Подошла к нему корова.
- Уходи! - сказал ей Вова.
А корова не уходит.
Вова слов уж не находит,
Не поймет, что это значит,
На нее глядит и плачет...
Идет дождь?- можно узнать по луже.
Любишь меня?- Определю не хуже
По ласкам твоим и взглядам.
Мне клятвенных слов не надо!
Забыла ли ты о друге?
Взгляни же скорей!
Все ясно...
Три года тебе, подлюге,
Письма писал напрасно!
На меду, на браге да на финках
Расходились молнии и гром!
И уже красавицы в косынках
Неподвижно, словно на картинках,
Усидеть не в силах за столом.
Взяли ковш, большой и примитивный:
- Выпей с нами, смелая душа! -
Атаман, сердитый и активный,
Полетит под стол, как реактивный,
Сразу после этого ковша.
Будет он в постельной упаковке,
Как младенец, жалобно зевать,
От подушки, судя по сноровке,
Кулаки свои, как двухпудовки,
До утра не сможет оторвать...
И тогда в притихшем сельсовете,
Где баян бахвалится и врет,
Первый раз за множество столетий
Все пойдут старательно, как дети,
Танцевать невиданный фокстрот.
Что-то девки стали заноситься!
Что-то кудри стали завивать!
Но когда погода прояснится,
Все увидят: поле колосится!
И начнут частушки запевать...
* * *
Побежала коза в огород.
Ей навстречу попался народ. -
Как не стыдно тебе, егоза?
И коза опустила глаза.
А когда разошелся народ,
Побежала опять в огород.
Свадьбы были,
Пасха ли,
Но вся деревня дрыхнула,
Когда ты
Под ласками,
Словно порох, вспыхнула!
Вспыхнула -
Покаешься!
Время будет скверное.
Твой студент
Катается
Весело, наверное...
Временно,
не временно,
А не сдержать слезиночек!
Над тобой,
Беременной,
Облетел осинничек...
Ничего
Не чаяла!
Увлеклась нечаянно!
Чаянно,
Нечаянно,
Но все равно отчаянно!..
Много было в комнате гостей,
Пирогов, вина и новостей,
Много ели, пили и шутили,
Много раз «Катюшу» заводили...
А потом один из захмелевших,
Голову на хромку уронив,
Из тоски мотивов устаревших
Вспомнил вдруг кладбищенский мотив:
«Вот умру, похоронят
На чужбине меня.
И родные не узнают,
Где могила моя...» -
Эх, ребята, зарыдать хотится!
Хошь мы пьем, ребята,
Хошь не пьем,
Все одно помрем, как говорится,
Все, как есть, когда-нибудь помрем.
Парень жалким сделался
и кротким,
Погрустнели мутные глаза.
По щеке, как будто капля водки,
Покатилась крупная слеза.
«У других на могилах
Всё цветы, всё цветы.
На моей сырой могиле
Всё кусты, всё кусты...»
Друг к нему:
- Чего ты киснешь, Проня? -
Жалобней: - Чего тебе-то выть?
Ты умрешь - тебя хоть похоронят.
А меня? Кому похоронить? -
И дуэтом
здоровилы эти,
Будто впрямь несчастливы они,
Залились слезами, словно дети,
На глазах собравшейся родни!
А ведь в песне,
так некстати спетой,
Все в такую даль отдалено,
Что от этих слез,
От песни этой,
Стало всем не грустно,
а смешно!
В дружный хохот
вкладывали душу. -
Ох, умора! Ох и мужики! -
Еще звонче пели про Катюшу
И плясали, скинув пиджаки!
Реки не видел сроду
Дружок мой городской.
Он смотрит в нашу воду
С любовью и тоской!
Вода тепло струится,
Над ней томится бор.
Я плаваю, как птица,
А друг мой - как топор.
НА ЗЛОБУ ДНЯ
*
(Экспромт)
Космонавты советской земли,
Люди самой возвышенной цели,
Снова сели в свои корабли,
Полетели, куда захотели!
Сколько ж дней, не летая ничуть,
Мне на улице жить многостенной?
Ах! Я тоже на небо хочу!
Я хочу на просторы Вселенной!
Только знаю: потянет на Русь!
Так потянет, что я поневоле
Разрыдаюсь, когда опущусь
На свое вологодское поле...
Все стихи про земную красу
Соберу и возьму их под мышку
И в издательство их отнесу -
Пусть они напечатают книжку!
* Стихи написаны в день начала совместного космического полета Андрияна Николаева и Павла Поповича.
* * *
Василию Тимофеевичу
Я не плыл
на этом пароходе,
На котором в Устюг
плыли Вы,
Затерялся где-то я в народе
В тот момент
на улицах Москвы.
Что же было там,
на пароходе?
Процветала радость или грусть?
Я не видел этого, но, вроде,
Все, что было, знаю наизусть.
Да и что случилось там,
в природе,
Так сказать, во мгле моей души,
Если с Вами я на пароходе
Не катался в сухонской глуши?
Просто рад я случаю такому
Между строк товарищей своих
Человеку, всем нам дорогому,
Как привет, оставить
этот стих...
Куда меня, беднягу, завезло!
Таких местов вы сроду не видали!
Я нажимаю тяжко на педали,
Въезжая в это дикое село!
А водки нет
в его ларьке убогом,
В его ларьке единственном, косом...
О чем скрипишь
передним колесом,
Мой ржавый друг?
О, ты скрипишь о многом!..
Кто-то в верности партии клялся,
Кто-то резался с визгом в лото,
И стремительно в ночь удалялся
Алкоголик, укравший пальто.
В это время заснул Коротаев,
Как залегший в берлогу медведь,
Потому что у строгих хозяев
До утра не позволят... балдеть.
* * *
Среди обыденного
Окруженья,
Среди обыденных гостей
Мои ленивые движенья
Сопровождает
Скрип костей.
Среди такого окруженья
Живется легче
Во хмелю,
И, как предмет воображенья,
Я очень призраки люблю...
Уходите, мои печали,
Приодетые хулиганы...
Откричали, отвеличали,
Почесали свои калганы
И ушли
В дубовой обиде,
Ах ты, мол,
Гениальность вшивая!
...Я стою в обнаженном виде.
Знаю, что
Обо мне решили:
И талантливый,
А - г...но.
А Горбовскому - все равно.
Лариса Кондрашова
Побежала коза в огород
Приходили ко мне из «Электронадзора», - с возмущением рассказывал Володька, не переставая подтягивать кран разводным ключом. - У вас, говорят, на счетчике пломба нарушена. Выписали штраф - две тысячи рублей… Я возмутился: не трогал никто вашу пломбу! Прикинь, не хотят даже слушать. Я и так, и эдак, мол, к счетчику даже не подходил, и как заставить его крутиться в другую сторону, не представляю. У меня вообще в школе по физике была тройка с минусом. Не верят!
В то, что у тебя тройка с минусом? - рассмеялась Галя.
Он как раз ремонтировал у Гали кран на кухне - тот все время капал и капал. Действовал хозяйке на нервы. И тогда она вызвала на дом техническую помощь, то есть Володьку. Он любил поговорить. Даже во время работы рот не закрывал, но всегда рассказывал что-то интересное, в Галиной жизни не случающееся.
И ты заплатил? - с замиранием сердца спросила она, любуясь уверенными движениями Володькиных рук.
Как же, щас! Заплачу! Я узнал у одного чудака, он когда-то электриком работал, что эти наезды на лохов рассчитаны. Берут на пушку, а человек и колется. Если виноват, конечно! А вообще такой факт надо актом скреплять, с понятыми… Просто зла не хватает! Пломба якобы нарушена - значит, я вроде бы откручивал счетчик назад, воровал электроэнергию… Ты докажи! Не пойман - не вор, даже фильм такой есть… Меня больше всего возмущает, когда напраслину возводят. И когда со мной не церемонятся. Я, между прочим, российский гражданин и хожу под законом. Но эти две бабы…
Какие бабы?
Вот так он всегда: рассказывает будто рывками, потому Галя и не всегда понимает, о чем.
Говорю же тебе, бабы из «Электронадзора», что штраф выписывали. Они ушли, а на другой день прислали ко мне какого-то жлоба, свет отключать! Ничего не доказали, а уже приговорили. Слушай, почему с нами обычно не церемонятся, а? И почему мы покорно принимаем такой вот произвол? Не знаю, как другие, а я взбесился…
Володька еще раз проверил кран. Включил, выключил и удовлетворенно крякнул. Кран не капал. Галя не очень представляла себе, как Володька может взбеситься. С ней он всегда такой спокойный, уравновешенный, все время улыбается.
И что ты сделал?
Она подала Володьке полотенце, и тот медленно вытер руки, кося глазом на кран, словно боялся, что он в любой момент может выкинуть прежний фортель, несмотря на новую прокладку.
Я взял топор и за ним погнался.
Галя недоверчиво фыркнула.
Врешь, Володька, врешь ведь как сивый мерин! Как так можно, за представителем официальной структуры с топором гоняться? А если бы он с милицией вернулся?
Она и в самом деле себе этого не представляла, потому что с чиновниками и их представителями воевать не умела, да и боялась.
С милицией? Чего вдруг?
Володька подошел к зеркалу, потрогал свой короткий ежик и как бы между прочим взглянул на кухонный стол, который Галя уже накрыла, чтобы накормить своего постоянного механика, сантехника и прочее.
Ну, если бы электрик им пожаловался. Про топор.
Володька еще немного подумал и решительно сел за стол.
Я бы сказал, что он все врет. Пьет много, вот у него глюки и появляются…
А вдруг бы оказалось, что он не пьет? Ну, вообще, понимаешь?
