МБДОУ ЦРР детский сад № 16 г. Белореченск

Стихи и рассказы о маме и бабушке

Для детей от 3 до 7 лет

О МАМЕ
Если я пою о маме,
Улыбается мне солнце,
Если я пою о маме,
Улыбаются цветы,
Если я пою о маме,
Ветерок летит в оконце,
И веселые стрекозы
Мне стрекочут с высоты.

И головками кивают
В палисаднике мне розы,
Песни птицы подпевают,
Кот поет ее со мной.

Если я пою о маме,
Все поет со мною тоже,
Даже небо голубее,
Даже шар мой голубой!
К.Носирова

МАМИНЫ ЛАДОНИ
Ладони у мамы
Теплы и нежны,
Они согревают,
Как солнце весны.

Когда
Ты печален
Иль болен порой,
Они прикоснуться –
Недуги долой.

Тучи повиснут,
Гром прогремит,
Но рядышком мама
С тобою сидит.

Ладонью легонько
По лбу проведет –
И солнышко снова
Лучами блеснет.

Не вянуть цветам,
И печали долой,
Когда твоя мама
Рядом с тобой!
Х.Сапаров

МАМА ПРИШЛА
Я маме шубу расстегнуть помог.
Она пришла усталая с работы.
Сказала, ежась:
Я продрогла что-то.
На улице так холодно, сынок.

И я на кухню тороплю ее.
Ты руки положи на батарею.
А щеки я ладошками согрею. –
Шепнула мама:
– Солнышко мое.
Г.Грушнев

ЭТО МАМИН ДЕНЬ
День весенний,
Не морозный,
День веселый
Не мимозный –
Это мамин день.

День безоблачный,
Не снежный,
День взволнованный
И нежный –
Это мамин день.

День просторный,
Не капризный,
День подарочный,
Сюрпризный –
Это мамин день!
М.Садовский

ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С МАМЫ
Сделать на свете
Много сможем –
В глубинах морских
И в космических тоже:
К тундре придем
И к пустыням горячим,
Даже погоду
Переиначим!

Дел и дорог
Будет в жизни немало…
Спросим себя:
Ну а где их начало?
Вот он, ответ наш,
Правильный самый:
Все, чем живем,
Начинается
с МАМЫ!
А.Костецкий

НАША С ПАПОЙ ПЕСЕНКА
Что нам в дороге
Страшная яма
Или опасности
Из-за угла –
Только бы мама,
Только бы мама,
Только бы мама,
Дома была!

Мы на вершину
Влезем упрямо,
Не испугает
Крутая скала, –
Только бы мама,
Только бы мама,
Только бы мама,
Дома ждала.

Мы протоптали
Тропок немало,
Скоро планета
Станет мала, –
Только бы мама,
Только бы мама,
Только бы мама,
С нами была!
А.Кондратьев

МАМА И ВЕСНА
Наша мама как весна:
То как солнце засмеется,
То как легкий ветерок
Головы моей коснется.

То рассердится слегка,
Будто тучка набежала,
То как радуга она:
Поглядишь – и засияла!

Как работница весна,
Не присядет, не устанет,
Вот придет домой она, –
И тотчас весна настанет!
С.Мурадян

КТО НА СВЕТЕ ЛУЧШЕ ВСЕХ
Кто на свете лучше всех?
Вам любой ответит.
Наши мамы, наши мамы
Лучшие на свете!
Наши мамы – инженеры,
Наши мамы – агрономы,
Повара и продавцы –
Наши мамы – молодцы!
П.Синявский

Моя мама

Однажды я сказал дpyзьям:
Hа свете много добpых мам,
Hо не найти, pyчаюсь я,
Такyю мамy, как моя!
Она кyпила для меня
Hа колесиках коня,
Саблю, кpаски и альбом...
Только pазве дело в том?
Я и так ее люблю,
Мамy, мамочкy мою!

Н. Грозовский

Мамин тpyд я беpегy,
Помогаю, чем могy.
Hынче мама на обед
Hаготовила котлет
И сказала: "Слyшай,
Выpyчи, покyшай!"
Я поел немного,
Разве не подмога?

М. Яснов

На Восьмое марта
Нарисую маме
Голубое море,
Небо с облаками.
Рядом с этим морем,
Пеною одетым,
Нарисую маму
С праздничным букетом.

Б. Емельянов "Рассказы о маме".

НАДО И НЕ ХОЧЕТСЯ

С вечера у мамы разболелась голова.

Ночью Маша проснулась и увидела: мама сидит у стола под лампой и обеими руками сжимает голову у висков, так ей больно.

Маша сказала спросонок:

Милая мамочка, мне тебя жалко.

И опять заснула.

Утром мама, как всегда, встала рано. Миша и Маша лежали и смотрели, как мама расчёсывает перед зеркалом волосы, а потом на кухне застучал крышкой чайник, бабушка вошла и сказала:

Ну, лежебоки! Вставайте на работу! Живо!

Маша сказала:

Работы у нас никакой нет: мы маленькие.

Миша сказал:

Это ты маленькая, а я большой. Работа у меня есть: состругать табуретку. Кот её ободрал когтями. Можно её, конечно, состругать завтра...

Маша сказала:

Мне надо сшить Матрёшке платье. Табуретка твоя - ерунда.

Хватит разговаривать, - сказала бабушка и сдёрнула с ребят одеяла. - Мать сейчас уйдёт.

Мама сидела за столом бледная. Она и чашку с чаем не допила, и плюшку не доела, а только сказала:

Милые мои товарищи! Если бы вы знали, как вашей маме сегодня не хочется идти работать.

Не хочется, и не ходи, - сказал Миша. - Сиди дома.

Конечно, не ходи, раз не хочется, - сказала Маша.

Мама посмотрела на ребят с удивлением и вроде даже не поняла, что они говорят.

А как же быть, дети мои, если надо? - сказала она, стукнула Мишу легонько по затылку, поцеловала обоих ребят, оделась и ушла.

Сели ребята на диван, наморщили лобики и задумались. Думали, а о чём, кто знает?.. Часто, что ли, они так задумываются.

Иди стругай табуретку, - сказала Маша.

Миша покачал головой и сказал:

Чего-то не хочется.

Надо, - строго сказала Маша. - Бабушка об неё вчера занозила палец.

Осталась Маша одна. Сшить, что ли, платье Матрёшке или не сшить? Не хочется. А надо. Не ходить же Матрёшке голой.

МАМА ВСЁ ПОНИМАЕТ

Совсем, казалось, весна пришла, и вдруг небо нахмурилось и сверху посыпался снег. Миша и Маша пошли к бабушке на кухню и долго стояли возле плиты и молчали.

Ну, - сказала бабушка, - говорите сразу, что надо.

Сразу говорить дети почему-то не умели.

На улицу ты нас не пустишь, - сказала Маша.

Не пущу, - подтвердила бабушка.

Мы и не просимся, - сказал Миша.

На улице грязно, - сказала Маша.

Скучно, - сказала Маша. - На улице никого нет.

Какие умные дети! - воскликнула бабушка. - Ничего им объяснять не надо. Всё видят, всё знают сами.

Милая бабуся, - сказала тогда Маша, - позволь, пожалуйста, мы позовём к себе Нюшу и Федю.

Гм! - сказала бабушка.

Пожалуйста, - сказал Миша жалобно.

Мы ничего не испачкаем и не разобьём, - сказала Маша. - Будем сидеть тихо.

А во что вы будете играть? - спросила хитрая бабушка. - В футбол?

Миша будет нам рассказывать про своё путешествие в Африку, - сказала Маша.

Про чьё путешествие? - спросила изумлённая бабушка.

Про своё, - сказала Маша. - Очень интересно.

Через полчаса Нюшка и её братишка Федя сидели в гостях у Миши и Маши. Нюшка, когда с неё сняли шарфы, платки, шубку и варежки, оказалась очень гладенькой, толстой девочкой, и они с Федей были похожи друг на друга, как два мячика.

Дети сидели в комнате на самом деле тихо. Бабушка долго, недоверчиво прислушивалась к тишине, а потом вытерла руки, отставила суп с конфорки и тоже пошла слушать про путешествие.

Миша, оказывается, в Африку уже приехал и теперь ходил в дремучем тропическом лесу и охотился на диких зверей. Нюшка и Федя слушали его молча, раскрыв рты, и всему верили.

Миша рассказывал здорово:

Иду - никого нет. Сяду - лев! Сяду - тигр с тигрятами!

Ой! - сказала Нюшка чуть слышно. - Я боюсь.

Миша посмотрел на неё презрительно.

Ты бы уж постоял, что ли, отдохнул, - сказала бабушка, явно жалея внука. - Легко ли эдак, вприсядку, по Африке.

Ты, бабушка, в охоте не понимаешь, - сурово объяснил Миша. - Если стоять, звери не подойдут близко, увидят.

Теперь-то уж поняла, - сказала бабушка. - Конечно, охотничье дело тонкое. Спасибо, внук, за науку. Нюшку только не обижай и макакой не зови! Сидите, сидите, я вас скоро чаем поить буду с вареньем.

