Понятие о стилях речи русского языка
Введение
Понимание стилей языка и стилей речи позволяет уловить и понять тесные и многие связи между ними и речевой культурой общества и отдельного человека. Культуры речи нет без умения пользоваться стилями языка, создавать и. пересоздавать стили речи. На связь между речевой культурой и учением о стилях указывали многие ученые, в их числе Г.О. Винокур, Б.А. Ларин, А.Н. Гвоздев, В.В. Виноградов и др.
Стили языка - это типы его функционирования, его структурно-функциональные варианты, соотнесенные с типами социальной деятельности и. отличающиеся друг от друга совокупностями и системами различий в степени активности средств языка, достаточными для их интуитивного опознавания в процессе общения.
Функциональный стиль языка - это разновидность литературного языка, которая обслуживает ту или иную сферу общественной жизни и характеризуется определённым своеобразием отбора и использования языковых средств в зависимости от условий и целей общения.
Выделяются разговорный, официально-деловой, научный, публицистический и художественный функциональные стили языка.
Каждый стиль характеризуется следующими признаками: а) условия общения; б) цель общения; в) формы (жанры), в которых он существует; г) набор языковых средств и характер их использования.
Функциональные стили речи - основные, наиболее крупные речевые разновидности, отличающиеся набором языковых средств и обусловленные различными сферами общения.
1. «Стиль языка» в Большой Советской Энциклопедии
Стиль языка
1) разновидность языка (стиль языка), используемая в какой-либо типичной социальной ситуации - в быту, в семье, в официально-деловой сфере и т.д. - и отличающаяся от др. разновидностей того же языка чертами лексики, грамматики, фонетики. Определение стиль языка зависит от объёма самого понятия «язык», а также от центрального понятия - языковая норма. Если нормой признаётся вообще правильная, неискажённая общенародная речь, то Стиль языка определяется как разновидность общенародного языка (тогда Стиль языка будет также просторечие). Если же норма понимается более узко - лишь как литературно-правильная речь, то стиль языка определяется как разновидность литературного языка. Соответственно варьируется и классификация стиля языка при первом понимании выделяется центральный - нейтрально-разговорный стиль языка, по отношению к которому остальные стили языка характеризуются как стилистически «отмеченные», окрашенные; при втором - под нейтральным пластом языка понимается общая часть всех стилей языка, с которой в различной пропорции соединяются в каждом стиле языка «отмеченные» стилистические средства. В современных развитых национальных языках существуют 3 наиболее крупных стиля языка: нейтрально-разговорный (или, при др. классификации, разговорный), более «высокий» - книжный, более «низкий» - фамильярно-просторечный. Благодаря этому один и тот же предмет может быть назван и описан в различных стилевых регистрах (ср. «жизнь» - «бытие» - «житьё»), что открывает широкие возможности перед художественной речью. В каждом из основных стилей возможны более частные, но уже менее чёткие подразделения: в книжном - научный, газетно-публицистический, официально-деловой и др.; в фамильярно-просторечном - собственно разговорно-фамильярный, просторечный, студенческий жаргон и т.д. Каждый стиль закреплен традицией за типовой общественной ситуацией: книжный - за ситуацией официального общения, нейтрально-разговорный - за ситуацией повседневного служебного, бытового общения, фамильярно-просторечный - за ситуацией интимно-бытового и семейного общения. Все стили и подразделения называются иногда в советской лингвистике функциональными. Некоторые исследователи рассматривают художественную речь как один из функциональных стилей- стиль языка художественной литературы в целом. От собственно стилевых делений языка следует отличать различия эмоционально-экспрессивной окраски языковых средств (нередко также называемых «стилистическими»), которые могут быть представлены в пределах одного и того же стиля языка и выражаются в таких оценках, как «высокое, возвышенное», «торжественное», «нейтральное», «сниженное», а также «грубое», «ироническое» и т.п. Исторически «возвышенное» тяготеет к книжному, а «сниженное», «грубое» - к фамильярно-просторечному стилю.
Стили языка могут быть лишь там, где языковая система предоставляет возможность выбора языковых средств, и поэтому являются категорией исторической; они возникают вместе с понятием нормы. Три основных стиля имеют три различных исторических источника. Книжный стиль обычно восходит в значительной части к литературно-письменному языку предшествующей эпохи, нередко иному, чем повседневный язык основной части населения, например в России к старославянскому языку, во Франции, Италии, Испании - к латинскому, в республиках Средней Азии - к древнеуйгурскому. Нейтрально-разговорный Стиль языка восходит к общему языку народа; фамильярно-просторечный Стиль языка в значительной части - к городскому просторечию. Национальные особенности происхождения и литературной обработки Стиль языка сказываются на разном понимании «нейтральности». Так, во французском языке нейтральный стиль языка сдвинут в сторону книжной речи, в русском языке, по сравнению с французским,- в сторону разговорного просторечия, т.к. норма французского литературного языка складывалась в эпоху классицизма (17 в.), а русского литературного языка - в эпоху становления реализма (эпоху Пушкина) при различном отношении к демократическим элементам языка. Ломка стилевых ограничений нередко выступает в истории как признак нового литературно-художественного и идейного направления.
Трёхчастное деление стиль языка существовало уже в Древнем Риме, но отождествлялось там с жанром литературы и проводилось лишь в пределах книжно-письменной речи посредством ассоциаций с различными предметами действительности (например, «воин», «конь», «меч» - для «высокого» стиля, «земледелец», «вол», «плуг» - для среднего, «ленивый пастух», «овца», «палка» - для «низкого»). Одна и та же действительность, как правило, не могла быть описана в разных стилевых регистрах. Изучение Стиль языка на протяжении античности и средневековья входило в круг риторики и поэтики. В 17-18 вв. оно составило предмет «теории трёх стилей», повсеместно принятой в Европе (ср. учение М.В. Ломоносова в России). В современном значении термин «Стиль языка» появляется в европейских языках в 1-й трети 19 в. в связи с общими идеями историзма, к середине 19 в. термин «Стиль языка» утвердился (Г. Спенсер, Х. Штейнталь). С возникновением семиотики было установлено, что категория Стиль (языка) играет важную роль не только в литературе, но везде, где применяется язык, в том числе в науке (М. Фуко и др.). 2) Манера говорить или писать, способ языкового поведения человека в той или иной общественной среде или ситуации (стиль речи).
Поскольку стиль языка - обобщение особенностей речи типичной социальной ситуации, а стиль языка речи - выбор говорящим или пишущим наличных средств из стиль языка, то стиль языка и стиль языка речи - одно и то же явление (стиль), только рассматриваемое стилистикой с разных сторон. 3) Вторичный уровень всякой языковой системы, в том числе искусственного языка, возникающий при предпочтительном выборе каких-либо из её средств для определённой цели - информативной, оценочной, предписывающей и т.д. - в рамках одного из трёх модусов употребления языка: семантического, синтаксического, прагматического.
Стили языка. Понятие о функциональных стилях
Проблема стиля, которую многие исследователи относят к числу центральных в лингвистической стилистике, решается по-разному. Предметами разногласий являются:
принципы классификации (а отсюда и число выделяемых стилей);
вопрос о месте литературно-художественного стиля (языка художественной литературы) в системе стилей литературного языка.
Как известно, в основу теории трех стилей литературного языка М.В. Ломоносовым был положен экспрессивно-жанровый принцип (стили соотносились с жанрами художественной прозы, поэзии и драмы).
О трех типах речи говорил А.Х. Востоков, имея в виду общенародный язык: «Соединение слов, служащее к выражению мыслей, называется речью. Речь бывает по выбору слов, в нее входящих:
важная, или благородная, называемая книжным языком;
простонародная, иначе называемая просторечием;
между сими двумя середину занимает обыкновенная речь, или язык разговорный».
Таким образом, материалом для стилистической дифференциации языковых средств и выделения отдельных стилей может быть или только литературный язык как обработанная форма общенародного языка, или общенародный язык в целом. Различный подход к решению задачи, естественно, приводит к различным системам классификации стилей.
При выделении стилей общенародного языка (не имея в виду его социальную и территориальную дифференциацию) указывается множество разновидностей, охватывающих языковой материал от «высоких», книжных элементов до «низких», просторечных.
Расходятся точки зрения и на систему стилей литературного языка. В основу классификации кладутся различные принципы, не всегда совпадает используемая для обозначения близких понятий терминология, различно число выделяемых стилей.
Что же понимать под функциональными стилями и каковы принципы их выделения?
Язык как явление социальное выполняет различные функции, связанные с той или иной сферой человеческой деятельности. Важнейшие общественные функции языка: общение, сообщение, воздействие. Для реализации этих функций исторически сложились и оформились отдельные разновидности языка, характеризующиеся наличием в каждой из них особых лексико-фразеологических, частично и синтаксических, средств, используемых исключительно или преимущественно в данной разновидности языка. Зги разновидности называются функциональными стилями. Возникнув на внеязыковой (экстралингвистической) основе, будучи тесно связанными с содержанием, целями и задачами высказывания, стили различаются между собой внутриязыковыми признаками: принципами отбора, сочетания и организации средств общенационального языка.
В соответствии с названными выше функциями языка выделяются следующие стили:
разговорный (функция общения);
научный и официально-деловой (функция сообщения);
публицистический и литературно-художественный (функция воздействия).
Следует иметь в виду, что названные функции часто переплетаются, поэтому, например, в публицистическом стиле к функции воздействия примешивается в большей или меньшей степени, в зависимости от жанра, коммуникативно-информационная функция, т.е. функция сообщения. Сочетание двух функций – эстетической и коммуникативной – характерно для языка художественной литературы.
Предложенная классификация стилей может быть изображена в виде схемы:
Error: Reference source not found
Говоря о наборе специфических для каждого стиля языковых средств, создающих известную его замкнутость, следует сделать две оговорки.
Во-первых, нужно иметь в виду, что основную часть языкового материал а в любом функциональном стиле составляют общеязыковые, межстилевые средства.
Во-вторых, замкнутость отдельных стилей представляет собой весьма относительное понятие. Функциональные стили не образуют замкнутых систем, между стилями существует широкое взаимодействие, границы между стилями подвижны.
Вместе с тем выявляется тенденция к усилению дифференциации языковых средств внутри отдельных стилей, что позволяет говорить о формировании новых стилей, таких, как научно-популярный, производственно-технический и др. Однако научно-популярный и производственно-технический стили, хотя и обладают несомненным своеобразием используемых в них языковых средств, еще не должны отрываться от породившего их научного стиля, с которым они объединены функцией сообщения и важнейшими лексико-грамматическими ресурсами. Также понятие ораторского стиля свободно умещается в рамках более широкого понятия публицистического стиля, если иметь в виду общую для них функцию воздействия и основную часть используемых в них языковых средств. Не может в наше время претендовать на самостоятельное существование и так называемый эпистолярный стиль, жанры которого связаны или с разговорной речью (частное письмо бытового содержания), или с речью деловой (официальная переписка между учреждениями), речью публицистической (открытое письмо в редакцию) и т.д.
Благодаря развитию системы языка в целом и непрерывному взаимодействию функциональных стилей границы каждого из них с течением времени претерпевают изменения. Характеризуя какой-либо стиль, следует исходить не только из его взаимоотношений с другими стилями, из сопоставления с ними, но также из развития отдельных стилистических категорий, образующих систему данного стиля.
Чаще всего стили сопоставляются на основе их лексического наполнения, так как именно в области словарного состава заметнее всего проявляется различие между ними. Однако учет всех «ярусов» языковой системы (фонетика, лексика и фразеология, морфология, синтаксис) позволяет дать более полное и точное описание отдельных стилей. Хотя в области фонетики и грамматики, так же как и в области лексики, преобладающая часть материала, будучи стилистически нейтральной, является достоянием всех стилей языка (что обеспечивает его единство как системы), все же нередко имеется объективная возможность считать те или иные формы слов, синтаксические конструкции, структурные элементы (союзы, предлоги, связки), типы произношения в устной речи и т.д. характерными по преимуществу для определенных стилей.
Функциональные стили могут быть разбиты на две группы, связанные с особыми типами речи. Первую группу, в которую входят стили научный, публицистический и официально-деловой (о литературно-художественном стиле в дальнейшем будет сказано особо), характеризует монологическая речь. Для второй группы, образуемой различными видами разговорного стиля, типичной формой является диалогическая речь. Первая группа – это стили книжные, вторая – стиль разговорный. Выбор одного из возможных синонимичных вариантов чаще всего связан именно с дифференциацией книжных и разговорных языковых средств.
От функциональных стилей и от типов речи (в указанном выше понимании этого термина) следует отграничить формы речи – письменную и устную. Они сближаются со стилями в том смысле, что книжные стили, как правило, облекаются в письменную форму, а разговорный – в устную форму (но это не обязательно). Так, ораторское выступление или лекция на научную тему связаны с книжными стилями, но имеют форму устной речи. С другой стороны, частное письмо на бытовые темы имеет явные признаки разговорного стиля, но воплощается в письменную форму.
В заключение укажем, что выделение стилей по принципу экспрессивности языковых средств не имеет под собой достаточных теоретических оснований. Не образует цельной системы совокупность таких «стилей», как «торжественный (или риторический)», «официальный (холодный)», «интимно-ласковый», «юмористический», «сатирический (насмешливый)». Экспрессивная окраска, ярче всего проявляющаяся в лексике, не может служить логическим «основанием деления» понятия «функциональный стиль», не может быть принципом классификации.
В то же время при характеристике стилистических ресурсов языка, несомненно, учитывается окраска и стилистическая (связанная с отнесением языковых средств к тому или иному функциональному стилю, тем самым с ограничением немотивированного их употребления), и экспрессивная (связанная с выразительностью и эмоциональным характером соответствующих средств языка).
Общая характеристика стилей речи
Каждый функциональный стиль современного русского литературного языка – это такая его подсистема, которая условиями и целями общения в какой-то сфере общественной деятельности и обладает некоторой совокупностью стилистически значимых языковых средств. Функциональные стили неоднородны, каждый из них представлен рядом жанровых разновидностей, например, в научном стиле – научные монографии и учебные тексты, в официально – деловом – законы, справки, деловые письма, в газетно-публицистическом – статья, репортаж и т. п. Многообразие жанровых разновидностей создается многообразием содержания речи и ее различной коммуникативной направленностью, то есть целями общения. Именно цели общения диктуют выбор стилистических приемов, композиционной структуры речи для каждого конкретного случая.
В соответствии со сферами общественной деятельности в современном русском языке выделяют следующие функциональные стили: научный, официально – деловой, газетно-публицистический, художественный и разговорно-обиходный.
Каждый функциональный стиль речи имеет свои типичные черты, свой круг лексики и синтаксических структур, которые и реализуются в той или иной степени в каждом жанре данного стиля.
Для выделения функциональных стилей речи существуют следующие основания:
Сфера человеческой деятельности (наука, право, политика, искусство, быт);
Специфическая роль адресата текста (ученик, учреждение, читатель газет или журналов, взрослый, ребёнок и т. д.);
Цель стиля (обучение, установление правовых отношений, воздействие и т. д.);
Преимущественное использование определённого типа речи (повествование, описание, рассуждение);
Преимущественное использование той или иной формы речи (письменной, устной);
Вид речи (монолог, диалог, полилог);
Тип коммуникации (общественная или частная)
Набор жанров (для научного стиля - реферат, учебник и т. п., для официально-делового - закон, справка и т. п.);
Характерные для стиля черты.
Научный стиль
Сфера общественной деятельности, в которой функционирует научный стиль – это наука. Ведущее положение в научном стиле занимает монологическая речь. Этот стиль обладает большим разнообразием речевых жанров; среди них основными являются научная монография и научная статья, диссертационные работы, научно – учебная проза (учебники, учебные и методические пособия), научно – технические произведения (разного рода инструкции, правила техники безопасности), аннотации, рефераты, научные доклады, лекции, научные дискуссии, а также жанры научно – популярной литературы.
Одним из важнейших жанров научного стиля является научная статья, которая может передавать разнообразную по своему характеру и назначению информацию и наиболее часто используется как основной источник научно – технической информации: именно здесь фиксируется все новое, что появляется в определенной отрасли науки.
Научный стиль реализуется преимущественно в письменной форме речи. Однако с развитием средств массовой коммуникации, с ростом значимости науки в современном обществе, увеличением различного рода научных контактов, таких как конференции, симпозиумы, научные семинары, возрастает роль устной научной речи.
Основными чертами научного стиля и в письменной, и в устной форме являются точность, абстрактность, логичность и объективность изложения. Именно они организуют в систему все языковые средства, формирующие этот функциональный стиль, и определяют выбор лексики в произведениях научного стиля.
Для этого стиля характерно использование специальной научной и терминологической лексики, причем в последнее время здесь все больше места занимает международная терминология (менеджер, квотирование, риэлтер и т. д.).