А ты такого мужчину когда-нибудь видела? - тем же тоном передразнил ее Володька. - Да у меня и топора-то в доме нет. Что я, лесоруб какой? И зачем топор человеку, у которого центральное отопление?
Галя стала быстро сгружать в его тарелку салаты - она мастерица салаты делать, и Володька их любит. Благодарный едок, потому Гале нравится его кормить.
Но ты же сам сказал, что погнался за ним с топором.
А я этот топор соседу отдал. На всякий случай. Соседей-то вряд ли бы стали обыскивать. Мало ли что им в голову взбредет? Могли и с милицией прийти. Но ведь не пришли. Значит, что?
Что? - с придыханием повторила Галя.
Прицепились ко мне не по закону. На понт решили взять, да не вышло. Того мужика, кстати, электрика, я больше не видел. Никогда… И я понял, что закон нарушают с двух сторон. Понимают, что и сами не правы, но думают, а вдруг прорежет. Небось им с каждого такого штрафа проценты капают… Лохов-то не сеют и не пашут, и государство об этом прекрасно знает… Чиновники привыкли, что если на нашего гражданина слегка прикрикнуть, он сразу отступит от своих требований. У него тут же сомнение появляется: а что, если и в самом деле отрежут, отключат, отвинтят… Беспредел, одним словом…
Тебя послушать, так мы и в самом деле бесправны. Вон, смотрел по телику, даже олигархов сажают.
Сажают! - передразнил Володька. - И ты поверила? Кому-то на лапу не дал, вот и взяли его за жабры.
Все равно, такой случай - единичный. Ко мне, например, никто не приходил и штраф не требовал.
Какие твои годы!.. Теперь меня «Водоканал» стал доставать. Такие же беспредельщики. Есть вода, нет воды - а плати за полный месяц! Две недели я за водой к колонке ходил, а оплата ни на рубль не изменилась.
Постой, - сказала Галя, - а разве у тебя счетчика нет?
Да все никак не поставлю, - несколько смутился Володька, но тут же по-петушиному вздернул голову. - Слушай лучше. Две недели воды не было, я и заплатил за полмесяца. По их пусть и завышенной норме. И что ты думаешь? Пришли очередные сборщики налогов: у вас, говорят, задолженность по оплате за воду, мы вас отключим. Я говорю: только попробуйте, я на вас в санэпидстанцию пожалуюсь. Вчера опять воду на десять часов отключали, а потом я кран открыл, и из него пиявка выпала.
Володька помедлил, с любовью глядя на полную тарелку, и медленно, будто священнодействуя, поднес вилку ко рту, чтобы тут же блаженно замереть.
Что ты говоришь! - ужаснулась между тем Галя и тут же решила, что такого быть не может. - Опять врешь.
- «А с чего мне врать, дружище, посуди, какой расчет?» - продекламировал Володька, который вечно кого-нибудь цитировал.
Он - старый друг ее брата Валеры. Валера месяцами торчал на вахте в Тюмени, а его друг нет-нет да и заглядывал к ней, спрашивал, не надо ли чего. Бескорыстно интересовался. И в самом деле помогал, когда имелась в том необходимость.
Валера считал, что его сестра к жизни в одиночестве совсем не приспособлена. И что без мужчины в ее сугубо женской квартире не обойтись: то одно нужно, то другое…
Хотя Володька ей и бескорыстно помогал, но Валера все время привозил другу какие-нибудь, как он говорил, «сувениры». То рабочую дубленку, то шапку меховую.
Галка говорила, ты ей кран починил?
А то без твоих взяток я бы этого не делал! - для виду обижался Володька.
Скажешь тоже, взятка! Но ты за ней присматриваешь, и я тебе благодарен. А то кто же ей поможет? Уж не ее ли папаша, у которого руки сам знаешь, откуда растут…
Жилье у Галины еще то - в общем дворе у них у всех такие небольшие конурки. Правда, в центре города и со всеми удобствами. Эту недвижимость ей оставила в наследство бездетная тетка, мамина сестра. Ванная комната - четыре квадратных метра. Кухня - четыре квадрата.
«Гостиная» - восемь, из нее две двери - в комнату пять квадратных метров и в комнату шесть квадратных метров.
Кукольный домик, говорит муж сестры Евгений. Посмеивается. Но Галя рада этому до смерти. Мама обижается, что она моментально от родителей ушла, чтобы жить в этой норе. Пусть и нора, зато своя!
Представителей газовиков, электриков и вообще всех прочих коммунально-бытовых служб Галина в самом деле боится. Если бы ей выписали хоть какой штраф, она бы уплатила его молча и ни с кем не стала ссориться, как Володька.
Как-то раз она об этом ему сказала, тот возмутился:
А если они от фонаря написали?
Я все равно не смогу проверить.
Володька поднял вверх вилку с нанизанным на нее маленьким огурчиком, словно призывая в свидетели кого-то там вверху.
Ты, подруга, меня разочаровываешь. Нельзя давать себя в обиду. Знаешь, сколько у нас в стране желающих лоха развести? Будешь мямлей - не отобьешься. Как же ты своих детей собираешься воспитывать?
Если они у меня будут, - пробормотала Галя.
Тю, дурочка, скажешь тоже! Как же без детей-то?!
Она на Володьку не обижалась. Мямля и есть мямля, только насчет того, что дает себя в обиду, так это не всякому. Чиновники за людей не считаются. В том смысле, что они - как бы отдельная каста. Не простые люди, а винтики государственной системы. В иных же случаях… Гордость у нее ого-го! Может, потому до сих пор одна живет. Уже целых семь месяцев.
Нет, с мужем она разошлась не от гордости, а из-за его пьянки. Сколько можно было терпеть! Дня не проходило, чтобы он не набрался. В конце концов, от него уже постоянно исходил запах перегара. Такой противный, как будто в нем самом, в Генке, протухло что-то… С ним неприятно было даже… исполнять этот самый супружеский долг, хотя, как ни странно, алкоголь не лишал его мужских достоинств, даже наоборот. Наверное, потому, что он был начинающий алкоголик… И спиртное было для него как… Галя споткнулась, вспоминая… Как допинг!
Об одном Галя судьбу благодарила, что хватило ума не родить от Геннадия. Какой бы ребенок у нее сейчас был? Скорее всего больной, неполноценный. Как у соседки Веры напротив. Лежит целыми днями без движения, только глазами водит.
Чего это она опять о мрачном! Не так все и плохо, и на Генке свет клином не сошелся. А то, что она семь месяцев одна, так это потому, что Галя никого и не искала. Ей бы в себя прийти после такого брака, который был браком в буквальном смысле слова.
Хорошо, что наследство она получила уже после развода, а то Генка бы к ней все время таскался. Он и сейчас нет-нет да пытается в квартиру Галиных родителей прорваться. Не знает, что Галя там больше не живет.
Позовите Галину! - кричит. - Куда мою жену спрятали?!
Уже и забыл, что жены у него нет.
Предки молчат как партизаны, адрес дочери не сообщают.
Вообще-то обидно. Что ж ей, кроме Генки, доли нет?.. Это она потому сердится, что и в самом деле: куда ни пойдет, везде, как нарочно, на бывшего супруга натыкается. Просто фатальное невезение. Причем он тут же начинает выяснять отношения с тем из мужчин, кто, не дай Бог, в такую минуту рядом с ней оказывается…
Однажды с дискотеки ей пришлось уходить через черный ход, а потом хватать такси, чтобы пьяный, как всегда, Генка ее не выследил. Тогда прощай покой ее кукольного домика.
А чего это вдруг у тебя детей не будет? - выводит ее из задумчивости голос Володьки. - Нормальная здоровая женщина. Или, может, тебе не от кого, так ты скажи, поможем!
Своими грубыми шуточками Володька надеется извести из глаз в общем-то веселой девчонки это мрачное выражение, никак ей не подходящее.
А с чего веселиться? Семь месяцев Галя вынужденно сидит дома… Не вообще, на работу-то она ходит, а в смысле досуга.
Она проводила Володьку до ворот - к ним в общественный двор надо было входить через ворота, которые, впрочем, никогда не запирались - и, как говорится в книгах, рассыпалась в благодарностях.
Что бы я без тебя делала? - сказала она нарочито пламенно, чтобы польстить Володькиному самолюбию.
Зови, если нужно, - благодушно отозвался тот.
Конечно, мебель - слишком громко сказано, но поменяла местами компьютерный стол и узкий книжный шкаф - все это в комнате помещалось, хотя жилого пространства почти не оставалось.
По крайней мере в ее маленькой квартирке негде было танцевать или устраивать какие-то шумные междусобойчики. В гостиной, однако, все необходимое из мебели имелось: тумба с телевизором, журнальный столик и маленький диванчик. В спальне - одна полуторная кушетка из мебельного гарнитура, которую ей выделили родители. Ничего более широкое туда просто бы не влезло. И тоже узкий платяной шкаф.
С другой стороны, некоторые подруги Гали считали, что у нее вполне хватает места посидеть втроем-вчетвером за журнальным столиком с бутылкой и нехитрой закуской.
Потому, когда сегодня вечером раздался телефонный звонок, Галя, еще до того, как взять трубку, отчего-то сразу подумала, что ее подруга Света собирается к ней в гости.
И не одна, - тут же подтвердила ее догадку подруга. - Я хочу прийти к тебе с двумя симпатичными парнями.
Один из них Миша, - попробовала догадаться Галя.
С Мишей Светлана изредка встречалась у нее дома, если образовались подходящие условия: например, уезжала куда-нибудь ненадолго Светина мама. Но у Миши была семья, и в свободное время Свете приходилось искать себе другое общество.
А она не любила сидеть дома и ждать у моря погоды. Вдруг она встретит человека, которого полюбит, и с ним забудет о Мише; ведь он не собирается при этом оставить свою жену, чего Светка никак не может понять. Если ему с ней хорошо, зачем он гуляет? А если плохо, чего ее не бросает?
