«Чтобы перевод выглядел так, словно написан русским автором по-болгарски!»

Интервью: Елена Калашникова
Фото со страницы Здравки Петровой в фейсбуке и сайта books.janet45.com

Переводить с близких языков труднее, чем с далеких. Потому что близость эта обманчива. К паре языков «русский — болгарский» это относится в полной мере. На вопросы переводоведа Елены Калашниковой отвечает Здравка Пèтрова (р. 1946) — болгарская переводчица «Жизни и судьбы» Василия Гроссмана, волшебных сказок из собрания Афанасьева, «Анны Карениной», «Героя нашего времени», «Миргорода». А еще г-жа Петрова переводила «Мелкого беса» Сологуба, «Платонова» Чехова, Улицкую, Лимонова, Сашу Соколова — всего более ста наименований. За свои труды она дважды, в 2006-м и 2007 году, удостоена наград Союза Переводчиков Болгарии.

Когда вы поняли, что вам интересно заниматься художественным переводом?

Здравка Петрова: Все началось с детства. Это начало 1950-х годов. Болгария была чуть ли не шестнадцатой республикой СССР. Во всяком случае, радио передавало и болгарские, и русские песни, в книжных магазинах болгарские книжки стояли рядом с русскими. И вот лет в пять-шесть я научилась читать — вопреки сопротивлению мамы, которая была учительницей начальной школы, — а тогда считалось неправильным для ребенка начинать читать до первого класса. На мое воспитание внимания особо не обращали, главным было выживание, так мне кажется. Мама работала в деревне рядом с городом моего детства. Мы жили в пятидесяти метрах от папиной работы — он служил на почте, так что за мной следил в буквальном смысле из окна. И вот в один прекрасный день я начала читать таблички на улицах. Уже невозможно было запретить мне читать, и родители начали покупать мне книжки — и болгарские, и русские (они стоили копейки, намного дешевле болгарских). Вот и получился из меня двуязычный ребенок. А в первом классе учителя меня водили по старшим классам в качестве примера, как надо знать русский язык.

Где вы учились?

Здравка Петрова: В одной из первых языковых гимназий в городе Пловдиве. Я была во втором выпуске русской гимназии. А в софийском университете изучала русскую филологию. Была любимицей прекрасной преподавательницы Киры Георгиевны Андрейчиной. Мы, студенты, помогали ей в написании фразеологического словаря. Кира Георгиевна часто приглашала нашу группу к себе на «собачники». Когда мы шумели, из другой комнаты кричал Венцел Райчев, муж Киры: «А ну потише!» И мы утихомиривались: ОН ПЕРЕВОДИЛ! Венцел был одним из мэтров перевода с русского. Возможно, в это самое время он переводил «Один день Ивана Денисовича» или Достоевского.

А где вы работали после университета?

Здравка Петрова: Хотя мама иногда позволяла себе заикаться: «Эх, если бы ты стала переводчицей…», мы обе знали, что это невозможно. Нужны связи, чтобы добраться до издательства, нужно быть членом партии, чтобы иметь эти связи… Я так и не стала членом партии, представьте. И после университета работала учительницей в маленьком городе, потом в профсоюзном доме культуры — писала сценарии для встреч с передовиками производства, доклады для шефов… И читала, читала, читала. К 25-27 годам я, в общем-то, начиталась хорошо. Причем — на русском. Мировую литературу — только на русском. Ведь у вас она переводилась намного шире, чем у нас, в Болгарии, причем прекрасно. Я использовала свободное, рабочее, время, чтобы научиться печатать на машинке, а печатая, решила переводить. Перевела книжку из любимой своей советской фантастики, «Открытие себя» Владимира Савченко. Конечно, не думая об издании, для себя.
А потом пришли великаны — Окуджава, Высоцкий, Галич… Страсти мои сразу туда!..

Путь мой в перевод лежал через Высоцкого, у которого я снова училась русскому языку.

Через его поэзию?

Здравка Петрова: Да, я расшифровывала песни Высоцкого с магнитофонных пленок. Печатала их на машинке, и так у меня набралось около 150 его песен.