Бабушка удалилась на кухню, успокоенная и примирённая с Африкой. Увы! Тишина не продлилась до чая. Скоро из комнаты раздался страшный рёв и вой, и спустя минуту в кухню долетел отчаянный Нюшкин вопль. Это Миша, оказалось, нечаянно превратился в тигра, потом обратно в охотника, потом из охотника во льва. Лев прыгнул на Нюшку и защёлкал зубами...

Всё остальное бабушке не надо было рассказывать. Льву попало веником, Нюшке выдали конфету вне очереди. Чайник закипеть не успел.

Миша решил возвращаться из Африки. Скоро оттуда не доедешь. Хорошо, что у него под рукой была волшебная мамина кровать с блестящими никелированными шарами у изголовья. На этой кровати можно, как на самолёте, лететь куда угодно. Нужно только повернуть в разные стороны два блестящих шара, и кровать вылетит в окно мигом. Лучше всякого самолёта.

Пожалуйста! - Миша пригласил слушателей на мамину кровать.

Не оставаться же им в африканских лесах без Миши. Трудно будет только удержаться вчетвером на пружинном матраце, как-никак вылетать с третьего этажа.

Держитесь крепче! Лезьте! Нюшку мы подсадим.

Нюшка побледнела и сказала коротко:

Не полечу!

Миша сказал:

Ерунда. Лети!

Нюшка схватилась за диван и за ковёр на полу обеими руками. Голос у неё стал переходить на визг, словно на улице с ходу притормаживали машину.

Не полечу. Не трогай. Ай!

Миша сказал громко:

Федька! Помоги мне её отодрать от дивана.

Маша сказала:

Чудачка! Это охотничьи рассказы. Никто никуда не полетит.

Нюшка завизжала удивительно, ни на что не похоже.

Бабушка в коридоре выронила чайник из рук; хорошо, что не обварилась. Нюшку успокаивали полчаса.

Вечером бабушка сказала маме категорически:

Наташа! Мишку надо за враньё выпороть. Язык у него подвешен не как у людей. С таким языком долго ли до беды. Нюшку он сегодня напугал до полусмерти.

Дети за диваном слушали со страхом.

Маша прошептала:

Очень уж Нюшка кричала пронзительно.

Бабушке, конечно, вся вера, - пробурчал Миша, прислушиваясь. - Ишь ты, расписывает.

Бабушка тем временем досказывала происшествие до конца.

А ведь это, пожалуй, и не враньё, - задумчиво сказала мама.

А что? - спросила бабушка.

Фантазия, - ответила мама тихо. - Выдумка. А ну, подите сюда, охотники!

Дети вылезли из-за дивана и стали «руки по швам».

Как там погода в Африке? - спросила мама.

Тёплая, - сказал Миша и подмигнул Маше: мама всё поняла.

МАМИНЫ РУКИ

Такой это был несчастный, нехороший день!

С утра до вечера Маша капризничала, ссорилась с бабушкой, в комнате убираться не стала, читать не училась, в тетрадку ничего не писала, а только сидела в углу и хлюпала носом.

Мама пришла, и бабушка ей пожаловалась: целый, мол, день капризничает девчонка и никакого сладу с ней нет.

Мама спросила:

Что же с тобой, дочка, делается? Ты не больна ли? - и положила Маше на лоб свою руку.

Руки у мамы были удивительные: сухие, чуть шершавенькие, но такие лёгкие и добрые.

На этот раз Маша только головой мотнула и стряхнула с себя мамины руки.

Фу, - сказала она. - Фу, мамочка! Какие у тебя руки нехорошие.

Ну вот, - удивилась мама. - Столько лет жили-дружили, а теперь стала нехороша. Чем же тебе, дочка, мои руки сегодня не понравились?

Жёсткие, - ответила Маша. - Царапаются.

Мама посмотрела на свои руки, Маше показалось, грустно.

Руки обыкновенные, - сказала мама. - Рабочие руки. Ничего уж с ними не поделаешь.

Встала и ушла в ванную мыться и заперлась на крючок.

Маше так вдруг стало жалко маму. Она уже хотела бежать за ней, бабушка не пустила.

Сиди! - сказала бабушка грозно. - Сиди! Мать обидела ни за что. Руки у твоей матери золотые, это все знают. Материными руками добра сделано - на десять таких, как ты, хватит: полотном, которое мать наткала, полземли устлать можно. Даром, что молода, а сноровиста. Мать у тебя не белоручка, работница, плохого в том нет. Станешь к станкам на материно место - дай тебе бог такой быть, обидчица!

Я её обидеть не хотела, - сказала Маша плача.

Не хотела, да обидела, - сказала бабушка. - Так тоже бывает. За языком поглядывай. Руки у твоей матери верно, что жёсткие, а вот сердце мягкое... Я бы на её месте тебе как полагается всыпала, горячих... Надрала бы уши.

Мама вернулась и услышала, как бабушка ворчит, а Маша плачет, и сразу не разобралась, в чём дело.

Не стыдно тебе ещё и бабушку обижать, - сказала она. - Сердце у бабки отходчивое. Я бы на её месте...

Знаю, знаю! - закричала Маша неожиданно весело и бросилась к матери целоваться и обниматься. - Знаю...

Ничего ты не знаешь, - сказала мама. - А если знаешь, говори.

Знаю, - сказала Маша. - Ты бы на бабушкином месте надрала мне уши. Я твои руки обидела.

Ну и надеру, - сказала мама. - Чтоб не обижала.

Бабушка говорила, - сказала Маша из угла, - что если бы она была на твоём месте, то надрала бы. А на своём - вы обе не можете.

Бабушка и мама переглянулись и засмеялись.

Хочется поздравить бабушку мою,

Я ведь очень сильно бабушку люблю.

Будь всегда здорова, будь всегда со мной,

Беды и невзгоды пройдут пусть стороной.

Бабушка хорошая,

Милая моя.

Самая прекрасная, -

Так считаю я.

Мы тебя поздравим

Завтра с женским днём.

Для тебя, родная,

Песенку споём.

Для мам и бабушек любимых,

Слова мы лучшие найдём,

И обязательно их скажем,

Поздравим дружно с Женским Днем.

Здоровья, счастья пожелаем,

Успехов, радости, побед,

Чтоб радовали дети, внуки.

От солнца щедрого - привет!

«Две бабушки»

Две бабушки на лавочке

Сидели на пригорке.

Рассказывали бабушки:

У нас одни пятёрки!

Друг друга поздравляли,

Друг другу жали руки,

Хотя экзамен сдали

Не бабушки, а внуки.

«Бабушка Дина»

Н.Носов.

Это случилось в детском саду перед празднованием Восьмого марта. Однажды, когда дети позавтракали и приготовились рисовать цветы, воспитательница Нина Ивановна сказала:

Ну, дети, кто из вас скажет, какой скоро праздник?

Восьмое марта. Международный женский день! - закричала Света Круглова и, вскочив со стула, запрыгала на одной ножке.

Света наизусть знала все праздники в году, потому что на каждый праздник ей дарили какой-нибудь хороший подарок. Поэтому она даже могла перечислить по пальцам: «Новый год», «Восьмое марта», «Первое мая», «День рождения» и так дальше, пока не дойдёт до нового Нового года.

Конечно, и все остальные дети - и мальчики и девочки - тоже знали, что скоро Восьмое марта, и они тоже закричали:

Восьмое марта! Восьмое марта! Международный женский день!

Ну хорошо, хорошо! - сказала Нина Ивановна, стараясь унять ребят. - Вижу, что вы всё знаете. Теперь давайте подумаем, что мы сделаем к празднику для наших мам. Я предлагаю устроить выставку. Пусть каждый из вас попросит маму, чтоб она дала свою фотокарточку, а мы сделаем рамочки, повесим на стену, вот и будет выставка.

А стишков к празднику уже не будем учить? - спросил Толя Щеглов.

Он был мальчик умный, в детский садик ходил с трёхлетнего возраста и хорошо знал, что к каждому празднику надо учить какие-нибудь стишки.

Будем и стихи учить. На это у нас времени хватит. А карточки надо заранее приготовить.

Это Нина Ивановна правильно сказала. Она знала, что у какой-нибудь из мам могло не найтись хорошей карточки и кому-нибудь понадобится сходить в фотоателье, чтобы сняться.

Так и получилось у Наточки Кашиной. То есть не у самой Наточки Кашиной, а у её мамы. Мама Наточки даже недовольна была всей этой затеей.

Я всегда гадко получаюсь на фотографии, - говорила она. - У меня нет ни одной хорошей карточки.

А Наточкин папа над ней посмеивался и говорил, что это ей только так кажется. Мама в конце концов даже обиделась на него. А папа тогда посоветовал ей пойти и сняться, так чтобы была наконец новая, вполне хорошая карточка.

Мама так и сделала. Пошла и сфотографировалась. Но новая карточка ей почему-то ещё меньше понравилась, и мама сказала, что на старых карточках она была гораздо красивее. Тогда папа сказал, что пусть она даст в детский садик какую-нибудь старую карточку.

Мама послушалась и дала Наточке самую старую карточку. То есть это только так говорилось, что она старая. Карточка была совсем новенькая, только она была давно снята, ещё когда мама была совсем молоденькая и ещё не вышла замуж за Наточкиного папу.