Какой, на фиг, Миша! - крикнула в трубку Света, и Галя поняла, что эти самые замечательные парни стоят у телефона рядом с ней, и такие небрежные слова она говорит именно на публику. - Со мной Игорь и Слава.
Про Игоря Галя слышала. Он ухаживал за Светкой без особой надежды на взаимность, но подруга была не из тех, кто избавляется от своих кавалеров. Она вообще считала: чем больше, тем лучше. Одного можно любить, а всех остальных привечать и манить надеждой, которая никогда не сбудется. Ну а тот, единственный, любимый, пусть видит, что Света не какая-нибудь там дурнушка, которая никому не нужна. И если он решит уйти от нее, то пусть не думает, что она пропадет…
Об этом можно было рассуждать без конца. Галя с сожалением отмечала, что ей такое не дано. Если у нее был мужчина, с которым она встречалась, то никого другого рядом не допускала. Может, она просто дура?
Но даже в отсутствие мужчины Галя не чувствовала себя какой-то ущербной, более того, она была счастлива, как никогда до того. Просто ей хотелось бы, чтобы это счастье с ней кто-нибудь разделил.
Но пока суд да дело, надо было к приходу гостей приготовиться. Галя пробежалась по своим комнатушкам - привыкнув, она достигла виртуозности в передвижении по своему домику. Освоила этакий житейский слалом. А как тут не освоишь. Приходилось выбирать: либо постоянно ходить с синяками на бедрах, либо, пробираясь в ту или иную комнату, в последний момент делать изящное гибкое движение, обходя очередной мебельный угол.
На кухоньке, между прочим, у нее стояли купленный в кредит холодильник «Стинол» и маленький складной столик, который в обычное время использовался Галей только наполовину, а в случае, когда приходили друзья, которые не хотели идти в гостиную, она могла раскладывать еще и вторую половину, так что получался довольно большой обеденный стол. Но сегодня… сегодня она накроет стол непременно в гостиной - событие предстояло неординарное.
А что, никто не знает, за каким поворотом встретится со своей судьбой. Вдруг придет парень, которого Галя давно ждет? Тот, кто поймет и не станет выискивать в ее поведении какое-то второе дно, что бы она ни делала или ни говорила.
С Генкой у нее с самого начала не срослось. Еще с загса, где они поссорились за два месяца до свадьбы. А все потому, что Галя не захотела брать фамилию жениха - Подкорытько, а оставила свою девичью - Мещерская.
Отец ее фамилией очень гордился, и Галя этой гордостью просто не могла не заразиться. Но своим решением она, как позже выяснилось, смертельно обидела свою свекровь. Масла в огонь добавил и Галин отец, попытавшись объяснить будущей родственнице, что князья Мещерские в его роду перевернулись бы в гробу, узнав, что одна из их правнучек стала Подкорытько. Потому нечего и обижаться. На Руси просто так фамилию не давали.
Намек был обидным, потому что в свое время и свекровь, будучи юной девушкой, раздумывала, выходить ей замуж за Генкиного отца или не выходить.
Фамилия у нее была Родионова. Тоже, между прочим, красивая фамилия. Потому в глубине души она невестку понимала.
Но в ее время немодно было оставлять девичью фамилию. Такой поступок могли позволить себе разве что писаные красавицы или шалавы, которые браком не дорожили. Да и за столько лет она к фамилии Подкорытько так привыкла, словно с ней и родилась…
Князья! - обидно фыркнула свекровь. - Это бедные, значит?
Хотя, между прочим, могла сказать и погрубее. То, что думала.
Мещерский обиделся.
Ищи богатства не на земле, а на небесах, - сказал он где-то услышанную фразу.
Вот и жили бы на небесах, а то ведь на земле норовят, - пробормотала мама Подкорытько.
Но их разговор происходил во время свадебной церемонии, и в это время как раз заиграли марш Мендельсона, так что слова Галиной свекрови потонули в бравурных аккордах.
Носится отчим со своей фамилией как с писаной торбой! Можно подумать, что от этого в его жизни что-то меняется. Наверное, все люди, у которых жизнь не ладится, а если точнее, они сами не могут дать ей ладу, ищут, за что зацепиться, чтобы свою бестолковость оправдать. «Мы, Мещерские, этого не любим!» «Нам, Мещерским, грязным трудом заниматься не пристало». «У нас, Мещерских, не принято ради денег гробить свою жизнь…»
А ведь посмотришь, как говорится, в корень, «их» представители только и делали, что ничего не делали… Вот у меня невольно получилась тавтология. Как обычно шутит мой муж: «Мы рады, что вы рады…»
В свое время и мать на это повелась. На тон, на осанку, на рассказы о знатных предках, на звучную фамилию, за которой ничего, кроме звука, не оказалось. Фамилия словно давала отчиму право годами не работать, сидеть на шее матери только потому, что они, Мещерские, не могут работать где попало…
Почему мать не ушла от него, не знаю. Кажется, у нас, у русских женщин, повелось идти на что угодно, - точнее, за кого угодно, - лишь бы получить желанный четырехугольник в паспорт. «Я - замужем!» За кем - это уже второй вопрос. Кто знает, что ты переживаешь в браке, каков твой муж, дает ли тебе брак вообще что-нибудь? Как бы и не важно.
А может, я не права? И наша национальность здесь ни при чем, а играет свою роль только пол? Еще точнее - гены? Женщина-самка должна непременно иметь самца, чтобы рожать от него детей. Но мама вышла за Мещерского вторым браком, у нее уже было двое детей, мы с Валерой. Тогда она должна была бы искать для себя не только производителя, но и защитника, и того, кто обеспечит ее уже имеющихся детей пропитанием.
Как ей показалось, нашла. Но потом выяснилось, что и вправду показалось. Что же, возьми и уйди, но нет, она ухитрилась в тридцать четыре года родить еще и Галочку, чтобы впредь уже не трепыхаться никогда.
Может, у современных самок утерян какой-то ген? Раньше, наверное, они могли выбирать себе самцов самых лучших. Здоровых мужчин, удачливых охотников. По крайней мере красивые самки. Или уже тогда природа блокировала что-то в сознании красивых самок, чтобы они выбирали не лучших, а тех, кто просто чем-нибудь от других отличается? Природа таким образом распределяла средний уровень способностей человека. Ведь иначе рождались бы дети или очень приспособленные к жизни, крепкие, умные, или совсем уж ни на что не годные. Вымер бы люд!
А так, ежели рождалось существо мужского пола, не слишком приспособленное к обеспечению своей самки, да и своей собственной жизни, более крепкая самка брала его под свое крыло. То есть на свое обеспечение.
Вот и мама. До сих пор корячится на двух работах. Хорошо еще, на двух. Раньше пахала на трех…
Прежде я никогда не задумывалась, почему мы всегда были хорошо обеспечены. Не рассуждала, что вот отчим вечно на диване валяется, а деньги в доме есть. Только потом поняла: бедная мама все думала, что раз Мещерский взял ее с двумя детьми, то она теперь по гроб жизни должна этот долг ему отрабатывать. На самом деле это она приобрела себе еще одного, только взрослого, ребенка. Погрубее - захребетника.
И Галочку мама ему поторопилась родить тоже по своему разумению - как же, у мужчины нет своих детей. Мещерский, кстати, об этом и не слишком сокрушался.
Я с удивлением слышала, как он бурчит под нос, что все женщины по природе самки. Не могут не рожать. Есть ведь дети, двое, зачем еще кого-то?! В общем, то, что делала мама, мог оценить кто угодно, только не мой отчим!
Подозреваю, что и как мужчина он не ахти, то есть мама, убиваясь на своих работах, нормального секса не имела, а имела всего лишь в лице отца лишний рот, - опять у меня каламбурчик получился! Ах да, еще и звание замужней дамы.
Но из-за этого мать постарела прежде времени. Как будто надорвалась, хотя ее работа никогда не была физической. Она хороший бухгалтер, а такие всегда нужны.
Теперь мама в свои пятьдесят пять лет выглядит лет на десять старше, и я не удивлюсь, если Мещерский в один прекрасный момент уйдет от нее к молоденькой, которая станет гордиться тем, что увела мужчину у «старухи». И тоже не будет от него требовать, чтобы шел работать и не сваливал все на ее слабые плечи. Или станет? Может, потому отчим от мамы и не уходит, что боится: молодые сейчас не те, что раньше. Далеко не всякая станет терпеть, что мужик сидит на ее шее. Большинство норовят сами кому-то на шею сесть.
Хотя, казалось бы, чего матери сейчас-то упираться? Брат Валерка - мы с ним погодки - нефтяник. Работает в Тюмени, вахтовым методом. С матерью не живет, квартиру снимает на пару со своим коллегой. Очень удобно. Один на две недели уезжает, а другой в это время в квартире живет.
Еще годик, - говорит Валера, - и собственная квартира у меня в кармане. А там и о семье время подумать.
Мужчине проще. Ему можно с женитьбой не торопиться. А женщина должна вовремя родить, потому и замуж выходит пораньше. Я в двадцать четыре года вышла замуж за Женю Рагозина, но в отличие от многих сверстниц ни разу о том не пожалела. Мне в самом деле повезло с мужем, в чем я могу признаться не только подругам, но и самой себе. Ни разу я не усомнилась в правильности выбора отца для своих детей. Пока у нас один ребенок, но я собираюсь через годик-другой родить еще одного…
Кстати, подумала, что у нас, троих детей нашей мамы, у всех разные фамилии. Галочка, понятно, Мещерская, как родная дочь своего папочки. О себе я говорила, а Валера у нас Саенко. Это была моя девичья фамилия…
Мысли мои нанизываются одна на другую, как звенья цепи. Теперь вот подумала о младшей сестренке. Ее брак никак нельзя было назвать удачным. Не должны девочки - вернее, девушки - испытывать такие потрясения. Сестра не успела выйти замуж - в двадцать лет! - как хлебнула лиха полной мерой: что может быть хуже мужа-пьяницы? Она даже пыталась его излечить, а это можно сделать лишь при согласии пьющего. Генка же Подкорытько пьяницей себя не считал и был уверен, что может бросить пьянство в любой момент.
