«Самый верный способ избавиться от любви к женщине – время от времени спать с ней. Не давать волю воображению.»
«Мы вместе, надолго ли, нет ли - кто знает? Мы вместе, и этого достаточно. К чему нам всякие церемонии?»
«Любовь изрешетила меня насквозь, мне кажется, я могу заглянуть внутрь себя. Я так люблю тебя, и сердце мое разметалось, как женщина под взглядом мужчины на пшеничном поле. Мое сердце так бы и распласталось сейчас по земле, по лугу. Так бы и распласталось, так бы и полетело. Оно сошло с ума. Оно любит тебя.»
«- А можно радоваться одной?
Нет. Для этого всегда нужен ещё кто-то.»
«Он смотрел на её лицо, заслонившее весь мир, вглядывался в него и понимал, что только фантазия влюблённого может найти в нем так много таинственного. Он знал – есть более прекрасные лица, более умные и чистые, но он знал также, что нет на земле другого лица, которое обладало бы над ним такой властью. И разве не он сам наделил его этой властью?»
«Тебя держит сама любовь, а не человек, случайно носящий её имя. Ты ослеплён игрой воображения, разве можешь ты судить и оценивать? Любовь не знает ни меры, ни цены.»
«"Свободен лишь тот, кто утратил все, ради чего стоит жить..."»
«"Жить - значит жить для других. Все мы питаемся друг от друга. Пусть хоть иногда теплится огонек доброты... Не надо отказываться от нее. Доброта придает человеку силы, если ему трудно живется.»
«"Одиночество - извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нем лишь через чур много говорят. Человек одинок всегда и никогда."»
«"Раскаяние - самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее.»
«"Ничто не повторяется. Повторяемся мы, вот и все."»
«"И что бы с вами ни случилось - ничего не принимайте близко к сердцу. Немногое на свете долго бывает важным."»
«И что бы с вами ни случилось - ничего не принимайте близко к сердцу. Немногое на свете долго бывает важным.»
«Слишком громко? Что могло сейчас казаться слишком громким? Только тишина. Тишина, в которой тебя разносит на куски, как в безвоздушном пространстве. »
«– Выпейте еще. Толку, конечно, будет мало, зато согреет. И что бы с вами ни случилось – ничего не принимайте близко к сердцу. Немногое на свете долго бывает важным»
«Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?»
«Забыть... Какое слово! В нем и ужас, и утешение, и призрачность. Кто бы мог жить, не забывая? Но кто способен забыть все, о чем не хочется помнить? Шлак воспоминаний, разрывающий сердце. Свободен лишь тот, кто утратил все, ради чего стоит жить»
«От маленькой пустой комнаты веяло безнадежностью, тоской и ноябрем»
«Одиночество – извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нем лишь чересчур много говорят. Человек одинок всегда и никогда»
«Раскаяние – самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Нельзя ничего исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее»
«Человек велик в своих замыслах, но немощен в их осуществлении. В этом и его беда, и его обаяние »
«Спокойно прожить жизнь – вот что сегодня кажется самым невероятным приключением»
«И часы эти тоже ложь – ничто не дается даром, только отсрочка. А что не отсрочка? Разве не все на свете – только отсрочка, милосердная отсрочка, пестрое полотнище, прикрывающее далекие, черные, неумолимо приближающиеся врата?»
«Она была само упоение, когда пила; сама любовь, когда любила; само отчаяние, когда отчаивалась, и само забвение, когда забывала»
«Далеко не все люди могут распоряжаться собственной жизнью как домом, который можно все роскошнее обставлять мебелью воспоминаний. Иной проводит свою жизнь в отелях, во многих отелях. Годы захлопываются за ним как двери гостиничных номеров... И единственное, что остается, это крупица мужества. Сожалений не остается»
«Мы слишком много времени торчим в комнатах. Слишком много думаем в четырех стенах. Слишком много живем и отчаиваемся взаперти. А на лоне природы разве можно впасть в отчаяние? А сольешься с природой – никогда не станешь отчаиваться. Да и само отчаяние среди лесов и полей выглядит куда приличнее, нежели в отдельной квартире с ванной и кухней. И даже как-то уютнее. Ладно, братец, мы и спим слишком много в комнатах. Превращаемся в мебель. Каменные громады переломили нам спинной хребет. Чем мы стали? Ходячей мебелью – диванами, туалетными столиками, сейфами, арендными договорами, получателями жалованья, кухонными горшками и ватерклозетами. Скучная мы порода, не правда ли?»