Особенностью использования лексики в научном стиле является то, что многозначные лексически нейтральные слова употребляются не во всех своих значениях, а только в одном. Например, глагол считать, имеющий четыре значения, здесь реализует преимущественно значение: делать какое-нибудь заключение, признавать, полагать. Употребление в одном, становящемся терминологическим значении характерно и для существительных, и для прилагательных, например: тело, сила, движение, кислый, тяжелый и т. п.
Лексический состав научного стиля характеризуется относительной однородностью и замкнутостью, что выражается, в частности, в меньшем использовании синонимов. Объем текста в научном стиле увеличивается не столько за счет употребления различных слов, сколько за счет повторения одних и тех же. Примером может служить отрывок:
«Транспортные межцеховые связи по основным видам сырья и готовой продукции, а также передачи грузов между производственными цехами и объектами складского и транспортного назначения в большинстве своем обеспечиваются непрерывным транспортом. Автотранспортом готовая продукция поставляется потребителям, близко расположенным, им же выполняются подсобные погрузочно-разгруузочные работы».
В научном стиле отсутствует лексика с разговорной и разговорно-просторечной окраской. Этому стилю в меньшей мере, чем публицистическому или художественному, свойственна оценочность. Оценки используются, чтобы выразить точку зрения автора, сделать ее более понятной, доступной, пояснить мысль. Научная речь отличается точностью и логичностью мысли, ее последовательном представлении и объективностью изложения.
В синтаксических структурах в научном стиле речи максимально демонстрируется отстраненность автора. Это выражается в использовании вместо 1-ого лица, обобщенно-личных и безличных конструкций: есть основания полагать, считается, известно, предположительно, можно сказать и т. п.
Стремление к логичности изложения материала приводит к активному использованию сложных союзных предложений, вводных слов, причастных и деепричастных оборотов и проч. Наиболее типичный пример – предложения с придаточными причины и условия, например: «Если плохо работает предприятие или какое-то его подразделение, то это значит, что здесь не все в порядке с менеджментом».
Практически любой научный текст может содержать графическую информацию; это одна из черт научного стиля речи.
Официально-деловой стиль
Основной сферой, в которой функционирует официально – деловой стиль является административно-правовая деятельность. Этот стиль удовлетворяет потребность общества в документальном оформлении разных актов государственной общественной, политической, экономической жизни, деловых отношений между государством и организациями, а также между членами общества в официальной сфере их общения.
Тексты этого стиля представляют огромное разнообразие жанров: устав, закон, приказ, распоряжения, договор, жалоба, инструкция и др. Жанры стиля выполняют информационную, предписывающую, констатирующую функции в различных сферах деятельности. Поэтому основной формой реализации этого стиля является письменная.
Несмотря на различия в содержании отдельных жанров, имеются общие черты: точность изложения, не допускающую возможности различий в толковании; детальность изложения; стереотипность; стандартизованность изложения; долженствующе-предписывающий характер изложения. Кроме того – официальность, строгость выражения мысли, объективность, логичность.
Лексический состав текстов этого стиля имеет свои особенности. Прежде всего в этих текстах используются слова и словосочетания литературного языка, например, истец, ответчик, протокол, должностная инструкция, заключение под стражу, научный сотрудник и т. д. Многие глаголы содержат тему предписания: запретить, постановить, обязать, назначить и т. д.
Типичными для делового языка являются сложные слова, образованные от двух и более: квартиросъемщик, работодатель, ремонтно-эксплутационный, нижепоименованный.
Официально-деловая речь отражает не индивидуальный, а социальный опыт, вследствие чего ее лексика предельно обобщена в семантическом отношении, т. е. устранено все остро своеобразное, конкретное, неповторимое, а на передний план выдвинуто типичное. Для официального документа важна юридическая сущность, поэтому предпочтение отдается родовым понятиям, например прибыть (приехать, прилететь, прийти), транспортное средство (автобус, самолет, поезд), населенный пункт (деревня, город, село) и др. При назывании лица употребляются имена существительные, обозначающие лицо по признаку, обусловленному каким-либо отношением или действием (преподаватель Сергеева Т.Н., свидетель Молотков Т.П.)
Деловой речи, как уже упоминалось, свойственны безличность изложения и отсутствие оценочности. Здесь имеют место беспристрастная констатация, изложение фактов в логической последовательности. Поэтому 1-ое лицо допустимо только в ограниченном числе ситуаций, когда устанавливаются правовые отношения между частным лицом и организацией или государством, например, при оформлении различных доверенностей, при заключении трудового соглашения. Так доверенность имеет вид:
Доверенность
Я, Алексеева Анна Ивановна, проживающая по адресу: г. Москва, ул. Пражская, д.35, кв. 127, паспорт 5799 №166703, выданный 20 отд. Милиции г. Москвы 26 января 1998 г., доверяю Хитровой Ольге Александровне, проживающей по адресу: г. Москва, ул. Кораблестроителей, д. 65, кв. 98, заключение договора с издательством «Юристъ» от моего имени.
29.05.01 Алексеева
Газетно-публицистический стиль
Газетно-публицистический стиль функционирует в общественно-политической сфере и используется в ораторских выступлениях, в различных газетных жанрах (например, передовая статья, репортаж), в публицистических статьях в периодической печати. Он реализуется как в письменной, так и в устной форме.
Одной из основных характерных черт стиля является сочетание двух тенденций – тенденции к экспрессивности и тенденции к стандарту. Это обусловлено функциями, которые выполняет публицистика: информационно – содержательная функция и функция убеждения, эмоционального воздействия. Они имеют особый характер в публицистическом стиле. Информация в этой сфере общественной деятельности адресована огромному кругу людей, всем носителям языка и членам данного общества (а не только специалистам, как в научной сфере). Для актуальности информации значим временный фактор – информация должна передаваться и становиться общеизвестной в кратчайшие сроки.
В газетно-публицистическом стиле убеждение осуществляется путем эмоционального воздействия на читателя или слушателя, поэтому автор всегда выражает свое отношение к сообщаемой информации, но оно, как правило, не является только его личным отношением, а выражает мнение определенной социальной группы людей (например, партии).
Тенденция к стандарту означает стремление публицистики к строгости и информативности, которые свойственны научному и официально-деловому стилям. Например, к числу стандартных для газетно-публицистического стиля можно отнести слова: неуклонный рост, временная поддержка, официальный визит, широкий размах. Тенденция к экспрессивности выражается в стремлении к доступности и образности формы выражения, что характерно для художественного стиля и разговорной речи.
Газетно-публицистический стиль обладает одновременно консервативностью и подвижностью. С одной стороны, в речи присутствует большое количество штампов, общественно – политических и иных терминов, а с другой – стремление к убеждению читателей требует все новых языковых средств.
Лексика газетно-публицистического стиля имеет ярко выраженную эмоционально-экспрессивную окраску, включает разговорные, просторечные и даже жаргонные элементы.
Газетно-публицистическая речь активно использует иноязычные слова и элементы слов, в частности приставки а-, анти-, про-, нео-, ультра-.
Синтаксис тоже имеет свои особенности, связанные с активным употреблением эмоционально окрашенных конструкций: восклицательных предложений различного значения, вопросительных предложений, предложений с обращением, риторических вопросов, повторов, расчлененных конструкций и др. Стремление к экспрессии обуславливает использование конструкций с разговорной окраской: построений с частицами, междометиями, инверсий, бессоюзных предложений, эллипсисов и др.
Художественный стиль
Художественный стиль речи находит применение в художественной литературе, которая выполняет образно – познавательную и идейно – эстетическую функцию.
Для художественного стиля речи типично внимание к частному и случайному, за которым прослеживается типичное и общее (например, «Мертвые души» Н.В. Гоголя, где каждый из показанных помещиков олицетворяет некие конкретные человеческие качества, а все вместе они являются «лицом» современной автору России).
Мир художественной литературы – это «перевоссозданный» мир, изображаемая действительность представляет собой в определенной степени авторский вымысел, а значит, в художественном стиле речи главную роль играет субъективный момент.
Как средство общения художественная речь имеет свой язык – систему образных форм, выражаемую языковыми средствами. Основой художественного стиля речи является литературный русский язык.
Лексический состав и функционирование слов в художественном стиле речи имеют свои особенности. В число слов, составляющих основу стиля, прежде всего входят образные средства русского литературного языка, а также слова, реализующие в контексте свое значение. Узкоспециализированные слова используются в незначительной степени, только для создания художественной достоверности.
Очень широко используется речевая многозначность слова, что открывает дополнительные смыслы и смысловые оттенки, а также синонимия на всех языковых уровнях. Многие слова, которые в научной речи выступают как четко определенные абстрактные понятия, в газетно – публицистической речи – как социально – обобщенные понятия, в художественной речи несут конкретно-чувтственные представления (например, прилагательное свинцовый в научной речи реализует свое прямое значение, - свинцовая руда, свинцовая пуля, а в художественной образует метафору, - свинцовые тучи, свинцовая ночь).
Для художественной речи характерна инверсия.
Синтаксический строй отражает поток образно-эмоциональных авторских впечатлений, поэтому здесь можно встретить все разнообразие синтаксических структур. Но возможно и отклонение от структурных норм, обусловленные художественной актуализацией, т.е. выделением автором какой-то мысли, идеи, черты, важной для смысла произведения. Они могут выражаться в нарушении фонетических, лексических, морфологических и других норм.
Разговорно-обиходный стиль
Разговорно-обиходный стиль функционирует в сфере повседневно-бытового общения. Этот стиль реализуется в форме непринужденной, неподготовленной монологической или диалогической речи на бытовые темы, а также в форме частной, неофициальной переписки.
Под непринужденностью общения понимают отсутствие установки на сообщение, имеющее официальный характер (лекция, выступление, ответ на экзамене и т. п.), неофициальные отношения между говорящими и отсутствие фактов, нарушающих неофициальность общения, например, посторонние лица.
Разговорная речь функционирует лишь в сфере общения, в обиходно-бытовой, дружеской, семейной и т.п. В сфере массовой коммуникации разговорная речь неприменима. Однако это не значит, что разговорно-обиходный стиль ограничивается бытовой тематикой. Разговорная речь может затрагивать и другие темы: например, разговор в кругу семьи или разговор людей, находящихся в неофициальных отношениях, об искусстве, науке, политике, спорте и др., разговор друзей на работе, связанный с профессией говорящих, беседы об общественных учреждениях, например, поликлиниках, школах и т. д.
Разговорно-обиходный стиль противопоставляется книжным стилям, так как они функционируют в тех или иных сферах общественной деятельности. Однако разговорная речь включает в себя не только специфические языковые средства, но и нейтральные, являющиеся основой литературного языка. Поэтому данный стиль связан с другими стилями, которые также используют нейтральные языковые средства.
В пределах литературного языка разговорная речь противопоставлена кодифицированному языку в целом (кодифицированной речь называется потому, что именно по отношению к ней ведется работа по сохранению ее норм, за ее чистоту).
Основными чертами обиходно-разговорного стиля являются непринужденный и неофициальный характер общения, а также эмоционально-экспрессивная окраска речи. Поэтому в разговорной речи используются все богатства интонации, мимика, жесты. Одной из ее важнейших особенностей является опора на внеязыковую ситуацию, т. е. Непосредственную обстановку речи, в которой протекает общение. Например, (Женщина перед уходом из дома) Что мне надевать-то?(о пальто) Вот это, что-ли? Или это? (о куртке) Не замерзну ли? Слушая эти высказывания, и не зная конкретной ситуации, невозможно догадаться, о чем идет речь. Таким образом, в разговорной речи внеязыковая ситуация становится составной частью акта коммуникации.
Обиходно-разговорный стиль имеет свои лексические и грамматические особенности. Характерной чертой разговорной речи является ее лексическая разнородность. Здесь встречаются самые разнообразные в тематическом и стилистическом отношении группы лексики: и общекнижная лексика, и термины, и иноязычные заимствования, и слова высокой стилистической окраски и даже некоторые факты просторечия, диалектов и жаргонов. Это объясняется, во-первых, тематическим разнообразием разговорной речи, не ограничивающейся рамками бытовых тем, обиходных реплик, во-вторых, осуществлением разговорной речи в двух тональностях – серьезной и шутливой.
Синтаксические конструкции имеют также свои особенности. Для разговорной речи типичны построения с частицами, междометиями, построения фразеологического характера: «Тебе говорят-говорят, и все без толку!», «Да куда же ты! Там же грязь!», и проч.
Разговорной речи свойственны эмоционально - экспрессивные оценки субъективного характера, поскольку говорящий выступает как частное лицо и выражает свое личное мнение и отношение. Очень часто та или иная ситуация оценивается гиперболизировано: «Ничего себе цена! С ума можно сойти!», «Цветов в саду – море!», «Пить хочу! Умру!». Характерно использование слов в переносном значении, например, «В голове у тебя каша!».
Порядок слов в разговорной речи отличается от используемого в письменной. Здесь главная информация концентрируется в начале высказывания. Говорящий начинает речь с главного, существенного элемента сообщения. Чтобы акцентировать внимание слушающих на главной информации, пользуются интонационным выделением. Вообще же порядок слов в разговорной речи обладает высокой вариативностью.
Заключение
Ученые пришли к твердому убеждению в необходимости различения и разграничения стилей языка и стилей речи, а также в соотнесении с ними стиля художественной литературы. Прочно связаны стили языка и стили речи с социальными функциями языка и с социальной языковой практикой людей во всем ее многообразии. Отчетливо понимается многопризнаковость стилей, невозможность свести различия между ними к какому-то одному, например “окраске”, “экспрессии” и т. Д.;
Понимание связей между коммуникативными качествами речи и языковыми стилями позволяет не только углубить понимание каких-то сторон речевой культуры, но и дает возможность яснее увидеть те участки речи, которые требуют улучшения, а следовательно, и внимания ученых и литераторов и их практических рекомендаций.
Похожие рефераты:
Понятие предмета и задачи стилистики, проблема смысловой точности при редактировании текста. Стилистические нормы. Функциональные стили языка, их особенности, применение и жанровые разновидности. Применение стилистической умеренности в деловой речи.
Стилистическая организация речи как система языковых элементов внутри литературного языка. Реализация cтилей в определенных формах и типах текстов. Совокупность лексических, грамматических и синтаксических особенностей письменной речи в различных жанрах.
Общее понимание стиля и стилистическое расслоение языковых средств на функциональные стили русского языка. Их виы: научный, официально-деловой, газетно-публицистический, художественный и разговорно-обиходный. Взаимодействие стилей русского языка.
Стили русского языка. Факторы, влияющие на его формирование и функционирование. Особенности научного и официально-делового стиля. Публицистический стиль и его особенности. Особенности стиля художественной литературы. Особенности разговорного стиля.
Функциональный подход к речевому общению. Формирование межличностного взаимодействия с помощью речевой коммуникации. Интеллектуальность и аффективность лингвистических проявлений. Понятия нормы литературного языка и отграничение нормы от кодификации.
Текст как объект лингвистики. Становление лингвистики текста как самостоятельной научной дисциплины. Объект и предмет лингвистики текста. Характеристика и реализация газетно-публицистического стиля. Использование артикля в газетно-публицистическом стиле.
Суть и понимание культуры речи и стилей языка. Характеристика, функции, цели и применение разговорного, научного, официально-делового, публицистического и художественного стиля языка. Сущность и основные типы речи: описание, повествование, рассуждение.
Исследование феномена “деловое общение” в плоскости научно-теоретических знаний. Филологическая, стилистическая и лингвистическая составляющие делового общения, деление на прямое и косвенное. Характеристики, типы и приемы: беседа, переписка и сообщение.
Слово и его значение в речи
Культура речи. Стили речи. Богатство русской речи. Вкус эпохи и мода. Слово, являясь это первоэлементом языка, играет многогранную роль в речи. Оно характеризует человека как личность, передает опыт поколений и меняется вместе с ними.
Понятие и характерные черты стилистической нормы языка. Стилистическая окраска и ее разновидности, особенности и назначение. Функциональные стили современного русского языка. Существующие стилистические ошибки, их разновидности и методы избегания.
Проблемы функционально-стилистической дифференциации современного литературного языка, разновидности его стилей: разговорно-обиходный, официально–деловой, научный, газетно-публицистический. Использование в речи стилистически окрашенных средств языка.
Смысловое и стилистическое сходство и различие между словами с помощью словарей русского языка. Нарушение языковых норм в речевой структуре. Функциональный стиль, реализованный в тексте. Служебный документ, относящийся к группе распорядительных.
Понятие функционального стиля речи. Принципы классификации стилей речи. Классификация функциональных стилей речи. История формирования стилей речи.