Это были самые любимые ваши песни?

Здравка Петрова: То, что мне тогда попалось. Я собирала их в 1973-м, 1974-м, 1975-м… В сентябре 1975-го я была очень беременная — на седьмом месяце. И тут на гастроли к нам приехала «Таганка»! Мой друг-поэт отвел меня на встречу Высоцкого с писателями в писательское кафе в Софии. Это было перед спектаклем «Гамлет». Я попросила Высоцкого об автографе. Он обрадовался: ему было приятно, что кто-то здесь записал 150 его песен. А его провожатый, болгарин, попросил у меня эту папку. Это, наверное, была единственная в Болгарии папка с песнями Высоцкого. Он обещал вернуть ее через главного редактора издательства имени Христо Г. Данова. А за это он проведет меня на «Гамлета» без билета. Я согласилась. И вот примерно через год я пошла за папкой к главному редактору — прекрасному поэту Ивану Николову, и тогда впервые заикнулась: «А не попробуете ли меня в переводе?..» Перевела два рассказа — им понравилось.

Что это были за рассказы?

Здравка Петрова: Фантастика. Они тогда готовили сборник советской фантастики и дали мне два рассказа оттуда. Потом еще что-то дали.

Получается, если бы в сентябре 1975-го вы не познакомились с Высоцким и его болгарским знакомым, возможно, и не занимались бы сейчас переводом.

Здравка Петрова: Возможно, даже очень вероятно — не занималась бы.
А вскоре я рассказала в издательстве имени Христо Г. Данова о книжке Владимира Савченко. Она им понравилась и вышла у них в 1979 году, кажется. Это была моя первая самостоятельная книжка. И какое счастье, что моя мама была еще жива и узнала, что я делаю первые шаги на пути перевода.

Что для вас самое сложное в переводе?

Здравка Петрова: Вы знаете, нас в университете переводу не учили. Изучали просто русский и литературу. Мой личный интерес к их сложностям создала, наверное, Кира Георгиевна. Она как-то налегала на страноведение. Знать страну — этого, мне кажется, недостает многим переводчикам. Это же океан. И я всю жизнь это постигаю, понемножку. Кстати, я думаю, что вот поэтому мне, уже многоопытному профессионалу, перевод не приедается.

Для болгар сложности возникают от кажущейся близости двух языков.

Люди старшего поколения думают, что знают русский, многие предпочитают читать на русском. Переводить с русского почти для всех — это раз плюнуть! 99,99% и не задумаются, что, скажем, в русском люди садятся в машину, а в болгарском люди туда «всходят». Что «на улице» в русском означает не буквально «на улице». Что для русского слова «дом» из болгарского надо выбрать из шести-семи слов, так же, как и, например, для слова «стол»! Вот такие простые слова. Многие пытающиеся переводить с русского даже не распознают фразеологизмы. Вот и горят синим пламенем всякие вещи в болгарских текстах. Кажущаяся близость — по-моему, главная сложность. Думаю, я ее преодолела.
А для меня главная сложность в синтетичности русского — в отличие от аналитичного болгарского. Деепричастия, которые так элегантны в русском, в болгарском употребляются очень редко.
Мне доставляет удовольствие переводить прошедшее время несколькими прошедшими в болгарском. В нашем языке есть прошедшее совершенное, прошедшее несовершенное, прошедшее предварительное, прошедшее неопределенное, будущее в прошедшем времени, а еще «пересказывательное наклонение» (преисказното наклонение ). В русском чаще встречаются эмоционально-оценочные конструкции и уменьшительные существительные.

Какие советы вы дали бы начинающим? Что важно и что не так важно в переводе?

И самое главное: стараться, чтобы перевод выглядел так, словно написан русским автором по-болгарски!

Просмотры: 0

07/05/2018

Владимир Путин в ходе своей инаугурации в очередной раз заявил о необходимости заняться экономическими проблемами, о том, что каждому россиянину надо внести свой вклад для повышения уровня жизни. Но складывалось впечатление, что президент, скорее был вынужден говорить об этом, следуя запросам общества, чем своему желанию. Гораздо приятнее Путину заниматься геополитикой, а здесь-то его возможности в ближайшие годы ограничены.