«Без любви человек не более чем мертвец в отпуске, несколько дат, ничего не говорящее имя. Но зачем же тогда жить? С таким же успехом можно и умереть.
– Мы не умираем, – прошептала Жоан, прижимаясь к Равику.
– Нет. Мы не умираем. Умирает время. Проклятое время. Оно умирает непрерывно. А мы живем. Мы неизменно живем. Когда ты просыпаешься, на дворе весна, когда засыпаешь – осень, а между ними тысячу раз мелькают зима и лето, и, если мы любим друг друга, мы вечны и бессмертны, как биение сердца, или дождь, или ветер, – и это очень много. Мы выгадываем дни, любимая моя, и теряем годы. Но кому какое дело, кого это тревожит? Мгновение радости – вот жизнь! Лишь оно ближе всего к вечности»
«Кому нужна мораль в любви? Мораль – выдумка слабых, жалобный стон неудачников»
«Разве может быть любовь совершенной, если каждую ночь, едва уснув, я теряю тебя?»
«Все всегда предрешено заранее, а люди не сознают этого и момент драматической развязки принимают за решающий час, хотя он уже давно беззвучно пробил»
«– И зачем только живет человек?
– Чтобы размышлять над смыслом жизни. Есть еще вопросы?
– Есть. Почему, вдоволь поразмыслив и в конце концов набравшись ума, он тут же умирает?
– Немало людей умирают, так и не набравшись ума. Львы убивают антилоп, пауки – мух, лисы – кур... Но какое из земных существ беспрестанно воюет и убивает себе подобных?
– Детский вопрос. Ну конечно же, человек – этот венец творения, придумавший такие слова, как любовь, добро и милосердие.
– Правильно. Какое из живых существ способно на самоубийство и совершает его?
– Опять-таки человек, выдумавший вечность, Бога и воскресение.
– Отлично, – сказал Равик. – Теперь ты видишь, что мы сотканы из противоречий. Так неужели тебе все еще непонятно, почему мы умираем?»
«– Равик, как это в одном человеке может быть столько путаницы? И почему? Должна же тут быть какая-то причина. Ведь не случайно мы так настойчиво пытаемся ее найти.
Он печально улыбнулся.
– Этот вопрос человечество задает себе с древнейших времен, Жоан. "Почему?" – это вопрос, о который до сих пор разбивалась вся логика, вся философия, вся наука »
«"Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил, – устало подумал он. – Рвется таинственная нить, связывавшая его с твоим воображением. Между ним и тобой еще проносятся зарницы, еще что-то мерцает, словно угасающие, призрачные звезды. Но это мертвый свет. Он возбуждает, но уже не воспламеняет – невидимый ток чувств прервался" »
«Если хочешь что-либо сделать, никогда не спрашивай о последствиях. Иначе так ничего и не сделаешь.»
«Раскаяние - самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее.»
«Стерва или святая. В конце концов,какая разница? Важно, как мы сами к этому относимся....Любовь - не торгаш, стремящийся получить проценты с капитала. А для фантазии достаточно несколько гвоздей, чтобы развесить на них свои покрывала. И ей не важно, какие это гвозди-золотые,железные, даже ржавые. Где ей суждено там она и зацепится. Любой куст - терновый или розовый - превращается в чудо из "Тысячи и одной ночи", если набросить на него покрывало из лунного света и перламутра.»
«- Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после мелких интрижек, да и то получается пошловато. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.»
«Одного человека он любил и потерял. Другого – ненавидел и убил. Оба освободили его. Один – воскресил его чувства, другой – погасил память о прошлом. Не осталось ничего незавершенного. Больше не было ни желаний, ни ненависти, ни жалоб. Если что-то должно начаться вновь – пусть начинается.»
«- Других я забывала. А тебя вот забыть не могу. Почему?
Равик сделал глоток.
Быть может, потому, что ты не сумела полностью прибрать меня к рукам.»
«Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки.»
«- Все, что можно уладить с помощью денег, обходится дешево.»
