зеркалом с мантрой «я самая обаятельная и привлекательная, верю в себя на 300 %», жизнь – не пряничный домик. Люди – существа несовершенные, поэтому не раз и не два ты окажешься втянутой в игру. Коль обнаружишь себя участницей противостояния или поединка, придерживайся принципов, которые окажутся подстеленной соломкой, если что.
«В пути важен не только пункт назначения, но и сам путь»
Проще говоря, важна не победа, важно участие. Ты ведь смотришь футбольный матч или КВН не ради финального счета, а ради красивой игры и забойных шуток. Так же и в личном поединке: важен не только факт победы, важно то, как ты шла к нему. Не допускала ли запрещенных приемов, не сплетничала ли, не интриговала и не заискивала. Потому что, если победа достанется противнику (а рано или поздно такое случится), по крайней мере, сможешь гордиться достойными методами. Поверь, это немало, иные поражения ценнее побед, это исторический факт.
Уважай соперника
От недооценки недруга предостерегали и полководец Суворов, и миролюбивый граф Толстой. Потому что настрой «а мы его одной левой» и «шапками закидаем» приводит к обратному. Это не значит, что нужно дрожать и спасаться бегством, ты должна научиться уважать оппонента. Ведь уважение волшебным образом «отзеркаливает» на тебя же.
Во-первых, ты решилась помериться силами, знаниями, смелостью с человеком, значит, уже поставила вровень с собой. Так не принижай собственные достоинства! Во-вторых, если случится неудача, то формулировка будет такой: «Да, я проиграла. Но уступила умному, грамотному, достойному сопернику». Признай, звучит лучше нежели: «Боже мой, кому я продула! Какой-то там…» Ну, легче пережить?
Анализируй это
Не бывает абсолютных побед и безнадежных поражений. Если активная коллега «обставила» тебя, заняла начальственное кресло и показала язык, улыбнись. Во-первых, в мире полным-полно других кресел повыше рангом. И если приложить достаточно усилий, одно из них достанется тебе, ведь «хорошо смеется тот, кто смеется последним». Не трать силы на злость, лучше проанализируй ситуацию. Может, ты проиграла из-за поспешности? Или из-за самонадеянности?..
Психолог Вильям Марстон, видимо, неоднократно проигрывал, коли написал целую книгу «Получите пользу от выигрыша». В ней есть замечательная, пусть и не новая мысль: «Любой успех, про который я когда-либо слышал, был достигнут только потому, что человек смог обдумать свое поражение и применить полученный опыт в новом деле».
Жизнь – учитель жестокий, но если мы хотим чему-то научиться и применить знания, она станет другом. В конце концов, вспомни про «трудности закаляют» и «все, что не убивает, делает нас сильнее».
Смотри шире
Поражение – это не только когда ты один на один с оппонентом. Это непокоряющаяся вершина, проваленный экзамен, неудачный роман. Самое время тут вспомнить, что иногда большой путь начинается с пинка под… ну, ты в курсе. Главное, мыслить позитивно – и глобально. Четвертый раз не сдала химию? А может, и не стоит биться лбом в закрытую дверь. Возможно, из тебя не получится ученый, но выйдет отличный диджей, психолог или воспитатель. Никак не можешь «влюбить» в себя мужчину? А может, ну его, найдем кандидатуру подостойнее?!
Будь великодушна
Итак, Фортуна была благосклонна, и ты на коне. Воздержись от нападок в адрес проигравшего. Поблагодари человека, так как он не умер, а всего лишь проиграл и заслуживает поддержки и благодарности за то, что состязался с тобой. Главное, не переусердствуй, не указывай на его оплошности, не допускай снисходительного тона. Лучше пригласи вместе отпраздновать победу. Правда, редко кто соглашается на это.
Любой ценой?
Есть крылатое выражение – «Пиррова победа». В честь полководца Пирра, который разгромил врага слишком высокой ценой. Подсчитав потери, он сказал: «Еще одна такая победа, и я останусь без войска». Это к тому, что не всегда стоит идти к триумфу, сбивая локти и колени, иногда разумнее уступить, отделаться малой кровью. К числу побед-поражений относятся глупые поступки, как-то: назло бывшему возлюбленному за нелюбимого; не брать больничный лист, самоотверженно перенося грипп на ногах во имя работы, а потом угодить в реанимацию; сказать себе «я буду побеждать любой ценой» и впрямь платить аховую цену. И так далее и тому подобное, нет смысла перечислять.
А бывает, дело даже не в цене победы. То есть, для тебя она второстепенна, но для соперника – почти ставка всей жизни. У Джека Лондона есть рассказ: стареющий боксер идет на бой. Приз победителю в 30 фунтов позволил бы чуть-чуть вырваться из лап нищеты. И чтобы победить, нужно всего лишь досыта поесть мяса, а у Тома Кинга нет ни пенни. По пути на ринг он вспоминает, как когда-то, будучи молодым и сильным, он и побеждал без раздумий, и мяса ел вдоволь. А поверженный противник плакал в раздевалке, и в тот момент Том осуждал его слюнтяйство… Бой заканчивается проигрышем и слезами Тома. Он осознает, почему когда-то плакал соперник, и чего на самом деле стоит кусок мяса…
Так и мы порой боремся за не слишком важные для нас высоты просто из принципа, азарта, дурацкого озорства. Кто-то, пробуя женскую силу, уводит мужа у , кто-то «ложится костьми», лишь бы должность не ушла другому. И ненужная по сути победа достается им… Бог судья, однако как бы потом не пришлось лить покаянные слезы.
Жизнь еще неоднократно выведет тебя на ринг и столкнет лбом - с людьми ли, с обстоятельствами – неважно. Ты не изо всех «сражений» выйдешь триумфатором, но этого, как видишь, и не требуется. Главное, не упусти самую важную победу – победу над собой.