06.11.2014

Анна Глазкова, финансовый директор ФОРТ и спикер , рассказала сайт об особенностях сокращения операционных расходов в фармацевтической компании.

Анна, каковы сегодня основные способы сокращения операционных расходов в фармацевтической компании?

В преддверии непростого во всех смыслах периода 2015-2017 гг. многие компании озадачены вопросами «как выжить в кризис» и «как освободиться от балласта». Бизнес-аналитика, сбором которой озадачен CFO, является сейчас не просто информационным материалом для принятия управленческих решений, но и триггером для начала преобразований в компании.

Начинать всегда следует с формирования плана мероприятий, который по сути представляет собой проекты по сокращению операционных расходов, снижению материалоемкости и трудоемкости на производстве или в товаропроводящей сети. Оценивать каждый проект необходимо с точки зрения ожидаемого эффекта, выраженного в денежном эквиваленте, либо в физических категориях, например, скорости бизнеса/товарообороте.

Способы сокращения операционных затрат варьируются от самого простого «резать косты» (cost cutting) до виртуозных трудоемких методов снижения себестоимости, включающих в себя комплексные меры: повышение качества, сокращение потерь, снижение запасов, повышение производительности труда и выработки на одного сотрудника. Работать ножницами и срывать низко висящие яблоки – это быстро и просто, но впоследствии может привести к убыткам и непоправимым последствиям для бизнеса.

В выигрыше окажутся те компании, у которых сокращение потерь возведено в категорию философии бизнеса и является непрерывным процессом поиска резервов снижения себестоимости. Необходимо только необходимое. Самое время заняться уборкой и с применением Кайдзен-инвентаря: устранить потери времени, ресурсов и избавиться от избыточных функций.

С чего вы советуете начинать сокращение операционных затрат? Каковы основные этапы?

Сокращение операционных затрат – это прежде всего комплекс мероприятий, поэтому к воплощению нужно подходить, как к реализации программы, обязательной к исполнению для всех иерархических ступеней бизнеса: от акционера до рабочего.

В качестве этапов я бы предложила следующие шаги:

Первый этап: оценка резервов для сокращения расходов. Сбор информации и оценка при помощи экономических инструментов (факторы влияния, деньги, эффект, срок окупаемости, если необходимы краткосрочные инвестиции). На этом этапе необходимо систематизировать и структурировать информацию:

Структура : пересмотреть структуру и расчистить завалы: закрыть филиалы и ДЗО, вместо этого создать обособленные подразделения или нанять региональных представителей; избавиться от избыточных структурных единиц или бесперспективных бизнесов, генерирующих убыток и т.д.;

Персонал : сократить административно-управленческий персонал, передача ряда функций на аутсорсинг, использование краудсорсинга для реализации коротких проектов;

Закупки: снижение запасов, закупки на спотовом рынке (если возможно), долгосрочные отношения с поставщиками на взаимовыгодных условиях;

Производство : применение гибких графиков работы смен, удлинение производственного цикла;

Нормативы : снижение нормативов (трудозатраты, материальные затраты), сокращение лимитов;

Технология : удешевление рецептур, применение новшеств, улучшающих технологию и качество;

Мотивация : рассмотреть проекты по снижению себестоимости на всех этапах производства и реализации продукции, разработать систему мотивации и поощрить сотрудников за реализованные идеи по сокращению затрат;

Налоги: поиск налоговых резервов (амортизация, создание резервов по ДЗ, гарантийным ремонтам, отпускам и пр.)

Второй этап: структурирование и консолидация всех предложений, а также оценка возможного эффекта для всей компании. Как правило, представляется в виде таблицы с наименованиями статей затрат, мероприятий, эффекта в денежном выражении. Таким образом, можно оценить положительное влияние на финансовый результат. К примеру, улучшение показателя EBITDA за период и в динамике.

Третий этап: отбор наиболее эффективных проектов по характеру затрат, составление плана мероприятий по снижению затрат с указанием проекта, экономического эффекта, срока и ответственного лица за результат, формирование плана-графика по реализации программы и утверждение его первым лицом.