«Любовь! Что только не прикрывается ее именем! Тут и влечение к сладостно нежному телу, и величайшее смятение духа; простое желание иметь семью; потрясение, испытываемое при вести о чьей-то смерти; исступленная похоть и единоборство Иакова с ангелом.»
«Не терять независимости. Все начиналось с потери независимости уже в мелочах. Не обращаешь на них внимания - и вдруг запутываешься в сетях привычки. У нее много названий. Любовь - одно из них. Ни к чему не следует привыкать. Даже к телу женщины.»
«Я вытащил из кармана сигарету. Собственно говоря, я мог быть вполне доволен. Жилось мне неплохо, я имел работу, был силен, вынослив и, как говорится, находился в добром здравии; но всё же лучше было не раздумывать слишком много. Особенно наедине с собой. И по вечерам. Не то внезапно возникало прошлое и таращило мертвые глаза. Но для таких случаев существовала водка.»
«Странно, как много думает человек, когда он в пути. И как мало, когда возвратился.»
«Ненавижу совершенство! Оно противоречит самой природе человека.»
«Покой, камин, книги, тишина... Прежде в этом видели одно мещанство. Теперь это мечты о потерянном рае.»
«В хладнокровных размышлениях можно растворить ненависть и обратить её в целеустремленность.»
«И если ты будешь меня любить в четыре часа утра, мы сделаем так, чтобы всегда было четыре часа; вместе со временем мы полетим вокруг Земли, и оно остановится для нас»
«Лишь фантазия способна превратить факты, эти шесты с веревками для сушки белья, во флагштоки, на которых развеваются полинялые знамена наших грез.»
«Мы! Какое необычное слово! Самое таинственное на свете.»
«Он жил, и этого было достаточно. Он жил в неустойчивую эпоху. К чему пытаться что-то строить, если вскоре все неминуемо рухнет?»
«Странно, как часто правда кажется неправдоподобной.»
«У того, кто отовсюду гоним, есть лишь один дом, одно пристанище - взволнованное сердце другого человека.»
«Потому что сейчас ночь. Потому что, если хотите знать, все мы словно искорки, гонимые неведомым ветром.»
«Дай женщине пожить несколько дней такой жизнью, какую ты ей предложить не можешь, и наверняка потеряешь её.»
«Ревнуют даже к воздуху, которым дышит другой.»
«Человек слаб - в этом и заключается его прелесть.»
«Человек не подозревает, как много он способен забыть. Это и великое благо и страшное зло.»
«Самое невероятное почти всегда оказывается наиболее логичным.»
«Рождаясь на свет, мы отнюдь не улыбаемся.»
«Измучены только победители. Побежденные настроены весьма воинственно. Победа порождает беспечность.»
«Разве можно что-нибудь объяснить, когда не смотришь друг другу в глаза?»
«Если мы перестанем делать глупости - значит мы состарились.»
«Никогда не следует мельчить то, что начал делать с размахом.»
«Посмотри, что с нами стало? Насколько мне известно, только у древних богов были боги вина и веселья - Вакх и Дионис. А у нас вместо них - Фрейд, комплекс неполноценности и психоанализ, боязнь громких слов в любви и склонность к громким словам в политике. Скучная мы порода, не правда ли?»
«Время быстротечно. Выстоять - вот что главное. Когда-нибудь ты понадобишься. Ради этого надо сберечь себя и быть наготове.»
«Жизнь слишком серьёзная вещь, чтобы кончиться прежде, чем мы перестанем дышать.»
«Какими жалкими становятся истины, когда высказываешь их вслух.»
«- Ты никогда ничего не боишься.
Я уже ничего не боюсь. Это не одно и то же.»
«Нет. Мы не умираем. Умирает время. Проклятое время. Оно умирает непрерывно. А мы живем. Мы неизменно живем. Когда ты просыпаешься, на дворе весна, когда засыпаешь - осень, а между ними тысячу раз мелькают зима и лето, и, если мы любим друг друга, мы вечны и бессмертны, как биение сердца, или дождь, или ветер, - и это очень много. Мы выгадываем дни, любимая моя, и теряем годы! Но кому какое дело, кого это тревожит? Мгновение радости - вот жизнь! Лишь оно ближе всего к вечности. Твои глаза мерцают, звездная пыль струится сквозь бесконечность, боги дряхлеют, но твои губы юны. Между нами трепещет загадка - Ты и Я, Зов и Отклик, рожденные вечерними сумерками, восторгами всех, кто любил... Это как сон лозы, перебродивший в бурю золотого хмеля... Крики исступленной страсти... Они доносятся из самых стародавних времен...»