Слово «стиль» восходит к греческому существительному «стило» - так называлась палочка, которой писали на доске, покрытой воском. Со временем стилем стали называть почерк, манеру письма, совокупность приемов использования языковых средств. Функциональные стили языка получили такое название потому, что они выполняют важнейшие функции, являясь средством общения, сообщения определенной информации и воздействия на слушателя или читателя.Под функциональными стилями понимают исторически сложившиеся и социально осознанные системы речевых средств, используемых в той или иной сфере общения и соотносимых с той или иной сферой профессиональной деятельности. В современном русском литературном языке выделяются книжные функциональные стили: научный, публицистический, официально-деловой, которые выступают преимущественно в письменной форме речи, и разговорный, которому свойственна главным образом устная форма речи. Некоторые ученые выделяют еще в качестве функционального стиля художественный (художественно-беллетристический), то есть язык художественной литературы. Однако эта точка зрения вызывает справедливые возражения. Писатели в своих произведениях используют все многообразие языковых средств, так что художественная речь не представляет собой системы однородных языковых явлений. Напротив, художественная речь лишена какой бы то ни было стилистической замкнутости, ее специфика зависит от особенностей индивидуально-авторских стилей. Каждый функциональный стиль представляет собой сложную систему, охватывающую все языковые уровни: произношение слов, лексико-фразеологический состав речи, морфологические средства и синтаксические конструкции. Различают стили:
1. нейтральный
2. книжный
3. разговорный
В пределах книжного стиля выделяются научный, публицистический и официально-деловой стиль.
Научный стиль. Этот стиль охватывает область науки. Он характеризуется употреблением терминов, отвлечённых понятий, причастий, деепричастий, сложных слов, вводных слов. Для него характерна точность изложения. Он употребляется в письменной речи. Употребляется умеренно-книжная и сугубо-книжная лексика.
Публицистический стиль. Этот стиль воздействует на слушателей и читателей и в то же время передаёт определённую информацию. Применяя этот стиль, автор стремится призвать к поступку, к переоценке какого либо явления, побудить чувства, решить проблему. Для него характерна эмоциональность, оценочность, образность, логичность. Форма словесного выражения – рассуждение. Используются глаголы в повелительном наклонении, антитезы, повторы слов и синтаксических конструкций, использование риторических вопросов, много восклицательных предложений и использование тропов.
Официально-деловой стиль. Это стиль, с помощью которого точно передаётся деловая информация. Он отличается категоричной требовательностью, адресованной всем. Глаголы употребляются в форме инфинитива или настоящего времени, так как этот стиль выражает приказ. Об этом свидетельствуют слова: обязан, свободен, должен и так далее. Слова в данном стиле употребляются в прямом значении. В тексте содержится только информация и нет выражения личного отношения к ней.
Разговорный стиль. Этот стиль отличается некоторой сниженностью лексики. Для него характерна эмоциональность. Многие слова не только отражают понятия, но и отражают отношение к ним говорящего (личико, мордашка). Эмоциональная лексика должна выражать отрицание или отрицание + оценка. Её называют эмоционально-оценочной лексикой. В разговорном стиле используются междометья. Особенностью эмоционально-оценочной лексики является то, что она накладывается на лексическое значение; оно имеет три разновидности:
1. слова с ярким оценочным значением, однозначные (опорочить, бестолочь, умница)
2. многозначные (они нейтральные в основном значении, но получают яркую эмоциональность при переносном значении: тряпка, курица, медведь)
3. слова с суффиксами субъективной оценки, которые передают и положительное и отрицательно значение (деточка, детина)
Разговорный стиль имеет упрощённые синтаксические конструкции (неполные предложения, нет осложнений).
(к проблеме единства предмета
функциональной стилистики)
Приведенные в названии главы термины-понятия не принадлежат единой концепции: за ними обнаруживаются, на первый взгляд, трудно согласуемые теоретические положения. Между тем обоснование совместимости этих понятий, их взаимодополнительности представляется весьма важным для дальнейшей разработки лингвостилистической теории.
Ниже мы охарактеризуем генезис проблематики стилей речи и стилей высказывания и основные современные точки зрения по этому вопросу, отмечая наиболее значимые расхождения во взглядах ученых и подробно рассматривая общие моменты разных исследовательских подходов. После этого сопоставим анализируемые термины-понятия, определяя их на единой функционально-стилистической основе.
Как известно, в отечественной лингвистике вопрос о «стиле речи» и «стиле высказывания» стал объектом оживленного обсуждения после публикации Ю.С. Сорокиным статьи «К вопросу об основных понятиях стилистики» (1954), положившей начало дискуссии середины 1950-х гг. по проблемам этой научной дисциплины. Отрицая существование в русском литературном языке со времени Пушкина стилей языка как соотносительных участков языковой структуры, Ю.С. Сорокин писал: «И художественная литература, и публицистика, и научная литература представляют сейчас столь развитые области человеческой деятельности, имеющие такое большое количество разнообразных задач, касающиеся столь различных сторон действительности и в таких различных аспектах, что ограничить их стиль какими бы то ни было изолированными элементами языка нет никакой возможности… Правильнее было бы говорить не о публицистическом, литературно-художественном, научном и т.д. стиле языка, а о различных принципах выбора и объединения слов в художественно-литературных, публицистических, научных произведениях данной эпохи. Или иначе говоря, если и выдвигать общие понятия литературно-художественного, публицистического, научного стиля, то нужно помнить, что… с точки зрения языковой они обнаруживают исключительное разнообразие и изменчивость» (Сорокин, 1954, с. 74). И далее в развитие этой мысли исследователь писал: «…каждое высказывание, каждый контекст обладает стилем; в речи мы находим всякий раз определенный выбор слов, форм, конструкций, порядок их расположения и определенное их сочетание, которые зависят как от содержания и назначения речи, так и от общих законов, правил и возможностей языка. В этом смысле мы и должны говорить о стилях речи» (там же, с. 81).
Не рассматривая сколько-нибудь подробно последовавшее в ходе дискуссии обсуждение этих положений, отметим лишь два наиболее важных для дальнейшего изложения момента.
В предложенных Ю.С. Сорокиным формулировках «стиль высказывания» (иначе, «стиль контекста», «стиль речи») был понят оппонентами как сугубо индивидуальный (Левин, 1954, с. 74; Пиотровский, 1954, с. 58; Федоров, 1954, с. 67 и др.). В.В. Виноградов отмечал, что в статье Ю.С. Сорокина не поставлен вопрос об устойчивых, коллективных правилах и особенностях целенаправленного использования языковых средств (Виноградов, 1955, с. 72, 74). Это замечание носило принципиальный характер, поскольку в 1940 – 1950-е гг. в основание функциональной стилистики закладывалось представление о ее предмете как о коллективных, общественно осознанных приемах отбора и использования средств речевого общения (Виноградов, 1955; Винокур, 1959, с.221-222). Примечательно, что и в чешской лингвистике утверждалось представление о стиле как о языковой организации высказывания, которая, «как правило, не является исключительной, но подчинена обычаю и условностям» (Гавранек, 1967б, с. 438); категория функционального стиля (в отличие от стиля индивидуального, субъективного) определялась с опорой на понятие «надындивидуального вкуса» (там же).
Другое важное для последующего развития стилистики положение, разделявшееся большинством участников дискуссии, – утверждение о существовании, вопреки мнению Ю.А. Сорокина, основных стилей современного русского литературного языка (научного, официально-делового, публицистического и др.), хотя их онтология и принципы выделения оставались не вполне ясными.
Идеи Ю.С. Сорокина, несмотря на остро критическое их восприятие исследователями, судя по всему, послужили импульсом к уточнению В.В. Виноградовым своей позиции (выразившемуся, в частности, в определении стиля – 1955) и в дальнейшем заметно повлияли на характер новых концепций. С одной стороны, оказалась плодотворной мысль о необходимости изучения научного, публицистического, литературно-художественного и других стилей в плане определения специфических для них принципов отбора слов, форм, конструкций, порядка их расположения и сочетания. Эта мысль, высказывавшаяся и другими учеными, стала ключевой в разработанной в 1960-1970-е гг. теории функциональных стилей речи. С другой стороны, были востребованы представления о неисчерпаемом разнообразии задач и ситуаций общения в различных его сферах и об особом стиле каждого отдельного высказывания (Т.Г. Винокур, К.А. Долинин и др.). При этом в обоих случаях применялся деятельностный подход к изучению языка и подчеркивался социальный характер речи. Ср.: «… только “сугубо социальное”, коллективное в речи “рождает” закономерно употребляемое в ней» (Кожина, 1966, с. 14). Область интересов узуальной стилистики – «сложившиеся в данном говорящем коллективе навыки языкового употребления» (Винокур, 1980, с. 162).
По мере формирования новых концепций понятия «стиль речи» и «стиль высказывания» постепенно переставали восприниматься как синонимичные: они входили в состав различных понятийных систем, в них отражались разные стороны коммуникативно целесообразного употребления языка. Изучение указанной проблематики отражено в работах многих ученых (Будагов, 1967; Винокур, 1968; 1972; Гальперин, 1958; 1965; Гельгардт, 1968; Головин, 1971; 1977; Горнунг, 1965; Долинин, 1973; 1978; Кожина, 1962; 1968; Мурат, 1957; Ризель, 1961; 1975; Сиротинина, 1969; 1974; Степанов, 1965; 1971; Федоров, 1971 и др.). В дальнейшем мы уделим основное внимание исследованиям М.Н. Кожиной, Т.Г. Винокур и К.А. Долинина, так как, на наш взгляд, в них теоретическая разработка рассматриваемых вопросов (в последнее время в кругу проблем, связанных с изучением целого текста, а также речевого поведения) представлена наиболее полно.
Предметом функциональной стилистики, первоначально формировавшейся как теория макростилей, стала речевая системность произведения, представляющего определенную сферу общения (научную, административно-правовую, художественную и др.). Иначе говоря, в соответствии с задачами этой теории стали целенаправленно изучаться тканево-речевые особенности текстовых массивов, отражающих единство вида деятельности и формы общественного сознания; в дальнейшем предусматривалось исследование внутристилевой дифференциации речевых разновидностей и синкретичных образований, осложненных межстилевыми влияниями. При этом функциональные стили, как уже отмечалось, получили последовательно речеведческую трактовку: «Функциональный стиль речи – это своеобразный характер речи той или иной социальной ее разновидности, соответствующей определенной сфере общественной деятельности и соотносительной с ней форме сознания, создаваемый особенностями функционирования в этой сфере языковых средств и специфической речевой организацией, несущей определенную стилистическую окраску» (Кожина, 1977, с. 42). В близкой по общему подходу концепции Б.Н. Головина речевые стили дифференцируются, кроме того, в соответствии с жанрами литературы, ситуациями общения, личностями авторов (Головин, 1980, с. 269-271).
Между тем стилистическое исследование высказывания решает иной круг вопросов: оно сосредоточено на общественных навыках выразительного употребления языковых единиц, природе стилистического значения, механизмах его образования, содержании стилистической информации. Здесь отчетливо проявляется традиция изучения экспрессивной стороны речевых фактов, восходящая к работам Ш. Балли, и концентрируется внимание на социально-психологических закономерностях речевого общения. Согласно определению К.А. Долинина, стиль - это свойство высказывания, «возникающее в результате выбора данной совокупности способов передачи предметно-логического содержания (т.е. данных лексико-грамматических структур и фонетических реализаций) из ряда денотативно и десигнативно равнозначных; стиль отражает… принадлежность субъекта речи к определенной социальной группе, ролевую (позиционную) структуру коммуникации и личностное отношение субъекта к адресату и предмету речи» (Долинин, 1978, с. 36).
Итак, понятия стиля речи и стиля высказывания, хотя оба они и относятся к плану употребления языка, стали тем не менее осмысляться как объекты разных стилистик: функциональной, с одной стороны, и узуальной (Т.Г. Винокур) или характерологической (К.А. Долинин) – с другой. Более того, исследователи, придерживавшиеся разных точек зрения, в работах 1970-1980-х гг. подчас оценивали свои концепции как несовместимые.
Показательно, например, мнение Т.Г. Винокур, писавшей о понятии функционального стиля речи: «…представление о стиле как о сумме определенным способом соотносящихся элементов языка, которые особенностями своего соотношения (мотивированного экстралингвистически) обособляют какой-либо вид реальной языковой деятельности, снимает вопрос о самостоятельности категории стиля. Разница между стилем и текстом отсутствует. Между тем разница очень велика: всякий текст принципиально разностилен. Средства одного стиля не могут обслужить ни одну речевую действительность» (1972, с. 43-44).
Не соглашаясь с этим мнением, М.Н. Кожина подчеркивала, что стиль речи – это не текст, а определенная сторона речевой ткани текста, которая создает и выражает характерную для данной речевой разновидности стилевую черту или единство нескольких стилевых черт (1974, с. 10).
Приведем еще одну иллюстрацию резкого расхождения позиций стилистов, истоки которого прослеживаются в спорах середины 1950-х гг.
В трактовке К.А. Долинина функциональные стили речи – «это не что иное, как обобщенные речевые жанры, т.е. речевые нормы построения определенных, достаточно широких классов текстов, в которых воплощаются обобщенные социальные роли – такие, как ученый, администратор, поэт, политик, журналист и т.п.» (1978, с. 60). При этом, считает указанный автор, выделенные по основным классам ролей функциональные стили представляют собой слишком широкое обобщение: под одной рубрикой оказываются объединенными весьма разнородные речевые ситуации. Это не помогает вскрыть многообразие использования языка в различных целях, социальных условиях и в зависимости от различного содержания речи (задача, ставившаяся Ю.С. Сорокиным). Поэтому, пишет К.А. Долинин, в конкретных исследованиях, по-видимому, «методологически целесообразнее исходить не из «больших» функциональных стилей, а из более дробных речевых жанров… Во избежание терминологической путаницы, может быть, даже было бы полезно также отказаться от самого термина “функциональный стиль” – “речевой жанр” во всех отношениях предпочтительнее» (1978, с. 67).
Между тем, по мнению М.Н. Кожиной, классификация функциональных стилей речи на социально-ролевой основе идет не от сущностных характеристик языка, а от говорящего индивида (при всей важности данного аспекта). Социальные роли – это и роль клиента, пассажира, покупателя, отца, учащегося, влюбленного, зрителя и т.д. Каждая из них «может быть “сыграна” разными людьми по-разному – в смысле характера речи, т.е. стиля» (1983, с. 77).
Как видим, в процессе формирования стилистических концепций, объектом которых становились, с одной стороны, социально значимые речевые разновидности (функциональные стили речи), а с другой – возможности выразительного использования единиц языка, а также высказывания, их коннотативные свойства, во взглядах ученых обнаруживались серьезные расхождения. Они касались в первую очередь вопросов: рассматривать ли в качестве основных стилеобразующих факторов виды деятельности в единстве с соответствующими формами общественного сознания, типы мышления и содержания речи или параметры коммуникативной ситуации? Считать ли наиболее значимой для лингвистической стилистики проблему специфики и системности основных речевых разновидностей или же проблематику речевой реализации стилистического потенциала языка, особенностей коннотативного содержания высказывания в разнообразных коммуникативных ситуациях? Эти вопросы не утратили актуальности и сегодня.
Представляется, что обращение современной лингвистики к целому речевому произведению (и текстотипу, жанру) как сложноорганизованной, гетерогенной единице общения и осознание необходимости многостороннего изучения стиля как способа интеграции текста (Hausenblas, 1972) создает предпосылки для разрешения ряда сохраняющихся противоречий.
Прежде чем продолжить анализ соотношения рассматриваемых стилистических концепций, кратко остановимся на предшествовавших их разработке спорах о связях стиля и жанра.
Как известно, В.В. Виноградов в исследовании, посвященном истории русского литературного языка XVII-XIX вв. (1946), высказывал восходящую еще к теории трех стилей Ломоносова мысль о соответствии стилей языка (семантически замкнутых, экспрессивно ограниченных и целесообразно организованных систем средств выражения) определенным жанрам литературы и письменности. В тех или иных вариациях это положение использовали также А.Н.Гвоздев, А.И. Ефимов, Э.Г. Ризель и др. Между тем основной смысл указанной статьи Ю.С. Сорокина как раз и состоял в обосновании неправомерности экстраполяции представлений, справедливых по отношению к литературному языку XYIII в. времени Ломоносова, на современный русский литературный язык.
В стилистике складывалась ситуация, требовавшая углубленного изучения речевых жанров. На это указывал М.М. Бахтин в статье, написанной в первой половине 1950-х гг., но опубликованной лишь четверть века спустя (1979, с. 244). Еще раз обратимся к его теории и попытаемся проанализировать некоторые ее положения в их отношении к указанным спорным вопросам современной лингвистической стилистики. Особый интерес для нас будут представлять высказанные ученым еще в конце 1920-х гг. мысли о социальных жанрообразующих факторах.