Четвертый этап: контроль исполнения утвержденной программы мероприятий.

Следующий этап – снова начинайте разрабатывать новую программу по улучшениям бизнеса, ведь этот процесс нельзя останавливать, иначе перестанет вращаться колесо фортуны. В выигрыше окажется тот, кто непрерывно улучшает и совершенствует свой бизнес.

В чем основные сложности сокращения операционных затрат? Какова специфика этого процесса в фармбизнесе?

К сожалению, в российской экономике есть факторы, на которые бизнес влиять не в силах: инфляция, объем денежной массы, девальвация рубля, рост тарифов, потребительская активность и пр. Динамика издержек производства зависит от глобальных процессов и коррелирует с отраслевыми особенностями фармацевтического бизнеса. Предугадать все невозможно. Снижается общий потребительский спрос – падают розничные продажи в аптеках. Сценарии необходимо рассматривать разные: от закрытия производственных участков, сворачивания производства и своевременной продажи активов до инвестиций в новые производственные мощности. Специфика фармбизнеса состоит в том, что вывод на рынок новых лекарственных средств является дорогостоящим процессом. Банки неохотно финансируют проекты, связанные с разработкой оригинальных лекарственных средств. Это долго и сопряжено с экономическими рисками на всех этапах исследования от стадии НИОКР до стадии доклинических и клинических исследований. Поэтому, сокращая операционные затраты, мы сможем высвободить собственные средства для инвестиций в новые технологии, новые разработки, которые останавливать нежелательно.

Главная сложность: определение точки невозврата, после которой бизнес начинает сжиматься, как шагреневая кожа. Главное правило поведения в кризисе: если рынок падает, нужно предпринимать усилия для увеличения своей доли присутствия на нем. Это прибыль в будущем. Зачастую, когда мы озадачены сокращением операционных затрат, здравый смысл покидает светлые головы: сначала мы снимаем жирок, потом срезаем мышцы, а затем начинаем полировать кости. Необходимо вовремя остановиться. Или похоронить то, что уже нежизнеспособно, или вдохнуть жизнь в те проекты, которые перспективны.

Сокращение персонала – пожалуй, самый болезненный процесс. Прежде всего, психологически не просто увольнять людей: ведь это человеческие судьбы, дети, семьи, личные трагедии… На другой чаше весов – судьба бизнеса. Ведь если вовремя не предпринять усилия по спасению, бизнес уйдет под воду вместе с экипажем и пассажирами. При этом в воронку может затянуть шлюпки и парусные яхты, плавающие рядом.

Более подробно познакомиться с опытом работы ФОРТ и задать собственные вопросы Анне Глазковой вы сможете на , который пройдет 18 июля 2018 года в Москве.

Александр ЛОБОК

Главная сложность «компетентностного подхода»

Самое важное – понять, как помочь ребенку стать потенциально компетентным в любом деле