В общем, в каждой семье было много разговоров об этих карточках. Мама Владика Огурцова сказала, что она не отличница вовсе, не передовик труда и поэтому не за что где-то вешать её портрет. Но Владикин папа сказал, что это ведь Международный женский день и всех женщин помещают на выставке в детском садике не за то, что они передовики труда, а за то, что они добрые, хорошие мамы, любящие своих детей.

У нас ведь в комнате висит твоя фотография на стене, - сказал Владикин папа маме. - Почему же дети не могут повесить портреты своих мам хотя бы на праздник? Если бы я был директором детского сада, у меня не только по праздникам, а круглый год портреты всех мам висели бы на стене.

Владикина мама усмехнулась, но больше не спорила. В общем, в этом деле всё обошлось благополучно. Все мамы дали свои портреты. И тогда каждый из ребят нарисовал на большой красной картонке беленькие ромашки с длинными лепестками, так что получились настоящие рамочки. На эти рамочки наклеили портреты мам. Все портреты повесили в два ряда на стенку, так что получилась настоящая выставка картин.

Ребята сидели на стульчиках в ряд и любовались на свою выставку. Все были рады, что на выставке висят их мамы. И всё было бы хорошо, если бы Наточка вдруг не сказала Свете, с которой сидела рядом:

Знаешь, Светочка, твоя мама очень красивая, и моя мама очень красивая, но моя мама всё-таки красивее твоей мамы.

Ха-ха! - громко сказала Светочка, хотя от обиды ей вовсе не хотелось смеяться. - Ха-ха! Моя мама, если хочешь знать, в миллион или даже, если хочешь знать, в сто раз красивее твоей мамы. Вот пусть Павлик скажет. Скажи ей, Павлик.

Маленький Павлик встал, внимательно посмотрел на мам и сказал:

Твоя мама красивая, и твоя мама красивая, а самая красивая моя мама.

Какой-то глупый! - сердито сказала Ната. - Его спрашивают, кто красивее, Светкина мама или моя! Кто красивее из них двоих? Понял?

Понял. Из них двоих красивее всех моя мама.

Что с ним, дурачком, разговаривать! - презрительно надув губки, сказала Света. - Вот мы лучше Толика спросим. Скажи, Толик, чья мама красивее?

Толик подошёл к стенке, где висели портреты, показал пальцем на свою маму и сказал:

Всех красивее моя мама.

Что? - закричали Ната со Светой, а вместе с ними и Павлик. - Вот кто красивее! Моя мама! Моя!..

Все трое вскочили, подбежали к портретам, стали показывать пальцами на своих мам. Тут и остальные ребята сорвались со своих мест. Поднялся страшный шум. Каждый тыкал в лицо своей мамы пальцем и кричал:

Моя мама лучше! Моя мама красивее!

Владик пытался оттолкнуть Нату рукой, но Ната крепко прижимала палец к лицу своей мамы и старалась пихнуть Владика ногой. На шум прибежала Нина Ивановна. Она узнала, отчего весь этот крик, и велела всем сесть на стулья. Но никто не хотел отходить от выставки, и каждый кричал, что его мама красивее.

Тут Нина Ивановна заметила одного самого маленького мальчика, который не кричал, не визжал, а тихо сидел на своём стульчике и со спокойной улыбкой смотрел на всё это представление. Это был Славик Смирнов, который недавно поступил в детский сад. Нина Ивановна похвалила Славика за то, что он не шумит, не кричит, и сказала ребятам:

Ах вы глупенькие, неразумные маленькие существа! Разве так может быть, чтобы все были самые красивые? Вот посмотрите на Славика. Он у нас самый маленький, но самый умный, потому что не кричит, не визжит и не тычет в карточку своим пальцем.

Это потому, что он у нас новенький и ещё не сделался смелый, - сказала черноглазая Ирочка.

Нет, вовсе не потому, - возразила Нина Ивановна. - Он понимает, что самый, самый, самый красивый - всегда кто-нибудь один. Вот пусть Славик скажет, какая из наших мам самая красивая, а мы самой красивой маме подарим вот этот замечательный букет мимоз.

Тут только все увидели, что в руках у Нины Ивановны был большущий букет пахучих мимоз, но никто его не заметил раньше, потому что все только спорили между собой и смотрели на своих мам.

Давайте! Давайте! - закричали все разом. - Пусть говорит Славик. Он сидел тихо и не лез вперёд со своей мамой. Он правду скажет.

Ну, иди и покажи, какая мама самая красивая, - сказала Славику Нина Ивановна.

Славик встал, не спеша подошёл к выставке и показал на карточку, на которой была снята старенькая женщина в старой стёганой ватной куртке и в чёрном некрасивом платке на голове.

Вот самая красивая, - сказал он.

Что тут было! Какой крик поднялся! Все стали кричать, что Славик сказал неправду. А некоторые захохотали так громко, что у них затряслись на голове волосы.

И нечего тут смеяться, - сказал Славик. - Она просто в некрасивой одежде снята. Её дядя Василий на заводе в спецодежде снял. А когда она в праздник наденет красивое платье, её и не узнать!

Это он нарочно говорит, что его мама самая красивая, чтоб ей достался букет! - кричали ребята. - Нина Ивановна, не отдавайте его маме букет!

Да разве это моя мама? - удивился Славик. - Это совсем не моя мама. Это просто бабушка Динь. А моя мама ещё красивее, чем бабушка Динь.

Какая ещё бабушка Динь? - закричали ребята.

Ну, бабушка Дина, - объяснил Славик. - Когда я был маленький, я не мог сказать «Дина», а говорил просто «Динь». Вот с тех пор бабушка Дина и стала бабушкой Динь. Мама и папа уехали на два года работать на Север, а я живу с бабушкой Динь. Бабушка Динь хорошая. Она добрая и всегда играет со мной. А теперь даже игрушки дарит. Теперь я подрос и пошёл в детский сад, поэтому бабушка Динь вернулась на завод и, когда получает получку, покупает какой-нибудь подарочек мне. У меня теперь много игрушек. Я их берегу, потому что их подарила мне бабушка Динь.

И тогда Нина Ивановна сказала притихшим ребятам:

Вот видите, мои маленькие мышата. Каждому из вас кажется всех красивее своя мама, потому что каждый из вас любит свою маму. Значит, самый красивый для нас тот человек, которого мы любим больше всего на свете. И неважно, старый он или молодой, взрослый или ребёнок.

А кому мы букет отдадим, если так получилось, что все красивые? - спросила Ната.

И тогда Нина Ивановна сказала:

Давайте отдадим букет бабушке Динь, раз мы так условились. К тому же мам к нам на праздник придёт много, а бабушка Динь будет одна. Мы подарим ей этот букет за то, что она самая старшая среди мам. Согласны?

И все согласились. И так и сделали. Когда мамы пришли в детский садик на праздник, вместе с ними пришла и бабушка Динь. И все увидели, что она в красивом, праздничном платье, а волосы у неё были совсем белые, на лице много морщин, а глаза добрые, ласковые.

Потом все читали приготовленные к празднику стихи, а когда со стихами было покончено, каждый подарил своей маме её портрет в красивой рамке с беленькими ромашками. А потом Света отдала букет мимоз бабушке Динь. Нина Ивановна сказала, что дети решили подарить букет бабушке Динь, потому что она самая старшая среди мам.

Бабушка Динь поблагодарила детей, но не взяла себе все цветы, а каждому дала по веточке мимозы. И каждого, кому давала цветы, она гладила рукой по головке. И когда она погладила по головке Свету, Света почувствовала, что рука у бабушки Динь мягкая, ласковая, точь-в-точь как у Светиной мамы. И Свете уже совсем не было жалко, что цветы достались не её маме.

А Владик сказал:

На следующий год мой папа поедет в путешествие на Курильские острова, и когда будет Международный мужской день, я принесу на выставку портрет дедушки. Тогда букет мимоз подарим моему дедушке.

А Ната сказала:

Глупенький! Бывают только международные женские дни, а международных мужских днёв не бывает.

А Нина Ивановна сказала:

Надо говорить «дней», а не «днёв». Международных мужских дней действительно не бывает, но это ничего. Мы в нашем детском саду устроим один такой день, чтобы папам и дедушкам не было обидно.

Тогда все мамы весело рассмеялись. А веселей всех смеялась бабушка Динь, так как была рада тому, что ей достался букет мимоз.

Рассказы про маму для детей

Рассказы для чтения в начальной школе. Рассказы для младшего и среднего школьного возраста.

В книге написано: «АУ».

— Что тут написано, Оленька?

— Не знаю.

— Это какая буква?

— Молодец! А эта?

— А вместе?

— Не знаю.

— Ну, как же не знаешь?! Эта А, а эта У. А если их сложить, что получится?

— Не знаю.

— А ты подумай.

— Я думаю.

— Ну и что?

— Не знаю.

— Ну вот что, — сказала старшая сестра. — Представь, что ты заблудилась в лесу. Как ты тогда станешь кричать?

Оленька подумала и говорит:

— Если я в лесу заблужусь, я буду кричать: «Мама!»

Что сказала бы мама?

— Ступай, ступай, — сказала бабушка, — наберешь щавелю — зеленые щи сварим.