Я поторопилась уйти из дома, понятно почему. Отчим меня не любил, хотя и старался любить. Он никогда меня не обижал, не кричал, не пытался воспитывать, но это еще хуже, такое вот равнодушие, когда смотрят не на тебя, а как бы сквозь тебя…
С Валеркой у него тоже отношения не сложились. На брата отчим, случалось, и голос повышал. Чувствовал, что пасынок ему будто живой укор, потому что работать пошел сразу после школы и, пока на квартиру не ушел, матери помогал так, что она даже от одной работы отказалась…
Теперь в трехкомнатной квартире она живет вдвоем с отчимом, но, кажется, не слишком этому огорчается. Вроде поворчала, когда в теткин дом переселилась младшая дочь. Но больше для виду.
Кстати, я не знала, почему ушла из дома Галочка. То есть официально она не ушла, а получила наследство после смерти тетки. Должен же кто-то в наследном доме жить!
Будь ей хорошо в родительском доме, обретенную жилплощадь она могла бы продать или сдавать внаем, но она захотела жить отдельно от родителей, хотя к тому времени разошлась с Генкой и была совсем одна.
Первым делом я попросила мужа заказать для Гали металлическую дверь - мы представили это как подарок сестре на новоселье. Женя и не подумал сопротивляться или упрекать меня в том, что трачу деньги на сестру. Он у меня умница - должно же было мне повезти хоть в чем-то…
То есть не хочу сказать, что я такая уж невезучая, но чего мне определенно не досталось в жизни, так это материнской любви. Мама, конечно же, любила всех нас, но как-то по-своему. Она считала, что, если у ребенка есть все необходимое, он просто обязан быть счастлив!
Человек, видимо, так устроен, что ему всегда хочется того, чего он не имеет. Когда мама покупала мне очередное платье или туфли, я, конечно, радовалась, но как мне хотелось, чтобы мама поцеловала меня, обняла. Как, например, отчима. Его она обычно прижимала к себе с какой-то неистовой страстностью, а он с подчеркнуто усталой гримасой высвобождался из ее рук и бурчал:
Ну, к чему эти нежности! Лучше бы принесла мне что-нибудь попить.
Или поесть! Или еще что-то, что приходило в его ленивый скучающий ум. И мама бежала, летела на крыльях, чтобы выполнять пожелание своего повелителя!
Непонятно, чего я сегодня ударилась в воспоминания. Сколько лет прошло, но, оказывается, обида на мать так и не стерлась из памяти.
Судьба подарила мне встречу с Женей и этим компенсировала всю ласку и нежность, которую я недополучила в детстве. Мой муж оказался человеком добрым, мягким и, главное, ласковым. Даже странно, что он стал заниматься бизнесом - при такой открытости и доверчивости - и кое-что у него получалось. По крайней мере мы не бедствовали. И уже четыре года ничего не омрачало нашего ясного семейного небосвода. Я могла не только уделять внимание членам моей семьи, но и заботиться о своей младшей сестренке.
И вот на днях моя Галочка забежала ко мне сияющая, будто обновленная, и с порога заявила, что она влюбилась.
От возбуждения не в силах усидеть на месте, Галя схватила на руки моего сына Толю и закружилась с ним по комнате.
Тошечка! Мой сладенький, мой маленький!
И щекотала его и тормошила, так что ребенок хохотал и даже повизгивал:
Галя! Галя! Щекотно!
Как его зовут? - поинтересовалась я.
Игорь. Его зовут Игорь.
Чувствовалось, что даже произносить имя любимого мужчины доставляет ей удовольствие.
А где ты с ним познакомилась?
С тех пор как Галя ушла из родительского дома и начала жить одна, я стала ощущать себя ответственной за Галину. Кто еще мог бы проникнуться таким чувством, если мать была полностью сосредоточена на желаниях отца. Мы обе к этому привыкли, потому не очень на материнское внимание и рассчитывали. Галя делилась со мной всеми своими новостями и знала, что я всегда помогу ей или посочувствую.
Светка с ним ко мне в гости пришла.
Надо сказать, что Светку я никогда не жаловала. Безалаберная наглая девица с гипертрофированным чувством собственного превосходства. Руководствовалась она обычно лишь собственными интересами, но вот прилипла к Галке еще со школы и все крутилась вокруг нее. Может, получала удовольствие от сравнения своих достоинств и достоинств подруги?
Как бы то ни было, я никогда не доверила бы ей даже свою кошку. И всегда бы ждала от нее какой-нибудь пакости. Ну да это лишь мои суждения, и, однажды попытавшись высказать их Гале, я получила отпор и с той поры носила свои впечатления в отношении Светланы при себе.
Хочешь сказать, что ты увела парня у своей подруги?
Да это вовсе не ее парень. Она с другим встречается, у них жуткая любовь, а Игорь просто за ней ухаживал. Без взаимности.
Неужели я так плохо знала собственную сестру? Она не только не считает свой поступок непорядочным, но и думает, будто избавила подругу от лишнего груза. По крайней мере Галя с легкостью придумывает себе оправдания, и ее радость ничуть не омрачает то, что она, возможно, нарушила какие-то Светкины планы. Действительно, парень ухаживает за подругой без взаимности, зачем он ей нужен?!
Я по привычке попробовала вернуть ее на грешную землю.
Откуда ты можешь знать наверняка, что этот Игорь ей не нужен? Вот скажи, она обрадовалась, когда он к тебе переметнулся?
Галя задумалась. Я подозревала, что она впервые посмотрела на свое приключение под таким углом: как к этому отнеслась подруга? Правду говорят, что любовь эгоистична. Пусть и не любовь, влюбленность, но на первых порах эти два чувства не слишком отличаются, так что бесполезно морализировать или взывать к совести влюбленного, и мое занудство здесь совсем ни к чему…
Она была не очень рада, это точно, - произведя какие-то свои вычисления, сказала сестра. - Ушла домой со Славой, хотя до этого, в кухне, когда помогала мне резать салат, шепнула: присмотрись, я привела его для тебя.
А что же ты не присмотрелась?
Мне и присматриваться не нужно. Не мой размер этот Слава.
Надо же, не думала, что для влюбленности существуют размеры.
Это я так шучу, - мрачно отозвалась сестра; теперь она стала испытывать дискомфорт от осознания своего поступка - родная сестрица, как пресловутая капля, продолбила наконец розовую пелену, которой себя эта дуреха окутала. Впрочем, ее самоистязание продолжалось недолго. - Тем более что Славик упал на Светку.
В каком смысле - упал?
Ну ты чего, Лен, запал на нее, значит.
А Светке тоже было все равно?
Думаю, да, только она никак не ожидала, что ее поклонник ко мне переметнется. А что же она хотела? Если на двух стульях еще можно как-то пристроиться, то на трех - никто не сможет!
Кого ты имеешь в виду?
Светочку, кого же еще! Она постоянно живет с Мишкой, а Слава и Игорь у нее так, для счета. Не говоря уже о других.
Она с эгоизмом влюбленного нашла-таки виноватого.
Но это ведь ее дело, не так ли?
Как будто можно долго удерживать возле себя нормального мужчину, ничего не давая ему взамен. Тоже мне, Клеопатра!
Да, мы мирные люди, но наш бронепоезд…
Интересно, а как отнесся к этому Славик?
Обыкновенно, как и любой другой мужчина на его месте: не одна, так другая.
Галя со знанием дела улыбнулась. Что она может понимать, соплячка!
Значит, и твой Игорь такой же?
Лицо Гали приняло мечтательное выражение.
Игорь… Игорь - это совсем другой человек.
Из одного вечера, проведенного с ним, ты сделала такой вывод?
Почему только вечера?
Сестра лукаво взглянула на меня безо всякого чувства вины или сожаления. Скорее, торжества: вот, мол, как я умею!
Значит, он оставался у нее на ночь. Лихо. Нет, я не осуждала младшую, но насторожилась. Слишком уж она была увлечена, слишком горела. Я-то знала, что мужчины относятся к сексу совсем не так, как женщины. И для них ночь, проведенная с женщиной, вовсе не повод делать какие-то далеко идущие планы насчет перемен в своей жизни. То есть они могут, конечно, сравнивать, эта лучше, эта хуже, но чтобы вот так же фонтанировать эмоциями…
Галочка же… Мне ли ее не знать, небось уже решила, что это ОН, тот, с кем она проведет оставшуюся жизнь…
Ты хоть фамилию его знаешь? - осторожно поинтересовалась я.
Конечно, знаю. У него классная фамилия: Бондарчук!
Фамилия как фамилия.
Я нарочно всегда спускала на тормозах эти ее «охи» насчет той или иной фамилии. Не хотела, чтобы своему папочке уподоблялась. Что такое фамилия? Мне бы и в голову не пришло восхищаться человеком только потому, что в свидетельстве о рождении его как-то именовали.
Да ты что! - возбужденно воскликнула Галя. - Это же фамилия известных актеров. Сергей Бондарчук - известнейший режиссер, между прочим. Правда, он уже умер. Поставил фильм «Война и мир» и играл в нем Пьера Безухова! Игорь говорит, что Сергей Бондарчук - его дальний родственник…
А у него в роду нет никого с фамилией Сталин? - невинно поинтересовалась я.