Наука по министерскому циркуляру

«Компетенция» – этот термин употребляется в совершенно разных смысловых контекстах, зачастую противоположных. Причем нередко это делает один и тот же автор. Похоже, это вызвано не просто терминологической неряшливостью, а отсутствием того особого предмета, той особой реальности, которая искала бы в этом термине свое языковое выражение.
Как в принципе появляются новые термины в науке? Обнаруживается некий новый феномен, у которого пока нет имени. Тогда имя, термин становится языковой подпоркой для его описания. Изучая этот новый феномен, специалисты определяют границы функционирования данного термина, дают ему так называемую дефиницию (определение).
Однако в случае со словом «компетенция» складывается ощущение, что ведется обсуждение термина... у которого нет реальности! Термин уже есть, а реальность еще нужно найти! И причина этого проста: термин «компетенция» появился в инструктивных указаниях министерства как модное иностранное слово, а не как попытка обозначить некую объективно существующую и требующую осмысления педагогическую проблему.
Отсюда и сложившийся терминологический «затор». Люди спорят о толковании иностранного термина, о том, как его правильно перевести, а вовсе не о той особой реальности, которая мучительно ищет адекватную терминологическую оболочку.
И проблема, таким образом, вовсе не в том, что данному термину до сих пор не найдено четкого и однозначного определения. Наука полна таких терминов. И чем сложнее феномен, тем больше в нем содержательных оттенков, тем сложнее обрядить его в однозначный терминологический костюм.
Однако проблема данного случая заключается в том, что для пользователей термина «компетенция» чаще всего непонятно, что именно должно этим термином обозначаться. Правила научного дискурса переворачиваются с ног на голову. Не слово подгоняется под реальность, а реальность под слово.
Анекдот, возможный только тогда, когда научная терминология рождается министерским циркуляром!
Вот кто-то рассуждает о том, что «компетенции» – это всего лишь традиционные для советской школы знания–умения–навыки, и доказывает, что «компетентностный подход» – это то, на чем всегда базировалась советская школа. Но автор даже не замечает, какой вывод следует из его рассуждения: никакого нового содержания за этим новым термином не скрывается. А значит, это очередная терминологическая игра. Но если все дело в том, чтобы назвать модным иностранным именем старую сущность, стоит ли городить огород?

Поговорим о реальности

Давайте не будем спорить о терминах, а поговорим о реальности. Ведь прежде чем давать определение термина, нужно почувствовать его качественное содержание. И тогда работа над терминологическими определениями будет идти продуктивно.
Есть старое, доброе слово «компетентность», которое давно и прочно вписалось в семантику и стилистику русского языка, полноценно «обрусело». Смысл этого слова состоит в том, что в человеческой жизни и культуре существует великое множество дел и деятельностей, в которых можно быть в той или иной мере состоятельным, успешным, компетентным. Иными словами, компетентность возможна только в деле, в делании чего-либо. Компетентность в деле – это набор всего того, что позволяет человеку успешно справляться с этим делом. Это, конечно, знания, умения, навыки. Но при этом вне опыта реального дела быть компетентным в этом деле невозможно. Например, компетентность в вождении автомобиля или редактировании научной статьи включает в себя и знания, и умения, и навыки, но обретенные в опыте собственной деятельности, а не извлеченные из какого-то учебника.
В этом и состоит, судя по всему, ключ к тому, что такое компетентностный подход и почему он обрел столь большую популярность в западных странах. Это попытка отказаться от книжно-абстрактного знания как центра и смысла школьного образования. Это признание того, что подлинное знание – это индивидуальное знание, созидаемое в опыте собственной деятельности. И задача не в том, чтобы нашпиговать ребенка теми или иными учебными знаниями, а в том, чтобы сделать его деятельно успешным, научить его обретать индивидуальную опытную компетентность в любом деле, за которое он принимается.
Любое дело требует некоторого уровня компетентности. Но эта компетентность не может быть задана заранее, априорно. И только в деле компетентность может быть продиагностирована. Только результаты дела являются экзаменом на уровень компетентности. Если в традиционной учебно-знаниевой системе диагностика образовательной успешности может быть осуществлена с помощью некоей условной процедуры экзамена, то диагностика компетентности может быть осуществлена только в деле.
Компетентностью нельзя «владеть» – это не сумма чего-то, что можно освоить как, например, сумму знаний, умений и навыков. Но компетентность может формироваться (в процессе освоения того или иного вида деятельности) и может проявляться – в том, насколько успешной будет у человека эта, освоенная им деятельность. Существенный вопрос: почему, за счет чего кто-то оказывается более компетентен, а кто-то – менее? За счет накопленных заранее знаний? Конечно, нет! А за счет чего? И что следует формировать у ученика, чтобы он с максимальной быстротой и эффективностью становился компетентен и успешен в тех или иных областях человеческой деятельности?
Возникает гораздо более сложный вопрос – как помочь ребенку стать потенциально компетентным в любом виде деятельности, с которым его может столкнуть жизнь.
Вот тут-то и может идти речь о так называемых ключевых компетенциях как об особых способностях, которые и позволяют человеку максимально эффективно становиться компетентным в тех или иных областях деятельности. Иными словами, ключевые компетенции – это то, что дает ключ к становлению компетентности. Если эти ключевые компетенции сформированы, это значит, что у человека есть некий особый ресурс достижения высокого уровня компетентности в любом виде деятельности.
Что это за особый ресурс и как его сформировать – это и есть главная задачка «компетентностного подхода».