Весело было на лугу. Траву еще не скосили. Кругом далеко-далеко пестрели цветы — и красные, и синие, и белые. Весь луг был в цветах.

Ребятишки разбрелись по лугу и стали рвать щавель. Все дальше и дальше уходили они по высокой траве, по веселым цветам.

Вдруг Федя сказал:

— Что-то здесь пчел много!

— Правда, здесь пчел много, — сказал и Ваня. — Все время гудят.

— Эй, ребята, — закричал издали Гринька, — поворачивай обратно! Мы на пчельник забрели — вон ульи стоят!

Вокруг колхозного пчельника густо росли липы и акации. А сквозь ветки были видны маленькие пчелиные домики.

— Ребята, отступай! — скомандовал Гринька. — Только тихо, руками не махать, а то пчелы закусают.

Ребятишки осторожно пошли от пчельника. Они шагали тихо и руками не махали, чтобы не сердить пчел. И совсем было ушли ОТ пчел, но тут Ваня услышал, что кто-то плачет. Он оглянулся на товарищей, но Федя не плакал и Гринька не плакал, а плакал маленький Васятка, сын пчеловода. Он забрел на пчельник и стоял среди ульев, а пчелы так и налетали на него.

— Ребята, — крикнул Ваня, — Васятку пчелы закусали!

— А что, нам за ним на пчельник идти? — ответил Гринька. — Нас и самих пчелы закусают.

— Надо его отца позвать, — сказал Федя. — Вот пойдем мимо их дома — его отцу скажем.

— Иди сюда! — крикнул он Васятке.

Но Васятка не слышал. Он отмахивался от пчел и кричал во весь голос.

Ваня подошел к Васятке, взял его за руку и повел с пчельника. До самого дома довел.

Васяткина мать выбежала на крыльцо, взяла Васятку на руки:

— Ах ты непослушный, зачем на пчельник ходил? Вон как пчелы искусали! — Посмотрела на Ваню: — Ах, батюшки, Ванек, — сказала она, — и тебе от пчел досталось из-за Васятки! Ну, да ничего, ты не бойся: поболит — перестанет!

— Мне ничего, — сказал Ваня.

И пошел домой. Пока шел, у него распухла губа, и веко распухло, и глаз закрылся.

— Пчелы, — ответил Ваня.

— А почему же Гриньку и Федю пчелы не тронули?

— Они убежали, а я Васятку вел, — сказал Ваня. — А что ж такого? Поболит — перестанет.

Отец пришел с поля обедать, посмотрел на Ваню и рассмеялся.

— Федя с Гринькой от пчел убежали, — сказала бабушка, — а наш простофиля полез Васятку спасать. Вот бы мама сейчас его увидела — что бы она сказала?

Ваня глядел на отца одним глазом и ждал: что сказала бы мама?

А отец улыбнулся и похлопал Ваню по плечу:

— Она бы сказала: молодец у меня сынок! Вот бы что она сказала!

Как я помогал маме мыть пол. Автор: В. Голявкин

Я давно собирался пол вымыть. Только мама не разрешала мне. «Не получится, — говорит, — у тебя...»

— Посмотрим, как не получится!

Трах! — опрокинул ведро и пролил всю воду. Но решил, так даже лучше. Так гораздо удобней мыть пол.

Вода на полу: тряпкой три — и все дело. Воды маловато, правда. Комната-то у нас большая. Придется еще ведро на пол вылить.

Вылил еще ведро, вот теперь красота! Тру тряпкой, тру — ничего не выходит. Куда же воду девать, чтобы пол был сухой? Без насоса тут ничего не придумать. Велосипедный насос нужно взять. Перекачать воду обратно в ведро.

Но когда спешишь, все плохо выходит. Воды на полу не убавилось, и в ведре пусто. Наверно, насос испортился.

Придется теперь с насосом повозиться. Тут мама в комнату входит.

— Что такое, — кричит, — почему вода?

— Не беспокойся, мама, все будет в порядке. Надо только насос починить.

— Какой насос?

— Чтобы воду качать...

Мама взяла тряпку, смочила в воде, потом выжала тряпку в ведро, потом снова смочила, опять в ведро выжала. И так несколько раз подряд. И воды на полу не стало.

Все оказалось так просто. А мама мне говорит:

— Ничего. Ты мне все же помог.

Все куда-нибудь идут.

Петя сказал:

— Я иду в первый класс.

Вова сказал:

— Я во второй класс иду.

Маша сказала:

— Я в третий класс иду.

— А я? — спросил маленький Боба. — Выходит, я никуда не иду? — И заплакал.

Но тут Бобу позвала мама. И он перестал плакать.

— Я к маме иду! — сказал Боба.

И он пошел к маме.

С вечера у мамы разболелась голова.
Ночью Маша проснулась и увидела: мама сидит у стола под лампой и обеими руками сжимает голову у висков, так ей больно.
Маша сказала спросонок:
- Милая мамочка, мне тебя жалко.
И опять заснула.
Утром мама, как всегда, встала рано. Миша и Маша лежали и смотрели, как мама расчёсывает перед зеркалом волосы, а потом на кухне застучал крышкой чайник, бабушка вошла и сказала:
- Ну, лежебоки! Вставайте на работу! Живо!
Маша сказала:
- Работы у нас никакой нет: мы маленькие.
Миша сказал:
- Это ты маленькая, а я большой. Работа у меня есть: состругать табуретку. Кот её ободрал когтями. Можно её, конечно, состругать завтра...
Маша сказала:
- Мне надо сшить Матрёшке платье. Табуретка твоя - ерунда.
- Хватит разговаривать, - сказала бабушка и сдёрнула с ребят одеяла. - Мать сейчас уйдёт.

Мама сидела за столом бледная. Она и чашку с чаем не допила, и плюшку не доела, а только сказала:

Милые мои товарищи! Если бы вы знали, как вашей маме сегодня не хочется идти работать.
- Не хочется, и не ходи, - сказал Миша. - Сиди дома.
- Конечно, не ходи, раз не хочется, - сказала Маша.
Мама посмотрела на ребят с удивлением и вроде даже не поняла, что они говорят.
- А как же быть, дети мои, если надо? - сказала она, стукнула Мишу легонько по затылку, поцеловала обоих ребят, оделась и ушла.
Сели ребята на диван, наморщили лобики и задумались. Думали, а о чём, кто знает?.. Часто, что ли, они так задумываются.
- Иди стругай табуретку, - сказала Маша.
Миша покачал головой и сказал:
- Чего-то не хочется.
- Надо, - строго сказала Маша. - Бабушка об неё вчера занозила палец.
Осталась Маша одна. Сшить, что ли, платье Матрёшке или не сшить? Не хочется. А надо. Не ходить же Матрёшке голой.

МАМА ВСЁ ПОНИМАЕТ

Совсем, казалось, весна пришла, и вдруг небо нахмурилось и сверху посыпался снег. Миша и Маша пошли к бабушке на кухню и долго стояли возле плиты и молчали.
- Ну, - сказала бабушка, - говорите сразу, что надо.
Сразу говорить дети почему-то не умели.