Согласно М.М. Бахтину, всякое конкретное высказывание (текст) отражает ближайшую социальную ситуацию и более широкую социальную среду (1993а, с. 78-79, 85 и др.; 1993в, с. 25, 91-109). Последняя представляет собой длительные и существенные социальные связи, в динамике которых вырабатывается «весь тот запас оценок, точек зрения, подходов и пр., с помощью которых мы освещаем для себя самих и для других свои поступки, желания, чувства, ощущения» (1993а, с. 85). Этот запас оценок, мнений, норм составляет содержание «общественной психологии» и сложившихся «идеологических систем», т.е. форм общественного сознания. Социальные факторы, отмечал М.М. Бахтин, неравнозначны с точки зрения их роли в организации высказывания (текста). Длительными и прочными социальными связями определяются глубинные пласты структуры высказывания. При актуализации же переживания (глубинного содержания сообщения) в законченном высказывании социальная ориентированность последнего осложняется «установкой на ближайшую социальную ситуацию говорения и, прежде всего, на конкретных собеседников» (1993в, с. 98).
Как уже указывалось, созвучную этому положению М.М. Бахтина мысль развивает М.Н. Кожина (1968, с. 149-155). В качестве факторов, в наибольшей мере определяющих структуру речевой ткани текста (текстотипа), она рассматривает именно форму общественного сознания и соответствующую сферу деятельности и общественных отношений. Затем в порядке убывания стилеобразующей значимости исследуется несколько групп явлений, в их числе факторы, характеризующие ближайшую ситуацию общения.
Каждое речевое произведение детерминируется всем этим кругом экстралингвистических явлений. Но поскольку в 1960-1970-е гг. главная задача функциональной стилистики состояла в объяснении специфики именно основных речевых разновидностей, а не многообразия их вариативных текстовых проявлений, то и учитывались в основном лишь наиболее общие признаки форм сознания и определяемые этими признаками инвариантные особенности речевой системности функциональных стилей, а также общая макроокраска речи, которая, собственно, и воспринимается как стиль. Средствами выражения этой макроокраски являются разноуровневые языковые единицы, активизирующие особые функционально-стилистические значения, соответствующие специфике данной сферы общения. Например, «…основное специфическое свойство научной мысли… – отвлеченность и обобщенность в их взаимосвязи – как бы просачивается через все языковые элементы (и их значения) научной речи и в то же время скрепляет их воедино, в цельную структуру» (Кожина, 1968, с. 115). Аналогичная зависимость характера стилистико-речевой системности и макроокраски от воплощаемого в текстах типа мышления существует во всех основных сферах коммуникации.
Одна из наметившихся в указанный период линий развития теории функциональных стилей речи состояла в расширении состава вводимых в анализ факторов. Согласно М.Н. Кожиной, конкретные тексты и группы текстов «заключают в себе одновременно… черты соответствующего функционального стиля в качестве существенных для той или иной сферы общения… и черты менее существенные для данной сферы, но существенные, например, в качестве реализации других – кроме базовых… – задач общения (например, жанровых), а также и черты несущественные» (1984, с. 15). Естественно поэтому, что каждый текст может рассматриваться как стилистическая система и «в аспекте более низкого (частного) уровня иерархии (подстиля, жанра, ситуации и т.д.)» (там же).
Таким образом, в лингвостилистике все отчетливее проявлялась тенденция к понижению уровня исследовательской абстракции и обогащению представлений о содержании выражаемой в речевом произведении стилистической информации.
Объектом для углубленного изучения последней стало высказывание как минимальный отрезок текста, с достаточной полнотой выявляющий стилистическое намерение говорящего и способ осуществления этого намерения (Винокур, 1980, с. 86). Согласно Т.Г. Винокур, характер отбора стилистических средств языка при производстве высказывания обусловлен взаимодействием адресующегося и адресата, «образом» коммуникантов, стоящими перед ними задачами, их «местоположением», отношением к сказанному и др. (1972, с. 59, 61, 83 и др.; 1980, с. 88-89). По мнению К.А. Долинина, стиль, будучи содержательным свойством высказывания, отражает параметры коммуникативной ситуации. Стиль выражает, в частности, отношение субъекта речи к адресату; социальную роль, в которой выступает субъект; условия общения, включая сюда канал связи; отношение субъекта к предмету речи (1978, с. 21-22). Носителем стилистической информации, с точки зрения К.А. Долинина, является не сама по себе языковая единица или последовательность языковых единиц, а факт выбора именно этой единицы или этой последовательности (1982, с. 76). Стилистическая информация возникает «в силу того, что адресат (наблюдатель) истолковывает некоторые свойства самого сообщения как знаки или сигналы определенной роли, статуса, канала связи – ситуации общения в целом» (1987, с. 37).
Важно отметить, что в систему параметров ситуации общения К.А. Долинин, в отличие от большинства других авторов, вводит параметр деятельностной ситуации (1985, с. 11-13). По отношению, например, к научной речи деятельностная ситуация предстанет как научно-познавательная деятельность, включающая речевую, по отношению к официально-деловой речи – как административно-правовая деятельность и т.д. Соответственно этому акт речи рассматривается как действие, цель которого подчинена общей цели деятельности (Долинин, 1987, с. 16). Как видим, данная модель коммуникативной ситуации наряду с характеристиками ближайшего взаимодействия партнеров по общению (адресат, адресант, канал связи, время, место, окружающая обстановка и др.) учитывает и ту более широкую социокультурную деятельность, частью которой является речь
Но именно сферы социальных отношений (политических, правовых, религиозных и т.д.) и соответствующие виды духовной социокультурной деятельности рассматриваются в функциональной стилистике как экстралингвистическая основа стилевой дифференциации речи. Если в соответствии с концепцией М.Н. Кожиной круг учитываемых в стилистическом исследовании экстралингвистических факторов расширяется за счет пополнения явлений, непосредственно связанных с природой языка-речи, теми явлениями, которые такой связи не обнаруживают (в том числе ситуативными), то в исследованиях стиля высказывания, напротив, состав параметров коммуникативной ситуации дополняется характеристиками более широкой социальной среды. Показательно, что и Т.Г. Винокур отмечает наличие у каждой речевой разновидности основной функциональной направленности, подчеркивая при этом совмещенность этой главной функции с различными экспрессивно-целевыми оттенками (1972, с. 55).
Итак, с мыслью М.М. Бахтина о детерминированности форм отдельных высказываний (жанров речи) формами социального речевого взаимодействия – ближайшего и более широкого – хорошо согласуются результаты исследования и функциональных стилей речи, и стилей высказывания. Действительно, теория функциональных макростилей из множества экстралингвистических явлений, так или иначе связанных с речью, вводит в исследование прежде всего «широкую социальную среду», «длительные и прочные социальные связи» и отражающие эти связи формы общественного сознания. Последние в их знаковом воплощении рассматриваются как частные, функционально-стилевые картины мира (Солганик, 2000, с. 11-12), которые обусловливают установку коммуникантов на то или иное отношение к действительности и выступают в роли общих социокультурных программ познавательно-речевой деятельности. В качестве одной из задач дальнейших иссдедований эта теория предусматривает введение в анализ параметров ближайшей ситуации. Между тем стилистическое изучение высказывания осуществляется с установкой на возможно более полное описание системы факторов ближайшего социального взаимодействия как особенно значимых для интерпретации коммуникативного содержания акта речи; при этом учитывается и «более широкая» ситуация общения (деятельностная ситуация). Все это свидетельствует о взаимной дополнительности указанных подходов, несмотря на различие задач исследования, а отчасти и исходных теоретических установок. Таким образом, разные традиции описания экстралингвистической обусловленности речи оказываются совместимыми в свете указанных положений бахтинской генологической теории.
Представляется, что нет непреодолимых противоречий и между различными трактовками стилистического содержания дискурса. Мы имеем в виду понимание этого содержания, с одной стороны, как проявления особенностей типа мышления (и шире – духовной деятельности) в активизирующихся в той или иной речевой разновидности функциональных значениях языковых единиц (М.Н. Кожина), с другой – как сведений о параметрах ситуации общения и о личности субъекта речи, являющихся результатом значимого выбора языковых средств (К.А. Долинин).
Совместимость этих точек зрения хорошо видна при их соотнесении с предложенным Б.М. Гаспаровым понятием коммуникативного пространства – мысленно подразумеваемой среды, «в которой говорящий субъект ощущает себя всякий раз в процессе языковой деятельности и в которой для него укоренен продукт этой деятельности» (1996, с. 295).
Оспаривая мнение о том, что стилевая природа сообщения ограничивается специфически «маркированными» языковыми средствами, Б.М. Гаспаров пишет: «…коль скоро говорящий ощутил себя в некотором коммуникативном пространстве, все компоненты сообщения – каждый в отдельности и все в совокупности и взаимодействии – приобретают черты, проступающие именно в условиях этого пространства… Ощущение некоторой фразы как «торжественной» может появиться на основании каких-то конкретных сигналов – отдельных слов в составе этой фразы, ее интонационного строя, наконец, просто предварительных сведений о природе данного текста. Но коль скоро такое ощущение возникло, оно пронизывает собой всю фразу: и в каждом ее элементе, и в том, как они взаимодействуют друг с другом, высвечиваются такие аспекты, которые тем или иным образом вносят свой вклад в это ощущение …» (1996, с. 301).
По сути дела, здесь описывается явление, очень близкое тому, которое М.Н. Кожина называет стилистико-речевой системностью. Ср.: Стилистическая окраска высказывания «создается не только… “готовыми” стилистическими ресурсами языка. Она формируется в самом процессе общения и выражается в особой организации речи, в особой взаимосвязи единиц…» (1977, с. 43). «Получается интересное явление: языковая единица любого уровня как бы расщепляется семантически и той или иной своей стороной участвует в создании того или иного стиля» (1977, с. 45). Обнаруживающие эту закономерность языковые средства Б.М. Гаспаров, используя терминологию Р. Якобсона, предлагает называть стилевыми «шифтерами», т.е. такими частицами языкового материала, «стилевая (а также жанровая) характеристика которых не является раз навсегда данной и внеположенной высказыванию, но приобретает различную ценность в зависимости от стилевой и жанровой ситуации всего сообщения в целом, в составе которого они фигурируют. В поэтическом дискурсе такой “шифтер” может выступать как знак “поэтичности”, в разговорном – как знак “разговорности”, в официальном – как знак официальности» (Гаспаров, 1996, с. 301).
Вот иллюстрация рассматриваемого явления, приводимая М.Н. Кожиной: «Если, например, форма настоящего времени глагола функционирует в контексте научной речи во вневременном значении, то она же в контексте деловой речи выступает в значении настоящего предписания, в художественной – настоящего исторического, иначе, настоящего представления…; специфичным для разговорно-бытовой речи, очевидно, следует признать настоящее время момента речи» (1970, с. 31). Б.М. Гаспаров же использует в качестве примера определенно-личное предложение. Оно может вписываться в образ неформальной, бегло-разговорной речи: Вернусь поздно; Не знаю; или же вносить свой вклад в создание ораторски-торжественного, патетического тона: Истинно говорю вам…; Проклинаю вовеки веков; или производить впечатление «деловитой» экономности речи в ситуации официальных радио- и телефонных коммуникаций: Слышу вас хорошо; Продолжаю наблюдения; либо создавать характерное для эпистолярного стиля сочетание непосредственности и вместе с тем формульной отточенности: Обращаюсь к тебе вот по какому случаю; Хочу рассказать о том, что у нас недавно случилось (1996, с. 302).
Как видим, в работах обоих указанных авторов речь идет о своеобразном использовании одних и тех же языковых средств (тождественных с формальной точки зрения языковых приемов) в различных сферах и ситуациях общения и об участии этих средств в выражении стилистического содержания дискурса. Однако если М.Н. Кожина рассматривает функционально-стилевую специфику употребления языковых единиц и на обширном текстовом материале характеризует речевую системность основных функциональных разновидностей языка, то Б.М. Гаспаров намечает подход к изучению как стилевых, так и жанровых характеристик «шифтеров». При постановке вопроса о природе и функциях «коммуникативного пространства», он, по сути дела, учитывает и «более широкое», и «ближайшее» речевое взаимодействие, «общую интеллектуальную сферу» и представление субъекта речи о коммуникативной ситуации «со всем множеством непосредственно наличных, подразумеваемых и домысливаемых компонентов» (1996, с. 295).
Внимание к ситуативным факторам сближает стилистический анализ Б.М. Гаспарова уже с подходом К.А. Долинина (при наличии определенных расхождений, которые здесь не рассматриваются). Так, оба автора, изучая языковую деятельность, включают в анализ возникающий в сознании субъекта образ коммуникативной ситуации; отмечают тесную связь и подвижность параметров последней; подчеркивают значимость этого образа для ориентации в собеседнике, для адекватного понимания его поведения и планирования собственных действий (Гаспаров, 1996, с. 294, 296-298, 302 и др., Долинин, 1978, с.39; 1983; 1999: 9-10 и др.).
Близость позиций указанных авторов по рассматриваемой проблематике хорошо видна из следующих их утверждений. К.А. Долинин, характеризуя функции стиля как содержательного аспекта речи и подчеркивая значимость фактора социальной роли для стилистического исследования, пишет: «…стиль ориентирует адресата, создает у него определенную перцептивную установку, предупреждает его, как он должен к этому сообщению относиться, чего он может и должен ждать от него, по каким правилам его интерпретировать и как на него реагировать» (1982, с. 75). «В одинаковых… коммуникативных ситуациях в речи разных людей обнаруживается множество сходных черт: все учителя всех школ России разговаривают со своими учениками если не одинаково, то во всяком случае сходно и по содержанию, и по стилю, точно так же, как доктора с больными, продавцы с покупателями…» (1985, с. 44). Аналогичные мысли высказывает Б.М. Гаспаров: «…мы видим в собеседнике «иностранца», или «провинциала», или «завсегдатая кафе»…; ощущаем текущую ситуацию как «торжественную», «формальную», «интимную»… – все эти и множество других возможных впечатлений, ощущений, оценок проистекают из того, что в нашем опыте отложилось соответствующее совокупное представление, которое говорит нам, «чего можно ожидать» от подобного разговора, или статьи, или стихов, от подобного партнера, от взятого им (и нами) тона, от данной темы, от ситуации… Представления такого рода… определяют и то, каким образом мы будем интерпретировать сообщения, помещаемые в нашем представлении в данное коммуникативное пространство, и то, как сами мы будем строить свое языковое поведение…» (1996, с. 297-298).
Характеристики «коммуникативного пространства» (впечатления, ощущения, оценки), возникающие на неявном уровне сознания при производстве и восприятии акта речи, по существу и являются стилем, определяемым как содержательное свойство высказывания.
Таким образом, с одной стороны, понятие «коммуникативного пространства» используется Б.М. Гаспаровым при описании динамики языкового поведения личности, и это в определенной мере сближает идеи указанного автора с рассмотренными положениями стилистической концепции К.А. Долинина. С другой стороны, данное понятие предполагает мысль о существовании объективной по отношению к индивиду духовной среды, а значит, социокультурных ценностей и определяемых ими принципов и форм осуществления духовной деятельности, т.е. факторов, которые в функционально-стилистических исследованиях учитываются в качестве экстралингвистической основы речевых разновидностей. Термин «стилевые шифтеры» как раз и вводится Б.М. Гаспаровым для обозначения способности одних и тех же языковых средств (приемов) участвовать в воплощении различных типов духовной деятельности.
Как видим, в одном исследовании органично сочетаются обе рассматриваемые трактовки стилистического содержания дискурса. Это стало возможным потому, что авторы данных трактовок в разных аспектах изучают один и тот же феномен – определяемый широкой и ближайшей ситуацией социального взаимодействия и индивидуальными свойствами субъекта характер его познавательно-коммуникативной деятельности, воплощаемой в речи. При этом основное внимание исследователей привлекает либо речевая реализация специфики типа творческого мышления, либо социально-символический аспект деятельности.
Не случайно, кстати, лингвисты, представляющие каждую из рассматриваемых точек зрения, используют для иллюстрации понятия стилистической информации (окраски) один и тот же опыт. Он заключается в том, что испытуемым (учащимся) предлагается установить стилевую принадлежность фрагментов неизвестных им текстов одинаковой тематики, иначе говоря, предлагается на основе речевых показателей правильно воспринять характер объективированной в этих текстовых фрагментах познавательно-коммуникативной деятельности субъекта (см., напр.: Головин, 1980, с. 268-269; Долинин, 1978, с. 26-27).
Сравнивая анализируемые стилистические концепции, мы приходим также к выводу о том, что рассмотрение норм (образцов, программ) познавательно-коммуникативной деятельности в одних случаях служит объяснению особенностей производства и организации типов речевых произведений (функционально-стилистический подход), а в других – выявлению закономерностей языкового поведения личности (Долинин, 1978; 1987; Винокур, 1993). Этим различием, как нам представляется, обусловлены споры о плодотворности использования в стилистике понятия социальной роли.
Усвоение индивидом в процессе его социализации программ общественно необходимой деятельности есть овладение социальными ролями, которые так или иначе находят свое выражение в организации речи (Долинин, 1978, с. 26; Крысин, 1976, с. 51-52; Тарасов, 1974, с. 272; 1979: 117-122 и др.). Отсюда определение К.А. Долининым речевого жанра как социальной роли, реализуемой в речевой деятельности (1978, с. 26; 1998, с. 39-40). Данная трактовка жанра указывает на личностный аспект человеческой деятельности, ее социально необходимых видов. Поскольку же виды деятельности осуществляются отдельными субъектами в соответствии с общественно одобренными, нормативными моделями, то синонимичной приведенному определению будет и другая дефиниция, предложенная указанным автором: жанры речи – это «реально присущие речевой компетенции носителей языка образцы (модели) говорения и письма» (Долинин, 1999, с. 8).