«- Вы не любите говорить о себе, не правда ли?
Я даже думать не люблю о себе.»
«Любовь - не то слово. Оно слишком мало говорит. Оно - лишь капля в реке, листок на дереве. Все это гораздо больше...»
«Любовь - это когда хочешь с кем-то состариться.»
«Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Все прочее - ложь.»
«Когда умираешь, становишься каким-то необычайно значительным, а пока жив, никому до тебя дела нет.»
«Ты можешь превратиться в архангела, шута, преступника - и никто этого не заметит. Но вот у тебя оторвалась, скажем, пуговица - и это заметит каждый. До чего же глупо устроено всё на свете.
Мне всё время кажется, будто я что-то упускаю. И вот я ловлю это что-то, хочу удержать, и тут оказывается - всё ни к чему. Тогда я опять тянусь за чем-то новым, хотя знаю заранее: всё кончится, как всегда, но вести себя иначе не могу. Что-то толкает меня, захватывает на какое-то время, а затем отпускает, и я вновь опустошённая... А потом всё начинается снова...
Если ты любишь и не веришь при этом в чудеса, ты потерянный человек - так, кажется, сказал ему в 1933 году берлинский адвокат Аренсен. А три недели спустя он уже сидел в концлагере - на него донесла любовница.
Счастье начинается тобой и тобой же кончится, - сказала Жоан. - Это же так просто.
Равик ничего не ответил. Что она такое говорит? - подумал он.
- Чего доброго, ты ещё скажешь, что любишь меня.
- Я тебя люблю.
Он сделал неопределённый жест.
- Ты же почти не знаешь меня.
- А какое это имеет отношение к любви?
Забыть... Какое слово! В нём и ужас, и утешение, и обман! Кто бы мог жить, не забывая? Но кто способен забыть всё, о чём не хочется помнить? Шлак воспоминаний, разрывающий сердце. Свободен лишь тот, кто утратил всё, ради чего стоит жить.
О чём это он только что подумал? Да... Тёмный мирок любви, власть воображения - как быстро сюда можно внести свои поправки! И люди это делают. Неизменно делают сами. Старательнейшим образом они разрушают свои же мечты. Да и могут ли они иначе?
Дай женщине пожить несколько дней такой жизнью, какую обычно ты ей предложить не можешь, и наверняка потеряешь её. Она попытается обрести эту жизнь вновь, но уже с кем-нибудь другим, способным обеспечивать её всегда.
Красивая машина, - сказал Равик.
- Ты ещё скажи - красивые шины, - ответил Морозов и шумно вздохнул. - Несгибаемый, железный Равик, - добавил он с досадой. - Корректный западноевропеец. Сказал бы просто - подлая стерва. Это я ещё мог бы понять. А то - красивая машина...
Куда же вы, в самом деле? Ночью, одна, в Париже? - спокойно спросил он ещё раз и отпустил её руку.
Женщина молчала, но с места не сдвинулась. Раз остановившись, она, казалось, уже не могла идти дальше.
Равик прислонился к парапету моста. Он ощутил под руками сырой и пористый камень.
- Уж не туда ли? - Он указал вниз, где, беспокойно поблёскивая в сероватой мгле, текла Сена, набегая на тени моста Альма.
Женщина не ответила.
- Слишком рано, - сказал Равик. - Слишком рано, да и слишком холодно. Ноябрь.
Что позабудешь, того потом не хватает всю жизнь, мсье, - заявил он. По-видимому, для него тема была далеко не исчерпана.
- Правильно. А всё, что запоминается, превращает жизнь в ад.
Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.
Одиночество - извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нём лишь чересчур много говорят.
Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?
перевод с немецкого
отбор цитат - Максим Малиновский
* * *
"... Опять кому-то некуда идти, подумал он. Это следовало предвидеть. Всегда одно и то же. Ночью не знают, куда деваться, а утром исчезают прежде, чем успеешь проснуться. По утрам они почему-то знают, куда идти. Вечное дешевое отчаяние - отчаяние ночной темноты. Приходит с темнотой и исчезает вместе с нею.. Да разве он сам не сыт всем этим по горло?"
