Это новаторское произведение – сатирический роман, фантасмагория, написанная в форме пародии на историческую хронику – летопись истории вымышленного провинциального города Глупов, в котором за 95 лет сменилось 22 градоначальника. Самой формой произведения пародируется официальная историческая монография типа «Истории Государства Российского» Н.М.Карамзина: от общего исторического очерка – к жизнеописанию отдельных правителей.
В романе абсурдно всё: абсурдны, прежде всего, градоначальники, тупые и безголовые (порой в прямом смысле), жадные и развратные, жестокие солдафоны, главные занятия которых – объедание, прелюбодеяние, сбор недоимок и сечение граждан; абсурдны и смешны даже смерти градоначальников: один заеден клопами в собственной постели, другой переломлен пополам бурей вследствие высокого роста и худобы, третий умер от объедания во время всеобщего голода, четвёртый съеден сам, пятый совершал столько прелюбодеяний, что в итоге умер от истощения сил; абсурдно и беспрекословное повиновение глуповцев, предки которых – головотяпы – основали город на болотине (намёк на строительство Петербурга) в доисторические времена, добровольно променяв собственную свободу на подчинение княжеской власти; наконец, абсурдным выглядит необыкновенно-спокойный, размеренный и серьёзный стиль повествования летописцев о творящемся в Глупове идиотизме и беспределе, что приводит читателя к мысли о привычке ко всему и способности не удивляться даже самой дикой небывальщине.
Авторский эзопов язык доводит повествование до гротеска. Смешением черт и примет Щедрин рисует не просто картину жизни безумного города, но сатирический обобщённый образ всей России. Перенеся действие в недавнюю историю (на сто лет назад), автор подразумевает происходящее сегодня и скорбит о настоящем и будущем.
Когда и либеральные, и реакционные критики обвинили писателя в осмеянии народа и глумлении над его историей и родиной, сатирик ответил: « Изображая жизнь под игом безумия, я рассчитывал на возбуждение в читателе горького чувства, а не веселонравия». Не Щедрин глумится над народом и историей, а сама история глумится над народом. Однако по Щедрину, в народных несчастьях виновата не только власть, виноват и сам народ, пассивный, превратившийся в стадо или рой, согласный на всё, раз за разом добровольно подставляющий себя под очередные «сечения».
Предостережения писателя оказались пророческими: исторический грех пассивности до сих пор тяготеет над российским народом. Роман Щедрина – это пародия на русскую жизнь, остающуюся неизменной под игом любого очередного безумия.
От издателя
Давно уже имел я намерение написать историю какого-нибудь города (или края) в данный период времени, но разные обстоятельства мешали этому предприятию. Преимущественно же препятствовал недостаток в материале, сколько-нибудь достоверном и правдоподобном. Ныне, роясь в глуповском городском архиве, я случайно напал на довольно объемистую связку тетрадей, носящих общее название «Глуповского Летописца», и, рассмотрев их, нашел, что они могут служить немаловажным подспорьем в деле осуществления моего намерения. Содержание «Летописца» довольно однообразно; оно почти исключительно исчерпывается биографиями градоначальников, в течение почти целого столетия владевших судьбами города Глупова, и описанием замечательнейших их действий, как-то: скорой езды на почтовых, энергического взыскания недоимок, походов против обывателей, устройства и расстройства мостовых, обложения данями откупщиков и т. д. Тем не менее даже и по этим скудным фактам оказывается возможным уловить физиономию города и уследить, как в его истории отражались разнообразные перемены, одновременно происходившие в высших сферах. Так, например, градоначальники времен Бирона отличаются безрассудством, градоначальники времен Потемкина – распорядительностью, а градоначальники времен Разумовского – неизвестным происхождением и рыцарскою отвагою. Все они секут обывателей, но первые секут абсолютно, вторые объясняют причины своей распорядительности требованиями цивилизации, третьи желают, чтоб обыватели во всем положились на их отвагу. Такое разнообразие мероприятий, конечно, не могло не воздействовать и на самый внутренний склад обывательской жизни; в первом случае обыватели трепетали бессознательно, во втором – трепетали с сознанием собственной пользы, в третьем – возвышались до трепета, исполненного доверия. Даже энергическая езда на почтовых – и та неизбежно должна была оказывать известную долю влияния, укрепляя обывательский дух примерами лошадиной бодрости и нестомчивости. [Нестомчивость – выносливость.]