- На улицу ты нас не пустишь, - сказала Маша.
- Не пущу, - подтвердила бабушка.
- Мы и не просимся, - сказал Миша.
- На улице грязно, - сказала Маша.
- Мокро, - добавил Миша. - Холодно.
- Скучно, - сказала Маша. - На улице никого нет.
- Какие умные дети! - воскликнула бабушка. - Ничего им объяснять не надо. Всё видят, всё знают сами.
- Милая бабуся, - сказала тогда Маша, - позволь, пожалуйста, мы позовём к себе Нюшу и Федю.
- Гм! - сказала бабушка.
- Пожалуйста, - сказал Миша жалобно.
- Мы ничего не испачкаем и не разобьём, - сказала Маша. - Будем сидеть тихо.
- А во что вы будете играть? - спросила хитрая бабушка. - В футбол?
- Миша будет нам рассказывать про своё путешествие в Африку, - сказала Маша.
- Про чьё путешествие? - спросила изумлённая бабушка.
- Про своё, - сказала Маша. - Очень интересно.
Через полчаса Нюшка и её братишка Федя сидели в гостях у Миши и Маши. Нюшка, когда с неё сняли шарфы, платки, шубку и варежки, оказалась очень гладенькой, толстой девочкой, и они с Федей были похожи друг на друга, как два мячика.
Дети сидели в комнате на самом деле тихо. Бабушка долго, недоверчиво прислушивалась к тишине, а потом вытерла руки, отставила суп с конфорки и тоже пошла слушать про путешествие.
Миша, оказывается, в Африку уже приехал и теперь ходил в дремучем тропическом лесу и охотился на диких зверей. Нюшка и Федя слушали его молча, раскрыв рты, и всему верили.
Миша рассказывал здорово:
- Иду - никого нет. Сяду - лев! Сяду - тигр с тигрятами!
- Ой! - сказала Нюшка чуть слышно. - Я боюсь.
Миша посмотрел на неё презрительно.
- Иду дальше, - продолжал он. - Опять никого. Сел - обезьяна, как Нюшка, мохнатая. Макака! Не стал стрелять! Иду. Сяду - удав! Сяду - бегемот! Раз, и готово!
- Ты бы уж постоял, что ли, отдохнул, - сказала бабушка, явно жалея внука. - Легко ли эдак, вприсядку, по Африке.
- Ты, бабушка, в охоте не понимаешь, - сурово объяснил Миша. - Если стоять, звери не подойдут близко, увидят.
- Теперь-то уж поняла, - сказала бабушка. - Конечно, охотничье дело тонкое. Спасибо, внук, за науку. Нюшку только не обижай и макакой не зови! Сидите, сидите, я вас скоро чаем поить буду с вареньем.
Бабушка удалилась на кухню, успокоенная и примирённая с Африкой. Увы! Тишина не продлилась до чая. Скоро из комнаты раздался страшный рёв и вой, и спустя минуту в кухню долетел отчаянный Нюшкин вопль. Это Миша, оказалось, нечаянно превратился в тигра, потом обратно в охотника, потом из охотника во льва. Лев прыгнул на Нюшку и защёлкал зубами...
Всё остальное бабушке не надо было рассказывать. Льву попало веником, Нюшке выдали конфету вне очереди. Чайник закипеть не успел.
Миша решил возвращаться из Африки. Скоро оттуда не доедешь. Хорошо, что у него под рукой была волшебная мамина кровать с блестящими никелированными шарами у изголовья. На этой кровати можно, как на самолёте, лететь куда угодно. Нужно только повернуть в разные стороны два блестящих шара, и кровать вылетит в окно мигом. Лучше всякого самолёта.
- Пожалуйста! - Миша пригласил слушателей на мамину кровать.
Не оставаться же им в африканских лесах без Миши. Трудно будет только удержаться вчетвером на пружинном матраце, как-никак вылетать с третьего этажа.
- Держитесь крепче! Лезьте! Нюшку мы подсадим.
Нюшка побледнела и сказала коротко:
- Не полечу!
Миша сказал:
- Ерунда. Лети!
Нюшка схватилась за диван и за ковёр на полу обеими руками. Голос у неё стал переходить на визг, словно на улице с ходу притормаживали машину.
- Не полечу. Не трогай. Ай!
Миша сказал громко:
- Федька! Помоги мне её отодрать от дивана.
Маша сказала:
- Чудачка! Это охотничьи рассказы. Никто никуда не полетит.
Нюшка завизжала удивительно, ни на что не похоже.
Бабушка в коридоре выронила чайник из рук; хорошо, что не обварилась. Нюшку успокаивали полчаса.
Вечером бабушка сказала маме категорически:
- Наташа! Мишку надо за враньё выпороть. Язык у него подвешен не как у людей. С таким языком долго ли до беды. Нюшку он сегодня напугал до полусмерти.
Дети за диваном слушали со страхом.
Маша прошептала:
- Очень уж Нюшка кричала пронзительно.
- Бабушке, конечно, вся вера, - пробурчал Миша, прислушиваясь. - Ишь ты, расписывает.
Бабушка тем временем досказывала происшествие до конца.
- А ведь это, пожалуй, и не враньё, - задумчиво сказала мама.
- А что? - спросила бабушка.
- Фантазия, - ответила мама тихо. - Выдумка. А ну, подите сюда, охотники!
Дети вылезли из-за дивана и стали «руки по швам».
- Как там погода в Африке? - спросила мама.
- Тёплая, - сказал Миша и подмигнул Маше: мама всё поняла.

МАМИНЫ РУКИ

Такой это был несчастный, нехороший день!
С утра до вечера Маша капризничала, ссорилась с бабушкой, в комнате убираться не стала, читать не училась, в тетрадку ничего не писала, а только сидела в углу и хлюпала носом.
Мама пришла, и бабушка ей пожаловалась: целый, мол, день капризничает девчонка и никакого сладу с ней нет.
Мама спросила:
- Что же с тобой, дочка, делается? Ты не больна ли? - и положила Маше на лоб свою руку.
Руки у мамы были удивительные: сухие, чуть шершавенькие, но такие лёгкие и добрые.
На этот раз Маша только головой мотнула и стряхнула с себя мамины руки.
- Фу, - сказала она. - Фу, мамочка! Какие у тебя руки нехорошие.
- Ну вот, - удивилась мама. - Столько лет жили-дружили, а теперь стала нехороша. Чем же тебе, дочка, мои руки сегодня не понравились?
- Жёсткие, - ответила Маша. - Царапаются.
Мама посмотрела на свои руки, Маше показалось, грустно.
- Руки обыкновенные, - сказала мама. - Рабочие руки. Ничего уж с ними не поделаешь.
Встала и ушла в ванную мыться и заперлась на крючок.
Маше так вдруг стало жалко маму. Она уже хотела бежать за ней, бабушка не пустила.
- Сиди! - сказала бабушка грозно. - Сиди! Мать обидела ни за что. Руки у твоей матери золотые, это все знают. Материными руками добра сделано - на десять таких, как ты, хватит: полотном, которое мать наткала, полземли устлать можно. Даром, что молода, а сноровиста. Мать у тебя не белоручка, работница, плохого в том нет. Станешь к станкам на материно место - дай тебе бог такой быть, обидчица!
- Я её обидеть не хотела, - сказала Маша плача.
- Не хотела, да обидела, - сказала бабушка. - Так тоже бывает. За языком поглядывай. Руки у твоей матери верно, что жёсткие, а вот сердце мягкое... Я бы на её месте тебе как полагается всыпала, горячих... Надрала бы уши.
Мама вернулась и услышала, как бабушка ворчит, а Маша плачет, и сразу не разобралась, в чём дело.
- Не стыдно тебе ещё и бабушку обижать, - сказала она. - Сердце у бабки отходчивое. Я бы на её месте...
- Знаю, знаю! - закричала Маша неожиданно весело и бросилась к матери целоваться и обниматься. - Знаю...
- Ничего ты не знаешь, - сказала мама. - А если знаешь, говори.
- Знаю, - сказала Маша. - Ты бы на бабушкином месте надрала мне уши. Я твои руки обидела.
- Ну и надеру, - сказала мама. - Чтоб не обижала.
- Бабушка говорила, - сказала Маша из угла, - что если бы она была на твоём месте, то надрала бы. А на своём - вы обе не можете.
Бабушка и мама переглянулись и засмеялись.

МАМИНО ГОРЕ

Что такое счастье - кто знает. Мама говорила: счастье у каждого своё.
Так, наверно, и есть на самом деле.
Бабушкино счастье свой срок на земле отслужило и лежало завёрнутое в бумажку в большой красной коробке у бабушки на комоде. Миша и Маша один раз залезли потихоньку в красную коробку, когда бабушки не было дома, и нашли в ней две дедушкиных медали и тоненькое золотое колечко. Дедушку убили на войне. Дети это знали. Бабушкино счастье они завернули обратно в бумажку, коробку поставили на место и целый день сидели по разным углам и опять думали.
Дети привыкли верить в мамино счастье. Мама у них была счастливая. Вот и сегодня она вернулась с работы, бабушку обняла и сказала:
- Нашу Трёхгорку сегодня наградили орденом Ленина. Ой, как я рада!
Бабушка спросила:
- А тебя, дочка, не наградили?
Мама ответила весело:
- Меня в этот раз не наградили. Наградной лист нам, говорят, пишут.
Бабушка сказала:
- Характер у тебя, Наталья, счастливый, умеешь ты радоваться не за себя, а за других. Это хорошо.
Через три дня всё стало плохо. Мама сидела с бабушкой за столом и пила чай, дети лежали в кроватках и шёпотом ссорились. Маша сегодня сломала Мишину удочку - доставала удочкой из-под дивана катушку с нитками. Конечно, Миша сердился. Маша отдавала за удочку Матрёшкину синюю кофту, Миша не брал и требовал две тетрадки и красный карандаш.
Вдруг мама сказала:
- Такое горе, такое горе... Катя заболела.
Миша даже привскочил на кровати и опять лёг. Вот тебе и раз. А они думали, что у счастливой мамы горя никогда не бывает.
Бабушка сказала по-своему:
- Ты, Наталья, не расстраивайся. Всё перемелется, мука будет. Поправится Катерина, вот увидишь. Это ведь не царское время, когда рабочему человеку жизни не было. Вылечат. Только надо её лечить с умом и со скоростью.
Мама сказала:
- Кате фабричный комитет дал бесплатную путёвку в санаторий, и завтра она уезжает. Всё равно беспокойно.
- Характер у тебя, Наталья, скверный, - вздохнула бабушка. - Горюешь не за себя, а за других.
- Катерина моя сменщица и подруга, - сказала мама сурово. - Кому же о ней горевать, как не мне. Дети останутся одни на целый месяц.
- С таким гореваньем тебя надолго не хватит, - сказала бабушка.
- Хватит и останется, - сказала мама. - Мы народ крепкий.
- Останется! - подтвердили дети радостным хором. - Мы крепкие.
Мама даже вскочила со стула.
- Спать сейчас же! - рассердилась мама. - Это ещё что за фокусы? Вот уж действительно горе мое.
- А вчера говорила, что радость, - пробормотал Миша. - Тебя пойми.
На другой день мама вроде была весёлая, ходила по комнате и пела. Маша теперь сидела у стола хмурая и молчаливая. Миша в углу стругал табуретку.
Мама посмотрела на Машу.
- Ну, - сказала она, - что затуманилась?
- Ничего я не затуманилась, - сказала Маша. - Нюшка и Федя остались одни. Тётя Катя уехала.
- Тебе-то что, - сказала мама. - Уехала и уехала.
- Нюшка моя подруга, - сказала Маша. - Кому же о ней беспокоиться, как не мне.
- Федька плачет с утра, - сказал Миша.
- Возьмём Нюшку и Федю к нам жить, пока тётя Катя не вернётся, - сказала Маша.
- Конечно, возьмём, - сказал Миша. - Зачем беспокоиться зря. Взяли, и делу конец.
Так и решили. Взяли Нюшку и Федю. Жили все вместе целый месяц. Выздоровела тётя Катя и вернулась. Бабушка сказала:
- Ну вот. Погоревали, и хватит.