"... И что бы с вами ни случилось - ничего не принимайте близко к сердцу. Немногое на свете долго бывает важным."
"...……Равик стал под душ. Прохладная вода струилась по коже. Он глубоко вздохнул, потом завернул кран и вытерся. Утешает только самое простое. Вода, дыхание, вечерний дождь. Только тот, кто одинок, понимает это. Тело, благодарное воде. Легкая кровь, стремительно несущаяся по темным жилам. Отдых на лугу. Березы. Белые летние облака. Небо юности. Куда девались все треволнения сердца? Они заглохли в мрачной суетности бытия."
"...Он посмотрел на ее затылок, на плечи. Чье-то дыхание. Частичка чужой жизни... Но все-таки жизни, тепла... Не окостеневшее тело. Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого? "
"... Этого только не хватало, подумал он. В одном и том же отеле! Я не сиделка для
больных. И потом... может быть, она считает, будто у меня уже есть какие-то
обязательства перед ней? Ведь и так бывает.
- Нет, не советую, - сказал он резче, чем хотел. - "Энтернасьональ"
всегда переполнен. Беженцы. Лучше всего отправляйтесь в "Милан". Не понравится -
в любую минуту сможете переехать.
Женщина посмотрела на него. Он почувствовал, что она прочла его мысли, и ему стало
стыдно. Но лучше на мгновение испытать стыд, зато потом наслаждаться покоем."
"...Равик смотрел в окно. О чем еще думать? У него уже почти ничего не осталось. Он жил, и этого было достаточно. Он жил в неустойчивую эпоху. К чему пытаться что-то строить, если вскоре все неминуемо рухнет? Уж лучше плыть по течению, не растрачивая сил, ведь они - единственное, что невозможно восстановить. Выстоять! Продержаться до тех пор, пока снова не появится цель. И чем меньше истратишь сил, тем лучше, - пусть они останутся про запас. В век, когда все рушится, вновь и вновь, с муравьиным упорством строить солидную жизнь? Он знал, сколько людей терпело крах на этом пути. Это было трогательно, героично, смешно... и бесполезно. Только подрывало силы. Невозможно удержать лавину, катящуюся с гор. И всякий, кто попытается это сделать, будет раздавлен ею. Лучше переждать, а потом откапывать заживо погребенных. В дальний поход бери легкую поклажу. При бегстве тоже..."
"...Странное дело - нам всегда кажется, что если мы помогли человеку, то может отойти в сторону; но ведь именно потом ему становится совсем невмоготу..."
"...Я не благотворительное общество, Борис. Я видел вещи нестрашнее и все равно ничего не
делал. С чего ты взял, будто ей именно сейчас так тяжело?
- Посуди сам, только теперь она до конца почувствовала свое одиночество.
До сих пор рядом с ней был мужчина, пусть даже мертвый. Но он был на земле. Теперь же
он под землей... ушел... его больше нет. А вот это,- Морозов показал на Мадонну, -
не благодарность. Это крик о помощи.
- Я спал с ней, - сказал Равик, - не зная, что у нее случилось. Я хочу об этом
забыть.
- Чепуха! Как раз это - самая пустяковая вещь на свете, если нет любви. Одна моя
знакомая говорила мне, что легче переспать с мужчиной, чем назвать его по имени. -
Морозов наклонился вперед. Свет лампы отражался в его крупном лысом черепе.
- Я тебе вот что скажу, Равик: будем подобрее, - Жить - значит жить для других.
Все мы питаемся друг от друга. Пусть хоть иногда теплится огонек доброты...
Не надо отказываться от нее. Доброта придает человеку силы, если ему трудно живется."
"...Достаточно и того, что входишь туда... где тебя не ждет ничего, кроме нескольких
чемоданов.
- Нигде ничто не ждет человека, - сказал Равик. - Всегда надо самому приносить
с собой все."
"...Раскаяние - самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее."
"...Среди женщин, ни разу не спавших с мужчиной,больше проституток, чем среди тех, для кого это стало горьким куском хлеба. Я уже не говорю о замужних."
"...Самый легкий характер у циников, самый невыносимый - у идеалистов. Не наталкивает ли это вас на размышления?...."