Летопись ведена преемственно четырьмя городовыми архивариусами [Архивариус – чиновник, ведающий архивом.] и обнимает период времени с 1731 по 1825 год. В этом году, по-видимому, даже для архивариусов литературная деятельность перестала быть доступною. Внешность «Летописца» имеет вид самый настоящий, то есть такой, который не позволяет ни на минуту усомниться в его подлинности; листы его так же желты и испещрены каракулями, так же изъедены мышами и загажены мухами, как и листы любого памятника погодинского древлехранилища. Так и чувствуется, как сидел над ними какой-нибудь архивный Пимен, освещая свой труд трепетно горящею сальною свечкой и всячески защищая его от неминуемой любознательности гг. Шубинского, Мордовцева и Мельникова. Летописи предшествует особый свод, или «опись», составленная, очевидно, последним летописцем; кроме того, в виде оправдательных документов, к ней приложено несколько детских тетрадок, заключающих в себе оригинальные упражнения на различные темы административно-теоретического содержания. Таковы, например, рассуждения: «об административном всех градоначальников единомыслии», «о благовидной градоначальников наружности», «о спасительности усмирений (с картинками)», «мысли при взыскании недоимок», «превратное течение времени» и, наконец, довольно объемистая диссертация «о строгости». Утвердительно можно сказать, что упражнения эти обязаны своим происхождением перу различных градоначальников (многие из них даже подписаны) и имеют то драгоценное свойство, что, во-первых, дают совершенно верное понятие о современном положении русской орфографии и, во-вторых, живописуют своих авторов гораздо полнее, доказательнее и образнее, нежели даже рассказы «Летописца».
Что касается до внутреннего содержания «Летописца», то оно по преимуществу фантастическое и по местам даже почти невероятное в наше просвещенное время. Таков, например, совершенно ни с чем не сообразный рассказ о градоначальнике с музыкой. В одном месте «Летописец» рассказывает, как градоначальник летал по воздуху, в другом – как другой градоначальник, у которого ноги были обращены ступнями назад, едва не сбежал из пределов градоначальства. Издатель не счел, однако ж, себя вправе утаить эти подробности; напротив того, он думает, что возможность подобных фактов в прошедшем еще с большею ясностью укажет читателю на ту бездну, которая отделяет нас от него. Сверх того, издателем руководила и та мысль, что фантастичность рассказов нимало не устраняет их административно-воспитательного значения и что опрометчивая самонадеянность летающего градоначальника может даже и теперь послужить спасительным предостережением для тех из современных администраторов, которые не желают быть преждевременно уволенными от должности.
Во всяком случае, в видах предотвращения злонамеренных толкований, издатель считает долгом оговориться, что весь его труд в настоящем случае заключается только в том, что он исправил тяжелый и устарелый слог «Летописца» и имел надлежащий надзор за орфографией, нимало не касаясь самого содержания летописи. С первой минуты до последней издателя не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина, и это одно уже может служить ручательством, с каким почтительным трепетом он относился к своей задаче.
Сочинение
Повесть М. Е. Салтыкова-Щедрина “История одного города” представляет собой цикл рассказов, не связанных между собой сюжетом или одними и теми же героями, но объединенных в одно произведение ввиду общей цели - сатирического изображения современного Салтыкову-Щедрину политического устройства России. “Историю одного города” определяют как сатирическую хронику. Действительно, истории из жизни города Глупова заставляют смеяться и нас, сейчас, более чем через век после смерти писателя. Однако этот смех - это смех над самими собой, так как “История одного города” - это, в сущности, сатирическая история русского общества и государства, изложенная в форме комического описания. В “Истории одного города” ярко выражены жанровые черты политического памфлета. Это заметно уже в “Описи градоначальников”, особенно в описании причин их смерти. Так, один был заеден клопами, другой растерзан собаками, третий умер от обжорства, четвертый - от порчи головного инструмента, пятый - от натуги, силясь постичь начальственный указ, шестой - от стараний в преумножении народонаселения Глупова. В этом ряду стоит и градоначальник Прыщ, фаршированную голову которого откусил предводитель дворянства.
Приемы политического памфлета усилены такими средствами художественного изображения, как фантастика и гротеск.