КОНЕЦ

Все как будто несчастья кончились, точно их и не было, а всё-таки какая-то грустинка из дома не убежала и где-то в нём спряталась.
Миша и Маша слышали: мама, когда в комнате гаснет свет, о чём-то вздыхает, а ночью иногда вдруг вскрикивает. Бабушка тогда просыпается и говорит маме:
- Спи, Наташа, спи, милая.
Дети забеспокоились и пошли к бабушке: нет ли у мамы ещё какого горя, чем они могут маме помочь?
- Ладно уж, утешители, - сказала бабушка. - Горя у матери никакого нет. Просто она об Николае, о вашем отце, соскучилась и о нём беспокоится. Плавает-то ведь он не в корыте, а в Северном Ледовитом океане. Там сейчас такого нанесло льда, что даже отцовский ледокол дорогу к берегу никак не проложит. Поняли?
- Поняли, - сказали дети. - А что же нам теперь делать?
- Ничего не делать, - сказала бабушка. - Мать не расстраивать и ждать. У моря погоды и отцовского благополучного возвращения.
Все они вчетвером друг друга больше не расстраивали и ждали. А потом весна и в Северном Ледовитом океане чуток растопила и подвинула льды, и ледокол пробился. В Москве уже травка появлялась кое-где и почки набухали на деревьях, когда Миша вдруг сорвался с подоконника с отчаянным криком:
- Папа приехал!

НАДО И НЕ ХОЧЕТСЯ

С вечера у мамы разболелась голова.
Ночью Маша проснулась и увидела: мама сидит у стола под лампой и обеими руками сжимает голову у висков, так ей больно.
Маша сказала спросонок:
- Милая мамочка, мне тебя жалко.
И опять заснула.
Утром мама, как всегда, встала рано. Миша и Маша лежали и смотрели, как мама расчёсывает перед зеркалом волосы, а потом на кухне застучал крышкой чайник, бабушка вошла и сказала:
- Ну, лежебоки! Вставайте на работу! Живо!
Маша сказала:
- Работы у нас никакой нет: мы маленькие.
Миша сказал:
- Это ты маленькая, а я большой. Работа у меня есть: состругать табуретку. Кот её ободрал когтями. Можно её, конечно, состругать завтра...
Маша сказала:
- Мне надо сшить Матрёшке платье. Табуретка твоя - ерунда.
- Хватит разговаривать, - сказала бабушка и сдёрнула с ребят одеяла. - Мать сейчас уйдёт.
Мама сидела за столом бледная. Она и чашку с чаем не допила, и плюшку не доела, а только сказала:

Милые мои товарищи! Если бы вы знали, как вашей маме сегодня не хочется идти работать.
- Не хочется, и не ходи, - сказал Миша. - Сиди дома.
- Конечно, не ходи, раз не хочется, - сказала Маша.
Мама посмотрела на ребят с удивлением и вроде даже не поняла, что они говорят.
- А как же быть, дети мои, если надо? - сказала она, стукнула Мишу легонько по затылку, поцеловала обоих ребят, оделась и ушла.
Сели ребята на диван, наморщили лобики и задумались. Думали, а о чём, кто знает?.. Часто, что ли, они так задумываются.
- Иди стругай табуретку, - сказала Маша.
Миша покачал головой и сказал:
- Чего-то не хочется.
- Надо, - строго сказала Маша. - Бабушка об неё вчера занозила палец.
Осталась Маша одна. Сшить, что ли, платье Матрёшке или не сшить? Не хочется. А надо. Не ходить же Матрёшке голой.

МАМА ВСЁ ПОНИМАЕТ

Совсем, казалось, весна пришла, и вдруг небо нахмурилось и сверху посыпался снег. Миша и Маша пошли к бабушке на кухню и долго стояли возле плиты и молчали.
- Ну, - сказала бабушка, - говорите сразу, что надо.
Сразу говорить дети почему-то не умели.
- На улицу ты нас не пустишь, - сказала Маша.
- Не пущу, - подтвердила бабушка.
- Мы и не просимся, - сказал Миша.
- На улице грязно, - сказала Маша.
- Мокро, - добавил Миша. - Холодно.
- Скучно, - сказала Маша. - На улице никого нет.
- Какие умные дети! - воскликнула бабушка. - Ничего им объяснять не надо. Всё видят, всё знают сами.
- Милая бабуся, - сказала тогда Маша, - позволь, пожалуйста, мы позовём к себе Нюшу и Федю.
- Гм! - сказала бабушка.
- Пожалуйста, - сказал Миша жалобно.
- Мы ничего не испачкаем и не разобьём, - сказала Маша. - Будем сидеть тихо.
- А во что вы будете играть? - спросила хитрая бабушка. - В футбол?
- Миша будет нам рассказывать про своё путешествие в Африку, - сказала Маша.
- Про чьё путешествие? - спросила изумлённая бабушка.
- Про своё, - сказала Маша. - Очень интересно.
Через полчаса Нюшка и её братишка Федя сидели в гостях у Миши и Маши. Нюшка, когда с неё сняли шарфы, платки, шубку и варежки, оказалась очень гладенькой, толстой девочкой, и они с Федей были похожи друг на друга, как два мячика.
Дети сидели в комнате на самом деле тихо. Бабушка долго, недоверчиво прислушивалась к тишине, а потом вытерла руки, отставила суп с конфорки и тоже пошла слушать про путешествие.
Миша, оказывается, в Африку уже приехал и теперь ходил в дремучем тропическом лесу и охотился на диких зверей. Нюшка и Федя слушали его молча, раскрыв рты, и всему верили.
Миша рассказывал здорово:
- Иду - никого нет. Сяду - лев! Сяду - тигр с тигрятами!
- Ой! - сказала Нюшка чуть слышно. - Я боюсь.
Миша посмотрел на неё презрительно.
- Иду дальше, - продолжал он. - Опять никого. Сел - обезьяна, как Нюшка, мохнатая. Макака! Не стал стрелять! Иду. Сяду - удав! Сяду - бегемот! Раз, и готово!
- Ты бы уж постоял, что ли, отдохнул, - сказала бабушка, явно жалея внука. - Легко ли эдак, вприсядку, по Африке.
- Ты, бабушка, в охоте не понимаешь, - сурово объяснил Миша. - Если стоять, звери не подойдут близко, увидят.
- Теперь-то уж поняла, - сказала бабушка. - Конечно, охотничье дело тонкое. Спасибо, внук, за науку. Нюшку только не обижай и макакой не зови! Сидите, сидите, я вас скоро чаем поить буду с вареньем.
Бабушка удалилась на кухню, успокоенная и примирённая с Африкой. Увы! Тишина не продлилась до чая. Скоро из комнаты раздался страшный рёв и вой, и спустя минуту в кухню долетел отчаянный Нюшкин вопль. Это Миша, оказалось, нечаянно превратился в тигра, потом обратно в охотника, потом из охотника во льва. Лев прыгнул на Нюшку и защёлкал зубами...
Всё остальное бабушке не надо было рассказывать. Льву попало веником, Нюшке выдали конфету вне очереди. Чайник закипеть не успел.
Миша решил возвращаться из Африки. Скоро оттуда не доедешь. Хорошо, что у него под рукой была волшебная мамина кровать с блестящими никелированными шарами у изголовья. На этой кровати можно, как на самолёте, лететь куда угодно. Нужно только повернуть в разные стороны два блестящих шара, и кровать вылетит в окно мигом. Лучше всякого самолёта.
- Пожалуйста! - Миша пригласил слушателей на мамину кровать.
Не оставаться же им в африканских лесах без Миши. Трудно будет только удержаться вчетвером на пружинном матраце, как-никак вылетать с третьего этажа.
- Держитесь крепче! Лезьте! Нюшку мы подсадим.
Нюшка побледнела и сказала коротко:
- Не полечу!
Миша сказал:
- Ерунда. Лети!
Нюшка схватилась за диван и за ковёр на полу обеими руками. Голос у неё стал переходить на визг, словно на улице с ходу притормаживали машину.
- Не полечу. Не трогай. Ай!
Миша сказал громко:
- Федька! Помоги мне её отодрать от дивана.
Маша сказала:
- Чудачка! Это охотничьи рассказы. Никто никуда не полетит.
Нюшка завизжала удивительно, ни на что не похоже.
Бабушка в коридоре выронила чайник из рук; хорошо, что не обварилась. Нюшку успокаивали полчаса.
Вечером бабушка сказала маме категорически:
- Наташа! Мишку надо за враньё выпороть. Язык у него подвешен не как у людей. С таким языком долго ли до беды. Нюшку он сегодня напугал до полусмерти.
Дети за диваном слушали со страхом.
Маша прошептала:
- Очень уж Нюшка кричала пронзительно.
- Бабушке, конечно, вся вера, - пробурчал Миша, прислушиваясь. - Ишь ты, расписывает.
Бабушка тем временем досказывала происшествие до конца.
- А ведь это, пожалуй, и не враньё, - задумчиво сказала мама.
- А что? - спросила бабушка.
- Фантазия, - ответила мама тихо. - Выдумка. А ну, подите сюда, охотники!
Дети вылезли из-за дивана и стали «руки по швам».
- Как там погода в Африке? - спросила мама.
- Тёплая, - сказал Миша и подмигнул Маше: мама всё поняла.