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"

На протяжении последних пятнадцати лет в Петербурге неуклонно росла доля проектов, реализуемых в рамках комплексного освоения территории (КОТ). По некоторым оценкам, более половины строящегося жилья вводилось именно в проектах, рассчитанных на освоение десятков гектаров. Однако изменения в законодательстве привели девелоперов, реализующих крупные проекты, в замешательство: как комплексно реализовывать большие проекты, теперь для многих стало непонятно.

Валерий Грибанов

Эксперты указывают на то, что понятия КОТ или КУРТ (комплексного и устойчивого развития территории) довольно абстрактны, ведь это не проекты, созданные в каких-то строгих рамках с применением единой концепции. Однако их объединяют масштаб и комплексное развитие земельных участков. Это может быть как редевелопмент промышленных или транспортных площадок, так и освоение новых крупных территорий на границе города и области. Каждый современный проект КОТ имеет свои отличия и преимущества по сравнению с конкурентами, поэтому можно сказать, что каждый проект идет своим путем.

Потребности на местах

Для покупателей недвижимости проекты КОТ остаются привлекательными при полноценно развитой инфраструктуре и возможности создания различных точек притяжения. "Почти 80% своих потребностей житель должен решать в пешеходной доступности",— уверен Роман Мирошников, исполнительный директор ЗАО "Ойкумена".

Екатерина Тейдер, руководитель направления девелопмента Becar Asset Management, полагает, что комплексный подход к развитию города необходим, так как важна взаимная увязка застройки с транспортной, инженерной, социальной инфраструктурой. "Поэтому сейчас проекты, тем более проекты КОТ, идут в контексте разработок проектов планировки территории. Границы территорий для городских земель определены и захватывают в основном большие масштабы и увязаны с логикой общей обеспечивающей инфраструктуры. Именно для увязки с общей инфраструктурой и для синхронизации планов по развитию города — это нормальная практика для любого проекта, просто это меньше заметно в зонах сформированной застройки и явно бросается в глаза на вновь осваиваемых территориях",— говорит госпожа Тейдер.

Основной функцией в составе проектов КОТ сейчас является жилье. Доля объектов коммерческой и социальной инфраструктуры часто сокращается до минимально нормативной. С учетом складывающихся тенденций рынка и перспективных локаций проектов КОТ и КУРТ кардинально ситуация в ближайшие пять лет не изменится, полагает Игорь Кокорев, руководитель отдела стратегического консалтинга Knight Frank St. Petersburg

"Альтернатива проектам КОТ — проекты КУРТ. Это близкий по смыслу, но более зарегулированный формат, который в теории позволяет избежать типичных для современных КОТ проблем неравномерного развития. При этом проект КУРТ может инициироваться и городом, что может отчасти вернуть те времена, когда большинство участков под новое строительство жилья приобреталось застройщиками у города. Плюсом того формата было четкое разделение обязанностей: город, продавая участки, брал на себя обязательство по созданию дорожной сети, инженерных коммуникаций, социальной инфраструктуры",— говорит господин Кокорев.

Грядущие сложности

Еще несколько месяцев назад проекты КОТ и КУРТ были, казалось, под угрозой. Поправки в законодательство, регулирующие привлечение средств дольщиков, говорили, что для каждого конкретного объекта жилой недвижимости требовалось создавать отдельное юридическое лицо. Это серьезно затрудняло реализацию масштабных проектов. Сегодня, как отмечает Анзор Берсиров, руководитель проектов комплексного освоения территории компании "Строительный трест", в законодательство внесены поправки и для проектов КОТ больше не требуется отдельное юридическое лицо для каждого дома. Одна компания может строить и реализовывать объекты в рамках согласованного проекта планировки территории (ППТ).