Чуть ли не главной особенностью этого произведения, безусловно зас-луживающей внимания, является галерея образов градоначальников, не заботящихся о судьбе отданного им во власть города, думающих лишь о собственном благе и выгоде, либо вообще ни о чем не думающих, так как некоторые просто не способны к мыслительному процессу. Показывая образы градоначальников Глупова, Салтыков-Щедрин часто описывает настоящих правителей России, со всеми их недостатками. В глуповских градоначальниках можно без труда узнать и А. Меншикова, и Петра I, и Александра I, и Петра III, и Аракчеева, неприглядную сущность которого показал писатель в образе Угрюм-Бурчеева, правившего в самое трагическое время существования Глупова.
Но сатира Щедрина своеобразна тем, что она не щадит не только правящие круги, вплоть до императоров, но и обычного, заурядного, серого человека, подчиняющегося правителям-самодурам. В этой своей серости и невежестве простой гражданин Глупова готов слепо повиноваться любым, самым нелепым и абсурдным приказам, безоглядно веря в царя-батюшку. И нигде Салтыков-Щедрин так не осуждает начальниколюбие, чинопочитание, как в “Истории одного города”. В одной из первых глав произведения глуповцы, еще именовавшиеся головотяпами, сбиваются с ног в поисках рабских оков, в поисках князя, который будет ими управлять. Причем ищут они не любого, а самого что ни на есть глупого. Но даже самый глупый князь не может не заметить еще большую глупость пришедшего поклониться ему народа. Таким народом он просто отказывается управлять, лишь благосклонно приняв дань и поставив вместо себя в градоначальники “вора-новатора”. Таким образом Салтыков-Щедрин показывает бездеятельность русских правителей, их нежелание сделать что-либо полезное для государства. Сатира Салтыкова-Щедрина разоблачает приспешников государя, льстецов, разворовывающих страну и казну. С особой силой сатирический талант писателя проявился в главе, посвященной Брудастому-Органчику. Этот градоначальник день и ночь писал “все новые и новые понуждения”, по которым “хватали и ловили, еекли и пороли, описывали и продавали”. С глуповцами он объяснялся только при помощи двух реплик: “разорю!” и “не потерплю!”. Именно для этого и был необходим порожний сосуд вместо головы. Но апофеозом начальственного идиотизма является в “Истории одного города” Уг-рюм-Бурчеев. Это самая зловещая фигура во всей галерее глупозских градоначальников. Салтыков-Щедрин называет его и “угрюмым идиотом”, и “угрюмым прохвостом”, и “тугохвостом до мозга костей”. Он не признает ни школ, ни грамотности, а только науку чисел, преподаваемых на пальцах. Главная цель всех его “трудов” - превратить город в казарму, заставить всех маршировать, беспрекословно выполнять абсурдные приказы. По его замыслу даже женихи и невесты должны быть одного роста и телосложения. Налетевший смерч уносит Угрюм-Бурчеева. Такой конец идиота-градоначальника воспринимался современниками Салтыкова-Щедрина как очистительная сила, как символ народного гнева.
Эта галерея всевозможных прохвостов вызывает не просто гомерический хохот, но и тревогу за страну, в которой безголовый манекен может управлять огромной страной.
Конечно, литературное произведение не может решить политических вопросов, поставленных в нем. Но то, что эти вопросы заданы, означает, что кто-то над ними задумался, попытался что-то исправить. Беспощад-ная сатира Салтыкова-едрина похожа на горькое лекарство, необходимое для излечения. Цель писателя- заставить читателя задуматься о -льном неблагополучии, о неправильном государственном устройстве России. Остается надеяться, что произведения Салтыкова-Щедрина достигли цели, помогли хотя бы частично осознать ошибки, хотя бы некоторые из них больше не повторять.