МАМИНЫ РУКИ

Такой это был несчастный, нехороший день!
С утра до вечера Маша капризничала, ссорилась с бабушкой, в комнате убираться не стала, читать не училась, в тетрадку ничего не писала, а только сидела в углу и хлюпала носом.
Мама пришла, и бабушка ей пожаловалась: целый, мол, день капризничает девчонка и никакого сладу с ней нет.
Мама спросила:
- Что же с тобой, дочка, делается? Ты не больна ли? - и положила Маше на лоб свою руку.
Руки у мамы были удивительные: сухие, чуть шершавенькие, но такие лёгкие и добрые.
На этот раз Маша только головой мотнула и стряхнула с себя мамины руки.
- Фу, - сказала она. - Фу, мамочка! Какие у тебя руки нехорошие.
- Ну вот, - удивилась мама. - Столько лет жили-дружили, а теперь стала нехороша. Чем же тебе, дочка, мои руки сегодня не понравились?
- Жёсткие, - ответила Маша. - Царапаются.
Мама посмотрела на свои руки, Маше показалось, грустно.
- Руки обыкновенные, - сказала мама. - Рабочие руки. Ничего уж с ними не поделаешь.
Встала и ушла в ванную мыться и заперлась на крючок.
Маше так вдруг стало жалко маму. Она уже хотела бежать за ней, бабушка не пустила.
- Сиди! - сказала бабушка грозно. - Сиди! Мать обидела ни за что. Руки у твоей матери золотые, это все знают. Материными руками добра сделано - на десять таких, как ты, хватит: полотном, которое мать наткала, полземли устлать можно. Даром, что молода, а сноровиста. Мать у тебя не белоручка, работница, плохого в том нет. Станешь к станкам на материно место - дай тебе бог такой быть, обидчица!
- Я её обидеть не хотела, - сказала Маша плача.
- Не хотела, да обидела, - сказала бабушка. - Так тоже бывает. За языком поглядывай. Руки у твоей матери верно, что жёсткие, а вот сердце мягкое... Я бы на её месте тебе как полагается всыпала, горячих... Надрала бы уши.
Мама вернулась и услышала, как бабушка ворчит, а Маша плачет, и сразу не разобралась, в чём дело.
- Не стыдно тебе ещё и бабушку обижать, - сказала она. - Сердце у бабки отходчивое. Я бы на её месте...
- Знаю, знаю! - закричала Маша неожиданно весело и бросилась к матери целоваться и обниматься. - Знаю...
- Ничего ты не знаешь, - сказала мама. - А если знаешь, говори.
- Знаю, - сказала Маша. - Ты бы на бабушкином месте надрала мне уши. Я твои руки обидела.
- Ну и надеру, - сказала мама. - Чтоб не обижала.
- Бабушка говорила, - сказала Маша из угла, - что если бы она была на твоём месте, то надрала бы. А на своём - вы обе не можете.
Бабушка и мама переглянулись и засмеялись.

МАМИНО ГОРЕ

Что такое счастье - кто знает. Мама говорила: счастье у каждого своё.
Так, наверно, и есть на самом деле.
Бабушкино счастье свой срок на земле отслужило и лежало завёрнутое в бумажку в большой красной коробке у бабушки на комоде. Миша и Маша один раз залезли потихоньку в красную коробку, когда бабушки не было дома, и нашли в ней две дедушкиных медали и тоненькое золотое колечко. Дедушку убили на войне. Дети это знали. Бабушкино счастье они завернули обратно в бумажку, коробку поставили на место и целый день сидели по разным углам и опять думали.
Дети привыкли верить в мамино счастье. Мама у них была счастливая. Вот и сегодня она вернулась с работы, бабушку обняла и сказала:
- Нашу Трёхгорку сегодня наградили орденом Ленина. Ой, как я рада!
Бабушка спросила:
- А тебя, дочка, не наградили?
Мама ответила весело:
- Меня в этот раз не наградили. Наградной лист нам, говорят, пишут.
Бабушка сказала:
- Характер у тебя, Наталья, счастливый, умеешь ты радоваться не за себя, а за других. Это хорошо.
Через три дня всё стало плохо. Мама сидела с бабушкой за столом и пила чай, дети лежали в кроватках и шёпотом ссорились. Маша сегодня сломала Мишину удочку - доставала удочкой из-под дивана катушку с нитками. Конечно, Миша сердился. Маша отдавала за удочку Матрёшкину синюю кофту, Миша не брал и требовал две тетрадки и красный карандаш.
Вдруг мама сказала:
- Такое горе, такое горе... Катя заболела.
Миша даже привскочил на кровати и опять лёг. Вот тебе и раз. А они думали, что у счастливой мамы горя никогда не бывает.
Бабушка сказала по-своему:
- Ты, Наталья, не расстраивайся. Всё перемелется, мука будет. Поправится Катерина, вот увидишь. Это ведь не царское время, когда рабочему человеку жизни не было. Вылечат. Только надо её лечить с умом и со скоростью.
Мама сказала:
- Кате фабричный комитет дал бесплатную путёвку в санаторий, и завтра она уезжает. Всё равно беспокойно.
- Характер у тебя, Наталья, скверный, - вздохнула бабушка. - Горюешь не за себя, а за других.
- Катерина моя сменщица и подруга, - сказала мама сурово. - Кому же о ней горевать, как не мне. Дети останутся одни на целый месяц.
- С таким гореваньем тебя надолго не хватит, - сказала бабушка.
- Хватит и останется, - сказала мама. - Мы народ крепкий.
- Останется! - подтвердили дети радостным хором. - Мы крепкие.
Мама даже вскочила со стула.
- Спать сейчас же! - рассердилась мама. - Это ещё что за фокусы? Вот уж действительно горе мое.
- А вчера говорила, что радость, - пробормотал Миша. - Тебя пойми.
На другой день мама вроде была весёлая, ходила по комнате и пела. Маша теперь сидела у стола хмурая и молчаливая. Миша в углу стругал табуретку.
Мама посмотрела на Машу.
- Ну, - сказала она, - что затуманилась?
- Ничего я не затуманилась, - сказала Маша. - Нюшка и Федя остались одни. Тётя Катя уехала.
- Тебе-то что, - сказала мама. - Уехала и уехала.
- Нюшка моя подруга, - сказала Маша. - Кому же о ней беспокоиться, как не мне.
- Федька плачет с утра, - сказал Миша.
- Возьмём Нюшку и Федю к нам жить, пока тётя Катя не вернётся, - сказала Маша.
- Конечно, возьмём, - сказал Миша. - Зачем беспокоиться зря. Взяли, и делу конец.
Так и решили. Взяли Нюшку и Федю. Жили все вместе целый месяц. Выздоровела тётя Катя и вернулась. Бабушка сказала:
- Ну вот. Погоревали, и хватит.

КОНЕЦ

Все как будто несчастья кончились, точно их и не было, а всё-таки какая-то грустинка из дома не убежала и где-то в нём спряталась.
Миша и Маша слышали: мама, когда в комнате гаснет свет, о чём-то вздыхает, а ночью иногда вдруг вскрикивает. Бабушка тогда просыпается и говорит маме:
- Спи, Наташа, спи, милая.
Дети забеспокоились и пошли к бабушке: нет ли у мамы ещё какого горя, чем они могут маме помочь?
- Ладно уж, утешители, - сказала бабушка. - Горя у матери никакого нет. Просто она об Николае, о вашем отце, соскучилась и о нём беспокоится. Плавает-то ведь он не в корыте, а в Северном Ледовитом океане. Там сейчас такого нанесло льда, что даже отцовский ледокол дорогу к берегу никак не проложит. Поняли?
- Поняли, - сказали дети. - А что же нам теперь делать?
- Ничего не делать, - сказала бабушка. - Мать не расстраивать и ждать. У моря погоды и отцовского благополучного возвращения.
Все они вчетвером друг друга больше не расстраивали и ждали. А потом весна и в Северном Ледовитом океане чуток растопила и подвинула льды, и ледокол пробился. В Москве уже травка появлялась кое-где и почки набухали на деревьях, когда Миша вдруг сорвался с подоконника с отчаянным криком:
- Папа приехал!