Смысловое тождество этих дефиниций свидетельствует о том, что понимание жанра как реализуемой в речевой деятельности социальной роли и предложенная нами его функционально-стилистическая интерпретация как объективируемой в текстах формы (модели) осуществления духовной социокультурной деятельности, соответствующей определенным принципам отражения бытия, совпадают с точки зрения истолкования природы данного феномена. Различия же, как отмечалось выше, касаются аспектов его исследования.
Важно, однако, заметить, что непосредственным объектом изучения в стилистике и жанроведении могут быть, очевидно, только те социальные роли, которые являются образом воплощаемого в знаках духовного поведения личности. Ролевые предписания как социальные нормы определяют либо предметную, либо духовную деятельность индивида, или же различные сочетания той и другой. Зачастую нормы предметного поведения, лежащие в основе социальной роли, сколько-нибудь строго не связаны с моделями познавательно-коммуникативной деятельности, осуществляемой одновременно с деятельностью предметной. Именно поэтому «варианты речи, коррелирующие с разными ролями говорящих и слушающих, не совпадают полностью… с жанровой классификацией языкового употребления» (Винокур, 1993, с. 49; ср.: Кожина, 1983, с. 77; Крысин, 1976, с. 51). Все это говорит о значимости для стилистики и жанроведения проблемы иерархии деятельностей, «соотношения строения деятельности со строением сознания и, далее, – с понятием личности…» (Леонтьев, 1978, с. 7).
Анализируемые концепции сближаются и в том отношении, что все они используют элементы общепсихологической теории деятельности, хотя и для решения разных задач. Как пишет К.А. Долинин, «высказывание есть элементарное речевое действие», а «связный текст, составленный из некоторой последовательности высказываний, является сложным речевым действием». «Каждое высказывание… выполняет свою работу, преследует свою цель, подчиненную общей…» (1985, с. 32). Сравним рассматриваемые подходы к изучению стилей с указанной точки зрения.
Важно отметить, что при рассмотрении текста (текстотипа) в аспекте реализации авторского замысла системой познавательно-коммуникативных действий функциональная стилистика сосредотачивается на детерминированности своеобразия содержательно-смысловой и поверхностно-речевой организации произведения характером этой системы. В концепции же К.А. Долинина, как отмечалось, акцент делается на изучении коннотативной информации, возникающей в результате выбора как собственно языковых средств, так и речевых действий. Эта информация представляет собой ответ на вопросы: «Почему данное предметно-логическое содержание выражено так, а не иначе? Почему о данном предмете речи сказано именно это, а не что-нибудь другое, чего можно было бы ожидать?» (1982, с. 77-78). Если в исследовании поверхностно-речевого плана текста для функциональной стилистики особенно важно установить закономерности отбора, расположения и сочетания разноуровневых языковых единиц, определяющие особенности речевой системности, то для характерологической стилистики важен сам факт значимого выбора языковой единицы или последовательности языковых единиц. В обоих случаях исходным является представление о стиле как о специфическом способе деятельности, однако для функциональной стилистики наибольший интерес представляет воплощение духовной социокультурной деятельности в тексте, в его речевой ткани, тогда как для стилистики характерологической – семиотический механизм символических действий (точнее, символического аспекта действий), направленных на регуляцию социальных отношений (Долинин, 1978, с. 12-14). Налицо, как уже было сказано, изучение разных сторон познавательно-коммуникативной деятельности, акты которой побуждаются «одновременно несколькими мотивами, слитыми в одно целое» (Леонтьев, 1997, с. 66).
Социально-символическое содержание речевой деятельности выдвигается на передний план и в исследованиях Т.Г. Винокур, образно характеризующей речевое поведение как визитную карточку человека в обществе (1993, с. 29). Основной объект этой концепции (ее стилистического ядра) – навыки выразительного использования ресурсов языка коллективом его носителей. Согласно взглядам Т.Г. Винокур, стилистическое содержание высказывания создается «выравниванием функций» разных по происхождению экспрессивных элементов «на коммуникативной линии узуса» (Винокур, 1980, с. 57). Речевое общение обслуживается узуально-стилевым комплексом, основные элементы которого – «стилистическое значение», «средство», «прием», «задание» и «эффект». В соответствии с экспрессивным заданием языковые единицы, обладающие стилистическим значением, вводятся в высказывание с помощью стилистического приема, чем достигается определенный выразительный эффект.
Если исходить из того, что функциональная стилистика изучает весь круг стилистических явлений, образующихся при употреблении языка в реальной речевой действительности (в том числе, естественно, и экспрессивные качества речевых сообщений), то проблематику возникновения узуальных стилистических значений можно рассматривать как согласующуюся с задачами данного направления стилистики (Кожина, 1983, с. 39). Причем, с нашей точки зрения, сближение функционально-стилистических представлений с концепцией Т.Г. Винокур (как и с концепцией К.А. Долинина) в наибольшей мере обнаруживается в подходе к речевым жанрам. В самом деле, при функционально-стилистическом изучении последних во внимание принимается сложная система типовых целеустановок, в процессе актуализации которых и осуществляется тот или иной вид духовной социокультурной деятельности. Типовая коммуникативно-познавательная целеустановка реализуется определенным повторяющимся способом, т.е. с использованием определенного приема (в широком смысле). Думается, что предложенное Т.Г. Винокур понятие «узуально-стилевой комплекс» отражает специфику этих процессов в области экспрессивной речевой коммуникации. Весьма показательно в этом плане предположение указанного автора о том, что конкретные тексты совмещают с главной функцией соответствующей речевой разновидности «разные экспрессивно-целевые оттенки, которые (наряду с другими факторами), очевидно, определяют жанровые различия внутри функционального стиля» (1972, с. 55).
Кстати, отсутствие в концептуальном аппарате функциональной стилистики понятий, обозначающих так называемые экспрессивные стили, во многом, по-видимому, объясняется недостаточной изученностью жанрового уровня функционально-стилистической системы. Ведь такие сферы общения, как, например, разговорно-бытовая или политико-идеологическая, неизбежно предполагают повторение в типовых коммуникативных ситуациях различных экспрессивных заданий, которые в форме авторского замысла (или частной целеустановки) определяют организацию речевых жанров (Купина, 2000).
Таким образом, хотя рассматриваемые нами концепции различаются определением ключевых понятий лингвостилистики (стиля, стилистического значения, стилистического средства и др.), а также постановкой проблем, актуальных для данной дисциплины, тем не менее, как мы старались показать, они совместимы и взаимодополнительны в отношении изучения как экстралингвистических стиле- и жанрообразующих факторов, так и различных аспектов осуществления полимотивированной познавательно-коммуникативной деятельности, а в связи с этим и стилистического содержания дискурса. Обнаружение «точек соприкосновения» внешне трудносогласуемых теорий служит, как нам представляется, углублению стилистической проблематики.
Сравнивая логику развития указанных концепций, можно, очевидно, утверждать, что, тогда как в процессе эволюции функциональной стилистики наблюдается постепенный переход от изучения макростилей к анализу «стилетекстов» и, далее, с понижением уровня абстракции, к исследованию речевых жанров, в узуальной и в характерологической стилистиках внимание переключается с более мелких единиц стилистического анализа на более крупные: со стилистических значений используемых языковых средств на стиль высказывания и затем стиль целого текста (и речевого жанра). В области изучения жанров намечается «встреча» этих направлений стилистики.
С нашей точки зрения, важные акспекты функционально-стилистического изучения речевых жанров в ряде случаев определяются и теми представлениями, которые сложились в других течениях лингвостилистики. Это относится, в частности, к разделяемому многими исследователями положению о многостильности текста, имеющему непосредственное отношение к вопросу о стилях речи и стилях высказывания (Сорокин, 1954; Винокур, 1972; Степанов, 1965, с. 29-30 и др.; Чепкина, 2000, с. 209-214; Шмелев, 1977, с. 82 и др.)
Указанное представление характерно и для концепции К.А. Долинина. Согласно автору, стиль высказывания складывается из стилистических значений составляющих его единиц, а стиль текста – из стилей составляющих его высказываний. Поскольку позиция субъекта речи в процессе порождения текста меняется, стиль сколько-нибудь протяженного текста «представляет собой изменчивую, динамическую его характеристику» (1978, с. 46). При этом единство стиля речевого произведения обеспечивается, с одной стороны, единством жанра («внешней нормой»), а с другой – единством личности субъекта (там же, с. 73). Чем строже регламентируется речь и, следовательно, чем в меньшей мере проявляется в ней личностное начало, тем беднее стилистическая информация. В официально-деловой речи, например, она фактически сводится к указанию на жанр и стоящую за ним роль. Ролевое начало преобладает и в научной статье, докладе, монографии, учебнике, информации в газете, на радио или на телевидении и т.п. (Долинин, 1987, с. 42).
Очевидно, понимая стиль как способ осуществления деятельности, важно учитывать формальный и содержательный его планы в единстве – и организацию языковых средств на текстовой плоскости, и стилистическую семантику (Кожина, 1962, с. 25). В таком случае, исходя из того, что «высказывание есть элементарное речевое действие», стиль высказывания можно определить как способ совершения речевого действия, а значит, как способ организации разноуровневых языковых средств в высказывании (формально-речевая сторона стиля), определяемый коммуникативно-познавтельной целью действия и другими параметрами ситуации общения, отражаемыми в стилистическом значении высказывания (содержательно-речевой план стиля). При этом, как указывалось, высказывание строится с использованием определенных моделей стилистико-речевой системности.
Введенное в определение понятие цели – относительно адресата и объекта (Матвеева, 1996, с. 215) – мы считаем важнейшим в модели коммуникативной ситуации, поскольку цель непосредственно соотнесена с речевым действием. Как писал Курт Левин, «нет другого способа, которым мы можем определить планируемое или производимое действие, кроме описания намерения, лежащего в основе этого действия» (цит. по: Миллер, Галантер, Прибрам, 1964, с. 75). Даже в тех речевых разновидностях, в которых преобладает ролевое начало, например в научной речи, содержание стилистической информации не ограничивается преимущественно указанием на социальную роль (роль ученого) и макростилевой окраской, обнаруживающей научный тип мышления. Каждое высказывание в любом тексте обладает своим модально-целевым значением, поскольку совершаемое посредством высказывания действие всякий раз подчинено особой цели, которую для адекватного истолкования сообщения должен воспринять адресат.
Если понимать связный текст, представленный некоторой последовательностью высказываний, как сложное речевое действие (К.А. Долинин), то стиль текста может быть определен как способ совершения сложного действия (осуществления текстовой деятельности – Т.М. Дридзе). Жанровый же стиль с этой точки зрения – это типовой способ интеграции текста, предполагающий в качестве важного конституирующего признака иерархическую взаимосвязь типовых субтекстов на основе взаимосвязи их типовых целеустановок, объединенных в конечном счете типовым авторским замыслом. Реализация замысла предполагает использование включаемых в жанровый стиль стратегий и тактик продуцирования разных сторон и уровней текста (Краснова, 1994).
При выборе тематических макроструктур, лежащих в основе субтекстов (в конечном счете и тем отдельных высказываний), субъект речи, как отмечалось, обладает разной степенью свободы в различных сферах и ситуациях общения.
Это широкая трактовка жанрового стиля, совпадающая, по существу, с понятием речевого жанра. Такое совпадение не случайно: если функциональный стиль (точнее, стилетекст) понимается как обобщение речевых жанров, то из этого следует, что стиль и жанр различаются уровнем исследовательской абстракции, охватом только общих или же общих и особенных признаков объекта, но не природой последнего. Сближение термина «стиль» с термином «жанр» (конечно, не способствующее дифференциации научно значимых характеристик текстовой деятельности) объясняется усилившимся интересом современной стилистики к целому тексту, тогда как для генологии речевое произведение всегда являлось главным объектом изучения.
Будем, однако, учитывать, что в отечественной функциональной стилистике сложилась традиция использования термина «стиль» по отношению к поверхностно-речевой стороне текста, т.е. к собственно языковой (речевой) деятельности социального субъекта. В русле этой традиции М.М. Бахтин писал о функциональном стиле как об одном их моментов речевого жанра, наряду с композиционным и тематическим (Бахтин, 1979, с. 237). В связи с этим есть необходимость и в таком определении жанрового стиля, которое выделяет собственно речевую сторону организации текста. В этом случае жанровый стиль можно определить как жанровую разновидность стилистико-речевой системности, т.е. как способ организации высказываний на основе взаимосвязи их типовых целеустановок, объединенных типовой целью более общего характера (см. главу IY).
Здесь мы исходим из того, что именно на уровне высказывания производится отбор языковых средств и создается модально-целевая окраска речи, осложняемая дальнейшими целями коммуникативно-познавательных действий и информацией о параметрах ситуации общения, а также ощущением «широкой интеллектуальной среды».
Жанровый стиль изменчив в отношении не только его коннотативных свойств, но и особенностей организации используемых языковых средств. Однако – что важно – эта изменчивость остается в границах речевой системности определенного функционального стиля речи (макростиля) или определенной области макростилевых смещений.
Что же касается понятия функционального стиля речи, то его определение, предложенное М.Н. Кожиной, приводилось выше. Анализируя это понятие, важно отметить, что оно, обобщая признаки множества жанровых стилей некоторой коммуникативной сферы, заключает в себе при этом сведения об определенном общем принципе «отражения бытия» в соответствующей культурной области. Так, понятие о научном стиле речи неотделимо от исторически сложившегося понимания науки как воплощаемого в научно-речевых произведениях вида социокультурной деятельности, направленной на познание независимых от человека законов, – деятельности, которая предполагает выработку особого типа знания, характеризуется особыми идеалами и нормами, руководствуется особыми критериями, позволяющими отличить истинное от неистинного, доказанное от недоказанного и т.д. (Швырев, 1988, с. 127-128). Совсем другие принципы отражения действительности (других ее сторон, другими методами и в других условиях) определяют своеобразие художественной, религиозной или политико-идеологической деятельности (Бахтин, 1994а, с. 52). В связи с этим по-разному создаются и интерпретируются тексты в соответствующих областях культуры (Кожина, 1992; Майданова, 1987; Матвеева, 1990; Солганик, 1999 и др.). В частности, если говорить о поверхностно-речевом уровне текста, формируются особые способы организации предложения, в том числе на семантическом уровне, функционирования морфологических категорий, использования лексики и др. (Головин, 1971, с. 113-133; Грамматические.., 1991; Кожина, 1972а; Кормилицына, 1988; Солганик, 1981 и др.).
Таким образом, в каждой традиционной сфере общения, соотнесенной с определенным видом деятельности и соответствующей формой сознания, исторически складываются свои общие нормы продуцирования и интерпретации речевых произведений. Именно поэтому категория функционального стиля речи имеет самостоятельное значение. В процессе текстопорождения субъект речи ориентируется как на эти общие нормы, так и одновременно на лежащие в основе речевых жанров разнохарактерные модели (образцы), которые отражают своеобразие варьирующихся задач и условий общения.
Еще раз подчеркнем, что эти модели формируются в недрах той или иной культурной сферы, на базе общих принципов и норм соответствующего вида духовной социокультурной деятельности (что, конечно, не исключает заимствования жанровых образцов из какой-либо другой сферы и их последующих трансформаций в соответствии со спецификой новой для них культурной области).
Эвристическое значение понятия жанрового стиля с точки зрения проблемы синтеза различных подходов в стилистике мы видим в том, что это понятие, с одной стороны, органично связано с категорией функционального стиля речи, поскольку оно неизбежно включает мысль о сфере общения, в которой существует жанр, т.е. о некоторой «области идеологического творчества» и характерных для нее «законах преломления бытия»; с другой же стороны, это понятие относится к целому тексту и тем самым предполагает реализацию первичного авторского замысла (комплексной целеустановки) системой речевых действий, минимальным из которых является высказывание. В результате «перебрасывается мостик» от теории макростилей к различным концепциям стиля высказывания.
Важно к тому же учитывать, что жанровые стили, как и другие культурные образцы, являются опорой для творчества. Их изучение в этом аспекте, вероятно, поможет осмыслению отношений между «объективными» и «субъективными» стилями и исследующими их направлениями стилистики.