Другие сочинения по этому произведению
«История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина как сатира на самодержавие «В Салтыкове есть … этот серьезный и злобный юмор, этот реализм, трезвый и ясный среди самой необузданной игры воображения …» (И.С.Тургенев). Анализ 5 глав (на выбор) в произведении М. Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города» Анализ главы «Фантастический путешественник» (по роману М.Е. Салтыкова- Щедрина «История одного города») Анализ главы «О корени происхождения глуповцев» (по роману М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города») Глупов и глуповцы (по роману М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города») Гротеск как ведущий художественный приём в «Истории одного города» М.Е.Салтыкова-Щедрина Гротеск, его функции и значение в изображении города Глупова и его градоначальников Двадцать третий градоначальник города Глупова (по роману М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города») Иго безумия в "Истории одного города" М.Е.Салтыкова-Щедрина Использование приёма гротеска в изображении быта глуповцев (по роману Салтыкова-Щедрина «История одного города») Образ глуповцев в «Истории одного города» Образы градоначальников в «Истории одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина. Основная проблематика романа Салтыкова-Щедрина «История одного города» Пародия как художественный прием в "Истории одного города" М. Е. Салтыкова-Щедрина Пародия как художественный прием в «Истории одного города» М. Салтыкова-Щедрина Приемы сатирического изображения в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина "История одного города" Приёмы сатирического изображения градоначальников в «Истории одного города» М.Е.Салтыкова-Щедрина Рецензия на «Историю одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина Роман "История одного города" М.Е. Салтыкова-Щедрина - история России в зеркале сатиры Сатира на русское самодержавие в «Истории одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина Сатирическая хроника русской жизни Сатирическая хроника русской жизни («История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина) Своеобразие сатиры М.Е.Салтыкова-Щедрина Функции и значение гротеска в изображении города Глупова и его градоначальников в романе М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города» Характеристика Василиска Семеновича Бородавкина Характеристика градоначальника Брудастого (по роману М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города») Череда градоначальников в «Истории одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина Что сближает роман Замятина «Мы» и роман Салтыкова-Щедрина «История одного города»? История создания романа «История одного города» Герои и проблематика сатиры М.Е. Салтыкова-Щедрина Смех сквозь слезы в «Истории одного города» Народ и власть как центральная тема романа Деятельность градоначальников города Глупова Элементы гротеска в раннем творчестве М. Е. Салтыкова Тема народа в «Истории одного города» Описание города Глупова и его градоначальников Фантастическая мотивировка в «Истории одного города» Характеристика образа Беневоленского Феофилакта Иринарховича Смысл финала романа «История одного города» Сюжет и композиция романа «История одного города» Сатирическое изображение градоначальников в "Истории одного города" М. Е. Салтыкова -Щедрина Повесть М. Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города» как социально-политическая сатира Содержание истории города Глупова в «Истории одного города» Характеристика образа Брудастого Дементия Варламовича Характеристика образа Двоекурова Семена Константиныча Сочинение по повести «История одного города» Гротеск глуповской «истории» Гротеск в изображении города Глупова Способы выражения авторской позиции в "Истории одного города" М.Е. Салтыкова-Щедрина Что вызывает авторскую иронию в романе М.Е. Салтыкова-Щедрина Характеристика образа Бородавкина Василиска Семеновича Характеристика образа Лядоховской Анели Алоизиевны Жанровые особенности романа «История одного города» Роль Гротеска в "Истории одного города" М.Е.Салтыкова-Щедрина Своеобразие сатиры Салтыкова-Щедрина на примере «Истории одного города» Обличение тупой и самодовольной администрации в "Истории одного города" М. Е. Салтыкова-Щедрина «Губернские очерки» и «История одного города» Гротесковые фигуры градоначальников в «Истории одного города» Пересказ повести Салтыкова-Щедрина «История одного города» История Одного Города яркий образец политической сатирыМногие считают М. Е. Салтыкова-Щедрина сложным писателем, читают его мало и неохотно. Однако на сегодняшний день он необыкновенно актуален, точен и нужен. Ибо писатель подвергал едкой сатире современную ему действительность (бюрократический механизм, деятельность государственной администрации, экономическую жизнь страны), а в сегодняшней жизни мало что изменилось. Но обо всем этом он не мог писать открыто, дабы избежать царской цензуры. Поэтому естественны трудности в прочтении Салтыкова-Щедрина. Но чем сложнее писатель, тем интереснее его открывать.
Одно из самых сложных произведений Салтыкова-Щедрина - "История одного города". Содержание этой, по отзыву Толстого, "странной и поразительной книги" не сразу поддается полному и глубокому уяснению. Но после каждого вдумчивого прочтения становится ясно, что оно прикрыто исторической формой, - гротеском, эзоповскими иносказаниями, Историческая форма рассказа была удобна писателю потому, что позволяла ему свободнее обращаться к известным явлениям жизни.