Внимание! Перед вами устаревшая версия сайта!
Чтобы перейти на новую версию - щелкните по любой ссылке слева.

А. Потапова

Рассказы

Кто больше любит маму?

огда Людочку приводят в детский сад, она громко плачет. Все ребята из детского сада знают, что это Людочку привели.

Не хочу-у-у оставаться! Хочу-у-у домой!

Доченька, - уговаривает её мама, - мне же на работу нужно идти.

А-а-а! - ревёт Людочка.

И так каждый день.

Однажды Валерик, который ходил в детсад вместе с младшей сестричкой Галочкой, подошёл к Людочке и сказал:

Ты когда реветь перестанешь?

А тебе что? - насупилась Людочка.

Мне ничего, - ответил Валерик. - Только ты свою маму ни капельки не любишь.

Это я не люблю? - возмутилась Людочка. - Да ты слышал, как я плачу, когда она уходит?

Слышал, - сказал Валерик - вот потому и говорю, что не любишь. Мы с Галочкой очень свою маму любим и стараемся её не огорчать. Мама уходит на работу спокойная, за нас не волнуется. Мы её крепко целуем, а потом машем вслед рукой. Мама возле калитки обязательно оборачивается и улыбается. А твоя мама из-за тебя каждое утро расстраивается, нервничает. Разве это хорошо?!

Ничего не ответила Людочка. Но на следующее утро никто не слышал, как её в садик привели.

Я теперь никогда не буду плакать, - оказала она маме. - Ты, мамочка, спокойно работай, не волнуйся. Я тебе помашу из окна, а ты мне возле калитки улыбнись.

Как ты замечательно решила! - обрадовалась мама.

Потому что я тебя очень люблю! - ответила Людочка.

Такой вот герой

Детском саду все готовились к празднику. Алёша пришёл домой и сказал маме:

Сшей мне, пожалуйста, костюм героя. Я буду скакать на коне и кричать “ура”!

А наутро у Алёши зуб разболелся.

Надо идти к врачу, - сказала мама.

Ни за что! - испугался Алёша.- Может, он как-нибудь сам пройдёт.

Но зуб не проходил. Алёша ходил по комнате и ойкал.

Тогда мама взяла его за руку и повела в поликлинику. Врач посадил мальчика в зубоврачебное кресло, но тут Алёша закричал: “Боюсь!”, вскочил и убежал на улицу.

Мама выбежала вслед за ним. Он стоял у подъезда и дрожал.

Как же ты на праздник пойдёшь? - сердито спросила мама.

Как-нибудь пойду, - жалобно морщась, ответил сын. - Ты только костюм сшить не забудь.

До позднего вечера сидела мама, кроила и шила.

Готов костюм, - сказала она утром, когда Алёша проснулся.

Ой, спасибо, мамочка, давай померяем! - воскликнул Алёша, стаскивая повязку со щеки.

Померяй, померяй, - сказала мама и надела на него шапочку.

Подошёл Алёша к зеркалу и ахнул. На голове были длинные заячьи уши.

Мама! - закричал Алёша. - Я же тебя просил костюм героя, а ты что мне сшила?

А я сшила тебе костюм зайчишки-трусишки, - ответила мама. - Какой же ты смелый и отважный герой, если зубного врача боишься?

Танечка

-
где я сяду? - Танечка вместе с мамой вошла в вагон трамвая и теперь оглядывалась по сторонам. Все места были заняты.

Нам недалеко ехать, - негромко сказала Танечке мама. - Постоишь.

А я хочу сесть! - капризно надулась дочка. - Я всегда сижу!

Ну, раз всегда, значит, садись, - седой человек с палочкой поднялся и отошёл в сторону. - Пожалуйста!

Танечка быстренько уселась на его место и стала разглядывать машины, бегущие рядом с трамваем. Потом пальчиком на стекле нарисовала букву Т, поёрзала на сиденье и чинно сложила на коленях руки.

Но что-то ей мешало сидеть спокойно. Нет-нет, да и поглядывала то на палку, то на пожилого человека, который теперь тяжело на неё опирался.

Мама, нам скоро выходить? - спросила она.

Через две остановки, - ответила мама.

А вам через сколько? - Таня дотронулась до рукава седого пассажира.

Мне через три.

О, тогда вы одну остановочку посидите на моём месте, когда я выйду! - обрадовано заявила девочка и стала снова смотреть на проезжающие машины.

Нет, девочка, вряд ли я смогу посидеть одну остановку, - невесело усмехнулся человек с палочкой. - Зайдёт ещё какая-нибудь девочка, которая привыкла всегда сидеть, - придётся мне стоять до самого выхода.

А я, когда буду выходить, скажу этой девочке, чтобы она не садилась! - Танечка нахмурила бровки.

А себе? - спросил пожилой человек. - Себе ты ничего не скажешь?

Подумала-подумала Танечка и ответила:

Я скажу себе: у тебя, Танечка, ножки молодые, крепкие, ты постой, а дяди с палочкой пускай посидит - ему стоять тяжело. - И встала. - Садитесь, пожалуйста!

Спасибо! - улыбнулся пожилой человек, сел и палку рядом поставил.

Знаешь, мама, - зашептала Танечка маме, - а мне стоять даже лучше, чем сидеть. Настроение какое-то хорошее стало.

А это потому, что ты хорошо поступила, - ласково погладила дочку по голове мама.

Моё

оля залез в песочницу, растопырил, руки и заявил:

Почему твоё? - робко возразила маленькая Лариса, отряхивая от песка руки.

Потому что моё! - грозно сказал Коля и растоптал домик, построенный из песка Ларисой.

Девочка вылезла из песочницы и пошла к клумбе нюхать цветы.

Коля слепил кулич, насыпал холмик, прорыл канавку, всё время поглядывая на Ларису. Она стояла возле клумбы и разглядывала красивый красный пион.

Кряхтя, выбрался Коля из песочницы и направился к клумбе. Он отодвинул Ларису плечом, наклонился к пиону и сказал:

Лариса ничего не успела ответить, как из пиона вылетел огромный коричневый шмель. Он ударил Колю прямо в лоб, сердито зажужжал и, растопырив мохнатые лапы, собрался впиться ему в щёку.

Ай-яй-я-ай! - закричал Коля, закрывая лицо руками, и кинулся к воспитательнице, которая сидела на скамеечке.

Испугался? - спросила Анна Ивановна, когда Коля уткнулся ей в колени.

А чего он? - пожаловался Коля.

Он прожужжал: “Моё-ё!” - ответила Анна Ивановна. - Совсем как ты в песочнице.

Встал Коля, подошёл к Ларисе, взял её за руку:

Идём, я тебе покажу, как крепость лепить.

Потом оглянулся на воспитательницу и крикнул:

Но я же не жужжал!

Серёжин огород

Круглой жёлтой луковицы проклюнулся зелёный росток.

Маленький Серёжа увидал это и воскликнул:

Бабушка, бабушка, посмотри-ка, зелёный лук вылезает!

Возьми стакан, налей туда воды немножко и поставь луковицу - вот и будет у тебя свой огород, - ответила бабушка.

Серёжа так и сделал. Каждое утро подбегал он к своему огороду и смотрел, что же происходит с луковицей. На третий день в стакане показались белые ниточки-корешки.

Теперь можно и в землю посадить, - сказала бабушка и принесла из кладовки цветочный горшок.

Зелёные стрелки тянулись всё вверх и вверх. И однажды бабушка сказала:

Пора с твоего огорода урожай собирать!

И мама, и папа, и бабушка - все ели вкусный салат из зелёного лука и нахваливали Серёжу.

На дворе зима, а у нас в доме весной

говорила бабушка.

А Серёжа, разрумянившийся от похвалы, говорил:

Кушайте, кушайте, я ещё что-нибудь выращу! Может быть, даже арбуз! Надо только, чтобы из семечка росточек выглянул!

Хорошие слова

Детский сад пришёл новый мальчик. Он сразу подставил ножку медлительному Вадику. Вадик упал и удивлённо спросил:

Ты чего?

А ничего! - ответил мальчик.- Просто так!

Тебя как зовут? - спросил Вадик, поднимаясь.

Женька. А тебя?

Вадик, - ответил Вадик.

У тебя уши как вареники, я тебя вареником дразнить буду! - заявил вдруг Женька. - Вареник, вареник, садись на веник!

Вадик обиделся и отошёл от Жени. Но тот не угомонился. Он подбежал к маленькой Светочке и запрыгал вокруг неё:

У тебя щёки, как яблоки, круглые! Яблоко печёное, толкачом толчённое! - запел он бессмысленную песенку и показал Светочке язык.

Но однажды Женя так расшалился, что налетел на лодку-качалку, которая стояла на детской площадке, и расквасил себе нос. Нос стал красным и толстым, как помидор.

Вадик показал пальцем на Женю и крикнул:

Посмотрите, посмотрите, у него нос как помидор! Ты теперь с этих пор настоящий помидор!

Женя прикрыл нос рукой и грустно сказал:

Не надо меня дразнить. Когда дразнят - плакать хочется.

И, шмыгая разбитым носом, придумал хорошие слова:

Мы приходим в детский сад, Женя рад, и Вадик рад! Будем славно вместе жить, Не дразниться, а дружить!