Кажется, был слепящий летний полдень. Слишком много света и прохладный ветерок, такой свежий, будто он и не с солнцем, а сам по себе. На старом гомельском кладбище мы стояли у могилы старого местного батюшки. Взрослые – в панихиде, а малыши, устроившись между могил, с сосредоточенной серьезностью возводили домики из песка, строили башенки и дорожки.

Мне тогда подумалось: сколько людей легло в эту усталую белорусскую землю, скольких она еще примет, и стать песком, которым играют дети не такая уж и скорбная участь. Из меня слепят пирамидку, засыплют формочку, сделают «пирожок», и я просыплюсь сквозь тонкие детские пальчики.

Что ж, охотно доверюсь нежным ладошкам старательных малышей – отрадно приносить пользу и после смерти. Угрюмый датский принц что-то такое прозрел о легендарном воителе: Александр умер и обратился в прах, прах – земля, из земли добывают глину, а глина идёт на замазку для пивных бочек. Значит, время от времени бочки замазывают усопшими полководцами.

Пред кем весь мир лежал в пыли,

Торчит затычкою в щели.

Пытливый читатель скажет: позвольте, да ведь тут нарушение закона тождества: Александр – не глина, то есть распавшийся прах – это, конечно, его , но не он сам, а значит замазка для бочки – это не тот, пред кем трепетали народы. Человека нельзя свести к его телесности и, главное: тот самый субъект действия, носитель имени и биографии не истлевает, не рассыпается в прах, он где-то и как-то есть , и такой взгляд на посмертную участь далеко не христианское изобретение. Умный и веселый Гораций в знаменитом обращении к Мельпомене собирался сказать, но в итоге изрёк:

Non omnis moriar multaque pars mei vitabit Libitinam – и не пугайтесь меднозвенящей латыни, ведь эту фразу мы знаем с детства благодаря пушкинскому переложению:

Нет, весь я не умру – душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит…

Умру – это конечно и без вариантов, но – не весь. Граф Альгаротти, далёкий земляк Горация, велел процитировать поэта в надгробной надписи: Algarotti non omnis – т.е. «Альгаротти – не весь ». Здесь – его , но не он сам. Остроумный был граф. Я тоже долго думал, что бы написать на своей могиле и пришел к простой и ёмкой фразе: «Жду». Кратко. Просто. Дешево. Главное – душеспасительно. А что же, придёте навестить скромную юдоль, прочтёте и подумаете: а ведь он это серьезно – возможно, я – следующий, и долго ждать меня не придётся.

Черный монашеский юмор? Нет, не просто юмор, а след большой духовной традиции, к которой мы все – христиане – причастны. Когда-то ее окрестили наукой умирания, но христиане здесь не были первыми. Это очень древний опыт духовных упражнений по поводу человеческой финальности, такой древний, что бесспорные наставники в этой науке – Сократ и Платон – смотрятся юными эклектиками.

Почему все великие философы с благоговением и серьезностью предавались этим упражнениям? Потому что подлинная философия только там, где свобода, а страх – самое жуткое рабство, даже если это самый главный страх – страх смерти. «Кто научился смерти, тот разучился быть рабом», – наставлял друга мудрый Сенека (Письма 26, 10).

Смерти следовало учиться. Предел жизни был предметом размышлений и духовных упражнений. Многолетние упражнения убивали страх смерти, учили мужеству и благородству, а еще – смиряли, показывая человеку его предел.

На средневековых картинах и книжных миниатюрах можно найти изображение монашеской келлии. Ее непременный атрибут – череп на столе. Сидит инок за столом – что-то пишет или читает, или просто устремил куда-то взор, а перед ним – спокойный и бесстрастный череп – всегда один и тот же – без слёз, улыбок, дурного настроения, с несокрушимым спокойствием и безмолвный.

