Если ты доцент, профессор, завкафедрой в профильном направлении и у тебя нет своего бизнеса, да на кой чёрт ты мне нужен вообще?

Не Западу судить! Мало что понимает в этом Запад. Мы занимались не сбором денег, а уничтожением коммунизма.

Я нормальный человек. Понимаю, в это трудно поверить, но уж поверьте.

Пока единственный конкурент остался у Бориса Николаевича - это Пётр Первый.

А мы никого не отключаем! Мы вообще никого не отключаем. Мы включаем тем, кто платит.

Преподаватель, не способный создать бизнес, ставит под вопрос свой профессионализм.

Миссия России - построение либеральной империи.

Ваш ваучер будет стоить, как две Волги.

Вы знаете, я перечитывал Достоевского в последние три месяца. И я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски.

В силу специфики нашей политики любая аналитика носит антигосударственный характер.

Приватизация в России до 1997 года вообще не была экономическим процессом. Она решала главную задачу - остановить коммунизм. Эту задачу мы решили.

Мы не могли выбирать межу «честной» и «нечестной» приватизацией, потому что честная приватизация предполагает четкие правила, установленные сильным государством, которое может обеспечить соблюдение законов. В начале 1990-х у нас не было ни государства, ни правопорядка. Службы безопасности и милиция были по другую сторону баррикад. Они учились по советскому Уголовному кодексу, а это от трех до пяти лет тюрьмы за частное предпринимательство. Нам приходилось выбирать между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом.

Ваш ваучер будет стоить, как две «Волги»

Российская армия возрождается в Чечне.

Миссия России - построение либеральной империи.

Я нормальный человек. Понимаю, в это трудно поверить, но уж поверьте.

Пока единственный конкурент остался у Бориса Николаевича - это Пётр Первый.

Преподаватель, не способный создать бизнес, ставит под вопрос свой профессионализм.

В силу специфики нашей политики любая аналитика носит антигосударственный характер.

А мы никого не отключаем! Мы вообще никого не отключаем. Мы включаем тем, кто платит.

Не Западу судить! Мало что понимает в этом Запад. Мы занимались не сбором денег, а уничтожением коммунизма.

Если ты доцент, профессор, завкафедрой в профильном направлении и у тебя нет своего бизнеса, да на кой чёрт ты мне нужен вообще?

Приватизация в России до 1997 года вообще не была экономическим процессом. Она решала главную задачу - остановить коммунизм. Эту задачу мы решили.

Вы знаете, я перечитывал Достоевского в последние три месяца. И я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски.

Мы не могли выбирать межу «честной» и «нечестной» приватизацией, потому что честная приватизация предполагает четкие правила, установленные сильным государством, которое может обеспечить соблюдение законов. В начале 1990-х у нас не было ни государства, ни правопорядка. Службы безопасности и милиция были по другую сторону баррикад. Они учились по советскому Уголовному кодексу, а это от трех до пяти лет тюрьмы за частное предпринимательство. Нам приходилось выбирать между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом.

Мы отдали собственность тем, кто был к ней ближе. Бандиты, секретари обкомов, директора заводов. Они её и получили. Именно это предотвратило кровь. Потому что если мы попытались бы не отдать им эту собственность, то они бы её всё равно взяли. Только они бы её взяли вообще без каких-либо легитимных процедур. А так они её взяли с легитимными процедурами. И это, как это ни смешно, придало некоторую политическую стабильность.

В большинстве стран бывшего соцлагеря, которые прошли через преобразования от государственной к частной собственности, периодически возникает вопрос о справедливости приватизации и компенсации со стороны бизнеса за приобретенную собственность. Однако мне не известны случаи легитимного решения этой проблемы. Убежден, что и в России сделать это невозможно.

"Вы спрашиваете, где деньги в реальном секторе? Когда-нибудь они дойдут и до него".

(о пресс-конференции Владимира Путина) "Очень хороший уровень, нечасто такое бывает. Я просто получил редкое чувство гордости. Страшно сказать, гордости за собственное руководство. Вот ровно это и произошло!"

"А что касается того, что во всем виноват Чубайс, ну, во-первых, это в значительной степени правда".

"Меня ждет заслуженная трудовая пенсия за долгие годы непосильного труда..."

"Мы (госкорпорация нанотехнологий "Роснано" - прим.) - организация с деньгами, с кэшем, мы - организация без кредитов, мы - организация без залогов, вообще без каких бы то ни было обременений и мы, конечно, ну просто в шоколаде".

"Я вижу себя в качестве почетного пенсионера российского значения. Мечтаю и считаю дни".

Анатолий Борисович Чубайс, родился 16 июня 1955 года, в городе Борисов, Минской области, Белорусская Советская Социалистическая Республика. Советский и российский политический и хозяйственный деятель. С 1991 года занимал посты: министра и председателя Государственного комитета Российской Федерации по управлению государственным имуществом, председателя правления РАО «ЕЭС России», главы администрации президента РФ, министра финансов РФ. Являлся одним из главных идеологов и руководителей экономических реформ в России 1990-х годов и реформы российской электроэнергетической системы в 2000-х годах. С 2008 года генеральный директор государственной корпорации «Российская корпорация нанотехнологий».

Афоризмы, цитаты, высказывания, фразы Чубайс Анатолий Борисович.