Галочка обиделась. А значит, на самом деле влопалась в этого Бондарчука по самые уши.
Лен, хоть ты не ехидничай, а?
А кто еще ехидничает?
Светка. Она впрямую говорит: был бы он хороший, я бы сама его подобрала, а не во втором эшелоне держала.
Ну вот теперь она в другую крайность кинулась, стала в себе сомневаться.
Светка твоя - известная красавица.
В самом деле, чего это я чуть ли не на сторону Светки встала? Этак можно в сестре все возможные комплексы пробудить.
В каком смысле - известная? - удивилась моя глупышка сестра.
Всякий мужик, кто ее только ни увидит, падает, сраженный неземной красотой.
Вообще-то ты права, она симпатичная, но чтобы красавица… Ноги у нее, между прочим, толстоватые, фигура - галифе, глаза…
В том смысле, что глаза как глаза, ничего особенного. Мало ли на свете голубоглазых девушек.
Нет, зря я боялась. Сестренка сумеет постоять за себя и вовсе не собирается сдаваться на милость этих самых комплексов.
Но он же в ней что-то нашел, Игорь, иначе чего бы ему за ней волочиться.
Галя прыснула.
Ну ты и слово выбрала: волочиться! Просто он скучал, а у Светланы все время кто-то толпился, вот он и ходил к ней. Недаром, значит. Вчера вот зашли они со Славиком к Светке в гости, а она их ко мне потащила.
И ты с ним сразу переспала.
Я не хотела, - смутилась сестра. - Но он набросился на меня, как из голодного края. Когда Светка со Славиком ушли, я думала, посидим, кофе попьем, поговорим. А вышло, и не поговорили. Утром чуть не проспали - и ему на работу, и мне…
Так он тебе ничего и не сказал?
Сказал. Поцеловал и говорит: до завтра. Сегодня я приготовлю что-нибудь вкусненькое. И торт сделаю, какой он никогда не ел! Пойду к его сердцу через желудок. - Она расхохоталась. - Ну, я побежала. Надо в доме прибраться, а с утра я сбегаю на рынок, накуплю всего самого вкусненького.
А через день она пришла ко мне на работу просто черная от горя.
Игорь вчера не пришел. И не позвонил.
Она вдруг заплакала. Так горько, так по-детски отчаянно, что у меня внутри все перевернулось. Ну, думаю, найду этого кобеля, разберусь по полной программе.
Галинка, наверное, прочла это по моему лицу, потому что сказала:
Ты не переживай за меня, сестренка. Впредь наука будет. Это, если хочешь знать, меня судьба наказала: на чужой каравай рот не разевай!
Какой же чужой, если Светка с ним не встречается.
Ну и что же, но она его при себе про запас держала? Держала. А тут я вклинилась. Она говорит, таких, как я, у него сто на рубль сушеных.
Зацепила ты, видать, Светку. Сейчас на ее улице праздник. Вроде как этот мужик тебя бросил после первой же ночи…
Лицо у Гали перекосилось от обиды, и я поспешила смягчить выражения. В самом деле, лежачих не бьют. А тут любящая сестра пинает вместе со всеми…
А впрочем, ее можно понять, - сказала я. - Она считала этого Игоря своей собственностью, а оказалось, что он не совсем ее… Он вообще кто по специальности?
Военный. Капитан ракетных войск!
Только Светка говорит, котяра еще тот.
И тебя это не задевает?
Задевает, - согласилась сестра. - Но теперь уже ничего не изменить. Теперь я уже влипла, и никуда от этого не денешься.
Между прочим, твой Володька кобелина еще тот! - как-то, смеясь, рассказывала ей Светка. - Помнишь, в прошлый раз, когда я заходила за феном, который накануне у тебя забыла, а ты помчалась в магазин, потому что у тебя хлеба ни крошки не было? Володька тогда у тебя еще шкаф ремонтировал.
Помню, - нерешительно проговорила Галя. В самом деле, тогда дверца шкафа у нее вдруг повисла на одной петле, и она, как всегда, позвонила Володьке. В принципе это был и не ее Володька. Между прочим, у него есть жена и ребенок. Он всего лишь друг брата Валеры.
Так вот, он меня как зажал в ванной, я трепыхнуться не могла. Вроде и маленький, но цепкий. Если бы соседка к тебе зачем-то не зашла, ей-богу, там же и изнасиловал бы.
У Светки мания: всякий мужик, кто ее только увидит, непременно мечтает наброситься и изнасиловать.
Ванная комната у Гали крошечная, как и весь остальной дом. Ванна хоть и не сидячая, но такая маленькая, что Галя не может вытянуться в ней во весь рост, а опускает вначале верхнюю часть тела, вроде как погреть в горячей воде, а потом вылезает и сидя уже опускает ноги. Где там можно насиловать?
Ты мужчин все время с животными сравниваешь. У тебя непременно то кобелина, то котяра.
Нет, - смеясь, запротестовала Светка, - это совсем разные вещи. В смысле, понятия. Кобелина - это тот, кто всегда готов, хоть с кем. Ему любые условия подходят. Будь то подъезд или ванная… А котяра - тот, кто по крышам ходит, приключений ищет. Кошку для себя он выбирает и начинает ее обхаживать. Цветы, конфеты, шампанское…
Галя хотела сказать, что тогда Игорь не котяра, а кобелина, если следовать Светкиной классификации. Она бы хотела поговорить об Игоре. Самой ей не хотелось заводить разговор, а вот Светку она бы послушала. Но подруга быстро распрощалась - торопилась куда-то. Даже не спросила, как в любом другом случае:
Ну, как у тебя с Игорем?
Галя бы ее порадовала. Сказала, что никак.
Она ведь только пришла с работы, успела душ принять да переодеться, как Светка пришла. Галя хотела ее чем-нибудь угостить, но та недолго побыла и убежала. Надо понимать, ловить очередного поклонника, который пополнит ряды ее вздыхателей взамен выбывшего Игоря…
Почему непременно - выбывшего? Игорь может при Светке остаться. Ведь она, с его точки зрения, женщина недоступная, значит, для мужчины желанная.
Галя сморгнула опять подступившие было слезы, открыла холодильник и посмотрела в его нутро: что бы поесть? У нее в морозилке были котлеты, но жарить их не хотелось. Можно пожарить картошку, но вначале придется ее почистить… Как не хочется готовить для себя одной!
И тут раздался телефонный звонок. У Гали в ее кукольном домике было и это достижение цивилизации. Правда, сотовый она себе пока не купила. Все находились более насущные траты…
Скорее всего звонила мама. Она тоже недавно пришла с работы и теперь интересовалась у Гали, как прошел день.
Это я, - сказал голос, и она не сразу поняла, что звонит Игорь. Голос его по телефону был как-то выше, пронзительнее, что ли. Наверное, при общении напрямую Игорь в него кошачьей бархатистости добавлял, чтобы своих кошек соблазнять.
Она почувствовала, как дрожит у нее рука, и ей с трудом приходилось сдерживаться, чтобы голос не дрожал.
Я приду к тебе сейчас, не возражаешь? Я тебе из автомата возле вашего двора звоню.
Приходи, - сказала она как бы рассеянно. Мол, как хочешь, а ей все равно.
Но едва только Галя положила трубку, как тут же кинулась к холодильнику за теми самыми котлетами. По пути зажгла газовую плиту и теперь одной рукой вынимала из пакета котлеты, а другой наливала в сковородку масло.
Конечно, она все равно ничего не успела, потому что Игорь через две минуты уже стучал в дверь, и когда Галя ее открыла, первым делом просунул в приоткрывшуюся щель огромный букет, а потом уже зашел сам.
Самой очаровательной и привлекательной, - сказал он, целуя Гале руку, а потом открыл свой портфель и выложил на кухонный столик коробку конфет и шампанское.
«Светка оказалась права, - подумала она, - он и в самом деле котяра. У него все идет по накатанной колее. Скорее всего женщинам одни и те же слова говорит, не слишком утруждаясь новизной. А меня обхаживает как кошку, которую на время для себя выбрал. Но почему он был уверен, что я его прощу? И что пущу после того, как он так неожиданно, без предупреждения, исчез?»
Отчего-то она стеснялась смотреть на Игоря. Наверное, после разговора с сестрой - та явно дала понять, что нехорошо укладываться в постель с мужчиной, едва успев познакомиться. А кроме всего прочего, Галя ощущала себя женщиной, с которой можно не церемониться, такой вот без гордости и чувства собственного достоинства. Ощущать-то ощущала, а Игорю ничего не говорила. Просто сама себя поедом ела, о чем он, похоже, и не подозревал, потому что Галя по-прежнему смотрела доброжелательно и улыбалась.
Зато Игорь чувствовал себя как рыба в воде. Открыл свой портфель, достал из него какую-то навороченную дрель и спросил:
А у меня все с собой, - сказал он и вернулся в коридор к своему портфелю, после чего в ванной сразу зажужжала его дрель.
Галя по-прежнему не знала, как ей себя вести. Если бы это делал кто-то из приглашенных мужчин, ну, имеются в виду те, кого приглашают нарочно сделать что-то дома и которым за работу платят, она бы никакими вопросами не задавалась. Иной раз, если эти приглашенные отказываются брать деньги, можно организовать для них стол, на который непременно поставить бутылку водки, а то и две. Гале уже приходилось, кроме хозяйственного Володьки, сталкиваться с мужчинами, имеющими золотые руки и слабую голову. На предмет алкоголя.
Но как относиться к человеку, который приходит… спать с тобой? Принимать как само собой разумеющееся его такую вот чисто мужскую помощь?
«Для начала нужно покормить, - решила она, - а потом уже, за ужином, все прояснится».