Вы скажете: это, конечно, нормально, что череп безмолвствует, страшно себе представить говорящий или хохочущий череп, это уж совсем никакой жизни не будет, но и тащить в келлию черепа – та еще причуда! Да, современные монахи обходятся без черепов, к тому же – где вы сейчас достанете приличный череп? Но и в древности он не был простым чудачеством. Это был собеседник. Молчаливый свидетель смерти. Моей смерти.

Александр Сергеевич Пушкин однажды сделал подарок своему другу Дельвигу – череп некоего однофамильного барона, украденный неизвестным студентом из рижского склепа. Пушкин – шутник и философ (хотя это одно и то же) – предложил Дельвигу или превратить череп в «увеселительную чашу», или по примеру средневековых монахов созерцать, предаваясь думам о смерти:

О жизни мертвый проповедник,

Вином ли полный иль пустой,

Для мудреца, как собеседник,

Он стоит головы живой.

– Что же нам теперь – черепа друг другу дарить? Устанавливать на столах для размышлений? Продавать в церковных лавках?

– К чему такие крайности? Мы обойдемся и без этих «нужных» предметов. Но память смертную как духовное упражнение современным христианам следует возродить, и принуждает нас к этому наша уязвимость.

Тома Кутюр – «Монах, созерцающий череп»

Дело не в том, что нас теперь легче убить, или мы как-то активнее умираем. Здесь-то как раз мы более защищены, чем наши предки: медицина шагнула вперед, эпидемии, голод и войны если и случаются, то не имеют прежней несокрушимости. Нравы стали мягче, жизнь комфортнее, науки развиваются, дети умыты, мужчины причёсаны, инвалиды защищены, пенсии и пособия выплачиваются, и умереть от голода уже не так просто, как в старые добрые времена.

Но у комфорта есть и обратная сторона: удобства жизни вытесняют куда-то на обочину сознания мысли о смерти, о хрупкости человеческой жизни, всё это – неприличное чудачество.

Вы не замечали, что у нас в обществе появился негласный запрет на некоторые слова? Нельзя говорить безнадёжному больному, что он умирает, нельзя произносить слово «рак», скажи лучше «нехорошая болезнь». Люди смертны, но смерть стараются не замечать, делают вид, что ее нет. Смерть лишили голоса. Умирание стало безгласным и безвидным.

А в средние века на столе монаха лежал череп. Его держали, как зеркало. В него всматривались внимательно, пытаясь разглядеть тот путь, что надлежит пройти каждому – и мне, и моим близким.

Наш мир трагичен, и в нем много боли, и от этой боли не надо прятаться, ее следует избыть . Принять, не боясь, принять мужественно и сразу, еще до того, как потеряешь любимого человека, потому что со своей смертью легче смириться, чем со смертью близкого и родного.

В мир проникло зло и распад, грех и распря, и люди умирают, и глаза нам даны не только для зрения, но и для слез. Всё, что видимо – уязвимо; бессмертно и непреходяще лишь невидимое.

Это трагичность нашего мира. Он таков, и другого у нас нет. Это мир смерти. Но только христианам открыта тайна – это мир побеждённой смерти. Она еще здесь, но ее власть уже не абсолютна.

молчаливый собеседник

Поможет в труде, выручит в беде

Белое поле, черное семя, кто его съест, тот разумеет (загадка)

Вид типографского издания

Источник знаний (переносное значение)

Клад на предъявителя

Корабль, плывущий по широкому морю времени

Крупное подразделение литературного произведения, состоящее из многих глав

Не дерево, а с листьями, не рубашка, а сшита, не растение, а с корешком, не человек, а с разумом

Небольшой инструмент, запускающий нашу способность мыслить

Непериодическое издание, фолиант

Опасная вещь, с которой Татьяна Ларина бродила в тишине лесов

Печатная многолистница

Произведение печати в виде переплетенных листов с текстом

Точило для ума

Удобная ширма для тех, кто не хочет уступать место в общественном транспорте

Часть большого литературного произведения

Это битва душ, а не война слов (Эдвард Далберг)

Футляр для фиги (печатное)

Умная вещь

Собеседник, который не льстит тебе, и друг, который не искушает тебя, и товарищ, который тебе не наскучит

Переплетенные листы бумаги с текстом

Фильм Стивена Соммерса «... джунглей»

Роман чешского писателя Милана Кундеры «... смеха и забвения»

Роман бразильского писателя Пауло Коэльо «... Воина Света»

Роман турецкого писателя Орхана Памука «Черная...»