Но правило "Одно разрешение — один застройщик" было не единственным препятствием при реализации проектов КОТ. Основная трудность, говорит господин Берсиров, заключается в системе специальных счетов и банковском контроле за денежными операциями, целевое направление которых — финансирование строительства жилых домов. В комплексных проектах возводится, обслуживается и финансируется много объектов, которые не отображены в проектной декларации. "Например, инженерные сети, источники энергоресурсов, дороги, которые не входят в границы участка дома, но учтены в ППТ, школы и детские сады. Данный вопрос остается открытым: из каких средств финансировать все эти объекты, учитывая, что проекты КОТ — это финансово долгосрочные инвестиции?"-- задается вопросом эксперт. Господин Берсиров считает, что когда ответ на этот вопрос будет найден, система нормализуется и сильных изменений существующие проекты КОТ не претерпят.

Впрочем, не все эксперты так оптимистичны. Сергей Федоров, руководитель отдела складской и индустриальной недвижимости Rusland SP, не видит перспектив для КОТ в изменившемся нормативном поле. "Сегодня даже вне всяких КОТ застройщик несет значительную финансовую нагрузку, связанную с развитием социальной, инженерной, транспортной инфраструктуры того района, где он строит. В долгосрочной перспективе в постоянно меняющемся правовом и экономическом поле такая нагрузка может стать фатальной. Уже сейчас мы видим, как прежде надежные застройщики, много лет развивавшие крупные проекты, испытывают проблемы. Обанкротились "Ленспецстрой" и Normann, "Унисто Петросталь" продает активы, чтобы достроить последние заявленные дома в своих жилых кварталах. Успешной оказалась модель "Балтийской жемчужины", где был утвержден проект планировки и подготовлены (в основном за счет города) инженерные сети. Но в этом проекте большая часть вопросов инженерной, социальной и транспортной инфраструктуры была снята за счет государственной поддержки",— говорит господин Федоров.

По его мнению, для России малореальна и западная модель освоения через агентства развития территорий (АРТ). В этой схеме государственная или частная корпорация готовит территорию: градостроительную документацию, инженерную и транспортную инфраструктуру, а затем продает участки девелоперам. "К сожалению, у нас для такой модели слишком велика процентная ставка, а значит, нет основного условия — длинных денег. Без них лэнд-девелопер не сможет успешно выйти из такого проекта, заработав на нем",— считает господин Федоров.

Единственной реальной схемой, полагает он, сегодня видится создание совместной компании землевладельца и девелоперов. Застройщики будут перечислять в эту компанию соответствующие средства, а компания будет осуществлять функцию координации и строительства инженерных сетей и прочей инфраструктуры. "Сейчас похожая схема действует в Мурино, где есть координирующая УК землевладельца, которая осуществляет планирование и реализацию проекта инженерного обеспечения территории, а застройщики скидываются в "общий котел"",— отмечает господин Федоров.

Айдар Галеев, руководитель департамента стратегического консалтинга компании RRG, также считает, что ужесточение порядка финансирования проектов может действительно привести к тому, что собственных средств на осуществление масштабных проектов будет застройщикам не хватать, а банки не будут готовы в достаточном объеме предоставлять кредиты. "Поэтому определенное уменьшение масштаба проектов можно ожидать только по этой причине. С другой стороны, возможностей точечных застроек с каждым годом все меньше и, так или иначе, проекты комплексного освоения территории будут осуществляться",— полагает он.

Господин Галеев говорит, что преувеличивать влияние изменений в законодательстве на судьбу комплексных проектов не стоит. "Хотя, конечно, на первых порах, пока застройщики и власти не научатся работать в новых условиях, определенные сложности будут. В частности, не до конца понятно, как будут финансироваться общие для разных проектов объекты социально-бытовой инфраструктуры, инженерные сети. Механизмы есть, но их нужно будет апробировать на практике",— объясняет он.

Эксперты уверены: альтернативы проектам КОТ нет. Только хаотичная застройка, с которой уже не готовы мириться ни власти, ни жители, ни сами девелоперы. Проекты могут по-разному называться, но суть от этого не поменяется.