Хозяйка, принимай работу! - крикнул он, и Галя поспешила на зов, вытирая руки о кухонное полотенце. - И фен принеси.
Она протянула Игорю фен, и тот включил его в только что прикрепленную розетку у зеркала. Фен ровно загудел, а Игорь шутливо поднес его к Галиным волосам, проведя потоком холодного воздуха от макушки до уха, потом до шеи, а другой рукой он мастерски задрал ей юбку. Слегка огладил, как, наверное, наездники оглаживают могущую взбрыкнуть кобылу. Выключил фен и наклонил ее, заставляя упереться в края ванны. Сам снял с нее трусики, потому что от неожиданности Галя туго соображала.
«Так вот чем платят женщины за хозяйственные работы своим любовникам!»
Надо сказать, что такой скоротечный секс без удобств не доставил ей почти никакого удовольствия, но Игорь не обратил на это внимания.
Я бы хотела принять душ, - пробормотала она, стараясь не смотреть ему в глаза, и он снисходительно улыбнулся.
Купил на всякий случай, - пояснил он, поймав ее удивленный взгляд. - Вдруг, думаю, у нее хлеба нет. Гостей не ждет. Я нарочно тебя не предупредил, чтобы ты не слишком суетилась. Вдвоем мы и так все быстро сделаем… У тебя котлеты не подгорают?
Она спохватилась и кинулась котлеты переворачивать.
С ней происходило что-то странное. По крайней мере прежде с ней не случавшееся. Она смотрела на чужого, по сути, мужчину, который спокойно хозяйничал на кухне, как будто прожил вместе с Галей в браке лет десять.
Он уверенно - безо всяких там прелюдий и вопросов - берет ее в любом месте, в каком захочет, а она, точно зомби, и не пытается сопротивляться.
Неужели это и есть любовь? Когда живешь как в полусне, ничего не соображаешь и вообще не проявляешь себя как полноценный индивидуум…
Правда, эти мысли не мешали ей накрывать на стол, опять-таки с помощью Игоря.
Он догадался и сел не на ту табуретку, на которой она любила сидеть, и стал открывать шампанское, кивнув Гале, что она не поставила на стол бокалы.
Она тут же бросилась доставать бокалы и протирать их полотенцем. То есть привычные действия она производила машинально, так что ничего странного в ее действиях не усматривалось.
Игорь открыл шампанское, разлил по бокалам и произнес тост:
Галя так же покорно выпила шампанское, хотя оно было сильно газированным и пилось с трудом.
В другое время она бы отметила в Игоре эту черту: не задумываться ни о чем. Не напрягать свои мозги без надобности. Все было раз и навсегда предопределено. Что говорить за рюмкой и как обращаться с женщиной. Тогда жить становилось необременительно, потому что все катилось по привычной колее.
Молодец! - похвалил он. - И котлеты у тебя то, что надо. В меру прожаренные. Настоящие, домашние… Слушай, что у нас сегодня было. На строевых учениях присутствовал генерал и после, на разборке, стал выговаривать ротному: «Товарищ Асафин, у вас барабан все время бил между ног!»
Он вышел в коридор и одобрительно взглянул на нее, моющую посуду.
Сейчас посмотрю, как там у тебя крыша расположена и сколько кабеля для антенны понадобится.
Он сосредоточенно взглянул на свои форменные туфли - наверное, ему хотелось бы иметь шлепанцы, в которых можно выходить во двор, но у Гали никакой мужской обуви не было.
Вздохнув, Игорь надел туфли и вышел.
«Что значит - завтра принесу? - подумала она. - Он у меня ночевать останется или придет только из-за антенны? Наверное, не придет. Просто обещает, и все. И во двор вышел для виду…»
До встречи с Игорем она считала, что нужно высказывать своим сожителям или любовницам пожелания, мнения или планы, а они что-то там про себя решат, а потом уж ей скажут без объяснений, так что останется возможность все остальное домыслить. Может, он считает, что язык вовсе не средство общения между людьми, а так, всего лишь издержки цивилизации?
Метров семь кабеля нужно, - сообщил Игорь, возвращаясь. - А чего ты такая нерадостная? Может, тебе неприятно, что я остался?
Лариса Кондрашова
Побежала коза в огород
Приходили ко мне из «Электронадзора», - с возмущением рассказывал Володька, не переставая подтягивать кран разводным ключом. - У вас, говорят, на счетчике пломба нарушена. Выписали штраф - две тысячи рублей… Я возмутился: не трогал никто вашу пломбу! Прикинь, не хотят даже слушать. Я и так, и эдак, мол, к счетчику даже не подходил, и как заставить его крутиться в другую сторону, не представляю. У меня вообще в школе по физике была тройка с минусом. Не верят!
В то, что у тебя тройка с минусом? - рассмеялась Галя.
Он как раз ремонтировал у Гали кран на кухне - тот все время капал и капал. Действовал хозяйке на нервы. И тогда она вызвала на дом техническую помощь, то есть Володьку. Он любил поговорить. Даже во время работы рот не закрывал, но всегда рассказывал что-то интересное, в Галиной жизни не случающееся.
И ты заплатил? - с замиранием сердца спросила она, любуясь уверенными движениями Володькиных рук.
Как же, щас! Заплачу! Я узнал у одного чудака, он когда-то электриком работал, что эти наезды на лохов рассчитаны. Берут на пушку, а человек и колется. Если виноват, конечно! А вообще такой факт надо актом скреплять, с понятыми… Просто зла не хватает! Пломба якобы нарушена - значит, я вроде бы откручивал счетчик назад, воровал электроэнергию… Ты докажи! Не пойман - не вор, даже фильм такой есть… Меня больше всего возмущает, когда напраслину возводят. И когда со мной не церемонятся. Я, между прочим, российский гражданин и хожу под законом. Но эти две бабы…
Какие бабы?
Вот так он всегда: рассказывает будто рывками, потому Галя и не всегда понимает, о чем.
Говорю же тебе, бабы из «Электронадзора», что штраф выписывали. Они ушли, а на другой день прислали ко мне какого-то жлоба, свет отключать! Ничего не доказали, а уже приговорили. Слушай, почему с нами обычно не церемонятся, а? И почему мы покорно принимаем такой вот произвол? Не знаю, как другие, а я взбесился…
Володька еще раз проверил кран. Включил, выключил и удовлетворенно крякнул. Кран не капал. Галя не очень представляла себе, как Володька может взбеситься. С ней он всегда такой спокойный, уравновешенный, все время улыбается.
И что ты сделал?
Она подала Володьке полотенце, и тот медленно вытер руки, кося глазом на кран, словно боялся, что он в любой момент может выкинуть прежний фортель, несмотря на новую прокладку.
Я взял топор и за ним погнался.
Галя недоверчиво фыркнула.
Врешь, Володька, врешь ведь как сивый мерин! Как так можно, за представителем официальной структуры с топором гоняться? А если бы он с милицией вернулся?
Она и в самом деле себе этого не представляла, потому что с чиновниками и их представителями воевать не умела, да и боялась.
С милицией? Чего вдруг?
Володька подошел к зеркалу, потрогал свой короткий ежик и как бы между прочим взглянул на кухонный стол, который Галя уже накрыла, чтобы накормить своего постоянного механика, сантехника и прочее.
Ну, если бы электрик им пожаловался. Про топор.
Володька еще немного подумал и решительно сел за стол.
Я бы сказал, что он все врет. Пьет много, вот у него глюки и появляются…
А вдруг бы оказалось, что он не пьет? Ну, вообще, понимаешь?
А ты такого мужчину когда-нибудь видела? - тем же тоном передразнил ее Володька. - Да у меня и топора-то в доме нет. Что я, лесоруб какой? И зачем топор человеку, у которого центральное отопление?
Галя стала быстро сгружать в его тарелку салаты - она мастерица салаты делать, и Володька их любит. Благодарный едок, потому Гале нравится его кормить.
Но ты же сам сказал, что погнался за ним с топором.
А я этот топор соседу отдал. На всякий случай. Соседей-то вряд ли бы стали обыскивать. Мало ли что им в голову взбредет? Могли и с милицией прийти. Но ведь не пришли. Значит, что?
Что? - с придыханием повторила Галя.
Прицепились ко мне не по закону. На понт решили взять, да не вышло. Того мужика, кстати, электрика, я больше не видел. Никогда… И я понял, что закон нарушают с двух сторон. Понимают, что и сами не правы, но думают, а вдруг прорежет. Небось им с каждого такого штрафа проценты капают… Лохов-то не сеют и не пашут, и государство об этом прекрасно знает… Чиновники привыкли, что если на нашего гражданина слегка прикрикнуть, он сразу отступит от своих требований. У него тут же сомнение появляется: а что, если и в самом деле отрежут, отключат, отвинтят… Беспредел, одним словом…
Тебя послушать, так мы и в самом деле бесправны. Вон, смотрел по телику, даже олигархов сажают.
Сажают! - передразнил Володька. - И ты поверила? Кому-то на лапу не дал, вот и взяли его за жабры.
Все равно, такой случай - единичный. Ко мне, например, никто не приходил и штраф не требовал.
Какие твои годы!.. Теперь меня «Водоканал» стал доставать. Такие же беспредельщики. Есть вода, нет воды - а плати за полный месяц! Две недели я за водой к колонке ходил, а оплата ни на рубль не изменилась.
Постой, - сказала Галя, - а разве у тебя счетчика нет?
Да все никак не поставлю, - несколько смутился Володька, но тут же по-петушиному вздернул голову. - Слушай лучше. Две недели воды не было, я и заплатил за полмесяца. По их пусть и завышенной норме. И что ты думаешь? Пришли очередные сборщики налогов: у вас, говорят, задолженность по оплате за воду, мы вас отключим. Я говорю: только попробуйте, я на вас в санэпидстанцию пожалуюсь. Вчера опять воду на десять часов отключали, а потом я кран открыл, и из него пиявка выпала.