Заключение
В поставленной М.М. Бахтиным фундаментальной комплексной проблеме речевых жанров функционально-стилистический аспект, предполагающий изучение организации текста в ее обусловленности спецификой коммуникативной сферы, принадлежит к числу наиболее важных. Само понятие сферы общения (области культуры, вида идеологического творчества) вводится ученым уже в первых его работах и становится одним из ключевых звеньев создаваемой им лингво-философской концепции, в которой высказывание (текст) понимается как духовное преломление действительности, качественно различное в разных сферах (бытовой, художественной, научной, религиозной и др.). Идея диалога как взаимодействия смысловых позиций, центральная в наследии М.М. Бахтина, неотделима от его представлений об «оцененности, освещенности, оспоренности» предмета речи в той или иной области культурной коммуникации. Можно сказать, что само формирование функциональной стилистики как лингвистической дисциплины в значительной степени было подготовлено работами М.М. Бахтина, а также исследованиями В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, Б. Гавранка, Л.П. Якубинского и др. Таким образом, в изучении речевых жанров функционально-стилистический анализ реализует одну из важных линий развития бахтинской теории, существенно дополняя другие подходы, опирающиеся на эту теорию, и взаимодействуя с ними.
В истории функциональной стилистики интерес к проблематике речевых жанров определялся исходной установкой этой науки на изучение всего многообразия речевых построений. Уже в 1920-1930-е гг. формулируется задача исследования жанров устной и письменной речи в возможно более широком их охвате. Объектом повышенного интереса становятся композиционные формы речи, типы «целых высказываний», создаются первые классификации речевых жанров, основывающиеся на экстралингвистических факторах. Разрабатываются проблемы поэтического и практического языка, устного и письменного способа выражения, объективных и субъективных стилей, диалогического общения, «маленьких речевых жанров» и др.
В последующие десятилетия актуальной становится разработка целостной модели функционирования языка в реальной речевой действительности; формируется последовательно речеведческая теория, объясняющая образование основных стилей речи их соотнесенностью с базовым комплексом экстралингвистических факторов (с видами социальной деятельности в единстве с соответствующими формами сознания и типами мышления) и предусматривающая дальнейшее выделение более частных речевых разновидностей в результате расширения круга включаемых в анализ экстралингвистических явлений. Этим создаются теоретические предпосылки изучения жанрового уровня функционально-стилистической системы. Таким образом, резко возросший в последние годы интерес исследователей к данной проблематике определятся самой логикой развития стилистики; он вызван, кроме того, взаимодействием последней с комплексом дисциплин, объектом которых становится целый текст (с лингвистикой текста, лингвопрагматикой, неориторикой, лингвосоциопсихологией, лингвокультурологией и др.).
Жанры речи, изучаемые с функционально-стилистической точки зрения, предстают как культурные формы (модели, образцы), в соответствии с которыми в текстах объективируются социально необходимые виды духовной деятельности. Жанровая форма может быть описана как актуализация типового авторского замысла, соответствующего определенной социокультурной целеустановке, посредством некоторой системы коммуникативно-познавательных действий. Результатом этих действий, объединенных в комплексы, становятся типовые субтексты (коммуникативные блоки), которые реализуют жанровое предписание автору – осветить определенный круг типовых тем, вопросов – и соответствуют жанровому ожиданию адресата в получении ответов на данные вопросы. Тем самым жанровая форма воплощает в себе и стабилизирует диалогические отношения между коммуникантами, отвечающие повторяющимся целям и условиям общения.
Типовые коммуникативно-познавательные действия, взаимосвязанные реализацией некоторой целеустановки (в конечном счете – первичного авторского замысла), совершаются с использованием определенного инвентаря разноуровневых языковых средств, в результате чего создаются жанровые разновидности речевой организации функционального стиля – многообразные жанровые стили.
Учет включенности социокультурных целей в структуру тех или иных исторически сложившихся видов деятельности открывает возможность системного описания речевых жанров соответствующих сфер общения. Мы попытались реализовать эту возможность в отношении речевых жанров, объективирующих научно-познавательную деятельность, ограничив при этом изучаемый материал теми текстами, в которых воплощаются лишь основные комплексы типовых познавательных операций эмпирического и теоретического исследования. В соответствии с задачей, ставившейся М.М. Бахтиным (использовать фактический материал наук, изучающих различные виды идеологического творчества), привлекались данные работ по логике и методологии научного познания.
Анализ показал, что основные фазы как эмпирического, так и теоретического исследования объективируются в особых композиционных, тематических и стилистических типах текстов. В процессе исследования выявлены и описаны специфические черты содержательно-смысловой и поверхностно-речевой системности этих жанров, охарактеризовано единство их внутреннего и внешнего планов, изучена организация образующих речевые жанры типовых субтекстов, развиты представления о гибкости, пластичности жанровой формы. Установлено, что она может реализоваться в относительно полном или частичном виде, развернуто или компрессированно; продуцируемые коммуникативные блоки могут по-разному соотноситься в плане их информационного веса; во многих случаях отдельные звенья жанровой формы функционируют как модели не только субтекстов, но и целых речевых произведений.
Развитие функционально-стилистического метода на основе включения в исследование представлений о строении деятельности (прежде всего о реализации мотива-цели иерархически организованной системой действий) приводит к ряду эвристически значимых следствий. Так, открывается перспектива анализа речевого акта, или коммуникативно-познавательного действия, взятого не изолированно, а в составе вида социокультурной деятельности, что важно для исследования как иллокутивной семантики высказывания, так и природы его конвенциальности. Кроме того, этот метод, предполагающий использование данных о культурных формах, нормативно-категориальных каркасах различных видов духовной социальной деятельности, значим и для дискурсивного анализа, поскольку – вопреки чисто описательным установкам – дает ему ориентиры для систематизации и упорядочения конкретных наблюдений, по возможности учитывающих всю совокупность условий выполнения функции высказывания.
В самóй стилистике жанроведческий подход, акцентирующий внимание на нормативности употребления языковых средств при реализации повторяющихся коммуникативных целей, смягчает противоречия между аналитическим и функциональным направлениями этой науки, так как уровень нормы занимает «промежуточное» положение между системой и узусом, языком и речью (Э.Косериу). Более того, проведенным исследованием подтверждается мысль (в явной форме, впрочем, обычно не формулируемая) о включенности аналитического подхода – имеем в виду аспект описания репертуара языковых средств и стилистических приемов – в широко понимаемое функционально-стилистическое, деятельностное направление, поскольку моделирование деятельности продуцирования текста должно включать и рассмотрение средств этой деятельности.
Типологический анализ целых речевых произведений, охватывающий как собственно текстовые, так и дотекстовые единицы, значим и в плане преодоления разрыва между двумя течениями функциональной стилистики – активно развивавшейся в 1960-е-1970-е гг. стилистикой употребления разноуровневых языковых единиц и пришедшей ей на смену стилистикой текста.
Кроме того, изложенный подход к изучению речевых жанров позволяет с единых функционально-стилистических позиций определить понятия стиля речи, стиля высказывания и жанрового стиля, по-разному эксплицируемые в разных научных школах, что опять-таки важно с точки зрения синтеза и углубления стилистической проблематики.
Живое словесное общение — это наука и искусство. Они представляют собой две стороны медали. И только во взаимодействии, в соединении того и другого возможно процветание той части культуры, которая называется ораторским искусством. Богатый запас активной лексики, прекрасный голос, бойкая речь еще не означают, что человек владеет техникой выступления. «Умеет говорить человек тот, — подчеркивал А. В. Луначарский, сам прекрасный оратор, — кто может высказать свои мысли с полной ясностью, выбрать те аргументы, которые особенно подходящи в данном месте или для данного лица, придать им тот эмоциональный характер, который был бы в данном случае убедителен и уместен». И далее: «Человек, который умеет говорить, то есть который умеет в максимальной степени передать свои переживания ближнему, убедить его, если нужно, выдвинуть аргументы или рассеять его предрассудки и заблуждения, наконец, повлиять непосредственно на весь его организм путем возбуждения в нем соответственных чувств, этот человек обладает в полной мере речью».
Как видим, в основе действенной речи лежат ясные аргументы. И не просто аргументы, а такие, выбор которых мотивирован ситуацией общения и составом аудитории. Эти аргументы должны действовать не только логически, но и эмоционально. Только тогда они могут быть убедительными.
Известный исследователь языка В. В. Виноградов считал, что «ораторская речь — синкретический жанр. Она — одновременно и литературное произведение, и сценическое представление. Необходимо отделить задачи исполнительского, «театрального» изучения от литературно-стилистического. Ораторская речь — особая форма драматического монолога, приспособленного к обстановке общественно-бытового или гражданского «действа». Он подчеркивал, что «ораторская речь — это подготовленная речь, подготовленное литературное произведение, имеющее определенные стилистические характеристики, а поскольку она предназначена для сценического представления (термин, конечно, здесь весьма условный), то она имеет художественную и эстетическую направленность. «Особенный интерес представляют формы ораторской речи, обращенные к многолюдной аудитории или, по крайней мере, рассчитанные на нее, такие, как публичные лекции, религиозные проповеди, речи политические и судебные. В соответствии с обстановкой в них своеобразно деформирована интонационная структура, которая являет сложную ориентировку повествовательных форм эмоционально-напряженными обращениями, вопросами и увещаниями, отрешенными от привычных форм говорения, хотя ориентирующимися на них».
Ораторская речь — речь подготовленная. И готовится, она, естественно, по книжно-письменным источникам, которые оказывают прямое и непосредственное влияние на структуру речи.
Стили, выделяемые в соответствии с основными функциями языка, связаны с той или иной сферой и условиями человеческой деятельности. Они отличаются системой языковых средств. Именно эти средства образуют определенную стилевую окраску, отличающую данный стиль от всех других. Официально-деловой стиль обслуживает сферу официальных деловых отношений; основная его функция — информативная (передача информации); для него характерно наличие речевых клише, общепринятой формы изложения, стандартного расположения материала, широкое использование терминологии и номенклатурных наименований, наличие сложносокращенных слов, аббревиатур, отглагольных существительных, отыменных предлогов, преобладание прямого порядка слов и т. д. Научный стиль обслуживает сферу научного знания; основная его функция — сообщение информации, а также доказательство ее истинности; для него характерно наличие терминов, общенаучных слов, абстрактной лексики; в нем преобладает имя существительное, немало отвлеченных и вещественных существительных, синтаксис логизированный, книжный, фраза отличается грамматической и логической полнотой и т. д. Публицистический стиль обслуживает сферу общественно-экономических, социально-культурных и других общественных отношений; основные его функции — сообщение и воздействие; в этом стиле используются все языковые средства; для него характерна, экономия языковых средств, лаконичность и популярность изложения при информативной насыщенности; широко используются общественно-политическая лексика, стилистически окрашенные средства, метафоры с оценочным значением, разговорные и просторечные фразеологизмы и лексика; нередко часть лексики актуализируется, приобретает новые смысловые оттенки; используются средства экспрессивного синтаксиса, элементы разговорной речи и т. д. Художественно-беллетристический стиль имеет функцию воздействия и эстетическую; в нем наиболее полно и ярко отражается литературный и, шире, общенародный язык во всем его многообразии и богатстве, становясь явлением искусства, средством создания художественной образности; в этом стиле наиболее широко представлены все структурные стороны языка: словарный состав во всем его семантическом богатстве, со всеми прямыми и переносными значениями слов; грамматический строй со сложной и разветвленной системой морфологических форм и синтаксических типов.
В процессе подготовки и произнесения постоянно возникает внутреннее противоречие между книжной речью, поскольку выступление тщательно готовится, и устным воплощением, на которое влияет разговорная речь, точнее — литературно-разговорный подстиль. Такие выступления являются частично или полностью своеобразной подготовленной импровизацией (если, конечно, речь не читается) и выражением спонтанной устной речи, с импровизационной, спонтанной манерой изложения. Уже сама работа над речью и с речью приводит к отходу от строгой книжности. Степень книжности или разговорности зависит от индивидуальных навыков оратора.
Стремление оратора воздействовать на психику слушателей также влияет на речь. Представляет интерес высказывание А. В. Луначарского: «...Каждое слово после того, как оно было произнесено, вступает в особый мир, в психику другого человека через его органы чувств, оно вновь одевается в те же, как будто, одежды и превращается в эмоцию и идею внутреннего мира того ближнего, к которому я обращался с речью. Но у нас нет никаких гарантий того, что слово, как объективное явление в субъекте людей, к которым мы обращаемся, вызывает правильные результаты, что оно находит именно тот резонанс, которого мы хотим... Следовательно, нам нужно приучить человека понимать внимающих ему и окружающих его, приучить прослеживать судьбу слова не только в воздухе, но и в душе тех, к кому слово обращено». Замечательные слова. Речь влияет на слушателей интеллектуально, и эмоционально. Но влияет лишь в том случае, если выступающий хорошо знает психологию аудитории и учитывает ее. Искусство речи глубоко психологично и глубоко социально. И многое зависит от того, каким языком мы говорим. Конечно, сухая книжная речь обладает незначительной силой воздействия. Именно «устность» речи и делает ее доходчивой, оказывает положительное влияние на слушателей. Вот мнение по этому поводу известного лингвиста Д. М. Пешковского: «Говорить литературно, то есть в полном согласии с законами письменной речи, и в то же время с учетом особенностей устной речи и отличия психики слушателей от психики читателей, не менее трудно, чем говорить просто литературно. Это особый вид собственно литературной речи — вид, который я бы назвал подделкой письменной речи под устную. Такая подделка действительно необходима в той или иной степени во всех публичных выступлениях, но она ничего общего не имеет с тем случаем, когда оратор не умеет справиться со стихией устной речи или не умеет ориентироваться в должной мере на письменную». Действительно, оратор постоянно находится между Сциллой и Харибдой, между двумя враждебными силами, в положении, когда опасность угрожает и с той, и с другой стороны. Книжность и разговорность — вот те опасности, которые постоянно подстерегают оратора. Сильная книжность сушит речь. Разговорность может опустить ее до бытового уровня. И оратор должен постоянно балансировать, выбирая оптимальный стиль речи. Кстати, установлено, что при восприятии письменной речи человек воспроизводит потом лишь 50% полученного сообщения. При восприятии того же сообщения, построенного по законам устного изложения мысли, воспроизводится уже 90% содержания.
Так что же такое разговорный стиль? Он противопоставлен книжным стилям, обслуживает сферу бытовых и профессиональных (но только неподготовленных, неофициальных) отношений; основная его функция — общение; проявляется в устной форме; имеет две разновидности: литературно-разговорную и обиходно-бытовую речь. Его лексика и фразеология характеризуется наличием большого пласта общеупотребительных, нейтральных слов, разговорных слов, имеющих эмоционально-экспрессивную и оценочную окраску, разговорной фразеологии. Синтаксис — преобладанием простых предложений, сложносочиненных и бессоюзных, экспрессивных: восклицательных, побудительных, вопросительных и т. д. В ораторской речи происходит своеобразная контаминация этих стилей, книжных и разговорного.
Интересны наблюдения над стилем лекций И. П. Павлова. Эти лекции, естественно, обладают всеми чертами, присущими научному стилю: логической строгостью, объективностью, последовательностью в изложении мысли, точностью формулировок, использованием научных синтаксических стандартов. Некоторые части речи ученого построены строго научно: «Основным исходным понятием у нас является декартовское понятие, понятие рефлекса. Конечно, оно вполне научно, так как явление, им обозначаемое, строго детерминируется. Это значит, что в тот или другой рецепторный нервный прибор ударяет тот или другой агент внешнего мира или внутреннего мира организма. Этот удар трансформируется в нервный процесс, в явление нервного возбуждения».
Данный отрывок отличается четкими синтаксическими построениями, наличием терминологической и абстрактной лексики, множеством готовых, устойчивых словосочетаний (типа: подвергнуть эксперименту, врачебные мероприятия), лекторского «мы», небольшой экспрессивной окрашенностью, использованием в первую очередь логических средств воздействия и убеждения, объективным подходом к изложению и т. д.
И. П. Павлов очень старательно готовился к своим лекциям, тщательно отрабатывал их. Профессор Н. А. Рожанский вспоминает: «Публично, устно и в печати Павлов выступал только после тщательной проверки. Всякую свою речь он предварительно так отделывал, что после выступления ее можно было сразу сдавать в печать. Я помню его выступление в Москве в 1913 г. в Обществе научного института. В то время я работал в Московском университете. Узнав о его приезде, я днем зашел к нему... Как всегда, он был приветлив, просил меня прочесть вслух его собственную речь, которую он должен был сказать вечером. Когда я читал, он с вниманием следил за каждым словом, стараясь представить, как эту речь будут воспринимать слушатели. Вечером свою речь Павлов не читал, а говорил, однако, как мне показалось, почти слово в слово то, что я днем прочел в его написанной речи».
Ученый стремился быть понятным слушателям, стремился донести до них в наиболее популярной, доступной и действенной форме свои мысли. Профессор Е. А. Нейц, ученик И. П. Павлова, пишет: «Речь Ивана Петровича была удивительно простой... Это была обычная разговорная речь, поэтому и лекция имела скорее характер беседы. Очень часто, как бы самому себе, он ставил вопрос и тотчас же отвечал на него...». В лекциях ученый широко пользовался средствами разговорного языка. Именно разговорная речь придает лекциям И. П. Павлова яркость, образность, убедительность. Его выступления для широкой аудитории не только доказательны, но и обладают эмоционально-экспрессивной окраской, которая вносит в научную лекцию особый контраст. При перенесении разговорных элементов в научное изложение их стилистическая окрашенность выступает с наибольшей отчетливостью, они резко выделяются в научном стиле, создавая определенную эмоционально-экспрессивную тональность выступления.