"...Шахматы гораздо совершеннее карт. В картах все зависит от случая. Они недостаточно отвлекают. А шахматы - это мир в себе. Покуда играешь, он вытесняет другой, внешний мир. - Профессор поднял воспаленные глаза. - А внешний мир не так уж совершенен."
"...- Все, что можно уладить с помощью денег, обходится дешево."
"...Если хочешь что-либо сделать, никогда не спрашивай о последствиях. Иначе так ничего
и не сделаешь.
Она посмотрела на него.
- Когда дело касается мелочей, можно и спросить, а ежели речь идет о важном -
никогда."
"... Слова, сказанные в темноте, - разве они могут быть правдой? Для настоящих слов
нужен яркий свет.
- Откуда ты все это знаешь?
- Оттого что люблю тебя.
Как она обращается с этим словом, подумал Равик. Совсем не думая, как с пустым
сосудом. Наполняет его чем придется и затем называет любовью. Чем только не наполняли
этот сосуд! Страхом одиночества, предвкушением другого "я", чрезмерным чувством
собственного достоинства. Зыбкое отражение действительности в зеркале фантазии!
Но кому удалось постичь самую суть?
Разве то, что я сказал о старости вдвоем, не величайшая глупость? И разве при всей
своей бездумности она не ближе к истине, чем я? Зачем я сижу здесь зимней ночью,
в антракте между двумя войнами, и сыплю прописными истинами, точно школьный наставник? Зачем сопротивляюсь, вместо того чтобы очертя
голову ринуться в омут, - пусть ни во что и не веря?..."
"... Без любви человек не более чем мертвец в отпуске, несколько дат, ничего не говорящее имя. Но зачем же тогда жить? С таким же успехом можно и умереть...
"...Мы не умираем. Умирает время. Проклятое время. Оно умирает непрерывно. А мы живем. Мы неизменно живем. Когда ты просыпаешься, на дворе весна, когда засыпаешь - осень, а между ними тысячу раз мелькают зима и лето, и, ес- ли мы любим друг друга, мы вечны и бессмертны, как биение сердца, или дождь, или ветер, - и это очень много. Мы выгадываем дни, любимая моя, и теряем годы! Но кому какое дело, кого это тревожит? Мгновение радости - вот жизнь! Лишь оно ближе всего к вечности. Твои глаза мерцают, звездная пыль струится сквозь бесконечность, боги дряхлеют, но твои губы юны. Между нами трепещет загадка - Ты и Я, Зов и Отклик, рожденные вечерними сумерками, восторгами всех, кто любил... Это как сон лозы, перебродивший в бурю золотого хмеля... Крики исступленной страсти... Они доносятся из самых стародавних времен... Бесконечный путь ведет от амебы к Руфи, и Эсфири, и Елене, и Аспазии, к голубым Мадоннам придорожных часовен, от рептилий и животных - к тебе и ко мне..."
"...Жила-была волна и любила утес, где-то в море, скажем, в бухте Капри. Она
обдавала его пеной и брызгами, день и ночь целовала его, обвивала своими
белыми руками. Она вздыхала, и плакала, и молила: "Приди ко мне, утес!" Она
любила его, обдавала пеной и медленно подтачивала. И вот в один прекрасный
день, совсем уже подточенный, утес качнулся и рухнул в ее объятия.
И вдруг утеса не стало. Не с кем играть, некого любить, не о ком
скорбеть. Утес затонул в волне. Теперь это был лишь каменный обломок на дне
морском. Волна же была разочарована, ей казалось, что ее обманули, и вскоре
она нашла себе новый утес."
"...Дай женщине пожить несколько дней такой жизнью, какую обычно ты ей предложить не можешь,и наверняка потеряешь ее. Она попытается обрести эту жизнь вновь, но уже с кем-нибудь другим, способным обеспечивать ее всегда...."
"...Посмотри лучше в окно, на небе сплошь - багрянец, золото и синева... Разве солнце спрашивает,какая вчера была погода? Идет ли война в Китае или Испании? Сколько тысяч людей родилось и умерло в эту минуту? Солнце восходит - и все тут. А ты хочешь, чтобы я спрашивал! Твои плечи, как бронза, под его лучами, а я еще должен о чем-то тебя спрашивать? В красном свете зари твои глаза, как море древних греков, фиолетовое и виноцветное, а я должен интересоваться бог весть чем? Ты со мной, а я, как глупец, должен ворошить увядшие листья прошлого? За кого ты меня принимаешь, Жоан?"