"Те же самые основы жизни, которые существовали в 18 веке, - существуют и теперь", - писал Салтыков-Щедрин. Лишь под покровом исторической формы, а также поэтики гротеска и эзопова языка автор смог высказать предельно смелые суждения о существующем в стране абсолютистском строе. Ни русская, ни мировая художественная литература не знают другого произведения, в котором российское самодержавие подвергалось бы столь же яростному обличению и беспощадному суду, как в "Истории..."
Уже первые строки "Истории..." являются пародией на памятники древнерусской письменности ("Слово о полку Игореве", "Повесть временных лет"). Высмеиваются здесь, естественно, не памятники, а установившееся мнение, согласно которому история творится не народными массами, а отдельными личностями. Салтыков-Щедрин указывает на воззрения глуповских архивариусов, видевших в истории лишь жизнеописания следовавших друг за другом градоначальников с описанием их "замечательных" деяний.
Связь сатирических иносказаний глуповской летописи с историческими прототипами очевиднее всего в главе "Сказание о шести градоначальниках". Картина "глуповского междоусобия" - пародия на знаменитые дворцовые перевороты после смерти Петра I. Салтыков-Щедрин создал гротескные фигуры российских императриц, их сподвижников и любовников. При всем этом, ни об одной из этих фигур нельзя определенно сказать, что это Екатерина I, Анна Иоанновна, Анна Леопольдовна или Екатерина II. Это обобщенный образ всех русских цариц.
В "Истории..." читатель встречается, прежде всего, с образами градоначальников (Фердыщенко, Двоекуров, Бородавкин, Негодяев, Прыщ, Угрюм-Бурчеев). Все они являются своего рода элементами одного собирательного образа - глуповской власти. И образ этот ужасает.
Образы всех персонажей строятся по принципу сатирических аналогий и парадоксализма. Во времена правления просветителя Фердыщенко город охватил пожар и голод. Двоекуров занимался пивоварением, разведением горчицы, лаврового листа. В конце правления Негодяева Глупов представлял собой скопище почерневших изб.
Сюжеты и сатирические образы "Истории..." содержат элементы сходства с реальными событиями прошлого. Например, в рассказе о фантастических путешествиях градоначальника Фердыщенко по выгодным землям Глупова осведомленный читатель уловит намеки на пышные церемониальные путешествия особ царственного дома по вверенным им краям и весям Российской державы. Достаточно вспомнить хотя бы устроенное Потемкиным путешествие Екатерины II в Крым.
Вереница градоначальников завершается Угрюм-Бурчеевым. Он превзошел всех своим идиотизмом. В лице Угрюм-Бурчеева все узнали зловещий облик Аракчеева и портретное сходство с Николаем I. Угрюм-Бурчеев задумал фантастический проект переустройства города Глупова, стремился прекратить течение реки. Река здесь символизирует жизнь, неистребимую силу народа. Сколько не измывался Угрюм-Бурчеев над народом, народ был жив.
Постепенно страх перед градоначальниками начал исчезать. Однажды глуповцы поняли, что перед ними просто бездушный идиот. Прошло полное гнева Оно, символизирующее собой революцию, стихийный бунт, проявление народной вилы. Великая сатира на "порядок вещей" глуповской жизни заканчивается словом о гибели этого ненавистного порядка и его последнего правителя Угрюм-Бурчеева. "Оно прошло. История прекратила течение свое". Вся атмосфера, вся стилистика этого отрывка недвусмысленно свидетельствует о наступлении чего-то жуткого.
Салтыкову-Щедрину были совершенно чужды народнические идеи. Он не верил в способность подняться всем народом на революцию. Темнота и бледность народной жизни могли, по его мнению, привести лишь к стихийной, страшной "революции брюха". Писатель страшился ее неимоверно.
Таким образом, "История одного города" - это двусторонняя сатира: на самодержавие и на политическую пассивность народных масс. Если по отношению к самодержавию сатира носила характер беспощадного и полного отрицания, то по отношению к народу целью ее было исправление нравов, политическое просветление.
Все это нашло свое воплощение в романе.