Поэма английского поэта Джефри Чосера «... герцогини»

Повесть американского писателя Эдгара Доктороу «... Дэниела»

Роман американского писателя Джона Гарднера «... Фредди»

Утопия американского поэта Вейчела Линдсея «Золотая... Спрингфилда»

Книга для детей американского писателя Дайона Хоторна «... чудес»

Фильм Пола Верхувена «Черная...»

Фильм Владимира Фетина «Открытая...»

Сборник стихов австрийского поэта Р. М. Рильке «... образов»

Роман российского писателя М. Л. Слонимского «... воспоминаний»

Сборник стихов российского поэта С. В. Смирнова «... посвящений»

. «кирпич» для мебельной стенки

Источник знаний, жалоб и предложений

. «сама мала, а ума придала» (загадка)

Литературное зеркало нашей жизни

. «... жалоб и предложений»

Попавшая в переплет

. «лучший подарок», в котором некоторые видят только фигу

Кто говорит молча?

Слова и картинки, попавшие в переплет

. «белое поле, черное семя. Кто его сеет, тот разумеет» (загадка)

Максим Горький говорил, что всем хорошим в нем он обязан ей

Не дерево, а с листьями

Немой наставник

Не периодичное печатное издание

. «... за семью печатями»

Кладезь знаний

Страсть библиофила

Учебник

Интеллектуальное украшение полки

Учитель самоучек

Лучший подарок

Футляр для фиги (печатн.)

Рассказ русского писателя Л. Андреева

Стихотворение В. Брюсова

Источник знаний

Томик на полке

Издательский продукт

Бывает за семью печатями

Открыта читателю

Страницы в переплете

В руке читателя

Фолиант

Жалобная или амбарная

Ее читают

Выдают в библиотеке

Единица измерения объема библиотеки

Печатное издание

Некоторые в ней видят только фигу

Печатное издание в переплете

Бумажная «консерва» из библиотеки

Непериодическое печатное издание

Травник

Печатный источник рекордов Гиннесса

Лучший подарок в советские времена

. «... - лучший подарок» (устар.)

Печатное многостраничное издание

Травник у лекаря

Слова, попавшие в переплет

Библиотечная единица

Компактный источник знаний

Издание с фиговым обманом зрения

Бумажная «консерва» знаний

Стоит на полке библиофила

Том с большой обложкой

Красная, жалоб и предложений

Реестр рекордов мистера Гиннесса

Молчаливый утешитель

Очень полезная вещь

. «...- что жена, ее нельзя давать на подержание даже лучшему другу»

Издание с романом

Источник знаний и идол букиниста

Отдельное издание писателя

Все такие произведения, как, скажем, «Война и мир» Льва Толстого

Основа экранизации

Растолстевший журнал

Предмет из библиотеки

Печатное средство увидеть фигу

Рекордов Гиннесса

Переносной кусочек мысли

Роман, попавший в переплет

Ларец слов

Непериодическое печатное издание

Часть большого литературного произведения

Печатное издание

Литературное произведение

. "... - лучший подарок" (устар.)