"... Не терять независимости. Все начиналось с потери независимости уже в мелочах. Не обращаешь на них внимания - и вдруг запутываешься в сетях привычки. У нее много названий. Любовь - одно из них. Ни к чему не следует привыкать. Даже к телу женщины. "
"... Любовь! Что только не прикрывается ее именем! Тут и влечение к сладостно нежному телу, и величайшее смятение духа; простое желание иметь семью; потрясение, испытываемое при вести о чьей-то смерти; исступленная похоть и единоборство Иакова с ангелом. Вот я иду, - думал Равик, мне уже за сорок, я многому учился и переучивался, падал под ударами и поднимался вновь. Я умудрен опытом и знаниями, пропущенными сквозь фильтр многих лет, я стал более закаленным, более скептичным, более невозмутимым... Я не хотел любви и не верил в нее, я не думал, что она снова придет... Но она пришла, и весь мой опыт оказался бесполезным, а знание только причиняет боль. Да и что горит лучше на костре чувства, чем сухой цинизм - это топливо, заготовленное в роковые тяжелые годы?"
"...Это не я, человек, содрогающийся от желания,способный анатомировать свое чувство, но бессильный совладать с ним! Это не я, глупец, готовый отдать годы жизни, лишь бы повернуть время вспять и вновь обрести золотоволосое ничто, еще совсем недавно шептавшее мне на ухо всякий вздор! Нет, это именно я... К черту все отговорки! Я сижу здесь, я ревную, я надломлен и жалок и с наслаждением поджег бы этот желтый автомобиль!..
"...Возможно ли удержать ее? Разве смог бы он ее удержать, если бы вел себя иначе? Можно ли вообще что-нибудь удержать, кроме иллюзии? Но разве недостаточно одной иллюзии? Да и можно ли достигнуть большего? Что мы знаем о черном водовороте жизни, бурлящем под поверхностью наших чувств, которые превращают его гулкое клокотание в различные вещи. Стол, лампа, родина, ты, любовь... Тому, кого окружает этот жуткий полумрак, остаются лишь смутные догадки. Но разве их недостаточно? Нет, недостаточно. А если и достаточно, то лишь тогда, когда веришь в это. Но если кристалл раскололся под тяжким молотом сомнения, его можно в лучшем случае склеить, не больше. Склеивать, лгать и смотреть, как он едва преломляет свет, вместо того чтобы сверкать ослепительным блеском! Ничто не возвращается. Ничто не восстанавливается. Даже если Жоан вернется, прежнего уже не будет. Склеенный кристалл. Упущенный час. Никто не сможет его вернуть."
"...- Не понимаю. В конце концов мы могли бы... - Нет, - быстро сказал он. - Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец. - Но почему именно сейчас? - Ты права. Это должно было произойти раньше. Когда я вернулся из Швейцарии. Но никто не всеведущ. А иногда и не хочется знать всего. Ведь это была... - Он вдруг остановился. - Что ты хотел сказать, Равик? Она словно чего-то не понимала, но изо всех сил старалась понять. Ее лицо стало бледным, а глаза прозрачными. - Говори же, Равик! Что это было у нас? - прошептала она. Полуосвещенный, словно колеблющийся в слабом свете коридор за ее спиной казался дорожкой в какую-то далекую шахту, орошенную слезами многих поколений, озаренную вечно возрождающимися надеждами. - Любовь... - сказал он. - Любовь? - Да. Вот почему теперь все кончено.
"...Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил, устало подумал он. Рвется таинственная нить, связывавшая его с твоим воображением. Между ним и тобой еще проносятся зарницы, еще что-то мерцает,словно угасающие, призрачные звезды. Но это мертвый свет. Он возбуждает, но уже не воспламеняет - невидимый ток чувств прервался. Равик откинул голову на спинку дивана. Жалкая крупица интимности над огромной пропастью. Сколько пленительных названий придумано для темного влечения двух полов! Звездные цветы на поверхности моря: пытаешься их сорвать - и погружаешься в пучину."