• Ваш ваучер будет стоить, как две Волги.
• Российская армия возрождается в Чечне.
• Миссия России - построение либеральной империи.
• Я нормальный человек. Понимаю, в это трудно поверить, но уж поверьте.
• Пока единственный конкурент остался у Бориса Николаевича - это Пётр Первый.
• Преподаватель, не способный создать бизнес, ставит под вопрос свой профессионализм.
• В силу специфики нашей политики любая аналитика носит антигосударственный характер.
• А мы никого не отключаем! Мы вообще никого не отключаем. Мы включаем тем, кто платит.
• Не Западу судить! Мало что понимает в этом Запад. Мы занимались не сбором денег, а уничтожением коммунизма.
• Если ты доцент, профессор, завкафедрой в профильном направлении и у тебя нет своего бизнеса, да на кой чёрт ты мне нужен вообще?
• Приватизация в России до 1997 года вообще не была экономическим процессом. Она решала главную задачу - остановить коммунизм. Эту задачу мы решили.
• Вы знаете, я перечитывал Достоевского в последние три месяца. И я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски.
• Мы не могли выбирать межу «честной» и «нечестной» приватизацией, потому что честная приватизация предполагает четкие правила, установленные сильным государством, которое может обеспечить соблюдение законов. В начале 1990-х у нас не было ни государства, ни правопорядка. Службы безопасности и милиция были по другую сторону баррикад. Они учились по советскому Уголовному кодексу, а это от трех до пяти лет тюрьмы за частное предпринимательство. Нам приходилось выбирать между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом.
  

Анатолий Чубайс — возможно, самый неоднозначный политик в истории современной России. Удивительно, но занимавший в 90-е годы посты министра финансов, руководителя администрации президента Бориса Ельцина , председателя Госимущества, первый заместитель премьера Виктора Черномырдина , а ныне председатель правления «Роснано» Чубайс считается одним из наименее популярных политиков в стране. За экономические реформы 90-х, идеологом которых он являлся, к политику приклеилось «Во всём виноват Чубайс». Если верить соцопросам (ФОМ, 2000 год), старшее поколение действия реформатора оценивает отрицательно, называя его «жуликом» и «дискредитатором».

Между тем в 1997 году Анатолий Чубайс был признан лучшим министром финансов по версии британского журнала Euromoney. Как раз за «успешное развитие экономики своей страны».

По мнению политолога Дмитрия Орешкина , «наезды» на Чубайса связаны с тем, что общественное мнение формируется из того, что говорят СМИ.

«Существует мифология, где Чубайс представляется как рыжий дьявол, который всё отобрал у трудящихся, и есть патриоты, честные государственники типа Лужкова , которые защищают интересы родины. Парадокс заключается в том, что у либерала Гайдара никогда не было денег больше 1 млн долларов, у Горбачёва нет денег, из-за чего он вынужден был рекламировать чемоданы, а нынешние государственники ничего не рекламируют, и у них у каждого виллы в Швейцарии. Парадоксальным образом в этом обвиняют Чубайса», — недоумевает Орешкин.

«Мы не могли выбирать между „честной“ и „нечестной“ приватизацией, потому что честная приватизация предполагает чёткие правила, установленные сильным государством, которое может обеспечить соблюдение законов. В начале 1990-х у нас не было ни государства, ни правопорядка. Службы безопасности и милиция были по другую сторону баррикад. Они учились по советскому Уголовному кодексу, а это от трёх до пяти лет тюрьмы за частное предпринимательство. Нам приходилось выбирать между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом».

«Я нормальный человек. Понимаю, в это трудно поверить, но уж поверьте».

«А мы никого не отключаем! Мы вообще никого не отключаем. Мы включаем тем, кто платит».

«Если ты доцент, профессор, зафкафедрой в профильном направлении и у тебя нет своего бизнеса, да на кой чёрт ты мне нужен вообще?»

«Я перечитывал Достоевского. И я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски».

«Приватизация в России до 1997 года вообще не была экономическим процессом. Она решала главную задачу — остановить коммунизм. Эту задачу мы решили».

«Не вызывает у меня моя школа нежных чувств. И главное воспоминание состоит в том, что мы с друзьями как-то раз решили её разобрать на части, а лучше поджечь. Мы сумели оторвать только одну ступеньку на крыльце и чайку, приваренную на военно-патриотическом памятнике. Большего ущерба мы нанести ей не могли. Но ненавидели мы её все вместе».

«Европейцы, по сути, повторили азы нашей реформы, приняв Третий энергопакет. Один в один! То, что мы заложили в закон об электроэнергетике и реализовали в 2008 г., они после нас приняли как целевую модель и реализуют сейчас. Они добрались наконец до разделения по собственности монопольных и конкурентных секторов. Так что мы не просто оказались в мировом тренде — мы задали этот тренд. Между прочим, назовите ещё один пример из отраслевых преобразований в стране, в которых Россия для мира создала бы тренд!»

«Я видел эти чудесные тексты разных агентств о том, что „Роснано“ разваливается, всех Чубайс увольняет и сам заодно тоже увольняется, либо его увольняют. Разные варианты есть. Но ответа два. Первое — это не имеет никакого отношения к действительности. Второе — ну, просто какой-то здравый смысл можно применить. <...> Так не делают в реальном мире. Так что хочу кого-то расстроить, кого-то наоборот, обрадовать. Мы, наоборот, собираемся стать ещё сильнее, а я собираюсь продолжать работать в „Роснано“ долго и всерьёз».