. "Кирпич" для мебельной стенки

. "... жалоб и предложений"

. "... за семью печатями"

. "...- что жена, ее нельзя давать на подержание даже лучшему другу"

. "белое поле, черное семя. Кто его сеет, тот разумеет" (загадка)

. "лучший подарок", в котором некоторые видят только фигу

. "сама мала, а ума придала" (загадка)

Бумажная "консерва" знаний

Бумажная "консерва" из библиотеки

Все такие произведения, как, скажем, "Война и мир" Льва Толстого

Книга для детей американского писателя Дайона Хоторна "... чудес"

Книжка ж. сшитые в один переплет листы бумаги, или пергамента: писание, все что в книге содержится; раздел, отдел в обширном письменном сочинении. Со времени изобретенья печатанья, свитки заменились книгами. Он пишет книгу о том-то. Поэма разделена на книг. Священные книги, Библия и Новый Звет. Родословная книга, в которую вписываются, по каждой губернии, дворянские роды, разделяемые на шесть видов. Метрические книги, по приходам, куда вносятся рожденные и крещенные. Хорошенькая книжечка, книженочка; пустая книженка, мысливая книжица, насмешливое. Аршинная книжища. Подымать книги, брать справки в делах церковных и судебных, по старым делам. Книга, третий желудок жвачных животных, перебериха, литонья, листовик: см. кутырь. Книга и книгалка южн. зап. чешск. птица Vanellus cristatus, пигалка, пигалица, чибис, настовица, луговка, кигалка, южн. чайка. Говорит, как книга. Не красна книга письмом, красна умом. Кто больше знает, тому и книги в руки. Когда сядешь есть, не закрыв книги, заешь память. книги не в чурки. Попы за книжки, миряне за пыжки. Все товар, и мусор товар, а книги не товар (гр. Канкрин). Книжный, до книг относящ. Книжный человек, начитанный, ученый. Книжная торговля. Книжный переплетн. Книжный язык, несколько изысканный, высокопарный, неустный. Книжное золото, листовое, для позолоты. Книжчатый, представляющий вид книги. Книжчатое золото. Книжчатый желудок жвачников. Книжистый, богатый, обильный книгами. Книжность ж. книжество ср. церк. книжная ученость, начитанность; свойство книжного. Книжник м. ученый, знающий священное писание, догматик; учитель, толкователь Закона Божия; грамотей, книжный человек, хорошо знающий грамоту; охотник, любитель книг; разносчик книг, букинист. Бумажник, карманная записная книжка, сумка для бумажных денег. Книжница ж. книгохранилище, библиотека; особое помещенье для замечательных книг, шкаф, витрина; начетчица, ученая женщина. Книжничий, до книжников относящ. Книжничать, торговать книгами, особ. в разноску. Книгодержа, -держец, псаломщик или служитель при архиерейском служении. Книгоноша м. разносчик книг, букинист. Книгопечатанье, -тиснение ср. действие того, кто печатает книгу; самое искусство это. -печатный, к этому искуству относящ. -печатня ж. типография. -печатник м. типограф. Книгоположница ж. киагохранильница ж. -хранилище ср. библиотека, книжница. -хранилищный, к библиотеке относящ.; книгохранитель м. библиотекарь. -мый, книгохранный, к храненью книг относящ.. Кнагопродавец, -торговец, м. пюрговица ж. торгующий книгами. Книгопродавцев, ему прнадлежщ. книгоародавческий, к торговле этой вообще относящ. Книготворец м. -рица ж. плохой писатель. Книгочий м. любитель чтенья, много читающий. Книгочий церк. книжный, письменный человек, письмовод

Кто говорит молча

Повесть американского писателя Эдгара Доктороу "... Дэниела"

Поэма английского поэта Джефри Чосера "... герцогини"

Роман американского писателя Джона Гарднера "... Фредди"

Роман бразильского писателя Пауло Коэльо "... Воина Света"

Роман российского писателя М. Л. Слонимского "... воспоминаний"

Роман турецкого писателя Орхана Памука "Черная..."

Роман чешского писателя Милана Кундеры "... смеха и забвения"

Сборник стихов австрийского поэта Р. М. Рильке "... образов"

Сборник стихов российского поэта С. В. Смирнова "... посвящений"

Стоит на полке в библиотеке

Утопия американского поэта Вейчела Линдсея "Золотая... Спрингфилда"

Фильм Владимира Фетина "Открытая..."

Фильм Пола Верхувена "Черная..."