Володька помедлил, с любовью глядя на полную тарелку, и медленно, будто священнодействуя, поднес вилку ко рту, чтобы тут же блаженно замереть.
Что ты говоришь! - ужаснулась между тем Галя и тут же решила, что такого быть не может. - Опять врешь.
- «А с чего мне врать, дружище, посуди, какой расчет?» - продекламировал Володька, который вечно кого-нибудь цитировал.
Он - старый друг ее брата Валеры. Валера месяцами торчал на вахте в Тюмени, а его друг нет-нет да и заглядывал к ней, спрашивал, не надо ли чего. Бескорыстно интересовался. И в самом деле помогал, когда имелась в том необходимость.
Валера считал, что его сестра к жизни в одиночестве совсем не приспособлена. И что без мужчины в ее сугубо женской квартире не обойтись: то одно нужно, то другое…
Хотя Володька ей и бескорыстно помогал, но Валера все время привозил другу какие-нибудь, как он говорил, «сувениры». То рабочую дубленку, то шапку меховую.
Галка говорила, ты ей кран починил?
А то без твоих взяток я бы этого не делал! - для виду обижался Володька.
Скажешь тоже, взятка! Но ты за ней присматриваешь, и я тебе благодарен. А то кто же ей поможет? Уж не ее ли папаша, у которого руки сам знаешь, откуда растут…
Жилье у Галины еще то - в общем дворе у них у всех такие небольшие конурки. Правда, в центре города и со всеми удобствами. Эту недвижимость ей оставила в наследство бездетная тетка, мамина сестра. Ванная комната - четыре квадратных метра. Кухня - четыре квадрата.
«Гостиная» - восемь, из нее две двери - в комнату пять квадратных метров и в комнату шесть квадратных метров.
Кукольный домик, говорит муж сестры Евгений. Посмеивается. Но Галя рада этому до смерти. Мама обижается, что она моментально от родителей ушла, чтобы жить в этой норе. Пусть и нора, зато своя!
Представителей газовиков, электриков и вообще всех прочих коммунально-бытовых служб Галина в самом деле боится. Если бы ей выписали хоть какой штраф, она бы уплатила его молча и ни с кем не стала ссориться, как Володька.
Как-то раз она об этом ему сказала, тот возмутился:
А если они от фонаря написали?
Я все равно не смогу проверить.
Володька поднял вверх вилку с нанизанным на нее маленьким огурчиком, словно призывая в свидетели кого-то там вверху.
Ты, подруга, меня разочаровываешь. Нельзя давать себя в обиду. Знаешь, сколько у нас в стране желающих лоха развести? Будешь мямлей - не отобьешься. Как же ты своих детей собираешься воспитывать?
Если они у меня будут, - пробормотала Галя.
Тю, дурочка, скажешь тоже! Как же без детей-то?!
Она на Володьку не обижалась. Мямля и есть мямля, только насчет того, что дает себя в обиду, так это не всякому. Чиновники за людей не считаются. В том смысле, что они - как бы отдельная каста. Не простые люди, а винтики государственной системы. В иных же случаях… Гордость у нее ого-го! Может, потому до сих пор одна живет. Уже целых семь месяцев.
Нет, с мужем она разошлась не от гордости, а из-за его пьянки. Сколько можно было терпеть! Дня не проходило, чтобы он не набрался. В конце концов, от него уже постоянно исходил запах перегара. Такой противный, как будто в нем самом, в Генке, протухло что-то… С ним неприятно было даже… исполнять этот самый супружеский долг, хотя, как ни странно, алкоголь не лишал его мужских достоинств, даже наоборот. Наверное, потому, что он был начинающий алкоголик… И спиртное было для него как… Галя споткнулась, вспоминая… Как допинг!
Чего тебе? - тем же тоном спросила я.
Вот, теперь я вижу, ты прежняя Ленка, которую я люблю, а то вздумала кваситься! На что способен человек в таком состоянии? А ни на что!
Издалека заходите, Александра Константиновна!
Она торжественно вынула из сумки небольшую газетенку, в которой я сразу признала нашу городскую сплетницу "По секрету". Статья была на весь лист. С множеством восклицательных знаков. И называлась претенциозно: "Как "Мисс Очарование" превратилась в "Мисс Разочарование".
"Бывшая, четвертая по счету, жена известного бизнесмена Юрия Забалуева подала на экс-супруга в суд!.." - так начиналась статья самого скандального журналиста края Григория Вершкова.
Ну и что в этом странного? - Я подняла глаза на свою подругу.
Догадайся с трех раз!.. Ты посмотри, и ведь вроде не тупая. Бывшая жена, понимаешь! Он свободен!
И разговоры о нем с некоторых пор приняли определенное направление.
А что, между прочим, один из немногих настоящих мужиков. И себя не даст в обиду, и семью не позволит разорить… Ладно, не сверкай очами, это я так… На самом деле каждой женщине хочется чувствовать себя защищенной, но многим ли это удается? Немногим. Настоящих мужиков мало, и на всех не хватает. А принцы… Кому они нужны!
Шурик, отстань от меня!
Вот еще, отстань… Насколько я поняла, Юрий Иннокентьевич к тебе неровно дышит.
А я к нему?
А ты - не знаю, - наконец смутилась Шурик. - Догадываюсь, конечно, что это у вас взаимно.
Не говори глупости!
На самом деле я не хотела обсуждать эту тему. Как я отношусь к кому бы то ни было из мужчин, сейчас не имеет значения. Увы, я не могу в этом вопросе думать только о себе. А может, как раз о себе я и думаю.
Кое-кто из молодых женщин на моем месте, возможно, не стал бы особо терзаться муками совести. Вон оно, счастье, само идет в руки. Но я знала хорошо, что счастье не бывает обособленным, оно не может существовать в изоляции, как некий отдельно взятый случай, ему обязательно нужна среда. Та, в которой ты живешь.
И как бы ни были мы грешны в тех или иных своих поступках, есть в обществе мораль, которая суть нас самих, наших взглядов на мир. И одна из составляющих этой морали - уважение к усопшим.
Мой муж умер, и, вспоминая о нем при ком-то, я говорила: царствие ему небесное. Не потому, что была так уж набожна, а потому, что я признавала за ним право остаться в моей памяти человеком, достойным высшего блага. И царствия небесного, если оно есть.
Женя был хорошим человеком и мужем. Что поделаешь, он не мог вписаться в некие особо жесткие рамки его мужского мира, но мне его упрекнуть не в чем. Может, я и не все о нем знала, но больше ничего знать не хочу. Да и что теперь об этом говорить!
Так вот мое столь долгое объяснение сводится к одному: я должна в память о нем носить траур. Пусть и не в одежде, но в душе. Нельзя мне сейчас думать о другом мужчине, как бы я к нему ни относилась. И закроем эту тему!
Молчишь? - удивилась Шурик, а потом спохватилась: - И в самом деле, чего это я на тебя напала? Конечно, Забалуев не твоего поля ягода.
Почему это? - удивилась я, на мгновение позабыв о своем обете. - Потому, что он с бандитами тусуется?
Шурик удивленно фыркнула, но, сообразив, в чем дело, с превосходством взглянула на меня.
Ты Витю-боксера имеешь в виду? Еще один наш городской миф.
Шурик! Кто из нас работает в газете и должен обладать самой обширной информацией? Откуда ты все берешь? Витя не миф, он вполне реальный бандюган, и у Забалуева с ним довольно тесные отношения.
Откуда я все беру! - передразнила она меня. - Да оттуда же! Ты что, мимо ушей пропустила? Я с ментом живу, понимаешь! О своих текущих делах он рассказывает мне неохотно, а вот о криминальной обстановке в городе любит поговорить. Так вот, Витя-боксер в свое время числился в той же юношеской сборной по боксу, что и Юра Забалуев. С той поры они и корешат, всего лишь на уровне "здравствуй" и "прощай", а не потому, что у них общие дела.
Я облегченно вздохнула, будто и в самом деле собиралась связывать свою жизнь с Забалуевым.
И все-таки, - не выдержав, опять вернулась я к тому же разговору, - почему мы с Забалуевым разного поля ягоды?
Потому. Может, как люди вы и близки по духу, но как мужчина и женщина не совмещаетесь!
Вот что я не люблю, так это подобные категорические заявления. Можно подумать, что Шурик знает все на свете, а я только что, будто кутенок, глазки открыла.
Так-таки и не совмещаемся?
Я имею в виду вовсе не постель, - отмахнулась Шурик. - Вот смотри, он был четыре раза женат…
Ну, насчет четвертого раза еще неизвестно, был или не был. В том смысле, что и не думал разводиться. Гриша Вершков соврет - недорого возьмет.
В любом другом случае, ты права, он бы не побоялся. Но задевать Юрия Иннокентьевича!.. Ты статью-то почитала? В его огород если что и брошено, так мелкий камушек!
А не может быть это чьим-нибудь заказом?
Не может он сам на себя компромат печатать. Выборы скоро… Послушай, Ленка, а что, если он тебе таким образом о переменах в своей личной жизни сообщает?
Хочешь сказать, из-за меня он отказывается от блестящей карьеры?
Что происходит? Я так увлеклась обсуждением личности Юрия Иннокентьевича, что и забыла о своем решении его не вспоминать?!
Почему бы и нет, - пробормотала под нос Шурик. - Такой, как он, если полюбит, горы своротит. А я-то уже представляла его в роли мэра. Нет, наш электорат не простит ему четвертого развода! Неужели эта статья - чей-то заказ?