Наиболее часто использует И. П. Павлов в своих лекциях разговорную лексику и фразеологию. Сюда входят слова и фразеологизмы, употребляющиеся в непринужденном разговоре, придающие речи неофициальное звучание. Эти слова могут иметь положительную или отрицательную эмоциональную окраску, которая используется для усиления лекции или создания эффекта непринужденности, задушевности. Например: «Немудрено поэтому, что диететика если не в своих общих эмпирических основах, то в объяснениях и частностях представляет наиболее спутанный отдел терапии»; «Итак, еще одна беда обойдена, а окончательная цель все еще не достигнута»; «Понятно, для человека, чувствующего голод, экстренные меры не нужны и достаточно приятно само по себе удовлетворение голода; недаром говорится, что голод — лучший повар»; «Теперь пришлось бы основываться на науке, которая своим совершенством сравнительно с физиологией похвалиться не может».
Особенно образно и эмоционально звучит разговорно-просторечная лексика и фразеология в тех местах лекций, где И. П. Павлов вступает в дискуссии со своими научными оппонентами: «Невролог, всю жизнь проевший зубы на этом деле, до сих пор не уверен, имеет ли мозг какое-либо отношение к уму»; «Закрыть глаза на эту деятельность обезьяны, которая проходит перед вашими глазами, смысл которой совершенно очевиден... — это чепуха, это ни на что не похоже».
Приведем в качестве примера еще один отрывок, который иллюстрирует органическую и характерную связь в лекциях И. П. Павлова элементов разговорной и научной речи: «Где общая схема высшей нервной деятельности? Где общие правила этой деятельности? Перед этими законнейшими вопросами современные физиологи стоят поистине с пустыми руками. Почему же объект так сложен конструктивно, так обилен функциями, а рядом с этим исследование его для физиолога уперлось как бы в угол, а не представляется почти безграничным, как можно было бы ожидать?». Какова же специфика этого фрагмента лекции? Отметим в нем обилие вопросительных предложений, которые создают экспрессию речи, наличие разговорной фразеологии (с пустыми руками, т. е. ничего не получив; упереться в угол, т. е. не получить дальнейшего развития), синтаксического повтора (так... так), экспрессивной формы превосходной степени (законнейший), книжных слов и терминов (функция, объект, безграничный, высшая нервная деятельность). Такой сплав научных и разговорных элементов создает экспрессию речи, привлекает большое внимание слушателей.
Широко используются И. П. Павловым в лекциях и разговорные синтаксические конструкции. Назовем наиболее важные и часто встречающиеся. Прежде всего, в лекциях наблюдается большое количество вопросительных предложений, что отметил профессор Е. А. Нейц. Благодаря этим вопросам удается обратить внимание слушателей на изложение и сконцентрировать его на определенной мысли. Ученый ставит вопросы перед слушателями, а затем отвечает на них: «Множество вопросов остаются нерешенными или даже вовсе не поставленными. Почему реактивы изливаются на сырой материал в таком, а не в ином порядке? Почему свойства отдельных реактивов повторяются и комбинируются в других? Колеблется ли, как, почему, когда каждый реактив?..» Эта серия вопросов придает повествованию динамику, позволяет не только легко зафиксировать вопросы в памяти, но и конспективно записать их, что очень важно для слушателей.
Стремление передать экспрессивные интонации разговорной речи приводит ученого к использованию в лекциях различного типа присоединительных конструкций, т. е. таких, которые представляют собой расчлененный на отдельные части синтаксически связанный текст. Например: «Следовательно, физиолог должен идти своим путем. И этот путь намечен уже давно»; «В прежнее время поступали так, что в отдельной комнате около собаки позволялось находиться только экспериментатору. Но потом оказалось, что и этого недостаточно»; «Сплошь и рядом, когда задача у „Рафаэля“ путается, то он действительно отведет глаза в сторону или вбок, а потом повернется снова и сделает. И это очень просто». Иногда для усиления речи И. П. Павлов пользуется инверсией (обратным порядком слов), которая также вносит в речь разговорные интонации: «Она к еде стремится. От разрушительных раздражений отстраняется».
Сложные синтаксически конструкции, характерные для книжной речи, чередуются в лекциях с простыми конструкциями, характерными для разговорной речи. Это также вносит в речь разговорные интонации. Например: «Может быть, вопрос надо решить так, что физиолог должен запастись психологическими методами, знаниями и затем уже приступить к изучению деятельности больших полушарий. Но здесь есть существенное осложнение. Понятно, что физиологии постоянно... приходится опираться на более точные, совершенные науки: на механику, физику и химию. Но в этом случае — совсем другое».
И. П. Павлов часто использует в речи указательные местоимения этот, тот и указательно-восклицательные частицы вот, личные местоимения мы, вы и глаголы повелительного наклонения, которые приглашают слушателей что-либо сделать или подумать над тем, что сообщается. «Возьмем самый простой пример, с которого мы начали свои исследования...»; «Возьмем еще важный случай оборонительного рефлекса...»; «Следовательно, если вы не примете никаких мер против этих влияний... то вы ни в чем не разберетесь, перед вами все перепутается»; «Вот животное, которое приготовлено так, как я вам описал. Как видите, пока на него не действует специальный агент, слюнная железа его находится в покое, слюны нет. А вот сейчас мы начнем действовать на ухо собаки ударами метронома. Вы видите...». Благодаря этим приемам лектор входит в контакт со слушателями, делая их непосредственными участниками своего сообщения, постоянно пробуждая в них интерес к лекции.
Нередко лекции ученого переходили в живой диалог, так как слушателям разрешалось перебивать лектора, задавать ему вопросы, выяснять то, что оставалось непонятным, и даже вступать с ним в дискуссию. Лекция, собственно, превращалась в беседу. Всем слушателям не только разрешалось, но и рекомендовалось перебивать Ивана Петровича и задавать вопросы, если что-нибудь было неясно. И здесь И. П. Павлов проявлял себя находчивым, остроумным, умеющим быстро ответить на самые неожиданные вопросы. Переход от обычной лекции к беседе еще более стимулировал интерес слушателей, делал доходчивее изложение.
В лекциях рельефно выступает личность ученого, борца за материалистическое направление в науке. С какой экспрессией, напряженностью звучат слова, направленные против ученого-идеалиста: «Если бы он сколько-нибудь думал, он должен был бы сказать следующее. Я положил письмо в карман. Я нес это письмо. Я задумался. Я позабыл об этом письме и прошел мимо ящика. Потом я увидел ящик, который попал мне на глаза, тогда мысли совпали и я положил письмо в ящик. Вот настоящая ассоциация. А он все перепутал. Это черт знает что такое! Вот такие господа анализируют высшую психологическую деятельность. Далеко они пойдут!». Особенно сильно, как мы видим, звучат те места выступлений И. П. Павлова, где он защищает свои взгляды, результаты своей экспериментальной работы. Его речь в таких случаях скупа, острополемична, насыщена экспрессией, направлена против субъективизма в науке.
Сравним несколько фрагментов из речей. А. В. Луначарский (из вступительного слова, произнесенного 8 февраля 1922 г. в Москве в Доме Союзов на вечере, посвященном 85-й годовщине со дня смерти А. С. Пушкина): «Пушкин был русской весной, Пушкин был русским утром <...>. Что делали в Италии Данте и Петрарка, во Франции — великаны XVII века, в Германии — Лессинг, Шиллер и Гете, — то сделал для нас Пушкин <...>. Он много страдал, потому что его чудесный, пламенный, благоуханный гений расцвел в суровой, почти зимней, почти ночной еще России, но зато имел „фору“ перед всеми другими русскими писателями. Он первый пришел и по праву первого захвата овладел самыми великими сокровищами всей литературной позиции».
Г. В. Чичерин (из речи на первом пленарном заседании Генуэзской конференции): «Идя навстречу потребностям мирового хозяйства и развития его производительных сил, Российское правительство сознательно и добровольно готово открыть свои границы для международных транзитных путей, предоставить под обработку миллионы десятин плодороднейшей земли, богатейшие лесные, каменноугольные и рудные концессии, особенно в Сибири, а также ряд ряд других концессий, особенно в Сибири <...>. Более подробный проект плана всеобщего восстановления мог бы быть представлен российской делегацией во время конференции; о полной возможности его осуществления с финансово-экономической точки зрения говорит тот факт, что капиталы, которые должны быть ежегодно вложены в это дело, обеспечивающее будущее европейской промышленности, равнялись бы лишь небольшой части ежегодных расходов на армию и флот стран Европы и Америки.
Делая эти предложения, российская делегация принимает к сведению и признает в принципе положения каннской резолюции, сохраняя за собой право внесения как своих дополнительных пунктов, так и поправок к существующим».
П. А. Александров (из речи по делу Веры Засулич): «Месть стремится нанести возможно больше зла противнику; Засулич, стрелявшая в генерал-адъютанта Трепова, сознается, что для нее безразличны были те или другие последствия выстрелов. Наконец, месть старается достигнуть удовлетворения возможно дешевою ценой, месть действует скрытно с возможно меньшими пожертвованиями. В поступке Засулич, как бы ни обсуждать его, нельзя не видеть самого беззаветного, но и самого нерасчетливого самопожертвования <...>» .
Итак, можно отметить стилистическую полифонию ораторской речи. Эта полифония возникает в результате воздействия на ораторскую речь, с одной стороны, различных функциональных стилей, с другой стороны, элементов различной стилистической окраски. Скажем, юбилейные речи включают лексику, несущую в себе положительную оценку, имеющую высокую стилистическую окраску. Разобранные примеры показывают, как влияют на речь функциональные стили. Так, отдельные речи Г. В. Чичерина подвержены значительному воздействию официально-делового стиля, некоторые речи И. П. Павлова — научного стиля — в научных лекциях, разговорного — в научно-популярных лекциях, в приведенных отрывках из речей А. В. Луначарского и П. А. Александрова ощущается влияние литературно-художественного стиля. Агитаторские и пропагандистские речи находятся под воздействием публицистического стиля, поскольку нередко пропагандист готовится к выступлению по материалам газет. Происходит весьма сложный синтез стилистических элементов, использование которых зависит от вида, темы и целей речи.
Культура русской речи / Под ред. Л.К. Граудиной и Е.Н. Ширяева — М., 1999 обстановке общественно-бытового или гражданского
Кратко остановимся на истории формирования публицистического стиля. В России прообразом газеты были рукописные известия под названием "Вестовые письма, или Куранты" (наиболее ранний экземпляр относится к 1621 г.). Первая печатная газета появилась в 1702 г. Это были "Ведомости" Петра I. В XIX в. возникли провинциальные и частные газеты. Первым русским журналом было приложение к газете "Санкт-Петербургские ведомости" - "Месячные исторические, генеалогические и географические примечания в Ведомостях" (1738 - 1842). В середине XIX в. появились отраслевые журналы (экономические, агрономические, лесоводческие и др.). Созданный по инициативе М.В. Ломоносова журнал Академии наук "Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащие" состоял из научной и литературной частей. "Трудолюбивая пчела" (1759) А.П. Сумарокова была первым частным журналом с сильным элементом сатиры, политической злободневности и ярко выраженным литературным характером. В журналах 2-й половины XVIII в. вырабатывался русский литературный язык. В XIX в. журналы стали играть важную роль в развитии русской литературы. Выдающиеся произведения русских писателей И.С. Тургенева, А.И. Герцена, И.А. Гончарова, Л.Н. Толстого до выхода отдельными изданиями большей частью сначала печатались на страницах литературных журналов, вызывали критические отклики в газетах и в журнальных отделах критики. Журналы, издававшиеся литературными обществами, почти всегда имели определенное политическое направление.
Наиболее длительное время из числа журналов XIX в. существовали "Вестник Европы" (1802-1830, 1866-1918), "Русский вестник" (1808-1824, 1856-1906), "Сын Отечества" (1812-1852), "Отечественные записки" (1818-1830, 1839-1884), "Современник" (1836-1866).
На страницах журналов XIX в. шла острая полемика по литературным и социально-политическим вопросам, волновавшим общество. Это определило стилистические особенности публицистики:
· стремление к образности, выразительности;
· поиск новых языковых средств;
· огромная роль ключевых слов, характерных для определенной эпохи или идейного направления;
· широкое использование устоявшихся речевых оборотов.
Регулярное радиовещание началось в России с 1924 г. В советское время радиовещание осуществлялось "Всесоюзным радио", с 1990 г. стали появляться частные радиостанции, большая часть которых занимается музыкальным вещанием. В советские годы к дикторам радио предъявлялись очень строгие требования в части соблюдения норм оформления речи, содержательная сторона текстов определялась единой идеологией, что не могло не вызвать лексико-стилистического однообразия и шаблонности речи.
Телевизионное вещание началось в России с 1939 г., однако широкое распространение оно получило только в 60-е гг. XX в. Речевые особенности телепередач советского времени определялись тем, что их участники произносили заранее написанные тексты, и только спортивные комментаторы имели право на импровизированный текст. Современное телевидение стремится максимально использовать прямой эфир, что ставит перед участниками передач более трудную речевую задачу и сразу же выявляет уровень их языковой компетенции.
Публичная политическая речь восходит к политическим кружкам XIX в., звучит на улицах во время революции 1905 г., получает легальные права в Государственной думе, созданной на основании манифеста от 17 октября 1905 г. Первая Дума начинает работу 27.04. 1906 г. Свободные политические дискуссии прерываются гражданской войной, когда берет слово "товарищ маузер", литературные и научные дискуссии еще продолжаются примерно до 1929 г. С этого времени публичные политические тексты носят не информационный, а ритуальный характер, и публицистический стиль развивается не по законам естественного языка, а по законам искусственной знаковой системы. С 1988 г. обстановка в стране меняется, публицистический стиль вновь оказывается востребованным в естественной социальной коммуникации, и вот здесь обнаруживаются трудности, вызванные отсутствием хороших литературных традиций, в частности, неподготовленность многих политиков к публичному общению в соответствии с нормами речевой культуры. Это не удивительно, если учесть, что легальная деятельность политических партий и движений имела место в России в 1906-1917 гг. и с 1990 г.
Социальные характеристики сфер применения публицистического стиля . Общественная роль газеты (исторически первичной и по-прежнему важной сферы функционирования этого стиля) состоит в том, чтобы:
· сообщать об актуальных событиях и фактах текущей общественной жизни,
· обеспечивать участие творчески активных сил общества в формировании и распространении нужных обществу знаний,
· давать оперативную политическую и нравственную оценку происходящему,
· динамично формировать и выражать общественное мнение по актуальным вопросам политики.
Газета - мобильный инструмент гласности, т.е. открытости деятельности государственных учреждений для общественного наблюдения. Для общества весьма желательно, чтобы органы власти как можно полнее информировали граждан о принимаемых решениях, а также и о мотивах принятия этих решений. Здесь следует добавить, что с точки зрения науки о культуре речи очень важно излагать официальные решения языковыми средствами понятными большинству населения со средним уровнем образования . Рядовой гражданин не обязан иметь высшее юридическое образование, но законы должны быть ему понятны, в ином случае общение власти и населения не будет эффективным. Наряду с гласностью газета обеспечивает и свободу слова - она служит для выражения взглядов различных социальных слоев, крупных и мелких общественных групп, дает человеку возможность высказать свою оценку проводимой государством политики и влияния этой политики на его частную жизнь и на жизнь общества. Являясь одним из центров политической деятельности, газета призвана быть гибким инструментом соединения живой практики с политикой, с организаторской работой институтов политической системы общества. В зависимости от функционального назначения газеты делятся:
· на общеполитические;
· отраслевые;
· по территории распространения - на федеральные, региональные и местные;
· по времени выпуска - на утренние и вечерние;
· по периодичности - на ежедневные и еженедельные.
Журнал представляет собой периодическое и/или изобразительное издание, содержащее статьи или рефераты по различным общественно-политическим, научным, производственным и другим вопросам, литературные произведения, во многих случаях иллюстрации, имеющее постоянную программу.
Информация, содержащая в журнале, может носить разнообразный характер:
· она может быть первичной: статьи, очерки, художественные произведения и пр.;
· вторичной: обзоры, рефераты и др.;
· оригинальной и переводной.
Журнал , в отличие от газеты,ориентирован не на оперативную, а на обобщающую, аналитическую информацию, он имеет возможность рассматривать события в более широком плане и останавливаться только на наиболее важном. Журнал может быть активным средством повышения квалификации специалистов, широкой трибуной научного, художественного, научно-технического творчества. В зависимости от читательского адреса журнала определяется степень и характер использования специальной терминологии, соотношение средств публицистического и научного или официально-делового стилей.