История одного города представляет собой цикл рассказов, не связанных между собой сюжетом или одними и теми же героями, но объединенных в одно произведение ввиду общей цели – сатирического изображения современного Салтыкову-Щедрину политического устройства России. Историю одного города определяют как сатирическую хронику. Действительно, истории из жизни города Глупова заставляют смеяться и нас, сейчас, более чем через век после смерти писателя. Однако этот смех – это смех над самими собой, так как История одного города – это, в сущности, сатирическая история русского общества и государства, изложенная в форме комического описания.
В Истории одного города ярко выражены жанровые черты политического памфлета. Это заметно уже в Описи градоначальников, особенно в описании причин их смерти. Так, один был заеден клопами, другой растерзан собаками, третий умер от обжорства, четвертый – от порчи головного инструмента, пятый – от натуги, силясь постичь начальственный указ, шестой – от стараний в преумножении народонаселения Глупова. В этом ряду стоит и градоначальник Прыщ, фаршированную голову которого откусил предводитель дворянства.
Приемы политического памфлета усилены такими средствами художественного изображения, как фантастика и гротеск.
Чуть ли не главной особенностью этого произведения, безусловно зас-луживающей внимания, является галерея образов градоначальников, не заботящихся о судьбе отданного им во власть города, думающих лишь о собственном благе и выгоде, либо вообще ни о чем не думающих, так как некоторые просто не способны к мыслительному процессу. Показывая образы градоначальников Глупова, Салтыков-Щедрин часто описывает настоящих правителей России, со всеми их недостатками. В глуповских градоначальниках можно без труда узнать и А. Меншикова, и Петра I, и Александра I, и Петра III, и Аракчеева, неприглядную сущность которого показал писатель в образе Угрюм-Бурчеева, правившего в самое трагическое время существования Глупова.
Но сатира Щедрина своеобразна тем, что она не щадит не только правящие круги, вплоть до императоров, но и обычного, заурядного, серого человека, подчиняющегося правителям-самодурам. В этой своей серости и невежестве простой гражданин Глупова готов слепо повиноваться любым, самым нелепым и абсурдным приказам, безоглядно веря в царя-батюшку. И нигде Салтыков-Щедрин так не осуждает начальниколюбие, чинопочитание, как в Истории одного города. В одной из первых глав произведения глуповцы, еще именовавшиеся головотяпами, сбиваются с ног в поисках рабских оков, в поисках князя, который будет ими управлять. Причем ищут они не любого, а самого что ни на есть глупого. Но даже самый глупый князь не может не заметить еще большую глупость пришедшего поклониться ему народа. Таким народом он просто отказывается управлять, лишь благосклонно приняв дань и поставив вместо себя в градоначальники вора-новатора. Таким образом Салтыков-Щедрин показывает бездеятельность русских правителей, их нежелание сделать что-либо полезное для государства.
ля государства. Сатира Салтыкова-Щедрина разоблачает приспешников государя, льстецов, разворовывающих страну и казну. С особой силой сатирический талант писателя проявился в главе, посвященной Брудастому-Органчику. Этот градоначальник день и ночь писал все новые и новые понуждения, по которым хватали и ловили, секли и пороли, описывали и продавали. С глуповцами он объяснялся только при помощи двух реплик: разорю! и не потерплю! Именно для этого и был необходим порожний сосуд вместо головы. Но апофеозом начальственного идиотизма является в Истории одного города Уг-рюм-Бурчеев. Это самая зловещая фигура во всей галерее глуповских градоначальников. Салтыков-Щедрин называет его и угрюмым идиотом, и угрюмым прохвостом, и тугохвостом до мозга костей. Он не признает ни школ, ни грамотности, а только науку чисел, преподаваемых на пальцах. Главная цель всех его трудов – превратить город в казарму, заставить всех маршировать, беспрекословно выполнять абсурдные приказы. По его замыслу даже женихи и невесты должны быть одного роста и телосложения. Налетевший смерч уносит Угрюм-Бурчеева. Такой конец идиота-градоначальника воспринимался современниками Салтыкова-Щедрина как очистительная сила, как символ народного гнева.
Эта галерея всевозможных прохвостов вызывает не просто гомерический хохот, но и тревогу за страну, в которой безголовый манекен может управлять огромной страной.Конечно, литературное произведение не может решить политических вопросов, поставленных в нем. Но то, что эти вопросы заданы, означает, что кто-то над ними задумался, попытался что-то исправить. Беспощад-ная сатира Салтыкова-едрина похожа на горькое лекарство, необходимое для излечения. Цель писателя – заставить читателя задуматься о льном неблагополучии, о неправильном государственном устройстве России. Остается надеяться, что произведения Салтыкова-Щедрина достигли цели, помогли хотя бы частично осознать ошибки, хотя бы некоторые из них больше не повторять.