Вряд ли, - проявила и я свою осведомленность. - Он никогда не затягивает выяснение отношений со своими оппонентами. Лебедев попробовал было организовать против него кампанию, тут же получил по шапке и замолк. Что говорит твой Мурашов, анонимки в отдел еще поступали?
Вроде нет… Значит, кроме него самого - никого? Получился стих.
Самого - никого - не слишком удачная рифма.
О, ты не права, возьми наших поэтов-песенников. Они такое рифмуют, какое и в дурном сне не привидится!.. Ленка, о чем мы с тобой говорим!
А о чем бы тебе хотелось?
О том, о чем ты не хочешь.
Тебе непременно диалог нужен?
Давай, гони монолог.
Но не одна Шурик такая умная! Я тоже умею вести разговор в нужном русле. А уж сбить ее с этого дурацкого настроя вообще пара пустяков. Смотрите, Александра Константиновна, как я вас сейчас разведу!
Почему бы не начать говорить тебе? О том, например, как ты собираешься выходить замуж за Мурашова.
Я? За Мурашова?
Нет, я!.. Кто-то совсем недавно говорил, что ни за что и никогда. Может, твое мнение на этот счет изменилось?
Так, самую малость. Если уж выходить, так только за Мурашова.
Это почему же ему такое исключение?
Я не стала напоминать, что совсем недавно Александра говорила, что если бы за кого и вышла, то лишь за такого, как мой муж.
Потому что он так занят, что на другую женщину у него просто не останется времени.
И ты решила от него рожать?
– Приходили ко мне из «Электронадзора», – с возмущением рассказывал Володька, не переставая подтягивать кран разводным ключом. – У вас, говорят, на счетчике пломба нарушена. Выписали штраф – две тысячи рублей… Я возмутился: не трогал никто вашу пломбу! Прикинь, не хотят даже слушать. Я и так, и эдак, мол, к счетчику даже не подходил, и как заставить его крутиться в другую сторону, не представляю. У меня вообще в школе по физике была тройка с минусом. Не верят!
– В то, что у тебя тройка с минусом? – рассмеялась Галя.
Он как раз ремонтировал у Гали кран на кухне – тот все время капал и капал. Действовал хозяйке на нервы. И тогда она вызвала на дом техническую помощь, то есть Володьку. Он любил поговорить. Даже во время работы рот не закрывал, но всегда рассказывал что-то интересное, в Галиной жизни не случающееся.
– И ты заплатил? – с замиранием сердца спросила она, любуясь уверенными движениями Володькиных рук.
– Как же, щас! Заплачу! Я узнал у одного чудака, он когда-то электриком работал, что эти наезды на лохов рассчитаны. Берут на пушку, а человек и колется. Если виноват, конечно! А вообще такой факт надо актом скреплять, с понятыми… Просто зла не хватает! Пломба якобы нарушена – значит, я вроде бы откручивал счетчик назад, воровал электроэнергию… Ты докажи! Не пойман – не вор, даже фильм такой есть… Меня больше всего возмущает, когда напраслину возводят. И когда со мной не церемонятся. Я, между прочим, российский гражданин и хожу под законом. Но эти две бабы…
– Какие бабы?
Вот так он всегда: рассказывает будто рывками, потому Галя и не всегда понимает, о чем.
– Говорю же тебе, бабы из «Электронадзора», что штраф выписывали. Они ушли, а на другой день прислали ко мне какого-то жлоба, свет отключать! Ничего не доказали, а уже приговорили. Слушай, почему с нами обычно не церемонятся, а? И почему мы покорно принимаем такой вот произвол? Не знаю, как другие, а я взбесился…
Володька еще раз проверил кран. Включил, выключил и удовлетворенно крякнул. Кран не капал. Галя не очень представляла себе, как Володька может взбеситься. С ней он всегда такой спокойный, уравновешенный, все время улыбается.
– И что ты сделал?
Она подала Володьке полотенце, и тот медленно вытер руки, кося глазом на кран, словно боялся, что он в любой момент может выкинуть прежний фортель, несмотря на новую прокладку.
– Я взял топор и за ним погнался.
Галя недоверчиво фыркнула.
– Врешь, Володька, врешь ведь как сивый мерин! Как так можно, за представителем официальной структуры с топором гоняться? А если бы он с милицией вернулся?
Она и в самом деле себе этого не представляла, потому что с чиновниками и их представителями воевать не умела, да и боялась.
– С милицией? Чего вдруг?
Володька подошел к зеркалу, потрогал свой короткий ежик и как бы между прочим взглянул на кухонный стол, который Галя уже накрыла, чтобы накормить своего постоянного механика, сантехника и прочее.
– Ну, если бы электрик им пожаловался. Про топор.
Володька еще немного подумал и решительно сел за стол.
– Я бы сказал, что он все врет. Пьет много, вот у него глюки и появляются…
– А вдруг бы оказалось, что он не пьет? Ну, вообще, понимаешь?
– А ты такого мужчину когда-нибудь видела? – тем же тоном передразнил ее Володька. – Да у меня и топора-то в доме нет. Что я, лесоруб какой? И зачем топор человеку, у которого центральное отопление?
Галя стала быстро сгружать в его тарелку салаты – она мастерица салаты делать, и Володька их любит. Благодарный едок, потому Гале нравится его кормить.
– Но ты же сам сказал, что погнался за ним с топором.
– А я этот топор соседу отдал. На всякий случай. Соседей-то вряд ли бы стали обыскивать. Мало ли что им в голову взбредет? Могли и с милицией прийти. Но ведь не пришли. Значит, что?
– Что? – с придыханием повторила Галя.
– Прицепились ко мне не по закону. На понт решили взять, да не вышло. Того мужика, кстати, электрика, я больше не видел. Никогда… И я понял, что закон нарушают с двух сторон. Понимают, что и сами не правы, но думают, а вдруг прорежет. Небось им с каждого такого штрафа проценты капают… Лохов-то не сеют и не пашут, и государство об этом прекрасно знает… Чиновники привыкли, что если на нашего гражданина слегка прикрикнуть, он сразу отступит от своих требований. У него тут же сомнение появляется: а что, если и в самом деле отрежут, отключат, отвинтят… Беспредел, одним словом…
– Тебя послушать, так мы и в самом деле бесправны. Вон, смотрел по телику, даже олигархов сажают.
– Сажают! – передразнил Володька. – И ты поверила? Кому-то на лапу не дал, вот и взяли его за жабры.
– Все равно, такой случай – единичный. Ко мне, например, никто не приходил и штраф не требовал.
– Какие твои годы!.. Теперь меня «Водоканал» стал доставать. Такие же беспредельщики. Есть вода, нет воды – а плати за полный месяц! Две недели я за водой к колонке ходил, а оплата ни на рубль не изменилась.
– Постой, – сказала Галя, – а разве у тебя счетчика нет?
– Да все никак не поставлю, – несколько смутился Володька, но тут же по-петушиному вздернул голову. – Слушай лучше. Две недели воды не было, я и заплатил за полмесяца. По их пусть и завышенной норме. И что ты думаешь? Пришли очередные сборщики налогов: у вас, говорят, задолженность по оплате за воду, мы вас отключим. Я говорю: только попробуйте, я на вас в санэпидстанцию пожалуюсь. Вчера опять воду на десять часов отключали, а потом я кран открыл, и из него пиявка выпала.
Володька помедлил, с любовью глядя на полную тарелку, и медленно, будто священнодействуя, поднес вилку ко рту, чтобы тут же блаженно замереть.
– Что ты говоришь! – ужаснулась между тем Галя и тут же решила, что такого быть не может. – Опять врешь.
– «А с чего мне врать, дружище, посуди, какой расчет?» – продекламировал Володька, который вечно кого-нибудь цитировал.
Он – старый друг ее брата Валеры. Валера месяцами торчал на вахте в Тюмени, а его друг нет-нет да и заглядывал к ней, спрашивал, не надо ли чего. Бескорыстно интересовался. И в самом деле помогал, когда имелась в том необходимость.
Валера считал, что его сестра к жизни в одиночестве совсем не приспособлена. И что без мужчины в ее сугубо женской квартире не обойтись: то одно нужно, то другое…
Хотя Володька ей и бескорыстно помогал, но Валера все время привозил другу какие-нибудь, как он говорил, «сувениры». То рабочую дубленку, то шапку меховую.
– Галка говорила, ты ей кран починил?
– А то без твоих взяток я бы этого не делал! – для виду обижался Володька.
– Скажешь тоже, взятка! Но ты за ней присматриваешь, и я тебе благодарен. А то кто же ей поможет? Уж не ее ли папаша, у которого руки сам знаешь, откуда растут…
Жилье у Галины еще то – в общем дворе у них у всех такие небольшие конурки. Правда, в центре города и со всеми удобствами. Эту недвижимость ей оставила в наследство бездетная тетка, мамина сестра. Ванная комната – четыре квадратных метра. Кухня – четыре квадрата.
«Гостиная» – восемь, из нее две двери – в комнату пять квадратных метров и в комнату шесть квадратных метров.
Кукольный домик, говорит муж сестры Евгений. Посмеивается. Но Галя рада этому до смерти. Мама обижается, что она моментально от родителей ушла, чтобы жить в этой норе. Пусть и нора, зато своя!
Представителей газовиков, электриков и вообще всех прочих коммунально-бытовых служб Галина в самом деле боится. Если бы ей выписали хоть какой штраф, она бы уплатила его молча и ни с кем не стала ссориться, как Володька.
Как-то раз она об этом ему сказала, тот возмутился:
– А если они от фонаря написали?
– Я все равно не смогу проверить.
Володька поднял вверх вилку с нанизанным на нее маленьким огурчиком, словно призывая в свидетели кого-то там вверху.