Массово-политическая литература предназначена для подробного разъяснения широкому кругу читателей программ политических партий, основных понятий политологии, истории политических учений, для ознакомления массового читателя с научным анализом общественных явлений.
16 Особенности устной публичной речи.
– речь звучащая, произносимая. У. р. является первичной формой существования языка, более ранней по времени возникновения, чем речь письменная. Для языков, не имеющих письменности, это единственная форма их существования. Устной речи, в отличие от письменной, свойственны такие характеристики, как неподготовленность, линейность, необратимость, связь с физическим временем осуществления речи. Все это повышает автоматизм и случайность в употреблении языковых средств, снижает возможность сознательного их отбора, требующего времени на поиск, что неизбежно отразилось бы на непрерывности речевого акта и потому нежелательно. Информативность и действенность У. р. повышается за счет средств интонации, жестов и мимики.
В обиходном общении используется устно-разговорная речь. Она обладает рядом синтаксических, морфологических, лексических, фонетических особенностей (см.Разговорный стиль; Литературно-разговорный стиль, или тип, речи). Напр., в синтаксисе для нее характерны построения с нереализованными валентностями (что обусловлено опорой разг. речи на конситуацию и общностью апперцепционной базы участников речевого акта), разного рода повторы (как экспрессивное средство и как прием актуализации тех или иных элементов высказывания), конструкции с именительным темы (позволяющие уже в самом начале высказывания дать понять собеседнику, о чем пойдет речь) и т.п.
Применяемая гл. обр. в частно-бытовом, обиходном общении, устная форма речи реализуется и в других сферах функционирования языка – в виде публичной (общественно адресованной) речи (см. Устная публичная речь): в науч. сфере (доклад, лекция), общественно-политической (выступления на митингах, собраниях, заседаниях, по радио, телевидению и т.д.), правовой (судебные речи).
Высокая степень соотносительности устной публичной речи с функц. стилями письменного лит. языка – научным, публицистическим, оф.-деловым – дает некоторым исследователям основание относить устную публичную речь к книжной кодифицированной речи (Е.А. Земская, Д.Н. Шмелев, М.В. Панов).
Согласно другой точке зрения, ведущие характеристики устной публичной речи определяются ее устностью, в связи с чем в данной форме речи возникает некодифицированное соединение книжно-письменных функционально-стилевых, общелитературных, устно-литературных и разговорных элементов (О.А. Лаптева). Устная публичная речь существенно отличается от письменной, функционирующей в соотносительных жанрах (ср.: доклад – статья, лекция – раздел в учебнике и т.п.). Различия обусловлены спецификой устно-речевой коммуникации, особенностями порождения и восприятия У. р. Последней противопоказаны многие яркие черты письменной речи: употребление многокомпонентных сложных предложений, обилие вводных и вставных конструкций, причастных и деепричастных оборотов. Для У. р. характерны повторы, уточнения, ассоциативные вставки, употребление предложений неусложненной структуры, использование тропов и сравнений, приемов адресации речи, языковых средств субъективно-модального и эмоционально-оценочного характера, разг. элементов. Употребление в У. р. книжно-письменных, нейтральных и разг. единиц регулируется ситуативно-тематическими условиями, а также предпочтениями автора. Устная публичная речь индивидуализирована в большей степени, чем письменная, подвергающаяся редакторской правке и подчиняющаяся более регламентированным правилам отбора языковых средств и построения высказываний. Устная публичная речь, как и устная бытовая, обладает спонтанной формой осуществления (момент подготовленности заключается обычно лишь в продуманности логико-композиционной стороны речи). Нельзя считать разновидностью У. р. чтение вслух написанного текста, например: чтение худож. произведений актерами, театральные спектакли (в эстетической сфере У. р. представлена фольклором), чтение готового текста науч. доклада и т.п.
У. р. может быть монологической (рассказ о событиях, публичные выступления – на митинге, собрании, конференции и т.п.) и диалогической (беседа, дискуссия, обсуждение) в зависимости от коммуникативных задач. Преобладание функции общения способствует усилению диалогичности речи, преобладание функции сообщения – монологичности. Совмещение функций сообщения, общения и воздействия в устной публичной речи обусловливает насыщенность монологической формы элементами диалога.
Вербальное коммуникативное поведение – это реализация совокупности правил, норм, закономерностей речевого общения, связанных с тематикой и спецификой осуществления речевого общения, обусловленного его целью, условиями и адресатом.
Вербальное речевое воздействие – это воздействие на человека при помощи словесных средств.
Виды публичной речи по сфере применения :
Академическое красноречие – разновидность публичной речи, используемая для учебных диалогов, научных дискуссий, эвристических бесед на лекциях и т.д.
Духовное красноречие – разновидность публичной речи, необходимая для ведения церковных проповедей, миссионерской деятельности
Политическое красноречие – разновидность публичной речи, используемая для пропаганды, агитации, политических дискуссий и т.д.
Военное красноречие- разновидность публичной речи, находящая свое отражение в военных повествованиях, призывах, командах, в процессе обучения военных и составления военной документации.
Дипломатическое красноречие – разновидность публичной речи, используемая для установления внешних отношений с другими государствами.
Судебное красноречие – разновидность публичной речи, используемая для ведения дискуссий обвиняющей и защищающей сторон.
Деловое красноречие – разновидность публичной речи, необходимая для ведения деловых переговоров, составления деловых документов и т.д.
Виды публичной речи по намерениям оратора :
Информационные виды публичных выступлений – виды публичных выступлений, используемые сообщения какой-либо информации. К жанрам информационным видов публичных выступлений относятся информация, объявление, доклад, сообщение, выступление, лекция и т.д.
Воодушевляющие публичные речи – это виды публичной речи, обращенные к чувствам, желаниям людей.
Развлекательные виды публичной речи – это виды публичной речи, используемыедля развлечения собравшихся. К ним относятся случай из жизни, анекдот, тост.
Убеждающие виды публичной речи – виды публичной речи, используемые для того, чтобы показать правильность занимаемых оратором позиций, укрепить или изменить мнение аудитории по этому вопросу. К жанрам убеждающих видов публичной речи относятся воодушевляющее, агитационное и собственно убеждающее выступление.
Побуждающие виды публичной речи – это виды публичной речи, призывающие слушателей к действию.
Сокровенные виды публичной речи – это виды публичной речи, которые произносятся в минуты душевных потрясений, личных переживаний, имеющие причастность к чувствам других людей.
Гомилетика – наука о христианском церковном проповедничестве.
Дискурс – связный текст в совокупности с экстралингвистическими – прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; живая речь, взятая в событийном аспекте.
Коммуникативная компетенция – совокупность знаний, умений и навыков в области вербальных и невербальных средств для адекватного восприятия и отражения действительности в различных ситуациях общения.
Коммуникативная личность- совокупность разноуровневых характеристик коммуникативного поведения отдельного коммуниканта или типов коммуникантов.
Коммуникативное поведение – совокупность правил и традиций вербального и невербального общения, сложившихся в том или ином социуме и реализуемых в процессе коммуникации.
Коммуникативное равновесие – отведение собеседнику в процессе общения роли не ниже той, которая обусловлена его социальной ролью и представлением о его собственном достоинстве.
Коммуникативные барьеры – типичные трудности, возникающие в общении людей в связи с действием тех или иных объективных или субъективных причин и препятствующие успешной коммуникации и пониманию людьми друг друга.
Коммуникативные качества речи – системно взаимосвязанные свойства речи, создаваемые взаимодействием единиц всех уровней и выявляемые на основе внутренних и внешних связей речи с неречевыми структурами.
Коммуникативные неудачи – это недостижение инициатором общения коммуникативной цели и, шире, прагматических устремлений, а также отсутствие взаимодействия, взаимопонимания и согласия между участниками общения.
Коммуникативные умения – адекватное использование всех средств общения в соответствии с целями, условиями, адресатом общения.
Коммуникация – общение, обмен мыслями, сведениями, идеями и т.д. – специфическая форма взаимодействия людей в процессе их сознательно-трудовой деятельности; смысловой аспект социального взаимодействия. По типу отношений между участниками различаются: межличностная, публичная, массовая коммуникация, по средствам – речевая (письменная и устная), паралингвистическая (жест, мимика, мелодия), вещественно-знаковая (продукты производства, изобразительного искусства и т.п.).
Красноречие – высокосовершенное владение всеми средствами общения и законами их организации для построения высказываний.
Культура речевого общения – совокупность знаний, умений и навыков, обеспечивающих целенаправленное взаимодействие людей на основе адекватного выбора и использования средств общения, а также умение прогнозировать воздействие высказываний на собеседников, извлекать информацию в условиях устной и письменной коммуникации.
Логос – словесные, языковые средства, а также их логика, которые оратор использует для достижения цели.
Манипулирование – это воздействие на человека с целью побудить его сделать что-либо неосознанно или вопреки его собственному желанию, мнению, первоначальному намерению.
Невербальное речевое воздействие – это воздействие при помощи несловесных средств, которые сопровождают нашу речь (жесты, мимика и т.д.).
Неориторика – филологическая наука, которая занимается поиском оптимальных форм, вариантов, алгоритмов общения в современных условиях, в самых разнообразных ситуациях.
Оратор – человек, обладающий даром речи, способный воздействовать на слушателей в нужном ему направлении; лицо, произносящее речь; лицо, профессионально занимающееся искусством красноречия.
Ораторское искусство – высшая форма красноречия; один из видов искусного владения словом, всеми средствами общения с целью воздействия на слушателей, их убеждения, внушения.
Пафос – замысел создателя речи, развиваемый перед слушателями.
Речевая деятельность – совокупность психофизических работ человеческого организма, обеспечивающих построение речевых высказываний.
Речевая ситуация – это контекст высказывания, то, что помогает его понять. Составляющие речевой ситуации – это говорящий, слушающий, время и место высказывания.
Речевое взаимодействие – это воздействие на человека при помощи речи и сопровождающих речь невербальных средств для достижения поставленной цели.
Речевое воздействие – это воздействие на человека при помощи речи с целью убедить его принять точку зрения говорящего, сознательно принять решение о каком-либо действии, передаче информации и т.д.
Речевое событие – это некоторое законченное целое со своей формой, структурой, границами. Речевое событие составляют два главных компонента: словесная речь и то, что ее сопровождает (жесты, мимика, движение и т.д.) и условия, обстановка, в которой происходит общение (речевая ситуация).
Речевой акт – целенаправленное речевое действие, совершаемое в соответствии с принципами и правилами речевого поведения, принятыми в данном обществе; единица нормативного социоречевого поведения, рассматриваемая в рамках прагматической ситуации. Основными чертами речевого акта являются намеренность (интенциональность), целеустремленность и конвенциональность ().
Речевые жанры – принятые в определенных ситуациях и предназначенные для передачи определенного содержания типовые способы построения речи.
Речевые коммуникативные умения – такое практическое владение языковыми средствами, которое позволяет организовать речевое высказывание, оптимально решающее коммуникативную задачу, и прогнозировать его воздействие.
Риторика – филологическая наука, объектом которой являются теория красноречия, ораторское искусство, способы построения выразительной речи во всех областях речевой деятельности (т.е. в разных жанрах письменной и устной речи).
Силлогизм – умозаключение, состоящее из двух суждений (посылок), из которых следует третье суждение (посылка).
Эристика – любые средства для достижения своей цели, победы в споре.
Этос – уместность речи, ее соответствие нравственным ожиданиям слушателя, которые могут принять эту речь или ее отвергнуть.
Эффективная речевая коммуникация – достижение адекватного смыслового восприятия и адекватного толкования передаваемого сообщения.
Эффективное речевое воздействие – это воздействие, позволяющее говорящему достичь поставленные цели и сохранить баланс отношений с собеседником.
Оратор и его аудитория. Основные виды аргументов. Подготовка речи: выбор темы, цель
речи, поиск материала, начало, развертывание и завершение речи. Основные приемы поиска
материала и виды вспомогательных материалов. Словестное оформление публичного выступления.
Понятность, информативность и выразительность публичной речи.
У́стная публи́чная речь -
разновидность устной формы литературного языка, используемая в разного рода публичных выступлениях на общественно значимые темы. Вместе с разговорной речью составляет устную форму литературного языка, которая реализуется в двух разновидностях - разговорной и публичной - и противопоставляется её письменной форме. Некоторыми исследователями устная форма литературного языка называется его устно-разговорной разновидностью. В основе выделения разговорной и публичной речи лежат различия в коммуникативной функции, в теме и ситуации речи. К У. п. р. говорящий прибегает при осуществлении прежде всего функций сообщения и воздействия при наличии интеллектуализированной темы и в ситуации публичного общения в производственной и социально-культурной сферах.
Для осуществления речевого акта в условиях У. п. р. характерно особое соотношение адресанта и адресата речи, при котором осуществляется преимущественно одностороннее воздействие адресанта речи на её адресата. Важны качественные (степень информированности) и количественные (единичный, коллективный или массовый) характеристики адресата. Важны и социальные отношения между адресантом и адресатом. У. п. р. может носить подготовленный характер со стороны своих содержательно-композиционных особенностей, однако в своём структурно-языковом воплощении она является спонтанной. Основные её языковые характеристики определяются фактором устности.
Спонтанность У. п. р. отвечает закономерностям порождения речи и состоит в развёртывании лексико-грамматической программывысказывания по мере осуществления речи. Ей свойственна необратимость во времени. Требования закона объёма непосредственной памяти ведут к возникновению семантически и синтаксически недискретных единиц («синтаксическая структура высказывания не задана с самого начала или задана лишь частично и достраивается только в процессе генерации высказывания» - А. А. Леонтьев). Характерно стремление к самостоятельной предикативности (глагольности) отрезков речи, меньших, чем предложение. Эти свойства присущи и разговорной речи и универсальны для устных форм разных национальных и литературных языков, хотя имеют в них разное структурное воплощение.
В У. п. р. используются книжно-письменные средства соответствующих ей по тематике стилей письменного литературного языка, однако в пределах, допускаемых устной формой. В ней используются и разговорно-экспрессивные средства, но лишь в той мере, которая отвечает её назначению освещать общественно значимые темы. Основные жанры У. п. р. - доклад, лекция, сообщение, выступление, консультация, беседа.
У. п. р. занимает неодинаковое положение относительно кодифицированных разновидностей разных национальных языков. В чешскомлитературном языке функции устной публичной речи выполняет hovorová čeština, близкая к кодифицированной литературной речи, а функции разговорной речи - obecná čeština, имеющая ряд особенностей на всех уровнях языка. Во многих современных литературных языках (английском, французском, немецком) наблюдается сложное варьирование устной литературной нормы в связи с действием многих дифференцирующих факторов - территориальных, социальных, профессиональных, возрастных. Эти различия являются предметом изучения социолингвистики . В целом нормы У. п. р. ближе к нормам кодифицированного языка, чем нормы разговорной речи. Несмотря на это, современная русская У. п. р. в целом не является кодифицированной. Степень влияния диалектной речи на У. п. р. и разговорную речь в разных языках неодинакова (ср. сильное диалектное влияние на белорусскую разговорную речь и незначительное - на устную публичную речь, в той же мере, как на литературный язык в целом).
Степень насыщенности У. п. р. книжными элементами зависит от темы и ситуации речи. При освещении интеллектуализированной темы, являющейся преимущественно достоянием речи в ситуации публичного или опосредствованного общения (радио, телевидение), близость к кодифицированной норме возрастает, однако основные характеристики остаются неизменными. Высокая степень соотносительности У. п. р. с функциональными стилями письменного литературного языка даёт некоторым исследователям русского языка основание относить У. п. р. к книжной, кодифицированной речи (Е. А. Земская, Д. Н. Шмелёв, М. В. Панов). Существует и противоположная точка зрения, согласно которой ведущие характеристики У. п. р. определяются её устностью, в связи с чем в ней возникает некодифицированное соединение книжно-письменных функционально-стилевых, общелитературных, устно-литературных и разговорных элементов (О. А. Лаптева).
У. п. р. может иметь диалогические и монологические формы в зависимости от коммуникативной функции. Преобладание функции общения способствует усилению диалогичности речи, преобладание функции сообщения - монологичности. Поскольку обычно совместное проявление функций сообщения, общения и воздействия, монологическая форма У. п. р. имеет элементы диалога и характеризуется неоднородностью. Краткие отрезки монолога приближаются по своей структуре к диалогу, пространный монолог, особенно на интеллектуализированные темы, создаёт условия для действия противоположно направленных тенденций: проникновения в речь книжно-письменных средств и осуществления ведущих характеристик устной речи. В таком монологе структурная схема предложения не получает полного воплощения: она может быть изменённой, прерванной, незавершенной. Изучение У. п. р. началось в 70‑х гг. 20 в. врусистике и охватило и другие языки, преимущественно чешский, английский, немецкий.
17 .Подготовка публичной речи.Культура публичного выступления.
Похожая информация.