Салтыков-Щедрин выбрал, как мне кажется, самый сложный жанр литературы сатиру. Ведь сатира это вид комического, наиболее беспощадно высмеивающий действительность и, в отличие от юмора, не дающий шанса на исправление.
Писатель обладал даром чутко улавливать самые острые конфликты, назревающие в России, и выставлять их напоказ перед всем русским обществом в своих произведениях.
Труден и тернист был творческий путь сатирика. С ранних лет вошли в его душу жизненные противоречия, из которых впоследствии и выросло могучее дерево щедринской сатиры. И я думаю, что пушкинские строки сатиры смелый властелин, сказанные в Евгении Онегине о Фонвизине, можно смело переадресовать Салтыкову-Щедрину.
Наиболее пристально Щедрин исследовал политическую жизнь России: взаимоотношения между различными классами, угнетение крестьянства высшими слоями общества. Беззаконие царской администрации, ее расправы, чинимые над народом, прекрасно отражены в романе История одного города. В нем Салтыков-Щедрин предсказал гибель русского самодержавия, ощутимо передал нарастание народного гнева: Север потемнел и покрылся тучами; из этих туч нечто неслось на город: не то ливень, не то смерч.
утимо передал нарастание народного гнева: Север потемнел и покрылся тучами; из этих туч нечто неслось на город: не то ливень, не то смерч.
Неизбежное падение царского режима, процесс разрушения не только политических, но и моральных его устоев наглядно изображены в романе Господа Головлевы. Здесь мы видим историю трех поколений дворян Головлевых, а также яркую картину разложения и вырождения целого дворянского сословия. В образе Иудушки Головлева воплощены все язвы и пороки как семьи, так и всего класса собственников. Особенно меня поражает речь Иудушки-человеконенавистника и блудо-слова. Вся она состоит из вздохов, лицемерных обращений к богу, беспрерывных повторений: Ан бог-то вот он-он. И там, и тут, и вот с нами, покуда мы с тобой говорим везде он! И все он видит, все слышит, только делает вид, будто не замечает.
Пустословие и лицемерие помогали ему скрывать истинную сущность его натуры стремление вымучить, разорить, обездолить, пососать кровь. Имя Иудушки сделалось нарицательным для всякого эксплуататора, тунеядца. Силой своего таланта Салтыков-Щедрин создал яркий, типический, незабываемый образ, беспощадно изобличающий политическое предательство, алчность, ханжество. Мне кажется, что здесь уместно привести слова Михайловского, сказавшего о Господах Головлевых, что это критическая энциклопедия русской жизни.
Писатель проявил себя во многих жанрах литературы. Из-под его пера вышли романы, хроники, повести, рассказы, очерки, пьесы. Но наиболее ярко художественный талант Салтыкова-Щедрина выражен в его знаменитых Сказках. Сам писатель определил их так: Сказки для детей изрядного возраста. Они сочетают в себе элементы фольклора и авторской литературы: сказки и басни. В них наиболее полно отражены жизненный опыт и мудрость сатирика. Несмотря на злободневные политические мотивы, сказки все равно сохраняют все обаяние народного творчества: В некотором царстве Богатырь родился. Баба-Яга его родила, вспоила, вскормила… (Богатырь).
Многие сказки Салтыков-Щедрин создал путем использования приема иносказания. Эту свою манеру письма автор назвал эзоповским языком по имени древнегреческого баснописца Эзопа, который в давние времена пользовался таким же приемом в своих баснях. Эзопов язык был одним из средств защиты щедринских произведений от терзавшей их царской цензуры. В некоторых сказках сатирика персонажами являются животные. Их образы наделены уже готовыми характерами: волк жаден и зол, медведь простоват, лиса коварна, заяц труслив и хвастлив, а осел беспросветно глуп. Например, в сказке Самоотверженный заяц волк наслаждается положением властителя, деспота: …Вот тебе [заяц] мое решение: приговариваю я тебя к лишению живота посредством растерзания… А может быть… ха-ха… я тебя номилую. Однако у автора вовсе не вызывает сочувствия заяц ведь он тоже живет по волчьим законам, безропотно отправляется волку в пасть! Щедринский заяц не просто труслив и беспомощен, он малодушен, он заранее отказывается от сопротивления, облегчая волку решение продовольственной проблемы.