Фильм Стивена Соммерса "... джунглей"

Возможность увидеть фигу при чтении

Если Ваш собеседник оказался “рыбкой” и он глух и нем не только во время приема пищи – не печальтесь, это легко исправить. Возможно он или она просто по жизни руководствуются правилом “молчанье – золото”. Далеко не каждый человек награжден даром коммуникабельности. Но, безусловно, потенциал есть у каждого, просто его нужно раскрыть. А с помощью этих советов мы заразим их вирусом активности и поможем познать себя с новой неизведанной стороны. Что же, приступим.

1. Заинтересовать

Дайте себе ответ на один вопрос: “Хочет ли Ваш собеседник общаться с Вами?”. Может его молчание вызвано отсутствием желания или же настроения для общения с Вами? Может собеседнику не совсем комфортно находиться в одной компании с Вами? Мы ведь не 100-долларовая купюра, чтобы всем нравиться. А человек по своим собственным соображениям может быть не настроен на разговор с Вами. Если нет изначальной заинтересованности, то наверное и не стоит лезть на рожон. Между людьми всегда существовала невидимая связь – закон притяжения. Его механизм напоминает нам действие магнита – противоположности притягиваются. Так и мы, подсознательно выбираем человека для общения, так сказать, родственную душу.

2. Заинтриговать

Если Вы девушка, то Вам не составит это большого труда. Ведь тайны – это наш вечный козырь. Не стоит с первой же встречи рассказывать о себе буквально все: начиная с первого похода в садик и завершая проблемами на работе/в учебе или же личной жизни. Это просто не всегда интересно и занимает слишком много времени. Вы просто перегружаете мозг своего собеседника, откровенно говоря “ненужной информацией”. У каждого есть свои проблемы. Ему попросту станет скучно. Побудьте немножко инкогнито. Только все самое нелогичное и непонятное может заставить человека проявлять инициативу и действовать. Вызовите волнение в свой адрес.

3. Попытайтесь найти общие точки соприкосновения

Как говорят в медицине – соберите анамнез. Анамнез (“воспоминание”) – это совокупность сведений, получаемых путем расспроса пациента. Проявите искренний . Каждый из нас в душе эгоист, кто-то больше, кто-то меньше. Рассказы о своих приключениях, хобби, о всем том, что приходится по душе – это просто панацея, так сказать, ключик от всех дверей. И если Вы его найдете, значит Вы – счастливчик. А если Ваши интересы совпадают – могу Вас поздравить, Вы выиграли джек-пот. Так как приобрели не только хорошего собеседника, но и единомышленника.

4. Напоить

Ни для кого не секрет, что нет более эффективного средства для развязки языка, нежели алкоголь. Конечно же все должно быть в меру и без фанатизма. Говорят: “Что у трезвого на уме, то у выпившего на языке”. В конце-концов бокал хорошего вина еще никому не навредил.

5. Помолчите вместе

Достаточно проверенный метод. Таким образом Вас воспримут за “своего”. Ведь, о чем можно говорить с человеком, с которым не о чем помолчать? Порой молчание красноречивее всяких слов, в нем можно прочитать массу оттенков чувств и эмоций. Главное, набраться терпения и понять собеседника. Самое худшее – трактовать молчание категорично и поспешно или же атаковать словами “что ты молчишь?”. Но это более эффективно, если перед Вами близкий человек. В таком случае молчание не вызывает дискомфорта.

В такой ситуации нужно действовать не торопясь, тактично, спокойно. Избегайте давления, повышенных тонов и упреков. Используйте наводящие вопросы, делайте паузы в своем монологе, предоставляйте собеседнику шанс высказать свое мнение. Молчаливые собеседники – это идеальные слушатели. Только не забывайте о чувстве меры и, так сказать, не злоупотребляйте гостеприимством. У тех людей, которые постоянно болтают понижается IQ. Как бы это смешно не звучало, но интеллект “уходит” через вечно открытый рот. Везде должна быть золотая середина – как в молчании, так и в коммуникабельности.