Вообще, все сказки Салтыкова-Щедрина условно можно разделить на три основные группы: сказки, бичующие самодержавие и эксплуататорские классы; сказки, разоблачающие трусость современной писателю либеральной интеллигенции и конечно же сказки о народе.
Писатель высмеивает глупость и никчемность генералов, вкладывая в уста одного из них такие слова: Кто бы мог думать, ваше превосходительство, что человеческая пища в первоначальном виде летает, плавает и на деревьях растет
Генералов спасает от смерти мужик, которого они заставляют работать на себя. Мужик громаднейший мужчина значительно сильнее и умнее генералов. Однако он, вследствие рабской покорности, привычки, беспрекословно подчиняется генералам и выполняет все их требования. Он заботится только о том, как бы ему своих генералов порадовать за то, что они его, тунеядца, жаловали и мужицким его трудом не гнушалися. Покорность мужика доходит до того, что он сам свил веревку, которой генералы привязали его к дереву, чтоб не убег.
Беспримерная сатира на русскую либеральную интеллигенцию развернута у Салтыкова-Щедрина в сказках о рыбах и зайцах. Такова сказка Премудрый пискарь. В образе пис-каря сатирик показал жалкого обывателя, смыслом жизни которого стала идея самосохранения. Щедрин показал, как скучна и бесполезна жизнь людей, которые общественной борьбе предпочитают свои мелкие личные интересы. Вся биография таких людей сводится к одной фразе: Жил дрожал, и умирал дрожал.
К сказкам о народе примыкает Коняга. Название сказки говорит само за себя. Загнанная крестьянская кляча символ народной жизни. Нет конца работе! Работой исчерпывается весь смысл его существования: для нее он зачат и рожден. В сказке ставится вопрос: Где же выход. И дается ответ: Выход в самом Коняге.
На мой взгляд, в сказках о народе щедринские ирония и сарказм сменяются жалостью и горечью. Язык писателя глубоко народен, близок к русскому фольклору. В сказках Щедрин широко использует пословицы, поговорки, присказки: Двум – смертям не бывать, одной не миновать, Моя изба с краю, Жили-были…, В некотором царстве, в некотором государстве…. Сказки Салтыкова-Щедрина будили политическое сознание народа, звали к борьбе, к протесту. Несмотря на то что с тех пор, как сатирик написал свои знаменитые произведения, прошло много лет, все они актуальны и сейчас. К сожалению, общество не избавилось от пороков, которые обличал писатель в своем творчестве. Не случайно многие драматурги нашего времени обращаются к его произведениям, чтобы показать несовершенство современного общества.
нство современного общества. Ведь та бюрократическая система, которую бичевал Салтыков-Щедрин, по-моему, не только не изжила себя, но и процветает. А разве мало сегодня иудушек, которые за свое материальное благополучие готовы продать даже родную матьОчень злободневна для современности и тема интеллигентов-обывателей, которые сидят в своих квартирах, как в норах, и дальше собственной двери ничего не хотят видеть.
Сатира Щедрина особое явление в русской литературе. Его индивидуальность заключается в том, что он ставит перед собой принципиальную творческую задачу: выследить, разоблачить и уничтожить. Если юмор в творчестве Н. В. Гоголя, как писал В. Г. Белинский, …спокойный в своем негодовании, добродушный в своем лукавстве, то в творчестве Щедрина он…грозный и открытый, желчный, ядовитый, беспощадный.И. С. Тургенев писал: Я видел, как слушатели корчились от смеха при чтении некоторых очерков Салтыкова. Было что-то страшное в этом смехе. Публика смеясь в то же время чувствовала, как бич хлещет ее самое. Литературное наследство писателя принадлежит не только прошлому, но и настоящему, и будущему. Щедрина надо знать и читать! Он вводит понимание социальных глубин и закономерностей жизни, высоко возносит духовность человека и нравственно очищает его. Я думаю, что творчество М. Е. Салтыкова-Щедрина своей актуальностью близко каждому современному человеку.